Ты берешь на себя зануд. Я запираю Корку в подвале, вывожу машину и жду у выхода. У кого-нибудь есть что сказать?
У обоих мужчин было. Мистер Моллой сказал:
— Киска, тебя надо назначить генералом в армии Соединенных Штатов.
Мистер Твист сказал:
— Минуточку, минуточку!
Ответом ему были раздраженные взгляды. Он уже произносил эти слова точно таким же тоном, и было ясно, что он намерен разрушить гармонию и внести разлад в атмосферу взаимной поддержки.
— Э? — спросил мистер Моллой.
— Чего еще? — спросила Долли.
Шимп объяснился.
— А что потом? — спросил он. — Стекляшки у Мыльного. Ты — в машине. Я — в гостиной с занудами. Как я узнаю, что все готово? Не хватало, — продолжал Шимп все тем же неприятным голосом, — чтобы вы включили мотор и через пятьдесят миль спросили, переглянувшись: «А где же Шимп? Я совсем про него забыла».
Долли вздохнула.
— Не забудем.
— Не забудете?
— Когда все будет готово, я выстрелю из пистолета. Тогда ты ноги в руки
— и к нам. Идет?
— Идет, — с некоторым сомнением отвечал Шимп. — У тебя не вылетит из головы в последнюю минуту?
— Ты мог бы доверять моей жене, — холодно сказал мистер Моллой.
— Вот как? — И с этими неприятными словами Шимп вышел из комнаты.
Когда дверь закрылась, Долли шумно выдохнула.
— Если я не прибью этого мелкого пакостника в самое ближайшее время, — сказала она, — что-нибудь во мне не выдержит. Надорвется.
Глава двадцать шестая
Лекции, которые миссис Корк читала два раза в неделю (сегодня должна была состояться одиннадцатая), немало украшали жизнь Шипли-холла. Они радовали не только ухо, но и глаз, поскольку сопровождались демонстрацией любительских кинолент. В один вечер вы издалека наблюдали туземную свадьбу; через три дня с замиранием сердца следили за сценками из жизни носорогов a la Уолтер Уинчел.
Она всегда бралась за дело с приятным чувством, что доставит людям незабываемое удовольствие. Как же больно ей бывало обнаружить, что ее подопечные, не сознавая своего блага, попрятались, кто куда.
Cлучалось 'njнечасто — сила личности, позволявшая миссис Корк избавляться от экземпляров «Женщины в дебрях», пугала и тех, кто вздумал бы отлынивать от лекций — но все же случалось. Однако сегодняшний случай был исключительным. Пересчитав собравшихся по головам, миссис Корк обнаружила, что нет по меньшей мере троих.
Не было мистера Моллоя. Не было миссис Моллой. Сколько не искали, не нашли Дж. Дж. Миллера. Это затмило черный день, когда мистера Уикса и мистера Хендерсона, отсутствующих на параде без увольнительной, нашли в комнате у последнего за распитием виски и обсуждением собачьих бегов.
Туча омрачила чело миссис Корк. Она была не из тех, кто станет кротко сносить подобное безобразие.
— Мисс Бенедик.
— Да, миссис Корк.
— Я не вижу мистера и миссис Моллой, а также мистера Миллера. Они, наверное, в саду. Подите и скажите им, что мы ждем.
— Да, миссис Корк.
Энн торопливо вышла. На лбу миссис Корк по-прежнему лежала тень, но она рассеялась при взгляде на мистера Трампера, который наготове стоял у ее локтя. Она почувствовала: вот так всегда. Стоит рядом, выключает свет, когда приходит время показывать кино, включает, когда она хочет зачитать отрывок из «Женщины в дебрях», первым начинает хлопать, подливает в стакан воды, поднимает оброненную указку… Xто бы ни случилось, Юстэс Трампер не подведет.
Вот и сейчас он нашел правильные, сочувственные слова.
— Как неприятно, Кларисса!
— Очень.
— Люди должны приходить к началу лекции.
— Да.
— Я всегда прихожу вовремя.
Глаза миссис Корк тронула нежность. В сотый раз она подумала, что Юстэс
— сокровище.
— Вы — не такой, как все, — сказала она. — Не знаю, как бы я без вас обходилась.
В Юстэсе Трампере словно распрямилась какая-то пружина. Словно некий голос шепнул ему, что пришло время испытать судьбу, победить или проиграть. Они стояли у входа в гостиную, а дисциплинированные слушатели, которые рассаживались по местам, не могли различить их голосов. Лучшего случая было не придумать. Юстэс Трампер справедливо рассудил, что, после двенадцати лет молчаливого преклонения, никто не сможет упрекнуть его в излишней поспешности.
