Ведь она постоянно думала также и о нем. Она хотела, чтобы Натаниель оставался у них до тех пор, пока не решится вопрос с его долгом виконту Хэдли или пока не исчезнет угроза со стороны человека в коричневом котелке. Но он твердо отказался.
Сидя на краю дивана, Элизабет расправляла складки платья. Натаниель расположился в кресле напротив.
— Может быть, вы хотите чаю? — предложила она.
— Нет, благодарю вас. Я к вам ненадолго. Элизабет окинула его быстрым взглядом. У него был неплохой цвет лица, и, хотя, наверное, его все еще беспокоило больное плечо, он держался достаточно прямо.
— Вы хорошо выглядите, — заметила она.
— Я действительно чувствую себя значительно лучше.
Пришел черед Натаниеля внимательно посмотреть на Элизабет.
— Морган еще не вернулся?
Элизабет потухла. Про себя Натаниель обругал брата за то, что тот не видит собственного счастья.
— Он образумится, Элизабет. В ее глазах было столько боли.
— Вы так думаете?
— У него с вами все не так, как с Амелией, — пытался подбодрить ее Натаниель. — Он никогда так не любил Амелию, как он любит вас, Элизабет.
— Как бы мне хотелось в это поверить, — сказала она мечтательно. — Но мне остается только ждать. Вы уже уходите?
Он кивнул.
— У меня есть кое-что для вас, Элизабет.
Он порылся в кармане сюртука и вытащил какой-то предмет, зажав его в кулаке.
— Дайте сюда вашу руку.
Элизабет с любопытством подчинилась. Что-то прохладное и гладкое легло на ее ладонь.
Боже мой, ее ожерелье. Она невольно ахнула.
— Но вы говорили, что отдали его тому ужасному человеку…
— Я вам лгал, — сказал он с такой бравадой, что Элизабет звонко рассмеялась. — Хотите я вам его надену?
— Пожалуйста, — согласилась она и повернулась к нему спиной.
Затем потрогала и погладила жемчужины кончиками пальцев.
— Спасибо, — произнесла она с чувством. — Вы не представляете себе, как я рада. — И еще тише добавила:
— Ведь это свадебный подарок Моргана.
— Тем более я доволен, что он к вам вернулся. Смешливая ямочка появилась на щеке у Элизабет.
— А вы, Натаниель О'Коннор, вовсе не такой уж негодяй, каким себя считаете.
Он расхохотался.
— Нет, Элизабет, я и есть негодяй, но у меня вдруг откуда-то появилась совесть. — Его улыбка увяла. — Наверное, мне не надо было приходить сюда. Но мне так хотелось увериться, что вы не питаете ко мне ненависти.
— Конечно же, я не питаю к вам ненависти! Вы всегда будете дороги моему сердцу, Натаниель.
Всегда.
Смущение промелькнуло на его лице.
— Значит, вы меня прощаете?
— Да, да, прощаю!
В искреннем порыве Элизабет поднялась на цыпочки и обняла его за плечи.
Она проводила его до дверей. Уже на выходе Натаниель повернулся к ней лицом. Он был все так же угрюм и мрачен, хотя взгляд его чуть посветлел.
— Вы передадите Моргану мои слова?
— Обязательно.
— Скажите ему, что, если он будет вас обижать, я вернусь и расквитаюсь с ним. — Он наклонился и поцеловал ее в щеку. — До свидания, Элизабет.
Натаниель спустился с крыльца. Стоя в дверях, Элизабет смотрела, как он прошагал по дорожке и скрылся из виду. Она не могла избавиться от непонятного тревожного чувства, которое с каждой минутой становилось все сильнее. Что-то тут было не так. И Натаниель не был похож сам на себя. Безусловно, трудно было ожидать, что после ранения и неожиданного поразительного признания он будет пребывать в своем обычном веселом расположении духа. И все же он чересчур мрачен, даже печален.
Элизабет вернулась в гостиную и принялась ходить взад и вперед по комнате. Когда она уже в четвертый раз проходила мимо кресла, в котором сидел Натаниель, клочок бумаги на полу привлек ее внимание. Она наклонилась и подняла крошечный смятый листок. Натаниель стоял на этом самом месте, когда вытаскивал из кармана ее ожерелье. Наверное, бумажка и выпала оттуда.
Элизабет расправила листок. Страх овладел ею, хотя она не могла определить его причину. Бумага была так сильно помята, что она с трудом разобрала написанные слова:
« Шесть часов. Ферри-лейн, № 200 «.
Элизабет еще раз прочитала записку. Несомненно, это был адрес. Значит, у Натаниеля с кем-то свидание?
Человек в коричневом котелке.
