Назавтра у них была назначена конференция по Индонезии. Я буду держать вас в курсе дела.Участники импровизированного совещания встали и один за другим вышли из кабинета.Специалисты уже заменили сломанный замок.Оставшись один, Рэдфорд подошел к окну и закрыл его. После этого включил кондиционер на полную мощность, чтобы очистить воздух от табачного дыма, и набрал по телефону номер своего кабинета.– Мэрви, – попросил он, – пусть сюда поднимутся Френсис Пауэр и Донован с делом господина Хиллмана.Нед Донован возглавлял Службу Безопасности внутри ЦРУ. В его отделе имелись личные дела всех сотрудников ЦРУ. Он работал в тесной связи с ФБР и благодаря высокой эффективности его работы в ЦРУ очень редко просачивались подозрительные люди. Френсис Пауэр был правой рукой Фостера Хиллмана в течение шести лет. Сейчас он работал в Плановом отделе под начальством Дэвида Уайза. Нед Донован появился первым. Лицо его было встревоженным. В очках без оправы он походил больше на бухгалтера, чем на агента ЦРУ. Они молча пожали друг другу руки, и Нед с глубоким вздохом опустился в кресло.– Прежде всего, – начал Рэдфорд, протягивая ему связку ключей, – отправьте двоих людей произвести обыск в квартире Фостера Хиллмана. Пусть все тщательно проверят.– О'кей, – сказал Донован, положив ключи в карман. Рэдфорд глубоко вздохнул.– Вам известно не меньше, чем мне. Это – грязная история, возможно, одна из самых грязных, которые мы пережили, но мы не должны поддаваться эмоциям. У вас есть что-нибудь на Хиллмана? Вы принесли его дело?Нед Донован показал пальцем на пепел, собранный в пластиковый пакет.– Вот его дело.– Что?! – Рэдфорд в ужасе переводил взгляд с пакета на Донована. – Вы хотите сказать, что он сжег свое личное дело, которое находится в Службе Безопасности?Донован заерзал в кресле.– Это – бесспорный факт, который я только что обнаружил. Хиллман был в Отделе в то время, когда я находился в кафетерии. Моя секретарша позволила ему заглянуть в каталожный ящик, потому что ему было необходимо ознакомиться с одним делом. Он не стал уточнять, что речь идет о его деле, и забрал его в кабинет. Однако не будем делать поспешных выводов, – добавил Донован, глядя на генерала.Рэдфорд страдал, словно его обвинили в измене. Он покачал головой и сказал:– Нед, вы – славный парень, но в настоящий момент мы не имеем права быть славными парнями. Фостер Хиллман покончил с собой три часа назад. Без всяких видимых причин. Он находился в здравом уме. Опыт показывает, что в нашей профессии не бывает безвыходных ситуаций. Самоубийство – это своеобразный выход из такой ситуации.– Вы говорите так, словно подозреваете самого Президента, – заметил Нед Донован. – Или вы думаете, что Хиллман предал?Рэдфорд стукнул кулаком по столу.– Кретин! Я не говорю, что он предал, но я хочу доказать обратное. И вы должны в этом мне помочь. Почему он уничтожил дело?Донован пожал плечами.– Не имею ни малейшего понятия. Насколько я помню, там были только некоторые сведения о его семье, своего рода куррикулум витэ Куррикулум витэ (лат.) – жизнеописание, краткие сведения о чьей-либо жизни.
не представляющие особого интереса. С точки зрения Безопасности у меня ничего не было на Хиллмана. Это, впрочем, совершенно естественно в отношении главы ЦРУ!– А что известно о его личной жизни? – настаивал Рэдфорд.Пытаясь что-то вспомнить, Донован напряженно задумался и затем ответил:– Вы знаете, что он вдовец. Последние годы жил один в большой квартире на улице Н. в Вашингтоне. У него не было женщины, он не пил, не играл, не употреблял наркотиков и не был гомосексуалистом. Что касается материального обеспечения, он мог бы жить беззаботно, даже если бы завтра бросил работу. Он работал здесь по пятнадцать часов в сутки, развлекался мало, друзей у него почти не было.