Он был уверен, что завоюет ее, и, кроме того, у него была возможность приятно проводить время в ожидании, когда Сильвия станет взрослой.
* * *
Хилтон Кортин сидел в офисе своего поверенного в Новом Орлеане. Маленький человечек снял с носа очки, потер переносицу и авторитетно заявил:
— Да, сынок, ты дурак!
Губы Хилтона скривились в ухмылке.
— Дейв, дружище, я никогда и не претендовал на другое.
Дэвид Гарфилд посмотрел на молодого человека.
— Черт возьми, Хилтон, здесь нет ничего смешного! Ты собираешься отдать все свое состояние кучке поселенцев в Техасе…
— Дейв, я здесь не для того, чтобы мне читали нотации. Я хочу, чтобы ты ликвидировал мою собственность. — Он поднялся со стула и подошел к окну. — У меня всего несколько близких друзей. — Он повернулся к поверенному. — Мой лучший друг живет в Техасе. Он нуждается в помощи. Все очень просто.
— Совсем не просто, Хилтон. Ты очень богатый человек…
— Мне нужны наличные. Я хочу купить оружие для техасских повстанцев.
— Но… но, Хилтон, — поверенный стал заикаться, его лицо покраснело, — неужели ты не понимаешь, что можешь потерять все до единого цента?
Хилтон вернулся к стулу и сел.
— Крис пришлет мне расписку.
— Расписку? Тьфу! Какой от нее прок? А что, если твой друг потеряет…
— Не потеряет, — прервал его Хилтон. — Обрати все в деньги. Парням нужно оружие, и они нуждаются в нем сейчас.
Дэвид Гарфилд тяжело вздохнул и, водрузив на нос очки, кивнул:
— Как скажешь. Но, Хилтон, ты уверен, что не пожалеешь, что перестал быть богатым человеком?
— Если такое случится, я заработаю новое состояние.
— Полагаю, игрой в карты?
— А как же еще?
— Хилтон, бывает, люди проигрывают.
— Это их проблемы.
* * *
Двумя неделями позже Хилтон стоял в порту. Рабы, обливаясь потом под лучами горячего осеннего солнца, грузили пушки и бочонки с черным порохом на небольшую шхуну, которую Кортин специально купил для этой цели. К закату солнца все закупленное оружие будет на пути в Галвестон.
Покидая причал, Хилтон радовался от души. Известие о революции достигло Нового Орлеана к концу октября. Очевидцы рассказывали о перестрелке в Гонсалесе, о захвате Голиада. Ходили слухи, что маленькая, одетая в лохмотья армия техасцев продвинулась до Гонсалеса и выгнал из Техаса мексиканского генерала Коса.
* * *
Ночь двадцатого октября в Мобиле была холодной и звездной. У здания местной управы собрались толпы народа, требуя признать независимость Техаса. Был создан комитет по организации помощи повстанцам и принято решение послать копию протокола заседания в Техас. Для этой цели выбрали одного из самых уважаемых людей города — Джеймса Батлера Бонэма, который согласился быть курьером. Бонэм горячо высказался в защиту повстанцев и заверил комитет, что не подведет его.
— Он такой смелый, — шепнула Рэндольфу Сильвия, когда Бонэм сошел с трибуны.
— А знаешь, Сильвия, я и сам подумываю поехать в Техас.
— Рэндольф! — воскликнула Сильвия, и в ее серых глазах появился страх. — Ты не можешь, просто не можешь!
— Ну, не знаю. Поговорим об этом позже. — Он отвернулся, чтобы послушать очередного оратора.
После собрания Рэндольф и Сильвия с родителями вернулись в дом Фэрмонтов. Рэндольф терпеливо ждал, когда Эдвин начнет зевать, и, наконец, Серина сказала:
— Пора спать. — Она выразительно посмотрела на Рэндольфа. — Уже поздно.
Рэндольф поднялся.
— Да, миссис Фэрмонт. Конечно, мне пора уходить, но я хотел бы провести с Сильвией несколько минут наедине. — Он посмотрел на свою подругу, сидевшую на диване. — Нам надо кое-что обсудить.
Сильвия побледнела. Она знала, что он собирается сказать ей: он уезжает в Техас, чтобы сражаться вместе с повстанцами, и она никогда его больше не увидит.
— Хорошо. — Серина кивнула своему зевающему мужу. — Идем, Эдвин. Рэндольф хочет поговорить с Сильвией.
— Десять минут, молодой человек, — предупредил Эдвин. — Затем она должна лечь спать.
Как только старшие Фэрмонты начали подниматься по лестнице, Рэндольф в мгновение ока оказался рядом с Сильвией.
— Сильвия, я о Техасе…
— О, пожалуйста, пожалуйста! — воскликнула она и, обняв его за шею, взмолилась: — Не уезжай! Я не вынесу, если ты уедешь. — Она спрятала лицо у него на груди.