Листок чуть не выпал у нее из рук. Мысль возникла из ничего. От ужасного предчувствия она задрожала всем телом. У Натаниеля свидание с человеком в коричневом котелке. Тем самым, который его ранил.
Неожиданное движение в передней привлекло ее внимание, и Элизабет подняла голову: в комнату решительной походкой входил ее муж.
Она бросилась ему навстречу, позабыв обо всем на свете.
— Морган! Слава Богу, ты вернулся!
Не раздумывая, она прижалась к его груди и .заплакала бы от счастья, если бы не страх, возраставший с каждой секундой.
— Морган, нам надо спешить! У Натаниеля встреча с человеком, который его ранил…
Слова мешались и путались, она была почти в истерике…
Сильные руки подхватили ее и прижали к самому сердцу; затем Морган отстранился, чтобы посмотреть ей в лицо.
— Элизабет, успокойся! Где Натаниель?
Ее поведение и отчаяние были столь непривычными, что он сразу понял, что произошло нечто страшное. Ее отдельные, отрывочные фразы позволили воссоздать картину.
— Натаниеля шантажируют… Вот почему его ранили… Он приходил и отдал мне ожерелье. Я догадалась, у него что-то не в порядке… Этот листок я нашла на полу. На нем адрес… Может, ты сочтешь это безумием, но он отправился на свидание с ним. С тем человеком, который его ранил!
Морган выхватил у нее листок.
— Это рядом с верфями. Он посмотрел на часы.
— Проклятие, уже шесть часов! Пожелай мне удачи, Элизабет. Обещаю тебе, что вернусь, как только смогу.
Элизабет немедленно пустилась вслед за мужем. Она не станет сидеть дома, ведь ему тоже может грозить опасность. Как только Морган понял, что она задумала, он остановился и резко повернулся к ней. В глазах Элизабет был вызов.
— На этот раз, Морган О'Коннор, ты меня не бросишь!
Он молча протянул ей руку и помог сесть в экипаж.
Они помчались в гавань на бешеной скорости. Экипаж трясло и подбрасывало, отчего они оба не раз оказывались на полу. И все же Элизабет удалось рассказать Моргану всю историю в подробностях: деньги, взятые взаймы у виконта Хэдли и проигранные Натаниелем в кости; человек в коричневом котелке, приехавший из Англии, чтобы потребовать долг с Натаниеля; и почему она дала Натаниелю деньги в тот вечер, когда он видел их поцелуй. Она не пропустила ничего…
Кроме того, что Натаниель похитил ее жемчуг. Возможно, она делала ошибку, но пусть уж лучше Морган считает, что она отправилась к Натаниелю, чтобы помочь ему в беде, а не потребовать обратно свое ожерелье.
Экипаж остановился, и Морган распахнул дверцу. Элизабет выскочила наружу вслед за ним, но Морган обернулся и схватил ее за плечи.
— Нет, Элизабет, оставайся в экипаже, тут ты будешь в безопасности.
Она его не слушала, напряженно вглядываясь в улицу за его спиной.
— Вон они! — вскрикнула она, показывая пальцем. — Человек в котелке и с ним Натаниель! Они зашли в проулок!
Морган повернулся и пустился бежать, Элизабет, подхватив юбки, помчалась за ним. Но очень скоро она начала задыхаться и при входе в проулок споткнулась и упала, разбив колено и поцарапав руки. Она хотела подняться, но не смогла, потому что у нее закололо в боку. Она подняла голову и в отчаянии всхлипнула.
Прямо перед ее глазами в проулке между домами разыгрывалась страшная сцена между Натаниелем и человеком в коричневом котелке. Натаниель высоко поднял сжатый кулак и ударил англичанина в лицо. Все сопровождалось сердитыми криками. Морган уже был шагах в десяти от человека в коричневом котелке. Тот выхватил что-то из кармана сюртука.
Луч заходящего солнца сверкнул на блестящем металле. На долгое мгновение кинжал застыл в поднятой руке. Затем все смешалось.
— Нет! — отчаянно крикнул Морган и бросился вперед..
Рука с кинжалом нанесла молниеносный удар. Элизабет пронзительно закричала. Натаниель повалился на землю. Но борьба еще далеко не закончилась. Морган сбил англичанина с ног, и тот, падая, увлек его за собой. Кинжал зазвенел, ударившись о булыжники мостовой, и упал на землю неподалеку от борющейся пары. Элизабет замерла от ужаса. Два человека, две руки тянулись к оружию, чтобы схватить его. Одному из них удалось завладеть желанным кинжалом…
Это был человек в коричневом котелке. Морган лежал на спине, устремив взгляд вверх. Человек в котелке с жестокой улыбкой поднялся на колени. Снова кинжал ярко блеснул на солнце, готовый нанести смертельный удар.
