Так называют и спады торгово-промышленной и политической активности общества, и подавление деятельности звездных образований…
ОК – А само слово что изначально значит?
ВЛ – Корень латинский. Спектр первоначальных значений: «придавливание», «подавление», «потопление», «(у)-смирение», «унижение»…
ДС – А еще – «углубление».
ОК – Богато, однако.
ВЛ – Перефразируя Ломоносова: широко простирает депрессия руки свои в дела человеческие.
ДС – И не только руки. И не столько в дела, сколько в кошельки…
ВЛ – Особенно если учесть, какой бизнес делается на том, что из депрессии якобы выводит хоть на часок, начиная с алкогольных изделий.
ДС – А также на всем том, что в депрессию вводит, начиная с ежедневных СМИ-(хре)новостей или тех же алкогольных изделий. Вот реклама средств, повышающих потенцию. Сперва вам с ходу внушают, что у вас с этим проблема есть или будет, что потенция неизбежно, вот-вот упадет…
ОК – Нам внушают и саму депрессию, и как состояние, и как диагноз. Выходишь из метро, а с двери прямо в лицо: «Депрессия? Негрустин». Рекламка всего лишь, но ведь и провокация.
ДС – Спасибо заботчикам нашим сказать надо за каждодневные тренинги депрессоустойчивости!
Те, кто считает отсутствие денег худшим из зол, ошибаются: есть Более невыносимое зло – отсутствие желаний.
В. Шербюлье
Не все то депрессия, что невесело
ОК – Что же все-таки такое депрессия – болезнь? Состояние души? Объективная реальность, данная нам в ощущении никчемности, бессмысленности, хреновости бытия?…
ДС – И болезнь, и состояние духа, и склонность души, и направление развития личности. Болезненное состояние, тяжкая склонность…
Но определять депрессию только в рамках медицинского подхода нельзя: она многомерна, всечеловечна. Нижняя граница депрессии – умирание, верхняя – как ни странно, нирвана…
ОК – Вот и хочется понять, где эти границы. Если у всех, у кого хандреж, кто не в настроении, кому жить не в кайф, кому не работается, не от дыхается, не спится, не любится, не гиутится – просто депрессия, значит, у девяноста пяти про центов людей, которых я знаю, включая меня, она есть. И значит, всем нам лечиться надо?…
ВЛ – Против необоснованного расширения термина протестую. Тому, кто поработал в психиатрии и знает воочию, что такое клиническая депрессия, melancholia gravis, melancholia grandiosa, черная меланхолия, как ее называли старинные доктора, – все эти серенькие хандрежики и сопливенькие невкайфики – просто семечки. Не ад, всего лишь чистилище. Обычные перепады настроения.
ОК – Мою лень, неорганизованность, неумение управлять собой, неумение думать, житейскую неприспособленность и закономерно сопутствующее всему этому скверное настроение и разочарование в жизни и в себе очень удобно обзывать депрессией. Когда находишь врага, легче жить.
ДС – Эта мнимая депра не доводит до добра.
ОК – А как различишь, мнимая или настоящая?
ДС – В лицо посмотреть.
ОК – Депре?
ДС – Себе. Если в зеркало, то лучше не в стеклянное – всегда врет, – а в живое. По выражениям лиц прохожих, особенно детей, при встречном взгляде, на вас бросаемом, очень легко узнавать свое настроение. Дети лет до пяти мгновенно зеркалят ваше состояние; воспринимают его через выражение вашего лица, через осанку и походку, через незримое, но ощутимое нечто, именуемое «полем»…
ВЛ – А еще голос послушать можно – свой голос, скажем, в записи на телефонном автоответчике.
ОК – Депрессивный голос?…
ВЛ – Распознается мгновенно: минорный, с понижающимися интонациями, приглушенный… При любых попытках веселья и бодрости слышится призвук подавленности. Даже если искусный артист пытается изобразить жизнерадостность, депрессивные нотки, депрессивная окрашенность тембра его непременно в какой-то миг выдадут.