Будь у него время, он бы начал с покашливаний и блеяния, но он понимал, что придется обойтись без подобных вступлений. В коридоре слышались шаги; в любую секунду кто-то мог появиться.
— Кларисса, — сказал он. — Я люблю вас. Согласны вы стать моей женой?
Сказано кратко и по существу. Вряд ли он мог бы выразитьcя короче и при этом сохранить смысл. Однако он неудачно рассчитал время. Не успела миссис Корк ответить, вероятно, не успела даже переварить вопрос, как появилась миссис Моллой. Ее-то шаги и заставили мистера Трампера поторопиться с объяснением. Теперь, когда она появилась, он смотрел на нее с некоторой досадой.
— Черт! — сказала Долли.
Глаза ее расширились, она взволнованно и часто дышала. Было ясно, что в размеренное течение ее жизни ворвалось нечто необычное. Досада мистера Трампера уступила место любопытству.
— Что-то случилось, миссис Моллой? — спросил он.
Миссис Корк волнение миссис Моллой показалось вполне естественным. Еще бы не волноваться, если ты опаздываешь на лекцию и заставляешь других ждать.
— Не беспокойтесь, миссис Моллой, — сказала она. — Мы еще не приступали.
— Да? А я вот и приступила, и переступила, и чуть через голову не прыгнула.
Миссис Корк легонько поджала губы.
— Простите?
— Когда бутылка просвистела мимо моего кумпола.
— Бутылка?
Долли истерически расхохоталась.
— Я начала не с того конца, — сказала она. — Вот как все было. Иду сюда, спускаюсь в прихожую, и тут горничная говорит, Кейкбред ведет себя как-то странно, а она не хочет тревожить вас. Короче, не попробую ли я его урезонить.
Глаза миссис Корк посуровели.
— Кейкбред?
Это было сказано мрачным тоном. Отношение миссис Корк к эксцентричному мажордому в последнее время все больше напоминало отношение Генриха II к Томасу Бекету. Слова «Неужели никто не избавит меня от этого неуемного дворецкого», казалось, готовы сорваться с ее губ.
— Кейкбред? Что он на этот раз выкинул?
— Наклюкался.
— Наклюкался?
— Нализался.
— Нализался?
— Надрался. Наквасился. Залил глаза. Дерябнул. О, черт! — Долли, как многие ее соплеменники в Англии, в очередной раз столкнулась с непонятливостью аборигенов. — Напился.
— Напился?
— Нагрузился, как океанский лайнер.
Мистер Трампер изумленно пискнул.
— Вы уверены?
— Уверена? — повторила Долли, взвешивая вопрос. — Нет, не уверена. Предполагаю. Может, он в жизни капли в рот не брал. Просто он в погребе, орет песни и бьет бутылки.
— Бьет бутылки?
— Да. Кажется, топориком. Все, кроме одной. Ее он запустил в меня, когда я сунула голову в дверь и спросила «Эй, что здесь происходит?». За малый чуток промахнулся. Ну, я решила, что это слишком похоже на вульгарную потасовку, и сдала назад. Думаю, пойду-ка я лучше и все скажу вам.
— Вы поступили совершенно правильно. Я пойду и сама с ним разберусь.
Мистер Трампер недоверчиво пискнул.
— Как странно! За обедом он казался вполне нормальным.
— Нет, — отрезала миссис Корк. — Теперь я вспоминаю, что его глаза горели нездоровым огнем. Без сомнения, он весь вечер пил, как сапожник.
В голосе ее звучало суровое порицание, к которому, однако, примешивалось некоторое удовлетворение. Никто не любит загадок, кроме как в книгах, где их распутывает инспектор Первис, а загадка Кейкбреда терзала ее давно. Слова Долли раскрыли завесу тайны. Стало ясно, что Кейкбред — тайный пьянчуга. В Африке она хорошо знала многих туземных царьков, которые никогда не отказывались от порции джина.
— Так он в погребе? Сейчас же пойду и поговорю с ним.
— Советую прихватить топор или чего потяжелее.
Мистер Трампер в который раз доказал свою незаменимость, когда надо что-нибудь принести. Он сбегал в гостиную и вернулся с кочергой.
— Возьмите, Кларисса.
— Спасибо, Юстэс.
— Я с вами.
— Не стоит.
— Нет, я все-таки пойду, — с тихой решимостью сказал мистер Трампер. Долли тоже изъявила желание пойти с ними.
Процессия миновала мощеный коридор за обитой зеленым сукном дверью и по каменным ступеням спустилась в погреб. Дверь была открыта, но звуков буйства за ней не слышалось. Миссис Корк заглянула внутрь. Мистер Трампер и Долли перешептывались за ее спиной.