Рэдфорд осмыслил услышанное, затем сказал:– Он не мог предать, это просто невозможно.Нед Донован добавил:– Более того, даже если бы он и предал, нам понадобилось бы несколько лет, чтобы доказать это. Хиллман имел доступ ко множеству секретов и был неуязвим. Совершенно непонятно, почему он так кончил.– Я попрошу вас все же проверить его счета в банке, чтобы выяснить, были ли поступления из невыясненных источников, – смущенно сказал Рэдфорд. – И предупрежу наших агентов в соцстранах, чтобы они попытались выяснить, не было ли предательства со стороны какого-нибудь высокопоставленного лица.В дверь постучали, и вошел Френсис Пауэр. У него были редкие белокурые, плохо причесанные волосы. Ему можно было с равным успехом дать как пятьдесят, так и семьдесят лет. Он посмотрел на Рэдфорда голубыми умными глазами.– Все это ужасно, – сказал он.– Последствия могут быть еще хуже, – добавил Рэдфорд, жестом указывая на кресло. – Садитесь и слушайте.Повернувшись к Доновану, Рэдфорд заметил:– Вы могли бы предотвратить это самоубийство, если бы вовремя отреагировали.Нед Донован взорвался:– Вы несправедливы, генерал. Как только меня предупредили, что магнитофон, записывающий разговоры Хиллмана, отключен, я тотчас поставил вас в известность, но вы не придали этому значения...– Да, пожалуй, вы правы, – пробурчал Рэдфорд. – Что там случилось на самом деле?Донован возмущенно продолжал:– Красный контроль, записывающий разговоры, предупредил меня, что Хиллман в течение нескольких минут не подключается. Мы используем эту систему, чтобы записывать разговоры извне...– Я знаю, – прервал его Рэдфорд.– Одним словом, – заключил Донован, – Хиллман действовал так, словно не хотел, чтобы его разговор был записан.– Раньше бывало что-нибудь подобное?– Нет, – ответил Донован. – Мы прослушали все пленки последних дней, но в любом случае я получил бы рапорт. Мне докладывают о малейшем нарушении.– Что вы думаете об этом? – спросил Рэдфорд Френсиса Пауэра. – Вы ведь лично знали Фостера Хиллмана.Пауэр беспомощно развел руками.– Я не могу понять. Он так любил свою работу. Предательство исключено. Может быть, нервное переутомление?– Врач говорит, что это тоже исключено.– Я не верю врачам. Они говорили, что Джек Руби не сумасшедший...– Я не понимаю одной вещи, – медленно сказал Рэдфорд. – Прежде чем прыгнуть в окно, Хиллман оставался в кабинете один около пятнадцати минут. Он даже закрыл дверь на ключ. Караульный утверждает, что Хиллман несколько секунд сидел на подоконнике, перед тем как броситься вниз. Значит, его действия были спокойны и осознанны. Жаль, что нет никакой предсмертной записки.– В сущности, его самоубийство само по себе – послание, – прошептал Френсис Пауэр. – Он как бы сказал этим: точка, никакого риска, оставьте. Это в его духе.Развалившись в кресле, генерал Рэдфорд пускал кольца сигарного дыма.– Должно быть, он чего-то боялся... А его смерть разрешила проблему...– Это очень возможная гипотеза, – сказал Пауэр. – В распоряжении Фостера Хиллмана были ЦРУ и прочие средства, помимо самоубийства, чтобы бороться против гипотетической угрозы. Кроме того, не могу понять, чем можно ему угрожать.– Но он выпрыгнул в окно...Что-то здесь не вязалось. Рэдфорд терял нить.– Мы сидим в луже, – мрачно сказал он. – Хиллман принял все меры предосторожности, чтобы сохранить свою тайну.– Нужно еще раз просмотреть его куррикулум витэ, – сказал Донован. – Что-нибудь мы обязательно найдем.– Это работа для Пенелопы. Мы даже не знаем, что искать. По-моему, Хиллман поставил точку на этом деле, покончив с собой. Значит, он пришел к заключению, что это наилучшее решение...– Но не для него... – прошептал Френсис Пауэр.– Может быть, для него тоже, – сказал Рэдфорд. – Он был человеком незаурядным.Раздался звонок внутреннего телефона. Звонил охранник из холла.