Ты должен…
— С чего это она будет благодарить меня со слезами на глазах?
Я задумался. Несомненно, Фредди вскрыл существо проблемы. На какое-то время я растерялся, если не сказать, почувствовал своё бессилие, но затем меня осенило.
— Ты должен дождаться, когда она будет тонуть, и спасти её.
— Я не умею плавать.
Вот теперь вы познакомились с Фредди Булливаном по-настоящему. Прекрасный парень, но помощи от него не дождёшься, если вы понимаете, что я имею в виду.
Он снова принялся мучить фортепьяно, а я потихоньку улизнул.
Я прогуливался по пляжу и обдумывал сложившуюся ситуацию. Мне, конечно, очень хотелось посоветоваться с Дживзом, но славный малый исчез на весь день. Надеяться на то, что Фредди сам предпримет какие-нибудь шаги, не имело смысла. Поймите меня правильно, я вовсе даже не хочу сказать, что у старины Фредди не было достоинств. Он, к примеру, неплохо играл в поло, и я слышал, о нём говорили как о восходящей звезде бильярда. Но человеком предприимчивым его никак нельзя было назвать.
Итак, я прогуливался по пляжу, обходя камни и напряжённо думая, когда в глаза мне бросилось голубое платье и я увидел девушку, о которой размышлял. Я никогда с ней не встречался, но спальня Фредди была унавожена шестнадцатью её фотографиями, поэтому ошибиться я не мог. Она сидела на пляже и помогала маленькому жирному ребёнку строить песчаный замок. Рядом в шезлонге сидела престарелая женщина с книгой в руках. Я расслышал, как девушка назвала её тётей. Применив дедуктивный метод, я тут же сообразил, что жирный мальчик не мог быть ни кем иным, как её кузеном. Помнится, я подумал, что, будь здесь Фредди, он мгновенно стал бы сюсюкать с малышом, имевшим прямое отношение к предмету его любви, и восхищаться им почём зря. Я этого никогда не смог бы сделать. Пожалуй, мне ещё не доводилось видеть детей, которые вызвали бы во мне более неприятные ощущения. Жир с него, казалось, так и капал.
Закончив строить замок, он заскучал и, недолго думая, разревелся. Девушка, видимо, знавшая мальчика как облупленного, взяла его за руку и подвела к разносчику сластей. Я продолжал прогуливаться.
А теперь мне хочется поговорить немного о самом себе. Все, кто меня знают, скажут вам, что я оболтус. Моя тётя Агата с удовольствием подтвердит это под присягой, так же как мой дядя Перси, да и прочие дражайшие — если вы не возражаете против этого слова — и ближайшие. Я на них не в обиде. Более того, я с ними согласен. Я действительно оболтус. Но — тут я прошу вас сосредоточиться и самым внимательным образом отнестись к следующему моему заявлению — когда от меня перестают ждать любых проявлений интеллектуальной деятельности, когда начинают считать, что я человек не только умственно отсталый, но и во всех отношениях пропащий, на меня вдруг снисходит нечто вроде озарения. Так произошло и на этот раз. Сомневаюсь, что осенившая меня мысль смогла бы прийти в голову одному из дюжины самых толковых типов за всю историю человечества. Возможно, до Наполеона сразу дошло бы, как поступить, но могу поспорить на что угодно, ни Дарвин, ни Шекспир, ни Томас Гарди никогда до такого не додумались бы.
Я шёл по пляжу, возвращаясь домой, когда увидел жирного ребёнка, который сосредоточенно колотил детской лопаткой по медузе. Девушки рядом с ним не было. Тёти рядом с ним не было. По правде говоря, с ним никого не было. План действий созрел у меня мгновенно. Внезапно я понял, как помирить бедолагу с его возлюбленной.
Совершенно очевидно, девушка обожала своего кузена, поэтому я сказал сам себе: если я ненадолго украду этого юного тяжеловеса и Элизабет Викерс, сама не своя от горя, бросится его искать, а в это время Фредди внезапно подойдёт к ней, ведя ребёнка за руку, и расскажет, как он нашел его вдали от дома, и спас ему жизнь, благодарность девушки не будет иметь границ, и она всё ему простит.
Я огляделся по сторонам, схватил ребёнка в охапку и был таков.
Старина Фредди не сразу оценил мои идею по достоинству. Лицо его не озарилось радостью, когда я приволок мальчишку в коттедж и бросил его в гостиной. Проклятый шкет, которому мой план тоже не понравился, тут же разревелся, и Фредди пришёл в ярость.
— Какого чёрта? — спросил он, с отвращением глядя на нашего маленького гостя.