Рэндольф притянул ее к себе.
— Ну, ну, я ведь уеду не навсегда. Кроме того, у тебя достаточно кавалеров и без меня.
— Рэндольф, мне нужен только ты, и больше никто. — Она прильнула к нему всем телом.
— Если это правда, Сильвия, тогда перестань встречаться с другими.
— О да, да!
Рэндольф поцеловал ее в висок.
— Сильвия, — сказал он тихим нежным голосом, — я тебя люблю. Когда-нибудь я женюсь на тебе.
— Ты любишь меня? — спросила Сильвия, глядя на него широко распахнутыми глазами.
— Да, дорогая, люблю. — Он улыбнулся и поцеловал ее вздернутый песик. — А ты любишь меня, Сильвия?
Она смотрела на него, не зная, что ответить. Он склонился к ней и нежно поцеловал.
— Я люблю тебя, Рэндольф. Люблю.
— И я тебя люблю. Очень сильно.
— Когда мы поженимся? — Сильвия рассмеялась радостным смехом и запустила пальцы в его светлые волосы.
Он поцеловал ее ладонь.
— Придется немного повременить. Подождем, когда тебе исполнится восемнадцать. С позволения твоих родителей весной мы обручимся.
— Это чудесно, но…
— Что, дорогая?
— Ты должен пообещать мне больше никогда не встречаться с Джинджер Томпсон.
— Откуда тебе известно?..
— Делила сказала мне, что ты встречаешься с ней. Ты не должен этого делать. Если, конечно, любишь меня.
— Я даже в мыслях ни с кем не буду встречаться, кроме моей дорогой Сильвии.
— Тогда пообещай мне еще одну вещь. Ты должен поклясться, что и думать не будешь о том, чтобы поехать в Техас.
Рэндольф рассмеялся и заключил Сильвию в объятия.
— Если ты этого не хочешь, я не поеду в Техас.
Счастливая Сильвия крепко поцеловала его в губы.
* * *
Родители Сильвии были вне себя от радости — Рэндольф Бакстер будет идеальным зятем. Он богат, аристократичен, интеллигентен, уважаем, трудолюбив и, что совершенно очевидно, любит их красавицу дочь.
У Эдвина Фэрмонта состоялся разговор с Рэндольфом. Он кашлял, мялся, мычал и, наконец, высказал то, что было у него на уме:
— Рэндольф, вы чудесный мальчик и уважаете Сильвию, но я… я…
Рэндольф пришел ему на помощь:
— Мистер Фэрмонт, я знаю, что вас беспокоит, но вы не должны волноваться. Сильвия очень юная и невинная. Я не воспользуюсь ее невинностью. Вы можете на меня положиться. Я джентльмен, мистер Фэрмонт. Я знаю, как надо обращаться с молодой леди.
Эдвин Фэрмонт, покраснев до корней своих редких седеющих волос, пробормотал:
— Спасибо, сынок. Надеюсь, ты не думаешь, что я перешел всякие границы, но…
— Вовсе нет, — ответил Рэндольф. — Я нисколько не виню вас, сэр. Сильвия настолько прекрасная девушка, что мне трудно… Я буду вести себя сдержанно.
* * *
Неделю спустя после собрания в защиту Техаса Рэндольф сопровождал Сильвию и ее родителей в Шекспировский театр Мобила. Это был восхитительный вечер, и после окончания спектакля люди стали собирать деньги в поддержку техасцев. Зрители в дорогих нарядах бросали чеки в шелковую шляпу, и очень скоро в ней набралось полторы тысячи долларов. Сильвия крепко держала за руку своего ненаглядного красавца жениха и радовалась тому, что он не уехал в Техас. Проводив Фэрмонтов домой, Рэндольф быстро распрощался с ними и поцеловал Сильвию в пылающую щеку. Как во сне она поднялась к себе в спальню.
— Делила, — сказала она служанке, — это был восхитительный, незабываемый вечер! Рэндольф сказал, что я уже взрослая и красивая, и что он никогда не расстанется со мной.
Делила повернула Сильвию к себе спиной и начала расстегивать пуговки, которые шли от воротника до талии.
— Пуфф, — сердито выдохнула она. — Тогда где же он сейчас?
— Он уже дома или на пути домой.
— Если он в тебя влюблен, почему же он так торопился ехать домой?
Сильвия нахмурилась.
* * *
Рэндольф Бакстер не поехал домой. Его путь лежал к маленькому домику Джинджер Томпсон.
Когда карета подъехала к дому, Джинджер выскочила на улицу и быстро забралась в нее. Она залезла под меховую полость и прижалась к Бакстеру. Карета попетляла по улицам города и вскоре остановилась на отвесном берегу реки Мобил, залитом лунным светом. Кучер, подняв воротник теплого пальто, терпеливо ждал дальнейших инструкций.
