— спросили ее.
— Это не ко мне, — спокойно ответила она. — Мужа нет дома. Перезвоните через час или полтора. — Послышались гудки отбоя. — Идиот! — отключив телефон, недовольно проговорила она. — А если нас в связи с убийством Лапина прослушивают?
— Елизавета Юрьевна, — в комнату вошла молодая женщина в ажурном белом передничке, — что готовить на ужин?
— Вечером нас не будет. Так что, Даша, можете отдыхать. Но в шесть утра вы должны встретить Анну, мою сестру. Когда она отдохнет, пусть едет на дачу.
— Ильи Степановича тоже не будет?
— Не знаю и знать не желаю. Зачем ты спрашиваешь? Ведь знаешь, что мы разводимся!
— Извините, — испуганно пробормотала Дарья.
— Никогда больше не вспоминай при мне о нем, — резко заявила Елизавета Юрьевна. В глазах Дарьи мелькнула усмешка. — И вот еще что… передай Степанову, чтобы больше сюда по его делам не звонили. Не забудешь?
— Конечно, нет.
* * *
— Погоди-ка, — непонимающе посмотрел на лысого молодого мужчину коренастый пожилой человек. — Прямо так и спросил — киллера заказывали?
— Да, — кивнул тот. — Звонок по сотовому. Я, признаться, обалдел и не знал, что ответить. А он телефон отключил. Голос совершенно незнакомый, да и не шутят так.
— Во дела! Ты, случаем, дорогу никому не перешел?
— Да я вообще никуда не суюсь, поэтому и пришел к вам. Неспроста это…
— Понятное дело. Здесь намек какой-то… Киллера заказывали? — повторил он. — То есть, получается, кого-то убирать надо, а может, тебе предупреждение. Но тогда, выходит, это всех нас касается. Надо найти этого типа. Надеюсь, ты номер, с которого звонили, узнал?
— Как-то растерялся я и, откровенно говоря, испугался.
— Без страха только в дурдоме живут. А найти этого шутника надобно. И я найду.
— Из уличного автомата, — сказал невысокий длинноволосый парень. — Да я сразу был уверен, что никто не будет звонить с домашнего телефона.
— Успокоил, — недовольно проговорил Повар. — Как же вычислить этого юмориста?
— Хрен его знает, — пожал плечами длинноволосый. — Может, еще раз звякнет с мобильного?
— Вот что, Огурец, — Повар посмотрел на стоявшего у двери крепкого парня, — усиль охрану. И чтобы все точки, откуда можно выстрелить, были под контролем. Ясно?
— Ладно, — пережевывая жевательную резинку, кивнул тот.
— Да не чавкай, как верблюд! — закричал Повар.
— Ладно!.. — выходя, усмехнулся Огурец.
Крестик снайперского прицела скользнул по двум дверям подъезда многоэтажного здания, потом стал медленно спускаться по широким ступеням.
— Двенадцать, — прошептал снайпер. Так же медленно стал опускать винтовку ниже. — До машин восемь метров. Охрана идет по бокам. Впереди может быть только старший. Успею. Но придется для верности в хозяина две всаживать. А если подфартит, и двумя на обоих обойдусь. Пора, господа, платить по счетам.
— Что? — спросил рослый молодой мужчина. — Чтоб по моим делам не звонили? Но…
— Я вам, Михаил Васильевич, сказала только то, — ответила Даша, — что просила передать Елизавета Юрьевна.
— Понятно, — кивнул тот. — Хотя, если честно, вообще-то я ничего не понял. Ей что, звонил кто-то по моим делам?
— Не знаю. Когда она уезжала, то велела сказать вам…
— Ладно. Сейчас я кое-что положу в сейф и поеду к ней. Илья здесь еще появляется?
— Был позавчера. Я сегодня спросила…
— Можешь не продолжать, — рассмеялся Михаил. — Она спустила на тебя свору собак. Точнее, спустила бы, если бы у нее эта самая свора была.
— Знаете, — горничная вздохнула, — лучше бы у нее была эта самая свора.
— Прими добрый совет — никогда и никому не говори об этом, иначе можешь пожалеть. Это серьезно. Я сделаю вид, что от тебя ничего не слышал. Есть вещи, о которых даже говорить с кем-то уже опасно. Надеюсь, ты меня поняла?
— Спасибо. Вы такой… — Даша помолчала мгновение. — Не понимаю, что вы можете иметь общего…
— Перестань, Дашка! — рассмеялся Михаил. — Не драматизируй! Если я тебе нравлюсь или ты просто решила поправить свои финансовые дела за мой счет, я готов. Конечно, при условии, что о нашем романе не прознает твоя хозяйка. А то…
— Да как вы смеете? — возмущенно перебила его Даша и вышла.