– К господину Хиллману пришел посетитель, – доложил он. – Какие будут приказания?– Кто это? – спросил Рэдфорд.– Он предъявил зеленую карточку на имя князя Малко Линге. Он говорит, что Хиллман назначил ему встречу.– Пусть поднимется.Рэдфорд бросил трубку и повернулся к Доновану.– Интересно. Вы знаете SAS? Принца Малко Линге, австрийца?Донован кивнул.– Это один из тайных агентов Планового отдела?– Так точно, и один из самых лучших. Он в некотором роде свободный стрелок, но, как правило, получает блестящие результаты. Абсолютно надежен. У него была назначена встреча с Хиллманом.– Любопытное совпадение, – заметил Донован.– Сейчас, может быть, что-нибудь прояснится, – вздохнул Френсис Пауэр.– Да, стоит рискнуть, – сказал Рэдфорд.В дверь постучали. Скоростные лифты доставляли пассажиров на семнадцатый этаж за несколько секунд.– Войдите, – крикнули в один голос Рэдфорд и Донован.Малко вошел в кабинет. Он уже был знаком с Рэдфордом и Пауэром и представился Доновану. Последний был приятно поражен изысканным видом и необыкновенно живыми золотистыми глазами Малко. На Малко был костюм из синего альпака безупречного покроя. «Не менее пятисот долларов, – подумал Донован. – Тайные агенты ни в чем себе не отказывают. Неудивительно, что бюджет ЦРУ – камень преткновения на американском Конгрессе».– Вы тоже ждете Фостера Хиллмана? – спросил Малко. – Прошу извинить меня, я немного опоздал.Голос был таким же изысканным, как и одежда. Френсис Пауэр опустил глаза. Донован подошел к окну. Рэдфорд медленно сказал:– Фостер Хиллман умер три часа назад. Он выбросился из окна.Малко посмотрел на генерала. Атмосфера неожиданно накалилась. Малко слишком долго работал в разведке, чтобы не уловить подозрительности трех собеседников.– Почему он это сделал? – спросил он. Рэдфорд покачал головой.– Непонятно. Может быть, вам что-нибудь известно?Тон был угрожающим. Малко сел на банкетку и объяснил:– Мистер Хиллман позвонил мне вчера домой в Пугкипси.Рэдфорд перебил его.– В котором часу?– Около десяти часов вечера. Мне показалось, что он звонил из дома.– Что Он сказал вам?Трое мужчин пожирали Малко глазами, словно Джоконду.– Он хотел встретиться со мной, чтобы поручить мне одну миссию, и назначил встречу на пять часов сегодня, ничего не уточняя.– Он когда-нибудь раньше вызывал вас таким образом? – спросил Донован.– Никогда. Вы знаете, что я причислен к Плановому отделу и обычно имею дело с Дэвидом Уайзом либо с одним из его помощников.– Вы встречались раньше с Фостером Хиллманом?Малко чуть заметно улыбнулся.– Да. В Вене, два года назад. Он помог мне тогда в одном деле.– В каком деле? – спросил Рэдфорд.Малко колебался.– Я не могу вам сказать. Речь идет об одном конфиденциальном деле, касающемся Управления, и только Фостер Хиллман мог бы дать мне разрешение обнародовать это.Сдержанность Малко приятно поразила генерала Рэдфорда.– Как, по-вашему, это может иметь отношение к вызову? – спросил он.– Не думаю, – ответил Малко. – С тем делом покончено.– А как вы думаете, почему Хиллман непосредственно обратился к вам, вместо того чтобы идти по команде?– Мне кажется, ему хотелось поручить миссию человеку, знакомому ему лично.Последовало тяжелое молчание. По-видимому, Малко не совсем убедил мужчин. Хорошую шутку сыграл с ним Хиллман, ничего не скажешь!– Надеюсь, вы не подозреваете Фостера Хиллмана в предательстве? – перешел он в контрнаступление.Рэдфорд поднял на него налитые кровью глаза и медленно сказал:– В ближайшие дни очень многие люди будут задавать себе этот вопрос, и ответить на него придется нам. Вы сумеете нам помочь?Малко осторожно ответил:– Мне ничего не известно об этом деле, кроме того что Фостер Хиллман обратился ко мне за помощью. Между тем ситуация изменилась настолько, что ему пришлось покончить жизнь самоубийством...