И Неволина и сиделка не отходили от умирающего. Казалось, он уж находился в агонии… Глаза безумно горели… Он громко вскрикивал и весь горел. Никого не узнавал.И жена и сиделка измучились, удерживая больного и ежеминутно вливая ему в рот воду с ложечки. Обе они желали, чтобы Неволин скорей умер, и обе не смели признаться в этом истинно добром желании.Ракитин приносил Елене Александровне есть, приносил чай, но она отказывалась. Отказывалась и отдохнуть.Теперь, когда она была уверена, что муж умрет, казалось, ей нужно было оставаться при нем.На рассвете Неволин успокоился и дремал…Задремала и Елена Александровна.И вдруг ее разбудил голос мужа.— Леля!И жена и сиделка вскочили и увидели Неволина сидящим на постели, лицом к окну, из которого врывались снопы света поднимавшегося солнца…Жена подошла к Неволину.— А мне совсем хорошо… Поправлюсь… Ты рада? Леля?— А то как же?..— Ведь ты меня любишь?.. Не ехала… Нельзя было… Никак нельзя?.. А я был один… один… И, прости, подумал, что ты лгала в письмах. Прости… меня… Прости… Разве ты могла бы… Скажи?Глаза умирающего впились в лицо молодой женщины. Казалось ей, что в них были и страх и мольба.— Валерий… Успокойся… Я люблю тебя!— Я так и знал… О, теперь мне лучше… Гораздо… Дай мне чаю… Душно…И Неволин тяжело вздохнул, рванулся к воздуху и повалился.Наутро уж тела Неволина в пансионе не было.Через день его похоронили на прелестном кларанском кладбище, и в тот же день Елена Александровна уехала.В том же поезде уехал и молодой англичанин.

1 2 3 4 5 6