Внезапно с улицы далеко внизу донеслись револьверные выстрелы, а также многоголосые выкрики и контрвыкрики. Крыша соседнего дома, пустевшая медленно и неохотно, вновь наполнилась с магической быстротой, и низенький парапет над улицей почернел от спин желающих узнать, что творится внизу.— Что это? — поинтересовался Билли.— Мнится мне, — ответил Псмит, — что прибыл контингент наших доблестных союзников тейблхиллцев. Я отправил товарища Малонея объяснить положение дел Франту Доусо-ну, и, видимо, его золотое сердце откликнулось. На улице как будто вершатся славные дела.В комнате под ними тем временем вспыхнуло смятение. Топоча по лестнице, туда влетел дозорный и сообщил о появлении тейблхиллцев, и это внесло раскол в недавнее единодушие. Что предпринять? Одни голоса требовали немедленно спуститься вниз и поддержать главный отряд. Но это значит снять осаду с крыши, возражали другие. Дозорный красноречиво отстаивал первую точку зрения.— Черт! — крикнул он. — Говорят же вам, внизу тейбл-хиллцы! Целая прорва. Давай вниз, не то всем хана. А фраера пусть сидят на крыше. Оставим тут Сэма со шпалером, и вниз они не полезут — не то Сэм скормит им по паре маслин, чуть они в дыру сунутся. Верняк. Псмит задумчиво кивнул.— В доводах этого вундеркинда что-то есть, — пробормотал он. — Эффектное спасение в финале третьего действия явно подкачало. Над этим следует поразмыслить.Какофония на улице достигла предела. Обе стороны старались вовсю, а ирландцы на крыше, наконец-то вознагражденные за стойкое ожидание, громогласно подбодряли всех участников без различия и просто орали в буйном экстазе, как свойственно людям, которым вдруг выпала величайшая удача, причем бесплатно.Поведение нью-йоркской полиции в подобных случаях отмечено высочайшей практической мудростью. Неразумный человек кинулся бы в гущу сражения, чтобы прекратить его на первой же и самой яростной его стадии. Нью-йоркский же полицейский, памятуя, насколько его собственная безопасность важнее безопасности бандитов, для начала позволяет противникам внушить друг другу достаточное отвращение к применению силы, а когда обе стороны пресыщаются, врывается на сцену и крушит дубинкой всех без разбору. По результатам — отличная стратегия, но не допускающая спешки.Перипетии битвы еще не достигли стадии полицейского вмешательства. Шум, слагавшийся из выстрелов и воплей сражающихся внизу и громовых одобрений зрителей на крыше, еще только приближался к максимуму. Псмит поднялся на ноги. Он устал стоять на коленях у люка, вторичная же попытка Сэма влезть в люк представлялась маловероятной. Он направился к Билли.В тот же момент Билли встал и обернулся навстречу Псмиту. Глаза главного редактора горели возбуждением. Его поза дышала торжеством. Он взмахнул листком бумаги:— Я его заполучил!— Превосходно, товарищ Виндзор, — одобрительно сказал Псмит. — Несомненно, теперь мы победим. Нам осталось только убраться с этой крыши, и рок будет бессилен перед нами. Неужто два таких колоссальных интеллекта, как наши, не справятся с подобной задачей? Не может быть. Так поразмыслим.— А почему не спуститься в люк? Они же все на улице.Псмит покачал головой.— Все, — ответил он, — за исключением Сэма. Сэм был объектом моего последнего успешного эксперимента, когда я доказал, что удар тростью может причинить вред темени черного джентльмена. И сейчас он с пистолетом ждет внизу, готовый, даже жаждущий, подстрелить нас, едва мы появимся в люке. Не спустить ли нам в него для начала товарища Гуча, чтобы он отвлек огонь на себя? Товарищ Гуч, я убежден, будет счастлив оказать такую пустячную услугу столь давним друзьям, как мы, и… Но что это?— В чем дело?— Не лестницу ль я вижу пред собой, что рукоятью просится мне в руку, как кинжал Макбету? Она, она! Товарищ Виндзор, мы победили. Редакцию «Уютных минуток» можно загнать на крышу, но нельзя удержать там. Товарищ Виндзор, хватайте тот конец лестницы и следуйте за мной.Лестница лежала у дальнего парапета — длинная, более чем достаточная для того, что от нее требовалось. Псмит и Билли положили ее верхним концом на парапет и толкали, пока она не достигла соседней крыши. Мистер Гуч молча наблюдал за их маневрами.