— Джинджер, я не могу с тобой больше встречаться. — Рэндольф посмотрел ей прямо в глаза.
— Ты этого не сделаешь, Рэнди! Ты не можешь так сделать.
— Сделаю. Я просил Сильвию Фэрмонт выйти за меня замуж.
— Когда?
— Через пару лет, но…
— До свадьбы еще далеко, — облегченно вздохнула Джинджер. — Целых два года. Вот когда женишься, тогда мы и перестанем встречаться.
— Нет, я не могу себе это позволить.
— Не можешь? — прошептала она и притянула к себе его голову. Она целовала его, а рука ее в это время расстегивала пуговицы на его брюках. Она медленно просунула внутрь пальцы и начала гладить его твердеющую плоть.
Когда он потянулся к ней, она быстро отстранилась.
— Хочешь меня, дорогой? — промурлыкала Джинджер.
Рэндольф стиснул зубы.
— Нет, нет, не хочу, — простонал он.
В тесной карете раздался ее нежный смех. Джинджер сорвала с плеч длинную шерстяную накидку. Рэндольф Бакстер тяжело сглотнул: на ней была только тонкая шелковая рубашка, одна бретелька сползла с белого плеча, ноги бесстыдно белели в темноте.
— Боже, Джинджер, что ты…
Она засмеялась и спустила рубашку до талии. Смеясь, она откинула голову назад, вытащила из волос шпильки, и дивные локоны каскадом рассыпались по спине. Она посмотрела в глаза тяжело дышащему Рэндольфу и томно прошептала:
— Погладь меня, дорогой. Поцелуй меня.
Рэндольф заключил ее в объятия. Его рот, горячий и жадный, приник к ее рту в страстном поцелуе. Затем его губы спустились к пышной груди, которую он так обожал. Джинджер изгибалась под его поцелуями и шептала:
— Да, дорогой, да.
Его рука нашла ее руку и положила на пульсирующую плоть. Она стала ласкать ее и сжимать, пока он не содрогнулся, выпуская семя. Он смущенно посмотрел на нее, а она в ответ улыбнулась и прошептала:
— Все хорошо, мой дорогой, все хорошо.
* * *
Странный сон приснился Сильвии, и она, проснувшись среди ночи, села на кровати. Ей снилось, что она в свадебном платье, держа под руку отца, идет по церковному проходу. Рэндольф ждет ее у алтаря. Его руки протянуты к ней.
Внезапно ее ноги наливаются свинцом, и она с трудом передвигает их. Она прилагает невероятные усилия, чтобы сделать хоть шаг вперед, но проход становится все длиннее и длиннее. Она устала, так устала! Ей никогда не дойти до алтаря. Никогда… Рука Рэндольфа тянется к ней, и она должна дойти до него, обязательно должна.
Она медленно продвигается вперед, ее тяжелые ноги скользят по полу. Она решила во что бы то ни стало дойти по Рэндольфа. Вот, наконец, она на расстоянии вытянутой руки от него. С радостным криком она хватается за его пальцы.
Сильная мужская рука сжимает ее руку и тащит вперед. Сильвия поднимает глаза. Мужчина не Рэндольф. Он ей совершенно не знаком. Рэндольф исчез, и она закричала от ужаса.
Сильвия в промокшей от пота ночной рубашке и с бешено бьющимся сердцем отбрасывает одеяло, вскакивает с постели и бросается к окну. Она оглядывает пустынную улицу — и вздрагивает. Прямо под ее окном, прислонившись к фонарному столбу, стоит высокий худой мужчина. Его шляпа надвинута на глаза, воротник пальто поднят от ветра. В правой руке он держит эбеновую трость, ее золотой набалдашник поблескивает в тусклом свете фонаря.
Глава 10
Рваные ярко-красные облака плыли по вечернему небу. Холодный воздух щипал щеки. Зима не хотела сдаваться, и из последних сил цеплялась за землю. В середине марта город Мобил все еще дрожал от холода. Близился закат, и температура воздуха стремительно падала. Предстояла еще одна длинная холодная ночь.
Темноволосый молодой человек осторожно вышел из наемной кареты, остановившейся перед маленьким аккуратным домиком на Макгрегор-авеню. Седовласая леди отодвинула тяжелую штору и выглянула на улицу. Радостная улыбка появилась на ее тонких бледных губах, а в темных глазах заплясали веселые чертики. Отойдя от окна, она подхватила тяжелые юбки и поспешила в холл. Оттолкнув дворецкого, Белл Кортин сама распахнула тяжелую парадную дверь.
— Хилтон! — радостно воскликнула она.
С растрепанными черными волосами, с лицом, заросшим черной бородой, Хилтон ворвался в дом вместе с потоком холодного воздуха. Поцеловав старческое напудренное личико, он ласково спросил:
— Может ли сбившийся с пути внук найти на один вечер приют в этом доме?
