Но этого мало, тетке захотелось познакомить мир с Вустером, который приезжает погостить в дом мирового судьи и в благодарность за его хлеб-соль крадет у него серебряную корову. Какая гадость! - праведно негодовал я. - Очень неприятное положение, сэр. - А интересно, Дживс, как примет меня старикашка Бассет? - Будет любопытно наблюдать за его поведением, сэр. - Не выгонит же он меня, как вы думаете? Ведь я как-никак получил приглашение от мисс Бассет. - Конечно, не выгонит, сэр. - Однако вполне возможно, что он глянет на меня поверх пенсне и с презрением хмыкнет. Не слишком вдохновляющая перспектива. - Да уж, сэр. - Я что хочу сказать? Ведь и без этой коровы я попал бы в достаточно затруднительные обстоятельства. - Вы правы, сэр. Осмелюсь поинтересоваться, в ваши намерения входит выполнить пожелание миссис Траверс? Когда ведешь автомобиль со скоростью пятьдесят миль в час, ты лишен возможности в отчаянии воздеть руки к небу - а только так я мог бы выразить обуревавшие меня чувства. - Никак не могу решить, Дживс. Совсем измучился. Помните того деятеля, которого вы несколько раз цитировали? Ну, он еще чего-то там жаждал, потом про трусость - одним словом, из кошачьей пословицы. - Вы имеете в виду Макбета, сэр, героя одноименной драмы покойного Уильяма Шекспира. О нем сказано: "В желаниях ты смел, а как дошло до дела - слаб. Но совместимо ль жаждать высшей власти и собственную трусость сознавать? И хочется, и колется, как кошка в пословице". - Вот-вот, это про меня. Я сомневаюсь, колеблюсь, - Дживс, я правильно произнес это слово? - Безупречно правильно, сэр. - Когда я начинаю думать, что меня отлучат от кухни Анатоля, я говорю себе: была не была, рискну. Потом вспоминаю, что в "Тотли-Тауэре" мое имя и без того смешали с грязью, что старый хрыч Бассет считает меня последним проходимцем, отпетым жуликом, который тащит все, что под руку попадается, если оно только не приколочено гвоздями... - Прошу прощения, сэр? - Разве я вам не рассказывал? Мы с ним вчера снова . столкнулись, да еще похлеще, чем в прошлый раз. Он меня теперь считает настоящим уголовником, врагом общества номер один, ну, в крайнем случае, номер два. Я кратко пересказал Дживсу вчерашнее происшествие, вообразите смятение моих чувств, когда я увидел, что он усмотрел в нем нечто юмористическое. Дживс редко улыбается, но сейчас его губы начала кривить несомненная усмешка. - Забавное недоразумение, сэр. - Вы сказали "забавное", Дживс? Он понял, что его веселье неуместно, мгновенно стер усмешку и вернул на лицо выражение строгое и почтительное. - Прошу прощения, сэр. Мне следовало сказать "досадное". - Вот именно. - Понимаю, каким испытанием оказалась для вас встреча с сэром Уоткином в подобных обстоятельствах. - Да уж, а если он застукает меня, когда я буду красть его корову, испытание окажется еще более жестоким. Эта картина все время стоит у меня перед глазами. - Очень хорошо понимаю, вас, сэр. "Так малодушничает наша мысль и вянет, как цветок, решимость наша в бесплодье умственного тупика. Так погибают замыслы с размахом, вначале обещавшие успех, от долгих отлагательств". - В самую точку, Дживс. Именно это я и хотел сказать. Я погрузился в еще более глубокое уныние. - Видите ли, Дживс, тут есть еще одно немаловажное обстоятельство. Если я решусь украсть корову, нужно правильно выбрать время. Не подойдешь же к ней у всех на виду и не положишь просто так в карман. Такие операции тщательно обдумывают, заранее планируют, стараются не упустить ни одну мелочь. А мне предстоит полностью сосредоточить умственные способности на примирении