– раздраженно ворчал он.
– А где бы вы были?
– Разумеется, в другом месте!
– Но где?
– В любом случае, подальше от такого паршивого засранца, как ты! А ну, пошли! Снаружи, похоже, успокоилось, пора немножко размяться!
Тогда они выходили из грота, чтобы пофехтовать или пострелять по банкам, бутылкам, булыжникам или по кусочкам металла, которые Патч бросал в разных направлениях в воздух.
Таковы были их повседневные занятия во время Сезона Осадков.
Когда изнасилованная природа начала приходить в себя, согретая тусклым, рахитичным солнцем, с трудом пробивающимся сквозь однородную пелену облаков и освещающим землю сумрачным светом, Патч и Джаг снова пустились в путь.
Пробираясь через ледяные просторы или заросли тростника, вдвое превышавшего высотой человеческий рост, они шли вперед только на голос, поскольку иначе выбраться из этого проклятого лабиринта было просто невозможно: в отсутствие горизонта путники не могли найти ни одного ориентира, который позволил бы им идти прямо, не сбиваясь с пути. Так неразлучная пара преодолевала черные гранитные хребты, продиралась сквозь непроходимые чащобы, противостояла опасностям, которые подстерегали их в вонючих кварталах полуразрушенных городов.
Именно там Патч преподал Джагу новый урок.
– Ты должен успевать замечать все вокруг себя, – учил Патч. – Я не всегда буду с тобой, чтобы обеспечивать твои тылы! Переходя улицу, иди наискось и следи за окнами, дверями, канализационными люками! Сразу же примечай местечко, которое могло бы послужить тебе убежищем в случае перестрелки! И никому не доверяй! Ни-ко-му! Старайся не допустить также, чтобы тебя окружили, всегда сохраняй для себя хоть один путь отхода. Города, если хочешь знать мое мнение, – гнуснейшие места на земле! К сожалению, их не всегда удается обойти стороной, значит, нужно уметь жить в них. Человек, который постоянно держится настороже, всегда вывернется из любой ситуации, только нельзя никому доверять.
Однажды вечером путеводная нить привела странную пару к берегу безбрежного моря белого песка, сверкавшего миллионами, миллиардами огней, словно все бриллианты мира были собраны в одном месте.
Глава 9
– Это еще что такое? – только и смог вымолвить Джаг, вытаращив от удивления глаза.
– Древние соляные озера, – ответил Патч, – а теперь всего лишь еще одна пустыня.
– Но мы туда не пойдем?
– Конечно же, пойдем. Наш рай может оказаться сразу за ней...
– Но ведь наши лошади ни за что не выдержат такого перехода!
– Они пойдут без груза.
– А как же мы?
– Завтра мы пойдем в деревню и раздобудем там трех песчаных зхоров и воды. Заодно мы узнаем сколько времени потребуется на переход.
Джаг прочистил горло, прежде чем осмелился задать вопрос, который просто-таки вертелся у него на языке:
– А не купить ли нам грузовик?
Патч бросил на него ядовитый взгляд.
– Слишком дорого! К тому же понадобится очень много бензина. Ко всему прочему мы не проедем и сотни метров, как сядем по уши в этом проклятом соленом месиве! На первый взгляд поверхность кажется прочной как бетон, но вряд ли можно найти что-либо более предательское и опасное, чем эта блистающая корка.
– Тогда, быть может, купим гусеничный вездеход?
– Черт бы тебя побрал! – не вынес Патч. – Я не могу поверить, чтобы тебя так привлекали эти помойки на колесах! Ты думаешь, я не заметил, как ты прошлый раз выписывал круги вокруг машины? Держу пари: за то, чтобы забраться вовнутрь, ты готов делать все, что угодно!
Надо признать, что Джаг, действительно, был очарован всем, что двигалось своим ходом. Нужно было видеть его, когда он встречал на дороге одно из этих ревущих, громыхающих чудовищ, усеянных полированными лезвиями кос, поблескивающее никелем радиаторной решетки и выхлопных труб. Парень замирал с открытым ртом и так таращил глаза, что они только чудом не выпадали у него из орбит. Он уже видел четыре машины: одна служила жилищем, и ее волокли оскопленные буйволы; вторая медленно ехала сама, чихая и стреляя выхлопной трубой; третья – голубого цвета – принадлежала банде фриков, а четвертой был патрулировавший дороги танк Проктора. Две последние машины Джаг видел только издалека – в бинокль.