Вглядываясь с любовью в его лицо, Белл Кортин, улыбаясь, ответила:
— Ты как раз вовремя! Я должна посетить одно очень важное мероприятие, и ты будешь меня сопровождать.
Хилтон, взяв бабушку за руку, повел ее в библиотеку.
— Дорогая, это невозможно. Дело в том, что я…
— Ты провел всю ночь и весь день в прокуренных игорных домах? — Она выдернула свою руку и подтолкнула его к камину.
— Как ты проницательна, любовь моя, — ответил, улыбаясь, Хилтон.
— Не дерзите, молодой человек. Я этого не выношу.
Хилтон протянул к огню замерзшие руки.
— Ты слушаешь меня, Хилтон Дэниел Кортин?
Хилтон усмехнулся. Бабушка всегда называла его полным именем, когда была недовольна. Он повернулся к ней.
— Да, дорогая, слушаю. Что мне нужно сделать, чтобы завоевать твое расположение? Скажи мне, и все будет исполнено. — Он склонился в галантном поклоне.
— Вот так-то лучше. — Белл Кортин поправила пучок седых волос на маленькой голове. — Сегодня вечером ты будешь сопровождать меня на бал.
Хилтон застонал, но обидеть любимую бабушку отказом он не мог.
— Буду ждать с нетерпением. — Он подошел к мраморному столику, взял хрустальный графин и плеснул в стакан коньяка. — Надеюсь, ты дашь мне пару часиков, чтобы помыться с дороги и отдохнуть. — Он залпом осушил содержимое стакана.
Белл посмотрела на часы, висевшие над камином.
— Осталось меньше трех часов, а мне еще надо поделиться с тобой последними сплетнями. — Она лукаво улыбнулась.
— Боже праведный, — устало протянул Хилтон, направляясь к двери. Белл Кортин последовала за ним.
— Но, дорогой, ты ведь ничего не знаешь…
— Белл Кортин, если уж ты решила подвергнуть меня очередному испытанию, то хотя бы избавь от рассказов о городских новостях.
Хилтон с упреком посмотрел на нее. Она любила сплетни, а он их терпеть не мог. Белл Кортин раздражало, что ее красивого внука совсем не интересует, чем живет общество. Иногда дело даже доходило до скандала, но он только качал головой и укоряюще смотрел на нее.
— Хилтон, дорогой, я просто хотела рассказать тебе о…
Он поднял руку, останавливая ее.
— Вечером я буду сопровождать тебя, а сейчас дай мне поспать. Надеюсь, ты сможешь продержаться хотя бы пару часиков? — Он погладил ее по седой голове.
Маленькая хрупкая женщина отбросила его руку.
— Полагаю, что смогу. Я только это и делаю вот уже двадцать лет! Хоть раз кто-нибудь вспомнил обо мне? Я ведь все время одна..
Хилтон поднимался по лестнице, никак не реагируя на ее слова. Он слышал это десятки раз. Он любил эту маленькую седую женщину, и она знала это. Белл Кортин улыбалась — она была в восторге оттого, что ее обожаемый внук будет сопровождать ее на этот важный вечер.
* * *
Эдвин Фэрмонт ждал в своем адвокатском офисе, расположенном на втором этаже дома по Ройал-стрит. В тот момент, когда он вынимал из кармана жилета золотые часы, на лестнице послышались уверенные шаги. Эдвин поднялся с кресла и встал около своего письменного стола. Дверь открылась, и в офис вошел Хайд Рэнкин, одетый во все черное и с неизменной тросточкой с золотым набалдашником в виде головы Горгоны в руке. Его мордочка хорька расплылась в дьявольской улыбке.
— Надеюсь, я не заставил вас ждать, — сказал он, снимая черную фетровую шляпу.
Эдвин проигнорировал его шутовской тон, выдвинул средний ящик стола и достал из него банкнот.
— Берите это и уходите.
Хайд Рэнкин поднял руку.
— Не торопитесь, сэр.
Он сел на стул с высокой спинкой, стоявший у стола. Скрестив ноги и положив шляпу на колено, Рэнкин погладил золотой набалдашник своей трости. Страх сковал сердце Эдвина Фэрмонта, но он старался не показывать этого.
— В чем дело? Что вы еще хотите?
— Ничего особенного. Просто пришел к вам с визитом на несколько минут.
— Берите деньги и убирайтесь! — Эдвин швырнул банкнот на стол, но Рэнкин даже не пошевелился, чтобы взять его.