ОК – Насчет голоса вроде понятно – как пища на вкус и запах: свежая или…
ДС – Сравнили удачно: голоса бывают потухшие и… Да, протухшие тоже иногда, если на депрессию наслаиваются пьянство, обжорство, курежка, наркотики, если человек опускается…
ВЛ – Голоса депрессивной части человечества, в отличие от ярких, свежих, весенне-летних голосов активных, бодрых мажориков, звучат по-осеннему слякотно и промозгло, по-зимнему заледенело и заиндевело, по-болотному сыро и вязко…
ОК – Знаю такие, да, у самой бывает…
ДС – И еще важно не перепутать действительные встречные выражения лиц с мнящимися, кажущимися – из-за проекции: непроизвольного переноса своего состояния на образы окружающих, на весь мир…
ОК – А как же не перепутать, как отличить кажимость от действительности? Идешь по улице, заглядываешь в лица прохожих – такая мрачность, хоть беги вешайся… Как узнать – они и в самом деле такие или это ты в них проецируешься?
ДС – Если в погожий денек из ста встречных лиц ни в одном ни лучика… Тогда вам надо, пожалуй, идти не туда, куда вы идете, а к психиатру.
ВЛ – Он тоже может не солнышком облучить…
ОК – И все же: как отличить депрессию от просто плохого настроения? От усталости? От недовольства жизнью? От скуки? От лени?… Или все это тоже диагнозы?…
ДС – Если диагноз понимать не только медицински… И пониженное настроение, до тоски включительно, и падение тонуса, и недовольство собой и жизнью, и неотвязная скука, и непобедимая лень, апатия, безволие и бесчувствие – все эти радости могут быть симптомами депрессивного состояния, могут входить, как цветочки, в его букет, или, как мы, медики, говорим, в синдром – сумму симптомов.
Но человеку может быть и скучно, и грустно, и некому руку подать или морду побить, и усталость смертельная его может одолевать, и безумная лень, и отчаяние, и застылый ужас, и нежелание жить – а депрессии при всем том может не быть.
ОК – Вот сложности-то… Как же вы все-таки определяете, есть она родимая или нет? И как я сама это при надобности определю?
ДС – Если вы придете ко мне или напишете и скажете, что у вас депрессия, я вам поверю, я человеку верю всегда. Человеку – всегда, а вот словам не всегда…
Если вы думаете, что у вас депрессия, я понимаю, что вы так думаете потому, что вам худо.
Я внимательно в вас всмотрюсь, я вас выслушаю и постараюсь вжиться в ваше «худо», прочувствовать… Так же поступлю и с текстом письма.
А потом поставлю диагноз: определю, действительно ли это «худо» – депрессия, и буду соображать, как вам можно помочь.
ОК – Стало быть, мне может быть плоxo, худо, скверно, ужасно, невыносимо жить, я по этой причине могу искренне полагать, что у меня депрессия – и заблуждаться?…
ДС – Да, можете и заблуждаться, особенно если опыта настоящей депрессии у вас еще нет, а как это бывает у других, представляете смутно.
ВЛ – И наоборот: можете не считать, что у вас депрессия, не догадываться, а депрессия цветет пышным цветом. Разве знает депрессивный ребенок, что пребывает в депрессии? У него и понятия еще нет такого, слова может не знать, как не знали его наши праотцы и праматери, а просто кручинились и хандрили, тосковали и горевали – как мы…
ДС – Знать достоверно, находится ли в депрессии, может только человек, уже сам переживший депрессивное состояние, вышедший из него и запомнивший пережитое. У такого уже есть внутренняя измерительная шкала.
ОК – А если человек всю жизнь из депрессии не вылазит, если других состояний не ведает? Может ли знать, «где находится»?
ВЛ – Всю жизнь не вылезать из депрессии невозможно, такого не бывает, хотя казаться так может, и многим. Полярная ночь – и та проходит, хоть кажется бесконечной.
ОК – Так что же, без специалиста все-таки не обойтись? Самодиагностика исключается?
ДС – Не исключается, но и диагностика специалиста не всегда бывает надежной…
ВЛ – Очень желательно специалисту быть и психологом, и опытным врачом-психиатром.
Первое дело – определить, куда, по-морскому говоря, ветер дует, куда человека несет или уже принесло; дошло ли (или дойдет ли) снижение настроения до депрессивного состояния…
ОК – Почему подчеркиваете – состояние?…
ВЛ – Потому что депрессия – не тварь или хворь вроде кори, а именно состояние – переменное качество бытия, сравнимое с состоянием вещества: твердое, жидкое, газообразное, желеобразное…
ДС – Депрессия может быть проявлением разных жизненных кризисов, конфликтов, болезней; некоторые из них удается определить, понять…
ВЛ – Обнищание щитовидки, подлости почек, кошмары кишок, нечисть в печени, шлаки в мозгу…
ДС – …А другие не улавливаются: депрессия есть, а болезни, реального кризиса, травмы, конфликта – не видим, не понимаем… В этих-то случаях о депрессии говорят как о болезни самостоятельной. Так в прежние времена все недуги, сопровождаемые повышением температуры, называли лихорадкой. Пока не знаем причины, определяем страдание только внешне, через сумму симптомов.