– Эй! Когда закончишь мечтать, поможешь мне разбить лагерь! – крикнул Патч мальчишке, который по-прежнему с отсутствующим видом созерцал расстилающуюся перед ними ослепительно-белую равнину.
На том все и кончилось. Вечером Патч был в ударе и доказал, что такого компаньона, как он, еще надо поискать. Плотно поужинав, он ударился в воспоминания: поведал своему юному другу о некоторых приключениях, в которых, конечно же, всегда оказывался на высоте. При этом он пересыпал свой рассказ анекдотами, шутками, фривольными куплетами и неуклюжими танцевальными па, отчего сам смеялся громче Джага.
– Поди узнай, что обнаружишь, перейдя пустыню, – сказал он, вдруг посерьезнев и возвращаясь к действительности. – Может быть, выйдем прямо к морю...
Джаг, который уже поклевывал носом, встрепенулся и поднял голову.
– К морю? А это еще что?
– Вода. Ничего кроме воды, которая простирается далеко за горизонт.
– Как пустыня?
– Еще больше.
– А как же через него перебраться?
Патч довольно рассмеялся.
– Через него не надо перебираться. Мы спокойно останемся на берегу и рыбалкой обеспечим наше существование.
– Но вы же хорошо знаете, что рыбы практически нигде не осталось, что все воды загажены и отравлены.
– Только не море, Джаг, только не море. Там живая вода, она движется, постоянно перемешивается, очищается и восстанавливается в своем вечном движении!
– Вздор все это!
– Да нет же, правда!
– А вы его уже видели, это ваше море, чтобы так уверенно о нем говорить?
Патч на мгновение прикусил язык.
– Ну, не то, чтобы видел, – признал он наконец, – но я говорю то, что слышал от других. Те, кто мне рассказывал о море, не могли этого насочинять.
– Так что еще невероятного они рассказывали?
– Оки говорили о песчаных берегах, на которых растут деревья с экзотическими фруктами, и бескрайних просторах постоянно движущейся воды: она то поднимается, то опускается; о пенистых гребнях, неустанно бегущих по ее поверхности, о рыбе разных размеров. Некоторые так велики, как несколько лошадей вместе взятых. А еще они упоминали о страшных животных, одетых в панцири, и обитающих в таких глубинах, куда не проникает даже солнечный свет, о сочных моллюсках...
– И тем не менее, – обрезал его Джаг, – что бы мы там делали? Нам бы пришлось повернуть, а? В таком случае, как быть с вашим раем?
– Но море – это тоже своего рода рай!
– Ах, так! Тогда почему оттуда ушли те, кто вам столько про него рассказывал?
Патч снова не нашел, что ответить.
– А кто их знает, – буркнул он после долгих раздумий. – Может быть, то, что нравится одному, не всегда устраивает другого? А потом, вполне вероятно, что те, кого я встречал, были вынуждены убраться оттуда. Сам понимаешь, когда встает вопрос о жизни или смерти... Как бы то ни было, все нужно повидать своими глазами.
Подхватив бутылку со спиртом, он протянул ее Джагу.
– На, выпей глоток, чтобы отпраздновать это дело!
Джаг не совсем понимал, по какому поводу праздник, но не стал отказываться, тем более что обычно старик запрещал ему пить все, кроме воды.
Когда Джаг отхлебнул из горлышка, ему показалось, что в глотку залили добрую порцию расплавленного свинца, который постепенно заполнял сначала легкие, потом желудок, воспламеняя все его тело. Джаг с ужасом подумал, что внутри у него, наверное, все обуглилось.
– Э-э... Эт-то чертовски крепкий напиток, – просипел он, с трудом переводя дыхание и суя в руки Патчу бутылку. – Хотелось бы мне знать, как вы можете пить это?
Сотрясаемый хохотом, Патч прикончил бутылку не отрываясь, за один присест.
И тогда произошло то, чего Джаг никогда не видел: Патч, который обычно без всякого для себя ущерба выпивал гораздо больше, рухнул на землю как подкошенный – он был в стельку пьян.
Вот тут-то, витая в алкогольных парах, он на время потерял над собой контроль.
– Если я переберусь на другой край этой пустыни, для тебя все будет кончено, Баском. Тебе никогда до меня не добраться! Никогда!