– Вы не видите никакой связи между его смертью и тем, что он обратился к вам за помощью? – спросил Донован.Малко внимательно посмотрел в голубые глаза шефа Безопасности.– Никакой, – сухо ответил он.В кабинете снова воцарилось тяжелое молчание.Малко поднялся.– Господа, поскольку моя встреча не состоялась, я прошу у вас разрешения удалиться... Остаюсь в вашем распоряжении... Вы знаете, где меня найти.Донован и Рэдфорд переглянулись. Рэдфорд сказал:– Прежде чем уйти, подождите, пожалуйста, несколько минут в коридоре. Возможно, вы нам понадобитесь.Дело начинало принимать оборот, который вовсе не устраивал Малко. Он бы дорого заплатил, чтобы Фостер Хиллман не выпрыгнул в окно до его прихода. Малейший промах, и он становится подозреваемым номер один. Малко едва удержался, чтобы не хлопнуть дверью, выходя в коридор, где стояли двое охранников. * * * – Что вы на это скажете? – спросил Рэдфорд, как только за Малко закрылась бронированная дверь.Донован уклончиво ответил:– SAS уже давно работает на нас, у него безупречная репутация и такое же личное дело. Я не думаю, что он причастен к этой истории.– Если только Фостер Хиллман не покончил с собой после их разговора.– Конечно, бывали случаи, когда агентов переманивали. Имеется много способов давления на человека...Рэдфорд закурил новую сигару и выглянул в окно. Неожиданно он обернулся и сказал:– Я более чем когда-либо убежден, что мы не должны сейчас оглашать это событие перед широкой публикой.Донован покачал головой.– На это необходимо разрешение Президента.– А что касается ЦРУ? – спросил Рэдфорд.– Мы можем свести утечку информации к светским сплетням. Разумеется, это дойдет до иностранной разведки, но там не получат нашего подтверждения, скажем, в течение недели. В случае, если у нас будет согласие Президента.Рэдфорд был доволен.– Фостер Хиллман выбрал смерть, надеясь, что унесет с собой в могилу ключ к разгадке этой истории. Значит, что-нибудь может произойти, если сохранить его смерть в тайне.– Это хитро, – согласился Донован, – но если кто-то захочет связаться с Хиллманом, то сразу обнаружит его отсутствие.Рэдфорд криво усмехнулся.– Вы когда-нибудь слышали о голограммах?– Что-то слышал, но не имею о них точного представлениям, – признался Донован.– Это электронное устройство, разработанное для Планового отдела. Оно оснащено компьютером и магнитофоном и может имитировать голос человека. У русских есть точно такое же. Именно по этой причине мы запретили командованию Военно-Воздушных Стратегических Сил подчиняться голосу Президента в случае конфликта.– По-моему, вы ушли от темы разговора. Рэдфорд покачал головой.– Отнюдь. Надо будет в этот кабинет посадить агента с голограммой. Мы располагаем достаточным количеством записей голоса Фостера Хиллмана. Разумеется, прослушиваться будут все телефонные разговоры, и наш агент выйдет на связь только-с человеком, который может иметь отношение к делу. Сейчас главное – напасть на след.– А кто будет агентом?– Принц Малко Линге. Таким образом, мы убиваем двух зайцев: если он замешан в этой истории, он окажется в щекотливом положении.Донована и Пауэра не очень все это привлекало, но они не успели возразить: зазвонил один из трех стоящих на столе телефонов, связанный с Белым Домом.Все присутствующие в кабинете впервые слышали этот звонок.Генерал Рэдфорд снял трубку. Лицо его было напряженным.Через несколько секунд, прикрыв трубку, он сообщил:– Сейчас со мной будет говорить Президент. Думаю, что по поводу Фостера Хиллмана.Левой рукой он включил громкоговоритель, чтобы присутствующие могли слышать их разговор.Через несколько секунд в трубке раздался щелчок, вслед за которым послышался голос Президента, растягивающего слова, как это принято на Юге США.