— Он ведет себя очень тихо, — сказал мистер Трампер.
— Затаился и выжидает, — сказала Долли.
Миссис Корк нетерпеливо подала голос. У нее были нервы, как стальные канаты, но даже на них подействовала эта неестественная тишина. Если все говорят о дворецком, что он бьет бутылки, вы ждете, что он будет бить их и дальше. Если он затаился и ждет, это уже слишком.
— Кейкбред!
Молчание.
— Кейкбред!
Снова молчание, словно дворецкий изготовился к прыжку.
— Может, ушел? — с надеждой предположил мистер Трапер.
— Нет, — отвечала Долли. — Я вижу, как там в глубине поблескивают его глаза.
При этих словах миссис Корк встрепенулась, как при звуке трубы. Не в ее привычках было тратить время на разговоры, когда надо действовать. Сжимая кочергу, она ринулась в темноту, и Юстэс Трампер, лишь на мгновение заколебавшись, шагнул следом.
Не успел он переступить порог, с дрожью в коленях, но при этом с сознанием, что совершает самый мужественный поступок в своей жизни, как дверь сзади захлопнулась и в замке повернулся ключ.
Почти в это же самое время Энн, добежав до террасы по пути в сад, резко остановилась. Она заметила свет в кабинете миссис Корк.
У миссис Корк был один или два пунктика, но главный, когда люди, выходя из комнаты, не гасят за собой свет. Энн вспомнила, что последней выходила из кабинета. С четверть часа назад миссис Корк послала ее за экземпляром «Женщины в дебрях», отрывки из которой намеревалась включить в лекцию. Это означало, что именно она, Энн, позабыла щелкнуть выключателем.
Придавленная чувством вины, которое испытывает всякая девушка, оставившая свет в пустой комнате, она шагнула в стеклянную дверь, чтобы исправить свою оплошность, и обнаружила, что комната совсем не пуста. Первым ее взору предстал самый ненавистный полузащитник Англии, Дж. Дж. Миллер. Он стоял спиной к Энн и подбадривал кого-то, кто лежал на полу, скрытый от нее столом. Подойдя ближе, Энн поняла, что ободряющие слова адресуются обтянутому штанами громоздкому заду. Он торчал из буфета. Любовь подсказала Энн, что зад этот ей известен и принадлежит ее дяде Джорджу, шестому виконту Аффенхемскому.
— Что… — начала она, и Джеф подпрыгнул, как будто тренировался в прыжках в высоту с места. Тут же со звуком, который инспектор Первис назвал бы глухим ударом, глава семьи стукнулся затылком о буфетную полку.
— Ой, привет, — сказал Джеф, который, развернувшись в прыжке, узнал новоприбывшую. — Заходите. Вы как раз вовремя.
Бывают минуты, когда здоровая, исполненная любопытства девушка не может хранить обет молчания даже по отношению последним отбросам общества, если упомянутые отбросы могут снабдить ее волнующей информацией.
— Что вы здесь делаете? — вскричала она.
Джеф был краток и деловит. Хорошие новости можно выкладывать без подготовки.
— Мы нашли их!
Энн ахнула.
— Бриллианты?
— Да. Все позади, осталось только кричать ура.
Лорд Аффенхем выполз из буфета, как цирковой слон, задом наперед вступающий на арену. Одной рукой он потирал затылок, другой сжимал большую табачную банку.
— Вот она. Только, дорогая, другой раз не заговаривай так неожиданно в такие минуты.
Джеф не мог согласиться с этим мнением. Долгий, увлекательный разговор, который только что произошел у них с Энн, освежил его, как дождь — иссохшую землю. Да, от звука ее голоса шевелюра его поседела, а сердце остановилось навеки, и все равно он считал, пусть говорит внезапно, лишь бы говорила.
— Ваш дядя вспомнил, что положил их в табачную банку.
— Что?! — вскричала Энн.
— Да, — сказал Джеф.
— Да-а, — сказал лорд Аффенхем.
Со стороны окна донесся сильный мужественный голос.
— Руки! — сказал он.
И мистер Моллой резво вошел в гостиную, неся перед собой пистолет.
Глава двадцать седьмая
Следует напомнить, что перед этим, последним в нашей хронике появлением, мистер Моллой был настроен отнюдь не радостно. При знакомстве с пистолетом, который теперь держал развязно, словно официант — тарелку жареной картошки, он заметно дрожал, как будто ненароком погладил скорпиона. Никто не заметил бы в нем особенного задора. Наверное, следует объяснить, почему сейчас он вошел резво и заговорил сильным мужественным голосом.
