Она поглядела на солнце - алый шар почти скрылся за деревьями. Наконец-то можно покинуть склеп, теперь уже никто не сможет упрекнуть ее в том, что она скорбела мало! Но прежде чем уйти, предстояло сделать еще кое-что. Бретта прислушалась. Было тихо, лишь в парке свистела какая-то птица, ей отвечала другая. Бретта расстегнула кружевной воротник платья и вытащила тонкую золотую цепочку с черным блестящим камнем, теплым от ее тела. «Амулет вдовы». Она разглядывала камень так, словно видела впервые. Заклинания чародеев Лутаки сработали…
Риск, связанный с амулетом, был огромен. Покупка предмета, на который наложены чары Запретной магии… смерть, которая за этим последовала - смерть не простолюдина, а высокопоставленного вельможи… и сама она - дочь Наместника, замешанная в этом… Бретта поежилась. Темницы Драконьих скал навечно - самое милосердное, чего можно ожидать… впрочем, на милосердие рассчитывать нечего.
«Золотая» Берта поднялась и расправила плечи. Страх отступил, но не ушел совсем, а затаился под сердцем неприятным холодком, словно змея. Амулет сделал свое дело, осталось спрятать его так, чтобы никто и никогда не нашел, и склеп был для этого самым подходящим местом. Бретта сняла амулет и, шелестя платьем, прошлась по залу усыпальницы. Возле саркофага белл Нариссы она остановилась. Ей не довелось застать в живых мать Сайраса, и она видела ее только на фамильных портретах. Они с сыном были похожи друг на друга, как две капли воды: такая же безупречная красота, такие же ледяные глаза. Возле мраморного гроба Нариссы стояли высокие, в человеческий рост, вазы, выточенные из драгоценного камня, зеленого с черными прожилками, такие тяжелые, что их почти невозможно было сдвинуть с места. Бретта зажала амулет в ладони, приподнялась на цыпочки и разжала пальцы. Камень глухо стукнул по дну вазы. Бретта повернулась и вышла.
Придворные дамы, облаченные в знак скорби в платья тусклых зеленых тонов, толпились возле беседки. Тут же дожидались Бретту несколько родственников Сайраса. Среди них выделялась ростом его пожилая тетка, белл Кейтс, на голову возвышавшаяся над всеми остальными. У нее были такие же светлые, почти белые волосы, как у Сайраса, и серо-голубые глаза. Белл Кейтс была привязана к племяннику всем сердцем, и его кончина стала для нее настоящим ударом. Бретта старалась избегать женщину, но это было не так-то легко: простодушная провинциалка - тетка Сайраса жила в Руноне - совершенно искренне считала, что вдова сходит с ума от горя.
Когда Бретта приблизилась, пожилая дама взяла ее под руку - жест казался бы фамильярным, не будь он таким искренним:
- Крепитесь, эта тяжелая потеря для всех нас, но…
На соседней дорожке послышался стук копыт, раздались чьи-то голоса. «Золотая» Бретта насторожилась. Вскоре из-за поворота дорожки показались двое - кто-то из гвардейцев Дворцовой стражи и помощник Канцлера Дегер.
У Бретты екнуло сердце. Помощник Канцлера не мог явиться в замок просто так. Неужели проклятые ищейки Коллегии раскопали обстоятельства смерти Сайраса?! Уже?! Так быстро? Нет, не может быть!
Дегер, приблизившись, поклонился и пробормотал официальное приветствие. По его лицу решительно невозможно было прочитать хоть что-то.
Бретта сделала знак придворным дамам следовать вперед и оставить ее наедине с помощником Канцлера. Сердце ее отчаянно колотилось.
- Неотложные дела, белл Бретта, требуют вашего присутствия в Доршате, - проговорил Дегер.
- Они настолько неотложны, что из-за них позволено нарушить мой траур? - холодно осведомилась Бретта, она недолюбливала Дегера.
- Прошу меня извинить, но…
- Что произошло? - требовательно перебила она.
- Здоровье вашего отца внушает самые серьезные опасения, - многозначительно проговорил Дегер.
«Золотая» Бретта остановилась. Она ожидала чего угодно, только не этого!
- Внушает опа… - Она уставилась на Дегера. - Внушает опасения?! Как это может быть? Я покинула Доршату две недели назад, отец был совершенно здоров и собирался ехать на верфи, чтобы присутствовать при спуске на воду корабля…
- Именно. - Теперь Бретта видела, что помощник Канцлера не на шутку обеспокоен. - После посещения верфи Наместник почувствовал себя хуже… В тот день дул холодный ветер с Островов Пряного Ветра, всем известно, что он приносит лихорадку и… Орден Целителей сбивается с ног, но…
- Пошлите за зельем на Сарамитскую равнину!