— Насколько мне известно, ваша очаровательная дочка встречается с этим парнем Бакстером. — Круглое лицо Эдвина Фэрмонта побледнело. Дьявольская улыбка Хайда Рэнкина стала еще шире. — Друзья сказали мне, что эта красивая парочка собирается пожениться. Вы и ваша жена, должно быть, довольны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
* * *
Хилтон Кортин сидел в офисе своего поверенного в Новом Орлеане. Маленький человечек снял с носа очки, потер переносицу и авторитетно заявил:
— Да, сынок, ты дурак!
Губы Хилтона скривились в ухмылке.
— Дейв, дружище, я никогда и не претендовал на другое.
Дэвид Гарфилд посмотрел на молодого человека.
— Черт возьми, Хилтон, здесь нет ничего смешного! Ты собираешься отдать все свое состояние кучке поселенцев в Техасе…
— Дейв, я здесь не для того, чтобы мне читали нотации. Я хочу, чтобы ты ликвидировал мою собственность. — Он поднялся со стула и подошел к окну. — У меня всего несколько близких друзей. — Он повернулся к поверенному. — Мой лучший друг живет в Техасе. Он нуждается в помощи. Все очень просто.
— Совсем не просто, Хилтон. Ты очень богатый человек…
— Мне нужны наличные. Я хочу купить оружие для техасских повстанцев.
— Но… но, Хилтон, — поверенный стал заикаться, его лицо покраснело, — неужели ты не понимаешь, что можешь потерять все до единого цента?
Хилтон вернулся к стулу и сел.
— Крис пришлет мне расписку.
— Расписку? Тьфу! Какой от нее прок? А что, если твой друг потеряет…
— Не потеряет, — прервал его Хилтон. — Обрати все в деньги. Парням нужно оружие, и они нуждаются в нем сейчас.
Дэвид Гарфилд тяжело вздохнул и, водрузив на нос очки, кивнул:
— Как скажешь. Но, Хилтон, ты уверен, что не пожалеешь, что перестал быть богатым человеком?
— Если такое случится, я заработаю новое состояние.
— Полагаю, игрой в карты?
— А как же еще?
— Хилтон, бывает, люди проигрывают.
— Это их проблемы.
* * *
Двумя неделями позже Хилтон стоял в порту. Рабы, обливаясь потом под лучами горячего осеннего солнца, грузили пушки и бочонки с черным порохом на небольшую шхуну, которую Кортин специально купил для этой цели. К закату солнца все закупленное оружие будет на пути в Галвестон.
Покидая причал, Хилтон радовался от души. Известие о революции достигло Нового Орлеана к концу октября. Очевидцы рассказывали о перестрелке в Гонсалесе, о захвате Голиада. Ходили слухи, что маленькая, одетая в лохмотья армия техасцев продвинулась до Гонсалеса и выгнал из Техаса мексиканского генерала Коса.
* * *
Ночь двадцатого октября в Мобиле была холодной и звездной. У здания местной управы собрались толпы народа, требуя признать независимость Техаса. Был создан комитет по организации помощи повстанцам и принято решение послать копию протокола заседания в Техас. Для этой цели выбрали одного из самых уважаемых людей города — Джеймса Батлера Бонэма, который согласился быть курьером. Бонэм горячо высказался в защиту повстанцев и заверил комитет, что не подведет его.
— Он такой смелый, — шепнула Рэндольфу Сильвия, когда Бонэм сошел с трибуны.
— А знаешь, Сильвия, я и сам подумываю поехать в Техас.
— Рэндольф! — воскликнула Сильвия, и в ее серых глазах появился страх. — Ты не можешь, просто не можешь!
— Ну, не знаю. Поговорим об этом позже. — Он отвернулся, чтобы послушать очередного оратора.
После собрания Рэндольф и Сильвия с родителями вернулись в дом Фэрмонтов. Рэндольф терпеливо ждал, когда Эдвин начнет зевать, и, наконец, Серина сказала:
— Пора спать. — Она выразительно посмотрела на Рэндольфа. — Уже поздно.
Рэндольф поднялся.
— Да, миссис Фэрмонт. Конечно, мне пора уходить, но я хотел бы провести с Сильвией несколько минут наедине. — Он посмотрел на свою подругу, сидевшую на диване. — Нам надо кое-что обсудить.
Сильвия побледнела. Она знала, что он собирается сказать ей: он уезжает в Техас, чтобы сражаться вместе с повстанцами, и она никогда его больше не увидит.
— Хорошо. — Серина кивнула своему зевающему мужу. — Идем, Эдвин. Рэндольф хочет поговорить с Сильвией.
— Десять минут, молодой человек, — предупредил Эдвин. — Затем она должна лечь спать.
Как только старшие Фэрмонты начали подниматься по лестнице, Рэндольф в мгновение ока оказался рядом с Сильвией.
— Сильвия, я о Техасе…
— О, пожалуйста, пожалуйста! — воскликнула она и, обняв его за шею, взмолилась: — Не уезжай! Я не вынесу, если ты уедешь. — Она спрятала лицо у него на груди.