ВЛ – Да, обычно депрессия – только надводная часть айсберга замерзающей души…
Не все то география, что на земле
левическое отступление
В школьные годы я любил географию, хоть и почти не читал учебник. Географичка у нас была симпатичная, добрая, смешливая, из породы пышечек (подробности дальше); мы, пятиклашки мужской школы № 313, величали ее меж собой простодушным прозвищем «Сиська», так уж она весело выглядела, что иного в головы не приходило.
С жизнерадостным подхихикиваньем, при котором, как не могли мы не замечать, вся ее география подпрыгивала и приплясывала, заставляла нас учить, где в Америке залегает железная руда, где в Польше добывается соль, в Германии уголь – Рурский бассейн так и лежит черным мамонтом в вечной мерзлоте моей памяти…
Нет, не игривые достоинства милой учительницы влекли меня к означенному предмету.
Карты, атласы, глобусы, компасы – вот любовь моя и поныне. Не учебные пособия это! – не предметы, а существа, живые и завораживающие.
Очарование, магия! Зримое чудо мгновенного перемещения в иные миры! Путешествие в неизведанные дали одним лишь прикосновеньем указки, карандаша или только взгляда…
Леса, реки, долины, дороги, озера, горы, джунгли, пустыни, моря, океаны – такое все маленькое и большое, так просто и правильно нарисовано, такими ясными линиями и убедительными цветами. Проливы с чудесными берегами, дивные острова с уймой всевозможных зверей и птиц, с дикарями – вот, все перед тобой – входи и будь тут, погружайся, живи!..
Рассматривать карты я мог часами, они меня гипнотизировали, приводили в экстаз; каждый миллиметр их поверхности излучал счастье постижения мира. Какой восторг – обстоятельно прогуляться по какой-нибудь из великих сибирских рек; полазить по Гималаям или по Андам; неспешно, вкусно прошествовать по излучинам Амазонки…
Корень этой страсти в том, что я с раннего детства обожал рисовать, не просто любил, а именно обожал – рисунок для меня был и остается божественным действом, творящим миры.
Всегда верил изображению как действительности – как бы ни было оно далеко от реальности, искал и находил в нем признаки настоящести. Душа подсказывала: если что-то изображено искренне – если изображающий сам поверил тому, что изобразил, то и ты можешь этому верить, пусть даже изображение неполно или абстрактно, ошибочно, убого, нелепо – все равно что-то тайное и главное, какое-то живое первоначало – зерно бессмертия! – в образ поселено и живет…
Любой ребенок знает: рисовать можно все то, что видишь вокруг себя, и все то, что видишь внутри – вспоминаешь, воображаешь или придумываешь. Две эти великие вселенные, наружная и внутренняя, в изображении всегда сходятся; образ и знак, изображение и обозначение всегда в том или ином соотношении совмещаются; даже в фотографии присутствует доля схемы, условности. И разумеется – это тоже понимает ребенок – изображать можно не только видимую действительность: можно рисовать чувства и музыку (моя дочка Маша в два года ее нарисовала и объяснила: тетя та-та-та!), можно живописать понятия, лепить мысли…
Кто читал «Нестандартного ребенка», может быть, помнит, как мой герой, мальчик Владик Клячко мастерил свой «Эном» – карту связи всего со всем, образ Цельнобытия, Всеединства мира. Что-то похожее пытался соорудить и я в том же возрасте и попозже; а уже взрослым вставлял кусочки Энома в свои книги в виде графических картосхем, отображающих рельефы жизнесознания – связи и взаимопереходы разных сторон нашего многомерного бытия и способов его изменения…
Близки к этому ныне развиваемые во всем мире технологии творческого мышления – составление интеллектуальных карт (Mind Maps) для обучения, управления и решения проблем. Неудивительно, что к единым жизненным необходимостям люди приходят с разных сторон независимо друг от друга и в основном совпадают. Пожалуй, единственное принципиальное отличие моего Энома от Mind Maps, которые мне доныне известны, состоит в следовании постулату, звучащему так: мысль, выраженная не художественно, есть убитая мысль.
