— не удержался я.Он что-то пробормотал и опять забарабанил пальцами, но в конце концов нашел приемлемую форму ответа.— Понимаешь, Сид, все это строго секретно.— Да — Я не имею права излагать тебе подробности.— Ладно, — откликнулся я. — Это неважно. Продолжайте.— А если я не имею права, то не могу обещать, что тебе заплатят. Я вздохнул.— Я могу предложить... только помощь, если ты, конечно, будешь в ней нуждаться. И, разумеется, если это будет в моих силах.— Это может быть дороже всяких денег, — проговорил я.Похоже, что гора упала у него с плеч.— Хорошо. Это дело очень запутанное и деликатное.Он по-прежнему колебался, но потом тяжело вздохнул и начал:— Я прошу тебя тайком пронаблюдать и выяснить подоплеку одной темной истории. В ней замешан... наш человек.Несколько минут мы оба молчали. Затем я уточнил:— Вы имеете в виду вашего сотрудника? Кого-то из службы безопасности?— Боюсь, что так.— А что конкретно я должен выяснить? — не отставал я. — Что вас интересует? Он с грустью поглядел на меня.— Подкуп. Предательство. И все в таком роде.— Ух, — произнес я. — Надеюсь, я правильно понял? Вы считаете, что один из ваших парней берет взятки от разных подлецов, и хотите, чтобы я разузнал подробности.— Верно, — отозвался он. — Ты совершенно прав.Я обдумал его предложение.— А почему бы вам самому не заняться расследованием? Или поручить кому-нибудь из ваших ребят?— А, да. — Он откашлялся. — Здесь есть свои трудности. Если я заблуждаюсь, то вскоре об этом узнают и будут считать, что я не доверяю своим сотрудникам и подозреваю невинных людей. А значит, у меня начнутся неприятности. Очень крупные неприятности. Ну, а если я прав (очевидно, так оно и есть), то мы... я хочу сказать Жокейский Клуб непременно пожелает вмешаться и спустит все на тормозах. Скандал с широкой оглаской, да еще с участием службы безопасности ничего, кроме убытков скачкам, не принесет.Я подумал, что он, возможно, хватил через край, однако Лукас рассудил точно.— Человек, вызвавший у меня сомнения, — это Эдди Кейт, — с горечью произнес он.Последовало многозначительное молчание. В существующей иерархии службы безопасности Лукас Вейнрайт занимал высшее место, а два его заместителя стояли на ступень ниже. Оба они были отставными офицерами полиции. Одним из них и являлся суперинтендант Эддисон Кейт.Я много общался с ним, и у меня сложилось о нем четкое представление.Крупный, грубоватый, энергичный человек, он любил похлопывать собеседника по плечу своей сильной, тяжелой рукой.Эдди говорил громко, с заметным суффолкским акцентом. Внешность у него была примечательная — густые соломенные усы, легкие светло-каштановые волосы, сквозь которые просвечивала розовая лысина. Его полуприкрытые тяжелыми веками глаза иногда искрились юмором, но такое случалось довольно редко.Порой я видел в них холодный и безжалостный блеск, как от солнца на льду ярко, красиво, но обманчиво и совсем небезопасно. Такие люди, как Эдди Кейт, с веселой улыбкой защелкивают на вас наручники.Но мошенничество?.. Подобная мысль не приходила мне в голову.— А что, есть какие-то показания? Лукас Вейнрайт прикусил нижнюю губу, немного пожевал ее и произнес:— В прошлом году четыре его расследования пошли по ложному пути и не дали результатов.— Это не слишком убедительно.— Вот именно. Будь я уверен, то не пришел бы сюда и не стал бы с тобой разговаривать.— Я догадываюсь. — Я подумал минуту-другую. — В каких расследованиях он участвовал?— Все они касались синдикатов. Он выяснял прошлое людей, которые собирались организовать синдикаты и стать владельцами лошадей, а главное, определял, годятся ли они на эти роли. Ему нужно было убедиться, что там нет никакого подвоха и скачкам ничто не угрожает. Эдди представил подробные отчеты о четырех создаваемых синдикатах, и в каждом из них упоминались люди, которых к ипподрому и близко подпускать нельзя.— А как вы узнали? — задал я вопрос. — Как вам удалось обнаружить?Он скорчил гримасу.— На прошлой неделе я допрашивал одного человека в связи с делом о наркотиках. Он просто кипел от злобы и твердил, что какие-то типы (по его словам, целая группа) его кинули, а потом окончательно раскололся и сказал, будто все они владеют лошадьми под чужими фамилиями. Он назвал их мне, я проверил и выяснил, что они члены тех самых четырех синдикатов, которые проходили через Эдди.