«Или умна, — мысленно отметил Михаил, — или действительно честна. Потому что не продолжила. Обычно в таких случаях набивающие себе цену шлюхи продолжают негодовать. А она хорошенькая… Приодеть ее, и вполне можно на прием к королевской чете. Надо будет заняться ею поплотнее. Конечно, сначала придется решить проблему с ее хозяйкой. — Михаил взглянул на часы. — Пора ехать. Но сначала бумаги… — Взяв дипломат, он вошел в комнату, сунул в сейф два ключа, набрал код. Потом вывел три буквы и открыл дверцу. Через узкую щель ведущей в соседнюю комнату двери на него внимательно смотрела Даша.
Ствол винтовки медленно высунулся из-за шторы приоткрытого окна. Замер. Раздался короткий щелчок.
— Наконец-то явился! Где ты был? — отступив, проговорила Елизавета.
— Лиза, — недовольно сказал вошедший Михаил, — я же просил не зацикливаться на моих делах. Мое — это мое. Если же ты будешь по-прежнему лезть в мои дела, то ничего у нас с тобой не получится. И кстати, что за странная просьба, переданная мне…
— А ты не считаешь странным, что мне позвонил киллер, которого ты…
— Постой, какой киллер? О чем ты?
— Я поднимаю трубку и слышу мужской голос: киллера заказывали? А ты…
— Ты это серьезно? — изумленно перебил он.
— А ты думаешь, я шучу?
— Что-то не пойму я, о чем ты?… — пристально глядя ей в глаза, процедил Михаил.
— Я повторяю: меня спросили — киллера заказывали?
— Вот это новость! — хмыкнул Михаил, недоверчиво глядя на нее.
— Я тебе серьезно говорю!
— Погоди… А почему ты решила, что это для меня?
— А для кого же? Ведь ты говорил как-то…
— Вот что! — Михаил схватил ее за плечи и встряхнул. — Ты это серьезно или…
Она сильно оттолкнула его обеими руками. Он сделал два шага назад.
— Уходи! — Елизавета махнула рукой на дверь.
— Прости, — вздохнул он. — Но я ничего не понимаю. Или это чья-то глупая шутка, или сообщение для Ильи. Я ничего про это не знаю. Чертовщина какая-то! Может, это тебе предупреждение от Ильи? Ведь ты у него запросто можешь отхватить весьма приличный кусок. Кстати, адвокат говорит, что, вполне возможно, тебе отойдет вся жилплощадь, то есть и дача, и загородный…
— Да это он и сам отдает, — вздохнула Елизавета. — Я хотела бы мебельный салон получить и часть акций лесодобычи. А он говорит, что сначала мне гроб закажет.
— Вот видишь! — обрадовался Михаил. — Значит, это от него тебе предупреждение.
— Он ничего мне не сделает, не посмеет. Он уверен, что я не смогу заставить его отдать мне часть акций.
— Хрен чего он тебе отдаст! Скорее всего он и сделал это предупреждение. Мне кажется, не стоит испытывать судьбу, а то ведь шикарный гроб не признак благополучия.
— Звонок был не от него. Я думала, что ты…
— Перестань! Я к этому не имею ни малейшего отношения. И вообще подобные звонки не в моем стиле. Все думают, что я хотел бы убрать Илью, как и он меня. Хотя у меня для этого причин больше. В случае моей смерти он не получит материальной выгоды. Ну, может быть, моральное удовлетворение: хлопнул любовника бывшей жены. Однако мне кажется, Илья не настолько глуп, чтобы совершить подобное. Тогда как я в случае его смерти урву порядочный кусок, который достанется его бывшей жене и чаду.
— Кстати, — вздохнула Елизавета, — мы как-то не говорили об этом… Но у меня есть сын. Надеюсь…
— Погоди, ты к чему это?
— Как к чему? Ведь ты сказал, что мы с тобой распишемся. А Саша — мой сын, поэтому, разумеется…
— Конечно, — не дослушав, кивнул он. — И что дальше-то?
— Надеюсь, ты будешь ему хорошим отцом…
— Что касается этого, то тут есть проблема. Ему уже двенадцать, он знает настоящего отца и наверняка будет с ним встречаться. Но я постараюсь быть ему другом, — пообещал Михаил.
— Где Илья Степанович? — раздраженно спросил вошедшего длинноволосого парня коренастый пожилой мужчина. — Какого черта он…
— Уехал в Вологду, — не дал закончить ему тот, — вместе с адвокатами. Как я слышал, хочет прибрать все себе. Акции Лапина сейчас ничьи, а у Ильи Степановича вроде как имеются какие-то бумаги, которые подтверждают, что он имеет право на эти акции.
— Хитер бобер! — усмехнулся пожилой. — Неужели думает, что умнее всех? Вот что, как только вернется, я должен знать, где он находится и что делает. Ясно?