- Это было сделано в тот же день, - доложил Дегер.
Бретта, конечно, знала, что отец, желая опровергнуть слухи о его немощи, в последнее время появлялся на народе даже чаще обычного. Скачки, городские праздники, гулянья - редко что обходилось без присутствия Наместника.
- Проклятье… - пробормотала Бретта. События начали развиваться как-то слишком быстро!
Она приподняла платье и припустила к замку едва ли не бегом. Какая досада, что нельзя поговорить с Тинчером, он наверняка знает подробности!
- Немедленно заложите карету! - крикнула Бретта, издалека завидев сутулую фигуру управляющего хозяйством замка. - Я еду сейчас же! Пусть белл Кволла останется тут и проследит, чтобы мои вещи уложили и прислали в Доршату!
- Карета уже готова. - Дегер успел позаботиться обо всем. - Вы можете отправляться сразу же, белл Бретта.
Сердце ее стучало так, словно хотело выпрыгнуть из груди.
Колесо судьбы медленно и неохотно поворачивалось, и «золотой» Бретте казалось, что она слышит его скрип.
Глава шестнадцатая
СУОН
Рассвет встретил их в пути. Сульг шел быстро, останавливаясь лишь на пару минут, чтобы напиться воды из ручья. Несколько раз среди деревьев он замечал пятнистых лесных оленей, которые бродили по склонам и совсем не боялись путников. Голодный овражник порывался шмыгнуть в кусты и поискать мышей, но Сульг хмуро поинтересовался:
- Видел оленей?
- Они не нападут, - уверенно сказал овражник, явно гордясь своими обширными познаниями.
- Олени - еда для больших зверей, - пояснил норлок. - Раз здесь олени и кабаны, значит, есть и те, кто охотится на них. Пойдешь ловить крысу и наткнешься на горную кошку или еще кого.
Овражник съежился. Некоторое время он шел рядом, но вскоре предупреждение вылетело у него из головы, и гном вприпрыжку побежал вперед, обшаривая взглядом траву в поисках мышиных нор.
Лес внезапно оборвался. Впереди расстилалась небольшая долина, поросшая редким кустарником. Сульг остановился и внимательно оглядел открытую местность. Несколько грациозных оленей, заметив норлока, насторожились, затем не спеша скрылись между деревьями. Он колебался, оглядывая пространство, вид маленькой долины вызывал тревогу, а Сульг привык прислушиваться к своему внутреннему голосу. Но обходить долину и терять время не хотелось. Норлок помедлил немного и осторожно двинулся вперед, бросая по сторонам быстрые взгляды.
Он был уже почти посередине, когда почуял запах свежей земли. Сульг насторожился, сделал еще несколько шагов, огибая разросшийся невысокий кустарник. За кустами обнаружились большие кучи свежевырытой земли, словно гигантские кроты выбирались из подземных ходов на поверхность.
Норлок замер. Он медленно вытащил меч, обернулся, смерив глазами расстояние до леса, и шагнул назад, стараясь ступать как можно осторожней и легче. Овражник удивленно вытаращил глаза. Сульг собрался с духом, облизал враз пересохшие губы, отступил и снова оглянулся, прикидывая, как быстро сумеет домчаться до спасительных деревьев.
- Назад? - поинтересовался гном.
- В лес, - тихо скомандовал норлок. - Очень медленно!
Овражник послушно засеменил назад, подпрыгивая на ходу.
- Иди осторожней! Почва под ногами дрогнула.
- Стой! - закричал Сульг. - Не шевелись!
Земля перед ним вздыбилась, словно живая, и из недр ее вылетело чудовище.
Градом посыпались комья земли вперемешку с мелкими камнями и песком.
- Белдхор!
Белдхор, огромное существо, живущее под землей, вырвалось наверх со скоростью, которую невозможно было предположить в огромной, покрытой панцирем туше, Подземный хищник только с виду казался неповоротливым, на самом же деле он двигался с быстротой молнии. Сульг выхватил второй клинок и замер, глядя на белдхора. Сражаться с громадным чудовищем было безумием. Самое разумное - бежать и попытаться добраться до леса: между деревьев белдхор передвигаться не мог. Но норлок знал совершенно точно, что добежать до леса он не успеет, по открытой местности белдхор мчался быстрее породистого скакуна. Подземное чудовище было почти слепым, зато его тонкий слух улавливал малейшие колебания почвы, а хорошо развитое обоняние помогало преследовать добычу.