Гасси и мисс Бассет. - Вы правы, сэр. Я понимаю, как все непросто. - Мало мне с ними забот, так еще Стиффи от меня чего-то добивается. Вы, конечно, помните третью телеграмму из утренней почты. Она от мисс Стефани Бинг. это кузина мисс Бассет и тоже живет в "Тотли-Тауэрс" Вы ее знаете, Дживс. Она обедала у нас дома недели две назад. Небольшого росточка, водоизмещением с наперсток. - Да, сэр. Я помню мисс Бинг. Очаровательная молодая особа. - Вполне. Только что ей от меня надо? Вот в чем вопрос. Подозреваю, что-то уж совсем неудобоваримое. Еще и о ней изволь печься. Ну что за жизнь, а, Дживс? - Понимаю, сэр. - И все же не будем падать духом, верно, Дживс? - Совершенно верно, сэр. За разговором мы ехали с неплохой скоростью, и я не оставил без внимания указатель, на котором значилось "Тотли-Тауэрс", 8 миль". Впереди, окруженный деревьями, показался прекрасный дом. Я притормозил. - Ну что, Дживс, достигли цели? - Хотелось бы надеяться, сэр. Мы и в самом деле ее достигли. Въехав в ворота и подкатив к парадному крыльцу, мы услышали от дворецкого подтверждение, что перед нами действительно резиденция сэра Уоткина Бассета. - "Рыцарь Роланд к Темной башне подъехал", - неведомо к чему произнес Дживс, вылезая из машины. Я издал неопределенное междометие и тут обратил внимание на дворецкого, который пытался мне что-то втолковать. Наконец смысл его речей проник в мое сознание: если я желаю видеть обитателей поместья, я выбрал неудачное время для визита, внушал мне он. Сэр Уоткин ушел на прогулку. - Думаю, он где-нибудь неподалеку с сэром Родериком Сподом. Я вздрогнул. После злоключений в антикварной лавке это имя, как вы сами понимаете, навеки вгрызлось с мою печенку. - С Родериком Сподом? Это такая необъятная глыба с крошечными усиками и глазками до того острыми, что открывают устрицы с пятидесяти шагов? - Он самый, сэр. Он приехал вчера из Лондона вместе с сэром Уоткином. Кажется, мисс Мадлен в комнатах, но отыскать ее будет нелегко. - А что мистер Финк-Ноттл? - Видимо, пошел пройтись, сэр. - Ясно. Ну и отлично. Успею перевести дух. Удачно, что представилась возможность побыть хоть немного одному: хотелось хорошенько пораскинуть мозгами. И я стал неспешно прогуливаться по веранде. Весть, что в доме гостит Родерик Спод, оказалась ударом под дых. Я-то думал, что он просто клубный знакомый папаши Бассета, что географически сфера его деятельности ограничивается исключительно Лондоном, и вот поди ж ты-он в "Тотли-Тауэрс". Имея в перспективе угрозу оказаться под неусыпным оком одного только сэра Уоткина, я и то пребывал в сомнениях относительно теткиной комиссии, которая, как и прочие авантюры этой дамы, способна привести в дрожь даже и самых отважных, но теперь, узнав, что здесь гостит Диктатор, я откровенно струсил. Да что говорить, вы и сами все понимаете. Представьте, как почувствовал бы себя герой преступного мира, который приехал в замок Грейндж убить жертву и встретил там не только Шерлока Холмса, решившего провести уик-энд на пленэре, но и Эркюля Пуаро. Чем больше я размышлял о теткиной затее украсть корову, тем меньше она мне нравилась. Наверняка можно найти компромисс, надо только как следует постараться. Вот о чем я думал, расхаживая по веранде и глядя себе под ноги. Старый хрыч Бассет, как я заметил, отлично распорядился своими денежками. Я считаю себя знатоком по части загородных домов и нашел, что эта усадьба отвечает самым строгим требованиям. Живописный фасад, большой парк, идеально подстриженные лужайки, мирный дух старины, как это принято называть. Вдали мычат коровы, блеют