Ребенок издал вопль, от которого задрожали стёкла, и я понял, что пришла пора поменять тактику. Бросившись на кухню, я схватил банку мёда и в мгновение ока вернулся в гостиную. Моя догадка оказалась верной. Он прекратил орать и взялся за дело, сопя и чавкая.
— Ну? — сказал Фредди, когда наступила тишина.
Я объяснил ему, что к чему. Сначала он хмурился, но потом потерял присущий ему похоронный вид и впервые с тех пор, как мы прибыли в Мэрвис Бэй, улыбнулся.
— В этом что-то есть, Берти.
— Верняк, старина.
— Должно сработать, — согласился Фредди. Он отделил ребенка от мёда и увёл его, пробормотав на прощанье. — Должно быть, Элизабет на пляже.
Наконец— то, можно сказать, я почувствовал душевный покой. Я очень любил старину Фредди и искренне радовался, что скоро он вновь обретёт счастье. Я вышел на веранду, уселся в кресло, закурил сигарету и приготовился насладиться жизнью, когда внезапно увидел Фредди, бредущего обратно с ребёнком на руках.
— Привет! — сказал я. — Ты её не нашёл?
Только теперь я заметил, что у бедолаги был такой вид, будто кобыла лягнула его в живот.
— Нет, я её нашёл, — ответил он с горькой усмешкой, о которой так часто пишут в книгах.
— Ну?
Фредди упал в кресло и застонал.
— Это не её кузен, идиот несчастный. Он ей вообще никто, обычный ребёнок, которого она случайно встретила на пляже. Она видела его первый раз в жизни.
— Но она помогала ему строить песчаный замок.
— Что с того? Она даже не знает, как его зовут.
Сейчас очень много пишут о современных девицах. Так вот, если они, не будучи должным образом представлены, строят песчаные замки с мальчиками, которых знают всего пять минут, то всё, что о них говорят, правда. Бесстыдство, вот как я это называю.
Примерно то же самое я попытался объяснить Фредди, но он не стал меня слушать.
— В таком случае, кто этот злосчастный ребёнок? — спросил я.
— Не знаю. 0 боже, ну и влип же я! Слава богу, следующие несколько лет ты проведёшь в Дартмуре за похищение младенца. Эго единственное, что меня утешает. По выходным я буду к тебе приходить и корчить тебе рожи через решётку.
— Расскажи, что стряслось, старина, — попросил я.
Рассказ получился долгим, потому что через слово он высказывал всё, что обо мне думал, но в конце концов я разобрался в сути дела. Девица Элизабет выслушала его с каменным лицом, а затем… она, конечно, не назвала его брехуном в глаза, но дала понять, что он жалкий червь и ничтожество. А потом он ушёл с ребёнком, жалея, что не провалился сквозь землю.
— И учти, — заключил он, — не вздумай впутывать меня в эту историю. Я чист перед законом. Если хочешь, чтобы тебя не упрятали за решётку или, на худой конец, скостили тебе срок, немедленно отправляйся к родителям мальчика и верни им сына, пока за тобой не пришли.
— Кто его родители?
— Понятия не имею.
— Где они живут?
— Понятия не имею.
Ребёнок этого тоже не знал. Исключительно вялый и тупой мальчик. Он признался мне, что отец у него был, но дальше этого дело не пошло. Ему в голову никогда не приходила мысль, что, болтая по вечерам со своим стариком, он мог бы хоть разок спросить его фамилию и адрес. Потеряв примерно десять минут и ничего не добившись, я взял его за руку, и мы отправились, как говорится, куда глаза глядят.
Даю вам честное слово, до тех пор, пока я не ввязался в эту историю, мне было невдомёк, как трудно возвратить сына его родителям. Для меня остается загадкой, каким образом похитители умудряются попадаться. Я обрыскал Мэрвис Бэй вдоль и поперёк, но никто не захотел признать младенца своим. Все без исключения проявляли к нему столь незначительный интерес, что можно было подумать, он приехал сюда один и жил в собственном коттедже. И только когда меня вновь осенило и я обратился к разносчику сластей, мне удалось напасть на след. Продавец, который видел мальчишку по многу раз в день, сказал, что его фамилия Кегворт, а родители его живут в коттедже «Отдых у океана».
Теперь мне осталось только найти «Отдых у океана». И, пройдя «Вид на океан», «Панораму океана», «Океанский бриз», «Коттедж у океана», «Бунгало рядом с океаном», «Приют на океане» и «Океанскую усадьбу», я наконец добрался до цели.