— Понял, — кивнул парень. — Мне Рыжик говорил, что они завтра вернутся.
— Значит, Илюша решил воспользоваться ситуацией, — пробормотал пожилой. — Ну что ж, не думаю, что это понравится остальным. Лапина убрали, а сейчас начнут убирать друг друга. Я давно этого ждал, поэтому и не ввязывался в дележку. Как только возникло совместное мебельное производство и продукция начала пользоваться спросом, я понял, что надо ждать раздела. И знал, что скоро кто-то погибнет. Вот оно и началось… Я должен знать об Илье все, — повторил он.
— Я помню, — кивнул парень.
— Настя, — вздохнула седоволосая пожилая женщина, — где ты постоянно пропадаешь? Уже час ночи. А ты…
— Извини, мама, — тихо ответила та, — меня попросили задержаться, я и осталась. Сейчас с деньгами у нас очень плохо. А Толику нужно одежду купить, да и игрушки тоже.
— Но ты угробишь себя, — покачала головой мать. — А…
— Нам нужны деньги, — перебила ее дочь. — Ты же знаешь, что у нас забрали все.
— Господи, — прошептала мать, — неужели ничего нельзя сделать? Ведь есть суд, есть…
— Ничего нет! — воскликнула Настя. — Разве ты не поняла?! Ты живешь еще тем временем, когда такое было бы невозможно. А сейчас… — Не договорив, она всхлипнула.
— Да… Вот не послушала ты меня, вышла замуж за Вячеслава, и смотри, что теперь выходит. Почему он не сказал, что у него дочь имеется?
— Мама, ведь я на четвертом месяце была, когда мы свадьбу сыграли. А о дочери он и не говорил. Узнала я об этом от его сестры Гальки. Стала Славку упрекать, а он хохочет: детей у меня по России знаешь сколько? А жена одна — ты, самая любимая.
— Так что же он, супостат этакий, ничего не оставил самой любимой и собственному сыну? Вот ты и оказалась у разбитого корыта. Как еще квартиру-то не забрали?… Хотя это что-то вроде общежития по обстановке — две кровати и стол. Ну, комод старый, который мы тебе с отцом привезли…
— Папа как? — спросила Настя.
— Да как, — махнула рукой мать, — злится. Поезжай, говорит, к нашей бизнес-леди. Мы когда прознали, что муженек твой из новых русских, ну отец тебя и стал так называть…
— А сама бы ты не поехала? — Настя поцеловала мать.
— Ну как не поехала бы… Ведь мы с отцом волнуемся, как ты сейчас тут одна с Толей, вот и решили, что надо побыть с тобой. Ведь домой ты ехать не хочешь…
— Что я в деревне делать буду? Никакой работы там сейчас нет. Ну пойду я учительницей. Да и то навряд ли. Учителей сейчас хватает. Конечно, не те, какие нужны, но все-таки деньги… А Толю я вытяну.
— Отец так и говорил — не поедет Настена назад. Из-за сына не поедет. В общем, мы тебе каждый месяц будем высылать по тысяче рублей. Ну и мясо, картошку, остальные овощи. А почему ты в учительницы не идешь? Ведь закончила институт.
— Сначала Слава не дал работать. А теперь не берут. Я пробовала. Правда, к сентябрю вроде обещали место, но кто знает… Хорошо еще, в ларьке работа нашлась.
— Отец все боялся — Настена, наверное, и работать отучилась.
— Не отучилась. — Горькая улыбка скользнула по Настиным губам. — И слава тебе Господи, — перекрестилась она.
„Видать, тяжело тебе, доченька, — мысленно обратилась к ней мать, — раз креститься начала. В Бога верят, когда уже совсем худо“. А вслух спросила:
— Толик, наверное, отца-то часто поминает?
— Да я бы не сказала… Славка ведь не очень-то сына вниманием баловал. Игрушки, бывало, дарил. И то нечасто. Только деньги давал.
— А в милиции что говорят? Найдут этих извергов или нет?
— Не знаю. Хотя их и искать не надо. Они как жили, так и живут по-прежнему. На похороны явились, и все. Денег, правда, дали — две тысячи евро. И на том спасибо. Убили, но денег дали! — со злостью сказала Настя.
— Перестань, дочка, — заволновалась мать. — Ты откуда знаешь, что…
— Славка говорил, — перебила дочь, — что прекратит все их дела, связанные с криминалом. Ну, с уголовщиной, — увидев непонимающий взгляд матери, пояснила она. — Вот и убили его.
— Ты наверняка не знаешь и не говори, а то накликаешь беду. Пожалей хоть сына. Мы с отцом, ежели с тобой что случится, долго не протянем. И кому он нужен будет?
— Поэтому и молчу. И давай, мама, об этом больше не говорить.