Псмит обернулся к нему.— Товарищ Гуч, — сказал он, — не ставьте нашего друга Сэма в известность о том, что здесь происходит. Советую вам это, исходя только из ваших интересов. Сэм сейчас не в настроении проводить тончайшие различия между другом и врагом. Если вы призовете его сюда, он, скорее всего, сочтет вас сотрудником «Уютных минуток» и пальнет в вашем направлении без лишних разговоров. Пожалуй, для вашего здоровья полезнее отправиться с нами. Путь, товарищ Виндзор, проложу я. Пусть, если лестница не выдержит, газета лишится только заместителя, а не главного редактора.Он встал на четвереньки и так достиг соседней крыши, где все были поглощены уличным боем, в который теперь вмешалась полиция, и не замечали происходящего у них за спиной. Бледный, явно не готовый к таким акробатическим номерам, мистер Гуч последовал за Псмитом, а затем к ним присоединился Билли Виндзор.— Изящно, — заметил Псмит. — На редкость удачно. Товарищ Гуч напомнил мне дикую альпийскую серну, сигающую с утеса на утес.На улице теперь установилась относительная тишина. Полицейские дубинки окончательно охладили воинственный пыл бойцов. Во всяком случае, стрельба полностью прекратилась.— Думается, — сказал Псмит, — мы теперь можем спуститься. Если у вас нет неотложных дел, товарищ Виндзор, я отвезу вас в «Никербокер» и сытно накормлю. Я попросил бы вас, товарищ Гуч, сделать мне честь, присоединившись к нам, если бы за столом не предстояло обсуждение редакционных дел, не предназначающееся для чужих ушей. Ну, как-нибудь в другой раз. Мы бесконечно вам обязаны за вашу сердечную помощь в этом пустячке. А теперь прощайте. Товарищ Виндзор, исчезаем. 22. Касательно мистера Уоринга Псмит чуть отодвинул свой стул, вытянул ноги и закурил сигарету. Ресурсов отеля «Никербокер» достало, чтобы редакция «Уютных минуток» подкрепила силы превосходным обедом, и Псмит стоически отказывался говорить о делах, пока не подали кофе. Билли, которому не терпелось поделиться своим открытием, жестоко страдал, но ему было позволено только намекнуть, что это сенсация. Больше ничего Псмит слушать не пожелал.— Мне страшно подумать, — сказал он, — сколько блестящих молодых карьер погибло из-за фатальной привычки говорить о делах за обедом. Но теперь, когда десерт съеден, можно и приступить. Так каким же именем товарищ Гуч столь охотно поделился с нами?Билли возбужденно наклонился над столиком.— Стюарт Уоринг, — шепнул он.— Стюарт… кто? — переспросил Псмит. Билли выпучил на него глаза.— Черт подери, — сказал он, — неужто вы не слышали о Стюарте Уоринге?— Что-то туманно светит, как катион или Попокатепетль. Звучит знакомо, но ни о чем мне не говорит.— Вы что — газет не читаете?— По утрам я открываю мою «Америкэн», но мой интерес ограничивается практически лишь спортом, что, кстати, напомнило мне: товарищ Брейди через месяц встречается с неким Эдди Вудом. Как ни лестно, что наш сотрудник восходит к славе, это, боюсь, причинит нам некоторые неудобства. Товарищ Брейди будет вынужден на время покинуть редакцию ради тренировок, и мы лишаемся боевого редактора. Впрочем, теперь он нам, пожалуй, не нужен. «Уютные минутки» должны в ближайшее время сообщить миру благую весть, и нам можно будет слегка расслабиться. Что возвращает нас к теме. Кто такой Стюарт Уоринг?— Стюарт Уоринг выставил свою кандидатуру в олдермены. Он один из самых больших людей в Нью-Йорке.— В обхвате? Тогда он выбрал правильную карьеру.— Он один из боссов. Одно время был главой строительной комиссии.— Главой строительной комиссии? А что это ему давало конкретно?— Возможность хорошо греть руки.— Каким образом?— Вступая в сговор с подрядчиками. Закрывал глаза и протягивал лапу, когда они возводили дома, которые опрокидывал легкий ветерок, с комнатами без вентиляции, вроде этого чулана на улице Приятной.— Почему же он оставил такой пост? — осведомился Псмит. — По-моему, трудно себе вообразить что-нибудь столь же необременительное и доходное. Конечно, не синекура для человека с совестью на взводе, но, насколько я понял, товарищ Уоринг в эту категорию не входит. Так что же его укусило?— Укусил его подрядчик, который построил мюзик-холл из материалов не прочней безе. Во время третьего представления мюзик-холл рухнул, и половина зрителей погибла.