Сульг по-прежнему не шевелился, держа клинки на изготовку и не сводя глаз с нависшего над ним белдхора.
Первым опомнился овражник. Он подпрыгнул и припустил к лесу с такой скоростью, на какую только был способен смертельно перепуганный гном. Заслышав легкие шаги овражника, белдхор мотнул головой, словно выбирая добычу, и в следующую секунду всей тяжестью обрушился на норлока. Лезвие меча скользнуло по панцирю хищника, не оставив и царапины, зато зачарованный клинок впился в грудную пластину белдхора, так что Сульг с трудом его выдернул. Разрубить панцирь было делом почти невозможным, удары по прочной броне лишь раздражали громадное чудовище, не причиняя никакого вреда. Норлок увернулся от щелкнувших челюстей разъяренного монстра, отчаянно ища уязвимое место в тяжелом панцире. В следующее мгновение удар длинного, усеянного шипами хвоста сбил его с ног. Откатившись в сторону, он мгновенно вскочил на ноги и подхватил отлетевший клинок. Два удара, обрушившиеся на голову белдхора, чудовище почти не почувствовало. Сульг отступил, настороженно следя за монстром. Белдхор бросился вперед, взрывая землю тяжелыми лапами, - добыча была где-то совсем близко, он чуял ее запах и слышал удары чужого сердца.
Сердце норлока действительно колотилось так, словно хотело выскочить наружу. В броне белдхора Сульг заметил узкую щель - там, где заканчивался нагрудный панцирь и начиналась пластина, защищавшая нижнюю челюсть. Выбрав мгновение, норлок бросился вперед, почти вплотную к чудовищу, нырнул вниз и нанес удар зачарованным клинком. Меч Фиренца сокрушил края панциря и глубоко вошел в горло чудовища. Хвост белдхора ударил по земле с такой силой, что она, казалось, содрогнулась. Норлок вырвал лезвие и отскочил, уклоняясь от страшных зубов, способных перемалывать кости; белдхор замотал головой, разинув пасть, зачарованный клинок вошел в горло еще раз, и чудовище взревело. Массивные лапы белдхора подогнулись. Сульг настороженно наблюдал за раненым монстром, держась подальше от хвоста, одним ударом которого белдхор мог сломать позвоночник или размозжить голову. Двигаться с места норлок опасался, звук шагов побуждал чудовище преследовать добычу. Но белдхору было не до преследования, он мотал головой, захлебываясь кровью. Наконец Сульг сделал осторожный шаг назад, затем еще один… белдхор насторожился. Заметить стремительное движение подземного хищника было просто невозможно, из последних сил умирающее чудовище рванулось вперед, и мощные челюсти сомкнулись на руке норлока чуть выше локтя. Одним движением белдхор был способен оторвать руку, но последнее усилие доконало его: тяжелые челюсти разжались, и он рухнул в траву.
Норлок вогнал меч в рыхлую землю, навалившись на него всем телом. Он всерьез опасался, что, сделав шаг, свалится рядом с мертвым чудовищем. Сил не осталось даже на то, чтобы поднять с травы второй меч, а нужно было как можно скорее добраться до леса, вряд ли белдхор обитал здесь один.
Кровь из прокушенной руки капала на землю, перед глазами плавали черные точки. Норлок тряхнул головой, нельзя было терять ни мгновения. Сколько он уже так простоял - минуту, две? Сульг подхватил с земли меч и бросился к лесу.
- Овражник! - крикнул он на ходу. - Собирай хворост! Живо!
Гном со всех ног кинулся в кусты и тут же вернулся, таща за собой большую сухую ветку.
- Быстрей, быстрей! - нетерпеливо подгонял норлок. Морщась от боли, он ломал сучья, ветки, потом торопливо вытряхнул из кармана огниво и развел костер.
- Это чудовище, которое ищешь? - Гном подтащил к костру охапку сучьев.
- Нет, - сквозь зубы проговорил Сульг. Он сорвал куртку и отбросил в сторону. - Это белдхор, просто животное. Тварь с ядовитыми зубами. Живет под землей, как крот. А охотится на поверхности. Только и всего.
Он закатал рукав рубахи и внимательно осмотрел рану.
Челюсти белдхора не раздробили кость, но ядовитые клыки, прокусившие руку, таили смертельную опасность.