Рэндольф притянул ее к себе.
— Ну, ну, я ведь уеду не навсегда. Кроме того, у тебя достаточно кавалеров и без меня.
— Рэндольф, мне нужен только ты, и больше никто. — Она прильнула к нему всем телом.
— Если это правда, Сильвия, тогда перестань встречаться с другими.
— О да, да!
Рэндольф поцеловал ее в висок.
— Сильвия, — сказал он тихим нежным голосом, — я тебя люблю. Когда-нибудь я женюсь на тебе.
— Ты любишь меня? — спросила Сильвия, глядя на него широко распахнутыми глазами.
— Да, дорогая, люблю. — Он улыбнулся и поцеловал ее вздернутый песик. — А ты любишь меня, Сильвия?
Она смотрела на него, не зная, что ответить. Он склонился к ней и нежно поцеловал.
— Я люблю тебя, Рэндольф. Люблю.
— И я тебя люблю. Очень сильно.
— Когда мы поженимся? — Сильвия рассмеялась радостным смехом и запустила пальцы в его светлые волосы.
Он поцеловал ее ладонь.
— Придется немного повременить. Подождем, когда тебе исполнится восемнадцать. С позволения твоих родителей весной мы обручимся.
— Это чудесно, но…
— Что, дорогая?
— Ты должен пообещать мне больше никогда не встречаться с Джинджер Томпсон.
— Откуда тебе известно?..
— Делила сказала мне, что ты встречаешься с ней. Ты не должен этого делать. Если, конечно, любишь меня.
— Я даже в мыслях ни с кем не буду встречаться, кроме моей дорогой Сильвии.
— Тогда пообещай мне еще одну вещь. Ты должен поклясться, что и думать не будешь о том, чтобы поехать в Техас.
Рэндольф рассмеялся и заключил Сильвию в объятия.
— Если ты этого не хочешь, я не поеду в Техас.
Счастливая Сильвия крепко поцеловала его в губы.
* * *
Родители Сильвии были вне себя от радости — Рэндольф Бакстер будет идеальным зятем. Он богат, аристократичен, интеллигентен, уважаем, трудолюбив и, что совершенно очевидно, любит их красавицу дочь.
У Эдвина Фэрмонта состоялся разговор с Рэндольфом. Он кашлял, мялся, мычал и, наконец, высказал то, что было у него на уме:
— Рэндольф, вы чудесный мальчик и уважаете Сильвию, но я… я…
Рэндольф пришел ему на помощь:
— Мистер Фэрмонт, я знаю, что вас беспокоит, но вы не должны волноваться. Сильвия очень юная и невинная. Я не воспользуюсь ее невинностью. Вы можете на меня положиться. Я джентльмен, мистер Фэрмонт. Я знаю, как надо обращаться с молодой леди.
Эдвин Фэрмонт, покраснев до корней своих редких седеющих волос, пробормотал:
— Спасибо, сынок. Надеюсь, ты не думаешь, что я перешел всякие границы, но…
— Вовсе нет, — ответил Рэндольф. — Я нисколько не виню вас, сэр. Сильвия настолько прекрасная девушка, что мне трудно… Я буду вести себя сдержанно.
* * *
Неделю спустя после собрания в защиту Техаса Рэндольф сопровождал Сильвию и ее родителей в Шекспировский театр Мобила. Это был восхитительный вечер, и после окончания спектакля люди стали собирать деньги в поддержку техасцев. Зрители в дорогих нарядах бросали чеки в шелковую шляпу, и очень скоро в ней набралось полторы тысячи долларов. Сильвия крепко держала за руку своего ненаглядного красавца жениха и радовалась тому, что он не уехал в Техас. Проводив Фэрмонтов домой, Рэндольф быстро распрощался с ними и поцеловал Сильвию в пылающую щеку. Как во сне она поднялась к себе в спальню.
— Делила, — сказала она служанке, — это был восхитительный, незабываемый вечер! Рэндольф сказал, что я уже взрослая и красивая, и что он никогда не расстанется со мной.
Делила повернула Сильвию к себе спиной и начала расстегивать пуговки, которые шли от воротника до талии.
— Пуфф, — сердито выдохнула она. — Тогда где же он сейчас?
— Он уже дома или на пути домой.
— Если он в тебя влюблен, почему же он так торопился ехать домой?
Сильвия нахмурилась.
* * *
Рэндольф Бакстер не поехал домой. Его путь лежал к маленькому домику Джинджер Томпсон.
Когда карета подъехала к дому, Джинджер выскочила на улицу и быстро забралась в нее. Она залезла под меховую полость и прижалась к Бакстеру. Карета попетляла по улицам города и вскоре остановилась на отвесном берегу реки Мобил, залитом лунным светом. Кучер, подняв воротник теплого пальто, терпеливо ждал дальнейших инструкций.