Навострив уши, Джаг попытался выудить еще что-нибудь интересное из пьяного бреда Патча. Но тщетно. Стоило лишь задать ему уточняющий вопрос, как Патч замолчал и с отсутствующим видом уставился в пустоту, икая и порыгивая.
Затем, неизвестно по какой причине, он продолжил, приведя в порядок свои мысли:
– Она была красива, сынок! Чертовски красива! Длинные черные волосы... черные, как задница самого дьявола! Ноги, казалось, все никак не кончались, от одного их вида пересыхало в горле. А груди! Какие у нее были груди! Стоило протянуть к ним руку и они сами прыгали тебе навстречу! Устоять перед ней было не просто... Для этого требовалась закалка богов, а я был всего лишь человеком!
Составляя вместе отрывочные воспоминания Патча, Джаг сумел восстановить прошлое своего наставника. Ну, если не все, то его значительную часть. На первый взгляд это была классическая история, банальная история любви, примеров которой известно человечеству немало с момента возникновения мужчины и женщины.
В свое время Патч работал совместно с одним типом по имени Баском. Они оба возглавляли небольшую группу охотников, основное занятие которых заключалось в поставке рабов Властителям севера.
В один прекрасный день Патч сдуру влюбился в девушку из болот – несравненную красавицу, за которую они могли сорвать сказочный куш. Потеряв голову, Патч сбежал ночью с девчонкой, пристрелив на прощание Баскома.
К несчастью, тот выкарабкался, и с тех пор Патч был вынужден постоянно бежать, заметая следы, пересекая пустыни и горы, которые доселе считались неприступными, в надежде оторваться от возможных преследователей.
Именно это не давало покоя Патчу.
В этот вечер старик заснул первым.
Глава 10
Деревенька состояла из халуп, на скорую руку сложенных из подручного материала: жести, досок от ящиков, самана: эдакая жилая дыра, последний след Постцивилизации перед ее окончательным угасанием.
– Ты что, действительно собираешься перейти Солонку? – картаво защебетал хозяин притона, обдавая пришельцев таким зловонным дыханием, что им можно было запросто уложить буйвола. – В таком случае тебе следовало бы запастись более упитанным попутчиком, чем этот, – пошутил он, кивая в сторону Джага. – Луни и грифы клювы себе пообломают. Да и тебе самому, если вдруг кончится продовольствие, нечем будет полакомиться, разве что косточки обсосешь!
Закончив свою тираду, он разразился истерическим визгливым смехом, как-то не вязавшимся с его солидной комплекцией, большим подрагивающим брюхом, бившимся о стойку, заляпанную подозрительными пятнами и загаженную мухами.
Патч поднялся рано утром хмельной и разобранный до невозможности, но несколько чашек черного кофе со щепоткой пороха быстро привели его в чувство. Почувствовав себя бодрее, он разбудил Джага, правда только с третьего раза.
В Богом забытую деревушку, приткнувшуюся у края Великой соляной пустыни или Солонки, как ее еще называли, они шли в облаках едкой соленой пыли – это «райское» местечко постоянно обдувалось ветрами, тянущими из пустыни.
Шум вокруг стоял страшный: беспрестанно хлопали ставни, северный ветер, завывая, лез во все щели и нес с собой тучи тончайшего песка, от которого не было спасения нигде, даже в постели.
– Чтобы жить здесь, нужно быть чокнутым, – произнес Патч. – От постоянного воя ветра свербит в ушах, а проклятый песок все время скрипит на зубах.
– Это не песок, – возразил хозяин притона. – Это стертые в порошок кости тех, кто рискнул бросить вызов Солонке!
Он снова захохотал, взвизгивая при этом как старая вдовушка, окончательно потерявшая надежду вторично выйти замуж.
Допив пойло из перебродивших листьев, Патч и Джаг вышли наружу. Им тут же ударил в лицо порыв злого колючего ветра.
– Толстяк подсказал, что в конце этой улочки живет торговец скотиной, – произнес Патч. – Я хочу посмотреть на его зхоров. Ты идешь со мной?
– Я пройдусь по деревне и потом присоединюсь к вам, – ответил Джаг, почувствовав вдруг непреодолимое желание поближе познакомиться с клоповником, в который они попали.
– Хорошо, только не задерживайся и будь осторожен!
Джаг подождал, пока крепкая фигура наставника не исчезла за углом барака, и приблизился к сараю, подрагивающему под ударами порывистого ветра. Он заприметил его, еще когда они входили в деревню.