Сульг вытянул из ножен зачарованный меч. Когда-то, очень давно, он был ранен и отравлен этим клинком, и чуть было не отправился в Долину Серой реки. И вот, все повторяется снова - яд и чары дракона, спасающие от смерти… Сульг осторожно пристроил лезвие над костром, так, чтобы пламя, неяркое в дневном свете, облизывало сталь. Зачарованный меч почуял огонь, норлок ощутил, как медленно пробуждается древняя магия, добела раскаляя длинное лезвие. По спине пробежали мурашки, и он стиснул зубы, набираясь решимости.
Или магический клинок, или смерть от яда бедлхора - времени на колебания не оставалось. Сульг оглянулся, собираясь с духом.
Овражник замер неподалеку, испуганными глазами разглядывая клинок.
Сульг протянул руку и осторожно вынул из огня рдеющий меч.
«Не кричать!» - приказал он самому себе и, не раздумывая больше, прижал раскаленную сталь к ране.
Овражник зажмурился и зажал ладонями уши.
Летнее небо, луг, золотое солнце, запах воды и мокрой травы, женщина полощет белье, маленький ребенок сидит на мостках, разглядывая рыбок, снующих возле дна серебряными искорками. Хочется поймать одну, дотянуться до самой красивой и пестрой, ведь они совсем рядом! Но вдруг все исчезает, кругом зеленоватая вода, пронизанная солнечными лучами, беззвучный крик, невозможность вздохнуть, бегущая к поверхности цепочка серебристых пузырей, рыбки, метнувшиеся врассыпную над мягким илистым дном. А потом резкий рывок вверх и снова небо, солнце, и вода, заполнившая легкие, хлынула изо рта и носа.
Сульг мотнул головой, приходя в себя. Холодный поток, обрушившийся в лицо, заставил за доли секунды вспомнить и пережить вновь давний детский страх. Прямо над собой он увидел огромные горестные глаза овражника.
- Еще? - с рук гнома срывались грязные капли. - Еще воды?
- Хватит, - с трудом проговорил норлок. Он медленно сел и стал ждать, пока мир вокруг перестанет вращаться.
Овражник с опаской оглянулся по сторонам, словно ожидая, что из-за кустов вот-вот выскочит чудовище пострашнее белдхора.
- Идем дальше?
Сульг поглядел на рану, прижженную каленым железом, и поморщился.
- Не сейчас. Завтра. Сегодня здесь будем. Только отойдем немного подальше.
Он с трудом поднялся на ноги.
- Иди вон туда, видишь? Где сосны, на краю обрыва. Там устроимся.
Подобрав куртку и меч, норлок направился к соснам. Овражник торопливо семенил впереди, то и дело оглядываясь на спутника.
- Иди, иди, - хмуро сказал Сульг. - По сторонам смотри. Держись подальше от полян. Забредешь туда - я тебя спасать не буду.
Прокушенная белдхором рука болела неимоверно, нечего было и думать, чтобы идти сегодня дальше… Возле сосен норлок бросил вещи в траву.
- Собирай хворост, надо разжечь костер. Когда будешь собирать дрова… Знаешь такое растение - зимник?
Овражник надолго задумался.
- Соображай быстрей! Ну? Толстый короткий стебель и круглые листья, не зеленые, а как будто инеем покрыты?
Гном обрадованно закивал головой:
- Знаю. Везде растет. Видел. Есть нельзя.
- Найди его и выкопай пару корней. Понял?
- Есть нельзя! - убедительным тоном повторил гном.
- Да, они несъедобны. Их надо испечь в золе и горячими прикладывать к ожогам. Боль снимают. Ясно?
- Хворост и корни? - пробормотал гном, оробев перед поставленной задачей. Делать сразу два дела было для него неимоверно трудно.
Сульг вздохнул, несообразительность овражника порядком раздражала.
- Ладно, собирай хворост. Зимник я сам найду. Гном мгновенно исчез.
