Прищурив глаза, он переводил взгляд с одного седока мантикоры на другого, пока не остановился на Дамоне. Пасть потомка распахнулась в крике, он несколько раз взмахнул крыльями и приблизился к объекту своей ненависти. Оставалось сделать последний рывок. Тварь метнулась вперед, бросилась на крыло мантикоры и тут же отскочила назад, отвратительно скривив челюсти. Луна высветила струи крови, текущие по крылу гигантского существа, Грозный Волк заметил, что рана большая и довольно глубокая. Зрелище было не из приятных. Крылатый лев продолжал бить крыльями и дергаться самым нелепым образом, его вой становился все громче по мере приближения к обидчику. Наконец мантикора зарычала, взмахнула хвостом и вонзила в потомка острые шипы.
Возмущенная тварь попыталась плюнуть в ответ, но раны оказались смертельными, и потомок, взорвавшись, сам исчез в облаке кислоты. Мантикора еще раз ужасающе взвыла – жгучие капли ударили в нее, спалив часть гривы, и начали с шипением разъедать кожу на передних лапах, на лице и внутренней стороне крыльев. Удары крыльев существа стали значительно реже, вой – много тише. Дамон почувствовал, как кровь перестает биться в висках, и смог вздохнуть полной грудью. Он отпустил тунику Фионы, обернулся, чтобы посмотреть, все ли с ней хорошо, и увидел, что девушка уже вложила меч в ножны.
– Фиона! – окликнул Грозный Волк. Она не услышала, и он повторил громче: – Фиона!
– Со мной все хорошо, – ответила она на этот раз и обняла его онемевшими руками за пояс.
За спиной соламнийки Рагх что-то ворчал себе под нос. Он еще тревожно посмотрел вниз, желая убедиться, что ни одного потомка поблизости больше нет, затем осторожно извлек когти из спины мантикоры – они были окровавлены, настолько сильной оказалась хватка сивака.
Три только что убитых потомка были лишь ничтожной частью сил Шрентака, изобилующего этими тварями. Дамон был уверен, что они были подосланы, чтобы отомстить ему за обиды, которые он нанес Шрентаку несколько дней назад. В тот день он, Рагх и его лучший друг Мэлдред нашли место, где жила старая чародейка, которая, как они полагали, могла бы излечить недуг Грозного Волка – удалить с его бедра вросшую драконью чешуйку, которая временами причиняла бывшему рыцарю невыносимые муки. Целительнице удалось избавить Дамона от небольших чешуек, которые с недавних пор начали появляться вокруг основной пластины, но большую чешуйку она убрать не смогла. В конечном итоге чародейка исчезла, оставив Грозного Волка и драконида одних в подземельях своей башни – с Мэлдредом они расстались еще раньше. Пытаясь выбраться, Дамон и Рагх заплутали в подземных коридорах и оказались в темнице черной драконицы. Среди узников, которых им удалось освободить, оказались Фиона и Риг – их старые товарищи, которые попали сюда по собственной глупости. С боем покидая город, Грозный Волк выпустил из клетки на рынке двух мантикор, одна из которых и несла их сейчас. Спасая свои жизни, они вынуждены были бежать без Мэлдреда.
– Я оставил Мэла, – тихо пробормотал Дамон. – Возможно, его уже нет в живых…
Он мысленно подсчитал, что, несмотря на сильный ветер, мантикора сможет пересечь Новое море и достичь берегов Абанасинии за два часа – и оказался прав. Когда они пролетали над горами, начало светать. Неуклюжее существо на удивление мягко приземлилось в долине, прилегло, но тут же вскочило на лапы – недавно прошел дождь, и земля была сырой. Грозный Волк попытался осмотреть рану мантикоры, но существо дало понять, что помощь ему не требуется, – оно вылизало крыло, затем свернулось клубком, как большой кот, и мгновенно заснуло. Рагх устроился поблизости и мрачно воззрился в небо, затянутое низкими тучами, которые прорезали тонкие нити молний.
Дамон был в мрачном расположении духа, и окружающий ландшафт словно бы отражал его настроение. Редкий кустарник с иссохшими ветками, мертвая сухая трава, одинокие безжизненные деревья, ютящиеся между скалами. Из всех цветов – только бурый и серый, и все проникнуто каким-то леденящим холодом. Они находились в довольно глубокой котловине. Грозный Волк знал, что этот угнетающий уголок – не показатель и что страна, в которую они прибыли, совсем не безжизненная. Он помнил, что, если спускаться вниз по долине, увидишь деревни и что к северу расположены крупные города. Там уютные сухие жилища, в которых топят камины, там их встретят горячий обед и приятная беседа. Там есть жизнь.
