Шамбло встала.
Вытянув вперед руки, она раздвинула живую завесу, скрывавшую смуглое, прекрасное тело, закинула две тяжелые, непрестанно шевелящиеся пряди за спину и смущенно улыбнулась. Юная, очаровательная девушка с отвратительными змеями вместо волос. Медуза Горгона.
Осознание этого пришло из туманных глубин незапамятного прошлого, выплыло иллюстрацией из старинной, чудом сохранившейся книги, прочитанной в детстве… Шамбло широко развела руки. В простом, предельно откровенном жесте таился призыв такой силы, что Джо стряхнул с себя оцепенение и медленно, словно находясь в гипнотическом трансе, встал навстречу красоте, одетой в живой, умопомрачительный ужас.
Но и в холодном кипении влажной, ослепительно алой массы тоже была своя красота – красота безумия, леденящая красота, более жуткая, чем самое отвратительное уродство.
В голове Техасца снова зазвучал вкрадчивый голос, обещавший невозможные ласки, невероятные наслаждения. Глаза Шамбло горели прозрачной изумрудной зеленью, и сквозь темные пульсирующие разрезы кошачьих зрачков взгляд Джо проникал в беспросветную тьму – тьму, готовую поглотить его…
Губы Шамбло затрепетали. В тишину, в плавное покачивание прекрасного тела, в холодный, змеящийся ужас ее… ее волос вплелся страстный, торжествующий шепот:
– Теперь… я буду… говорить с тобой… на своем языке, мой любимый!
Тихий голос звал и ласкал, обещал и принуждал, сладкой нежностью проникал в потаенные глубины сознания. Техасец Джо содрогался от ужаса и ненависти, однако слепо повиновался приказу.
Руки скользнули под теплую, влажную, тошнотворно копошащуюся завесу, смуглое, невероятно гибкое и податливое тело прильнуло к его груди, нежные руки страстно обвили его шею…
Тысячи раз повторится все это в ночных кошмарах, которые не оставят Джо до самой смерти. Тошнотворный запах не давал вздохнуть, толстые, жадно дрожащие змеи покрыли каждый дюйм его тела. Они извивались и скользили, липкая влага и тепло, исходящие от них, без помех проникали через одежду.
Техасец вспомнил недавний сон – сон, превратившийся теперь в реальность, ибо нежные, настойчивые ласки теплых влажных змей доставляли ему невероятное блаженство, вызывали экстаз сильнее любого плотского наслаждения, рождали восторг, проникавший в самые темные, неизведанные глубины души. Окаменев, он не мог пошевелиться в их липких объятиях, его охватила безмерная, сокрушительная слабость… Затем словно что-то оборвалось внутри, и Джо прекратил тщетную борьбу, он погрузился в тьму забвения, где не было ничего, кроме бешеного, всепоглощающего экстаза.
Меж тонко очерченных бровей молодого венерианина сошлись морщины. Оказавшись в полумраке холла, он достал из кармана ключ и начал торопливо подниматься по лестнице. Белокурый изящный Ярол хранил на лице выражение полной, чуть ли не ангельской невинности. «Ангел?» – усомнился бы чуть более внимательный наблюдатель. Скорее падший ангел – правда, лишенный мрачного сатанинского величия. А за долгие годы головокружительных авантюр, заслуживших ему, так же как и Техасцу Джо, почетное место в списке людей, наиболее ненавистных для Патруля, в уголках ангельского рта обозначились жесткие саркастические складки…
Взлетая по лестнице, он готовился к самому худшему.
Прибыв на Лакдарол утренним рейсом, Ярол обнаружил, что дела, которые он надеялся застать почти завершенными, пребывали в зачаточном состоянии. Спешно и осторожно проведенное расследование выявило еще более тревожный факт: Техасец установил массу полезных контактов, а затем исчез, как в воду канул. Срыв задания серьезно угрожал не только карману, но и личной безопасности партнеров, к тому же Джо всегда отличался крайней обязательностью. Вывод напрашивался сам собой: или знаменитого разведчика постигла судьба их предшественников, или… Нет, Техасец Джо не мог подвести.
Нахмурившись еще сильнее, Ярол сунул ключ в скважину и осторожно приоткрыл дверь. Из комнаты выкатилась плотная, почти осязаемая волна странного, одуряющего, тошнотворно-сладкого запаха.
