Они хотят, чтобы я участвовала в съемках! Ну пожалуйста, пожалуйста, мама, разреши мне! Они даже обещали заплатить.– Корнелия…– Это займет всего два дня, к тому же съемки будут проходить недалеко от Хитерфилда, в Леди-холле! Знаешь, там есть такое красивое поместье, похожее на старинный замок. И еще Эй Си сказал, что я могу взять с собой нескольких подруг. Только представь, как это будет полезно для Хай Лин – она сможет посмотреть, как работает известный модельер.Однако мама, кажется, не разделяла моих восторгов.– Но тебе только четырнадцать, Корнелия!Я с трудом сдержала стон. О нет, снова эти старые песни!– Ну и что, мам? Это же так интересно!– Интересно? Что же тут интересного: стоишь два дня перед камерами и только и делаешь, что улыбаешься! Или принимаешь глупые позы, или что там еще делают модели…– Демонстрировать наряды Хай Лин было здорово! А тут все будет… по-настоящему, я стану настоящей моделью. И обо мне напишут в журнале, обо мне все узнают! Ведь все женщины читают модные журналы, даже ты, мам…– Даже я? – переспросила она, и что-то такое мелькнула в ее глазах, мне показалось, что это смешинка. – Ты хочешь сказать, что я слишком старая и отсталая, чтобы интересоваться модой?– Эээ… нет, конечно…– Ну, ладно, – и она улыбнулась. Разумеется, мама не сердилась, она просто меня поддразнивала. А потом она разом посерьезнела. – Модельный бизнес – не слишком приятная вещь, там много блеска и мишуры, а под ними скрываются интриги и боль. Я не уверена, что хочу, чтобы моя дочь стала частью этого бизнеса. По крайней мере, сейчас ты еще слишком мала для этого.Было похоже, что она не согласится. Вот черт, так я и знала, надо было сначала обратиться к папе. Правда, скорее всего, он не взял бы на себя решение вопроса и все равно отправил бы меня к маме…– Мам, ты правда думаешь, что я легкомысленная и меня привлекают блеск и мишура?Мама посмотрела мне в глаза.– Нет, Корнелия, я так не думаю.– Так может быть, ты считаешь, что я вдруг стану легкомысленной за те два дня, пока меня будут фотографировать?Долгая пауза, потом она спросила:– Ты действительно так этого хочешь? Я энергично закивала.– И Хай Лин поедет с тобой?– А также Вилл и еще одна или две подружки. Ну, и ты, конечно, можешь поехать, если хочешь.– Хммм. На следующей неделе я буду сильно занята, но, наверное, смогу выкроить часок-другой и проверить, как у тебя дела.– Это означает, что ты мне разрешаешь?– Если твой папа согласится.Он, естественно, согласится, и мы с мамой обе это знали. Запретить мне ехать могла только мама. Я подбежала и крепко ее обняла.– Мамочка, спасибо тебе огромное! Обещаю, я не зазнаюсь и не буду легкомысленной. Наоборот, я стану серьезнее! Если хочешь, даже начну читать философские трактаты… Мама рассмеялась. – Лучше начни помогать мне по дому.В те дни я не могла думать ни о чем, кроме проекта «Сказки и фантазии» и тех платьев, в которых мне предстояло сниматься. Я еще пару раз виделась с Эй Си Джонсом – все таким же лощёным и одетым с иголочки, – и он показывал мне сценарии и наброски. От некоторых нарядов у меня просто захватывало дух. Но при этом продолжали происходить события (в основном, связанные с растениями), которые очень меня беспокоили…– Лужайка перед нашим домом по колено заросла травой, – посетовал за ужином папа. – Куда смотрит служба, которая должна приглядывать за газонами?– Я уже звонила им, – ответила мама. – Они уверяют, что подстригли газон только вчера! Можешь себе такое представить? Ведь каждый, у кого глаза на месте, видит, что к траве не прикасались по крайней мере две недели.Я с виноватым видом уставилась в тарелку. Сотрудники службы действительно приезжали вчера, я сама их видела. Не их вина, что трава всего за один день так вымахала. Как это ни печально, похоже, причина была во мне.