…Ну вот, кажется, объяснил, зачем рисую здесь карты и почему чуть не назвал эту книгу «Архипелаг Депресняк». Перекличка с «Архипелагом ГУЛАГ» вполне очевидна и преднамеренна, хотя название сначала придумалось, потом осозналось.
Солженицынский «Архипелаг» вчистую метафоричен: обнесенные стенами и колючей проволокой тюрьмы и лагеря, разбросанные по бывшей Совдепии, уподоблены множественным островам, системно соединенным; острова эти живут своей страшной особой жизнью в море жизни обычной, считающейся свободной, благополучной…
Архипелаг Депресняк тоже состоит из множества островов, системно соединенных – и изолированных, и взаимосвязанных; многие из этих островов напоминают лагерные зоны: обнесены колючей проволокой психозащит, ни войти, ни выйти…
Житейское море – Океан Настроений – вокруг волнуется и шумит, грохочет и шелестит…
Разница главная: солженицынский ГУЛАГ весь снаружи (хотя как посмотреть! – внутрь к нам тоже забрался и крепко держится, отсюда и происходит), а Архипелаг Депресняк – внутри нас. Но и тоже как посмотреть: непрестанные эшелоны проекций вовне, воплощений в лицах, словах, делах!..
Весь Океан Настроений исследовать не беремся – необозрим он, со всеми его шельфами Деловизма, континентами Благополучия, массивами Сытости, побережьями Благоденствия, полупризрачными заливами Счастья, Полюсом Рая где-то в недостижимости… Думаю, грешным делом, в теплохладных и пресноватых тех водах плавать было бы нам скучнехонько, как в раю дантовском жить – то ли дело его ад, градус совсем другой!..
Архипелаг наш и находится в акватории, тяготеющей к Полюсу Ада; но не путайтесь прежде времени, читатель! – достичь полюса и здесь, слава Господу, крайне трудно, ибо, хоть и ведет туда мощная Суицидальная Стремь, течение злое, опасное – там, в дальней Суицидали, стоят бдительные стражи сознания, запредельцы-отключники…
Плывем сейчас в самый центр акватории.
Рейс второй
Черный занавес
Эндогенные воды
Как меняется вкус еды
«Апатия ко всему, кроме плохих привычек»
Малые меры для больших результатов
К вопросу о защите авторских прав от самого автора
Здоровье другими средствами
Портрет Пикника без интерьера
Как нужно было лечить Ильича
Координаты: Биполярный меридиан, Внутриморье (оно же Внутреннее Многоморье, Эндогенные воды), в котором соединяют свои волны Ленивое Море, Мрачное Море, Море Тоски, Море Скуки… Самоедский атолл… Меланхолическая впадина, Циклоидные острова, Эйфорифы, средь них высится остров-вулкан Маниакал… Через сердцевину Внутриморья проходит Суицидальная Стремь – самое опасное и коварное в мире течение; тут же – множественные провалы во временной вакуум, Чернодырье…
Солнце можно заслонить и пятикопеечной монетой.
Из наблюдений
На риф, слава Богу, пока не напоролись, дрейфуем вокруг да около. Погода вполне подстаты моросявый ноябрь, слезящийся, слякотный. ДС сегодня не до нас, ведет мастер-класс с группой спасателей-психореаниматоров.
Сидим с Олей Катенковой за кухонным столом, согреваемся чаем, горка писем и записей рядом.
ОК – На вашем интернет-сайтовском форуме один молодой человек открыл тему «Что мне не нравится в книгах Леви?».
ВЛ – Еще не успел посмотреть.
ОК – Претензия такая: книги Леви вгоняют в депрессию, потому что в них цитируются письма и рассказы пациентов о своих неприятностях и неудачах, о тяжких переживаниях и состояниях. Много негатива, это угнетает.
ВЛ – Да, бывают подобные реакции у некоторых из тех, кто охотится за настроением.
ОК – На парня тут же накинулись: эгоцентрик, узколобый потребитель, интересны тебе только собственные проблемки, а на жизни других, на весь страждущий мир плевать! Приравниваешь книгу к таблетке, да чтоб сладенько было!