Венерианин положил руку на бластер и распахнул дверь пошире. Темно. Ни трупов, ни следов драки, только вот куча в углу какая-то странная, тряпье – не тряпье… Через секунду, когда глаза привыкли к темноте, он уловил какое-то шевеление… Ярол судорожно вдохнул и замер. Плотная масса красных, влажно поблескивающих… змей?.. Гигантских червей?.. Кишки на бойне… И все это находилось в непрерывном движении… Слизистые щупальца?.. Корчились, извивались, переползали с места на место… Кожу венерианина покрыл холодный пот. Смутная догадка превратилась в уверенность. Коротко выругавшись, он выхватил бластер, шагнул в комнату и захлопнул за собой дверь.
– Джо! – Его голос срывался от ужаса. – Техасец Джо!
Отвратительная масса вздрогнула, пошла крупной рябью и снова закопошилась чуть оживленнее.
– Джо! Джо! – к Яролу вернулось самообладание, теперь он звал спокойно и настойчиво. – Техасец Джо!
Алый, влажно поблескивающий ком передернулся, замер – и щупальца начали медленно, неохотно раздвигаться, обнажив нечто жутко-белесое, густо измазанное слизью.
– Техасец Джо! – Ярол старался вложить в свой хриплый шепот всю силу убеждения. – Джо!
Бесформенное создание шевельнулось, начало медленно подниматься… медленно, как во сне, как в кошмарном сне… Через минуту – или прошла целая вечность? – движение прекратилось. В самом центре растревоженного змеиного гнезда оказался человек, бывший некогда Техасцем Джо. Змеиные объятия покрыли его густым слоем омерзительной слизи. Глаза разведчика превратились в тусклые, безжизненные стекляшки. На мертвенно-сером лице застыло жуткое выражение неземного блаженства, сладкого ужаса.
Джо сидел абсолютно неподвижно, устремив на Ярола потухшие, безжизненные глаза, а тем временем мерзкие черви ползали вокруг своей добычи, извивались, иногда нежно поглаживали ее…
– Джо… иди сюда!.. Вставай!.. Джо!.. Техасец Джо!
Ярол говорил все громче, однако не решался шагнуть вперед, отойти от двери.
Наконец Техасец Джо встал – встал медленно и неуверенно, словно мертвец, оживленный некромантом. Красные щупальца скользили по его ногам, обвивались вокруг колен, поддерживали, не давая упасть, вливали в его безжизненное тело чужую силу.
– Уходи, – проговорил Техасец Джо ровным, механическим голосом. Лицо скривила жуткая гримаса. – Уходи! Оставь меня в покое.
– Джо! – отчаянно выкрикнул Ярол. – Послушай, Джо! Техасец, ты меня слышишь?
– Уходи, уходи, – повторил тот все тем же монотонным голосом. – Уходи. Уходи. Ухо…
– Только вместе с тобой! Ты слышишь? Джо! Джо! Я сейчас…
Страх захлестнул венерианина холодным огнем. Алая, кипящая масса поднималась с пола, обретала новую форму. Теперь рядом с Техасцем стояла прекрасная девушка, облаченная в живой, копошащийся ужас…
С губ Ярола сорвалось проклятие, он прижался к стене и поднял бластер. Сверкающие изумруды кошачьих глаз звали, приказывали…
– Боже! – с отчаянием выдохнул Ярол, заслоняя лицо рукой – за долю секунды страшный, завораживающий взгляд наполнил его тело сладкой истомой, почти парализовал волю.
– Джо! – крикнул он. – Джо, ты меня слышишь?
– Уходи, – этот голос был похож и бесконечно не похож на голос друга. – Уходи.
Ярол плотно прикрыл глаза рукой. Взгляд чудовища пронизывал его, звучащий в мозгу голос приказывал опустить руку, опустить руку… Венерианин знал, что надежды нет. И осознание этого придало ему новую, отчаянную храбрость – боится только тот, кому есть что терять. А голос то оглушительно гремел, приказывая прекратить напрасное сопротивление, опустить руку, провалиться в бездонную тьму узких кошачьих зрачков, то вкрадчиво ворковал, нашептывал обещание бесконечного блаженства…
Подняв бластер над головой и отвернув лицо в сторону, Ярол пересек узкую комнату. После долгого, тягостного поиска на ощупь рука наткнулась на мокрое, тошнотворно липкое плечо землянина, но в тот же самый момент его собственную щиколотку захлестнуло что-то мягкое, бесконечно нежное, и он содрогнулся от странного отвратительно-сладкого блаженства.
Ярол скрипнул зубами, вцепился понадежнее в покрытое слизью плечо друга и чуть не отдернул руку, ощутив слабый, но безошибочно узнаваемый укол все того же мерзостного наслаждения.
