Вы предпочитаете подождать или подойти позже?
- Если можно, мы хотели бы подождать, - ответил Томми.
- Хорошо, тогда, может быть, вы посидите в кабинете мистера Вайгеля? - предложила Джин.
Она проводила нас в кабинет, и Томми тайком ей подмигнул. Джин улыбнулась в ответ и прикрыла за нами дверь.
В просторном кабинете стояли большой письменный стол, два кресла, диван и кофейный столик. Повсюду были разбросаны «памятники» - рекламные проспекты завершенных сделок в прозрачной пластиковой упаковке. Вайгель совершал много сделок и хотел, чтобы об этом знали все. На стене висели две фотографии: на одной Вайгель пожимал руку Ли Якокке, на другой - мэру Эду Кочу . Любому китайскому ресторану Нью-Йорка вполне хватило бы одного Коча, чтобы лопнуть от гордости.
Вдоль одной из стен стояли деревянные картотечные ящики. На двух из них было написано: «Завершенные операции». Я подергал ручки. Выдвижные ящики были заперты на ключ.
Томми вышел якобы затем, чтобы попросить Джин приготовить кофе, и вернулся с ключами. Он открыл ящики.
В них в алфавитном порядке стояли папки. Я быстро нашел букву «Т». Дела «Тремонт-капитала» не было. Проклятье! Я еще раз просмотрел папки. Названия многих из них были, очевидно, зашифрованы.
- Что будем делать? - спросил Томми.
- Остается только смотреть все папки подряд, - предложил я.
- Но их здесь не меньше сотни! Мы не управимся и за час! А у нас только двадцать минут.
- Другого варианта нет. Я начинаю с «А», вы - с «Z» и движетесь в обратном направлении.
- Подождите минутку. Может быть, я разберусь с кодовыми названиями.
Я листал только вторую папку, которая оказалась делом о поглощении косметической компании под кодовым названием «Адонис», когда Томми прошептал:
- Нашел! Вот оно!
Он протянул мне папку, озаглавленную «Мюзик-холл».
- Как вы догадались, что это то, что нам нужно? - поразился я.
- «Тремонт-капитал» напомнил мне о Тремонт-авеню в Бронксе. Там был мюзик-холл, одно время очень популярный.
- Отлично! - воскликнул я, хватая папку.
Я никогда не уловил бы связи между «Тремонтом» и Бронксом. Интересно. Я выложил на стол все содержимое папки. Прежде всего я увидел предварительные проекты, а потом и окончательный вариант того проспекта, который я уже видел в Лондоне. Потом шла переписка с юридической конторой «Ван Креф, Херлен», в которой обсуждались различные детали оформления документов. Одно из писем было посвящено проблеме обеспечения анонимности владельцев «Тремонт-капитала». Разумеется, имя владельца там не упоминалось.
Потом я обнаружил письмо на бланке банка «Харцвайгер», подписанное Гансом Дитвайлером. В нем подтверждались номера счетов для денег, которые получил «Тремонт-капитал», продав облигации.
Проклятье. Если те деньги, которые наша компания выложила за облигации, ушли в Швейцарию, то проследить за их движением будет практически невозможно.
Я продолжил поиски и наконец нашел то, что искал. Это был вырванный из блокнота листок желтоватой бумаги. Наверху было нацарапано «СТРУКТУРА» , ниже были вычерчены несколько прямоугольников. Передо мной лежал полный план аферы.
Со стола Вайгеля я взял лист бумаги и стал снимать копию схемы. Меня прервал стук в дверь. Это была Джин.
- Ребята, советую поторопиться. Дик может вернуться с минуты на минуту.
Я поспешно дочертил схему, собрал документы в прежнем порядке, уложил их в папку «Мюзик-холл» и опустил ее в ящик. Потом мы с Томми осмотрели кабинет и убедились, что все осталось на тех же местах, что и до нашего прихода. Мне на глаза попался настольный ежедневник. Я быстро просмотрел записи той недели, на которой была убита Дебби. У Вайгеля были назначены десятки встреч, но на первый взгляд только в Нью-Йорке. Я не нашел никаких намеков на отложенную встречу или на поездку в Лондон.
- Идем, - поторопил меня Томми, и я последовал за ним к двери. Томми остановился у стола Джин и нарочито раздраженным тоном сказал: - Передайте Дику, что мы его ждали. У мистера Смита назначена другая встреча, и мы уже опаздываем. Пусть Дик мне позвонит.
- Представить себе не могу, что такое случилось, - извиняющимся тоном сказала Джин. - Я очень сожалею, что вам и мистеру Смиту пришлось так долго ждать. Я уверена, мистер Вайгель вернется через минуту.
- Мы не можем больше ждать. Всего хорошего.