ВЛ – Зачем так сурово, ведь не обязан же человек получать от чтения удовольствие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
ОК – А само слово что изначально значит?
ВЛ – Корень латинский. Спектр первоначальных значений: «придавливание», «подавление», «потопление», «(у)-смирение», «унижение»…
ДС – А еще – «углубление».
ОК – Богато, однако.
ВЛ – Перефразируя Ломоносова: широко простирает депрессия руки свои в дела человеческие.
ДС – И не только руки. И не столько в дела, сколько в кошельки…
ВЛ – Особенно если учесть, какой бизнес делается на том, что из депрессии якобы выводит хоть на часок, начиная с алкогольных изделий.
ДС – А также на всем том, что в депрессию вводит, начиная с ежедневных СМИ-(хре)новостей или тех же алкогольных изделий. Вот реклама средств, повышающих потенцию. Сперва вам с ходу внушают, что у вас с этим проблема есть или будет, что потенция неизбежно, вот-вот упадет…
ОК – Нам внушают и саму депрессию, и как состояние, и как диагноз. Выходишь из метро, а с двери прямо в лицо: «Депрессия? Негрустин». Рекламка всего лишь, но ведь и провокация.
ДС – Спасибо заботчикам нашим сказать надо за каждодневные тренинги депрессоустойчивости!
Те, кто считает отсутствие денег худшим из зол, ошибаются: есть Более невыносимое зло – отсутствие желаний.
В. Шербюлье
Не все то депрессия, что невесело
ОК – Что же все-таки такое депрессия – болезнь? Состояние души? Объективная реальность, данная нам в ощущении никчемности, бессмысленности, хреновости бытия?…
ДС – И болезнь, и состояние духа, и склонность души, и направление развития личности. Болезненное состояние, тяжкая склонность…
Но определять депрессию только в рамках медицинского подхода нельзя: она многомерна, всечеловечна. Нижняя граница депрессии – умирание, верхняя – как ни странно, нирвана…
ОК – Вот и хочется понять, где эти границы. Если у всех, у кого хандреж, кто не в настроении, кому жить не в кайф, кому не работается, не от дыхается, не спится, не любится, не гиутится – просто депрессия, значит, у девяноста пяти про центов людей, которых я знаю, включая меня, она есть. И значит, всем нам лечиться надо?…
ВЛ – Против необоснованного расширения термина протестую. Тому, кто поработал в психиатрии и знает воочию, что такое клиническая депрессия, melancholia gravis, melancholia grandiosa, черная меланхолия, как ее называли старинные доктора, – все эти серенькие хандрежики и сопливенькие невкайфики – просто семечки. Не ад, всего лишь чистилище. Обычные перепады настроения.
ОК – Мою лень, неорганизованность, неумение управлять собой, неумение думать, житейскую неприспособленность и закономерно сопутствующее всему этому скверное настроение и разочарование в жизни и в себе очень удобно обзывать депрессией. Когда находишь врага, легче жить.
ДС – Эта мнимая депра не доводит до добра.
ОК – А как различишь, мнимая или настоящая?
ДС – В лицо посмотреть.
ОК – Депре?
ДС – Себе. Если в зеркало, то лучше не в стеклянное – всегда врет, – а в живое. По выражениям лиц прохожих, особенно детей, при встречном взгляде, на вас бросаемом, очень легко узнавать свое настроение. Дети лет до пяти мгновенно зеркалят ваше состояние; воспринимают его через выражение вашего лица, через осанку и походку, через незримое, но ощутимое нечто, именуемое «полем»…
ВЛ – А еще голос послушать можно – свой голос, скажем, в записи на телефонном автоответчике.
ОК – Депрессивный голос?…
ВЛ – Распознается мгновенно: минорный, с понижающимися интонациями, приглушенный… При любых попытках веселья и бодрости слышится призвук подавленности. Даже если искусный артист пытается изобразить жизнерадостность, депрессивные нотки, депрессивная окрашенность тембра его непременно в какой-то миг выдадут.