Эта разительная перемена произошла в нем стараниями жены. От глаз Долли не ускользнули его колебания, и, едва Шимп вышел из комнаты, она первым делом налила Мыльному две рюмки бренди из бутылки, которую давно выпросила у лорда Аффенхема и держала в ящике комода под теплыми панталонами.
Бренди, как и портвейн, портит фигуру, но мистер Моллой, хоть и следил за своим весом, решил на этот раз поступиться правилами. Он выпил свои две рюмки и преобразился. После второй он подкинул пистолет в воздух и поймал за дуло. Еще одна, и он вышел бы из комнаты, балансируя пистолетом на носу.
Соответственно, в дело он ринулся с бесшабашной бравадой. Правда, в комнате было три человека, а ему обещали лишь одного. Чем больше, тем веселее, чувствовал он. Что до нелепости слов «Руки!», он просто не мог бы сейчас подобрать никаких других.
Его внезапное появление было встречено тишиной, но лорд Аффенхем не мог долго сдерживать свое любопытство.
— Руки? — переспросил он.
— Руки вверх.
— Зачем? — удивился лорд Аффенхем. — Что происходит? — спросил он, поворачиваясь к Джефу. — Этот малый, что, пьян?
Мыльный прояснил положение.
— Мне нужна табачная банка.
Энн вскрикнула.
— Нет! Не отдавай ему, милый!
— Отдать ему банку? — изумился лорд Аффенхем. — Когда в ней — мои бриллианты? Ну нет. Я не такой дурак.
Мыльный, которого убедили, что он скажет «Руки!», а дальнейшее случится само собой, опешил бы, если б не благотворное действие двух рюмок бренди. Он отвечал все так же напористо:
— Давайте сюда, или я проделаю в вас дырку.
Лорд Аффенхем с самого начала разговора смотрел на Мыльного немигающим взглядом и наконец вспомнил, где его видел. Заодно он вспомнил, что собирался сказать этому человеку одну вещь.
— Вы ведь муж миссис Моллой, да?
Многие обиделись бы на подобное определение, но только не Мыльный.
— Верно говоришь, брат.
— Я так и подумал. Я заметил вас, когда прислуживал за столом. Не знаю, известно ли вам, но у вас на макушке лысина.
У мистера Моллоя отпала челюсть.
— Не может быть!
— Может. Если срочно не примете меры, станете лысым, как яйцо. Попробуйте «Скальпо». Отлично помогает.
— Обязательно, — с жаром отвечал мистер Моллой. — Спасибо, что сказали.
Он поднес руку к макушке и заметил, что держит пистолет. Это вернуло его к делу.
— Ладно, к чертям мои волосы, — сказал он, краснея при мысли, что бы подумала его жена, увидев, как он отвлекся. — Давайте банку.
Его назойливость докучала лорду Аффенхему, но тот отвечал терпеливо:
— Я повторяю, в ней — мои бриллианты.
— Думаю, они ему и нужны, — сказал Джеф. — Я должен был упомянуть раньше, но этот человек — мошенник.
— Мошенник. Вы хотите сказать, из этих гнусных гангстеров?
— Что-то в этом роде. Вот почему я просил вас быть осторожней в разговорах с миссис Моллой.
— Эта милая маленькая дама тоже мошенница?
— Боюсь, что да.
— Лопни кочерыжка, — сказал лорд Аффенхем с болью разочарования. — Я должен это обдумать.
— Банку давай, — сказал Мыльный, но он мог бы не утруждаться. Лорд Аффенхем впал в транс.
Наступило молчание. Мыльный гадал, каких действий ждет от него жена. Энн укоризненно глядела на Джефа. Он стоял, подняв руки, и такая покорность неприятно ее удивила. Она не любила Джефа, но считала человеком отважным.
— Вы не можете что-нибудь сделать? — спросила она.
Прежде, чем Джеф успел ответить, лорд Аффенхем очнулся. Видимо, его размышления принесли плоды.
— Предоставьте это мне, — весело сказал он. — Я сам управлюсь. — Он пошел на Мыльного, пристально глядя ему в глаза. — Вы не сможете прицелиться. Вы не сможете нажать на крючок. Вы не в силах удержать пистолет.
Мыльный не понял.
— Почему это? — удивился он.
Лорд Аффенхем с явным разочарованием повернулся к Джефу.
— Странно. Не получилось. Я слышал, как в пьесе один тип сказал так другому, и тот, выронив пистолет, залился слезами. Может быть, я сказал что-то не так.
— Вы все сказали так, — утешил Джеф, — но, боюсь, одними словами не обойтись. Простите.