овцы, щебечут птицы, вот чуть ли не рядом раздался выстрел охотничьего ружья - кто-то пытается подстрелить зайца. Может быть, в "Тотли-Тауэрс" живут злодеи, но все здесь радует глаз, куда ни посмотри. Я стал прикидывать, сколько лет понадобилось старому грабителю, чтобы скопить деньги на это поместье, приговаривая каждый день к штрафу в пять фунтов, скажем, двадцать человек, и тут мое внимание привлек интерьер комнаты на первом этаже, куда можно заглянуть через открытую стеклянную дверь. Это была малая гостиная, вам, конечно, доводилось видеть такие, только в этой что-то уж слишком много мебели. Действительно, комната битком набита стеклянными горками, а стеклянные горки битком набиты серебром. Несомненно, передо мной коллекция папаши Бассета. Я остановился. Что-то неудержимо тянуло меня войти в гостиную. И я вошел и сразу же оказался нос к носу с моей старинной приятельницей - серебряной коровой. Она стояла в маленьком шкафчике прямо возле двери, и я уставился на нее, взволнованно дыша на стекло. Тут я заметил, что шкафчик не заперт, и в душе у меня забушевала буря. Я протянул руку и взял корову. Сам не знаю, что было у меня на уме просто ли хотелось рассмотреть получше это чудище или стибрить его. Помню только, что никаких планов и в помине не было. Я по-прежнему пребывал в нерешительности, как та несчастная кошка в пословице. Судьба не дала мне возможности тщательно проанализировать свои намерения, как выразился бы Дживс, потому что сзади раздался крик: "Руки вверх!", и, обернувшись, я увидел в дверях Родерика Спода. В руках у него был дробовик, и этим дробовиком он нахально целился в третью пуговицу моего жилета. Из этого я заключил, что Родерик Спод относится к классу любителей стрелять с бедра.
ГЛАВА 3
Я сказал дворецкому, что Родерик Спод способен взглядом открывать устрицы с пятидесяти шагов, и именно такой взгляд он сейчас вонзил в меня. Он был точь-в-точь диктатор, готовый начать расправу со своими политическими противниками, и я понял, что ошибся, когда определил его рост в два метра. Он был чуть не на полметра выше. Желваки на его скулах ходили ходуном. Я надеялся, что он не оглушит меня своим "Ха!", но он оглушил. А поскольку я еще не вполне овладел своими голосовыми связками, ответной реплики в ожидаемом диалоге не последовало. Все так же сверля меня взглядом, Родерик Спод позвал: - Сэр Уоткин! - Да-да, я здесь, иду, что случилось? - донеслось издалека. - Пожалуйста, поскорее. Я покажу вам нечто любопытное. У двери возник старикашка Бассет, он поправлял пенсне. Я видел этого субъекта только в Лондоне, одет он тогда был вполне пристойно, и сейчас признаюсь вам, что, даже попав в предельно дурацкое положение, я не мог не содрогнуться, когда увидел его деревенский наряд. Чем ниже человек ростом, тем крупнее и ярче будут клетки на его костюме, это аксиома, как выражается Дживс; и действительно, величина клеток на одеянии Бассета была прямо пропорционально недостающим дюймам роста. В своем твидовом кошмаре он казался изломанным отражением в треснутом зеркале, и, как ни странно, это зрелище успокоило мои нервы. "А плевать на все", - решил я. - Смотрите! - повелел Спод. - Вы когда-нибудь ожидали подобной наглости? Старый хрыч Бассет глазел на меня в тупом изумлении. - Силы небесные! Да это вор, который крал сумочки! - Именно так. Невероятно, правда? - Глазам не верю. Он просто преследует меня, будь он трижды проклят! Привязался как репей, проходу от него нет. Как вы его поймали? - Шел по дорожке к дому, вдруг вижу - кто-то крадется по веранде, потом проскользнул в дверь, ну, я бегом