— И тогда?— Газеты подняли вой, подрядчику пришлось отвечать, и он выдал Уоринга, так что с ним на время было покончено.— Но, казалось бы, такой превосходный результат должен сохранять свое действие, — задумчиво произнес Псмит. — Вы хотите сказать, что он всплыл после этого?— Из комиссии, конечно, ему пришлось уйти и даже на время уехать из города, но жизнь тут течет так стремительно, что подобные истории скоро забываются. Он столько загреб на комиссии, что мог себе позволить затаиться на год-другой.— И давно это произошло?— Пять лет назад. Здесь никто не помнит того, что случилось так давно… если не напомнить.Псмит закурил новую сигарету.— Так мы напомним, — сказал он. Билли кивнул.— Правда, — сказал он, — пара газет, которые против его кандидатуры, попробовали сделать это, но ничего не вышло. Другие газеты объявили, что позор — травить человека, жалеющего о прошлом, старающегося теперь творить добро, ну, они и бросили. Все же считали, что Уоринг сейчас действует честно и открыто. Последнее время он раскричался о филантропии и тому подобном. Сам-то он ничего не сделал, даже не угостил ужином десяток газетчиков, но речи произносил, а слова запоминаются, если все время долбить в одно место.Псмит кивком подтвердил свое согласие с этой максимой.— Ну и понятно, что разговоры об этих трущобах ему ни к чему. Как только они всплывут, его шансы на выборах упадут до нуля.— А почему ему так хочется стать олдерменом? — спросил Псмит.— Олдермену есть на чем погреть руки, — объяснил Билли.— Так-так. Теперь понятно, почему несчастный джентльмен принимает столь энергичные меры. Каков наш следующий ход, товарищ Виндзор?Билли посмотрел на него с недоумением.— Опубликуем его фамилию, естественно.— Но прежде? Как мы обеспечим охрану нашего доказательства? Этот листок бумаги знаменует нашу победу или поражение, потому что на нем стоит фамилия негодяя, написанная почерком его собственного сборщика, а это конкретное доказательство.— Совершенно верно, — ответил Билли, поглаживая нагрудный карман. — И его у меня не отберет никто!Псмит опустил руку в карман брюк.— Товарищ Виндзор, — сказал он, выуживая листок бумаги, — так как нам быть?Он откинулся на спинку стула, благодушно взирая на Билли сквозь монокль. А у того глаза вылезли на лоб. Он переводил взгляд с Псмита на листок и с листка на Псмита.— Что… как… — бормотал он, — это же?… Псмит кивнул.— Но как он к вам попал?Псмит стряхнул колбаску пепла с сигареты.— Товарищ Виндзор, — сказал он, — я не хочу язвить, пенять или читать нотации. Заметив мимоходом, что вы чуть было не посадили нас в большую лужу, сразу перейду к более приятным моментам. Вы не обратили внимания, что, когда мы направлялись сюда, за нами была слежка?— Слежка?— Ее осуществлял субъект в шляпе трубой, как выразился бы товарищ Малоней. Я засек его на ранней стадии где-то у Двадцать девятой улицы. Когда мы на углу Тридцать третьей улицы свернули на Шестую авеню, свернул ли он? Да, свернул. А когда мы вышли на Сорок вторую улицу, и он оказался там. Поверьте мне, товарищ Виндзор, в сравнении с этим трубошляпным типчиком репьи и пиявки — жалкие дилетанты.— Ну и?— Помните, у входа сюда вас толкнули?— Да, там была большая толчея.— Была, но не такая уж большая. При желании у субъекта было достаточно простора, чтобы обойти вас стороной. А он врезался в вас. Я ожидал подобного маневра, а потому сумел убедительно ухватить его запястье и повернуть. Листок был у него в кулаке.Билли побледнел.— О черт, — прошептал он.— Вполне исчерпывающий комментарий, — сказал Псмит.Билли схватил листок со стола и протянул Псмиту.— Берите! — лихорадочно пробормотал он. — Пусть он будет у вас. В жизни бы не поверил, что я такой идиот. Мне и зубочистку доверить нельзя. Мог бы сообразить. Обалдел от гордости, что раздобыл этот листок, и даже в голову не пришло, что они начнут за ним охотиться. Но хватит, это не по мне. Теперь командуете вы.Псмит покачал головой.