Повелительный голос колокольным звоном наполнил голову. Ярол почти утратил контроль над телом, но продолжал борьбу. Сделав огромное, непомерное усилие, он вырвал Техасца Джо из змеиных объятий и через мгновение с ужасом понял, что безнадежно запутался в тех же самых живых силках. Безнадежно, ибо лишь ничтожно малая часть его разума продолжала сопротивление, а тело хотело капитулировать – мечтало капитулировать!
Повернувшись к чудовищу спиной, он обрушил на красных, плотоядно извивающихся червей тяжелый сапог. Черви отпрянули, судорожно сворачиваясь кольцами; это была крошечная, и все же победа. Ярол знал, что другие, точно такие же, тянутся сзади к его горлу – но не прекращал отчаянно сопротивляться.
Он топтал и пинал, и снова топтал, а затем почувствовал, что вырвался из цепких слизистых пут, отскочил в сторону, качаясь от безмерной усталости и всем телом дрожа от омерзения. Только теперь он заметил на стене тусклое, криво повешенное зеркало. В нем отражалась девушка с огромными зелеными глазами, одетая в алый, влажно шевелящийся ужас. А ведь он когда-то читал… или кто-то ему рассказывал… Вспышка отчаянной надежды на мгновение отбросила чужую парализующую силу.
Не теряя ни секунды, Ярол вскинул руку с бластером к плечу, прицелился в алый, заполнивший все зеркало кошмар и нажал на спуск.
Узкий клинок ослепительного небесно-голубого пламени вонзился в самый центр мерзостного сплетения. Раздался тонкий, пронзительный вопль, полный звериной злобы и ненависти. Ярол выронил оружие, покачнулся и осел на пол.
Джо открыл глаза. В солнечных лучах, пробивавшихся сквозь грязные оконные стекла, весело плясали пылинки. Что-то мокрое и холодное неприятно шлепало его по щекам. Прямо как рыба хвостом… Во рту и в горле ощущался знакомый привкус сегира.
– Джо! – Голос Ярола доносился откуда-то издалека, может, даже с другой планеты. – Да ты придешь в себя когда-нибудь или нет? Техасец! Проснись, зараза! Сколько я должен с тобой возиться?
– А я… и… не… сплю, – запинаясь, но с большим достоинством возразил Джо. – В чем дело?
Вместо ответа о его зубы стукнулось что-то твердое, похожее на край стакана.
– Глотай, придурок! – В голосе Ярола слышались нотки раздражения.
Джо послушно глотнул. Обжигающая жидкость прокатилась по пищеводу, запалив в желудке яркий, уютный костер. Блаженная теплота освобождала организм от сонного оцепенения, помогала стряхнуть сокрушительную, неизвестно откуда взявшуюся усталость. Техасец лежал, закрыв глаза, прислушиваясь к своим ощущениям. Мало-помалу тепло алкоголя добралось до головы. В отупевшем мозгу что-то шевельнулось… такое… жуткое… жуткое и сладостное… что же это было?
– Господи, – хрипло выдохнул Джо и попытался сесть.
Слабость словно ждала этого момента. Стены комнаты бешено завертелись, Джо начал было падать, но уперся спиной во что-то теплое и твердое. Подождав, пока комната успокоится, он осторожно повернул голову и понял, что сидит, прислонясь к плечу боевого товарища.
Ярол вытряхнул себе в рот последнюю каплю сегира, взглянул на Джо и коротко, истерически хохотнул.
– Ну, Техасец, ты даешь! Эту историю я тебе никогда не забуду! – Он поперхнулся и долго не мог откашляться.
– Ладно, – отмахнулся Джо. – А что это, собственно, было?
– Шамбло. – На лице Ярола не осталось и тени улыбки. – Шамбло! И как это тебя угораздило?
– А кто она такая – Шамбло?
– Так ты что, вправду не знаешь? Где ты нашел эту тварь? И какого, спрашивается, черта…
– Слушай, – оборвал его Джо, – может, ты расскажешь все по порядку? И налей глоток.
– Тебе уже полегчало? Стакан-то примешь?
– Да. В смысле полегчало и в смысле приму. А теперь выкладывай.
– Ну-у… Я не знаю, с чего и начать. Называются они шамбло…
– Так их что, много таких?
– Они, ну, вроде как такая раса. Древняя. Одна из самых древних. Не знаю уж, откуда эта дрянь взялась на нашу голову, и не только я, никто не знает. Название вроде как французское, правда? Только оно пришло из такой древности, когда никаких французов и в помине не было. Шамбло были всегда.
– Ничего о них не слышал.
– О них мало кто знает. А те, кто знает, не любят говорить на эту тему.