сюда и взял его на мушку. Как раз вовремя подоспел. Он уже начал грабить вашу гостиную. - Родерик, я вам так признателен. И ведь каков наглец! Казалось бы, после вчерашнего позора на Бромптон-роуд он должен выкинуть из головы свои гнусные замыслы, ан ничуть не бывало - сегодня пройдоха является сюда. Ну, он у меня пожалеет, уж я постараюсь. - Полагаю, случай слишком серьезный, чтобы вынести ему приговор в порядке упрощенного судопроизводства? - Могу выписать ордер на его арест. Отведите его в библиотеку, я сейчас им займусь. Придется рассматривать дело на выездной сессии суда присяжных. - Какой срок ему дадут, как вы полагаете? - Затрудняюсь ответить, но уж, конечно, не меньше... - Эй! - вырвалось у меня. Я хотел поговорить с ними спокойно и вразумительно, объяснить, как только они придут в чувство, что .меня в этот дом пригласили, я гость, но почему-то с моих уст сорвался звук, какой могла бы издать на охоте тетя Далия, пожелай она привлечь внимание коллеги из охотничьего клуба "Пайтчли", который стоит на другом конце вспаханного поля эдак в полумиле, и старикашка Бассет отпрянул, будто в глаз ему сунули горящую головешку. - Чего вы орете? - так отозвался Спод о моем способе извлечения звуков из собственного горла. - У меня чуть барабанные перепонки не лопнули, - пожаловался Бассет. - Да послушайте! - взмолился я. - Выслушайте меня наконец! Началась полная неразбериха, все говорили разом, я пытался оправдаться, противная сторона обвиняла меня еще и в том, что я устроил скандал. И тут в самый разгар перепалки, когда мой голос по-настоящему окреп, открылась дверь и кто-то произнес: - О Господи! Я обернулся. Эти полураскрытые губы, эти огромные глаза... воздушный, гибкий стан... Среди нас стояла Мадлен Бассет. - О Господи! - повторила она. Признайся я человеку, который видит ее в первый раз, что одна мысль о женитьбе на этой юной особе вызывает у меня непроходящую тошноту, он в изумлении вскинул бы брови к самой макушке и отказался что-либо понять. Возможно, сказал бы: "Берти, вы сами не понимаете своего счастья", потом добавил, что завидует мне. Ибо внешность у Мадлен Бассет чрезвычайно привлекательная, в этом ей не откажешь: стройная, изящная, как дрезденская статуэтка - вроде бы я не ошибся, именно дрезденская, - роскошные золотые волосы, и вообще все, как говорится, при ней. Откуда человеку, который видит ее в первый раз, знать о ее слезливой сентиментальности, о том, что она каждую минуту готова засюсюкать с вами, как младенец. А меня от этого тошнит. Не сомневаюсь, такая непременно подкрадется к мужу, когда он ползет к завтраку, у несчастного башка раскалывается после вчерашнего, а она зажмет ему ручками глаза и кокетливо спросит: "Угадай, кто?" Однажды я гостил в доме одного моего приятеля-молодожена, так его супруга написала в гостиной над камином крупными буквами, так что не заметить надпись мог только слепой: "Это гнездышко свили двое влюбленных голубков", и я до сих пор не могу забыть немого отчаяния, которым наполнялись глаза ее дражайшей половины каждый раз, как он входил в гостиную. Не стану доказывать с пеной у рта, что, обретя статус замужней дамы, Мадлен Бассет дойдет до столь пугающих крайностей, однако и не исключаю подобной возможности. Она смотрела на нас, хлопая своими большими глазами с кокетливым недоумением. - Что за шум? - спросила она. - Берти, голубчик! Когда вы приехали? - Привет. Приехал я только что. - Приятная была поездка? - Да, очень, спасибо. Я прикатил в автомобиле. - Наверное, страшно устали. - Нет, нет, благодарю вас, нисколько. - Что же, скоро