— Найди себе мужика хорошего, путного. Ведь ты молодая, красивая… да и сын твой для нормального мужика не помеха. А Славка твой, прости Господи, — мать перекрестилась, — непутевым мужиком был. Ведь даже не обмолвился, что у него дитё имеется. И чего бы не сказать?
— Не знаю, — чуть слышно отозвалась дочь.
— А уж баба эта, его бывшая, ох и стервоза, чуть не кинулась на тебя. А точно…
— Точно! — видимо, догадавшись, какой последует вопрос, сердито воскликнула Настя. — Мама, давай не будем об этом. Я устала и хочу спать.
— Помоги тебе Господь, — перекрестившись, вздохнула мать.
— Хрен его знает, — недоуменно проговорил Сысоев, — куда Толька подевался. Нет нигде ни водителя, ни машины. Чертовщина какая-то…
— А еще мент! — усмехнулся худощавый майор милиции. — В нашем деле на чертей не валят. Заявление у тебя есть?
— Да кто будет заявлять-то? — отмахнулся капитан. — Он обещал приехать и какие-то документы привезти. Из-за них, говорил, можно на убийц брата выйти. Я с Суровцевым договорился. Ждали-ждали, а его нет и нет. Я всех обзвонил. С лесоповала ответили, что водитель с Лапиным уехали. Какие-то трое приезжали и встревожились, когда о документах кто-то из лесорубов проговорился. Но там еще и деньги пропали. Лесорубы, конечно, не валят это на Лапина, но совпадение настораживает.
— Тогда ищи в болотах, — сказал майор. — Сколько там душ загубленных, один Бог ведает. Конечно, дело тут не заведешь. Но, насколько я помню, Толик Лапин твой товарищ. Значит, ты и должен выяснить, что с ним случилось.
— Да понимаю я, что должен, — поморщился капитан. — Я же и уговорил его эти бумаги Суровцеву привезти. Наверное, кто-то узнал об этом…
— Верно мыслишь, — одобрительно проговорил майор. — В этих делах лесных много всего наворочено. Да и люди за этим стоят серьезные. И знаешь, никто на себя за какие-то две-три тысячи баксов груз брать не станет, чтоб лес через границу пропускать. Так что найти ты Лапина, конечно, обязан. Но прикинь сначала свои возможности. Материала у тебя, чтобы уголовное дело завести, пока ноль. А разговоры о бумагах, то есть о компромате на компаньонов братьев Лапиных, всего лишь слова. Конечно, если ты найдешь труп Анатолия, тогда дело другое. Но видишь ли, капитан, в таких делах трупы обычно прячут для того, чтобы их не находили. Ведь после преступления, как правило, заводится дело и очерчивается круг подозреваемых. А раз тела нет, то и чертить нечего. Так что найдешь тело — начнется дело, — невольно срифмовал он. — Но в этом случае у тебя есть шанс тоже трупом стать. Начнешь искать — наверняка станешь мишенью. Одного Лапина убили — ну, как говорят, он убит в пьяной драке… — Майор усмехнулся. — Тех, кто его убил, взяли. Но их хозяева обещали, что даже до суда дело не дойдет. Через пару месяцев в дурдоме будут, а через год станут в кабаках бабки просаживать. Все так и получится. В дурдомах нашпигуют их лекарствами, и до свидания. Сразу, может, и не помрут, но умом точно тронутся. И даже если они еще до того, как начнут дуреть, попытаются явку с повинной сделать, то кто дуракам поверит?… Забили старшего Лапина, конечно, не те, кого взяли. И московские коллеги наши это понимают.
— Но если они сами признались, — удивился Сысоев, — то зачем их?…
— Так надежнее, — улыбнулся майор. — Кому-то рассказать могут.
— А вы, Андрей Валентинович, опытный…
— Так я уж восемнадцать лет в органах. Меня пару раз чуть было не уволили. Первый раз — по делу. Я чуть выпивши был, ну и одному мужику — он жене своей голову бутылкой разбил — прилично здоровье попортил. А жена оказалась стервозой. В общем, тогда виноватым себя чувствовал. А второй — гниду одного брали. Он мальчишек маленьких насиловал, я ему и попытался из яиц яичницу сделать. Тогда меня тоже пожалели, но звание задерживали два раза. Да мне плевать на это! На пенсию уж пора, а что-то не хочется! — Майор засмеялся. — Нинка, жена моя, все бурчит — когда же ты дома-то будешь? Но не получается никак. Знаешь, — он понизил голос, — буду до конца тянуть лямку, пока уж на дверь не укажут. Тогда и уйду.
— Ну и где же мне Лапина искать? — думая о своем, пробормотал Сысоев.
— Спроси всех по всем дорогам, кто находился там в это время. Примерное время узнать несложно. Кто-то наверняка видел „Ниву“. Узнаешь, по какой дороге они ехали, а там уже легче будет.