ОК – Насчет голоса вроде понятно – как пища на вкус и запах: свежая или…
ДС – Сравнили удачно: голоса бывают потухшие и… Да, протухшие тоже иногда, если на депрессию наслаиваются пьянство, обжорство, курежка, наркотики, если человек опускается…
ВЛ – Голоса депрессивной части человечества, в отличие от ярких, свежих, весенне-летних голосов активных, бодрых мажориков, звучат по-осеннему слякотно и промозгло, по-зимнему заледенело и заиндевело, по-болотному сыро и вязко…
ОК – Знаю такие, да, у самой бывает…
ДС – И еще важно не перепутать действительные встречные выражения лиц с мнящимися, кажущимися – из-за проекции: непроизвольного переноса своего состояния на образы окружающих, на весь мир…
ОК – А как же не перепутать, как отличить кажимость от действительности? Идешь по улице, заглядываешь в лица прохожих – такая мрачность, хоть беги вешайся… Как узнать – они и в самом деле такие или это ты в них проецируешься?
ДС – Если в погожий денек из ста встречных лиц ни в одном ни лучика… Тогда вам надо, пожалуй, идти не туда, куда вы идете, а к психиатру.
ВЛ – Он тоже может не солнышком облучить…
ОК – И все же: как отличить депрессию от просто плохого настроения? От усталости? От недовольства жизнью? От скуки? От лени?… Или все это тоже диагнозы?…
ДС – Если диагноз понимать не только медицински… И пониженное настроение, до тоски включительно, и падение тонуса, и недовольство собой и жизнью, и неотвязная скука, и непобедимая лень, апатия, безволие и бесчувствие – все эти радости могут быть симптомами депрессивного состояния, могут входить, как цветочки, в его букет, или, как мы, медики, говорим, в синдром – сумму симптомов.
Но человеку может быть и скучно, и грустно, и некому руку подать или морду побить, и усталость смертельная его может одолевать, и безумная лень, и отчаяние, и застылый ужас, и нежелание жить – а депрессии при всем том может не быть.
ОК – Вот сложности-то… Как же вы все-таки определяете, есть она родимая или нет? И как я сама это при надобности определю?
ДС – Если вы придете ко мне или напишете и скажете, что у вас депрессия, я вам поверю, я человеку верю всегда. Человеку – всегда, а вот словам не всегда…
Если вы думаете, что у вас депрессия, я понимаю, что вы так думаете потому, что вам худо.
Я внимательно в вас всмотрюсь, я вас выслушаю и постараюсь вжиться в ваше «худо», прочувствовать… Так же поступлю и с текстом письма.
А потом поставлю диагноз: определю, действительно ли это «худо» – депрессия, и буду соображать, как вам можно помочь.
ОК – Стало быть, мне может быть плоxo, худо, скверно, ужасно, невыносимо жить, я по этой причине могу искренне полагать, что у меня депрессия – и заблуждаться?…
ДС – Да, можете и заблуждаться, особенно если опыта настоящей депрессии у вас еще нет, а как это бывает у других, представляете смутно.
ВЛ – И наоборот: можете не считать, что у вас депрессия, не догадываться, а депрессия цветет пышным цветом. Разве знает депрессивный ребенок, что пребывает в депрессии? У него и понятия еще нет такого, слова может не знать, как не знали его наши праотцы и праматери, а просто кручинились и хандрили, тосковали и горевали – как мы…
ДС – Знать достоверно, находится ли в депрессии, может только человек, уже сам переживший депрессивное состояние, вышедший из него и запомнивший пережитое. У такого уже есть внутренняя измерительная шкала.
ОК – А если человек всю жизнь из депрессии не вылазит, если других состояний не ведает? Может ли знать, «где находится»?
ВЛ – Всю жизнь не вылезать из депрессии невозможно, такого не бывает, хотя казаться так может, и многим. Полярная ночь – и та проходит, хоть кажется бесконечной.
ОК – Так что же, без специалиста все-таки не обойтись? Самодиагностика исключается?
ДС – Не исключается, но и диагностика специалиста не всегда бывает надежной…
ВЛ – Очень желательно специалисту быть и психологом, и опытным врачом-психиатром.
Первое дело – определить, куда, по-морскому говоря, ветер дует, куда человека несет или уже принесло; дошло ли (или дойдет ли) снижение настроения до депрессивного состояния…
ОК – Почему подчеркиваете – состояние?…
ВЛ – Потому что депрессия – не тварь или хворь вроде кори, а именно состояние – переменное качество бытия, сравнимое с состоянием вещества: твердое, жидкое, газообразное, желеобразное…
ДС – Депрессия может быть проявлением разных жизненных кризисов, конфликтов, болезней; некоторые из них удается определить, понять…
ВЛ – Обнищание щитовидки, подлости почек, кошмары кишок, нечисть в печени, шлаки в мозгу…
ДС – …А другие не улавливаются: депрессия есть, а болезни, реального кризиса, травмы, конфликта – не видим, не понимаем… В этих-то случаях о депрессии говорят как о болезни самостоятельной. Так в прежние времена все недуги, сопровождаемые повышением температуры, называли лихорадкой. Пока не знаем причины, определяем страдание только внешне, через сумму симптомов.