– Но почему-то я не могу думать ни о чем другом, кроме смерти, – тихо сказал Дамон.
Он стоял в нескольких ярдах от своих спутников и беспокойно наблюдал за поведением Фионы. Грозный Волк видел, что кожа на ее правой руке вся в волдырях и трещинах от кислоты, что ее роскошные волосы обгорели. Брызги кислоты изуродовали шею и лицо девушки, и Дамон понимал, что прежняя красота никогда уже к ней не вернется, но Фиона по-прежнему была в полубезумном состоянии и пока не замечала собственных ран.
– Дамон, ты думаешь возвратиться в Шрентак, не так ли? – спросил Рагх после долгого общего молчания. Он увидел, как в глазах бывшего рыцаря сверкнула молния, и добавил: – За своим другом Мэлдредом…
– Да, – откликнулся Грозный Волк. Он взглянул на Фиону, которая присела у подножия скалы – земля там была посуше. – Я хочу вернуться, и как можно скорее. Мэлдред ждет, что я приду его искать… – Бывший рыцарь на мгновенье запнулся, потом закончил: – Конечно, если он жив…
– Тебе еще надо разобраться с Нурой Змеедевой, – предупредил Рагх. – Возможно, она все еще в городе.
– Что ж, если она попадется мне на пути, – ответил Дамон.
Нура Змеедева, нага, верная приспешница черной драконицы, в последние месяцы особенно досаждала Дамону. Рагх в прежние времена был ее рабом, и она без конца использовала его кровь для создания отвратительных монстров. Драконид и сейчас был бы ее рабом, если бы Грозный Волк не освободил его.
– Я уверен, Дамон, что Нура обязательно еще перейдет нам дорогу. Мы убьем ее вместе! – Сивак посмотрел на бывшего рыцаря в ожидании его реакции, но тот ничего не ответил.
Длинные черные волосы Грозного Волка под дождем облепили лицо, подчеркивая бронзовый загар. На исхудавшем лице темные выразительные глаза казались огромными, и на дне их плескалась тайна; волевой подбородок был напряжен, как и каждая мышца стройного, но мускулистого тела, едва прикрытого изорванной одеждой. Большая прореха в штанине позволяла видеть на его правой ноге черную драконью чешуйку с серебристой полосой. Кожа вокруг нее была розовой, лишенной загара. Рагх присутствовал при обряде, во время которого старая чародейка удалила мелкие чешуйки. Дамон лежал без сознания, когда целительница гордо заявила, что может убрать большую чешуйку и полностью вылечить Грозного Волка, но только при условии отдельного вознаграждения. В качестве платы за это она потребовала самого Рагха. Разъяренный драконид убил чародейку, спрятал ее труп, а очнувшемуся Дамону сказал, что старуха бросила их и сбежала. Сивак говорил убедительно, и бывший рыцарь поверил ему.
Рагх не очень сожалел о том, что солгал. Он старался быть осторожным с людьми.
Драконид сознавал, что они не очень-то нравятся ему, и говорил себе, что он не то чтобы терпит их, но, скорее, допускает сотрудничество с ними. Дамон привлекал его как сильный союзник, и сивак старался держаться рядом с ним на случай столкновения с Нурой Змеедевой.
– Мы, без сомнения, еще повстречаем ее, Дамон. – повторил Рагх уверенно. – Я тебе обещаю. И мы убьем ее.
Сказав это, драконид лег и, несмотря на моросящий дождь, тут же уснул.
Через несколько часов недовольный Грозный Волк пинком разбудил его:
– Ночевка под открытым небом! Как только я, глупец, это допустил! – Оказалось, что дождь усилился. Дамон еще раз пнул сивака: – Шевелись! Быстрее!
Рагх вскочил на ноги и, мельком взглянув на ногу бывшего рыцаря, заметил, что вокруг большой чешуйки опять появились мелкие.
– Дамон… – окликнул Рагх.
– Я сказал – быстрее!