1 2 3 4 5
— Это не ко мне, — спокойно ответила она. — Мужа нет дома. Перезвоните через час или полтора. — Послышались гудки отбоя. — Идиот! — отключив телефон, недовольно проговорила она. — А если нас в связи с убийством Лапина прослушивают?
— Елизавета Юрьевна, — в комнату вошла молодая женщина в ажурном белом передничке, — что готовить на ужин?
— Вечером нас не будет. Так что, Даша, можете отдыхать. Но в шесть утра вы должны встретить Анну, мою сестру. Когда она отдохнет, пусть едет на дачу.
— Ильи Степановича тоже не будет?
— Не знаю и знать не желаю. Зачем ты спрашиваешь? Ведь знаешь, что мы разводимся!
— Извините, — испуганно пробормотала Дарья.
— Никогда больше не вспоминай при мне о нем, — резко заявила Елизавета Юрьевна. В глазах Дарьи мелькнула усмешка. — И вот еще что… передай Степанову, чтобы больше сюда по его делам не звонили. Не забудешь?
— Конечно, нет.
* * *
— Погоди-ка, — непонимающе посмотрел на лысого молодого мужчину коренастый пожилой человек. — Прямо так и спросил — киллера заказывали?
— Да, — кивнул тот. — Звонок по сотовому. Я, признаться, обалдел и не знал, что ответить. А он телефон отключил. Голос совершенно незнакомый, да и не шутят так.
— Во дела! Ты, случаем, дорогу никому не перешел?
— Да я вообще никуда не суюсь, поэтому и пришел к вам. Неспроста это…
— Понятное дело. Здесь намек какой-то… Киллера заказывали? — повторил он. — То есть, получается, кого-то убирать надо, а может, тебе предупреждение. Но тогда, выходит, это всех нас касается. Надо найти этого типа. Надеюсь, ты номер, с которого звонили, узнал?
— Как-то растерялся я и, откровенно говоря, испугался.
— Без страха только в дурдоме живут. А найти этого шутника надобно. И я найду.
— Из уличного автомата, — сказал невысокий длинноволосый парень. — Да я сразу был уверен, что никто не будет звонить с домашнего телефона.
— Успокоил, — недовольно проговорил Повар. — Как же вычислить этого юмориста?
— Хрен его знает, — пожал плечами длинноволосый. — Может, еще раз звякнет с мобильного?
— Вот что, Огурец, — Повар посмотрел на стоявшего у двери крепкого парня, — усиль охрану. И чтобы все точки, откуда можно выстрелить, были под контролем. Ясно?
— Ладно, — пережевывая жевательную резинку, кивнул тот.
— Да не чавкай, как верблюд! — закричал Повар.
— Ладно!.. — выходя, усмехнулся Огурец.
Крестик снайперского прицела скользнул по двум дверям подъезда многоэтажного здания, потом стал медленно спускаться по широким ступеням.
— Двенадцать, — прошептал снайпер. Так же медленно стал опускать винтовку ниже. — До машин восемь метров. Охрана идет по бокам. Впереди может быть только старший. Успею. Но придется для верности в хозяина две всаживать. А если подфартит, и двумя на обоих обойдусь. Пора, господа, платить по счетам.
— Что? — спросил рослый молодой мужчина. — Чтоб по моим делам не звонили? Но…
— Я вам, Михаил Васильевич, сказала только то, — ответила Даша, — что просила передать Елизавета Юрьевна.
— Понятно, — кивнул тот. — Хотя, если честно, вообще-то я ничего не понял. Ей что, звонил кто-то по моим делам?
— Не знаю. Когда она уезжала, то велела сказать вам…
— Ладно. Сейчас я кое-что положу в сейф и поеду к ней. Илья здесь еще появляется?
— Был позавчера. Я сегодня спросила…
— Можешь не продолжать, — рассмеялся Михаил. — Она спустила на тебя свору собак. Точнее, спустила бы, если бы у нее эта самая свора была.
— Знаете, — горничная вздохнула, — лучше бы у нее была эта самая свора.
— Прими добрый совет — никогда и никому не говори об этом, иначе можешь пожалеть. Это серьезно. Я сделаю вид, что от тебя ничего не слышал. Есть вещи, о которых даже говорить с кем-то уже опасно. Надеюсь, ты меня поняла?
— Спасибо. Вы такой… — Даша помолчала мгновение. — Не понимаю, что вы можете иметь общего…
— Перестань, Дашка! — рассмеялся Михаил. — Не драматизируй! Если я тебе нравлюсь или ты просто решила поправить свои финансовые дела за мой счет, я готов. Конечно, при условии, что о нашем романе не прознает твоя хозяйка. А то…
— Да как вы смеете? — возмущенно перебила его Даша и вышла.