Раздался громкий выстрел, и едкий дым плотной пеленой повис в воздухе. Через неясный туман Элизабет увидела, как человек в котелке пошатнулся и, раскинув руки, лицом вниз упал на булыжную мостовую. Натаниель лежал на боку, в руке он держал небольшой пистолет. Элизабет изумленно вскрикнула. Он был жив. Натаниель был жив! Элизабет с трудом поднялась и бросилась к нему.
Морган уже опустился на колени рядом с братом; его лицо было искажено отчаянием, и радость сменилась страхом в душе Элизабет.
— Боже мой, — воскликнул Морган. — Нам нужен врач! Немедленно!
Тяжелая, гнетущая тишина воцарилась в доме. К счастью, Виллис догадался отправиться за доктором, лишь только понял, как развиваются события. Прошло всего несколько минут, и Стивен уже склонился над лежавшим на земле Натаниелем. Тот был без сознания и не почувствовал боли, когда его переносили в экипаж, но Элизабет увидела расплывшееся на его рубашке большое красное пятно.
Предчувствие неотвратимой беды камнем легло на сердце Элизабет.
Они привезли Натаниеля домой, в ту самую комнату, где он лежал совсем недавно. Стивен занимался им уже достаточно долго, а Морган и Элизабет не отходили от закрытых дверей. Минуты казались часами, ожидание — бесконечным.
Они оба вздрогнули, когда дверь наконец отворилась. Стивен вышел в коридор.
— Как он? — первым заговорил Морган. Стивен покачал головой, его лицо не предвещало ничего хорошего.
— Я сделал все, что мог, — сказал он устало и положил руку на плечо Моргану. — Он спрашивает тебя. И вас тоже, Элизабет.
Морган уже был в комнате. Элизабет медленно вошла вслед за ним. При виде Натаниеля она еле сдержала восклицание. Он лежал, откинувшись на подушки, такой же белый, как простыни. Глаза были закрыты, и Элизабет почудилось, что он уже мертв.
Но вот глаза открылись и остановились на ней. В них была боль и в то же время свет, который звал ее к себе.
Элизабет подошла совсем близко к кровати. Она и не подозревала, что ей хватит сил сдержать слезы и улыбнуться.
— Здравствуйте, Натаниель.
— Элизабет, — произнес он еле слышно. — Видите, я был прав. Я действительно оказался негодяем.
Наверное, ничто в жизни не стоило Элизабет так дорого, как эта улыбка.
— Ни в коем случае, — отозвалась она.
— Нет, не спорьте, — настаивал он.
Он перевел взгляд на Моргана. Элизабет молча наклонилась и поцеловала его в щеку. Затем покинула комнату.
— Может быть, ты отдохнешь? — сказал Морган, сменив Элизабет у кровати.
Натаниель чуть повернул к нему голову.
— Ты опять за мной надзираешь, правда? — пробормотал он шутливо. — Все учишь меня, как поступать, это после стольких-то лет.
Он вздрогнул, будто от холода. Морган подтянул повыше одеяло и взял руку Натаниеля. Он с трудом заставил себя заговорить.
— А ты все такой же непослушный.
— Всю жизнь, Морган, я заставлял тебя волноваться.
— Еще как. — Голос Моргана был хриплым от переживаний. — И ты наслаждался каждой минутой моих мучений, да?
— Ты знаешь, я всегда хотел быть похожим на тебя. Боже мой, как я теперь раскаиваюсь! Я ведь стольким тебе обязан…
— Ничем, — твердо произнес Морган. — Ты спас мне жизнь, Натаниель. А для этого требуется немалое мужество. Мне никогда с тобой не расплатиться.
Натаниелю не хватало воздуха.
— Значит, я спас тебе жизнь? — прошептал он.
— Да, спас.
Морган сильнее сжал руку Натаниеля. Невидимые узы объединили навсегда двух братьев.
Слабая улыбка появилась на губах Натаниеля.
— Кто бы мог подумать, Морган? Это я тебя спас. Я был героем. — Его голос был еле слышен. — Ты будешь помнить об этом, Морган? Помни об этом, когда будешь думать обо мне…
Его глаза закрылись. Давящая боль в груди исчезла. Умиротворение появилось на лице. Понемногу его пальцы разжались. Морган наклонился к нему. — Нат! — позвал он. — Нат!
Глава 27
Натаниеля похоронили на следующий день. Маленькое тихое кладбище находилось неподалеку от дома, на поросшем травой холме над рекой. Место для могилы выбрали на лужайке среди полевых цветов, под сенью величественного дуба.