Я постучал в дверь. Мне никто не ответил. Я постучал сильнее. Изнутри до меня донёсся какой-то шум, но никто не вышел. И только я собирался замолотить в дверь по-настоящему, чтобы до обитателей коттеджа наконец дошло, что я не в игры с ними играю, как голос сверху крикнул: «Эй!»
Я поднял голову и увидел в окне второго этажа круглое лицо с седыми бакенбардами к востоку и западу от пухлых розовых щёк.
— Эй! — вновь крикнул обладатель лица. — К нам нельзя войти.
— Я не хочу к вам входить.
— Потому что… никак это Пупсик?
— Я не Пупсик. Вы — мистер Кегворт? Я привёл вашего сына.
— Вижу. Здластвуй, Пупсик, папочка тебя видит, солныско моё.
Я услышал какие-то голоса. Внезапно лицо исчезло и через несколько секунд вновь появилось.
— Эй!
Этот придурок начал действовать мне на нервы.
— Вы здесь живёте? — спросило лицо.
— Я снял коттедж на несколько недель.
— Как вас зовут?
— Вустер.
— Да ну! А как по буквам? Я не расслышал. У-о-р-ч-е-с-т-е-р или В-у-с-т-е-р?
— В-у-с-…
— Я спрашиваю потому, что когда-то был знаком с мисс Вустер. В-у-с…
Мне осточертело разговаривать с ним по буквам.
— Послушайте, может, вы откроете дверь и заберёте своего ребёнка?
— Я не могу открыть дверь. Мисс Вустер, которую я знал, вышла замуж за человека по имени Спенсер. Она случайно не ваша родственница?
— Она — моя тётя Агата. — Я постарался своим презрительным тоном показать ему, что, по моему мнению, он был именно тем придурком, который мог знать мою тётю Агату.
Лицо расплылось в улыбке.
— Это просто замечательно. Мы как раз волновались, что нам делать с Пупсиком. Понимаете, у нас свинка. Моя доченька, Мусик, только что заболела. Нельзя допустить, чтобы Пупсик от неё заразился. Мы сидели и ломали голову, что с ним делать. Нам просто повезло, что вы его нашли. Он удрал от няни. Я бы никогда не доверил его незнакомцу, но вы — другое дело. Я безоговорочно доверяю любому племяннику миссис Спенсер. Вам придется забрать Пупсика к себе. Идеальное решение вопроса. Я написал брату в Лондон, так что через несколько дней, возможно, он у вас его заберёт.
— Возможно?
— Мой брат, естественно, человек занятой, но в любом случае он приедет сюда не позже, чем через неделю. А тем временем Пупсик поживёт у вас. Превосходный план. Очень вам благодарен. Ваша жена будет в восторге от Пупсика.
— У меня нет жены! — взвыл я, но окошко со стуком захлопнулось, словно бакенбарды ущучили пытавшегося удрать микроба и в последнюю секунду отрезали ему путь к отступлению.
Я глубоко вздохнул и дрожащей рукой отёр пот со лба.
— Эй!
Окошко распахнулось, и пакет, весивший не меньше тонны, упал мне на голову и разорвался, как бомба.
— Поймали? — спросило лицо, выглядывая из окна. — Ай-яй-яй, что же вы так? Ладно, ничего страшного. Зайдите к бакалейщику и купите гранулированные чипсы Бейли. Пупсик обожает их на завтрак с молоком. Не со сливками. С молоком. И только Бейли!
Лицо исчезло, и окошко снова захлопнулось. Я немного подождал, но в коттедже всё было тихо, поэтому я взял Пупсика за руку и пошёл домой.
И не успели мы свернуть за поворот дороги, как встретили девицу Элизабет.
— Привет, малыш, — сказала она, увидев ребёнка. — Твой папуля тебя нашёл, да? — Она посмотрела на меня. — Мы с вашим мальчиком играли сегодня на пляже и стали большими друзьями.
Это был конец света. Получив столь сокрушительный удар сразу после разговора с лунатиком в бакенбардах, я настолько растерялся, что она попрощалась со мной и скрылась за горизонтом, прежде чем я пришёл в себя и смог категорически опровергнуть своё отцовство.
* * *
Я не ждал, что Фредди запрыгает от радости, увидев меня с ребёнком, но по крайней мере рассчитывал, что он покажет себя мужчиной и проявит спортивный дух, присущий английским джентльменам. Когда мы вошли, он подскочил на месте, с отчаянием уставился на мальчика и обхватил голову руками. Долгое время он молчал, потом его прорвало и в течение нескольких минут мне не удавалось вставить в его речь ни одного слова.
— Ну! — произнёс он напоследок, исчерпав весь запас имеющихся у него ругательств. — Скажи хоть что-нибудь! Великие небеса, почему ты всё время молчишь?
