– не могу удержать язвительную ухмылку.
– Вот таким ты мне нравишься больше! – расцветает довольной улыбкой лицо йисини.
– Ещё больше? Значит ли это, что у меня есть шанс?
– Шанс?
– Заполучить гордую красавицу в свои объятия?
Мгновение она смотрит на меня, пытаясь понять, есть ли в произнесённых словах что-то, кроме шутки, потом заливисто хохочет:
– И ты ещё спрашиваешь позволения? Вот глупый…
– Почему же, глупый? Всего лишь вежливый, – обиженно отворачиваюсь, но ладони женщины уверенно возвращают моё лицо в прежнее положение.
– Во всяком случае, ты – первый, кто сразил меня наповал, даже не обнажив оружие! Никогда не думала, что достаточно слов и взглядов, чтобы одержать победу… И так легко одержать.
– Кто сказал, что было легко? Не согласен.
Юджа наклоняется и осторожно целует меня в лоб.
– И это – всё? – возмущаюсь. Почти искренне.
– Ты хочешь большего? – в хрипловатом голосе прорезаются знакомые и очень опасные нотки.
– Нет, – приходится признаться. Хотя не всегда нужно быть честным, в этот раз лукавство ни к чему.
– Я вижу, – она встаёт и подходит к окну.
– Что ты видишь?
– Тебе не нужна женщина.
– Ошибаешься. Очень нужна. Но ты дорога мне совсем в ином смысле… Надеюсь, это тебя не оскорбляет?
– Нет, – коротко стриженая голова йисини печально качнулась. – Немного удручает, разве что. Но настаивать не могу.
– Спасибо.
– За что? – она удивлённо оборачивается.
– За предоставление свободы действий.
– М-м-м-м… Не за что.
Тихий шелест свидетельствует: как минимум, одна из кайр покинула ножны.
– Я бы не советовал.
– Не советовал чего? – Юджа, как заворожённая, смотрит на своё отражение в зеркальной глади лезвия. Смотрит и вдруг испуганно вздрагивает. – Она… она меня держит…
Вздохнув, поднимаюсь из кресла. Ну вот, как всегда, ни сна, ни отдыха… Кладу ладонь поверх пальцев йисини, судорожно обхвативших рукоять. Проходит очень долгая минута, но сталь всё же подчиняется, закрывая свою вечно голодную пасть. Юджа встряхивает освобождённой рукой и некоторое время не желает встречаться со мной взглядом. Понимаю, почему. Убираю кайру обратно в ножны и застёгиваю перевязь на поясе.
– Что это было?
– Маленький семейный секрет. МОЁ оружие не следует трогать. Опасно для жизни.
– Но почему?
– Потому что Пустота может быть только заполнена или расширена, и никак иначе.
– Пустота? – женщина непонимающе поднимает брови.
– Не обращай внимания… Иногда я говорю глупости.
– Нет, ты всегда говоришь то, что нужно. И не спорь! Пожалуйста…
– Не буду. Слушай… раз уж ты зашла… Трактиры уже открыты, как думаешь?
– Трактиры? – она морщится. – А тебе не многовато будет… после вчерашнего?
– В самый раз! Если, конечно, ты знаешь необходимые достопримечательности сего славного города, – подмигиваю.
– Если хочешь выпить, пойдём к дяде! – предлагает Юджа.
– Э, нет! Южных вин я вчера накушался на год вперёд!
– Южных вин?… Уж не пил ли ты… – тёмные глаза блеснули внезапной догадкой.
– Именно его!
– Тогда тебе лучше просто погулять на свежем воздухе. Ну-ка, собирайся поживее!

Вообще-то, я не очень люблю гулять, потому что не вижу в этом занятии особого смысла. Судите сами: если гуляешь один, то рано или поздно увязаешь в размышлениях, совершенно не относящихся к окружающим тебя пейзажам. А если гуляешь с кем-то вдвоём (втроём, вчетвером и далее по нарастающей), времени любоваться красотами природы и архитектуры вовсе нет, поскольку все силы бросаются на тщетные попытки поддержания беседы и наблюдения за реакцией собеседника на твои ответы и вопросы.