Норлок, действуя здоровой рукой, наломал сухих веток кустарника, который рос почти на самом склоне обрыва, потом вынул нож и отправился разыскивать зимник: растение любило влажную почву и тень. Стараясь не обращать внимания на боль, он торопливо выискивал знакомые листья, круглые, серо-оливковые, точно присыпанные мукой. Овражник копошился неподалеку, его круглая голова с торчащими во все стороны грязными волосами то и дело мелькала среди невысоких кустов. После случая с гоблином и нападением белдхора гном старался не отходить далеко. Вскоре Сульг вырыл из рыхлой земли крупный корень зимника, отряхнул и огляделся. Одного корня было маловато, пришлось прочесать все кусты кругом, прежде чем норлок наткнулся на целые заросли зимника на склоне крутого обрыва, в густой тени колючего кустарника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Риск, связанный с амулетом, был огромен. Покупка предмета, на который наложены чары Запретной магии… смерть, которая за этим последовала - смерть не простолюдина, а высокопоставленного вельможи… и сама она - дочь Наместника, замешанная в этом… Бретта поежилась. Темницы Драконьих скал навечно - самое милосердное, чего можно ожидать… впрочем, на милосердие рассчитывать нечего.
«Золотая» Берта поднялась и расправила плечи. Страх отступил, но не ушел совсем, а затаился под сердцем неприятным холодком, словно змея. Амулет сделал свое дело, осталось спрятать его так, чтобы никто и никогда не нашел, и склеп был для этого самым подходящим местом. Бретта сняла амулет и, шелестя платьем, прошлась по залу усыпальницы. Возле саркофага белл Нариссы она остановилась. Ей не довелось застать в живых мать Сайраса, и она видела ее только на фамильных портретах. Они с сыном были похожи друг на друга, как две капли воды: такая же безупречная красота, такие же ледяные глаза. Возле мраморного гроба Нариссы стояли высокие, в человеческий рост, вазы, выточенные из драгоценного камня, зеленого с черными прожилками, такие тяжелые, что их почти невозможно было сдвинуть с места. Бретта зажала амулет в ладони, приподнялась на цыпочки и разжала пальцы. Камень глухо стукнул по дну вазы. Бретта повернулась и вышла.
Придворные дамы, облаченные в знак скорби в платья тусклых зеленых тонов, толпились возле беседки. Тут же дожидались Бретту несколько родственников Сайраса. Среди них выделялась ростом его пожилая тетка, белл Кейтс, на голову возвышавшаяся над всеми остальными. У нее были такие же светлые, почти белые волосы, как у Сайраса, и серо-голубые глаза. Белл Кейтс была привязана к племяннику всем сердцем, и его кончина стала для нее настоящим ударом. Бретта старалась избегать женщину, но это было не так-то легко: простодушная провинциалка - тетка Сайраса жила в Руноне - совершенно искренне считала, что вдова сходит с ума от горя.
Когда Бретта приблизилась, пожилая дама взяла ее под руку - жест казался бы фамильярным, не будь он таким искренним:
- Крепитесь, эта тяжелая потеря для всех нас, но…
На соседней дорожке послышался стук копыт, раздались чьи-то голоса. «Золотая» Бретта насторожилась. Вскоре из-за поворота дорожки показались двое - кто-то из гвардейцев Дворцовой стражи и помощник Канцлера Дегер.
У Бретты екнуло сердце. Помощник Канцлера не мог явиться в замок просто так. Неужели проклятые ищейки Коллегии раскопали обстоятельства смерти Сайраса?! Уже?! Так быстро? Нет, не может быть!
Дегер, приблизившись, поклонился и пробормотал официальное приветствие. По его лицу решительно невозможно было прочитать хоть что-то.
Бретта сделала знак придворным дамам следовать вперед и оставить ее наедине с помощником Канцлера. Сердце ее отчаянно колотилось.
- Неотложные дела, белл Бретта, требуют вашего присутствия в Доршате, - проговорил Дегер.
- Они настолько неотложны, что из-за них позволено нарушить мой траур? - холодно осведомилась Бретта, она недолюбливала Дегера.
- Прошу меня извинить, но…
- Что произошло? - требовательно перебила она.
- Здоровье вашего отца внушает самые серьезные опасения, - многозначительно проговорил Дегер.
«Золотая» Бретта остановилась. Она ожидала чего угодно, только не этого!
- Внушает опа… - Она уставилась на Дегера. - Внушает опасения?! Как это может быть? Я покинула Доршату две недели назад, отец был совершенно здоров и собирался ехать на верфи, чтобы присутствовать при спуске на воду корабля…
- Именно. - Теперь Бретта видела, что помощник Канцлера не на шутку обеспокоен. - После посещения верфи Наместник почувствовал себя хуже… В тот день дул холодный ветер с Островов Пряного Ветра, всем известно, что он приносит лихорадку и… Орден Целителей сбивается с ног, но…
- Пошлите за зельем на Сарамитскую равнину!
- Это было сделано в тот же день, - доложил Дегер.