Во время службы Морган стоял поодаль от других, печальная мужественная фигура в черном. Когда все кончилось, он не стал ни с кем говорить: ни с пастором, ни со Стивеном, ни с Элизабет. Он пошел домой и заперся в кабинете. Элизабет одна принимала соболезнования от тех, кто заехал к ним сам или прислал записку.
Следующие четыре дня только Симмонсу было разрешено входить в кабинет. Элизабет была немного обижена, что с ней так поступили, и все же понимала потребность Моргана побыть одному, чтобы примириться с трагической смертью Натаниеля.
Стивен считал, что лучше всего оставить Моргана в покое.
— Пусть побудет в одиночестве еще пару дней, — предложил он. — Я знаю Моргана, он с этим справится..
Сначала Элизабет поверила, что Морган справится со своими переживаниями, но день шел за днем, и она все более озабоченно и неодобрительно наблюдала, как Симмонс одну за другой относил бутылки бренди в кабинет к Моргану. Она решила поделиться своими опасениями со Стивеном.
— Он ничего не ел с тех пор, как заперся там. Симмонс уговаривает его поесть, но он наотрез отказывается. Мне кажется, он также совсем не спал все это время. Наверное, он решил спиться, чтобы отправиться в могилу вслед за братом.
— Очень может быть, что вы правы. У Моргана именно такой характер, — согласился Стивен. — Хотите, я с ним поговорю?
Стивен сделал несколько попыток, но безуспешно. На пятый день Элизабет решила взять дело в свои руки. Пусть Морган ее навеки возненавидит, но дальше так не может продолжаться.
Она перехватила Симмонса у дверей кабинета как раз в тот момент, когда он нес туда вечернюю бутылку бренди. Элизабет взяла у него из рук поднос.
— На сегодня ваша работа окончена, Симмонс. Я отпускаю вас и остальную прислугу.
Симмонс колебался:
— Но, мэм, он в ужасном настроении…
— Делайте, как я вам сказала, Симмонс. А пока, пожалуйста, постучите в дверь и скажите мистеру О'Коннору, что принесли ему бренди.
Симмонс наклонил голову:
— Конечно, мэм.
Он постучал три раза, и как только дверь открылась, Элизабет вошла внутрь и ногой захлопнула за собой дверь.
В кабинете царил полумрак, портьеры были плотно задернуты от яркого дневного света, запах бренди пропитал все вокруг. Элизабет всматривалась в темноту, стараясь отыскать Моргана.
— Что, черт возьми, ты тут делаешь? Голос возник откуда-то слева, где она его совсем.
Не ожидала, и Элизабет вздрогнула. К счастью, она быстро взяла себя в руки и, высоко подняв голову, очень спокойно объявила:
— Я как раз пришла сюда, чтобы задать тебе тот же вопрос.
Ее глаза привыкли к полумраку, и теперь он могла рассмотреть Моргана. Господи, какой ужасный вид! Изможденное лицо, запавшие щеки, темные от пятидневной щетины. Одежда помятая и не опрятная. Глаза налиты кровью, веки покраснели.
— Оставь меня в покое, Элизабет.
В его голосе больше не было злости, одна беспредельная усталость.
Он направился к письменному столу, и ее сердце сжалось: он двигался, как старик, словно постарел сразу на много-много лет.
Нет, она не поддастся эмоциям.
— Почему ты меня гонишь? Сидишь и жалеешь самого себя?
— Нет! Просто я хочу все забыть! — сказал он сквозь зубы.
Элизабет наконец сдвинулась с места и поставила поднос с бутылкой на конец стола.
— Нет, Морган, ты не стараешься забыть, ты стараешься себя замучить.
— Вот и убирайся отсюда, чтобы я довел дело до конца!
Гримаса исказила его лицо; он протянул руку к бутылке.
Но Элизабет опередила его. В порыве внезапной ярости она смела бутылку со стола. Раздался звук разбитого стекла, и лужа коричневой жидкости разлилась, впитываясь в ковер.
— А как насчет меня? — почти закричала она. — Обо мне ты подумал? Неужели тебе безразлично, что я чувствую?
Морган вскочил на ноги.
— Если у тебя есть хоть капля разума, уходи немедленно! Иначе твоя жизнь тоже будет погублена!
— Ты говоришь вздор, Морган, и знаешь это!
— Нет, Элизабет, это ты ничего не знаешь. Ты не знаешь…
— Я знаю все! Я знаю, что Натаниель был любовником Амелии. Я знаю, что он ее убил.
Морган побледнел.
— Откуда… Откуда ты узнала?
— От Натаниеля. Он мне все рассказал, Морган. Все.