— Джинджер, я не могу с тобой больше встречаться. — Рэндольф посмотрел ей прямо в глаза.
— Ты этого не сделаешь, Рэнди! Ты не можешь так сделать.
— Сделаю. Я просил Сильвию Фэрмонт выйти за меня замуж.
— Когда?
— Через пару лет, но…
— До свадьбы еще далеко, — облегченно вздохнула Джинджер. — Целых два года. Вот когда женишься, тогда мы и перестанем встречаться.
— Нет, я не могу себе это позволить.
— Не можешь? — прошептала она и притянула к себе его голову. Она целовала его, а рука ее в это время расстегивала пуговицы на его брюках. Она медленно просунула внутрь пальцы и начала гладить его твердеющую плоть.
Когда он потянулся к ней, она быстро отстранилась.
— Хочешь меня, дорогой? — промурлыкала Джинджер.
Рэндольф стиснул зубы.
— Нет, нет, не хочу, — простонал он.
В тесной карете раздался ее нежный смех. Джинджер сорвала с плеч длинную шерстяную накидку. Рэндольф Бакстер тяжело сглотнул: на ней была только тонкая шелковая рубашка, одна бретелька сползла с белого плеча, ноги бесстыдно белели в темноте.
— Боже, Джинджер, что ты…
Она засмеялась и спустила рубашку до талии. Смеясь, она откинула голову назад, вытащила из волос шпильки, и дивные локоны каскадом рассыпались по спине. Она посмотрела в глаза тяжело дышащему Рэндольфу и томно прошептала:
— Погладь меня, дорогой. Поцелуй меня.
Рэндольф заключил ее в объятия. Его рот, горячий и жадный, приник к ее рту в страстном поцелуе. Затем его губы спустились к пышной груди, которую он так обожал. Джинджер изгибалась под его поцелуями и шептала:
— Да, дорогой, да.
Его рука нашла ее руку и положила на пульсирующую плоть. Она стала ласкать ее и сжимать, пока он не содрогнулся, выпуская семя. Он смущенно посмотрел на нее, а она в ответ улыбнулась и прошептала:
— Все хорошо, мой дорогой, все хорошо.
* * *
Странный сон приснился Сильвии, и она, проснувшись среди ночи, села на кровати. Ей снилось, что она в свадебном платье, держа под руку отца, идет по церковному проходу. Рэндольф ждет ее у алтаря. Его руки протянуты к ней.
Внезапно ее ноги наливаются свинцом, и она с трудом передвигает их. Она прилагает невероятные усилия, чтобы сделать хоть шаг вперед, но проход становится все длиннее и длиннее. Она устала, так устала! Ей никогда не дойти до алтаря. Никогда… Рука Рэндольфа тянется к ней, и она должна дойти до него, обязательно должна.
Она медленно продвигается вперед, ее тяжелые ноги скользят по полу. Она решила во что бы то ни стало дойти по Рэндольфа. Вот, наконец, она на расстоянии вытянутой руки от него. С радостным криком она хватается за его пальцы.
Сильная мужская рука сжимает ее руку и тащит вперед. Сильвия поднимает глаза. Мужчина не Рэндольф. Он ей совершенно не знаком. Рэндольф исчез, и она закричала от ужаса.
Сильвия в промокшей от пота ночной рубашке и с бешено бьющимся сердцем отбрасывает одеяло, вскакивает с постели и бросается к окну. Она оглядывает пустынную улицу — и вздрагивает. Прямо под ее окном, прислонившись к фонарному столбу, стоит высокий худой мужчина. Его шляпа надвинута на глаза, воротник пальто поднят от ветра. В правой руке он держит эбеновую трость, ее золотой набалдашник поблескивает в тусклом свете фонаря.
Глава 10
Рваные ярко-красные облака плыли по вечернему небу. Холодный воздух щипал щеки. Зима не хотела сдаваться, и из последних сил цеплялась за землю. В середине марта город Мобил все еще дрожал от холода. Близился закат, и температура воздуха стремительно падала. Предстояла еще одна длинная холодная ночь.
Темноволосый молодой человек осторожно вышел из наемной кареты, остановившейся перед маленьким аккуратным домиком на Макгрегор-авеню. Седовласая леди отодвинула тяжелую штору и выглянула на улицу. Радостная улыбка появилась на ее тонких бледных губах, а в темных глазах заплясали веселые чертики. Отойдя от окна, она подхватила тяжелые юбки и поспешила в холл. Оттолкнув дворецкого, Белл Кортин сама распахнула тяжелую парадную дверь.
— Хилтон! — радостно воскликнула она.
С растрепанными черными волосами, с лицом, заросшим черной бородой, Хилтон ворвался в дом вместе с потоком холодного воздуха. Поцеловав старческое напудренное личико, он ласково спросил:
— Может ли сбившийся с пути внук найти на один вечер приют в этом доме?