— Эти пышные комплименты, — сказал он, — согревают мое старое сердце, но, мнится, у меня есть план получше. Волей судеб я обратил внимание на типчика в шляпе трубой, а потому получил возможность подмести его носом булыжник. По как знать? Вдруг в толпах на Бродвее таятся другие неопознанные типчики в шляпах точно так же трубой и один из них устроит тот же фокус и со мной? Дело не в том, будто вы прошляпили, а только в том, что не засекли типчика. А теперь внимательно следите за мной, потому что сейчас последует демонстрация Мозга с большой буквы.Псмит уплатил по счету, и они вышли в вестибюль отеля. Заместитель главного редактора сел у столика, положил листок в конверт и адресовал его — самому себе в редакцию «Уютных минуток». После чего наклеил марку, запечатал конверт и опустил в почтовый ящик у дальней двери.— А теперь, товарищ Виндзор, — сказал он, — направимся не торопясь домой по Великому Белому Пути. Пусть даже он будет нашпигован низколобыми наемниками в шляпах трубой, так что? Они не смогут причинить нам вреда. Обыскав меня самым тщательным образом, они могут раздобыть одиннадцать долларов, часы, две почтовые марки и пакетик жевательной резинки. Раздобудут ли они больше у вас, я не знаю. В любом случае заветный листочек им не достанется, а это главное.— Вы гений! — воскликнул Билли Виндзор.— Вы так думаете? — со скромным смущением сказал Псмит. — Ну что же, не исключено, не исключено. А вы заметили злодея в спортивном костюме, который прошел мимо? Вид у него, мнится, был озадаченный. И чу! Я правда услышал злобное «сорвалось!» или это ветер стонал в древесных вершинах? Для наемных убийц, товарищ Виндзор, выпал холодный вечер, полный разочарований. 23. Сокращение штатов На следующее утро первым из штатных сотрудников «Уютных минуток» в редакцию явился высокородный Малоней. С подобных фраз часто начинаются поучительные истории о жизненных успехах вроде «Плоды пунктуальности» или «Как были нажиты крупнейшие состояния», однако следует указать, что высокородный Малоней отнюдь не был ранней пташкой. Петухи в его окрестностях вставали одни. Он с ними не вставал. В редакцию ему полагалось приходить в девять часов, и его принципом, его, так сказать, Декларацией Независимости было являться туда не раньше половины десятого. На этот раз он был пунктуален до минуты — или опоздал на полчаса, это уж как посмотреть.Не успел он отсвистать пару тактов «Моей ирландской розочки» и углубиться в первую страницу повести о жизни в прериях, как вошел Кид Брейди. Кид, как у него было в обычае, пока он не тренировался, курил большую черную сигару. Высокородный Малоней посмотрел на него с восхищением. Кид, сам того не подозревая, стал для Мопси идеалом во плоти. Он приехал из прерий и даже одно время был ковбоем, собирался стать чемпионом и мог курить черные сигары. Поэтому Мопся отложил книгу и приготовился вступить в беседу без обычного своего вида «ну что там еще?».— Эй, Мопся, мистер Смит тут? Или мистер Виндзор?— Нет, мистер Брейди, они еще не приходили, — почтительно ответил высокородный Малоней.— Запаздывают, а?— Ага. Мистер Виндзор всегда раньше меня приходит.— И чего они задержались?— Может, их прикончили, — небрежно предположил Мопся.— Чего-чего?Мопся поведал о вчерашних событиях, слегка отступив от обычного олимпийского спокойствия. О том, как союзники тейблхиллцы обрушились врасплох на ничего не подозревавших сынов Три-Пойнтс, он сообщил почти с воодушевлением.— А у этого Смита, — заметил Кид с одобрением, — котелок варит куда лучше, чем подумаешь, на него глядя. Я…— Товарищ Брейди, — донесся голос с порога, — вы мне льстите.— Э-эй, — сказал Кид, оборачиваясь, — а я вас и не видел, мистер Смит, извините. Мопся мне рассказывал, как вы его вчера сгоняли за Тейбл-Хилл. Здорово придумано. Ну просто ловко. А эти ребята, выходит, не шутят! Вроде бы всерьез думают вас прикончить.— Действительно, мистер Брейди, кое-что в их вчерашнем поведении указывает на присутствие в их душах стремления к подобному идеалу. В частности, некий Сэм, благородный атлет угольного оттенка, с большим энтузиазмом пытался осуществить его на деле. Думается, и в эту минуту он дожидается нас с револьвером в руке. Но к чему такие мыс-ми? Мы здесь, целые и невредимые, и с минуты на минуту должен подойти товарищ Виндзор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19