Мы с Томми вышли в коридор. Два-три сотрудника Вайгеля скучающими взглядами следили за разыгранным нами небольшим спектаклем, достаточно правдоподобным, но не настолько необычным, чтобы он врезался в память. Кабину лифта нам пришлось ждать, казалось, целую вечность. Наконец, двери лифта распахнулись. Кабина была битком набита японскими бизнесменами, клиентами банка «Блумфилд Вайс». Мы стали свидетелями сложного церемониального танца, который должен был решить, кому выходить первым. За спинами японцев маячила лысая голова Дика Вайгеля, который подталкивал своих гостей к выходу. Я увидел Вайгеля прежде, чем он успел заметить меня.
- Томми, быстро к пожарному выходу! - шепнул я.
Томми рванулся к лестнице. Я оказался посреди толпы японцев и не мог проследить за Томми. Вайгель заметил меня.
- Пол, как вы здесь оказались? - с подозрением оглядывая меня, спросил он.
- О, я был в здании и решил заскочить к вам. Я хотел кое-что уточнить относительно тех советов, которые вы дали за ленчем, - сказал я. - Они показались мне очень интересными.
- Ах так, - протянул Вайгель. Он внимательно рассматривал меня, очевидно, пытаясь решить, правду ли я говорю.
Японцы выжидающе смотрели на Вайгеля. Я нервно прокашлялся и добавил:
- Кажется, я выбрал не самое удобное для вас время. Если вы собираетесь на конференцию в Финикс, возможно, мы сможем поболтать там.
Я понимал, что мои слова звучат неубедительно. Взгляд Вайгеля стал более жестким. Я не отвел глаз. Что-то было не так. Вайгель не знал, что именно, но определенно забеспокоился. Он колебался, не зная, что предпринять, но его ждали японские гости.
- Увидимся в Финиксе, - пробормотал он.
Я вошел в кабину лифта, двери захлопнулись, и я с шумом выдохнул. Мое сердце бешено колотилось, кровь стучала в ушах. Мне оставалось только надеяться, что Джин сумеет вывернуться, отвечая на неприятные вопросы, которые ей обязательно задаст Вайгель. Но по крайней мере теперь у меня была схема аферы.
Томми ждал меня в вестибюле. Ему, без сомнения, понравилось это приключение.
- Уф, мы чуть не влипли! - восторженно сверкая глазами, сказал он. - Я только заметил сияние его лысины и тут же бросился со всех ног. Вы говорили с ним? Он что-нибудь заподозрил?
- Не знаю, - ответил я и пожал плечами. - Ну и мерзкий коротышка.
Томми засмеялся.
- Один из лучших служащих банка.
- Надеюсь, что с Джин будет все в порядке, - сказал я.
- Не беспокойтесь. В худшем случае Вайгель ее выгонит, а она все равно собралась уходить. Итак, что мы нашли? Наша операция удалась?
- Удалась, - ответил я, похлопывая себя по карману. - Думаю, эта схема объяснит многое.
- Отлично. Тогда давайте где-нибудь устроимся и посмотрим ее.
- Я очень сожалею, но, думаю, мне не стоит показывать ее вам.
- Почему, черт возьми? - разочарованно воскликнул Томми. - Я только что так рисковал! Меня могли выгнать второй раз на неделе. Я имею право знать. Давайте зайдем куда-нибудь, выпьем кофе, и вы все расскажете.
- Я бы с удовольствием, но...
- Так в чем же дело?
- Я понимаю, мои слова могут показаться несколько напыщенными, но мне бы не хотелось навлекать на вас беду.
Томми взял меня за руку и заглянул мне в глаза.
- Вы правы, это действительно звучит напыщенно. Послушайте, если вам грозит опасность, возможно, я помогу вам выпутаться. Но так не годится. Вы меня заинтриговали. Я могу смириться с риском. Пойдемте, выпьем кофе.
- Ладно, сдаюсь.
Мы отыскали греческую кофейню, заказали две чашки кофе, и я приступил к рассказу.
- Примерно год назад «Блумфилд Вайс» продал нам на двадцать миллионов облигаций частного размещения, выпущенных для компании «Тремонт-капитал». Гарантом должен был выступить банк «Хонсю». Оказалось, что такой гарантии никто никогда не давал. Ни в банке «Хонсю», ни в «Блумфилд Вайс» не сохранилось ни единого документа. Наши инвестиции обеспечиваются только офшорной компанией, не имеющей собственных активов.
- Это плохо, - заметил Томми.
- Еще хуже то, что двое из трех человек, знавших об этом, уже мертвы.
- Ого! - Томми присвистнул. - Одним из них был Грег Шофман?
- Да, - подтвердил я. - Другим - наша лондонская сотрудница Дебби Чейтер.
- Вы знаете, кто ее убил? - спросил Томми.
- Нет. Дебби упала в Темзу и утонула. Думаю, ей помогли утонуть. Кто именно - не знаю. Но хотел бы узнать.
- Так кто же стоит за «Тремонт-капиталом»? - спросил Томми.
- Это я могу предположить, - ответил я.
- Кто вам продал облигации? - спросил Томми.