Вглядываясь с любовью в его лицо, Белл Кортин, улыбаясь, ответила:
— Ты как раз вовремя! Я должна посетить одно очень важное мероприятие, и ты будешь меня сопровождать.
Хилтон, взяв бабушку за руку, повел ее в библиотеку.
— Дорогая, это невозможно. Дело в том, что я…
— Ты провел всю ночь и весь день в прокуренных игорных домах? — Она выдернула свою руку и подтолкнула его к камину.
— Как ты проницательна, любовь моя, — ответил, улыбаясь, Хилтон.
— Не дерзите, молодой человек. Я этого не выношу.
Хилтон протянул к огню замерзшие руки.
— Ты слушаешь меня, Хилтон Дэниел Кортин?
Хилтон усмехнулся. Бабушка всегда называла его полным именем, когда была недовольна. Он повернулся к ней.
— Да, дорогая, слушаю. Что мне нужно сделать, чтобы завоевать твое расположение? Скажи мне, и все будет исполнено. — Он склонился в галантном поклоне.
— Вот так-то лучше. — Белл Кортин поправила пучок седых волос на маленькой голове. — Сегодня вечером ты будешь сопровождать меня на бал.
Хилтон застонал, но обидеть любимую бабушку отказом он не мог.
— Буду ждать с нетерпением. — Он подошел к мраморному столику, взял хрустальный графин и плеснул в стакан коньяка. — Надеюсь, ты дашь мне пару часиков, чтобы помыться с дороги и отдохнуть. — Он залпом осушил содержимое стакана.
Белл посмотрела на часы, висевшие над камином.
— Осталось меньше трех часов, а мне еще надо поделиться с тобой последними сплетнями. — Она лукаво улыбнулась.
— Боже праведный, — устало протянул Хилтон, направляясь к двери. Белл Кортин последовала за ним.
— Но, дорогой, ты ведь ничего не знаешь…
— Белл Кортин, если уж ты решила подвергнуть меня очередному испытанию, то хотя бы избавь от рассказов о городских новостях.
Хилтон с упреком посмотрел на нее. Она любила сплетни, а он их терпеть не мог. Белл Кортин раздражало, что ее красивого внука совсем не интересует, чем живет общество. Иногда дело даже доходило до скандала, но он только качал головой и укоряюще смотрел на нее.
— Хилтон, дорогой, я просто хотела рассказать тебе о…
Он поднял руку, останавливая ее.
— Вечером я буду сопровождать тебя, а сейчас дай мне поспать. Надеюсь, ты сможешь продержаться хотя бы пару часиков? — Он погладил ее по седой голове.
Маленькая хрупкая женщина отбросила его руку.
— Полагаю, что смогу. Я только это и делаю вот уже двадцать лет! Хоть раз кто-нибудь вспомнил обо мне? Я ведь все время одна..
Хилтон поднимался по лестнице, никак не реагируя на ее слова. Он слышал это десятки раз. Он любил эту маленькую седую женщину, и она знала это. Белл Кортин улыбалась — она была в восторге оттого, что ее обожаемый внук будет сопровождать ее на этот важный вечер.
* * *
Эдвин Фэрмонт ждал в своем адвокатском офисе, расположенном на втором этаже дома по Ройал-стрит. В тот момент, когда он вынимал из кармана жилета золотые часы, на лестнице послышались уверенные шаги. Эдвин поднялся с кресла и встал около своего письменного стола. Дверь открылась, и в офис вошел Хайд Рэнкин, одетый во все черное и с неизменной тросточкой с золотым набалдашником в виде головы Горгоны в руке. Его мордочка хорька расплылась в дьявольской улыбке.
— Надеюсь, я не заставил вас ждать, — сказал он, снимая черную фетровую шляпу.
Эдвин проигнорировал его шутовской тон, выдвинул средний ящик стола и достал из него банкнот.
— Берите это и уходите.
Хайд Рэнкин поднял руку.
— Не торопитесь, сэр.
Он сел на стул с высокой спинкой, стоявший у стола. Скрестив ноги и положив шляпу на колено, Рэнкин погладил золотой набалдашник своей трости. Страх сковал сердце Эдвина Фэрмонта, но он старался не показывать этого.
— В чем дело? Что вы еще хотите?
— Ничего особенного. Просто пришел к вам с визитом на несколько минут.
— Берите деньги и убирайтесь! — Эдвин швырнул банкнот на стол, но Рэнкин даже не пошевелился, чтобы взять его.
— Насколько мне известно, ваша очаровательная дочка встречается с этим парнем Бакстером. — Круглое лицо Эдвина Фэрмонта побледнело. Дьявольская улыбка Хайда Рэнкина стала еще шире. — Друзья сказали мне, что эта красивая парочка собирается пожениться. Вы и ваша жена, должно быть, довольны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29