Я больше не приближалась к парку Ханабейкер и стала ходить в школу другой дорогой, несмотря на то, что она была длиннее. В результате на улице, где я проходила, все деревья выпустили листья на месяц раньше. Мамин гибискус расколол еще один горшок – хорошо, что я в тот момент была дома одна, и об этом так никто и не узнал. И, наконец, участок перед главным входом в школу покрылся ковром цветущих нарциссов, хотя их никто не сажал. Уже несколько ночей подряд я видела один и тот же кошмар. Это был странный расплывчатый сон – никаких картинок, только чувства. Начиналось все с жуткого ощущения пустоты. Наверно, примерно так себя чувствуют одинокие путники в пустыне. Никаких признаков жизни. Никакой жизни вообще нигде. А затем голос, тонкий слабый голос, звучащий у меня в голове: – Червь… Червь приближается. Понятия не имею, что бы это значило. Какой еще червь? Этот предупреждающий голос приводил меня в ужас. Нет, даже больше чем в ужас – это был панический страх… И я просыпалась в холодном поту с отчаянно колотившимся сердцем.После этого мне не сразу удавалось заснуть, требовалось какое-то время, чтобы успокоиться, прийти в себя. Возможно, в четверг на уроке рисования я зевала и тупо вертела в руках карандаш вместо того, чтобы заниматься эскизами, именно из-за недосыпания. Солнце пригревало, пылинки устроили диковинный танец в его золотистых лучах, проникших в кабинет. Танцующие пылинки и какие-то едва заметные зеленые вспышки…Вилл кашлянула и прочистила горло.– Хм… Корнелия… – прошептала она. – Что?– Твой карандаш…Карандаш? А что с ним не так?Один быстрый взгляд, и я принялась торопливо запихивать карандаш в сумку. Потом достала новый. Надеюсь, мисс Уортон, наша учительница рисования, не успела разглядеть, что на обычном желтом деревянном карандаше, который я весь урок крутила в руках, внезапно появились два миленьких клейких зеленых листика… Глава 3 Сказки и фантазии Какой бы свитер надеть: лавандово-синий или мятно-зеленый? Я примерила один, потом второй, покрутилась перед зеркалом… Зеленый хорошо смотрелся с юбкой, а лавандовый лучше на мне сидел. Хмм, трудный выбор. Мне вовсе не хотелось приехать в Ледихолд с видом человека, который ничегошеньки не смыслит в моде. А может, вся проблема в юбке? Носят ли еще макси или уже нет?… Вообще-то я обычно знала такие вещи. По крайней мере, я всегда была в полной уверенности, что знаю о модных тенденциях больше всех и Шеффилдской школе. Но здесь совсем другое дело: я буду общаться с людьми, которые не просто следуют моде, а сами ее создают…– Корнелия! Пришла Хай Лин, – крикнул мне папа. – Кстати, разве мистер Джонс не просил, чтобы ты была готова к девяти?Зеленый или синий? Синий или зеленый?– Сейчас, одну минуточку! – отозвалась я. Потом стянула светло-зеленую юбку и синий свитер и надела длинное розовое платье, а поверх него жакет на полтона темнее. Так лучше? Я не знала. Я правда не знала… Ну, во всяком случае, этот наряд лучше сочетался с тенями под глазами, появившимися после того, как я всю ночь без сна проворочалась в постели…– Корнелия!!!– Уже иду!Хай Лин ждала меня в гостиной. На ней были полосатые гетры, мини-юбка, а на макушке красовались огромные защитные очки, какие носят летчики. Я почувствовала укол зависти. Хай Лин не нужно было читать всякие женские журналы типа «Модного обозрения», чтобы узнать, что сейчас носят. У нее был свой собственный стиль, который всегда производил сногсшибательное впечатление.– Я нормально выгляжу? – нервно передернув плечами, спросила я.– Прекрасно, – ответил папа. – Красива, как картинка…Ох, если бы он хоть что-то в этом понимал. Но это же мой папа…– Хай Лин, а ты как считаешь?– Ты смотришься круто, – сказала Хай Лин и мило улыбнулась.Но может быть, она так сказала только потому, что мы подруги?… Ну, это что-то вроде того, когда вам неудобно намекнуть приятелю, что ему пора постирать носки…В комнату, чавкая булкой с черникой, влетела Лилиан. Увидев меня, она встала как вкопанная.– Ты розовая, – сказала она. – Ты вся совсем розовая!О нет! Слишком много розового? Может, я должна надеть…И тут я наконец взяла себя в руки. Да что это со мной такое? Как я могла пасть так низко, чтобы прислушиваться к мнению своей младшей сестры?!– Корнелия, иди завтракать, – позвала меня мама с кухни.Я взглянула на часы: У меня нет времени.– Нет, время найдется! Ты же знаешь, завтрак – это очень важно…– Честно, мам, я уже опаздываю! – Папа собирался подбросить нас в Ледихолд по дороге на работу. – Я только глотну апельсинового сока.– Можешь доесть мою булочку! – заявила Лилиан, вытаскивая булку изо рта и протягивая мне. И, конечно, я в нее вляпалась!