Известно, что В отношениях на производстве часто возникают разногласия между техническим и коммерческим директорами. Ярким примером таких противоречий может служить история бохумского сталелитейного объединения, одного из самых сильных конкурентов Альфреда Круппа. Хотя авторы, написавшие историю промышленного развития этого концерна, явно не хотели касаться подробностей конфликта, возникшего между Якобом Мейером и Луи Баре, но даже такие, ставшие известными факты, как подача заявлений об уходе со своих постов обеими сторонами, разногласия в Совете управления концерном и краткое сообщение о временном уходе со своего поста Луи Баре, многое могут разъяснить. После своей временной добровольной отставки Луи Баре вернулся, чтобы продолжить войну. Отношения между Альфредом Круппом и его младшим братом складывались еще сложнее, поскольку Альфред Крупп кроме выдающихся коммерческих и организаторских способностей имел и незаурядные технические способности. Фридрих Крупп с самого начала вполне мог работать на сталелитейной фабрике под руководством своего брата Альфреда, но что-то не устраивало его, и он ушел, чтобы пройти своим собственным путем, полным заблуждений и ошибок; он вступил с кем-то в другое предприятие и потерпел там неудачу. В 1853 году Зеллинг попытался вернуть его на производство, но безрезультатно. Получая от фирмы Круппа пенсию, вполне, впрочем, заслуженную, он закончил свою жизнь в Бонне в полном одиночестве, коллекционируя художественные ценности.
Становление Альфреда Круппа в качестве хозяина производства осложнилось непредвиденными обстоятельствами, которые чуть было не свели на нет плоды его двадцатилетней работы. В день, когда он стал полным хозяином фабрики, в Париже разразилась революция, которая в марте бурей ворвалась в Рейнскую область. Известная фирма “Матиас Штиннес”, основатель которой умер в 1845 году, прекратила платежи. Банкирская контора Шаффхаузен в Кельне сделала то же самое. В одном из писем, написанных Идой Крупп в эти дни, говорилось: “Матиас Штиннес, владеющий большинством угольных рудников, не только прекратил платежи по векселям, превышающим сумму в 700000 талеров, но, ссылаясь на невозможность сбыта продукции, уволил много рабочих в Эссене и Мюльгейме, оставив их без куска хлеба. Рабочие начали волноваться, возникли беспорядки, дело дошло даже до вызова военных .. Альфред Крупп вчера вечером собрал всех рабочих, рассказал им о тревожном времени и о том, чего он ждет от них в этой ситуации. Он просил, чтобы никто из них не принимал участие в беспорядках, если они дойдут до Эссена. Он сказал, что хотел бы, чтобы они не поддерживали смутьянов, и даже наоборот, старались бы убедить тех, что все должно закончиться без происшествий, поскольку это будет лучший выход для всех. Я думаю, что рабочие хорошо восприняли его слова”.
В эти неспокойные дни рабочие на фабриках начали разбивать оборудование; так было, например, на ремшейдерском чугунно-литейном заводе Прусской торговой фирмы, который был полностью разрушен рабочими. От Круппа ушло всего 2 человека, и двое рабочих было уволено; остальные 70 человек продолжали работать и получали зарплату, хотя финансовое положение завода было очень тяжелым. Повторилась ситуация, когда у Круппа не было денег для выплаты зарплаты рабочим. Тогда он решился отдать на Монетный двор в Дюссельдорфе свое фамильное серебро, чтобы переплавить его в монеты. Он не обладал ни честолюбием, ни самоуверенностью известных рейнских предпринимателей, таких как Мевиссен, Кампхаузен или Ганземан, считавших себя спасителями отечества. К нему больше подходили слова, с которыми он обратился к своему кузену Ашерфельду, когда тот поступал на фирму Крупна: “У нас на заводе нет времени для чтения книг, политики и тому подобного…”. Он считал себя ответственным за порядок в его собственном доме, полагая, что за порядком в государстве должны следить люди, стоящие во главе государства.