Впрочем, в этом смысле Юджа была идеальным спутником: когда нужно – молчала, когда нужно – говорила. Причём, говорила немного и, большей частью, по делу. В частности, я узнал, что Курт получил свои «горячие» и с её стороны, когда йисини выбила из слуги, который находился вместе с парнем в это время в городе, описание произошедшего. К концу прогулки я отчётливо убедился лишь в одном: поначалу идея заполучить мои кайры, и в самом деле, казалась Юдже удачной. Но вчера вечером её настигло раскаяние, которое только укрепилось после неприятного «знакомства» с одним из клинков поближе. А ведь я предупреждал… Почему никто и никогда меня не слушает? Я же говорю серьёзно и серьёзные вещи! Ну, почти всегда…
Галантно проводив йисини до дома купца (заходить не стал по двум причинам: не хотел видеть нечаянную жертву моего раздражения и не имел ни малейшего желания попасть в очередной круг планов иль-Руади касательно моей женитьбы), я отправился домой. Хм, домой… Как ни странно, мне нравилось возвращаться в резиденцию Агрио. Нравилось брести по засыпанной снегом аллее, посередине которой протоптана тропинка, такая узкая, что нужно ставить пятку правой ноги на ту же линию, на которой отметился носок левой. Нравилось сидеть вечером у камина в гостиной и смотреть на тлеющие угли, зная, что никто не потревожит мой покой без причины. Нравилось просыпаться и, позёвывая, говорить: «Доброе утро!» деревьям, которые мы с Приссом безжалостно обкорнали. Нравилось сознавать, что моё присутствие делает этот дом чуть более живым, чем раньше. И, может быть, чуть более счастливым. Впрочем…
– Господин! Господин! Подождите… – звонкий детский голосок где-то сзади. Я не стал останавливаться – лишь немного замедлил шаг: если нужно, догонят. Вряд ли ищут меня: в этом городе моих знакомых можно сосчитать по пальцам…
– Господин! – запыхавшийся от бега мальчишка ухватился за мою руку, чтобы не упасть.
– Что тебе?
– Вам послание, господин! – он протянул мне сложенный пополам листок бумаги, изрядно промокший – и от сыплющегося с неба холодного крошева, и от вспотевших ладошек.
– От кого?
– Не могу знать! – невинно хлопнув ресницами, отвечает мальчишка.
Так я и поверил! Знает, конечно же. И даже скажет, если применить… немного силы. Но лишний раз обижать ребёнка не хочется. Что я – зверь? Никогда не был… А память вкрадчиво шепчет: «Был и не раз…» Уйди, противная! Не до тебя. Когда в следующий раз нажрусь до цветных кругов в глазах, вот тогда и настанет время для твоих проделок.
На листке всего несколько слов: «Трактир „Ржавый Щит“. Будет и вино, и окорок. И кувшин эля. Что пожелаешь.» Понятно. Нет необходимости расспрашивать мальца – такое предложение мне мог сделать только один человек в столице.
– Спасибо за службу, – я вручил посыльному монетку, и мальчик гордо кивнул, принимая заслуженную плату. – Не подскажешь, где мне найти «Ржавый Щит»?
– Вниз по улице и налево два квартала, господин! – и вот уже только пятки сверкают. Нелёгкая работёнка, но прибыльная. Если, конечно, приносишь адресату приятные известия.

Название трактира полностью соответствовало наводняющим его в такое странное для винопития время посетителям – сплошь старым воякам, давно уже покончившим с ратными подвигами во славу короны или туго набитого кошелька. Я остановился на пороге, всматриваясь в плохо освещённый зал. И где же мне искать Борга? Мог бы и уточнить, верзила…
Заметив меня, жилистый мужчина за стойкой кивнул одному из подавальщиков, и, спустя минуту, я был препровождён в одну из задних комнат, о наличии которой можно было только догадываться. Хотя… Если Борг был не последним агентом Тайной Стражи, должно же у него иметься место для встреч, о которых не нужно знать непосвящённым?
Комната, кстати, была очень даже уютная, и всё, что нужно, в ней имелось: не шибко богато, зато обильно накрытый стол, пара лавок и зажжённые свечи, успешно разгоняющие темноту помещения, лишённого окон. Борг ждал за столом и довольно улыбнулся, когда я плотно прикрыл за собой дверь:
– Ну, наконец-то! Где ты так долго бродил? Я отправил за тобой посыльного ещё час назад.
– Мы встретились только что… Я гулял по городу. Наслаждался видами.
– Можно подумать! – хохотнул рыжий. – Видами вывесок питейных заведений?
– С какой это радости? – я, недовольно скривившись, опустился на лавку.
– Да все уже знают!
– Что знают?
– О твоих вчерашних подвигах! – он заговорщицки подмигнул.
– Все, кроме меня… Что же я натворил?
– Как это – что?! Уничтожил все запасы самого дорогого вина уважаемого герцога!
– И почему это сугубо интимное событие известно всем? – зло хмурюсь.
– Потому что надо было пить тихо, а не устраивать погоню за слугами, которые известили, что вино кончилось! – злорадствуя, сообщил Борг. – И на двор не надо было выползать!
– Выползать? – желудок неприятно сдавило.
– Ну… скажем, шатался ты так, что можно было заподозрить штормовое волнение на суше.