Он резко упал вперед и ударил Мыльного головой под колени. Мыльный, хоть и видел движение Джефа, ожидал, что удар придется гораздо выше, и пошатнулся. Джеф обхватил его руками за ноги. Мыльный потерял равновесие и упал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
У обоих мужчин было. Мистер Моллой сказал:
— Киска, тебя надо назначить генералом в армии Соединенных Штатов.
Мистер Твист сказал:
— Минуточку, минуточку!
Ответом ему были раздраженные взгляды. Он уже произносил эти слова точно таким же тоном, и было ясно, что он намерен разрушить гармонию и внести разлад в атмосферу взаимной поддержки.
— Э? — спросил мистер Моллой.
— Чего еще? — спросила Долли.
Шимп объяснился.
— А что потом? — спросил он. — Стекляшки у Мыльного. Ты — в машине. Я — в гостиной с занудами. Как я узнаю, что все готово? Не хватало, — продолжал Шимп все тем же неприятным голосом, — чтобы вы включили мотор и через пятьдесят миль спросили, переглянувшись: «А где же Шимп? Я совсем про него забыла».
Долли вздохнула.
— Не забудем.
— Не забудете?
— Когда все будет готово, я выстрелю из пистолета. Тогда ты ноги в руки
— и к нам. Идет?
— Идет, — с некоторым сомнением отвечал Шимп. — У тебя не вылетит из головы в последнюю минуту?
— Ты мог бы доверять моей жене, — холодно сказал мистер Моллой.
— Вот как? — И с этими неприятными словами Шимп вышел из комнаты.
Когда дверь закрылась, Долли шумно выдохнула.
— Если я не прибью этого мелкого пакостника в самое ближайшее время, — сказала она, — что-нибудь во мне не выдержит. Надорвется.
Глава двадцать шестая
Лекции, которые миссис Корк читала два раза в неделю (сегодня должна была состояться одиннадцатая), немало украшали жизнь Шипли-холла. Они радовали не только ухо, но и глаз, поскольку сопровождались демонстрацией любительских кинолент. В один вечер вы издалека наблюдали туземную свадьбу; через три дня с замиранием сердца следили за сценками из жизни носорогов a la Уолтер Уинчел.
Она всегда бралась за дело с приятным чувством, что доставит людям незабываемое удовольствие. Как же больно ей бывало обнаружить, что ее подопечные, не сознавая своего блага, попрятались, кто куда.
Cлучалось 'njнечасто — сила личности, позволявшая миссис Корк избавляться от экземпляров «Женщины в дебрях», пугала и тех, кто вздумал бы отлынивать от лекций — но все же случалось. Однако сегодняшний случай был исключительным. Пересчитав собравшихся по головам, миссис Корк обнаружила, что нет по меньшей мере троих.
Не было мистера Моллоя. Не было миссис Моллой. Сколько не искали, не нашли Дж. Дж. Миллера. Это затмило черный день, когда мистера Уикса и мистера Хендерсона, отсутствующих на параде без увольнительной, нашли в комнате у последнего за распитием виски и обсуждением собачьих бегов.
Туча омрачила чело миссис Корк. Она была не из тех, кто станет кротко сносить подобное безобразие.
— Мисс Бенедик.
— Да, миссис Корк.
— Я не вижу мистера и миссис Моллой, а также мистера Миллера. Они, наверное, в саду. Подите и скажите им, что мы ждем.
— Да, миссис Корк.
Энн торопливо вышла. На лбу миссис Корк по-прежнему лежала тень, но она рассеялась при взгляде на мистера Трампера, который наготове стоял у ее локтя. Она почувствовала: вот так всегда. Стоит рядом, выключает свет, когда приходит время показывать кино, включает, когда она хочет зачитать отрывок из «Женщины в дебрях», первым начинает хлопать, подливает в стакан воды, поднимает оброненную указку… Xто бы ни случилось, Юстэс Трампер не подведет.
Вот и сейчас он нашел правильные, сочувственные слова.
— Как неприятно, Кларисса!
— Очень.
— Люди должны приходить к началу лекции.
— Да.
— Я всегда прихожу вовремя.
Глаза миссис Корк тронула нежность. В сотый раз она подумала, что Юстэс
— сокровище.
— Вы — не такой, как все, — сказала она. — Не знаю, как бы я без вас обходилась.
В Юстэсе Трампере словно распрямилась какая-то пружина. Словно некий голос шепнул ему, что пришло время испытать судьбу, победить или проиграть. Они стояли у входа в гостиную, а дисциплинированные слушатели, которые рассаживались по местам, не могли различить их голосов. Лучшего случая было не придумать. Юстэс Трампер справедливо рассудил, что, после двенадцати лет молчаливого преклонения, никто не сможет упрекнуть его в излишней поспешности.