– Вам известно, что толкнуло Фостера Хиллмана на этот шаг?– Нет, господин Президент, мы этого не знаем, – ответил Рэдфорд. – Есть предположение, что это нервное переутомление.– У него были раньше нервные приступы? – сухо спросил Президент.– Нет, господин Президент, но...– Надо исключить эту версию, – сказал Президент. – У вас есть другие соображения?Френсис Пауэр и Нед Донован, как завороженные, смотрели на трубку.Рэдфорд провел свободной рукой по вспотевшему лбу. Он отдал бы десять звездочек тому, кто бы поменялся сейчас с ним местами.– Перед смертью Фостер Хиллман уничтожил свое личное дело, и сейчас мы должны действовать с большой осторожностью.– Хорошо, – вздохнул Президент. – Можно предположить, что смерть Фостера Хиллмана имеет отношение к государственной безопасности. Что вы собираетесь предпринять, генерал Рэдфорд?– У меня есть один план, господин Президент... Рэдфорд изложил Президенту свою идею и заключил:– Мне нужно разрешение на сохранение в тайне смерти Хиллмана.Последовало долгое молчание, после чего Президент спросил:– Кто полномочен дать такое разрешение?– Вы, господин Президент, – ответил генерал Рэдфорд.– Генерал, – заявил Президент, ни минуты не колеблясь. – Делайте все, что сочтете необходимым для выяснения причины смерти Фостера Хиллмана. До нового распоряжения самоубийство Фостера Хиллмана сохраняется в тайне. Желаю удачи. Надеюсь, что результаты не заставят себя ждать.Раздался щелчок. Президент повесил трубку. Напряженность Рэдфорда спала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
не представляющие особого интереса. С точки зрения Безопасности у меня ничего не было на Хиллмана. Это, впрочем, совершенно естественно в отношении главы ЦРУ!– А что известно о его личной жизни? – настаивал Рэдфорд.Пытаясь что-то вспомнить, Донован напряженно задумался и затем ответил:– Вы знаете, что он вдовец. Последние годы жил один в большой квартире на улице Н. в Вашингтоне. У него не было женщины, он не пил, не играл, не употреблял наркотиков и не был гомосексуалистом. Что касается материального обеспечения, он мог бы жить беззаботно, даже если бы завтра бросил работу. Он работал здесь по пятнадцать часов в сутки, развлекался мало, друзей у него почти не было.Рэдфорд осмыслил услышанное, затем сказал:– Он не мог предать, это просто невозможно.Нед Донован добавил:– Более того, даже если бы он и предал, нам понадобилось бы несколько лет, чтобы доказать это. Хиллман имел доступ ко множеству секретов и был неуязвим. Совершенно непонятно, почему он так кончил.– Я попрошу вас все же проверить его счета в банке, чтобы выяснить, были ли поступления из невыясненных источников, – смущенно сказал Рэдфорд. – И предупрежу наших агентов в соцстранах, чтобы они попытались выяснить, не было ли предательства со стороны какого-нибудь высокопоставленного лица.В дверь постучали, и вошел Френсис Пауэр. У него были редкие белокурые, плохо причесанные волосы. Ему можно было с равным успехом дать как пятьдесят, так и семьдесят лет. Он посмотрел на Рэдфорда голубыми умными глазами.– Все это ужасно, – сказал он.– Последствия могут быть еще хуже, – добавил Рэдфорд, жестом указывая на кресло. – Садитесь и слушайте.Повернувшись к Доновану, Рэдфорд заметил:– Вы могли бы предотвратить это самоубийство, если бы вовремя отреагировали.Нед Донован взорвался:– Вы несправедливы, генерал. Как только меня предупредили, что магнитофон, записывающий разговоры Хиллмана, отключен, я тотчас поставил вас в известность, но вы не придали этому значения...– Да, пожалуй, вы правы, – пробурчал Рэдфорд. – Что там случилось на самом деле?Донован возмущенно продолжал:– Красный контроль, записывающий разговоры, предупредил меня, что Хиллман в течение нескольких минут не подключается. Мы используем эту систему, чтобы записывать разговоры извне...