– И… что я ещё делал?
– Ругался, в основном, – рыжий плеснул в кружку пенистого эля и пригубил. – А неплохо здесь варят… Ругался, швырялся тем, что попадало тебе в руки. Перебил столько хрусталя… И как Магайон тебя только выдержал? Наверное, за какие-то заслуги?
– Угу, – я смотрел в стол. Стыдно-то как. Взрослый человек, и докатился до самой пошлой пьяной истерики… Надо будет извиниться.
– Так за что? – в голосе Борга на мгновение прорезался чрезмерно живой интерес.
– Тебе виднее, ты же у нас – сыскарь…
– Я не сыскарь! – гордо выпяченная грудь. – Я, если помнишь, вхожу в «Опору»!
– И что?
– Ну, признавайся! Я уже места себе не нахожу!
– По-моему, место ты нашёл и вполне удобное. По крайней мере, можешь с него дотянуться до любого блюда.
– Опять шутишь, да?
– Немного, – улыбаюсь.
– Мерзкий ты тип! – резюмирует телохранитель принца. – Мерзкий и бесчувственный!
– На том стоим! – киваю, двигая Боргу свою кружку. Вскоре горьковато-приторный осенний эль смачивает и моё пересохшее горло.
– Так и не расскажешь?
– Зачем? Это не интересно.
– Врёшь!
– Хорошо… Я спас жизнь герцогу.
– Правда? – рыжий недоверчиво переспрашивает. – И когда же?
– Недавно. Мы встретились неподалёку от Вайарды…
– А там ты что делал?
– Сопровождал эльфов.
– Куда?
– Домой.
– К кому домой?
– К ним, разумеется! Не к себе же…
– Кто тебя знает… – качает головой Борг. – С тобой вечно происходит то, что в голове не укладывается.
– А ты пробовал?
– Что?
– Укладывать. Не помешало бы научиться, – ухмыляюсь. Растягивая рот почти до ушей.
Рыжий задумчиво постукивает пальцами по пузатой кружке. Время выигрывает. Спрашивается, для чего? Пригласил повеселиться, а сам накинулся с расспросами. Нехорошо. Я – парень мстительный, и выгодные для атаки моменты не упускаю. Особенно, когда расстроенные чувства медленно, но верно сменяются ядовитым разочарованием в себе самом и окружающем мире.
Кокетливо щурюсь и мурлычу:
– А когда Его Высочество соизволит к нам присоединиться? Окорок, без сомнения, хорош и в холодном виде, а вот остывшие пироги существенно потеряют во вкусе.
– Почему это ты решил, что… – Борг пытается притвориться простачком. Удачно, не спорю. Но поздно.
– Мой дорогой великан, я ни за что не поверю, что ты оставил принца без своего присмотра… Так что, dou Дэриен, на Вашем месте я бы прекратил игру в прятки досрочно!
Тихий смешок подтвердил мои предположения. В стене, ранее казавшейся цельной, открылась потайная дверь, пропустившая в комнату принца.

– А с тобой опасно иметь дело! – заметил Дэриен, усаживаясь за стол.
– Вовсе нет! По отношению к друзьям я нежен и заботлив.
Принц ничего не ответил, но улыбнулся, всем своим видом показывая, что не очень-то верит моим словам, считая их очередной шуткой. Я поспешил оскорбиться:
– Это чистая правда!
– Как и всё остальное?
– Что Вы имеете в виду?
– Ты упорно отказывался от знатного происхождения, и что же я вижу?
– А что? – наивно распахиваю глаза.
– Даже актёрский талант имеет свои пределы, – мудро и немного печально сказал Дэриен. – Играть… очень тяжело.
– Если не умеешь это делать – да, согласен.
– И если умеешь… Всё равно тяжело. А ты… Либо безмерно талантлив, либо…
– Скорее второе, нежели первое, мой принц.
– И в чём же заключается это «второе»? – тёмное золото глаз отражает всколыхнувшиеся огоньки свечей.
– Я не играю, в этом Вы правы.
– Значит, не будешь отрицать!
– Смотря, что, – из осторожности оставляю место для маневра.
– Что ты – дворянин!
– Вам так важно именно это? Не мои мечты и надежды, не мои пристрастия и привязанности, а глупое свойство, которым я обладаю по праву рождения?
Принц растерялся, и, признаюсь честно, было приятно видеть на красивом лице совершенно детское недоумение. В отличие от своего подопечного, Борг понял меня сразу и предельно ясно, потому что желваки на широких скулах дрогнули, а карие глаза понимающе сощурились.