Драконид обратил внимание, что, пока он спал, вокруг него образовалась лужа и весь бок был у него теперь в грязи. Расстроенный, он принялся было счищать грязь со шкуры, но в следующий момент Дамон повторил свой приказ и жестом указал Рагху на мантикору. Фиона, бледная и промокшая до нитки, уже сидела на спине существа. Грозный Волк мотнул головой в сторону Нового моря, на восток – там виднелось множество черных точек, словно кто-то забрызгал мрачное небо чернилами.
Драконид посмотрел туда и покачал головой:
– Думаешь, это потомки? – В его горле зародился клокочущий рык. – Но, может быть, это просто птицы? Стая больших птиц? – Рагх посмотрел вверх и тут же почувствовал знакомую боль в затылке.
– Это именно потомки! Не вынуждай меня применять силу! – крикнул Дамон и еще раз указал сиваку на мантикору.
– Я предпочел бы сражаться с противником на земле, – произнес Рагх.
Грозный Волк также считал, что лучше было бы встретить тварей на твердой поверхности, а не в воздухе – если бы с ними был Мэлдред и если бы Фиона сохранила свой меч и рассудок. Когда он несколько минут назад заметил потомков, первой мыслью, которая пришла ему в голову, было поскорее сесть на мантикору, улететь отсюда и укрыться в ближайшем городе. Но в следующий момент он осознал: никакой город их не защитит, так они только подставят под удар его жителей. Нет, единственный их шанс – пусть маленький, но шанс – в том, чтобы скрыться в небе и избежать битвы. Принять бой было самым худшим, что можно себе представить при таком распределении сил.
– Мы не можем снова сражаться с ними, сидя на спине этого существа! – продолжал Рагх.
Дамон хмыкнул в ответ, мгновенно вскарабкался на мантикору и уселся впереди Фионы.
– Я насчитал их. Как минимум три дюжины, мой серебристый друг. А у нас на всех один меч. Скоро все эти твари будут здесь, так что если хочешь присоединиться к нам, то поспеши. А если не хочешь то оставайся на своей мокрой, грязной земле и встречай их в одиночку.
Несколько мгновений Рагх пребывал в смятении. Он попытался спрятаться в какую-нибудь щель в скале, подумав, что потомки его не заметят и полетят дальше, преследовать Грозного Волка, ведь в самом деле им нужен именно он – после всего, что он устроил в Шрентаке. Но драконид тут же сообразил, что, пожалуй, некоторые из тварей могут лететь позади других и ненароком застигнуть его одного. В конце концов, он не мог позволить себе умереть прежде, чем отомстит Нуре Змеедеве. А если они выживут в битве с потомками, то Дамон пригодится ему для борьбы с ней.
Грозный Волк тем временем ухватился правой рукой за эфес меча, а в левую взял остатки гривы мантикоры. Существо расправило крылья и стало похоже на огромную летучую мышь.
Рагх поспешил вскарабкаться на спину мантикоры, втиснуться между выступами гребня и всадить когти в шкуру зверя. «Что ж, посмотрим, какие еще трюки знает эта тварь… – подумал он.
– Пока потомки достаточно далеко, – сказал Дамон, когда лапы мантикоры оторвались от земли и они взмыли в небо. – Надеюсь, что мы сможем укрыться от них в этих облаках. – И он указал на мощную темную гряду далеко на западе. – А может, мы ухитримся уйти так далеко, что они от нас отстанут и отправятся восвояси.
За горами Восточной Стены ветер почти утих, а ливень сменился легким дождиком, тихим, спокойным и умиротворяющим. Правда, по мере того как они поднимались вверх и удалялись к западу, заметно холодало. В те времена, когда Дамон рассекал просторы небес на синем драконе с другими Рыцарями Тьмы, у него была военная форма из плотной ткани, так что никакой холод ему тогда не был страшен, но теперь он был одет в лохмотья, к тому же – промокшие. Но если Грозный Волк почти не замечал холода, то сидящую позади него Фиону, одежды которой также были сильно изодраны, била крупная дрожь.
– Что со мной происходит? – прошептал Дамон.
Он полагал, что по всем законам логики ему тоже положено сейчас дрожать – ведь холод действительно пронизывающий.
Несколько часов Грозный Волк нес вахту, дав своим спутникам возможность выспаться. Сам он не спал уже почти трое суток, однако чувствовал себя лишь немного уставшим, но, вместо того чтобы радоваться собственной выносливости, Дамон был взволнован и возмущен этим. Во время вынужденного бодрствования он наблюдал за отметиной на бедре и заметил, что маленькие чешуйки вновь появились вокруг большой – труды старой целительницы пошли прахом. Кожа Грозного Волка постоянно зудела, он чувствовал, что вот-вот покажутся новые наросты.