Я в ужасе уставилась на черно-синее пятно, расплывавшееся на розовой ткани платья.Лилиан, мерзкая малявка! Смотри, что ты наделала!– Ты похожа на собаку миссис Джильберто, – хихикнула она. – Ну, ты видела этого пса, его зовут Пятныш. Он точно как ты, только не розовый.Кажется, до нее даже не доходило, какую ужасную вещь она сотворила! Я совершенно потеряла терпение:– Что ты за свинья такая?! Разве так уж трудно есть свой завтрак за столом, а не скакать с грязными лапами по всей квартире?! Ты мне платье испортила!– Я не свинья!– Ох, да неужели? Ты нарочно надо мной издеваешься?Нижняя губа Лилиан задрожала. Она что, собиралась заплакать? Обычно она почти не обращает внимания на те обидные словечки, которыми я ее обзываю. Но, пожалуй, сегодня я говорила резче, чем всегда.– Глупая Корнелия! – выкрикнула Лилиан, и слезы градом покатились по ее щекам. – Глупая Корнелия со своими дурацкими платьями и фотографиями! – она развернулась и побежала прочь. Секундой позже я услышала, как хлопнула дверь ее комнаты.Мама вошла в гостиную со стаканом апельсинового сока.– Корнелия! Что ты ей сказала?– Ничего особенного, – пробормотала я с пристыженным видом. – Ты лучше полюбуйся, во что она превратила мое платье!Вид у мамы был такой, будто она хотела бы прочитать мне и Лилиан целую лекцию о правильном поведении детей, но она сдержалась и только вздохнула.– Вижу – сказала она. – Придется тебе переодеться. И поторопись, папа уезжает через пять минут.– Отпусти подбородок, детка, и посмотри в камеру. Поверни голову, еще чуть-чуть поверни, еще капельку… Чудесно! Вот так и держи! Подними руку. Чуть повыше. Нот, правильно. Держи, держи, держи… – визажисты, сделайте что-нибудь, чтобы ее кожа не так блестела… Я сказал, выше руку!– Нет, не улыбайся, просто прими задумчивый вид.– Детка, это не задумчивое лицо, а нахмуреное!У меня болела рука. У меня болели щеки. У меня, болели ноги. И еще они намазали мои волосы какой-то гадостью, от которой кожа на голове противно зудела.– Не чешись! Кети, пожалуйста, закрепи ей причёску снова.Можно направить сюда побольше света? Это было вовсе не так весело и интересно, как я себе представляла. Казалось, вся королевская рать прыгала вокруг меня: кто-то возился с моим макияжем и прической, кто-то следил за тем, как свет падает на мое лицо, кто-то – за тем, как я держу руку… Они хотели проконтролировать миллион разных мелочей, чтобы «непревзойденные шедевры» мистера Закарино были сфотографированы наилучшим образом.И это действительно были «шедевры», правда, по большей части, шедевры глупости и порождёния больной фантазии. Как, например, алый шелковый плащ и платье, которые были на мне сейчас. Плащ смотрелся так, будто меня завернули в огромные лепестки розы. Красная Шапочка– так называлась модель. Не думаю, что Красная Шапочка ушла бы далеко в таком плаще – он просто-напросто запутался бы в кустах, как только девочка сошла бы с проторенной тропинки.– Детка, постарайся изобразить хоть какой-то испуг при виде Волка!– Простите, – сказала я, – но он… он совсем не кажется опасным.Эй Си Джонс, изображавший волка, несмотря на меховой наряд и темные очки, вовсе не был похож на голодного хищника. Он скорее напоминал крутого бизнесмена, который боится простудиться, и потому закутался в шубу. Может, конечно, я зря это сказала, вид у Эй Си и так уже был раздраженный.– Эй Си, ты не мог бы… ну, что ли, пугать ее поактивнее?Эй Си вздохнул, сдвинул брови и свирепо глянул на меня. Могу поспорить, злость в его взгляде была не наигранной.– Хорошо, а теперь подойди к ней чуть поближе…Он сделал шаг – и рухнул на колени прямо передо мной, его ноги были опутаны побегами ежевики, взявшимися неизвестно откуда.«О нет! – мелькнуло у меня в голове. – Неужели опять?»Как минимум четверо человек рванулось ему на помощь – все-таки личный ассистент великого мистера Закарино это вам не какая-нибудь уборщица Он оттолкнул протянутые ими руки и поднялся сам, рассерженный и сбитый с толку. Очки свалились на пол, а несколько веток ежевики намертво запутались в шерсти волчьей шубы.– Почему никто не срезал эти дурацкие ветки?! – прорычал Джонс. – Развели тут какие-то джунгли!