– Я не имел в виду… – начал Дэриен, но рыжий мягко положил ладонь на плечо принца:
– Не нужно ничего говорить, милорд… Сейчас не можете понять – поймёте потом. Не торопитесь: иногда нужно побыть и терпеливым…
– Чего именно я не понимаю? – голос молодого человека зазвенел уязвлённой сталью.
– Одной простой и мало заметной истины, Ваше Высочество, – ответил я вместо Борга. – Настоящая ценность предмета не зависит от того, насколько он нужен или не нужен нам. Но мы предпочитаем искать во всём вокруг только пользу, хотя закатное солнце, скрывшееся в тумане, способно доставить душе больше наслаждения, чем обладание всеми сокровищами мира.
Принц молчал. Молчал и смотрел на мои пальцы, описывающие круги по ободку кружки. Нет, я не отгонял демона, не подумайте обо мне плохо! Я просто успокаивал свой разум, отвлекая внимание на монотонно повторяющиеся движения. Впрочем, К’хашш не виделся мне в эти минуты желанным участником застолья, так что, полезное совмещалось с приятным.
– Почему ты отказался? – тихий, очень грустный вопрос.
– От чего? – Дэриен совсем меня запутал. Что я ещё ему наговорил? Пора заводить книжечку для записей и ставить галочки рядом с выполненными обещаниями.
– Почему не захотел быть моим наставником?
О, теперь ситуация немного прояснилась. Будем выпутываться? Попробуем.
– Ваше Высочество… Я не настолько самоуверен, чтобы учить кого-то кроме себя, как нужно жить. Вам только кажется, что я знаю что-то глубокое и прекрасное, а на самом деле… Я ненамного старше Вас, просто… Нас готовили к разным Путям.
– Каким же?
– Вас – управлять государством, меня – постараться не умереть раньше срока. Смею надеяться, что и Ваши, и мои учителя добились успеха на своих нелёгких поприщах… Или нет?
Принц замялся и отвёл глаза.
– Вы плохо учились, dou Дэриен? Не хочу верить… Не разрушайте хотя бы эту иллюзию! Я и так в последнее время хожу по руинам.
– Что ты имеешь в виду?
– Так, пустяки… Кстати, кто проговорился?
– О чем?
– Рианна или Борг сказали Вам, что я – в столице?
Хмурая мина сменилась лукавой улыбкой:
– А ты как думаешь?
– Я ставлю на принцессу.
– Не угадал!
– Значит, ты раскололся? – укоризненно цокаю языком, обращаясь к рыжему.
– Так получилось… Иначе милорд не позволил бы выбраться в город… – смущение Борга выглядело настолько притворным, что я рассмеялся:
– Ладно уж… Но в следующий раз… Вот пожалуюсь дяде!
– Может, не надо? – телохранитель принца сморщился. Очень искренне.
– Почему? – столь же искренне удивляюсь.
– Заставит пройти курс обучения какой-нибудь бесполезной гадости, – вздохнул рыжий.
– Гадость не бывает бесполезной! – авторитетно заявил я. – Она, как минимум, закаляет характер, а как максимум – учит безопасно с собой обращаться.
Борг покачал головой:
– Да-а-а-а… Вы, милорд, конечно, как пожелаете, а я бы не рвался к нему в ученики.
– По причине? – заинтересованно вскинул брови принц.
– Заучит насмерть.
– Ну, уж и насмерть… Просто подведу к Порогу и покажу, что это такое. Очень помогает в дальнейшем держаться от подобных мест подальше, – холодным тоном лектора возражаю рыжему.
Дэриен переводит взгляд с меня на своего телохранителя и обратно, пока мы с Боргом не начинаем оглушительно ржать. Отсмеявшись и запив смешинки элем, я задаю вопрос, мучающий меня уже несколько дней:
– Вы согласны с приговором, вынесенным Шэролу Галеари?
– Почему ты об этом спрашиваешь? – принц слегка настораживается.
– Как лицо пострадавшее, я имею право принять участие в судьбе этого молодого человека, не так ли?
– Приговор не подлежит обжалованию, – отрезал Дэриен.
– На основании чего? Ваших личных чувств? Юный эльф настолько очаровал Вас своим пением, что Вы твёрдо решили покарать преступника самым жестоким образом? – улыбаюсь, но моя улыбка почему-то заставляет принца помрачнеть.
– Господин Хиэмайэ здесь совершенно ни при чём!
– Разумеется! Он всего лишь попал в «глаз бури». Dou Дэриен, я прошу Вас немного побыть серьёзным и рассудительным, а взамен… Взамен я открою имя ВАШЕГО обидчика. Если пообещаете не торопиться с плахой и для него.
– Что?! Ты знаешь, кто… – принц вскочил на ноги и нагнулся над столом.
1 2 3 4 5 6 7 8