ВЛ – Да, обычно депрессия – только надводная часть айсберга замерзающей души…
Не все то география, что на земле
левическое отступление
В школьные годы я любил географию, хоть и почти не читал учебник. Географичка у нас была симпатичная, добрая, смешливая, из породы пышечек (подробности дальше); мы, пятиклашки мужской школы № 313, величали ее меж собой простодушным прозвищем «Сиська», так уж она весело выглядела, что иного в головы не приходило.
С жизнерадостным подхихикиваньем, при котором, как не могли мы не замечать, вся ее география подпрыгивала и приплясывала, заставляла нас учить, где в Америке залегает железная руда, где в Польше добывается соль, в Германии уголь – Рурский бассейн так и лежит черным мамонтом в вечной мерзлоте моей памяти…
Нет, не игривые достоинства милой учительницы влекли меня к означенному предмету.
Карты, атласы, глобусы, компасы – вот любовь моя и поныне. Не учебные пособия это! – не предметы, а существа, живые и завораживающие.
Очарование, магия! Зримое чудо мгновенного перемещения в иные миры! Путешествие в неизведанные дали одним лишь прикосновеньем указки, карандаша или только взгляда…
Леса, реки, долины, дороги, озера, горы, джунгли, пустыни, моря, океаны – такое все маленькое и большое, так просто и правильно нарисовано, такими ясными линиями и убедительными цветами. Проливы с чудесными берегами, дивные острова с уймой всевозможных зверей и птиц, с дикарями – вот, все перед тобой – входи и будь тут, погружайся, живи!..
Рассматривать карты я мог часами, они меня гипнотизировали, приводили в экстаз; каждый миллиметр их поверхности излучал счастье постижения мира. Какой восторг – обстоятельно прогуляться по какой-нибудь из великих сибирских рек; полазить по Гималаям или по Андам; неспешно, вкусно прошествовать по излучинам Амазонки…
Корень этой страсти в том, что я с раннего детства обожал рисовать, не просто любил, а именно обожал – рисунок для меня был и остается божественным действом, творящим миры.
Всегда верил изображению как действительности – как бы ни было оно далеко от реальности, искал и находил в нем признаки настоящести. Душа подсказывала: если что-то изображено искренне – если изображающий сам поверил тому, что изобразил, то и ты можешь этому верить, пусть даже изображение неполно или абстрактно, ошибочно, убого, нелепо – все равно что-то тайное и главное, какое-то живое первоначало – зерно бессмертия! – в образ поселено и живет…
Любой ребенок знает: рисовать можно все то, что видишь вокруг себя, и все то, что видишь внутри – вспоминаешь, воображаешь или придумываешь. Две эти великие вселенные, наружная и внутренняя, в изображении всегда сходятся; образ и знак, изображение и обозначение всегда в том или ином соотношении совмещаются; даже в фотографии присутствует доля схемы, условности. И разумеется – это тоже понимает ребенок – изображать можно не только видимую действительность: можно рисовать чувства и музыку (моя дочка Маша в два года ее нарисовала и объяснила: тетя та-та-та!), можно живописать понятия, лепить мысли…
Кто читал «Нестандартного ребенка», может быть, помнит, как мой герой, мальчик Владик Клячко мастерил свой «Эном» – карту связи всего со всем, образ Цельнобытия, Всеединства мира. Что-то похожее пытался соорудить и я в том же возрасте и попозже; а уже взрослым вставлял кусочки Энома в свои книги в виде графических картосхем, отображающих рельефы жизнесознания – связи и взаимопереходы разных сторон нашего многомерного бытия и способов его изменения…
Близки к этому ныне развиваемые во всем мире технологии творческого мышления – составление интеллектуальных карт (Mind Maps) для обучения, управления и решения проблем. Неудивительно, что к единым жизненным необходимостям люди приходят с разных сторон независимо друг от друга и в основном совпадают. Пожалуй, единственное принципиальное отличие моего Энома от Mind Maps, которые мне доныне известны, состоит в следовании постулату, звучащему так: мысль, выраженная не художественно, есть убитая мысль.