Бретта, конечно, знала, что отец, желая опровергнуть слухи о его немощи, в последнее время появлялся на народе даже чаще обычного. Скачки, городские праздники, гулянья - редко что обходилось без присутствия Наместника.
- Проклятье… - пробормотала Бретта. События начали развиваться как-то слишком быстро!
Она приподняла платье и припустила к замку едва ли не бегом. Какая досада, что нельзя поговорить с Тинчером, он наверняка знает подробности!
- Немедленно заложите карету! - крикнула Бретта, издалека завидев сутулую фигуру управляющего хозяйством замка. - Я еду сейчас же! Пусть белл Кволла останется тут и проследит, чтобы мои вещи уложили и прислали в Доршату!
- Карета уже готова. - Дегер успел позаботиться обо всем. - Вы можете отправляться сразу же, белл Бретта.
Сердце ее стучало так, словно хотело выпрыгнуть из груди.
Колесо судьбы медленно и неохотно поворачивалось, и «золотой» Бретте казалось, что она слышит его скрип.
Глава шестнадцатая
СУОН
Рассвет встретил их в пути. Сульг шел быстро, останавливаясь лишь на пару минут, чтобы напиться воды из ручья. Несколько раз среди деревьев он замечал пятнистых лесных оленей, которые бродили по склонам и совсем не боялись путников. Голодный овражник порывался шмыгнуть в кусты и поискать мышей, но Сульг хмуро поинтересовался:
- Видел оленей?
- Они не нападут, - уверенно сказал овражник, явно гордясь своими обширными познаниями.
- Олени - еда для больших зверей, - пояснил норлок. - Раз здесь олени и кабаны, значит, есть и те, кто охотится на них. Пойдешь ловить крысу и наткнешься на горную кошку или еще кого.
Овражник съежился. Некоторое время он шел рядом, но вскоре предупреждение вылетело у него из головы, и гном вприпрыжку побежал вперед, обшаривая взглядом траву в поисках мышиных нор.
Лес внезапно оборвался. Впереди расстилалась небольшая долина, поросшая редким кустарником. Сульг остановился и внимательно оглядел открытую местность. Несколько грациозных оленей, заметив норлока, насторожились, затем не спеша скрылись между деревьями. Он колебался, оглядывая пространство, вид маленькой долины вызывал тревогу, а Сульг привык прислушиваться к своему внутреннему голосу. Но обходить долину и терять время не хотелось. Норлок помедлил немного и осторожно двинулся вперед, бросая по сторонам быстрые взгляды.
Он был уже почти посередине, когда почуял запах свежей земли. Сульг насторожился, сделал еще несколько шагов, огибая разросшийся невысокий кустарник. За кустами обнаружились большие кучи свежевырытой земли, словно гигантские кроты выбирались из подземных ходов на поверхность.
Норлок замер. Он медленно вытащил меч, обернулся, смерив глазами расстояние до леса, и шагнул назад, стараясь ступать как можно осторожней и легче. Овражник удивленно вытаращил глаза. Сульг собрался с духом, облизал враз пересохшие губы, отступил и снова оглянулся, прикидывая, как быстро сумеет домчаться до спасительных деревьев.
- Назад? - поинтересовался гном.
- В лес, - тихо скомандовал норлок. - Очень медленно!
Овражник послушно засеменил назад, подпрыгивая на ходу.
- Иди осторожней! Почва под ногами дрогнула.
- Стой! - закричал Сульг. - Не шевелись!
Земля перед ним вздыбилась, словно живая, и из недр ее вылетело чудовище.
Градом посыпались комья земли вперемешку с мелкими камнями и песком.
- Белдхор!
Белдхор, огромное существо, живущее под землей, вырвалось наверх со скоростью, которую невозможно было предположить в огромной, покрытой панцирем туше, Подземный хищник только с виду казался неповоротливым, на самом же деле он двигался с быстротой молнии. Сульг выхватил второй клинок и замер, глядя на белдхора. Сражаться с громадным чудовищем было безумием. Самое разумное - бежать и попытаться добраться до леса: между деревьев белдхор передвигаться не мог. Но норлок знал совершенно точно, что добежать до леса он не успеет, по открытой местности белдхор мчался быстрее породистого скакуна. Подземное чудовище было почти слепым, зато его тонкий слух улавливал малейшие колебания почвы, а хорошо развитое обоняние помогало преследовать добычу.
Сульг по-прежнему не шевелился, держа клинки на изготовку и не сводя глаз с нависшего над ним белдхора.