будет чай. Я вижу, вы знакомы с папой. - Да. я знаком с вашим папой. - И с мистером Сподом тоже. - И с мистером Сподом знаком. - Не знаю, где сейчас Огастус, но к полднику он обязательно появится. - Буду считать мгновенья. Старик Бассет ошарашено слушал наш светский обмен любезностями, только время от времени разевал рот, как рыба, которую вытащили из пруда и которая вовсе не уверена, что стоило заглатывать наживку. Конечно, я понимал, какой мыслительный процесс происходит сейчас в его черепушке. Для него Бертрам Вустер - отребье общества, ворующее у приличных людей сумки и зонты, и что самое скверное - он ворует их бездарно. Какому отцу понравится, что его единственная дочь, его ненаглядное сокровище, якшается с преступником? - Ты что же, знакома с этим субъектом? - спросил он. Мадлен Бассет рассмеялась звонким серебристым смехом, из-за которого, в частности, ее не переносят представительницы прекрасного пола. - Еще бы! Берти Вустер мой старый добрый друг. Я тебе говорила, что он сегодня приедет. Старик Бассет, видимо, не врубился. Как не врубился, судя по всему, и Спод. - Мистер Вустер твой друг? - Конечно. - Но он ворует сумочки. - И зонты, - дополнил Спод с важным видом - ну прямо личный секретарь его величества короля. - Да, и зонты, - подтвердил папаша Бассет. - И к тому же средь бела дня грабит антикварные лавки. Тут не врубилась Мадлен. Теперь соляными столбами стояли все трое. - Папа, ну что ты такое говоришь! Старик Бассет не желал сдаваться. - Говорю тебе, он жулик. Я сам поймал его на месте преступления. - Нет, это я поймал его на месте преступления, - заспорил Спод. - Мы оба поймали его на месте преступления, - великодушно уступил Бассет. - Он орудует по всему Лондону. Стоит там появиться, как сразу же наткнешься на этого негодяя: он у вас или сумочку украдет, или зонт. А теперь вот объявился в глостерширской глуши. - Какая чепуха! - возмутилась Мадлен. Нет, довольно, пора положить конец этому абсурду. Еще одно слово об украденных сумочках -и я за себя не отвечаю. Конечно, никому и в голову не придет, что мировой судья способен помнить в подробностях все дела, которые он рассматривал, и всех нарушителей, - удивительно, что он вообще запоминает их лица, - однако это не повод проявлять по отношению к нему деликатность и спускать оскорбления безнаказанно. - Конечно, чепуха! - закричал я. - Дурацкое, смехотворное недоразумение! Я свято верил, что мои объяснения будут иметь куда больший успех. Всего несколько слов - и мгновенно все разъяснится, все всё поймут, начнут весело хохотать, хлопать друг друга по плечу, приносить извинения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
ГЛАВА 3
Я сказал дворецкому, что Родерик Спод способен взглядом открывать устрицы с пятидесяти шагов, и именно такой взгляд он сейчас вонзил в меня. Он был точь-в-точь диктатор, готовый начать расправу со своими политическими противниками, и я понял, что ошибся, когда определил его рост в два метра. Он был чуть не на полметра выше. Желваки на его скулах ходили ходуном. Я надеялся, что он не оглушит меня своим "Ха!", но он оглушил. А поскольку я еще не вполне овладел своими голосовыми связками, ответной реплики в ожидаемом диалоге не последовало. Все так же сверля меня взглядом, Родерик Спод позвал: - Сэр Уоткин! - Да-да, я здесь, иду, что случилось? - донеслось издалека. - Пожалуйста, поскорее. Я покажу вам нечто любопытное. У двери возник старикашка Бассет, он поправлял пенсне. Я видел этого субъекта только в Лондоне, одет он тогда был вполне пристойно, и сейчас признаюсь вам, что, даже попав в