«Или умна, — мысленно отметил Михаил, — или действительно честна. Потому что не продолжила. Обычно в таких случаях набивающие себе цену шлюхи продолжают негодовать. А она хорошенькая… Приодеть ее, и вполне можно на прием к королевской чете. Надо будет заняться ею поплотнее. Конечно, сначала придется решить проблему с ее хозяйкой. — Михаил взглянул на часы. — Пора ехать. Но сначала бумаги… — Взяв дипломат, он вошел в комнату, сунул в сейф два ключа, набрал код. Потом вывел три буквы и открыл дверцу. Через узкую щель ведущей в соседнюю комнату двери на него внимательно смотрела Даша.
Ствол винтовки медленно высунулся из-за шторы приоткрытого окна. Замер. Раздался короткий щелчок.
— Наконец-то явился! Где ты был? — отступив, проговорила Елизавета.
— Лиза, — недовольно сказал вошедший Михаил, — я же просил не зацикливаться на моих делах. Мое — это мое. Если же ты будешь по-прежнему лезть в мои дела, то ничего у нас с тобой не получится. И кстати, что за странная просьба, переданная мне…
— А ты не считаешь странным, что мне позвонил киллер, которого ты…
— Постой, какой киллер? О чем ты?
— Я поднимаю трубку и слышу мужской голос: киллера заказывали? А ты…
— Ты это серьезно? — изумленно перебил он.
— А ты думаешь, я шучу?
— Что-то не пойму я, о чем ты?… — пристально глядя ей в глаза, процедил Михаил.
— Я повторяю: меня спросили — киллера заказывали?
— Вот это новость! — хмыкнул Михаил, недоверчиво глядя на нее.
— Я тебе серьезно говорю!
— Погоди… А почему ты решила, что это для меня?
— А для кого же? Ведь ты говорил как-то…
— Вот что! — Михаил схватил ее за плечи и встряхнул. — Ты это серьезно или…
Она сильно оттолкнула его обеими руками. Он сделал два шага назад.
— Уходи! — Елизавета махнула рукой на дверь.
— Прости, — вздохнул он. — Но я ничего не понимаю. Или это чья-то глупая шутка, или сообщение для Ильи. Я ничего про это не знаю. Чертовщина какая-то! Может, это тебе предупреждение от Ильи? Ведь ты у него запросто можешь отхватить весьма приличный кусок. Кстати, адвокат говорит, что, вполне возможно, тебе отойдет вся жилплощадь, то есть и дача, и загородный…
— Да это он и сам отдает, — вздохнула Елизавета. — Я хотела бы мебельный салон получить и часть акций лесодобычи. А он говорит, что сначала мне гроб закажет.
— Вот видишь! — обрадовался Михаил. — Значит, это от него тебе предупреждение.
— Он ничего мне не сделает, не посмеет. Он уверен, что я не смогу заставить его отдать мне часть акций.
— Хрен чего он тебе отдаст! Скорее всего он и сделал это предупреждение. Мне кажется, не стоит испытывать судьбу, а то ведь шикарный гроб не признак благополучия.
— Звонок был не от него. Я думала, что ты…
— Перестань! Я к этому не имею ни малейшего отношения. И вообще подобные звонки не в моем стиле. Все думают, что я хотел бы убрать Илью, как и он меня. Хотя у меня для этого причин больше. В случае моей смерти он не получит материальной выгоды. Ну, может быть, моральное удовлетворение: хлопнул любовника бывшей жены. Однако мне кажется, Илья не настолько глуп, чтобы совершить подобное. Тогда как я в случае его смерти урву порядочный кусок, который достанется его бывшей жене и чаду.
— Кстати, — вздохнула Елизавета, — мы как-то не говорили об этом… Но у меня есть сын. Надеюсь…
— Погоди, ты к чему это?
— Как к чему? Ведь ты сказал, что мы с тобой распишемся. А Саша — мой сын, поэтому, разумеется…
— Конечно, — не дослушав, кивнул он. — И что дальше-то?
— Надеюсь, ты будешь ему хорошим отцом…
— Что касается этого, то тут есть проблема. Ему уже двенадцать, он знает настоящего отца и наверняка будет с ним встречаться. Но я постараюсь быть ему другом, — пообещал Михаил.
— Где Илья Степанович? — раздраженно спросил вошедшего длинноволосого парня коренастый пожилой мужчина. — Какого черта он…
— Уехал в Вологду, — не дал закончить ему тот, — вместе с адвокатами. Как я слышал, хочет прибрать все себе. Акции Лапина сейчас ничьи, а у Ильи Степановича вроде как имеются какие-то бумаги, которые подтверждают, что он имеет право на эти акции.
— Хитер бобер! — усмехнулся пожилой. — Неужели думает, что умнее всех? Вот что, как только вернется, я должен знать, где он находится и что делает. Ясно?