Первым опомнился овражник. Он подпрыгнул и припустил к лесу с такой скоростью, на какую только был способен смертельно перепуганный гном. Заслышав легкие шаги овражника, белдхор мотнул головой, словно выбирая добычу, и в следующую секунду всей тяжестью обрушился на норлока. Лезвие меча скользнуло по панцирю хищника, не оставив и царапины, зато зачарованный клинок впился в грудную пластину белдхора, так что Сульг с трудом его выдернул. Разрубить панцирь было делом почти невозможным, удары по прочной броне лишь раздражали громадное чудовище, не причиняя никакого вреда. Норлок увернулся от щелкнувших челюстей разъяренного монстра, отчаянно ища уязвимое место в тяжелом панцире. В следующее мгновение удар длинного, усеянного шипами хвоста сбил его с ног. Откатившись в сторону, он мгновенно вскочил на ноги и подхватил отлетевший клинок. Два удара, обрушившиеся на голову белдхора, чудовище почти не почувствовало. Сульг отступил, настороженно следя за монстром. Белдхор бросился вперед, взрывая землю тяжелыми лапами, - добыча была где-то совсем близко, он чуял ее запах и слышал удары чужого сердца.
Сердце норлока действительно колотилось так, словно хотело выскочить наружу. В броне белдхора Сульг заметил узкую щель - там, где заканчивался нагрудный панцирь и начиналась пластина, защищавшая нижнюю челюсть. Выбрав мгновение, норлок бросился вперед, почти вплотную к чудовищу, нырнул вниз и нанес удар зачарованным клинком. Меч Фиренца сокрушил края панциря и глубоко вошел в горло чудовища. Хвост белдхора ударил по земле с такой силой, что она, казалось, содрогнулась. Норлок вырвал лезвие и отскочил, уклоняясь от страшных зубов, способных перемалывать кости; белдхор замотал головой, разинув пасть, зачарованный клинок вошел в горло еще раз, и чудовище взревело. Массивные лапы белдхора подогнулись. Сульг настороженно наблюдал за раненым монстром, держась подальше от хвоста, одним ударом которого белдхор мог сломать позвоночник или размозжить голову. Двигаться с места норлок опасался, звук шагов побуждал чудовище преследовать добычу. Но белдхору было не до преследования, он мотал головой, захлебываясь кровью. Наконец Сульг сделал осторожный шаг назад, затем еще один… белдхор насторожился. Заметить стремительное движение подземного хищника было просто невозможно, из последних сил умирающее чудовище рванулось вперед, и мощные челюсти сомкнулись на руке норлока чуть выше локтя. Одним движением белдхор был способен оторвать руку, но последнее усилие доконало его: тяжелые челюсти разжались, и он рухнул в траву.
Норлок вогнал меч в рыхлую землю, навалившись на него всем телом. Он всерьез опасался, что, сделав шаг, свалится рядом с мертвым чудовищем. Сил не осталось даже на то, чтобы поднять с травы второй меч, а нужно было как можно скорее добраться до леса, вряд ли белдхор обитал здесь один.
Кровь из прокушенной руки капала на землю, перед глазами плавали черные точки. Норлок тряхнул головой, нельзя было терять ни мгновения. Сколько он уже так простоял - минуту, две? Сульг подхватил с земли меч и бросился к лесу.
- Овражник! - крикнул он на ходу. - Собирай хворост! Живо!
Гном со всех ног кинулся в кусты и тут же вернулся, таща за собой большую сухую ветку.
- Быстрей, быстрей! - нетерпеливо подгонял норлок. Морщась от боли, он ломал сучья, ветки, потом торопливо вытряхнул из кармана огниво и развел костер.
- Это чудовище, которое ищешь? - Гном подтащил к костру охапку сучьев.
- Нет, - сквозь зубы проговорил Сульг. Он сорвал куртку и отбросил в сторону. - Это белдхор, просто животное. Тварь с ядовитыми зубами. Живет под землей, как крот. А охотится на поверхности. Только и всего.
Он закатал рукав рубахи и внимательно осмотрел рану.
Челюсти белдхора не раздробили кость, но ядовитые клыки, прокусившие руку, таили смертельную опасность.