— Если ты хоть на секунду заткнёшься, то всё узнаешь. — И я сообщил ему плохие новости.
— Ну, и что ты собираешься делать? — спросил он. Отрицать, что говорил он раздражённо, было бы глупо.
— А что нам остается делать?
— Нам? В каком это смысле нам? Я не собираюсь нянчить этого прыща. Я возвращаюсь в Лондон.
— Фредди! — вскричал я. — Фредди, старина! — Мой голос дрожал. — Ты ведь не оставишь меня в такую минуту?
— Оставлю.
— Фредди, — сказал я, — ты не можешь бросить друга в беде. Ты должен мне помочь. Разве ты не понимаешь, что этого ребёнка надо раздевать, купать и снова одевать? Неужели ты допустишь, чтобы я остался с ним один на один?
— Дживз тебе поможет.
— Нет, сэр, — сказал Дживз, который в этот момент как раз накрывал на стол. — Боюсь, я вынужден буду устраниться от какого бы то ни было участия в этом деле. — Он говорил почтительно, но твёрдо. — У меня нет никакого опыта в обращении с детьми.
— Самое время его приобрести, — попытался уговорить я упрямого малого.
— Нет, сэр. Мне очень жаль, но я ничем не смогу нам помочь.
— В таком случае, Фредди, ты не имеешь права меня бросить.
— Имею.
— Но Фредди! Одумайся, старина! Мы дружим много лет. К тому же я нравлюсь твоей маме.
— Ничего подобного.
— Ну, всё равно. Мы вместе учились в школе, и ты должен мне десятку.
— Ох, ну ладно, — сдался Фредди.
— Кроме того, старина, — напомнил ему я, — не забывай, что всё это я сделал ради тебя.
Он как— то странно на меня посмотрел и тяжело вздохнул.
— Берти, — сказал он, — выслушай меня внимательно. Я многое готов стерпеть, но не жди, что я буду испытывать к тебе чувство благодарности.
* * *
Возвращаясь к этой истории, я теперь понимаю, что от преступления меня спасла гениальная мысль скупить все кондитерские изделия в ближайшей лавке. Скармливая ребёнку сласти одни за другими, мы довольно успешно и без особых хлопот дотянули до вечера. В восемь часов он уснул в кресле, и мы расстегнули на нём все пуговицы, которые нашли, и стянули бельё, на котором пуговиц не было, а затем уложили его в постель.
Фредди стоял, глядя на груду одежды на полу, и глаза его как-то странно блестели. Я знал, о чём он думает. Раздеть ребёнка было просто: для этого требовалась лишь грубая физическая сила. Но как запихнуть его обратно в одежду? Я пошевелил груду белья ногой. Сверху лежала узкая полоска льняной ткани, которая могла быть чем угодно. Из-под неё торчал квадратный кусок розовой фланели, вообще ни на что не похожий. Жутко неприятная картина.
Но наутро я вспомнил, что в соседнем бунгало жила многодетная семья, и, отправившись туда перед завтраком, я одолжил у них няню. Женщины — удивительные создания, разрази меня гром! Просто удивительные! Няня мгновенно разобралась во всём этом тряпье, и не прошло и восьми минут, как ребёнок выглядел так, что его можно было показывать в Букингемском дворце. Я осыпал её золотыми дублонами, и она обещала приходить к нам по утрам и вечерам, так что я уселся завтракать в прекрасном расположении духа. Наконец-то облака над мой головой начали потихоньку рассеиваться.
— В конце концов, — заметил я, — многие считают, что иметь в доме малыша не так уж плохо. Сам понимаешь, он создаёт уют, ну и всё такое, что?
Как раз в этот момент ребёнок опрокинул на новые брюки Фредди стакан с молоком, и когда бедолага вернулся к столу, переодевшись, он не был расположен вести со мной разговор.
Сразу после завтрака Дживз подошёл ко мне и попросил уделить ему несколько минут наедине.
* * *
Только не думайте, что последние события заставили меня забыть о том, зачем мне вообще понадобился Фредди; и, должен вам признаться, что в то время, как дни проходили за днями, я постепенно стал разочаровываться в Дживзе. Если помните, наш план заключался в том, что малый будет дышать свежим морским воздухом, питаться простой пищей и тем самым приведёт свои мозги в боевую готовность, чтобы придумать способ, как вновь соединить сердца Фредди и Элизабет.
А что произошло на самом деле? Он прекрасно ел и прекрасно спал, но ни на дюйм не приблизил события к счастливому концу. В полном одиночестве, не имея никакой поддержки, я попытался что-то сделать для Фредди, хотя честно должен признаться, что моя попытка с треском провалилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
— С чего это она будет благодарить меня со слезами на глазах?