Ему удалось получить два больших заказа на станки для отливки ложек: один заказчик должен был быть из России, другой – из Берлина, они обеспечили завод работой на летние и осенние месяцы. Как мы помним, производить литые оси для стрелок, используемых в путевом хозяйстве Крупп начал еще до наступления великого кризиса. Заказы на первые литые оси он получил в марте 1847 от Кельнско-Мюнденерской железной дороги, первый участок которой прошел к северу от Эссена через Альтенэссен. В июне следующего года от этой железной дороги поступил заказ на 2400 рессор разного типа, а в октябре того же года – на 325 вагонных осей, работу которых Крупп гарантировал в течение 5 лет. Техническому прогрессу способствовала также конкуренция частных железнодорожных компаний, имевших государственные концессии на участие в строительстве дорог.
В то время как бергмаркская железная дорога, находившаяся под полным государственным управлением, не проявляла заинтересованности в сотрудничестве со сталелитейной фабрикой, то частные железнодорожные компании были постоянными заказчиками Круппа.
В это время Крупп стремится в производстве выйти за рамки потребностей страны на европейский и мировой рынки.
С 1852 года фабрика поставляла оси для пароходных колес, по заказу Рейнского пароходства и компании Тристер Ллойд. Первая партия пароходных гребных винтов была поставлена в Египет для строящейся роскошной яхты вице-короля и снова, как во время образования Таможенного союза, экономическое развитие страны и развитие предпринимательства шли в одном направлении. Спад революционного движения, открытие ископаемых запасов золота в Калифорнии и Австралии способствовали успешной финансовой деятельности во многих странах, что отразилось на заказах сталелитейной фабрики Круппа. В банки снова стал возвращаться капитал, часто они не могли справиться с количеством денег, поступающих в них. В Рурскую область, где была найдена железная руда, устремились иностранные капиталы. С учреждением Гердеровского горно-металлургического союза, инициатором которого был Густав Мевиссен, начался новый период в экономике страны; в середине этого же десятилетия в связи с образованием целого ряда других горных объединений часто стало произноситься имя Фридриха Крупна.
Дальнейшее развитие фабрики Круппа основывалось в значительной степени на связи с Оппенгеймом. Дагоберт Оппенгейм-младший, возглавлявший семейный банк, занимал ответственный пост в совете Кельнско-Мюнденерского железнодорожного общества, которое на волне нового послереволюционного подъема заказало у Круппа свыше 2800 железнодорожных осей различного назначения. Уже в ноябре 1849 года Оппенгейм дает Круппу кредит на сумму 30000 талеров. Кроме деловых связей с банком Герштатт, Крупп вступает в переговоры с еще одним банковским объединением, которое также предоставило ему кредит на 30000 талеров. Изменения, произошедшие в деятельности Круппа, удивляли его современников, пытавшихся понять их причину. Так и не найдя объяснения, они высказали общеизвестную истину, гласившую, что успех обычно сопутствует тому, кто сам стремится к нему. На Всемирной лондонской выставке, состоявшейся в 1851 году в Хрустальном дворце под покровительством принца Альберта, – выставке, которая стала символом экономики завтрашнего дня, – сталь, произведенная на заводе Круппа, получила самую высокую оценку и всемирную известность. Этот успех позволил Круппу, находившемуся в Англии, заключить с английской фирмой “Илкингтон, Мейсон и К°” договор на 8000 фунтов , что позволило ему погасить ипотечную ссуду в банке Герштатта и временно погасить счет в банке Оппенгейма.