Будь у него время, он бы начал с покашливаний и блеяния, но он понимал, что придется обойтись без подобных вступлений. В коридоре слышались шаги; в любую секунду кто-то мог появиться.
— Кларисса, — сказал он. — Я люблю вас. Согласны вы стать моей женой?
Сказано кратко и по существу. Вряд ли он мог бы выразитьcя короче и при этом сохранить смысл. Однако он неудачно рассчитал время. Не успела миссис Корк ответить, вероятно, не успела даже переварить вопрос, как появилась миссис Моллой. Ее-то шаги и заставили мистера Трампера поторопиться с объяснением. Теперь, когда она появилась, он смотрел на нее с некоторой досадой.
— Черт! — сказала Долли.
Глаза ее расширились, она взволнованно и часто дышала. Было ясно, что в размеренное течение ее жизни ворвалось нечто необычное. Досада мистера Трампера уступила место любопытству.
— Что-то случилось, миссис Моллой? — спросил он.
Миссис Корк волнение миссис Моллой показалось вполне естественным. Еще бы не волноваться, если ты опаздываешь на лекцию и заставляешь других ждать.
— Не беспокойтесь, миссис Моллой, — сказала она. — Мы еще не приступали.
— Да? А я вот и приступила, и переступила, и чуть через голову не прыгнула.
Миссис Корк легонько поджала губы.
— Простите?
— Когда бутылка просвистела мимо моего кумпола.
— Бутылка?
Долли истерически расхохоталась.
— Я начала не с того конца, — сказала она. — Вот как все было. Иду сюда, спускаюсь в прихожую, и тут горничная говорит, Кейкбред ведет себя как-то странно, а она не хочет тревожить вас. Короче, не попробую ли я его урезонить.
Глаза миссис Корк посуровели.
— Кейкбред?
Это было сказано мрачным тоном. Отношение миссис Корк к эксцентричному мажордому в последнее время все больше напоминало отношение Генриха II к Томасу Бекету. Слова «Неужели никто не избавит меня от этого неуемного дворецкого», казалось, готовы сорваться с ее губ.
— Кейкбред? Что он на этот раз выкинул?
— Наклюкался.
— Наклюкался?
— Нализался.
— Нализался?
— Надрался. Наквасился. Залил глаза. Дерябнул. О, черт! — Долли, как многие ее соплеменники в Англии, в очередной раз столкнулась с непонятливостью аборигенов. — Напился.
— Напился?
— Нагрузился, как океанский лайнер.
Мистер Трампер изумленно пискнул.
— Вы уверены?
— Уверена? — повторила Долли, взвешивая вопрос. — Нет, не уверена. Предполагаю. Может, он в жизни капли в рот не брал. Просто он в погребе, орет песни и бьет бутылки.
— Бьет бутылки?
— Да. Кажется, топориком. Все, кроме одной. Ее он запустил в меня, когда я сунула голову в дверь и спросила «Эй, что здесь происходит?». За малый чуток промахнулся. Ну, я решила, что это слишком похоже на вульгарную потасовку, и сдала назад. Думаю, пойду-ка я лучше и все скажу вам.
— Вы поступили совершенно правильно. Я пойду и сама с ним разберусь.
Мистер Трампер недоверчиво пискнул.
— Как странно! За обедом он казался вполне нормальным.
— Нет, — отрезала миссис Корк. — Теперь я вспоминаю, что его глаза горели нездоровым огнем. Без сомнения, он весь вечер пил, как сапожник.
В голосе ее звучало суровое порицание, к которому, однако, примешивалось некоторое удовлетворение. Никто не любит загадок, кроме как в книгах, где их распутывает инспектор Первис, а загадка Кейкбреда терзала ее давно. Слова Долли раскрыли завесу тайны. Стало ясно, что Кейкбред — тайный пьянчуга. В Африке она хорошо знала многих туземных царьков, которые никогда не отказывались от порции джина.
— Так он в погребе? Сейчас же пойду и поговорю с ним.
— Советую прихватить топор или чего потяжелее.
Мистер Трампер в который раз доказал свою незаменимость, когда надо что-нибудь принести. Он сбегал в гостиную и вернулся с кочергой.
— Возьмите, Кларисса.
— Спасибо, Юстэс.
— Я с вами.
— Не стоит.
— Нет, я все-таки пойду, — с тихой решимостью сказал мистер Трампер. Долли тоже изъявила желание пойти с ними.
Процессия миновала мощеный коридор за обитой зеленым сукном дверью и по каменным ступеням спустилась в погреб. Дверь была открыта, но звуков буйства за ней не слышалось. Миссис Корк заглянула внутрь. Мистер Трампер и Долли перешептывались за ее спиной.
— Он ведет себя очень тихо, — сказал мистер Трампер.