предельно дурацкое положение, я не мог не содрогнуться, когда увидел его деревенский наряд. Чем ниже человек ростом, тем крупнее и ярче будут клетки на его костюме, это аксиома, как выражается Дживс; и действительно, величина клеток на одеянии Бассета была прямо пропорционально недостающим дюймам роста. В своем твидовом кошмаре он казался изломанным отражением в треснутом зеркале, и, как ни странно, это зрелище успокоило мои нервы. "А плевать на все", - решил я. - Смотрите! - повелел Спод. - Вы когда-нибудь ожидали подобной наглости? Старый хрыч Бассет глазел на меня в тупом изумлении. - Силы небесные! Да это вор, который крал сумочки! - Именно так. Невероятно, правда? - Глазам не верю. Он просто преследует меня, будь он трижды проклят! Привязался как репей, проходу от него нет. Как вы его поймали? - Шел по дорожке к дому, вдруг вижу - кто-то крадется по веранде, потом проскользнул в дверь, ну, я бегом сюда и взял его на мушку. Как раз вовремя подоспел. Он уже начал грабить вашу гостиную. - Родерик, я вам так признателен. И ведь каков наглец! Казалось бы, после вчерашнего позора на Бромптон-роуд он должен выкинуть из головы свои гнусные замыслы, ан ничуть не бывало - сегодня пройдоха является сюда. Ну, он у меня пожалеет, уж я постараюсь. - Полагаю, случай слишком серьезный, чтобы вынести ему приговор в порядке упрощенного судопроизводства? - Могу выписать ордер на его арест. Отведите его в библиотеку, я сейчас им займусь. Придется рассматривать дело на выездной сессии суда присяжных. - Какой срок ему дадут, как вы полагаете? - Затрудняюсь ответить, но уж, конечно, не меньше... - Эй! - вырвалось у меня. Я хотел поговорить с ними спокойно и вразумительно, объяснить, как только они придут в чувство, что .меня в этот дом пригласили, я гость, но почему-то с моих уст сорвался звук, какой могла бы издать на охоте тетя Далия, пожелай она привлечь внимание коллеги из охотничьего клуба "Пайтчли", который стоит на другом конце вспаханного поля эдак в полумиле, и старикашка Бассет отпрянул, будто в глаз ему сунули горящую головешку. - Чего вы орете? - так отозвался Спод о моем способе извлечения звуков из собственного горла. - У меня чуть барабанные перепонки не лопнули, - пожаловался Бассет. - Да послушайте! - взмолился я. - Выслушайте меня наконец! Началась полная неразбериха, все говорили разом, я пытался оправдаться, противная сторона обвиняла меня еще и в том, что я устроил скандал. И тут в самый разгар перепалки, когда мой голос по-настоящему окреп, открылась дверь и кто-то произнес: - О Господи! Я обернулся. Эти полураскрытые губы, эти огромные глаза... воздушный, гибкий стан... Среди нас стояла Мадлен Бассет. - О Господи! - повторила она. Признайся я человеку, который видит ее в первый раз, что одна мысль о женитьбе на этой юной особе вызывает у меня непроходящую тошноту, он в изумлении вскинул бы брови к самой макушке и отказался что-либо понять. Возможно, сказал бы: "Берти, вы сами не понимаете своего счастья", потом добавил, что завидует мне. Ибо внешность у Мадлен Бассет чрезвычайно привлекательная, в этом ей не откажешь: стройная, изящная, как дрезденская статуэтка - вроде бы я не ошибся, именно дрезденская, - роскошные золотые волосы, и вообще все, как говорится, при ней. Откуда человеку, который видит ее в первый раз, знать о ее слезливой сентиментальности, о том, что она каждую минуту готова засюсюкать с вами, как младенец. А меня от этого тошнит. Не сомневаюсь, такая непременно подкрадется к мужу, когда он ползет к завтраку, у несчастного башка раскалывается после вчерашнего, а она