Но долгий отдых не был свойствен Круппу. Он был всегда в пути, однажды Зеллинг сравнил его со странствующим вечным жидом. Он опять объезжал Берлин, Штеттин, Бромберг, Дрезден, Лейпциг и привозил оттуда договоры. В 1854 году на Промышленной выставке в Мюнхене Крупп представил собственное последнее изобретение – бесшовный железнодорожный ободок, который считал самым значительным в своей жизни. Благодаря исключительной энергии, которая в те годы еще побеждала его физические недомогания, полностью изменилась вся его фабрика: появилась первая механическая мастерская, первый прокатный цех, который вскоре стал для него слишком мал, новый кузнечный цех, чугунно-литейный завод, пудлинговый завод, большой бандажный стан и еще одна механическая мастерская. Число работающих на его предприятиях, составляющее в год Всемирной выставки в Лондоне 250 человек, в 1857 году поднялось до 1000 человек.
Хотя недостатка в заказах не было, неудач в эти годы у Круппа тоже было достаточно. Представители Круппа в Париже, Лондоне, Берлине и Вене, люди деятельные, предоставляли ему такое количество заказов, с которым не могли справиться все его мастерские. Но самые большие неприятности Круппу доставляли острые разногласия с его основным конкурентом – Бохумским объединением, который упорно, хотя и безуспешно, опротестовывал выдачу Круппу прусским правительством патента на изготовление бесшовных колесных рессор. На Всемирной парижской выставке в 1855 году Крупп, воспринимавший любые претензии конкурентов как личную обиду, затеял ссору с представителем этого концерна, несправедливо обвиняя эту фирму в использовании некачественного материала в сталелитейных изделиях Бохумского объединения.
Еще большее беспокойство, чем литье бохумского объединения Круппу доставило изобретение англичанина Генри Бессемера, которому удалось, пропуская сильный поток воздуха через жидкий чугун получать очень высокие температуры, при которых металл оставался расплавленным и превращался в ковкую сталь. Крупп опасался, что его тигельное литье будет невыгодным, а все его производство станет неконкурентоспособным, так как бессемеровская сталь была намного дешевле и требовала для производства гораздо меньше времени. Настороженность банка Оппенгейма в этой ситуации была понятна, хотя отчасти она диктовалась не столько техническими, сколько конъюнктурно-политическими мотивами. Оппенгейм, которому Крупп снова был должен 100000 талеров, требовал от Зеллинга повышения доли частного залога и угрожал полным расторжением договора на всю сумму кредита; и даже после подписания Зеллингом требуемого от него поручительства он продолжал настаивать на немедленном расторжении кредита в 50000 талеров, которые Крупп и передал ему в виде долговых обязательств к Кельнско-Мюнденерскому железнодорожному обществу.
Поведение Оппенгейма свидетельствует об изменениях в конъюнктуре, о которых один из друзей Круппа, Эрнст Вальдхаузен, президент эссенской Торговой палаты, в сентябре 1856 года писал доверенному Круппа Топпу: “Судьба бросает нас вниз, дисконт составляет уже 6 %. Мои предсказания сбылись быстрее, чем я ожидал. Нужно приготовиться к тому, что будет еще тяжелее. Составьте смету самых необходимых расходов на каждый месяц этого года и ограничьте их до минимума. Все ресурсы вам хорошо известны, а новые вряд ли появятся… Отнеситесь к происходящему со всей серьезностью, я боюсь, что нам придется пережить тяжелые времена!"
В отличие от многих предпринимателей Крупп не оказался беспомощным во время разразившегося в 1857 году экономического кризиса. Благодаря соглашениям, заключенным им с Бессемером, он получил разрешение использовать в своем производстве новый метод. С банкиром Ниманом, имевшим под ногами твердую финансовую почву, и с братьями Эрнстом и Юлиусом Вальдхаузен он заключил несколько договоров, по которым и Вальдхаузены и Ниман становились негласными компаньонами Круппа. Взнос, который внесли братья, вскоре увеличился вдвое и достиг 100000 талеров;
Ниман увеличил сумму своего вклада до 140000 талеров; его доля в прибыли была несколько ниже, чем доля братьев Вальдхаузен, оговоренная в соглашении. К обеспеченному таким образом капиталу добавилась гарантия, полученная заказом от государственной железной дороги, и благодаря этим действиям первый год кризиса (1857) для Крупна был годом наивысшего подъема производства. И снова можно было вспомнить пословицу, что счастье идет к тому, кто неустанно подготавливает его приход. Наступивший кризис был настолько длительным, что производство Круппа начало ощущать его последствия, так как заметно сократились заказы. Но его положение было уже столь устойчивым, что он мог позволить себе работать “на будущее”.