„Лекарства для меня не существует. Лучше бы я никогда не отправлялся за этим в Шрентак“, – думал Дамон.
Черные потомки не стали бы их преследовать, если бы он держался подальше от города Сабл. Им бы не пришлось теперь лететь на спине этого несчастного израненного существа в холодные владения белого дракона. Мэлдред был бы жив, здоров, и сейчас они бы вместе планировали очередной поход за сокровищами. А Риг и Фиона? Что ж, если бы он не отправился в Шрентак, они, скорее всего, погибли бы оба – от побоев и голода в подземной темнице черной драконицы.
Грозный Волк чувствовал, как дрожит соламнийка. Несмотря на свое помешательство, она сохраняла стойкость – ни на что не жаловалась, ни на потомков, ни, тем более, на холод.
„К ночи тебе станет еще холоднее…“ – подумал Дамон.
Правда, об этом можно было с уверенностью говорить только в одном случае – если они избегнут встречи с потомками и достигнут Южного Эргота. Весь остров, за исключением узкой полоски земли на западном берегу, был покрыт снегом и льдами, по вине белого дракона там дули жестокие холодные ветра. Но их путь лежал дальше, им только нужно было пересечь небольшой ледяной залив к югу от острова, чтобы добраться до заставы Соламнийских Рыцарей на западном берегу. Грозный Волк понимал, что ради собственного спасения можно потерпеть и холод, и льды, и ветер, и все что угодно.
Мантикора поднялась выше и что-то прорычала. Дамон различил ее слова. „Единственный шанс“ – сказала мантикора. Это была первая фраза существа с тех пор, как Грозный Волк освободил его, – тогда в награду за спасение мантикора согласилась доставить их из Шрентака к Южному Эрготу.
Существо взяло курс на юго-запад – туда, где тучи были темнее всего. Оно понимало, что даже если и справилось этой ночью с тремя черными потомками, то на этот раз тварей столько, что оно едва ли сможет сопротивляться. И мантикора снова завыла – громко, протяжно и пронзительно. Дамон разобрал: „Там буря, она укроет нас, иначе мы погибнем“.
Большую часть дня существо работало крыльями, унося седоков все дальше от опасных мест. Казалось, что потомки теперь ни за что не догонят их. Но когда время стало близиться к закату, Грозный Волк заметил, что мантикора сильно устала и ее крылья словно отяжелели от беспрестанной работы. Они уже пролетели над дорогой, которая вела из Утехи в Новый Порт, – из-за дурной погоды на всем пути путешественники заметили только несколько купцов. Теперь им предстояло перелететь через Омраченный Лес, мимо Гавани, и через Квалинести – древний лес, издревле бывший обиталищем эльфов.
Дамон благодаря своему острому обонянию явственно почувствовал запах глинистой почвы. Они уже неподалеку завидели лес, как вдруг отчаянный крик Рагха дал им понять, что черные потомки вновь рядом.
– Их тут не меньше трех дюжин! – закричал драконид так громко, насколько мог позволить его шипящий голос. – Похоже, черная драконица тебя всерьез ненавидит, Дамон Грозный Волк, если прислала за тобой целую армию!
На этот раз сивак испугался по-настоящему: он не просто заметил что-то подозрительное в небе, он отчетливо видел, что твари уже близко. Рагх знал, что в каком-то смысле может считаться их отцом – ведь наверняка кто-то из этой стаи был сотворен Нурой Змеедевой из его крови. Драконид поднял лапу и нащупал у себя на шее и груди уже ставшие привычными глубокие шрамы – это были следы надрезов, сделанных Нурой. Она брала у сивака кровь для своих магических опытов, чтобы создавать потомков и других чудовищ.
– Дамон! Прикажи зверю двигаться быстрее! – крикнул Рагх и в гневе ударил мантикору кулаком по спине. – Я не хочу достаться потомкам! Я должен выжить, чтобы увидеть труп Нуры Змеедевы!