– Так уж и мало. За этой, что была здесь, полгорода гонялось, и ведь знали, за кем…
– Всего-то и надо, чтобы такую тварь увидел один понимающий человек. Через полчаса об этом знает уже весь город. Еще через полчаса организуется облава. Мужики приканчивают гадину, расходятся по домам – и молчат. Слишком уж неприятная история, неприятная и невероятная. Ну вот ты – ты что, будешь теперь на каждом углу трепаться? А будешь, так никто не поверит. Засмеют.
– И все равно… Господи, Ярол, ну как же это может быть? Откуда они берутся?
– Откуда они приходят – неизвестно. С какой-нибудь другой планеты, есть же еще неоткрытые. Кое-кто считает, что с Венеры. Мои предки из поколения в поколение передавали весьма мрачные легенды о шамбло. Мне было известно об этой мерзости. Странно сказать, но час назад, когда я открыл твою дверь, я ведь узнал эту вонь. Мне показалось, что узнал…
– Но что они такое?
– Не знаю… Ничего не знаю. Хитрая такая разновидность вампиров. А может, наоборот, вампиры – одна из разновидностей этой дряни. Скорее всего, этот клубок и есть их нормальная форма, форма, в которой они высасывают из людей… ну, не знаю, как и сказать… жизненные силы. Кормятся, одним словом. Прежде чем… приступить к делу, они принимают подходящий облик, обычно женский, и доводят свою жертву до экстаза. Чтобы сосалось легче… Эта тварь может сожрать тебя с потрохами, а ты корчишься от мерзкого наслаждения. Жуть. Бывает, что человек выживет после первого общения с шамбло, а потом ни о чем другом думать не может, как наркоман. Таскает эту пиявку с собой до самой смерти. Он ей – пищу, она ему – удовольствие, вот такой получается симбиоз.
– Да, – кивнул Джо, – теперь понятно, почему толпа так обалдела… почему их всех чуть не вытошнило, когда я сказал… Ладно, не в этом дело. Рассказывай дальше.
– А ты разговаривал с этой… с этой тварью? – поинтересовался Ярол.
– Пробовал, но безрезультатно. В ответ на вопрос, откуда она тут взялась, я услышал: «Издалека». Чушь, в общем, какая-то.
– Шамбло известны с незапамятной древности. Никто не знает, когда они появились впервые и где. Их жертвы либо отправляются на тот свет, либо молчат. Есть только смутные, туманные слухи да древние легенды, основанные на тех же слухах. Я думаю, что эта раса возникла гораздо раньше людей, на планетах, давным-давно обратившихся в пустыню. Неоткрытые планеты? А может быть – открытые, но нигде не упоминавшиеся? Может быть, люди, посетив эти планеты, бежали оттуда, охваченные одним желанием – забыть о своих открытиях… С незапамятной древности… Ты ведь вспомнил легенду о Медузе Горгоне, да? Древние греки не могли придумать ее на пустом месте. Значит, какая-то древняя, давно забытая земная цивилизация путешествовала в космосе! Или одна из этих тварей нанесла «дружественный» визит древним грекам? Три тысячи лет тому назад? Как подумаешь об этом подольше, голова кругом идет! А сколько аналогичных историй забыто, погребено во мраке веков?.. Медуза Горгона, змеевласая женщина, чей взгляд обращал людей в камень, страшное чудовище, убитое Персеем. Эта легенда спасла мне жизнь – и мне, Техасец, и тебе. Персей боялся взгляда Медузы, однако смог убить ее, глядя в зеркальную поверхность щита. Ну вот скажи, мог ли какой-то древний грек подумать, что через три тысячи лет сочиненная им история на красной планете златошлемного Ареса поможет двум оболтусам спастись от верной смерти? Жаль, что нельзя спросить этого грека, откуда он знал, что такие твари бывают: из личного опыта или понаслышке.
– Действительно, – кивнул Техасец Джо. Временно заглушенная слабость брала реванш, накатывала длинными, свинцовыми волнами. Он заговорил вполголоса, не глядя на Ярола и, казалось, почти его не замечая.
– Это существо… оно испускает… излучает, передает нечто мерзкое, настолько противное самой природе человечества, что… что это нельзя описать… На какое-то время я стал частью этой твари, в самом буквальном смысле – разделял все ее мысли, чувства, воспоминания, желания… Теперь я знаю, что во мне – да и во всех нас, наверное, – есть зерно чистого, абсолютного Зла. И при соответствующих условиях это зерно может прорасти, вытеснить из души все остальное, поработить человека, сделать его своим слугой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12