Пристальный взгляд, брошенный между неплотно пригнанными досками, подтвердил его первое впечатление, и Джаг не смог сдержать восхищенного свиста. Значит, зрение его не подвело, когда, проходя первый раз мимо сарая, его внимание привлекла мимолетная красно-белая вспышка.
Толкнув легко подавшуюся створку ворот, он на цыпочках вошел в сарай, словно в светлицу.
Под крышей этой утлой дощатой хибары покоилось настоящее сокровище – машина на трех колесах, какой он до сих пор еще никогда не видел, но слышал от Патча, что такие есть и называются они мотоцикл с коляской.
Монстр, а иначе его и нельзя было назвать, покоился в центре сарая, массивный, огромный и в то же время элегантный, сверкая полировкой и хромированными деталями, в которых парнишка мог видеть собственную искаженную физиономию: то круглую, как огромный экзотический плод, то вытянутую и узкую, как клинок сабли.
Совершенно очарованный открывшимся ему зрелищем, Джаг ходил вокруг сверкающей машины, чтобы получше ее разглядеть. Она не шла ни в какое сравнение с уже виденным им громыхающим металлоломом! Кому может принадлежать такое чудо? Учитывая его ухоженный внешний вид, было ясно, что мотоцикл поставили в сарай совсем недавно.
Джаг робко протянул руку и коснулся полированной поверхности металла. Осмелев, он положил на выпуклый бензобак ладонь и стал любовно поглаживать его.
Он не пропустил ни одной детали: ни ярко-красного обтекателя, ни поблескивающего мотора, ни колес с посеребренными спицами, ни изящно изогнутых длинных выхлопных труб, ни широкого кожаного седла, ни украшавшей переднюю часть машины головы дракона с глазами-фарами. Всего коснулась его дрожащая от волнения рука.
Не в силах больше сдерживаться, Джаг неожиданно для самого себя оседлал металлического коня и заерзал на сиденье, усаживаясь поудобнее и мысленно представляя себя божеством, покоящимся на облаках. По его телу пробежал сладостный трепет, когда он подался вперед и, припав животом к бензобаку, положил руки на обвитые кожей ручки руля. Джаг уже видел себя мчащимся по дорогам: ветер свистел у него в ушах, земля мелькала под ним с такой скоростью, что трудно было различить какие-то детали, тело ощущало все неровности дороги, а нос пощипывал едкий запах бензина. Человек не мог не чувствовать себя высшим существом, управляя таким болидом.
Джаг с головой погрузился в сладкие мечты, но его грубо вернул к суровой реальности чей-то жесткий голос, словно бичом хлестнувший по ушам:
– Живо убери с машины свою грязную задницу!
Сначала Джаг подумал, что это Патч застукал его на месте преступления. Но поскольку тембр голоса не соответствовал вокальным данным наставника, он обернулся и увидел затянутого с ног до головы в черную кожу человека, чей силуэт четко вырисовывался на фоне светлого прямоугольника распахнутых ворот сарая.
Высокий, худощавый, с выбритыми висками и гребнем жестких волос, украшавших его шлем, пришелец стоял, чуть расставив опущенные вниз руки в перчатках с проклепанными крагами, и в его взгляде Джаг не видел ни грамма доброжелательности. На бедрах пришельца висели две кожаные кобуры, из которых торчали рукоятки зловещих длинноствольных револьверов.
Ощущение блаженства, в котором несколько секунд назад купался Джаг, уступило место паническому страху. Крупные капли холодного пота выступили у него на лбу, ледяными струйками потекли по спине.
Тип, стоявший на пороге сарая, носил знак Экзекуторов – шрам через весь лоб. А Джаг был немало наслышан о «подвигах» Экзекуторов. Патч долго рассказывал о них, описывая этих людей как безжалостные машины смерти, которым лучше не попадаться на глаза.
Обученные всем приемам ведения боя, они специализировались, тем не менее, на каком-то одном виде оружия, название которого становилось их именем. Повсюду ходили страшные слухи о Уэбли, Ятагане, Топоре, Палаше, Винчестере, Динамите и многих других, чьи имена Джаг просто не запомнил.
Дела Экзекуторов становились легендами, в песнях восхвалялись их боевые подвиги, а зловещая репутация не знала границ. Они предлагали свои услуги всем, кто мог хорошо оплатить их. И, если уж они подписывали контракт, то не было такой силы, которая могла бы остановить Экзекуторов на полпути.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
– А где бы вы были?