Ее муж повел себя точно так, как она и предполагала. Он повернулся к ней спиной и вновь стал далеким.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Сидя на краю дивана, Элизабет расправляла складки платья. Натаниель расположился в кресле напротив.
— Может быть, вы хотите чаю? — предложила она.
— Нет, благодарю вас. Я к вам ненадолго. Элизабет окинула его быстрым взглядом. У него был неплохой цвет лица, и, хотя, наверное, его все еще беспокоило больное плечо, он держался достаточно прямо.
— Вы хорошо выглядите, — заметила она.
— Я действительно чувствую себя значительно лучше.
Пришел черед Натаниеля внимательно посмотреть на Элизабет.
— Морган еще не вернулся?
Элизабет потухла. Про себя Натаниель обругал брата за то, что тот не видит собственного счастья.
— Он образумится, Элизабет. В ее глазах было столько боли.
— Вы так думаете?
— У него с вами все не так, как с Амелией, — пытался подбодрить ее Натаниель. — Он никогда так не любил Амелию, как он любит вас, Элизабет.
— Как бы мне хотелось в это поверить, — сказала она мечтательно. — Но мне остается только ждать. Вы уже уходите?
Он кивнул.
— У меня есть кое-что для вас, Элизабет.
Он порылся в кармане сюртука и вытащил какой-то предмет, зажав его в кулаке.
— Дайте сюда вашу руку.
Элизабет с любопытством подчинилась. Что-то прохладное и гладкое легло на ее ладонь.
Боже мой, ее ожерелье. Она невольно ахнула.
— Но вы говорили, что отдали его тому ужасному человеку…
— Я вам лгал, — сказал он с такой бравадой, что Элизабет звонко рассмеялась. — Хотите я вам его надену?
— Пожалуйста, — согласилась она и повернулась к нему спиной.
Затем потрогала и погладила жемчужины кончиками пальцев.
— Спасибо, — произнесла она с чувством. — Вы не представляете себе, как я рада. — И еще тише добавила:
— Ведь это свадебный подарок Моргана.
— Тем более я доволен, что он к вам вернулся. Смешливая ямочка появилась на щеке у Элизабет.
— А вы, Натаниель О'Коннор, вовсе не такой уж негодяй, каким себя считаете.
Он расхохотался.
— Нет, Элизабет, я и есть негодяй, но у меня вдруг откуда-то появилась совесть. — Его улыбка увяла. — Наверное, мне не надо было приходить сюда. Но мне так хотелось увериться, что вы не питаете ко мне ненависти.
— Конечно же, я не питаю к вам ненависти! Вы всегда будете дороги моему сердцу, Натаниель.
Всегда.
Смущение промелькнуло на его лице.
— Значит, вы меня прощаете?
— Да, да, прощаю!
В искреннем порыве Элизабет поднялась на цыпочки и обняла его за плечи.
Она проводила его до дверей. Уже на выходе Натаниель повернулся к ней лицом. Он был все так же угрюм и мрачен, хотя взгляд его чуть посветлел.
— Вы передадите Моргану мои слова?
— Обязательно.
— Скажите ему, что, если он будет вас обижать, я вернусь и расквитаюсь с ним. — Он наклонился и поцеловал ее в щеку. — До свидания, Элизабет.
Натаниель спустился с крыльца. Стоя в дверях, Элизабет смотрела, как он прошагал по дорожке и скрылся из виду. Она не могла избавиться от непонятного тревожного чувства, которое с каждой минутой становилось все сильнее. Что-то тут было не так. И Натаниель не был похож сам на себя. Безусловно, трудно было ожидать, что после ранения и неожиданного поразительного признания он будет пребывать в своем обычном веселом расположении духа. И все же он чересчур мрачен, даже печален.
Элизабет вернулась в гостиную и принялась ходить взад и вперед по комнате. Когда она уже в четвертый раз проходила мимо кресла, в котором сидел Натаниель, клочок бумаги на полу привлек ее внимание. Она наклонилась и подняла крошечный смятый листок. Натаниель стоял на этом самом месте, когда вытаскивал из кармана ее ожерелье. Наверное, бумажка и выпала оттуда.
Элизабет расправила листок. Страх овладел ею, хотя она не могла определить его причину. Бумага была так сильно помята, что она с трудом разобрала написанные слова:
« Шесть часов. Ферри-лейн, № 200 «.
Элизабет еще раз прочитала записку. Несомненно, это был адрес. Значит, у Натаниеля с кем-то свидание?
Человек в коричневом котелке.
Листок чуть не выпал у нее из рук. Мысль возникла из ничего. От ужасного предчувствия она задрожала всем телом. У Натаниеля свидание с человеком в коричневом котелке. Тем самым, который его ранил.