– Я знаю, – прервал его Рэдфорд.– Одним словом, – заключил Донован, – Хиллман действовал так, словно не хотел, чтобы его разговор был записан.– Раньше бывало что-нибудь подобное?– Нет, – ответил Донован. – Мы прослушали все пленки последних дней, но в любом случае я получил бы рапорт. Мне докладывают о малейшем нарушении.– Что вы думаете об этом? – спросил Рэдфорд Френсиса Пауэра. – Вы ведь лично знали Фостера Хиллмана.Пауэр беспомощно развел руками.– Я не могу понять. Он так любил свою работу. Предательство исключено. Может быть, нервное переутомление?– Врач говорит, что это тоже исключено.– Я не верю врачам. Они говорили, что Джек Руби не сумасшедший...– Я не понимаю одной вещи, – медленно сказал Рэдфорд. – Прежде чем прыгнуть в окно, Хиллман оставался в кабинете один около пятнадцати минут. Он даже закрыл дверь на ключ. Караульный утверждает, что Хиллман несколько секунд сидел на подоконнике, перед тем как броситься вниз. Значит, его действия были спокойны и осознанны. Жаль, что нет никакой предсмертной записки.– В сущности, его самоубийство само по себе – послание, – прошептал Френсис Пауэр. – Он как бы сказал этим: точка, никакого риска, оставьте. Это в его духе.Развалившись в кресле, генерал Рэдфорд пускал кольца сигарного дыма.– Должно быть, он чего-то боялся... А его смерть разрешила проблему...– Это очень возможная гипотеза, – сказал Пауэр. – В распоряжении Фостера Хиллмана были ЦРУ и прочие средства, помимо самоубийства, чтобы бороться против гипотетической угрозы. Кроме того, не могу понять, чем можно ему угрожать.– Но он выпрыгнул в окно...Что-то здесь не вязалось. Рэдфорд терял нить.– Мы сидим в луже, – мрачно сказал он. – Хиллман принял все меры предосторожности, чтобы сохранить свою тайну.– Нужно еще раз просмотреть его куррикулум витэ, – сказал Донован. – Что-нибудь мы обязательно найдем.– Это работа для Пенелопы. Мы даже не знаем, что искать. По-моему, Хиллман поставил точку на этом деле, покончив с собой. Значит, он пришел к заключению, что это наилучшее решение...– Но не для него... – прошептал Френсис Пауэр.– Может быть, для него тоже, – сказал Рэдфорд. – Он был человеком незаурядным.Раздался звонок внутреннего телефона. Звонил охранник из холла.– К господину Хиллману пришел посетитель, – доложил он. – Какие будут приказания?– Кто это? – спросил Рэдфорд.– Он предъявил зеленую карточку на имя князя Малко Линге. Он говорит, что Хиллман назначил ему встречу.– Пусть поднимется.Рэдфорд бросил трубку и повернулся к Доновану.– Интересно. Вы знаете SAS? Принца Малко Линге, австрийца?Донован кивнул.– Это один из тайных агентов Планового отдела?– Так точно, и один из самых лучших. Он в некотором роде свободный стрелок, но, как правило, получает блестящие результаты. Абсолютно надежен. У него была назначена встреча с Хиллманом.– Любопытное совпадение, – заметил Донован.– Сейчас, может быть, что-нибудь прояснится, – вздохнул Френсис Пауэр.– Да, стоит рискнуть, – сказал Рэдфорд.В дверь постучали. Скоростные лифты доставляли пассажиров на семнадцатый этаж за несколько секунд.– Войдите, – крикнули в один голос Рэдфорд и Донован.Малко вошел в кабинет. Он уже был знаком с Рэдфордом и Пауэром и представился Доновану. Последний был приятно поражен изысканным видом и необыкновенно живыми золотистыми глазами Малко. На Малко был костюм из синего альпака безупречного покроя. «Не менее пятисот долларов, – подумал Донован. – Тайные агенты ни в чем себе не отказывают. Неудивительно, что бюджет ЦРУ – камень преткновения на американском Конгрессе».– Вы тоже ждете Фостера Хиллмана? – спросил Малко. – Прошу извинить меня, я немного опоздал.Голос был таким же изысканным, как и одежда. Френсис Пауэр опустил глаза. Донован подошел к окну. Рэдфорд медленно сказал:– Фостер Хиллман умер три часа назад. Он выбросился из окна.