– Разумеется, в другом месте!
– Но где?
– В любом случае, подальше от такого паршивого засранца, как ты! А ну, пошли! Снаружи, похоже, успокоилось, пора немножко размяться!
Тогда они выходили из грота, чтобы пофехтовать или пострелять по банкам, бутылкам, булыжникам или по кусочкам металла, которые Патч бросал в разных направлениях в воздух.
Таковы были их повседневные занятия во время Сезона Осадков.
Когда изнасилованная природа начала приходить в себя, согретая тусклым, рахитичным солнцем, с трудом пробивающимся сквозь однородную пелену облаков и освещающим землю сумрачным светом, Патч и Джаг снова пустились в путь.
Пробираясь через ледяные просторы или заросли тростника, вдвое превышавшего высотой человеческий рост, они шли вперед только на голос, поскольку иначе выбраться из этого проклятого лабиринта было просто невозможно: в отсутствие горизонта путники не могли найти ни одного ориентира, который позволил бы им идти прямо, не сбиваясь с пути. Так неразлучная пара преодолевала черные гранитные хребты, продиралась сквозь непроходимые чащобы, противостояла опасностям, которые подстерегали их в вонючих кварталах полуразрушенных городов.
Именно там Патч преподал Джагу новый урок.
– Ты должен успевать замечать все вокруг себя, – учил Патч. – Я не всегда буду с тобой, чтобы обеспечивать твои тылы! Переходя улицу, иди наискось и следи за окнами, дверями, канализационными люками! Сразу же примечай местечко, которое могло бы послужить тебе убежищем в случае перестрелки! И никому не доверяй! Ни-ко-му! Старайся не допустить также, чтобы тебя окружили, всегда сохраняй для себя хоть один путь отхода. Города, если хочешь знать мое мнение, – гнуснейшие места на земле! К сожалению, их не всегда удается обойти стороной, значит, нужно уметь жить в них. Человек, который постоянно держится настороже, всегда вывернется из любой ситуации, только нельзя никому доверять.
Однажды вечером путеводная нить привела странную пару к берегу безбрежного моря белого песка, сверкавшего миллионами, миллиардами огней, словно все бриллианты мира были собраны в одном месте.
Глава 9
– Это еще что такое? – только и смог вымолвить Джаг, вытаращив от удивления глаза.
– Древние соляные озера, – ответил Патч, – а теперь всего лишь еще одна пустыня.
– Но мы туда не пойдем?
– Конечно же, пойдем. Наш рай может оказаться сразу за ней...
– Но ведь наши лошади ни за что не выдержат такого перехода!
– Они пойдут без груза.
– А как же мы?
– Завтра мы пойдем в деревню и раздобудем там трех песчаных зхоров и воды. Заодно мы узнаем сколько времени потребуется на переход.
Джаг прочистил горло, прежде чем осмелился задать вопрос, который просто-таки вертелся у него на языке:
– А не купить ли нам грузовик?
Патч бросил на него ядовитый взгляд.
– Слишком дорого! К тому же понадобится очень много бензина. Ко всему прочему мы не проедем и сотни метров, как сядем по уши в этом проклятом соленом месиве! На первый взгляд поверхность кажется прочной как бетон, но вряд ли можно найти что-либо более предательское и опасное, чем эта блистающая корка.
– Тогда, быть может, купим гусеничный вездеход?
– Черт бы тебя побрал! – не вынес Патч. – Я не могу поверить, чтобы тебя так привлекали эти помойки на колесах! Ты думаешь, я не заметил, как ты прошлый раз выписывал круги вокруг машины? Держу пари: за то, чтобы забраться вовнутрь, ты готов делать все, что угодно!
Надо признать, что Джаг, действительно, был очарован всем, что двигалось своим ходом. Нужно было видеть его, когда он встречал на дороге одно из этих ревущих, громыхающих чудовищ, усеянных полированными лезвиями кос, поблескивающее никелем радиаторной решетки и выхлопных труб. Парень замирал с открытым ртом и так таращил глаза, что они только чудом не выпадали у него из орбит. Он уже видел четыре машины: одна служила жилищем, и ее волокли оскопленные буйволы; вторая медленно ехала сама, чихая и стреляя выхлопной трубой; третья – голубого цвета – принадлежала банде фриков, а четвертой был патрулировавший дороги танк Проктора. Две последние машины Джаг видел только издалека – в бинокль.