— Затаился и выжидает, — сказала Долли.
Миссис Корк нетерпеливо подала голос. У нее были нервы, как стальные канаты, но даже на них подействовала эта неестественная тишина. Если все говорят о дворецком, что он бьет бутылки, вы ждете, что он будет бить их и дальше. Если он затаился и ждет, это уже слишком.
— Кейкбред!
Молчание.
— Кейкбред!
Снова молчание, словно дворецкий изготовился к прыжку.
— Может, ушел? — с надеждой предположил мистер Трапер.
— Нет, — отвечала Долли. — Я вижу, как там в глубине поблескивают его глаза.
При этих словах миссис Корк встрепенулась, как при звуке трубы. Не в ее привычках было тратить время на разговоры, когда надо действовать. Сжимая кочергу, она ринулась в темноту, и Юстэс Трампер, лишь на мгновение заколебавшись, шагнул следом.
Не успел он переступить порог, с дрожью в коленях, но при этом с сознанием, что совершает самый мужественный поступок в своей жизни, как дверь сзади захлопнулась и в замке повернулся ключ.
Почти в это же самое время Энн, добежав до террасы по пути в сад, резко остановилась. Она заметила свет в кабинете миссис Корк.
У миссис Корк был один или два пунктика, но главный, когда люди, выходя из комнаты, не гасят за собой свет. Энн вспомнила, что последней выходила из кабинета. С четверть часа назад миссис Корк послала ее за экземпляром «Женщины в дебрях», отрывки из которой намеревалась включить в лекцию. Это означало, что именно она, Энн, позабыла щелкнуть выключателем.
Придавленная чувством вины, которое испытывает всякая девушка, оставившая свет в пустой комнате, она шагнула в стеклянную дверь, чтобы исправить свою оплошность, и обнаружила, что комната совсем не пуста. Первым ее взору предстал самый ненавистный полузащитник Англии, Дж. Дж. Миллер. Он стоял спиной к Энн и подбадривал кого-то, кто лежал на полу, скрытый от нее столом. Подойдя ближе, Энн поняла, что ободряющие слова адресуются обтянутому штанами громоздкому заду. Он торчал из буфета. Любовь подсказала Энн, что зад этот ей известен и принадлежит ее дяде Джорджу, шестому виконту Аффенхемскому.
— Что… — начала она, и Джеф подпрыгнул, как будто тренировался в прыжках в высоту с места. Тут же со звуком, который инспектор Первис назвал бы глухим ударом, глава семьи стукнулся затылком о буфетную полку.
— Ой, привет, — сказал Джеф, который, развернувшись в прыжке, узнал новоприбывшую. — Заходите. Вы как раз вовремя.
Бывают минуты, когда здоровая, исполненная любопытства девушка не может хранить обет молчания даже по отношению последним отбросам общества, если упомянутые отбросы могут снабдить ее волнующей информацией.
— Что вы здесь делаете? — вскричала она.
Джеф был краток и деловит. Хорошие новости можно выкладывать без подготовки.
— Мы нашли их!
Энн ахнула.
— Бриллианты?
— Да. Все позади, осталось только кричать ура.
Лорд Аффенхем выполз из буфета, как цирковой слон, задом наперед вступающий на арену. Одной рукой он потирал затылок, другой сжимал большую табачную банку.
— Вот она. Только, дорогая, другой раз не заговаривай так неожиданно в такие минуты.
Джеф не мог согласиться с этим мнением. Долгий, увлекательный разговор, который только что произошел у них с Энн, освежил его, как дождь — иссохшую землю. Да, от звука ее голоса шевелюра его поседела, а сердце остановилось навеки, и все равно он считал, пусть говорит внезапно, лишь бы говорила.
— Ваш дядя вспомнил, что положил их в табачную банку.
— Что?! — вскричала Энн.
— Да, — сказал Джеф.
— Да-а, — сказал лорд Аффенхем.
Со стороны окна донесся сильный мужественный голос.
— Руки! — сказал он.
И мистер Моллой резво вошел в гостиную, неся перед собой пистолет.
Глава двадцать седьмая
Следует напомнить, что перед этим, последним в нашей хронике появлением, мистер Моллой был настроен отнюдь не радостно. При знакомстве с пистолетом, который теперь держал развязно, словно официант — тарелку жареной картошки, он заметно дрожал, как будто ненароком погладил скорпиона. Никто не заметил бы в нем особенного задора. Наверное, следует объяснить, почему сейчас он вошел резво и заговорил сильным мужественным голосом.
Эта разительная перемена произошла в нем стараниями жены. От глаз Долли не ускользнули его колебания, и, едва Шимп вышел из комнаты, она первым делом налила Мыльному две рюмки бренди из бутылки, которую давно выпросила у лорда Аффенхема и держала в ящике комода под теплыми панталонами.