— Полагаю, — медленно проговорил я, — что вряд ли лорд Фрайли возглавляет именно эти синдикаты?Лукас не смог скрыть огорчения.— Боюсь, что это так и есть. Лорд Фрайли уже упоминал мне сегодня, что попросил тебя кое-что разузнать. Он был со мной откровенен. Знаешь, я ему благодарен, он подтолкнул меня к нужному выводу. Ведь я уже давно хотел к тебе обратиться, но не решался. Но ты должен быть очень осторожен.— И он тоже, — уверенно откликнулся я. — Вы не позволите мне ознакомиться с отчетами Эдди? Или с их копиями? И еще мне нужно проверить подлинные или вымышленные имена у всех подозреваемых.Он кивнул головой.— Я устрою так, что ты их получишь. — Потом он посмотрел на часы и поднялся. И вновь стал держаться жестко и решительно, словно надел свою военную форму. — Мне не нужно тебе объяснять. Но, прошу тебя, никому ни слова об этом.Я встал и быстро двинулся вместе с ним к двери. Он торопливо попрощался со мной. Я увидел, как мелькнула его спина. Секундой позже он открыл дверь в весовую и скрылся там, а я опять сел в машину и принялся размышлять о том, что если все пойдет в таком духе, то без целого отряда помощников я просто не справлюсь. Глава 3 Я позвонил в спортивную школу северного Лондона и попросил к телефону Чико Барнса.— Он сейчас ведет урок по дзюдо, — ответил мне какой-то властный и неприязненный голос.— Обычно в это время его урок уже заканчивается.— Подождите минутку.Я ждал, двигаясь в сторону Лондона. Правой рукой я рулил, а левой держал радиотелефон, опершись протезом о боковое стекло машины.— Здравствуй, это ты?Чико говорил радостно и приветливо, даже в этих трех словах угадывалось его неизменно легкое отношение к жизни.— Хочешь поработать? — спросил я. — Ага. — Даже на расстоянии я почувствовал, что он улыбнулся. — А то за всю прошлую неделю ни одного события, и тихо, как в могиле.— Тогда давай встретимся.— У меня сегодня еще один урок. Они, меня просто загрузили. Дали мне вечерний класс с программой для толстых дам вместо одного заболевшего парня. Но я на него не сержусь. Откуда ты звонишь?— Из машины. Я по пути из Кемптона в Лондон. Меня пригласили в Рохэмитон в Инвалидный центр, и я сейчас туда еду, но примерно через час могу подскочить к школе и забрать тебя. Идет?— Ладно, — отозвался он. — А что тебе нужно в Инвалидном центре?— Повидаться с Аланом Стефенсоном.— Он уже ушел домой.— Он сказал мне, что сегодня будет работать допоздна.— У тебя опять разболелась рука?— Нет... Это связано с вымогательством и тому подобным.— Угу, — произнес он. — О'кей. До встречи. Я с удовлетворением повесил трубку. После общения с Чико у меня почти всегда повышалось настроение.Несомненно, о лучшем напарнике нельзя было и мечтать. Я им откровенно восхищался — остроумный, находчивый, упорный, а главное, сильный, хотя внешне он и не производил такого впечатления. Немало негодяев слишком поздно обнаруживали, что молодой, хрупкий Чико с его мальчишеской улыбкой способен без труда перебросить через плечо здоровенного громилу весом в двадцать стоунов Стоун (англ) — мера веса, около 6,35 кг.

.Когда я познакомился с ним, он, как и я, работал в детективном агентстве Рэднора. Я осваивал там азы моей новой профессии. Как-то у меня появился шанс стать сначала партнером, а после владельцем этого агентства. Хотя Рэднор и я уже договорились, успех был гарантирован и агентство переименовали в «Рэднор-Холли», жизнь рассудила иначе и неприятности обрушились на нас, подобно землетрясению. За день до подписания договора о партнерстве (финансовые проблемы к этому времени были благополучно решены, а шампанское для банкета стояло во льду) Рэднор спокойно задремал в кресле и больше не проснулся.События приняли совсем иной оборот. Из Канады со скоростью выпущенной пули прилетел его племянник, о существовании которого я даже не подозревал. Он тут же принялся качать права, размахивать завещанием в свою пользу и требовать; как он говорил, законную долю. Со мной он церемониться не собирался и прямо заявил, что не желает делиться половиной наследства с одноруким бывшим жокеем. Он был твердо намерен сам возглавить агентство и вдохнуть в него новую жизнь. Первым делом он решил отыскать современное помещение вместо старого здания на Кромвелл-роуд, поврежденного в войну бомбежкой. А все, кто не хочет переезжать, пусть проголосуют ногами.