Колебания в числе работающих были незначительными, они объяснялись прекращением строительных работ в зимний период, весной число работающих становилось прежним. В общем же количество работающих на производстве Круппа за годы кризиса значительно увеличилось; на 1 января 1857 года оно составляло уже 1049 человек, на 1 октября 1859 года – 1539. Количество рабочих, занятых на Бохумском объединении в тот же период колебалось между 482, 500 и 385.
В эти годы Крупп реорганизует существовавшую на производстве больничную кассу. Ее функции уже раньше были увеличены благодаря включению в нее отделов пенсионного обеспечения. Теперь она получает новый статус, и соответственно вдвое увеличивается денежное содержание, которое она получает от фирмы. В 1858 году изменяются и условия работы пенсионного отдела. В это самое время недалеко от фабрики Крупп начинает строить для рабочих своего предприятия два общежития, так как отсутствие у них места постоянного проживания являлось причиной возникавших беспорядков. В комплекс зданий рабочих общежитии входила и собственная хлебопекарня, которая впоследствии вошла в комплекс бытовых учреждений, построенных Крупном.
В тяжелые годы экономического кризиса умер компаньон Круппа Фридрих Зеллинг. Его наследники потребовали немедленной выплаты его доли в размере 130000 талеров; до 1864 года Крупп выплатил им всю требуемую сумму. Отношение Зелдинга к Круппу выходило за рамки негласного компаньона, каким он являлся по заключенному между ними соглашению. Во время частых поездок Круппа Зеллинг замещал его на фабрике; Зеллинг был более сдержанным по натуре человеком и нередко предостерегал Круппа от непродуманных решений, он делил с Круппом все невзгоды и опасности, грозившие существованию фабрики. Несмотря на все это, Крупп давно принял решение не возобновлять договора с Зеллингом, срок которого истекал в 1860 году. Участие Зеллинга в управлении заводом и его план по превращению фирмы в акционерное общество находились в противоречии с желанием Круппа быть полноправным хозяином своей фирмы. Зеллинг так же, как и другие современники Круппа недооценивали фамильные черты Круппа, и прежде всего его врожденную гордость и уверенность в себе. Утопичным был проект Главного парижского банка Credit Mobiluier основать совместно с Крупном во Франции сталелитейную фабрику, работающую на рудниках, находящихся в Алжире! После безуспешных переговоров этот фантастический проект провалился.
По сохранившимся документам можно сделать вывод, что в отношении фирмы и акционерного общества позиция Эрнста Вальдхаузена была сходной с позицией Зеллинга. Это объясняет причины, по которым их сотрудничество с Круппом должно было закончиться. В конце 1861 года Крупп писал Вальдхаузену, что срок договора заканчивается и что он, Крупп, считает, что смог ответить дружбой и доверием на дружбу и доверие обоих братьев Вальдхаузен. Участие в фирме Круппа принесло обоим братьям хорошую прибыль, и разрыв деловых отношений с ними не прошел безоблачно. Более легким было расставание с Ниманом, с которым также не был продлен договор сотрудничества. Ниман в это время переезжал в Эссен, а в качестве ссуды оставил свой вклад, внесенный им при поступлении на фирму.
Выплата вкладов, внесенных в фирму братьями Вальдхаузен, стала возможной благодаря помощи Германа Круппа, который так же, как и Альфред Крупп, хотел, чтобы фирма принадлежала их семье. Доходы Германа Круппа в Берндорфе были так высоки, что он смог предоставить в распоряжение сталелитейной фабрики в Эссене сначала 100000 талеров, а позднее еще 150000 талеров на условиях 10 % надбавки.