Мантикора старалась изо всех сил, несмотря на усталость, но дышала очень тяжело – точь-в-точь как запыхавшийся человек. Медленно, но уверенно она продвигалась в сторону самой темной тучи. Внезапно воздух вокруг стал невероятно влажным и тяжелым, усилился ветер и послышались раскаты грома. Дамон понял, что начинается сильная буря, и у него пропало всякое желание попасть в самой центр тучи. Синий дракон Грозного Волка сам умел вызывать бурю, так что бывшему Рыцарю Тьмы случалось попадать в подобные переделки, и он прекрасно знал, как неприятно, когда все вокруг грохочет и сверкает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Возмущенная тварь попыталась плюнуть в ответ, но раны оказались смертельными, и потомок, взорвавшись, сам исчез в облаке кислоты. Мантикора еще раз ужасающе взвыла – жгучие капли ударили в нее, спалив часть гривы, и начали с шипением разъедать кожу на передних лапах, на лице и внутренней стороне крыльев. Удары крыльев существа стали значительно реже, вой – много тише. Дамон почувствовал, как кровь перестает биться в висках, и смог вздохнуть полной грудью. Он отпустил тунику Фионы, обернулся, чтобы посмотреть, все ли с ней хорошо, и увидел, что девушка уже вложила меч в ножны.
– Фиона! – окликнул Грозный Волк. Она не услышала, и он повторил громче: – Фиона!
– Со мной все хорошо, – ответила она на этот раз и обняла его онемевшими руками за пояс.
За спиной соламнийки Рагх что-то ворчал себе под нос. Он еще тревожно посмотрел вниз, желая убедиться, что ни одного потомка поблизости больше нет, затем осторожно извлек когти из спины мантикоры – они были окровавлены, настолько сильной оказалась хватка сивака.
Три только что убитых потомка были лишь ничтожной частью сил Шрентака, изобилующего этими тварями. Дамон был уверен, что они были подосланы, чтобы отомстить ему за обиды, которые он нанес Шрентаку несколько дней назад. В тот день он, Рагх и его лучший друг Мэлдред нашли место, где жила старая чародейка, которая, как они полагали, могла бы излечить недуг Грозного Волка – удалить с его бедра вросшую драконью чешуйку, которая временами причиняла бывшему рыцарю невыносимые муки. Целительнице удалось избавить Дамона от небольших чешуек, которые с недавних пор начали появляться вокруг основной пластины, но большую чешуйку она убрать не смогла. В конечном итоге чародейка исчезла, оставив Грозного Волка и драконида одних в подземельях своей башни – с Мэлдредом они расстались еще раньше. Пытаясь выбраться, Дамон и Рагх заплутали в подземных коридорах и оказались в темнице черной драконицы. Среди узников, которых им удалось освободить, оказались Фиона и Риг – их старые товарищи, которые попали сюда по собственной глупости. С боем покидая город, Грозный Волк выпустил из клетки на рынке двух мантикор, одна из которых и несла их сейчас. Спасая свои жизни, они вынуждены были бежать без Мэлдреда.
– Я оставил Мэла, – тихо пробормотал Дамон. – Возможно, его уже нет в живых…
Он мысленно подсчитал, что, несмотря на сильный ветер, мантикора сможет пересечь Новое море и достичь берегов Абанасинии за два часа – и оказался прав. Когда они пролетали над горами, начало светать. Неуклюжее существо на удивление мягко приземлилось в долине, прилегло, но тут же вскочило на лапы – недавно прошел дождь, и земля была сырой. Грозный Волк попытался осмотреть рану мантикоры, но существо дало понять, что помощь ему не требуется, – оно вылизало крыло, затем свернулось клубком, как большой кот, и мгновенно заснуло. Рагх устроился поблизости и мрачно воззрился в небо, затянутое низкими тучами, которые прорезали тонкие нити молний.
Дамон был в мрачном расположении духа, и окружающий ландшафт словно бы отражал его настроение. Редкий кустарник с иссохшими ветками, мертвая сухая трава, одинокие безжизненные деревья, ютящиеся между скалами. Из всех цветов – только бурый и серый, и все проникнуто каким-то леденящим холодом. Они находились в довольно глубокой котловине. Грозный Волк знал, что этот угнетающий уголок – не показатель и что страна, в которую они прибыли, совсем не безжизненная. Он помнил, что, если спускаться вниз по долине, увидишь деревни и что к северу расположены крупные города. Там уютные сухие жилища, в которых топят камины, там их встретят горячий обед и приятная беседа. Там есть жизнь.
– Но почему-то я не могу думать ни о чем другом, кроме смерти, – тихо сказал Дамон.