– Эй! Когда закончишь мечтать, поможешь мне разбить лагерь! – крикнул Патч мальчишке, который по-прежнему с отсутствующим видом созерцал расстилающуюся перед ними ослепительно-белую равнину.
На том все и кончилось. Вечером Патч был в ударе и доказал, что такого компаньона, как он, еще надо поискать. Плотно поужинав, он ударился в воспоминания: поведал своему юному другу о некоторых приключениях, в которых, конечно же, всегда оказывался на высоте. При этом он пересыпал свой рассказ анекдотами, шутками, фривольными куплетами и неуклюжими танцевальными па, отчего сам смеялся громче Джага.
– Поди узнай, что обнаружишь, перейдя пустыню, – сказал он, вдруг посерьезнев и возвращаясь к действительности. – Может быть, выйдем прямо к морю...
Джаг, который уже поклевывал носом, встрепенулся и поднял голову.
– К морю? А это еще что?
– Вода. Ничего кроме воды, которая простирается далеко за горизонт.
– Как пустыня?
– Еще больше.
– А как же через него перебраться?
Патч довольно рассмеялся.
– Через него не надо перебираться. Мы спокойно останемся на берегу и рыбалкой обеспечим наше существование.
– Но вы же хорошо знаете, что рыбы практически нигде не осталось, что все воды загажены и отравлены.
– Только не море, Джаг, только не море. Там живая вода, она движется, постоянно перемешивается, очищается и восстанавливается в своем вечном движении!
– Вздор все это!
– Да нет же, правда!
– А вы его уже видели, это ваше море, чтобы так уверенно о нем говорить?
Патч на мгновение прикусил язык.
– Ну, не то, чтобы видел, – признал он наконец, – но я говорю то, что слышал от других. Те, кто мне рассказывал о море, не могли этого насочинять.
– Так что еще невероятного они рассказывали?
– Оки говорили о песчаных берегах, на которых растут деревья с экзотическими фруктами, и бескрайних просторах постоянно движущейся воды: она то поднимается, то опускается; о пенистых гребнях, неустанно бегущих по ее поверхности, о рыбе разных размеров. Некоторые так велики, как несколько лошадей вместе взятых. А еще они упоминали о страшных животных, одетых в панцири, и обитающих в таких глубинах, куда не проникает даже солнечный свет, о сочных моллюсках...
– И тем не менее, – обрезал его Джаг, – что бы мы там делали? Нам бы пришлось повернуть, а? В таком случае, как быть с вашим раем?
– Но море – это тоже своего рода рай!
– Ах, так! Тогда почему оттуда ушли те, кто вам столько про него рассказывал?
Патч снова не нашел, что ответить.
– А кто их знает, – буркнул он после долгих раздумий. – Может быть, то, что нравится одному, не всегда устраивает другого? А потом, вполне вероятно, что те, кого я встречал, были вынуждены убраться оттуда. Сам понимаешь, когда встает вопрос о жизни или смерти... Как бы то ни было, все нужно повидать своими глазами.
Подхватив бутылку со спиртом, он протянул ее Джагу.
– На, выпей глоток, чтобы отпраздновать это дело!
Джаг не совсем понимал, по какому поводу праздник, но не стал отказываться, тем более что обычно старик запрещал ему пить все, кроме воды.
Когда Джаг отхлебнул из горлышка, ему показалось, что в глотку залили добрую порцию расплавленного свинца, который постепенно заполнял сначала легкие, потом желудок, воспламеняя все его тело. Джаг с ужасом подумал, что внутри у него, наверное, все обуглилось.
– Э-э... Эт-то чертовски крепкий напиток, – просипел он, с трудом переводя дыхание и суя в руки Патчу бутылку. – Хотелось бы мне знать, как вы можете пить это?
Сотрясаемый хохотом, Патч прикончил бутылку не отрываясь, за один присест.
И тогда произошло то, чего Джаг никогда не видел: Патч, который обычно без всякого для себя ущерба выпивал гораздо больше, рухнул на землю как подкошенный – он был в стельку пьян.
Вот тут-то, витая в алкогольных парах, он на время потерял над собой контроль.
– Если я переберусь на другой край этой пустыни, для тебя все будет кончено, Баском. Тебе никогда до меня не добраться! Никогда!