Я задумался. Несомненно, Фредди вскрыл существо проблемы. На какое-то время я растерялся, если не сказать, почувствовал своё бессилие, но затем меня осенило.
— Ты должен дождаться, когда она будет тонуть, и спасти её.
— Я не умею плавать.
Вот теперь вы познакомились с Фредди Булливаном по-настоящему. Прекрасный парень, но помощи от него не дождёшься, если вы понимаете, что я имею в виду.
Он снова принялся мучить фортепьяно, а я потихоньку улизнул.
Я прогуливался по пляжу и обдумывал сложившуюся ситуацию. Мне, конечно, очень хотелось посоветоваться с Дживзом, но славный малый исчез на весь день. Надеяться на то, что Фредди сам предпримет какие-нибудь шаги, не имело смысла. Поймите меня правильно, я вовсе даже не хочу сказать, что у старины Фредди не было достоинств. Он, к примеру, неплохо играл в поло, и я слышал, о нём говорили как о восходящей звезде бильярда. Но человеком предприимчивым его никак нельзя было назвать.
Итак, я прогуливался по пляжу, обходя камни и напряжённо думая, когда в глаза мне бросилось голубое платье и я увидел девушку, о которой размышлял. Я никогда с ней не встречался, но спальня Фредди была унавожена шестнадцатью её фотографиями, поэтому ошибиться я не мог. Она сидела на пляже и помогала маленькому жирному ребёнку строить песчаный замок. Рядом в шезлонге сидела престарелая женщина с книгой в руках. Я расслышал, как девушка назвала её тётей. Применив дедуктивный метод, я тут же сообразил, что жирный мальчик не мог быть ни кем иным, как её кузеном. Помнится, я подумал, что, будь здесь Фредди, он мгновенно стал бы сюсюкать с малышом, имевшим прямое отношение к предмету его любви, и восхищаться им почём зря. Я этого никогда не смог бы сделать. Пожалуй, мне ещё не доводилось видеть детей, которые вызвали бы во мне более неприятные ощущения. Жир с него, казалось, так и капал.
Закончив строить замок, он заскучал и, недолго думая, разревелся. Девушка, видимо, знавшая мальчика как облупленного, взяла его за руку и подвела к разносчику сластей. Я продолжал прогуливаться.
А теперь мне хочется поговорить немного о самом себе. Все, кто меня знают, скажут вам, что я оболтус. Моя тётя Агата с удовольствием подтвердит это под присягой, так же как мой дядя Перси, да и прочие дражайшие — если вы не возражаете против этого слова — и ближайшие. Я на них не в обиде. Более того, я с ними согласен. Я действительно оболтус. Но — тут я прошу вас сосредоточиться и самым внимательным образом отнестись к следующему моему заявлению — когда от меня перестают ждать любых проявлений интеллектуальной деятельности, когда начинают считать, что я человек не только умственно отсталый, но и во всех отношениях пропащий, на меня вдруг снисходит нечто вроде озарения. Так произошло и на этот раз. Сомневаюсь, что осенившая меня мысль смогла бы прийти в голову одному из дюжины самых толковых типов за всю историю человечества. Возможно, до Наполеона сразу дошло бы, как поступить, но могу поспорить на что угодно, ни Дарвин, ни Шекспир, ни Томас Гарди никогда до такого не додумались бы.
Я шёл по пляжу, возвращаясь домой, когда увидел жирного ребёнка, который сосредоточенно колотил детской лопаткой по медузе. Девушки рядом с ним не было. Тёти рядом с ним не было. По правде говоря, с ним никого не было. План действий созрел у меня мгновенно. Внезапно я понял, как помирить бедолагу с его возлюбленной.
Совершенно очевидно, девушка обожала своего кузена, поэтому я сказал сам себе: если я ненадолго украду этого юного тяжеловеса и Элизабет Викерс, сама не своя от горя, бросится его искать, а в это время Фредди внезапно подойдёт к ней, ведя ребёнка за руку, и расскажет, как он нашел его вдали от дома, и спас ему жизнь, благодарность девушки не будет иметь границ, и она всё ему простит.
Я огляделся по сторонам, схватил ребёнка в охапку и был таков.
Старина Фредди не сразу оценил мои идею по достоинству. Лицо его не озарилось радостью, когда я приволок мальчишку в коттедж и бросил его в гостиной. Проклятый шкет, которому мой план тоже не понравился, тут же разревелся, и Фредди пришёл в ярость.
— Какого чёрта? — спросил он, с отвращением глядя на нашего маленького гостя.