Большинство служащих безропотно подчинились новым правилам, но Чико разругался с племянником, сделал свой выбор и сказал, что проживет на пособие по безработице. Впрочем, он довольно скоро устроился на временную работу и начал давать уроки дзюдо. Когда я впервые попросил его о помощи, он охотно откликнулся. А после меня самого стали все чаще и чаще привлекать к расследованиям на скачках, и если это не нравилось племяннику Рэднора (сотрудники успели убедиться, что нрав у него прямо-таки бешеный), то это были его проблемы.Чико выбежал мне навстречу, закрыв двустворчатую вращающуюся стеклянную дверь. Свет от ламп окружал его кудрявую голову словно нимб. Но на этом всякое сходство со святым заканчивалось. Чико ничем не напоминал мученика. Не внушал благоговейный страх и, уж конечно, не отличался целомудрием.Он проскользнул в машину, ослепительно улыбнулся мне и сказал:— Тут на углу есть забегаловка, и в ней пиво на все вкусы, хоть залейся.Я покорно припарковался на стоянке и направился в пивную следом за ним.Девушка, разносившая кружки, была, по его словам, классной. Появление Чико ее, несомненно, обрадовало, и она тепло поздоровалась с ним. Я послушал, как они флиртовали, обмениваясь веселыми репликами, и заплатил за выпивку.Мы уселись на скамье у стены, и Чико с жадностью осушил чуть ли не пинту.Опыт в подобных делах у него имелся, и к тому же он отличался завидным здоровьем.— Ух, — произнес он, на время отставив кружку. — Так-то лучше. — А потом заглянул в мой бокал. — Что ты себе заказал? Апельсиновый сок?Я кивнул.— Мне пришлось пить целый день, так что пора передохнуть.— Не понимаю, как ты выдерживаешь всю эту светскую жизнь и роскошь?— Без труда.— Надо же. — Он допил пиво, встал, чтобы снова наполнить кружку, столкнулся с девушкой, приобнял ее и наконец уселся на скамью. — Так куда я должен поехать, Сид? И что мне надо сделать?— В Ньюмаркет. Заглянешь там в несколько баров.— Неплохо.— Поищи одного жокея. Его зовут Педди Янг. Он лучший наездник у Джорджа Каспара. Присмотрись к тому, что он пьет, и попробуй с ним заговорить.— Ладно.— Мы хотим узнать, в каком состоянии сейчас три лошади из конюшни Каспара.— Нам это нужно?— Вряд ли Педди станет отмалчиваться, никаких причин у него для этого нетВо всяком случае, я так не думаю.Чико уставился на меня.— А почему тебе не спросить самого Джорджа Каспара? Это гораздо проще.Неужели ты не согласен?— В настоящее время Джордж Каспар не должен знать, что мы расспрашиваем о его лошадях.— Ты имеешь в виду разговор с жокеем?— Не знаю, как тебе объяснить, — вздохнул я. — Короче, клички этих лошадей Бетезда, Глинер и Зингалу.— О'кей. Я поеду завтра. Дело вроде бы несложное. Ты хочешь, чтобы я тебе позвонил?— Чем скорее, тем лучше. Он искоса поглядел на меня.— А что тебе сказали в Инвалидном центре?— Привет, Сид, рады вас видеть. Он разочарованно присвистнул.— С таким же успехом можно общаться с кирпичной стеной.— Мне сказали, что корабль нигде не дает течь, и можно плыть дальше. Не так уж и плохо.— Ловлю тебя на слове.Как и предполагал Чарльз, я отправился в Эйнсфорд, выехав в субботу в полдень. С каждой милей на душе у меня становилось все мрачнее. Я попробовал отвлечься и поразмышлять о новостях, которые сообщил мне Чико из Ньюмаркета. Он позвонил во время ленча.— Я нашел его, — сказал он. — Знаешь, этот Педди женат, и по пятницам семья ждет не дождется, когда он явится с денежками, как пай-мальчик, но ему удалось улизнуть и промочить горло в баре. Кстати, бар в двух шагах от конюшни, очень удобно. Сид, попробуй разобраться, что он мне наговорил. Он ирландец до мозга костей, и я половину не понял, словно иностранца какого расспрашивал. Ну, в общем, всех трех лошадей увезли на обследование.— А он знает куда?— Знает. Бетезду упрятали в одно укромное местечко — Гарвей в Глостере, и двух остальных тоже убрали с глаз долой. Педди сказал, что их взял к себе Трейсиз, во всяком случае, по-моему, он его так назвал. Но, повторяю, он проглатывал половину слов. Просто ужас какой-то.