Следующее десятилетие было очень важным периодом в жизни фабрики; для Круппа оно стало рубежом в его деятельности. Он переходит к массовому производству бессемеровской стали и пушек. Такое начинание требовало наличия собственного сырьевого производства. Однако в процессе работы с бессемеровской сталью в ней обнаружился ряд недостатков. И только после того как они были устранены шведским специалистом Герансоном, сталь можно было использовать для нужд производства.
Когда Крупп, сделав пробные отливки, убедился в пригодности бессемеровской стали, он сразу же приступил к строительству собственной литейной мастерской, за которой последовало строительство второго бессемеровского завода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
Становление Альфреда Круппа в качестве хозяина производства осложнилось непредвиденными обстоятельствами, которые чуть было не свели на нет плоды его двадцатилетней работы. В день, когда он стал полным хозяином фабрики, в Париже разразилась революция, которая в марте бурей ворвалась в Рейнскую область. Известная фирма “Матиас Штиннес”, основатель которой умер в 1845 году, прекратила платежи. Банкирская контора Шаффхаузен в Кельне сделала то же самое. В одном из писем, написанных Идой Крупп в эти дни, говорилось: “Матиас Штиннес, владеющий большинством угольных рудников, не только прекратил платежи по векселям, превышающим сумму в 700000 талеров, но, ссылаясь на невозможность сбыта продукции, уволил много рабочих в Эссене и Мюльгейме, оставив их без куска хлеба. Рабочие начали волноваться, возникли беспорядки, дело дошло даже до вызова военных .. Альфред Крупп вчера вечером собрал всех рабочих, рассказал им о тревожном времени и о том, чего он ждет от них в этой ситуации. Он просил, чтобы никто из них не принимал участие в беспорядках, если они дойдут до Эссена. Он сказал, что хотел бы, чтобы они не поддерживали смутьянов, и даже наоборот, старались бы убедить тех, что все должно закончиться без происшествий, поскольку это будет лучший выход для всех. Я думаю, что рабочие хорошо восприняли его слова”.
В эти неспокойные дни рабочие на фабриках начали разбивать оборудование; так было, например, на ремшейдерском чугунно-литейном заводе Прусской торговой фирмы, который был полностью разрушен рабочими. От Круппа ушло всего 2 человека, и двое рабочих было уволено; остальные 70 человек продолжали работать и получали зарплату, хотя финансовое положение завода было очень тяжелым. Повторилась ситуация, когда у Круппа не было денег для выплаты зарплаты рабочим. Тогда он решился отдать на Монетный двор в Дюссельдорфе свое фамильное серебро, чтобы переплавить его в монеты. Он не обладал ни честолюбием, ни самоуверенностью известных рейнских предпринимателей, таких как Мевиссен, Кампхаузен или Ганземан, считавших себя спасителями отечества. К нему больше подходили слова, с которыми он обратился к своему кузену Ашерфельду, когда тот поступал на фирму Крупна: “У нас на заводе нет времени для чтения книг, политики и тому подобного…”. Он считал себя ответственным за порядок в его собственном доме, полагая, что за порядком в государстве должны следить люди, стоящие во главе государства.
Ему удалось получить два больших заказа на станки для отливки ложек: один заказчик должен был быть из России, другой – из Берлина, они обеспечили завод работой на летние и осенние месяцы. Как мы помним, производить литые оси для стрелок, используемых в путевом хозяйстве Крупп начал еще до наступления великого кризиса. Заказы на первые литые оси он получил в марте 1847 от Кельнско-Мюнденерской железной дороги, первый участок которой прошел к северу от Эссена через Альтенэссен. В июне следующего года от этой железной дороги поступил заказ на 2400 рессор разного типа, а в октябре того же года – на 325 вагонных осей, работу которых Крупп гарантировал в течение 5 лет. Техническому прогрессу способствовала также конкуренция частных железнодорожных компаний, имевших государственные концессии на участие в строительстве дорог.