Ребенок издал вопль, от которого задрожали стёкла, и я понял, что пришла пора поменять тактику. Бросившись на кухню, я схватил банку мёда и в мгновение ока вернулся в гостиную. Моя догадка оказалась верной. Он прекратил орать и взялся за дело, сопя и чавкая.
— Ну? — сказал Фредди, когда наступила тишина.
Я объяснил ему, что к чему. Сначала он хмурился, но потом потерял присущий ему похоронный вид и впервые с тех пор, как мы прибыли в Мэрвис Бэй, улыбнулся.
— В этом что-то есть, Берти.
— Верняк, старина.
— Должно сработать, — согласился Фредди. Он отделил ребенка от мёда и увёл его, пробормотав на прощанье. — Должно быть, Элизабет на пляже.
Наконец— то, можно сказать, я почувствовал душевный покой. Я очень любил старину Фредди и искренне радовался, что скоро он вновь обретёт счастье. Я вышел на веранду, уселся в кресло, закурил сигарету и приготовился насладиться жизнью, когда внезапно увидел Фредди, бредущего обратно с ребёнком на руках.
— Привет! — сказал я. — Ты её не нашёл?
Только теперь я заметил, что у бедолаги был такой вид, будто кобыла лягнула его в живот.
— Нет, я её нашёл, — ответил он с горькой усмешкой, о которой так часто пишут в книгах.
— Ну?
Фредди упал в кресло и застонал.
— Это не её кузен, идиот несчастный. Он ей вообще никто, обычный ребёнок, которого она случайно встретила на пляже. Она видела его первый раз в жизни.
— Но она помогала ему строить песчаный замок.
— Что с того? Она даже не знает, как его зовут.
Сейчас очень много пишут о современных девицах. Так вот, если они, не будучи должным образом представлены, строят песчаные замки с мальчиками, которых знают всего пять минут, то всё, что о них говорят, правда. Бесстыдство, вот как я это называю.
Примерно то же самое я попытался объяснить Фредди, но он не стал меня слушать.
— В таком случае, кто этот злосчастный ребёнок? — спросил я.
— Не знаю. 0 боже, ну и влип же я! Слава богу, следующие несколько лет ты проведёшь в Дартмуре за похищение младенца. Эго единственное, что меня утешает. По выходным я буду к тебе приходить и корчить тебе рожи через решётку.
— Расскажи, что стряслось, старина, — попросил я.
Рассказ получился долгим, потому что через слово он высказывал всё, что обо мне думал, но в конце концов я разобрался в сути дела. Девица Элизабет выслушала его с каменным лицом, а затем… она, конечно, не назвала его брехуном в глаза, но дала понять, что он жалкий червь и ничтожество. А потом он ушёл с ребёнком, жалея, что не провалился сквозь землю.
— И учти, — заключил он, — не вздумай впутывать меня в эту историю. Я чист перед законом. Если хочешь, чтобы тебя не упрятали за решётку или, на худой конец, скостили тебе срок, немедленно отправляйся к родителям мальчика и верни им сына, пока за тобой не пришли.
— Кто его родители?
— Понятия не имею.
— Где они живут?
— Понятия не имею.
Ребёнок этого тоже не знал. Исключительно вялый и тупой мальчик. Он признался мне, что отец у него был, но дальше этого дело не пошло. Ему в голову никогда не приходила мысль, что, болтая по вечерам со своим стариком, он мог бы хоть разок спросить его фамилию и адрес. Потеряв примерно десять минут и ничего не добившись, я взял его за руку, и мы отправились, как говорится, куда глаза глядят.
Даю вам честное слово, до тех пор, пока я не ввязался в эту историю, мне было невдомёк, как трудно возвратить сына его родителям. Для меня остается загадкой, каким образом похитители умудряются попадаться. Я обрыскал Мэрвис Бэй вдоль и поперёк, но никто не захотел признать младенца своим. Все без исключения проявляли к нему столь незначительный интерес, что можно было подумать, он приехал сюда один и жил в собственном коттедже. И только когда меня вновь осенило и я обратился к разносчику сластей, мне удалось напасть на след. Продавец, который видел мальчишку по многу раз в день, сказал, что его фамилия Кегворт, а родители его живут в коттедже «Отдых у океана».
Теперь мне осталось только найти «Отдых у океана». И, пройдя «Вид на океан», «Панораму океана», «Океанский бриз», «Коттедж у океана», «Бунгало рядом с океаном», «Приют на океане» и «Океанскую усадьбу», я наконец добрался до цели.