— Трейс, — уточнил я. — Генри Трейс.— Да? Ну, может быть, ты разъяснишь мне кое-что еще. Он сообщил, что у Глинера трит, а у Зингалу вирус. Бразерсмит их хорошенько пощупал и сказал, что у них учащенное сердцебиение, как у Конкорда.— Что там у Глинера? — переспросил я.— Трит.Я произнес про себя это слово с ирландским акцентом и догадался, что у Глинера артрит. Это показалось мне весьма правдоподобным. Потом я повторил вслед за Чико:— ...И Бразерсмит их ощупал...— Да, да, — подтвердил он. — Ты все правильно понял.— Откуда ты звонишь?— Из автомата на улице.— Для выпивки у тебя еще целый вагон времени, — заметил я. — Кстати, не затруднит ли тебя выяснить, кто этот Бразерсмит. Сдается мне, что он ветеринар Джорджа Каспара, а если так, то поищи его фамилию в справочнике и постарайся запомнить адрес и номер телефона.— О'кей. Еще что-нибудь надо?— Нет. — Я помедлил. — Чико, не создалось ли у тебя впечатление после беседы с Педди Янгом, будто с лошадьми что-то неладное? С чего это они вдруг расхворались?— Нет, судя по его словам, нет. Похоже, ему все равно, что с ними происходит. Я только спросил, куда их увезли, он мне ответил и выбросил это из головы. Ты, наверное, скажешь, что у него философский подход к делу.— Да, очевидно, так, — откликнулся я. — Спасибо.Мы кончили говорить, но часом позже он снова позвонил мне и передал, что Бразерсмит действительно ветеринар Джорджа Каспара, и продиктовал его адрес.— Ну, мне пора, Сид. Поезд отходит через полчаса, а у меня свидание с одной куколкой. Она будет ждать меня в Уэмбли, и у нее пропадет вечер, если я не приеду вовремя.Чем больше я думал о рассказе Чико и замечаниях Бобби Анвина, тем меньше доверял подозрениям Розмари. Но я обещал ей, что постараюсь разузнать, и пока мне не хотелось отступать. Как бы то ни было, предстояло выяснить, здоровы ли Бетезда, Зингалу и Глинер, и переговорить с ветеринаром Бразерсмитом.Эйнсфорд отличался от других лондонских пригородов своими зелеными лужайками, перед домами цвели нарциссы. Я плавно притормозил и решил на какое-то время остаться в машине. Мне не хотелось выходить.Чарльз словно почувствовал, что я могу передумать и уехать, так и не побывав у него. Он вышел из парадного и двинулся по гравийной дорожке. Следит за мной, мелькнуло у меня в голове. Выжидает. Хочет, чтобы я остался.— Сид, — произнес он, открыв дверцу машины и заглянув внутрь. — Я знал, что ты приедешь.— Вы надеялись, — поправил его я и выкарабкался из кабины.— Ну, ладно. — В его глазах зажглись веселые искорки. — Надеялся. О, я тебя хорошо изучил.Я посмотрел на фасад особняка, но увидел лишь окна, в которых отражалось серое, пасмурное небо.— Она здесь? — поинтересовался я. Он кивнул. Я повернулся, подошел к багажнику и достал оттуда чемодан.— Тогда пойдемте, — предложил я. — Со всем этим пора кончать.— Она очень расстроена, — пояснил он, следуя за мной. — И нуждается в твоем участии.Я искоса взглянул на него и пробормотал:«Хм». Больше мы не сказали друг другу ни слова и вошли в дом.Дженни стояла в холле.Я никогда не испытывал угрызений совести, встречаясь с ней после развода.Впрочем, это бывало нечасто. По-моему, она не изменилась с тех пор, как я в нее влюбился, хотя теперь я видел ее другими глазами и относился к ней трезво и объективно. Ее нельзя было назвать классически красивой, но она по праву считалась очень хорошенькой. Тоненькая, стройная, с вьющимися каштановыми волосами, она любила ходить с гордо вскинутой головой, как птица перед полетом.Правда, сейчас ее губы были плотно сжаты, и она смерила меня холодным взглядом.Я мечтал увидеть ее смеющейся и нежной, хотя понимал, что ждать этого не приходится.— Итак, ты приехал, — сказала она. — А я утверждала, что ты здесь не появишься.Я поставил чемодан и глубоко вздохнул.— Чарльз очень хотел меня видеть, — проговорил я, приблизился к ней, и мы, как повелось, поцеловали друг друга в щеку. Мы пытались создать впечатление хорошо воспитанной пары, сохранившей добрые отношения и после развода, но я частенько думал, что эти поцелуи куда больше напоминают салюты перед дуэлью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30