В то время как бергмаркская железная дорога, находившаяся под полным государственным управлением, не проявляла заинтересованности в сотрудничестве со сталелитейной фабрикой, то частные железнодорожные компании были постоянными заказчиками Круппа.
В это время Крупп стремится в производстве выйти за рамки потребностей страны на европейский и мировой рынки.
С 1852 года фабрика поставляла оси для пароходных колес, по заказу Рейнского пароходства и компании Тристер Ллойд. Первая партия пароходных гребных винтов была поставлена в Египет для строящейся роскошной яхты вице-короля и снова, как во время образования Таможенного союза, экономическое развитие страны и развитие предпринимательства шли в одном направлении. Спад революционного движения, открытие ископаемых запасов золота в Калифорнии и Австралии способствовали успешной финансовой деятельности во многих странах, что отразилось на заказах сталелитейной фабрики Круппа. В банки снова стал возвращаться капитал, часто они не могли справиться с количеством денег, поступающих в них. В Рурскую область, где была найдена железная руда, устремились иностранные капиталы. С учреждением Гердеровского горно-металлургического союза, инициатором которого был Густав Мевиссен, начался новый период в экономике страны; в середине этого же десятилетия в связи с образованием целого ряда других горных объединений часто стало произноситься имя Фридриха Крупна.
Дальнейшее развитие фабрики Круппа основывалось в значительной степени на связи с Оппенгеймом. Дагоберт Оппенгейм-младший, возглавлявший семейный банк, занимал ответственный пост в совете Кельнско-Мюнденерского железнодорожного общества, которое на волне нового послереволюционного подъема заказало у Круппа свыше 2800 железнодорожных осей различного назначения. Уже в ноябре 1849 года Оппенгейм дает Круппу кредит на сумму 30000 талеров. Кроме деловых связей с банком Герштатт, Крупп вступает в переговоры с еще одним банковским объединением, которое также предоставило ему кредит на 30000 талеров. Изменения, произошедшие в деятельности Круппа, удивляли его современников, пытавшихся понять их причину. Так и не найдя объяснения, они высказали общеизвестную истину, гласившую, что успех обычно сопутствует тому, кто сам стремится к нему. На Всемирной лондонской выставке, состоявшейся в 1851 году в Хрустальном дворце под покровительством принца Альберта, – выставке, которая стала символом экономики завтрашнего дня, – сталь, произведенная на заводе Круппа, получила самую высокую оценку и всемирную известность. Этот успех позволил Круппу, находившемуся в Англии, заключить с английской фирмой “Илкингтон, Мейсон и К°” договор на 8000 фунтов , что позволило ему погасить ипотечную ссуду в банке Герштатта и временно погасить счет в банке Оппенгейма.
Но долгий отдых не был свойствен Круппу. Он был всегда в пути, однажды Зеллинг сравнил его со странствующим вечным жидом. Он опять объезжал Берлин, Штеттин, Бромберг, Дрезден, Лейпциг и привозил оттуда договоры. В 1854 году на Промышленной выставке в Мюнхене Крупп представил собственное последнее изобретение – бесшовный железнодорожный ободок, который считал самым значительным в своей жизни. Благодаря исключительной энергии, которая в те годы еще побеждала его физические недомогания, полностью изменилась вся его фабрика: появилась первая механическая мастерская, первый прокатный цех, который вскоре стал для него слишком мал, новый кузнечный цех, чугунно-литейный завод, пудлинговый завод, большой бандажный стан и еще одна механическая мастерская. Число работающих на его предприятиях, составляющее в год Всемирной выставки в Лондоне 250 человек, в 1857 году поднялось до 1000 человек.