Навострив уши, Джаг попытался выудить еще что-нибудь интересное из пьяного бреда Патча. Но тщетно. Стоило лишь задать ему уточняющий вопрос, как Патч замолчал и с отсутствующим видом уставился в пустоту, икая и порыгивая.
Затем, неизвестно по какой причине, он продолжил, приведя в порядок свои мысли:
– Она была красива, сынок! Чертовски красива! Длинные черные волосы... черные, как задница самого дьявола! Ноги, казалось, все никак не кончались, от одного их вида пересыхало в горле. А груди! Какие у нее были груди! Стоило протянуть к ним руку и они сами прыгали тебе навстречу! Устоять перед ней было не просто... Для этого требовалась закалка богов, а я был всего лишь человеком!
Составляя вместе отрывочные воспоминания Патча, Джаг сумел восстановить прошлое своего наставника. Ну, если не все, то его значительную часть. На первый взгляд это была классическая история, банальная история любви, примеров которой известно человечеству немало с момента возникновения мужчины и женщины.
В свое время Патч работал совместно с одним типом по имени Баском. Они оба возглавляли небольшую группу охотников, основное занятие которых заключалось в поставке рабов Властителям севера.
В один прекрасный день Патч сдуру влюбился в девушку из болот – несравненную красавицу, за которую они могли сорвать сказочный куш. Потеряв голову, Патч сбежал ночью с девчонкой, пристрелив на прощание Баскома.
К несчастью, тот выкарабкался, и с тех пор Патч был вынужден постоянно бежать, заметая следы, пересекая пустыни и горы, которые доселе считались неприступными, в надежде оторваться от возможных преследователей.
Именно это не давало покоя Патчу.
В этот вечер старик заснул первым.
Глава 10
Деревенька состояла из халуп, на скорую руку сложенных из подручного материала: жести, досок от ящиков, самана: эдакая жилая дыра, последний след Постцивилизации перед ее окончательным угасанием.
– Ты что, действительно собираешься перейти Солонку? – картаво защебетал хозяин притона, обдавая пришельцев таким зловонным дыханием, что им можно было запросто уложить буйвола. – В таком случае тебе следовало бы запастись более упитанным попутчиком, чем этот, – пошутил он, кивая в сторону Джага. – Луни и грифы клювы себе пообломают. Да и тебе самому, если вдруг кончится продовольствие, нечем будет полакомиться, разве что косточки обсосешь!
Закончив свою тираду, он разразился истерическим визгливым смехом, как-то не вязавшимся с его солидной комплекцией, большим подрагивающим брюхом, бившимся о стойку, заляпанную подозрительными пятнами и загаженную мухами.
Патч поднялся рано утром хмельной и разобранный до невозможности, но несколько чашек черного кофе со щепоткой пороха быстро привели его в чувство. Почувствовав себя бодрее, он разбудил Джага, правда только с третьего раза.
В Богом забытую деревушку, приткнувшуюся у края Великой соляной пустыни или Солонки, как ее еще называли, они шли в облаках едкой соленой пыли – это «райское» местечко постоянно обдувалось ветрами, тянущими из пустыни.
Шум вокруг стоял страшный: беспрестанно хлопали ставни, северный ветер, завывая, лез во все щели и нес с собой тучи тончайшего песка, от которого не было спасения нигде, даже в постели.
– Чтобы жить здесь, нужно быть чокнутым, – произнес Патч. – От постоянного воя ветра свербит в ушах, а проклятый песок все время скрипит на зубах.
– Это не песок, – возразил хозяин притона. – Это стертые в порошок кости тех, кто рискнул бросить вызов Солонке!
Он снова захохотал, взвизгивая при этом как старая вдовушка, окончательно потерявшая надежду вторично выйти замуж.
Допив пойло из перебродивших листьев, Патч и Джаг вышли наружу. Им тут же ударил в лицо порыв злого колючего ветра.
– Толстяк подсказал, что в конце этой улочки живет торговец скотиной, – произнес Патч. – Я хочу посмотреть на его зхоров. Ты идешь со мной?
– Я пройдусь по деревне и потом присоединюсь к вам, – ответил Джаг, почувствовав вдруг непреодолимое желание поближе познакомиться с клоповником, в который они попали.
– Хорошо, только не задерживайся и будь осторожен!
Джаг подождал, пока крепкая фигура наставника не исчезла за углом барака, и приблизился к сараю, подрагивающему под ударами порывистого ветра. Он заприметил его, еще когда они входили в деревню.