Я постучал в дверь. Мне никто не ответил. Я постучал сильнее. Изнутри до меня донёсся какой-то шум, но никто не вышел. И только я собирался замолотить в дверь по-настоящему, чтобы до обитателей коттеджа наконец дошло, что я не в игры с ними играю, как голос сверху крикнул: «Эй!»
Я поднял голову и увидел в окне второго этажа круглое лицо с седыми бакенбардами к востоку и западу от пухлых розовых щёк.
— Эй! — вновь крикнул обладатель лица. — К нам нельзя войти.
— Я не хочу к вам входить.
— Потому что… никак это Пупсик?
— Я не Пупсик. Вы — мистер Кегворт? Я привёл вашего сына.
— Вижу. Здластвуй, Пупсик, папочка тебя видит, солныско моё.
Я услышал какие-то голоса. Внезапно лицо исчезло и через несколько секунд вновь появилось.
— Эй!
Этот придурок начал действовать мне на нервы.
— Вы здесь живёте? — спросило лицо.
— Я снял коттедж на несколько недель.
— Как вас зовут?
— Вустер.
— Да ну! А как по буквам? Я не расслышал. У-о-р-ч-е-с-т-е-р или В-у-с-т-е-р?
— В-у-с-…
— Я спрашиваю потому, что когда-то был знаком с мисс Вустер. В-у-с…
Мне осточертело разговаривать с ним по буквам.
— Послушайте, может, вы откроете дверь и заберёте своего ребёнка?
— Я не могу открыть дверь. Мисс Вустер, которую я знал, вышла замуж за человека по имени Спенсер. Она случайно не ваша родственница?
— Она — моя тётя Агата. — Я постарался своим презрительным тоном показать ему, что, по моему мнению, он был именно тем придурком, который мог знать мою тётю Агату.
Лицо расплылось в улыбке.
— Это просто замечательно. Мы как раз волновались, что нам делать с Пупсиком. Понимаете, у нас свинка. Моя доченька, Мусик, только что заболела. Нельзя допустить, чтобы Пупсик от неё заразился. Мы сидели и ломали голову, что с ним делать. Нам просто повезло, что вы его нашли. Он удрал от няни. Я бы никогда не доверил его незнакомцу, но вы — другое дело. Я безоговорочно доверяю любому племяннику миссис Спенсер. Вам придется забрать Пупсика к себе. Идеальное решение вопроса. Я написал брату в Лондон, так что через несколько дней, возможно, он у вас его заберёт.
— Возможно?
— Мой брат, естественно, человек занятой, но в любом случае он приедет сюда не позже, чем через неделю. А тем временем Пупсик поживёт у вас. Превосходный план. Очень вам благодарен. Ваша жена будет в восторге от Пупсика.
— У меня нет жены! — взвыл я, но окошко со стуком захлопнулось, словно бакенбарды ущучили пытавшегося удрать микроба и в последнюю секунду отрезали ему путь к отступлению.
Я глубоко вздохнул и дрожащей рукой отёр пот со лба.
— Эй!
Окошко распахнулось, и пакет, весивший не меньше тонны, упал мне на голову и разорвался, как бомба.
— Поймали? — спросило лицо, выглядывая из окна. — Ай-яй-яй, что же вы так? Ладно, ничего страшного. Зайдите к бакалейщику и купите гранулированные чипсы Бейли. Пупсик обожает их на завтрак с молоком. Не со сливками. С молоком. И только Бейли!
Лицо исчезло, и окошко снова захлопнулось. Я немного подождал, но в коттедже всё было тихо, поэтому я взял Пупсика за руку и пошёл домой.
И не успели мы свернуть за поворот дороги, как встретили девицу Элизабет.
— Привет, малыш, — сказала она, увидев ребёнка. — Твой папуля тебя нашёл, да? — Она посмотрела на меня. — Мы с вашим мальчиком играли сегодня на пляже и стали большими друзьями.
Это был конец света. Получив столь сокрушительный удар сразу после разговора с лунатиком в бакенбардах, я настолько растерялся, что она попрощалась со мной и скрылась за горизонтом, прежде чем я пришёл в себя и смог категорически опровергнуть своё отцовство.
* * *
Я не ждал, что Фредди запрыгает от радости, увидев меня с ребёнком, но по крайней мере рассчитывал, что он покажет себя мужчиной и проявит спортивный дух, присущий английским джентльменам. Когда мы вошли, он подскочил на месте, с отчаянием уставился на мальчика и обхватил голову руками. Долгое время он молчал, потом его прорвало и в течение нескольких минут мне не удавалось вставить в его речь ни одного слова.
— Ну! — произнёс он напоследок, исчерпав весь запас имеющихся у него ругательств. — Скажи хоть что-нибудь! Великие небеса, почему ты всё время молчишь?