Он стоял в нескольких ярдах от своих спутников и беспокойно наблюдал за поведением Фионы. Грозный Волк видел, что кожа на ее правой руке вся в волдырях и трещинах от кислоты, что ее роскошные волосы обгорели. Брызги кислоты изуродовали шею и лицо девушки, и Дамон понимал, что прежняя красота никогда уже к ней не вернется, но Фиона по-прежнему была в полубезумном состоянии и пока не замечала собственных ран.
– Дамон, ты думаешь возвратиться в Шрентак, не так ли? – спросил Рагх после долгого общего молчания. Он увидел, как в глазах бывшего рыцаря сверкнула молния, и добавил: – За своим другом Мэлдредом…
– Да, – откликнулся Грозный Волк. Он взглянул на Фиону, которая присела у подножия скалы – земля там была посуше. – Я хочу вернуться, и как можно скорее. Мэлдред ждет, что я приду его искать… – Бывший рыцарь на мгновенье запнулся, потом закончил: – Конечно, если он жив…
– Тебе еще надо разобраться с Нурой Змеедевой, – предупредил Рагх. – Возможно, она все еще в городе.
– Что ж, если она попадется мне на пути, – ответил Дамон.
Нура Змеедева, нага, верная приспешница черной драконицы, в последние месяцы особенно досаждала Дамону. Рагх в прежние времена был ее рабом, и она без конца использовала его кровь для создания отвратительных монстров. Драконид и сейчас был бы ее рабом, если бы Грозный Волк не освободил его.
– Я уверен, Дамон, что Нура обязательно еще перейдет нам дорогу. Мы убьем ее вместе! – Сивак посмотрел на бывшего рыцаря в ожидании его реакции, но тот ничего не ответил.
Длинные черные волосы Грозного Волка под дождем облепили лицо, подчеркивая бронзовый загар. На исхудавшем лице темные выразительные глаза казались огромными, и на дне их плескалась тайна; волевой подбородок был напряжен, как и каждая мышца стройного, но мускулистого тела, едва прикрытого изорванной одеждой. Большая прореха в штанине позволяла видеть на его правой ноге черную драконью чешуйку с серебристой полосой. Кожа вокруг нее была розовой, лишенной загара. Рагх присутствовал при обряде, во время которого старая чародейка удалила мелкие чешуйки. Дамон лежал без сознания, когда целительница гордо заявила, что может убрать большую чешуйку и полностью вылечить Грозного Волка, но только при условии отдельного вознаграждения. В качестве платы за это она потребовала самого Рагха. Разъяренный драконид убил чародейку, спрятал ее труп, а очнувшемуся Дамону сказал, что старуха бросила их и сбежала. Сивак говорил убедительно, и бывший рыцарь поверил ему.
Рагх не очень сожалел о том, что солгал. Он старался быть осторожным с людьми.
Драконид сознавал, что они не очень-то нравятся ему, и говорил себе, что он не то чтобы терпит их, но, скорее, допускает сотрудничество с ними. Дамон привлекал его как сильный союзник, и сивак старался держаться рядом с ним на случай столкновения с Нурой Змеедевой.
– Мы, без сомнения, еще повстречаем ее, Дамон. – повторил Рагх уверенно. – Я тебе обещаю. И мы убьем ее.
Сказав это, драконид лег и, несмотря на моросящий дождь, тут же уснул.
Через несколько часов недовольный Грозный Волк пинком разбудил его:
– Ночевка под открытым небом! Как только я, глупец, это допустил! – Оказалось, что дождь усилился. Дамон еще раз пнул сивака: – Шевелись! Быстрее!
Рагх вскочил на ноги и, мельком взглянув на ногу бывшего рыцаря, заметил, что вокруг большой чешуйки опять появились мелкие.
– Дамон… – окликнул Рагх.
– Я сказал – быстрее!
Драконид обратил внимание, что, пока он спал, вокруг него образовалась лужа и весь бок был у него теперь в грязи. Расстроенный, он принялся было счищать грязь со шкуры, но в следующий момент Дамон повторил свой приказ и жестом указал Рагху на мантикору. Фиона, бледная и промокшая до нитки, уже сидела на спине существа. Грозный Волк мотнул головой в сторону Нового моря, на восток – там виднелось множество черных точек, словно кто-то забрызгал мрачное небо чернилами.