…Ну вот, кажется, объяснил, зачем рисую здесь карты и почему чуть не назвал эту книгу «Архипелаг Депресняк». Перекличка с «Архипелагом ГУЛАГ» вполне очевидна и преднамеренна, хотя название сначала придумалось, потом осозналось.
Солженицынский «Архипелаг» вчистую метафоричен: обнесенные стенами и колючей проволокой тюрьмы и лагеря, разбросанные по бывшей Совдепии, уподоблены множественным островам, системно соединенным; острова эти живут своей страшной особой жизнью в море жизни обычной, считающейся свободной, благополучной…
Архипелаг Депресняк тоже состоит из множества островов, системно соединенных – и изолированных, и взаимосвязанных; многие из этих островов напоминают лагерные зоны: обнесены колючей проволокой психозащит, ни войти, ни выйти…
Житейское море – Океан Настроений – вокруг волнуется и шумит, грохочет и шелестит…
Разница главная: солженицынский ГУЛАГ весь снаружи (хотя как посмотреть! – внутрь к нам тоже забрался и крепко держится, отсюда и происходит), а Архипелаг Депресняк – внутри нас. Но и тоже как посмотреть: непрестанные эшелоны проекций вовне, воплощений в лицах, словах, делах!..
Весь Океан Настроений исследовать не беремся – необозрим он, со всеми его шельфами Деловизма, континентами Благополучия, массивами Сытости, побережьями Благоденствия, полупризрачными заливами Счастья, Полюсом Рая где-то в недостижимости… Думаю, грешным делом, в теплохладных и пресноватых тех водах плавать было бы нам скучнехонько, как в раю дантовском жить – то ли дело его ад, градус совсем другой!..
Архипелаг наш и находится в акватории, тяготеющей к Полюсу Ада; но не путайтесь прежде времени, читатель! – достичь полюса и здесь, слава Господу, крайне трудно, ибо, хоть и ведет туда мощная Суицидальная Стремь, течение злое, опасное – там, в дальней Суицидали, стоят бдительные стражи сознания, запредельцы-отключники…
Плывем сейчас в самый центр акватории.
Рейс второй
Черный занавес
Эндогенные воды
Как меняется вкус еды
«Апатия ко всему, кроме плохих привычек»
Малые меры для больших результатов
К вопросу о защите авторских прав от самого автора
Здоровье другими средствами
Портрет Пикника без интерьера
Как нужно было лечить Ильича
Координаты: Биполярный меридиан, Внутриморье (оно же Внутреннее Многоморье, Эндогенные воды), в котором соединяют свои волны Ленивое Море, Мрачное Море, Море Тоски, Море Скуки… Самоедский атолл… Меланхолическая впадина, Циклоидные острова, Эйфорифы, средь них высится остров-вулкан Маниакал… Через сердцевину Внутриморья проходит Суицидальная Стремь – самое опасное и коварное в мире течение; тут же – множественные провалы во временной вакуум, Чернодырье…
Солнце можно заслонить и пятикопеечной монетой.
Из наблюдений
На риф, слава Богу, пока не напоролись, дрейфуем вокруг да около. Погода вполне подстаты моросявый ноябрь, слезящийся, слякотный. ДС сегодня не до нас, ведет мастер-класс с группой спасателей-психореаниматоров.
Сидим с Олей Катенковой за кухонным столом, согреваемся чаем, горка писем и записей рядом.
ОК – На вашем интернет-сайтовском форуме один молодой человек открыл тему «Что мне не нравится в книгах Леви?».
ВЛ – Еще не успел посмотреть.
ОК – Претензия такая: книги Леви вгоняют в депрессию, потому что в них цитируются письма и рассказы пациентов о своих неприятностях и неудачах, о тяжких переживаниях и состояниях. Много негатива, это угнетает.
ВЛ – Да, бывают подобные реакции у некоторых из тех, кто охотится за настроением.
ОК – На парня тут же накинулись: эгоцентрик, узколобый потребитель, интересны тебе только собственные проблемки, а на жизни других, на весь страждущий мир плевать! Приравниваешь книгу к таблетке, да чтоб сладенько было!
ВЛ – Зачем так сурово, ведь не обязан же человек получать от чтения удовольствие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27