Пристальный взгляд, брошенный между неплотно пригнанными досками, подтвердил его первое впечатление, и Джаг не смог сдержать восхищенного свиста. Значит, зрение его не подвело, когда, проходя первый раз мимо сарая, его внимание привлекла мимолетная красно-белая вспышка.
Толкнув легко подавшуюся створку ворот, он на цыпочках вошел в сарай, словно в светлицу.
Под крышей этой утлой дощатой хибары покоилось настоящее сокровище – машина на трех колесах, какой он до сих пор еще никогда не видел, но слышал от Патча, что такие есть и называются они мотоцикл с коляской.
Монстр, а иначе его и нельзя было назвать, покоился в центре сарая, массивный, огромный и в то же время элегантный, сверкая полировкой и хромированными деталями, в которых парнишка мог видеть собственную искаженную физиономию: то круглую, как огромный экзотический плод, то вытянутую и узкую, как клинок сабли.
Совершенно очарованный открывшимся ему зрелищем, Джаг ходил вокруг сверкающей машины, чтобы получше ее разглядеть. Она не шла ни в какое сравнение с уже виденным им громыхающим металлоломом! Кому может принадлежать такое чудо? Учитывая его ухоженный внешний вид, было ясно, что мотоцикл поставили в сарай совсем недавно.
Джаг робко протянул руку и коснулся полированной поверхности металла. Осмелев, он положил на выпуклый бензобак ладонь и стал любовно поглаживать его.
Он не пропустил ни одной детали: ни ярко-красного обтекателя, ни поблескивающего мотора, ни колес с посеребренными спицами, ни изящно изогнутых длинных выхлопных труб, ни широкого кожаного седла, ни украшавшей переднюю часть машины головы дракона с глазами-фарами. Всего коснулась его дрожащая от волнения рука.
Не в силах больше сдерживаться, Джаг неожиданно для самого себя оседлал металлического коня и заерзал на сиденье, усаживаясь поудобнее и мысленно представляя себя божеством, покоящимся на облаках. По его телу пробежал сладостный трепет, когда он подался вперед и, припав животом к бензобаку, положил руки на обвитые кожей ручки руля. Джаг уже видел себя мчащимся по дорогам: ветер свистел у него в ушах, земля мелькала под ним с такой скоростью, что трудно было различить какие-то детали, тело ощущало все неровности дороги, а нос пощипывал едкий запах бензина. Человек не мог не чувствовать себя высшим существом, управляя таким болидом.
Джаг с головой погрузился в сладкие мечты, но его грубо вернул к суровой реальности чей-то жесткий голос, словно бичом хлестнувший по ушам:
– Живо убери с машины свою грязную задницу!
Сначала Джаг подумал, что это Патч застукал его на месте преступления. Но поскольку тембр голоса не соответствовал вокальным данным наставника, он обернулся и увидел затянутого с ног до головы в черную кожу человека, чей силуэт четко вырисовывался на фоне светлого прямоугольника распахнутых ворот сарая.
Высокий, худощавый, с выбритыми висками и гребнем жестких волос, украшавших его шлем, пришелец стоял, чуть расставив опущенные вниз руки в перчатках с проклепанными крагами, и в его взгляде Джаг не видел ни грамма доброжелательности. На бедрах пришельца висели две кожаные кобуры, из которых торчали рукоятки зловещих длинноствольных револьверов.
Ощущение блаженства, в котором несколько секунд назад купался Джаг, уступило место паническому страху. Крупные капли холодного пота выступили у него на лбу, ледяными струйками потекли по спине.
Тип, стоявший на пороге сарая, носил знак Экзекуторов – шрам через весь лоб. А Джаг был немало наслышан о «подвигах» Экзекуторов. Патч долго рассказывал о них, описывая этих людей как безжалостные машины смерти, которым лучше не попадаться на глаза.
Обученные всем приемам ведения боя, они специализировались, тем не менее, на каком-то одном виде оружия, название которого становилось их именем. Повсюду ходили страшные слухи о Уэбли, Ятагане, Топоре, Палаше, Винчестере, Динамите и многих других, чьи имена Джаг просто не запомнил.
Дела Экзекуторов становились легендами, в песнях восхвалялись их боевые подвиги, а зловещая репутация не знала границ. Они предлагали свои услуги всем, кто мог хорошо оплатить их. И, если уж они подписывали контракт, то не было такой силы, которая могла бы остановить Экзекуторов на полпути.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14