Драконид посмотрел туда и покачал головой:
– Думаешь, это потомки? – В его горле зародился клокочущий рык. – Но, может быть, это просто птицы? Стая больших птиц? – Рагх посмотрел вверх и тут же почувствовал знакомую боль в затылке.
– Это именно потомки! Не вынуждай меня применять силу! – крикнул Дамон и еще раз указал сиваку на мантикору.
– Я предпочел бы сражаться с противником на земле, – произнес Рагх.
Грозный Волк также считал, что лучше было бы встретить тварей на твердой поверхности, а не в воздухе – если бы с ними был Мэлдред и если бы Фиона сохранила свой меч и рассудок. Когда он несколько минут назад заметил потомков, первой мыслью, которая пришла ему в голову, было поскорее сесть на мантикору, улететь отсюда и укрыться в ближайшем городе. Но в следующий момент он осознал: никакой город их не защитит, так они только подставят под удар его жителей. Нет, единственный их шанс – пусть маленький, но шанс – в том, чтобы скрыться в небе и избежать битвы. Принять бой было самым худшим, что можно себе представить при таком распределении сил.
– Мы не можем снова сражаться с ними, сидя на спине этого существа! – продолжал Рагх.
Дамон хмыкнул в ответ, мгновенно вскарабкался на мантикору и уселся впереди Фионы.
– Я насчитал их. Как минимум три дюжины, мой серебристый друг. А у нас на всех один меч. Скоро все эти твари будут здесь, так что если хочешь присоединиться к нам, то поспеши. А если не хочешь то оставайся на своей мокрой, грязной земле и встречай их в одиночку.
Несколько мгновений Рагх пребывал в смятении. Он попытался спрятаться в какую-нибудь щель в скале, подумав, что потомки его не заметят и полетят дальше, преследовать Грозного Волка, ведь в самом деле им нужен именно он – после всего, что он устроил в Шрентаке. Но драконид тут же сообразил, что, пожалуй, некоторые из тварей могут лететь позади других и ненароком застигнуть его одного. В конце концов, он не мог позволить себе умереть прежде, чем отомстит Нуре Змеедеве. А если они выживут в битве с потомками, то Дамон пригодится ему для борьбы с ней.
Грозный Волк тем временем ухватился правой рукой за эфес меча, а в левую взял остатки гривы мантикоры. Существо расправило крылья и стало похоже на огромную летучую мышь.
Рагх поспешил вскарабкаться на спину мантикоры, втиснуться между выступами гребня и всадить когти в шкуру зверя. «Что ж, посмотрим, какие еще трюки знает эта тварь… – подумал он.
– Пока потомки достаточно далеко, – сказал Дамон, когда лапы мантикоры оторвались от земли и они взмыли в небо. – Надеюсь, что мы сможем укрыться от них в этих облаках. – И он указал на мощную темную гряду далеко на западе. – А может, мы ухитримся уйти так далеко, что они от нас отстанут и отправятся восвояси.
За горами Восточной Стены ветер почти утих, а ливень сменился легким дождиком, тихим, спокойным и умиротворяющим. Правда, по мере того как они поднимались вверх и удалялись к западу, заметно холодало. В те времена, когда Дамон рассекал просторы небес на синем драконе с другими Рыцарями Тьмы, у него была военная форма из плотной ткани, так что никакой холод ему тогда не был страшен, но теперь он был одет в лохмотья, к тому же – промокшие. Но если Грозный Волк почти не замечал холода, то сидящую позади него Фиону, одежды которой также были сильно изодраны, била крупная дрожь.
– Что со мной происходит? – прошептал Дамон.
Он полагал, что по всем законам логики ему тоже положено сейчас дрожать – ведь холод действительно пронизывающий.
Несколько часов Грозный Волк нес вахту, дав своим спутникам возможность выспаться. Сам он не спал уже почти трое суток, однако чувствовал себя лишь немного уставшим, но, вместо того чтобы радоваться собственной выносливости, Дамон был взволнован и возмущен этим. Во время вынужденного бодрствования он наблюдал за отметиной на бедре и заметил, что маленькие чешуйки вновь появились вокруг большой – труды старой целительницы пошли прахом. Кожа Грозного Волка постоянно зудела, он чувствовал, что вот-вот покажутся новые наросты.
„Лекарства для меня не существует. Лучше бы я никогда не отправлялся за этим в Шрентак“, – думал Дамон.