Хотя недостатка в заказах не было, неудач в эти годы у Круппа тоже было достаточно. Представители Круппа в Париже, Лондоне, Берлине и Вене, люди деятельные, предоставляли ему такое количество заказов, с которым не могли справиться все его мастерские. Но самые большие неприятности Круппу доставляли острые разногласия с его основным конкурентом – Бохумским объединением, который упорно, хотя и безуспешно, опротестовывал выдачу Круппу прусским правительством патента на изготовление бесшовных колесных рессор. На Всемирной парижской выставке в 1855 году Крупп, воспринимавший любые претензии конкурентов как личную обиду, затеял ссору с представителем этого концерна, несправедливо обвиняя эту фирму в использовании некачественного материала в сталелитейных изделиях Бохумского объединения.
Еще большее беспокойство, чем литье бохумского объединения Круппу доставило изобретение англичанина Генри Бессемера, которому удалось, пропуская сильный поток воздуха через жидкий чугун получать очень высокие температуры, при которых металл оставался расплавленным и превращался в ковкую сталь. Крупп опасался, что его тигельное литье будет невыгодным, а все его производство станет неконкурентоспособным, так как бессемеровская сталь была намного дешевле и требовала для производства гораздо меньше времени. Настороженность банка Оппенгейма в этой ситуации была понятна, хотя отчасти она диктовалась не столько техническими, сколько конъюнктурно-политическими мотивами. Оппенгейм, которому Крупп снова был должен 100000 талеров, требовал от Зеллинга повышения доли частного залога и угрожал полным расторжением договора на всю сумму кредита; и даже после подписания Зеллингом требуемого от него поручительства он продолжал настаивать на немедленном расторжении кредита в 50000 талеров, которые Крупп и передал ему в виде долговых обязательств к Кельнско-Мюнденерскому железнодорожному обществу.
Поведение Оппенгейма свидетельствует об изменениях в конъюнктуре, о которых один из друзей Круппа, Эрнст Вальдхаузен, президент эссенской Торговой палаты, в сентябре 1856 года писал доверенному Круппа Топпу: “Судьба бросает нас вниз, дисконт составляет уже 6 %. Мои предсказания сбылись быстрее, чем я ожидал. Нужно приготовиться к тому, что будет еще тяжелее. Составьте смету самых необходимых расходов на каждый месяц этого года и ограничьте их до минимума. Все ресурсы вам хорошо известны, а новые вряд ли появятся… Отнеситесь к происходящему со всей серьезностью, я боюсь, что нам придется пережить тяжелые времена!"
В отличие от многих предпринимателей Крупп не оказался беспомощным во время разразившегося в 1857 году экономического кризиса. Благодаря соглашениям, заключенным им с Бессемером, он получил разрешение использовать в своем производстве новый метод. С банкиром Ниманом, имевшим под ногами твердую финансовую почву, и с братьями Эрнстом и Юлиусом Вальдхаузен он заключил несколько договоров, по которым и Вальдхаузены и Ниман становились негласными компаньонами Круппа. Взнос, который внесли братья, вскоре увеличился вдвое и достиг 100000 талеров;
Ниман увеличил сумму своего вклада до 140000 талеров; его доля в прибыли была несколько ниже, чем доля братьев Вальдхаузен, оговоренная в соглашении. К обеспеченному таким образом капиталу добавилась гарантия, полученная заказом от государственной железной дороги, и благодаря этим действиям первый год кризиса (1857) для Крупна был годом наивысшего подъема производства. И снова можно было вспомнить пословицу, что счастье идет к тому, кто неустанно подготавливает его приход. Наступивший кризис был настолько длительным, что производство Круппа начало ощущать его последствия, так как заметно сократились заказы. Но его положение было уже столь устойчивым, что он мог позволить себе работать “на будущее”.
Колебания в числе работающих были незначительными, они объяснялись прекращением строительных работ в зимний период, весной число работающих становилось прежним. В общем же количество работающих на производстве Круппа за годы кризиса значительно увеличилось; на 1 января 1857 года оно составляло уже 1049 человек, на 1 октября 1859 года – 1539. Количество рабочих, занятых на Бохумском объединении в тот же период колебалось между 482, 500 и 385.