Неожиданное движение в передней привлекло ее внимание, и Элизабет подняла голову: в комнату решительной походкой входил ее муж.
Она бросилась ему навстречу, позабыв обо всем на свете.
— Морган! Слава Богу, ты вернулся!
Не раздумывая, она прижалась к его груди и .заплакала бы от счастья, если бы не страх, возраставший с каждой секундой.
— Морган, нам надо спешить! У Натаниеля встреча с человеком, который его ранил…
Слова мешались и путались, она была почти в истерике…
Сильные руки подхватили ее и прижали к самому сердцу; затем Морган отстранился, чтобы посмотреть ей в лицо.
— Элизабет, успокойся! Где Натаниель?
Ее поведение и отчаяние были столь непривычными, что он сразу понял, что произошло нечто страшное. Ее отдельные, отрывочные фразы позволили воссоздать картину.
— Натаниеля шантажируют… Вот почему его ранили… Он приходил и отдал мне ожерелье. Я догадалась, у него что-то не в порядке… Этот листок я нашла на полу. На нем адрес… Может, ты сочтешь это безумием, но он отправился на свидание с ним. С тем человеком, который его ранил!
Морган выхватил у нее листок.
— Это рядом с верфями. Он посмотрел на часы.
— Проклятие, уже шесть часов! Пожелай мне удачи, Элизабет. Обещаю тебе, что вернусь, как только смогу.
Элизабет немедленно пустилась вслед за мужем. Она не станет сидеть дома, ведь ему тоже может грозить опасность. Как только Морган понял, что она задумала, он остановился и резко повернулся к ней. В глазах Элизабет был вызов.
— На этот раз, Морган О'Коннор, ты меня не бросишь!
Он молча протянул ей руку и помог сесть в экипаж.
Они помчались в гавань на бешеной скорости. Экипаж трясло и подбрасывало, отчего они оба не раз оказывались на полу. И все же Элизабет удалось рассказать Моргану всю историю в подробностях: деньги, взятые взаймы у виконта Хэдли и проигранные Натаниелем в кости; человек в коричневом котелке, приехавший из Англии, чтобы потребовать долг с Натаниеля; и почему она дала Натаниелю деньги в тот вечер, когда он видел их поцелуй. Она не пропустила ничего…
Кроме того, что Натаниель похитил ее жемчуг. Возможно, она делала ошибку, но пусть уж лучше Морган считает, что она отправилась к Натаниелю, чтобы помочь ему в беде, а не потребовать обратно свое ожерелье.
Экипаж остановился, и Морган распахнул дверцу. Элизабет выскочила наружу вслед за ним, но Морган обернулся и схватил ее за плечи.
— Нет, Элизабет, оставайся в экипаже, тут ты будешь в безопасности.
Она его не слушала, напряженно вглядываясь в улицу за его спиной.
— Вон они! — вскрикнула она, показывая пальцем. — Человек в котелке и с ним Натаниель! Они зашли в проулок!
Морган повернулся и пустился бежать, Элизабет, подхватив юбки, помчалась за ним. Но очень скоро она начала задыхаться и при входе в проулок споткнулась и упала, разбив колено и поцарапав руки. Она хотела подняться, но не смогла, потому что у нее закололо в боку. Она подняла голову и в отчаянии всхлипнула.
Прямо перед ее глазами в проулке между домами разыгрывалась страшная сцена между Натаниелем и человеком в коричневом котелке. Натаниель высоко поднял сжатый кулак и ударил англичанина в лицо. Все сопровождалось сердитыми криками. Морган уже был шагах в десяти от человека в коричневом котелке. Тот выхватил что-то из кармана сюртука.
Луч заходящего солнца сверкнул на блестящем металле. На долгое мгновение кинжал застыл в поднятой руке. Затем все смешалось.
— Нет! — отчаянно крикнул Морган и бросился вперед..
Рука с кинжалом нанесла молниеносный удар. Элизабет пронзительно закричала. Натаниель повалился на землю. Но борьба еще далеко не закончилась. Морган сбил англичанина с ног, и тот, падая, увлек его за собой. Кинжал зазвенел, ударившись о булыжники мостовой, и упал на землю неподалеку от борющейся пары. Элизабет замерла от ужаса. Два человека, две руки тянулись к оружию, чтобы схватить его. Одному из них удалось завладеть желанным кинжалом…
Это был человек в коричневом котелке. Морган лежал на спине, устремив взгляд вверх. Человек в котелке с жестокой улыбкой поднялся на колени. Снова кинжал ярко блеснул на солнце, готовый нанести смертельный удар.