— Понял, — кивнул парень. — Мне Рыжик говорил, что они завтра вернутся.
— Значит, Илюша решил воспользоваться ситуацией, — пробормотал пожилой. — Ну что ж, не думаю, что это понравится остальным. Лапина убрали, а сейчас начнут убирать друг друга. Я давно этого ждал, поэтому и не ввязывался в дележку. Как только возникло совместное мебельное производство и продукция начала пользоваться спросом, я понял, что надо ждать раздела. И знал, что скоро кто-то погибнет. Вот оно и началось… Я должен знать об Илье все, — повторил он.
— Я помню, — кивнул парень.
— Настя, — вздохнула седоволосая пожилая женщина, — где ты постоянно пропадаешь? Уже час ночи. А ты…
— Извини, мама, — тихо ответила та, — меня попросили задержаться, я и осталась. Сейчас с деньгами у нас очень плохо. А Толику нужно одежду купить, да и игрушки тоже.
— Но ты угробишь себя, — покачала головой мать. — А…
— Нам нужны деньги, — перебила ее дочь. — Ты же знаешь, что у нас забрали все.
— Господи, — прошептала мать, — неужели ничего нельзя сделать? Ведь есть суд, есть…
— Ничего нет! — воскликнула Настя. — Разве ты не поняла?! Ты живешь еще тем временем, когда такое было бы невозможно. А сейчас… — Не договорив, она всхлипнула.
— Да… Вот не послушала ты меня, вышла замуж за Вячеслава, и смотри, что теперь выходит. Почему он не сказал, что у него дочь имеется?
— Мама, ведь я на четвертом месяце была, когда мы свадьбу сыграли. А о дочери он и не говорил. Узнала я об этом от его сестры Гальки. Стала Славку упрекать, а он хохочет: детей у меня по России знаешь сколько? А жена одна — ты, самая любимая.
— Так что же он, супостат этакий, ничего не оставил самой любимой и собственному сыну? Вот ты и оказалась у разбитого корыта. Как еще квартиру-то не забрали?… Хотя это что-то вроде общежития по обстановке — две кровати и стол. Ну, комод старый, который мы тебе с отцом привезли…
— Папа как? — спросила Настя.
— Да как, — махнула рукой мать, — злится. Поезжай, говорит, к нашей бизнес-леди. Мы когда прознали, что муженек твой из новых русских, ну отец тебя и стал так называть…
— А сама бы ты не поехала? — Настя поцеловала мать.
— Ну как не поехала бы… Ведь мы с отцом волнуемся, как ты сейчас тут одна с Толей, вот и решили, что надо побыть с тобой. Ведь домой ты ехать не хочешь…
— Что я в деревне делать буду? Никакой работы там сейчас нет. Ну пойду я учительницей. Да и то навряд ли. Учителей сейчас хватает. Конечно, не те, какие нужны, но все-таки деньги… А Толю я вытяну.
— Отец так и говорил — не поедет Настена назад. Из-за сына не поедет. В общем, мы тебе каждый месяц будем высылать по тысяче рублей. Ну и мясо, картошку, остальные овощи. А почему ты в учительницы не идешь? Ведь закончила институт.
— Сначала Слава не дал работать. А теперь не берут. Я пробовала. Правда, к сентябрю вроде обещали место, но кто знает… Хорошо еще, в ларьке работа нашлась.
— Отец все боялся — Настена, наверное, и работать отучилась.
— Не отучилась. — Горькая улыбка скользнула по Настиным губам. — И слава тебе Господи, — перекрестилась она.
„Видать, тяжело тебе, доченька, — мысленно обратилась к ней мать, — раз креститься начала. В Бога верят, когда уже совсем худо“. А вслух спросила:
— Толик, наверное, отца-то часто поминает?
— Да я бы не сказала… Славка ведь не очень-то сына вниманием баловал. Игрушки, бывало, дарил. И то нечасто. Только деньги давал.
— А в милиции что говорят? Найдут этих извергов или нет?
— Не знаю. Хотя их и искать не надо. Они как жили, так и живут по-прежнему. На похороны явились, и все. Денег, правда, дали — две тысячи евро. И на том спасибо. Убили, но денег дали! — со злостью сказала Настя.
— Перестань, дочка, — заволновалась мать. — Ты откуда знаешь, что…
— Славка говорил, — перебила дочь, — что прекратит все их дела, связанные с криминалом. Ну, с уголовщиной, — увидев непонимающий взгляд матери, пояснила она. — Вот и убили его.
— Ты наверняка не знаешь и не говори, а то накликаешь беду. Пожалей хоть сына. Мы с отцом, ежели с тобой что случится, долго не протянем. И кому он нужен будет?
— Поэтому и молчу. И давай, мама, об этом больше не говорить.