Черные потомки не стали бы их преследовать, если бы он держался подальше от города Сабл. Им бы не пришлось теперь лететь на спине этого несчастного израненного существа в холодные владения белого дракона. Мэлдред был бы жив, здоров, и сейчас они бы вместе планировали очередной поход за сокровищами. А Риг и Фиона? Что ж, если бы он не отправился в Шрентак, они, скорее всего, погибли бы оба – от побоев и голода в подземной темнице черной драконицы.
Грозный Волк чувствовал, как дрожит соламнийка. Несмотря на свое помешательство, она сохраняла стойкость – ни на что не жаловалась, ни на потомков, ни, тем более, на холод.
„К ночи тебе станет еще холоднее…“ – подумал Дамон.
Правда, об этом можно было с уверенностью говорить только в одном случае – если они избегнут встречи с потомками и достигнут Южного Эргота. Весь остров, за исключением узкой полоски земли на западном берегу, был покрыт снегом и льдами, по вине белого дракона там дули жестокие холодные ветра. Но их путь лежал дальше, им только нужно было пересечь небольшой ледяной залив к югу от острова, чтобы добраться до заставы Соламнийских Рыцарей на западном берегу. Грозный Волк понимал, что ради собственного спасения можно потерпеть и холод, и льды, и ветер, и все что угодно.
Мантикора поднялась выше и что-то прорычала. Дамон различил ее слова. „Единственный шанс“ – сказала мантикора. Это была первая фраза существа с тех пор, как Грозный Волк освободил его, – тогда в награду за спасение мантикора согласилась доставить их из Шрентака к Южному Эрготу.
Существо взяло курс на юго-запад – туда, где тучи были темнее всего. Оно понимало, что даже если и справилось этой ночью с тремя черными потомками, то на этот раз тварей столько, что оно едва ли сможет сопротивляться. И мантикора снова завыла – громко, протяжно и пронзительно. Дамон разобрал: „Там буря, она укроет нас, иначе мы погибнем“.
Большую часть дня существо работало крыльями, унося седоков все дальше от опасных мест. Казалось, что потомки теперь ни за что не догонят их. Но когда время стало близиться к закату, Грозный Волк заметил, что мантикора сильно устала и ее крылья словно отяжелели от беспрестанной работы. Они уже пролетели над дорогой, которая вела из Утехи в Новый Порт, – из-за дурной погоды на всем пути путешественники заметили только несколько купцов. Теперь им предстояло перелететь через Омраченный Лес, мимо Гавани, и через Квалинести – древний лес, издревле бывший обиталищем эльфов.
Дамон благодаря своему острому обонянию явственно почувствовал запах глинистой почвы. Они уже неподалеку завидели лес, как вдруг отчаянный крик Рагха дал им понять, что черные потомки вновь рядом.
– Их тут не меньше трех дюжин! – закричал драконид так громко, насколько мог позволить его шипящий голос. – Похоже, черная драконица тебя всерьез ненавидит, Дамон Грозный Волк, если прислала за тобой целую армию!
На этот раз сивак испугался по-настоящему: он не просто заметил что-то подозрительное в небе, он отчетливо видел, что твари уже близко. Рагх знал, что в каком-то смысле может считаться их отцом – ведь наверняка кто-то из этой стаи был сотворен Нурой Змеедевой из его крови. Драконид поднял лапу и нащупал у себя на шее и груди уже ставшие привычными глубокие шрамы – это были следы надрезов, сделанных Нурой. Она брала у сивака кровь для своих магических опытов, чтобы создавать потомков и других чудовищ.
– Дамон! Прикажи зверю двигаться быстрее! – крикнул Рагх и в гневе ударил мантикору кулаком по спине. – Я не хочу достаться потомкам! Я должен выжить, чтобы увидеть труп Нуры Змеедевы!
Мантикора старалась изо всех сил, несмотря на усталость, но дышала очень тяжело – точь-в-точь как запыхавшийся человек. Медленно, но уверенно она продвигалась в сторону самой темной тучи. Внезапно воздух вокруг стал невероятно влажным и тяжелым, усилился ветер и послышались раскаты грома. Дамон понял, что начинается сильная буря, и у него пропало всякое желание попасть в самой центр тучи. Синий дракон Грозного Волка сам умел вызывать бурю, так что бывшему Рыцарю Тьмы случалось попадать в подобные переделки, и он прекрасно знал, как неприятно, когда все вокруг грохочет и сверкает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34