Раздался громкий выстрел, и едкий дым плотной пеленой повис в воздухе. Через неясный туман Элизабет увидела, как человек в котелке пошатнулся и, раскинув руки, лицом вниз упал на булыжную мостовую. Натаниель лежал на боку, в руке он держал небольшой пистолет. Элизабет изумленно вскрикнула. Он был жив. Натаниель был жив! Элизабет с трудом поднялась и бросилась к нему.
Морган уже опустился на колени рядом с братом; его лицо было искажено отчаянием, и радость сменилась страхом в душе Элизабет.
— Боже мой, — воскликнул Морган. — Нам нужен врач! Немедленно!
Тяжелая, гнетущая тишина воцарилась в доме. К счастью, Виллис догадался отправиться за доктором, лишь только понял, как развиваются события. Прошло всего несколько минут, и Стивен уже склонился над лежавшим на земле Натаниелем. Тот был без сознания и не почувствовал боли, когда его переносили в экипаж, но Элизабет увидела расплывшееся на его рубашке большое красное пятно.
Предчувствие неотвратимой беды камнем легло на сердце Элизабет.
Они привезли Натаниеля домой, в ту самую комнату, где он лежал совсем недавно. Стивен занимался им уже достаточно долго, а Морган и Элизабет не отходили от закрытых дверей. Минуты казались часами, ожидание — бесконечным.
Они оба вздрогнули, когда дверь наконец отворилась. Стивен вышел в коридор.
— Как он? — первым заговорил Морган. Стивен покачал головой, его лицо не предвещало ничего хорошего.
— Я сделал все, что мог, — сказал он устало и положил руку на плечо Моргану. — Он спрашивает тебя. И вас тоже, Элизабет.
Морган уже был в комнате. Элизабет медленно вошла вслед за ним. При виде Натаниеля она еле сдержала восклицание. Он лежал, откинувшись на подушки, такой же белый, как простыни. Глаза были закрыты, и Элизабет почудилось, что он уже мертв.
Но вот глаза открылись и остановились на ней. В них была боль и в то же время свет, который звал ее к себе.
Элизабет подошла совсем близко к кровати. Она и не подозревала, что ей хватит сил сдержать слезы и улыбнуться.
— Здравствуйте, Натаниель.
— Элизабет, — произнес он еле слышно. — Видите, я был прав. Я действительно оказался негодяем.
Наверное, ничто в жизни не стоило Элизабет так дорого, как эта улыбка.
— Ни в коем случае, — отозвалась она.
— Нет, не спорьте, — настаивал он.
Он перевел взгляд на Моргана. Элизабет молча наклонилась и поцеловала его в щеку. Затем покинула комнату.
— Может быть, ты отдохнешь? — сказал Морган, сменив Элизабет у кровати.
Натаниель чуть повернул к нему голову.
— Ты опять за мной надзираешь, правда? — пробормотал он шутливо. — Все учишь меня, как поступать, это после стольких-то лет.
Он вздрогнул, будто от холода. Морган подтянул повыше одеяло и взял руку Натаниеля. Он с трудом заставил себя заговорить.
— А ты все такой же непослушный.
— Всю жизнь, Морган, я заставлял тебя волноваться.
— Еще как. — Голос Моргана был хриплым от переживаний. — И ты наслаждался каждой минутой моих мучений, да?
— Ты знаешь, я всегда хотел быть похожим на тебя. Боже мой, как я теперь раскаиваюсь! Я ведь стольким тебе обязан…
— Ничем, — твердо произнес Морган. — Ты спас мне жизнь, Натаниель. А для этого требуется немалое мужество. Мне никогда с тобой не расплатиться.
Натаниелю не хватало воздуха.
— Значит, я спас тебе жизнь? — прошептал он.
— Да, спас.
Морган сильнее сжал руку Натаниеля. Невидимые узы объединили навсегда двух братьев.
Слабая улыбка появилась на губах Натаниеля.
— Кто бы мог подумать, Морган? Это я тебя спас. Я был героем. — Его голос был еле слышен. — Ты будешь помнить об этом, Морган? Помни об этом, когда будешь думать обо мне…
Его глаза закрылись. Давящая боль в груди исчезла. Умиротворение появилось на лице. Понемногу его пальцы разжались. Морган наклонился к нему. — Нат! — позвал он. — Нат!
Глава 27
Натаниеля похоронили на следующий день. Маленькое тихое кладбище находилось неподалеку от дома, на поросшем травой холме над рекой. Место для могилы выбрали на лужайке среди полевых цветов, под сенью величественного дуба.