зажмет ему ручками глаза и кокетливо спросит: "Угадай, кто?" Однажды я гостил в доме одного моего приятеля-молодожена, так его супруга написала в гостиной над камином крупными буквами, так что не заметить надпись мог только слепой: "Это гнездышко свили двое влюбленных голубков", и я до сих пор не могу забыть немого отчаяния, которым наполнялись глаза ее дражайшей половины каждый раз, как он входил в гостиную. Не стану доказывать с пеной у рта, что, обретя статус замужней дамы, Мадлен Бассет дойдет до столь пугающих крайностей, однако и не исключаю подобной возможности. Она смотрела на нас, хлопая своими большими глазами с кокетливым недоумением. - Что за шум? - спросила она. - Берти, голубчик! Когда вы приехали? - Привет. Приехал я только что. - Приятная была поездка? - Да, очень, спасибо. Я прикатил в автомобиле. - Наверное, страшно устали. - Нет, нет, благодарю вас, нисколько. - Что же, скоро будет чай. Я вижу, вы знакомы с папой. - Да. я знаком с вашим папой. - И с мистером Сподом тоже. - И с мистером Сподом знаком. - Не знаю, где сейчас Огастус, но к полднику он обязательно появится. - Буду считать мгновенья. Старик Бассет ошарашено слушал наш светский обмен любезностями, только время от времени разевал рот, как рыба, которую вытащили из пруда и которая вовсе не уверена, что стоило заглатывать наживку. Конечно, я понимал, какой мыслительный процесс происходит сейчас в его черепушке. Для него Бертрам Вустер - отребье общества, ворующее у приличных людей сумки и зонты, и что самое скверное - он ворует их бездарно. Какому отцу понравится, что его единственная дочь, его ненаглядное сокровище, якшается с преступником? - Ты что же, знакома с этим субъектом? - спросил он. Мадлен Бассет рассмеялась звонким серебристым смехом, из-за которого, в частности, ее не переносят представительницы прекрасного пола. - Еще бы! Берти Вустер мой старый добрый друг. Я тебе говорила, что он сегодня приедет. Старик Бассет, видимо, не врубился. Как не врубился, судя по всему, и Спод. - Мистер Вустер твой друг? - Конечно. - Но он ворует сумочки. - И зонты, - дополнил Спод с важным видом - ну прямо личный секретарь его величества короля. - Да, и зонты, - подтвердил папаша Бассет. - И к тому же средь бела дня грабит антикварные лавки. Тут не врубилась Мадлен. Теперь соляными столбами стояли все трое. - Папа, ну что ты такое говоришь! Старик Бассет не желал сдаваться. - Говорю тебе, он жулик. Я сам поймал его на месте преступления. - Нет, это я поймал его на месте преступления, - заспорил Спод. - Мы оба поймали его на месте преступления, - великодушно уступил Бассет. - Он орудует по всему Лондону. Стоит там появиться, как сразу же наткнешься на этого негодяя: он у вас или сумочку украдет, или зонт. А теперь вот объявился в глостерширской глуши. - Какая чепуха! - возмутилась Мадлен. Нет, довольно, пора положить конец этому абсурду. Еще одно слово об украденных сумочках -и я за себя не отвечаю. Конечно, никому и в голову не придет, что мировой судья способен помнить в подробностях все дела, которые он рассматривал, и всех нарушителей, - удивительно, что он вообще запоминает их лица, - однако это не повод проявлять по отношению к нему деликатность и спускать оскорбления безнаказанно. - Конечно, чепуха! - закричал я. - Дурацкое, смехотворное недоразумение! Я свято верил, что мои объяснения будут иметь куда больший успех. Всего несколько слов - и мгновенно все разъяснится, все всё поймут, начнут весело хохотать, хлопать друг друга по плечу, приносить извинения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25