— Найди себе мужика хорошего, путного. Ведь ты молодая, красивая… да и сын твой для нормального мужика не помеха. А Славка твой, прости Господи, — мать перекрестилась, — непутевым мужиком был. Ведь даже не обмолвился, что у него дитё имеется. И чего бы не сказать?
— Не знаю, — чуть слышно отозвалась дочь.
— А уж баба эта, его бывшая, ох и стервоза, чуть не кинулась на тебя. А точно…
— Точно! — видимо, догадавшись, какой последует вопрос, сердито воскликнула Настя. — Мама, давай не будем об этом. Я устала и хочу спать.
— Помоги тебе Господь, — перекрестившись, вздохнула мать.
— Хрен его знает, — недоуменно проговорил Сысоев, — куда Толька подевался. Нет нигде ни водителя, ни машины. Чертовщина какая-то…
— А еще мент! — усмехнулся худощавый майор милиции. — В нашем деле на чертей не валят. Заявление у тебя есть?
— Да кто будет заявлять-то? — отмахнулся капитан. — Он обещал приехать и какие-то документы привезти. Из-за них, говорил, можно на убийц брата выйти. Я с Суровцевым договорился. Ждали-ждали, а его нет и нет. Я всех обзвонил. С лесоповала ответили, что водитель с Лапиным уехали. Какие-то трое приезжали и встревожились, когда о документах кто-то из лесорубов проговорился. Но там еще и деньги пропали. Лесорубы, конечно, не валят это на Лапина, но совпадение настораживает.
— Тогда ищи в болотах, — сказал майор. — Сколько там душ загубленных, один Бог ведает. Конечно, дело тут не заведешь. Но, насколько я помню, Толик Лапин твой товарищ. Значит, ты и должен выяснить, что с ним случилось.
— Да понимаю я, что должен, — поморщился капитан. — Я же и уговорил его эти бумаги Суровцеву привезти. Наверное, кто-то узнал об этом…
— Верно мыслишь, — одобрительно проговорил майор. — В этих делах лесных много всего наворочено. Да и люди за этим стоят серьезные. И знаешь, никто на себя за какие-то две-три тысячи баксов груз брать не станет, чтоб лес через границу пропускать. Так что найти ты Лапина, конечно, обязан. Но прикинь сначала свои возможности. Материала у тебя, чтобы уголовное дело завести, пока ноль. А разговоры о бумагах, то есть о компромате на компаньонов братьев Лапиных, всего лишь слова. Конечно, если ты найдешь труп Анатолия, тогда дело другое. Но видишь ли, капитан, в таких делах трупы обычно прячут для того, чтобы их не находили. Ведь после преступления, как правило, заводится дело и очерчивается круг подозреваемых. А раз тела нет, то и чертить нечего. Так что найдешь тело — начнется дело, — невольно срифмовал он. — Но в этом случае у тебя есть шанс тоже трупом стать. Начнешь искать — наверняка станешь мишенью. Одного Лапина убили — ну, как говорят, он убит в пьяной драке… — Майор усмехнулся. — Тех, кто его убил, взяли. Но их хозяева обещали, что даже до суда дело не дойдет. Через пару месяцев в дурдоме будут, а через год станут в кабаках бабки просаживать. Все так и получится. В дурдомах нашпигуют их лекарствами, и до свидания. Сразу, может, и не помрут, но умом точно тронутся. И даже если они еще до того, как начнут дуреть, попытаются явку с повинной сделать, то кто дуракам поверит?… Забили старшего Лапина, конечно, не те, кого взяли. И московские коллеги наши это понимают.
— Но если они сами признались, — удивился Сысоев, — то зачем их?…
— Так надежнее, — улыбнулся майор. — Кому-то рассказать могут.
— А вы, Андрей Валентинович, опытный…
— Так я уж восемнадцать лет в органах. Меня пару раз чуть было не уволили. Первый раз — по делу. Я чуть выпивши был, ну и одному мужику — он жене своей голову бутылкой разбил — прилично здоровье попортил. А жена оказалась стервозой. В общем, тогда виноватым себя чувствовал. А второй — гниду одного брали. Он мальчишек маленьких насиловал, я ему и попытался из яиц яичницу сделать. Тогда меня тоже пожалели, но звание задерживали два раза. Да мне плевать на это! На пенсию уж пора, а что-то не хочется! — Майор засмеялся. — Нинка, жена моя, все бурчит — когда же ты дома-то будешь? Но не получается никак. Знаешь, — он понизил голос, — буду до конца тянуть лямку, пока уж на дверь не укажут. Тогда и уйду.
— Ну и где же мне Лапина искать? — думая о своем, пробормотал Сысоев.
— Спроси всех по всем дорогам, кто находился там в это время. Примерное время узнать несложно. Кто-то наверняка видел „Ниву“. Узнаешь, по какой дороге они ехали, а там уже легче будет.
1 2 3 4 5