Бренди, как и портвейн, портит фигуру, но мистер Моллой, хоть и следил за своим весом, решил на этот раз поступиться правилами. Он выпил свои две рюмки и преобразился. После второй он подкинул пистолет в воздух и поймал за дуло. Еще одна, и он вышел бы из комнаты, балансируя пистолетом на носу.
Соответственно, в дело он ринулся с бесшабашной бравадой. Правда, в комнате было три человека, а ему обещали лишь одного. Чем больше, тем веселее, чувствовал он. Что до нелепости слов «Руки!», он просто не мог бы сейчас подобрать никаких других.
Его внезапное появление было встречено тишиной, но лорд Аффенхем не мог долго сдерживать свое любопытство.
— Руки? — переспросил он.
— Руки вверх.
— Зачем? — удивился лорд Аффенхем. — Что происходит? — спросил он, поворачиваясь к Джефу. — Этот малый, что, пьян?
Мыльный прояснил положение.
— Мне нужна табачная банка.
Энн вскрикнула.
— Нет! Не отдавай ему, милый!
— Отдать ему банку? — изумился лорд Аффенхем. — Когда в ней — мои бриллианты? Ну нет. Я не такой дурак.
Мыльный, которого убедили, что он скажет «Руки!», а дальнейшее случится само собой, опешил бы, если б не благотворное действие двух рюмок бренди. Он отвечал все так же напористо:
— Давайте сюда, или я проделаю в вас дырку.
Лорд Аффенхем с самого начала разговора смотрел на Мыльного немигающим взглядом и наконец вспомнил, где его видел. Заодно он вспомнил, что собирался сказать этому человеку одну вещь.
— Вы ведь муж миссис Моллой, да?
Многие обиделись бы на подобное определение, но только не Мыльный.
— Верно говоришь, брат.
— Я так и подумал. Я заметил вас, когда прислуживал за столом. Не знаю, известно ли вам, но у вас на макушке лысина.
У мистера Моллоя отпала челюсть.
— Не может быть!
— Может. Если срочно не примете меры, станете лысым, как яйцо. Попробуйте «Скальпо». Отлично помогает.
— Обязательно, — с жаром отвечал мистер Моллой. — Спасибо, что сказали.
Он поднес руку к макушке и заметил, что держит пистолет. Это вернуло его к делу.
— Ладно, к чертям мои волосы, — сказал он, краснея при мысли, что бы подумала его жена, увидев, как он отвлекся. — Давайте банку.
Его назойливость докучала лорду Аффенхему, но тот отвечал терпеливо:
— Я повторяю, в ней — мои бриллианты.
— Думаю, они ему и нужны, — сказал Джеф. — Я должен был упомянуть раньше, но этот человек — мошенник.
— Мошенник. Вы хотите сказать, из этих гнусных гангстеров?
— Что-то в этом роде. Вот почему я просил вас быть осторожней в разговорах с миссис Моллой.
— Эта милая маленькая дама тоже мошенница?
— Боюсь, что да.
— Лопни кочерыжка, — сказал лорд Аффенхем с болью разочарования. — Я должен это обдумать.
— Банку давай, — сказал Мыльный, но он мог бы не утруждаться. Лорд Аффенхем впал в транс.
Наступило молчание. Мыльный гадал, каких действий ждет от него жена. Энн укоризненно глядела на Джефа. Он стоял, подняв руки, и такая покорность неприятно ее удивила. Она не любила Джефа, но считала человеком отважным.
— Вы не можете что-нибудь сделать? — спросила она.
Прежде, чем Джеф успел ответить, лорд Аффенхем очнулся. Видимо, его размышления принесли плоды.
— Предоставьте это мне, — весело сказал он. — Я сам управлюсь. — Он пошел на Мыльного, пристально глядя ему в глаза. — Вы не сможете прицелиться. Вы не сможете нажать на крючок. Вы не в силах удержать пистолет.
Мыльный не понял.
— Почему это? — удивился он.
Лорд Аффенхем с явным разочарованием повернулся к Джефу.
— Странно. Не получилось. Я слышал, как в пьесе один тип сказал так другому, и тот, выронив пистолет, залился слезами. Может быть, я сказал что-то не так.
— Вы все сказали так, — утешил Джеф, — но, боюсь, одними словами не обойтись. Простите.
Он резко упал вперед и ударил Мыльного головой под колени. Мыльный, хоть и видел движение Джефа, ожидал, что удар придется гораздо выше, и пошатнулся. Джеф обхватил его руками за ноги. Мыльный потерял равновесие и упал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21