Малко посмотрел на генерала. Атмосфера неожиданно накалилась. Малко слишком долго работал в разведке, чтобы не уловить подозрительности трех собеседников.– Почему он это сделал? – спросил он. Рэдфорд покачал головой.– Непонятно. Может быть, вам что-нибудь известно?Тон был угрожающим. Малко сел на банкетку и объяснил:– Мистер Хиллман позвонил мне вчера домой в Пугкипси.Рэдфорд перебил его.– В котором часу?– Около десяти часов вечера. Мне показалось, что он звонил из дома.– Что Он сказал вам?Трое мужчин пожирали Малко глазами, словно Джоконду.– Он хотел встретиться со мной, чтобы поручить мне одну миссию, и назначил встречу на пять часов сегодня, ничего не уточняя.– Он когда-нибудь раньше вызывал вас таким образом? – спросил Донован.– Никогда. Вы знаете, что я причислен к Плановому отделу и обычно имею дело с Дэвидом Уайзом либо с одним из его помощников.– Вы встречались раньше с Фостером Хиллманом?Малко чуть заметно улыбнулся.– Да. В Вене, два года назад. Он помог мне тогда в одном деле.– В каком деле? – спросил Рэдфорд.Малко колебался.– Я не могу вам сказать. Речь идет об одном конфиденциальном деле, касающемся Управления, и только Фостер Хиллман мог бы дать мне разрешение обнародовать это.Сдержанность Малко приятно поразила генерала Рэдфорда.– Как, по-вашему, это может иметь отношение к вызову? – спросил он.– Не думаю, – ответил Малко. – С тем делом покончено.– А как вы думаете, почему Хиллман непосредственно обратился к вам, вместо того чтобы идти по команде?– Мне кажется, ему хотелось поручить миссию человеку, знакомому ему лично.Последовало тяжелое молчание. По-видимому, Малко не совсем убедил мужчин. Хорошую шутку сыграл с ним Хиллман, ничего не скажешь!– Надеюсь, вы не подозреваете Фостера Хиллмана в предательстве? – перешел он в контрнаступление.Рэдфорд поднял на него налитые кровью глаза и медленно сказал:– В ближайшие дни очень многие люди будут задавать себе этот вопрос, и ответить на него придется нам. Вы сумеете нам помочь?Малко осторожно ответил:– Мне ничего не известно об этом деле, кроме того что Фостер Хиллман обратился ко мне за помощью. Между тем ситуация изменилась настолько, что ему пришлось покончить жизнь самоубийством...– Вы не видите никакой связи между его смертью и тем, что он обратился к вам за помощью? – спросил Донован.Малко внимательно посмотрел в голубые глаза шефа Безопасности.– Никакой, – сухо ответил он.В кабинете снова воцарилось тяжелое молчание.Малко поднялся.– Господа, поскольку моя встреча не состоялась, я прошу у вас разрешения удалиться... Остаюсь в вашем распоряжении... Вы знаете, где меня найти.Донован и Рэдфорд переглянулись. Рэдфорд сказал:– Прежде чем уйти, подождите, пожалуйста, несколько минут в коридоре. Возможно, вы нам понадобитесь.Дело начинало принимать оборот, который вовсе не устраивал Малко. Он бы дорого заплатил, чтобы Фостер Хиллман не выпрыгнул в окно до его прихода. Малейший промах, и он становится подозреваемым номер один. Малко едва удержался, чтобы не хлопнуть дверью, выходя в коридор, где стояли двое охранников. * * * – Что вы на это скажете? – спросил Рэдфорд, как только за Малко закрылась бронированная дверь.Донован уклончиво ответил:– SAS уже давно работает на нас, у него безупречная репутация и такое же личное дело. Я не думаю, что он причастен к этой истории.– Если только Фостер Хиллман не покончил с собой после их разговора.– Конечно, бывали случаи, когда агентов переманивали. Имеется много способов давления на человека...Рэдфорд закурил новую сигару и выглянул в окно. Неожиданно он обернулся и сказал:– Я более чем когда-либо убежден, что мы не должны сейчас оглашать это событие перед широкой публикой.Донован покачал головой.