Сульг вытянул из ножен зачарованный меч. Когда-то, очень давно, он был ранен и отравлен этим клинком, и чуть было не отправился в Долину Серой реки. И вот, все повторяется снова - яд и чары дракона, спасающие от смерти… Сульг осторожно пристроил лезвие над костром, так, чтобы пламя, неяркое в дневном свете, облизывало сталь. Зачарованный меч почуял огонь, норлок ощутил, как медленно пробуждается древняя магия, добела раскаляя длинное лезвие. По спине пробежали мурашки, и он стиснул зубы, набираясь решимости.
Или магический клинок, или смерть от яда бедлхора - времени на колебания не оставалось. Сульг оглянулся, собираясь с духом.
Овражник замер неподалеку, испуганными глазами разглядывая клинок.
Сульг протянул руку и осторожно вынул из огня рдеющий меч.
«Не кричать!» - приказал он самому себе и, не раздумывая больше, прижал раскаленную сталь к ране.
Овражник зажмурился и зажал ладонями уши.
Летнее небо, луг, золотое солнце, запах воды и мокрой травы, женщина полощет белье, маленький ребенок сидит на мостках, разглядывая рыбок, снующих возле дна серебряными искорками. Хочется поймать одну, дотянуться до самой красивой и пестрой, ведь они совсем рядом! Но вдруг все исчезает, кругом зеленоватая вода, пронизанная солнечными лучами, беззвучный крик, невозможность вздохнуть, бегущая к поверхности цепочка серебристых пузырей, рыбки, метнувшиеся врассыпную над мягким илистым дном. А потом резкий рывок вверх и снова небо, солнце, и вода, заполнившая легкие, хлынула изо рта и носа.
Сульг мотнул головой, приходя в себя. Холодный поток, обрушившийся в лицо, заставил за доли секунды вспомнить и пережить вновь давний детский страх. Прямо над собой он увидел огромные горестные глаза овражника.
- Еще? - с рук гнома срывались грязные капли. - Еще воды?
- Хватит, - с трудом проговорил норлок. Он медленно сел и стал ждать, пока мир вокруг перестанет вращаться.
Овражник с опаской оглянулся по сторонам, словно ожидая, что из-за кустов вот-вот выскочит чудовище пострашнее белдхора.
- Идем дальше?
Сульг поглядел на рану, прижженную каленым железом, и поморщился.
- Не сейчас. Завтра. Сегодня здесь будем. Только отойдем немного подальше.
Он с трудом поднялся на ноги.
- Иди вон туда, видишь? Где сосны, на краю обрыва. Там устроимся.
Подобрав куртку и меч, норлок направился к соснам. Овражник торопливо семенил впереди, то и дело оглядываясь на спутника.
- Иди, иди, - хмуро сказал Сульг. - По сторонам смотри. Держись подальше от полян. Забредешь туда - я тебя спасать не буду.
Прокушенная белдхором рука болела неимоверно, нечего было и думать, чтобы идти сегодня дальше… Возле сосен норлок бросил вещи в траву.
- Собирай хворост, надо разжечь костер. Когда будешь собирать дрова… Знаешь такое растение - зимник?
Овражник надолго задумался.
- Соображай быстрей! Ну? Толстый короткий стебель и круглые листья, не зеленые, а как будто инеем покрыты?
Гном обрадованно закивал головой:
- Знаю. Везде растет. Видел. Есть нельзя.
- Найди его и выкопай пару корней. Понял?
- Есть нельзя! - убедительным тоном повторил гном.
- Да, они несъедобны. Их надо испечь в золе и горячими прикладывать к ожогам. Боль снимают. Ясно?
- Хворост и корни? - пробормотал гном, оробев перед поставленной задачей. Делать сразу два дела было для него неимоверно трудно.
Сульг вздохнул, несообразительность овражника порядком раздражала.
- Ладно, собирай хворост. Зимник я сам найду. Гном мгновенно исчез.
Норлок, действуя здоровой рукой, наломал сухих веток кустарника, который рос почти на самом склоне обрыва, потом вынул нож и отправился разыскивать зимник: растение любило влажную почву и тень. Стараясь не обращать внимания на боль, он торопливо выискивал знакомые листья, круглые, серо-оливковые, точно присыпанные мукой. Овражник копошился неподалеку, его круглая голова с торчащими во все стороны грязными волосами то и дело мелькала среди невысоких кустов. После случая с гоблином и нападением белдхора гном старался не отходить далеко. Вскоре Сульг вырыл из рыхлой земли крупный корень зимника, отряхнул и огляделся. Одного корня было маловато, пришлось прочесать все кусты кругом, прежде чем норлок наткнулся на целые заросли зимника на склоне крутого обрыва, в густой тени колючего кустарника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40