— Если ты хоть на секунду заткнёшься, то всё узнаешь. — И я сообщил ему плохие новости.
— Ну, и что ты собираешься делать? — спросил он. Отрицать, что говорил он раздражённо, было бы глупо.
— А что нам остается делать?
— Нам? В каком это смысле нам? Я не собираюсь нянчить этого прыща. Я возвращаюсь в Лондон.
— Фредди! — вскричал я. — Фредди, старина! — Мой голос дрожал. — Ты ведь не оставишь меня в такую минуту?
— Оставлю.
— Фредди, — сказал я, — ты не можешь бросить друга в беде. Ты должен мне помочь. Разве ты не понимаешь, что этого ребёнка надо раздевать, купать и снова одевать? Неужели ты допустишь, чтобы я остался с ним один на один?
— Дживз тебе поможет.
— Нет, сэр, — сказал Дживз, который в этот момент как раз накрывал на стол. — Боюсь, я вынужден буду устраниться от какого бы то ни было участия в этом деле. — Он говорил почтительно, но твёрдо. — У меня нет никакого опыта в обращении с детьми.
— Самое время его приобрести, — попытался уговорить я упрямого малого.
— Нет, сэр. Мне очень жаль, но я ничем не смогу нам помочь.
— В таком случае, Фредди, ты не имеешь права меня бросить.
— Имею.
— Но Фредди! Одумайся, старина! Мы дружим много лет. К тому же я нравлюсь твоей маме.
— Ничего подобного.
— Ну, всё равно. Мы вместе учились в школе, и ты должен мне десятку.
— Ох, ну ладно, — сдался Фредди.
— Кроме того, старина, — напомнил ему я, — не забывай, что всё это я сделал ради тебя.
Он как— то странно на меня посмотрел и тяжело вздохнул.
— Берти, — сказал он, — выслушай меня внимательно. Я многое готов стерпеть, но не жди, что я буду испытывать к тебе чувство благодарности.
* * *
Возвращаясь к этой истории, я теперь понимаю, что от преступления меня спасла гениальная мысль скупить все кондитерские изделия в ближайшей лавке. Скармливая ребёнку сласти одни за другими, мы довольно успешно и без особых хлопот дотянули до вечера. В восемь часов он уснул в кресле, и мы расстегнули на нём все пуговицы, которые нашли, и стянули бельё, на котором пуговиц не было, а затем уложили его в постель.
Фредди стоял, глядя на груду одежды на полу, и глаза его как-то странно блестели. Я знал, о чём он думает. Раздеть ребёнка было просто: для этого требовалась лишь грубая физическая сила. Но как запихнуть его обратно в одежду? Я пошевелил груду белья ногой. Сверху лежала узкая полоска льняной ткани, которая могла быть чем угодно. Из-под неё торчал квадратный кусок розовой фланели, вообще ни на что не похожий. Жутко неприятная картина.
Но наутро я вспомнил, что в соседнем бунгало жила многодетная семья, и, отправившись туда перед завтраком, я одолжил у них няню. Женщины — удивительные создания, разрази меня гром! Просто удивительные! Няня мгновенно разобралась во всём этом тряпье, и не прошло и восьми минут, как ребёнок выглядел так, что его можно было показывать в Букингемском дворце. Я осыпал её золотыми дублонами, и она обещала приходить к нам по утрам и вечерам, так что я уселся завтракать в прекрасном расположении духа. Наконец-то облака над мой головой начали потихоньку рассеиваться.
— В конце концов, — заметил я, — многие считают, что иметь в доме малыша не так уж плохо. Сам понимаешь, он создаёт уют, ну и всё такое, что?
Как раз в этот момент ребёнок опрокинул на новые брюки Фредди стакан с молоком, и когда бедолага вернулся к столу, переодевшись, он не был расположен вести со мной разговор.
Сразу после завтрака Дживз подошёл ко мне и попросил уделить ему несколько минут наедине.
* * *
Только не думайте, что последние события заставили меня забыть о том, зачем мне вообще понадобился Фредди; и, должен вам признаться, что в то время, как дни проходили за днями, я постепенно стал разочаровываться в Дживзе. Если помните, наш план заключался в том, что малый будет дышать свежим морским воздухом, питаться простой пищей и тем самым приведёт свои мозги в боевую готовность, чтобы придумать способ, как вновь соединить сердца Фредди и Элизабет.
А что произошло на самом деле? Он прекрасно ел и прекрасно спал, но ни на дюйм не приблизил события к счастливому концу. В полном одиночестве, не имея никакой поддержки, я попытался что-то сделать для Фредди, хотя честно должен признаться, что моя попытка с треском провалилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24