– На это необходимо разрешение Президента.– А что касается ЦРУ? – спросил Рэдфорд.– Мы можем свести утечку информации к светским сплетням. Разумеется, это дойдет до иностранной разведки, но там не получат нашего подтверждения, скажем, в течение недели. В случае, если у нас будет согласие Президента.Рэдфорд был доволен.– Фостер Хиллман выбрал смерть, надеясь, что унесет с собой в могилу ключ к разгадке этой истории. Значит, что-нибудь может произойти, если сохранить его смерть в тайне.– Это хитро, – согласился Донован, – но если кто-то захочет связаться с Хиллманом, то сразу обнаружит его отсутствие.Рэдфорд криво усмехнулся.– Вы когда-нибудь слышали о голограммах?– Что-то слышал, но не имею о них точного представлениям, – признался Донован.– Это электронное устройство, разработанное для Планового отдела. Оно оснащено компьютером и магнитофоном и может имитировать голос человека. У русских есть точно такое же. Именно по этой причине мы запретили командованию Военно-Воздушных Стратегических Сил подчиняться голосу Президента в случае конфликта.– По-моему, вы ушли от темы разговора. Рэдфорд покачал головой.– Отнюдь. Надо будет в этот кабинет посадить агента с голограммой. Мы располагаем достаточным количеством записей голоса Фостера Хиллмана. Разумеется, прослушиваться будут все телефонные разговоры, и наш агент выйдет на связь только-с человеком, который может иметь отношение к делу. Сейчас главное – напасть на след.– А кто будет агентом?– Принц Малко Линге. Таким образом, мы убиваем двух зайцев: если он замешан в этой истории, он окажется в щекотливом положении.Донована и Пауэра не очень все это привлекало, но они не успели возразить: зазвонил один из трех стоящих на столе телефонов, связанный с Белым Домом.Все присутствующие в кабинете впервые слышали этот звонок.Генерал Рэдфорд снял трубку. Лицо его было напряженным.Через несколько секунд, прикрыв трубку, он сообщил:– Сейчас со мной будет говорить Президент. Думаю, что по поводу Фостера Хиллмана.Левой рукой он включил громкоговоритель, чтобы присутствующие могли слышать их разговор.Через несколько секунд в трубке раздался щелчок, вслед за которым послышался голос Президента, растягивающего слова, как это принято на Юге США.– Вам известно, что толкнуло Фостера Хиллмана на этот шаг?– Нет, господин Президент, мы этого не знаем, – ответил Рэдфорд. – Есть предположение, что это нервное переутомление.– У него были раньше нервные приступы? – сухо спросил Президент.– Нет, господин Президент, но...– Надо исключить эту версию, – сказал Президент. – У вас есть другие соображения?Френсис Пауэр и Нед Донован, как завороженные, смотрели на трубку.Рэдфорд провел свободной рукой по вспотевшему лбу. Он отдал бы десять звездочек тому, кто бы поменялся сейчас с ним местами.– Перед смертью Фостер Хиллман уничтожил свое личное дело, и сейчас мы должны действовать с большой осторожностью.– Хорошо, – вздохнул Президент. – Можно предположить, что смерть Фостера Хиллмана имеет отношение к государственной безопасности. Что вы собираетесь предпринять, генерал Рэдфорд?– У меня есть один план, господин Президент... Рэдфорд изложил Президенту свою идею и заключил:– Мне нужно разрешение на сохранение в тайне смерти Хиллмана.Последовало долгое молчание, после чего Президент спросил:– Кто полномочен дать такое разрешение?– Вы, господин Президент, – ответил генерал Рэдфорд.– Генерал, – заявил Президент, ни минуты не колеблясь. – Делайте все, что сочтете необходимым для выяснения причины смерти Фостера Хиллмана. До нового распоряжения самоубийство Фостера Хиллмана сохраняется в тайне. Желаю удачи. Надеюсь, что результаты не заставят себя ждать.Раздался щелчок. Президент повесил трубку. Напряженность Рэдфорда спала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14