Персонал озадаченно оглядывался по сторонам. Люди были уверены, что еще минуту назад это место не походило ни на какие джунгли. И они, конечно, были правы. В тот самый момент, когда Эй Си Джонс двинулся на меня, из земли появились побеги, они вытянулись почти на целый метр, выпустили колючки и обвили ноги злополучного ассистента. «Хватит! Хватит! Хватит! – шептала и про себя. – Не хочу я этого! Оставьте меня в покое!»«Червь. Червь приближается», – снова этот знакомый слабый голос раздался в моей голове.– Да, детка, примерно так, только не переигрывай. Ты должна изобразить легкий испуг, а не панику… Визажисты, почему она такая бледная? Извините, – сказала я, внезапно почувствовав головокружение, мне нужно присесть на Минутку…– Только не здесь! – страдальчески возопила стилист, но было слишком поздно. Мои колени подогнулись, и я словно куль с мукой опустилась на ежевичную поросль.– С тобой все в порядке, детка? – спросил фотограф. Только он один из всей этой команды относился ко мне по-человечески. Конечно, только в те моменты, когда не указывал мне, как стоять. – Тебя, наверное, не предупредили, что вредно весь день стоять на каблуках. В мозг поступает недостаточно крови, от этого недолго и в обморок упасть!– Извините, – повторила я, все еще чувствуя слабость, – я и правда этого не знала.Но на самом-то деле дело было не в каблуках. Меня охватил ужас, волна тошнотворного ужаса из-за этого тихого голоска. Голос был точно как в том сне, только сейчас-то я не спала!– Сделаем-ка перерыв на обед, – объявил фотограф. – А ты подкрепись хорошенько, и сразу почувствуешь себя гораздо лучше.Эй Си Джонс одарил меня испепеляющим взглядом и прошел мимо, бормоча что-то насчет «непрофессионалок и глупых девчонок». Та обаятельная улыбка, которой он меня покорил, когда предлагал поучаствовать в проекте мистера Закарино, исчезла без следа. Да, в последнее время я здорово в нём разочаровалась.Слабость потихоньку прошла, и я решила, что уже смогу подняться на ноги.– Подожди, осторожнее! – Стилист, конечно, беспокоилась не обо мне, а о плаще. Но ежевичные колючки, так крепко вцепившиеся в костюм Эй Си Джонса, опали с моего алого шелкового одеяния, не оставив ни следа.– Ну как, плащ в порядке? – спросила я у стилиста.Та внимательно оглядывала меня.– Да, вроде бы все нормально…– Ну, – Тарани явно ожидала подробного рассказа, – на что это было похоже? Ты чего такая мрачная? Что-то не получилось?– Эээ… – замялась я. – Мне кажется, я все делаю неправильно…Я хмуро покосилась на мини-сэндвичи с рыбным паштетом и кедровыми орешками, которые нам подали на обед. Мой желудок недовольно заурчал.«Голоден. Голоден. Червь голодён».– Корнелия! Ты дрожишь! – Вилл схватила меня за руку. Она, и Тарани, и Корнелия – они все приехали в Ледихолд после школы, чтобы (как они думали) разделить со мной радостное волнение от съемок. Теперь девочки озабоченно смотрели на меня.Я была готова расплакаться.– Сама не знаю, что со мной происходит! – прошептала я и неуклюже схватила пластиковый стаканчик. Тепловатая апельсиновая газировка выплеснулась и потекла по моей ладони. Я поставила стакан обратно и принялась вытирать ладонь и запястье салфеткой. Руки при этом тряслись.Тарани внимательно взглянула мне в глаза.– Ты нервничаешь из-за съемок?– Нет. То есть да. Но дело не в этом, – я засомневалась, а потом решила, что должна рассказать им все. – У меня были странные сны… даже не просто сны, а кошмары. – Я попыталась описать свои ощущения, но это оказалось нелегко, именно потому, что это были одни лишь ощущения, ничего конкретного. – В общем, теперь я стала видеть их и днем тоже… Может, у меня крыша поехала?Ирма оценивающе посмотрела на меня.– Может быть, – изрекла она задумчиво, – по-моему, это вполне вероятно.– Ирма! – Вилл возмущенно пихнула ее локтем.– Ой! Ты чего? Я ведь только подразнить ее хотела…– Она не в том настроении, чтобы ее дразнили…Но как ни странно, мне это помогло. Слова Ирмы каким-то образом придали мне бодрости и уверенности в себе. Если бы Ирма и в правду подумала, что у меня не все в порядке с головой, она никогда не сказала бы об этом вслух.– Корнелия, ты одна из самых нормальных девчонок, которых я знаю, – заявила Тарани.
1 2 3 4 5 6 7