В эти годы Крупп реорганизует существовавшую на производстве больничную кассу. Ее функции уже раньше были увеличены благодаря включению в нее отделов пенсионного обеспечения. Теперь она получает новый статус, и соответственно вдвое увеличивается денежное содержание, которое она получает от фирмы. В 1858 году изменяются и условия работы пенсионного отдела. В это самое время недалеко от фабрики Крупп начинает строить для рабочих своего предприятия два общежития, так как отсутствие у них места постоянного проживания являлось причиной возникавших беспорядков. В комплекс зданий рабочих общежитии входила и собственная хлебопекарня, которая впоследствии вошла в комплекс бытовых учреждений, построенных Крупном.
В тяжелые годы экономического кризиса умер компаньон Круппа Фридрих Зеллинг. Его наследники потребовали немедленной выплаты его доли в размере 130000 талеров; до 1864 года Крупп выплатил им всю требуемую сумму. Отношение Зелдинга к Круппу выходило за рамки негласного компаньона, каким он являлся по заключенному между ними соглашению. Во время частых поездок Круппа Зеллинг замещал его на фабрике; Зеллинг был более сдержанным по натуре человеком и нередко предостерегал Круппа от непродуманных решений, он делил с Круппом все невзгоды и опасности, грозившие существованию фабрики. Несмотря на все это, Крупп давно принял решение не возобновлять договора с Зеллингом, срок которого истекал в 1860 году. Участие Зеллинга в управлении заводом и его план по превращению фирмы в акционерное общество находились в противоречии с желанием Круппа быть полноправным хозяином своей фирмы. Зеллинг так же, как и другие современники Круппа недооценивали фамильные черты Круппа, и прежде всего его врожденную гордость и уверенность в себе. Утопичным был проект Главного парижского банка Credit Mobiluier основать совместно с Крупном во Франции сталелитейную фабрику, работающую на рудниках, находящихся в Алжире! После безуспешных переговоров этот фантастический проект провалился.
По сохранившимся документам можно сделать вывод, что в отношении фирмы и акционерного общества позиция Эрнста Вальдхаузена была сходной с позицией Зеллинга. Это объясняет причины, по которым их сотрудничество с Круппом должно было закончиться. В конце 1861 года Крупп писал Вальдхаузену, что срок договора заканчивается и что он, Крупп, считает, что смог ответить дружбой и доверием на дружбу и доверие обоих братьев Вальдхаузен. Участие в фирме Круппа принесло обоим братьям хорошую прибыль, и разрыв деловых отношений с ними не прошел безоблачно. Более легким было расставание с Ниманом, с которым также не был продлен договор сотрудничества. Ниман в это время переезжал в Эссен, а в качестве ссуды оставил свой вклад, внесенный им при поступлении на фирму.
Выплата вкладов, внесенных в фирму братьями Вальдхаузен, стала возможной благодаря помощи Германа Круппа, который так же, как и Альфред Крупп, хотел, чтобы фирма принадлежала их семье. Доходы Германа Круппа в Берндорфе были так высоки, что он смог предоставить в распоряжение сталелитейной фабрики в Эссене сначала 100000 талеров, а позднее еще 150000 талеров на условиях 10 % надбавки.
Следующее десятилетие было очень важным периодом в жизни фабрики; для Круппа оно стало рубежом в его деятельности. Он переходит к массовому производству бессемеровской стали и пушек. Такое начинание требовало наличия собственного сырьевого производства. Однако в процессе работы с бессемеровской сталью в ней обнаружился ряд недостатков. И только после того как они были устранены шведским специалистом Герансоном, сталь можно было использовать для нужд производства.
Когда Крупп, сделав пробные отливки, убедился в пригодности бессемеровской стали, он сразу же приступил к строительству собственной литейной мастерской, за которой последовало строительство второго бессемеровского завода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13