Во время службы Морган стоял поодаль от других, печальная мужественная фигура в черном. Когда все кончилось, он не стал ни с кем говорить: ни с пастором, ни со Стивеном, ни с Элизабет. Он пошел домой и заперся в кабинете. Элизабет одна принимала соболезнования от тех, кто заехал к ним сам или прислал записку.
Следующие четыре дня только Симмонсу было разрешено входить в кабинет. Элизабет была немного обижена, что с ней так поступили, и все же понимала потребность Моргана побыть одному, чтобы примириться с трагической смертью Натаниеля.
Стивен считал, что лучше всего оставить Моргана в покое.
— Пусть побудет в одиночестве еще пару дней, — предложил он. — Я знаю Моргана, он с этим справится..
Сначала Элизабет поверила, что Морган справится со своими переживаниями, но день шел за днем, и она все более озабоченно и неодобрительно наблюдала, как Симмонс одну за другой относил бутылки бренди в кабинет к Моргану. Она решила поделиться своими опасениями со Стивеном.
— Он ничего не ел с тех пор, как заперся там. Симмонс уговаривает его поесть, но он наотрез отказывается. Мне кажется, он также совсем не спал все это время. Наверное, он решил спиться, чтобы отправиться в могилу вслед за братом.
— Очень может быть, что вы правы. У Моргана именно такой характер, — согласился Стивен. — Хотите, я с ним поговорю?
Стивен сделал несколько попыток, но безуспешно. На пятый день Элизабет решила взять дело в свои руки. Пусть Морган ее навеки возненавидит, но дальше так не может продолжаться.
Она перехватила Симмонса у дверей кабинета как раз в тот момент, когда он нес туда вечернюю бутылку бренди. Элизабет взяла у него из рук поднос.
— На сегодня ваша работа окончена, Симмонс. Я отпускаю вас и остальную прислугу.
Симмонс колебался:
— Но, мэм, он в ужасном настроении…
— Делайте, как я вам сказала, Симмонс. А пока, пожалуйста, постучите в дверь и скажите мистеру О'Коннору, что принесли ему бренди.
Симмонс наклонил голову:
— Конечно, мэм.
Он постучал три раза, и как только дверь открылась, Элизабет вошла внутрь и ногой захлопнула за собой дверь.
В кабинете царил полумрак, портьеры были плотно задернуты от яркого дневного света, запах бренди пропитал все вокруг. Элизабет всматривалась в темноту, стараясь отыскать Моргана.
— Что, черт возьми, ты тут делаешь? Голос возник откуда-то слева, где она его совсем.
Не ожидала, и Элизабет вздрогнула. К счастью, она быстро взяла себя в руки и, высоко подняв голову, очень спокойно объявила:
— Я как раз пришла сюда, чтобы задать тебе тот же вопрос.
Ее глаза привыкли к полумраку, и теперь он могла рассмотреть Моргана. Господи, какой ужасный вид! Изможденное лицо, запавшие щеки, темные от пятидневной щетины. Одежда помятая и не опрятная. Глаза налиты кровью, веки покраснели.
— Оставь меня в покое, Элизабет.
В его голосе больше не было злости, одна беспредельная усталость.
Он направился к письменному столу, и ее сердце сжалось: он двигался, как старик, словно постарел сразу на много-много лет.
Нет, она не поддастся эмоциям.
— Почему ты меня гонишь? Сидишь и жалеешь самого себя?
— Нет! Просто я хочу все забыть! — сказал он сквозь зубы.
Элизабет наконец сдвинулась с места и поставила поднос с бутылкой на конец стола.
— Нет, Морган, ты не стараешься забыть, ты стараешься себя замучить.
— Вот и убирайся отсюда, чтобы я довел дело до конца!
Гримаса исказила его лицо; он протянул руку к бутылке.
Но Элизабет опередила его. В порыве внезапной ярости она смела бутылку со стола. Раздался звук разбитого стекла, и лужа коричневой жидкости разлилась, впитываясь в ковер.
— А как насчет меня? — почти закричала она. — Обо мне ты подумал? Неужели тебе безразлично, что я чувствую?
Морган вскочил на ноги.
— Если у тебя есть хоть капля разума, уходи немедленно! Иначе твоя жизнь тоже будет погублена!
— Ты говоришь вздор, Морган, и знаешь это!
— Нет, Элизабет, это ты ничего не знаешь. Ты не знаешь…
— Я знаю все! Я знаю, что Натаниель был любовником Амелии. Я знаю, что он ее убил.
Морган побледнел.
— Откуда… Откуда ты узнала?
— От Натаниеля. Он мне все рассказал, Морган. Все.
Ее муж повел себя точно так, как она и предполагала. Он повернулся к ней спиной и вновь стал далеким.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28