- Кэш Каллахан.
- А Дик Вайгель все организовал?
- Совершенно верно, - подтвердил я.
- Боже мой! - воскликнул Томми и откинулся на спинку кресла. - Меня вовсе не удивляет, что в афере замешан этот мерзавец Вайгель. Но Кэш? Могу себе представить, что он нарушил правила, поступил непорядочно, но чтобы он зашел так далеко... Ну и подонок!
Пытаясь скорее переварить новость, Томми залпом осушил чашку.
- Значит, Шофман и ваша Дебби Чейтер убиты? А кто третий? - Томми помедлил и снова присвистнул. - Это вы. Послушайте, вам нужно быть поосторожней.
- Знаю, - сказал я. - Теперь вы понимаете, почему я не хотел, чтобы вы стали четвертым.
Томми рассмеялся.
- Об этом не беспокойтесь. Никто не знает, что я в курсе дела. Со мной все будет в порядке. Так куда делись деньги? - спросил он.
- Понятия не имею, - признался я. - Поэтому я и хотел заглянуть в папки Вайгеля. Давайте посмотрим схему.
Я извлек из кармана скопированную мной схему и положил ее на столик. Схема представляла собой несколько прямоугольников, расположенных один над другим. Прямоугольники были соединены сверху вниз стрелками. Очевидно, стрелки указывали направление денежного потока в процессе операции.
В первом прямоугольнике было написано «Два инвестора». Вероятно, под инвесторами подразумевались «Де Джонг» и «Харцвайгер банк».
Стрелка с надписью «$40 млн» шла от первого прямоугольника ко второму, обозначенному СП. Должно быть, это означало «специальный посредник», то есть «Тремонт-капитал». Итак, специальный посредник выпустил облигации и, минуя рынок, продал их за сорок миллионов долларов.
Следующий прямоугольник был обозначен «Счет в швейц. банке». Вероятно, именно этот счет и имел в виду Дитвайлер в своем письме.
Следующий прямоугольник назывался загадочно: «Денежный станок дядюшки Сэма». Я понятия не имел, что бы это могло быть. Ниже располагалось еще несколько прямоугольников с надписями «высокоприбыльные инвестиции», а рядом со стрелками стояли цифры: «$150-200 млн.». Очевидно, «денежный станок дядюшки Сэма» был очень производительным: в него входило всего сорок миллионов долларов, а выходило из станка сто пятьдесят-двести миллионов. Действительно, настоящий станок для печатания ассигнаций.
Под схемой были пояснения, которые немного проясняли суть операции:
«Инвестировать на 8-10 лет. Продать или сломать денежный станок. Забрать прибыль из СП в виде дивидендов. Они составят около $50 млн. Если возможно, погасить облигации.»
- Вам это о чем-нибудь говорит? - спросил Томми.
Я на минуту задумался.
- Что ж, я не знаю, что такое «денежный станок дядюшки Сэма», но все остальное более или менее понятно.
Сорок миллионов долларов, полученные «Тремонт-капиталом», помещаются на счет в швейцарском банке. Затем эти деньги используются для покупки или, быть может, для монтажа таинственного денежного станка. В нем деньги каким-то образом превращаются в двести миллионов долларов. Их вкладывают в высокоприбыльные инвестиции. Приблизительно через восемь лет станок продают. Поступления, к тому времени довольно значительные, снова оказываются в «Тремонт-капитале». Потом погашаются облигации на сорок миллионов долларов. Вся прибыль от инвестиций сверх процентов по облигациям частного размещения выплачивается «Тремонт-капиталом» в виде дивидендов. По оценкам Вайгеля эта прибыль составит около пятидесяти миллионов долларов. Итак, Вайгель и его сообщники занимают сорок миллионов долларов, с помощью этих денег зарабатывают пятьдесят миллионов долларов лично для себя, а потом возвращают сорок миллионов - и никто ничего не замечает.
- Но зачем такие сложности? - не понял Томми. - Почему бы просто не оставить себе эти сорок миллионов?
- Это очень умный ход. Если преступники возвратят деньги, никто ничего не заметит. Преступники будут жить той же жизнью, лишь разбогатев на пятьдесят миллионов долларов, и, возможно, попытаются провернуть ту же аферу еще раз. Если же они из жадности не вернут занятые сорок миллионов, то начнется расследование, и их могут схватить за руку.
- Двадцать миллионов долларов они получили от вашей компании. Где они нашли еще двадцать миллионов? - спросил Томми.
- В цюрихском банке «Харцвайгер», - ответил я. - Я разговаривал с неким герром Дитвайлером из этого банка, так он сделал вид, что никогда не слышал о «Тремонт-капитале». Должно быть, получил неплохую взятку. Поэтому они и пользуются счетами в «Харцвайгер банке», где герр Дитвайлер может лично следить за судьбой денег.
- Понятно. Итак, заняв сорок миллионов долларов, они делают кучу денег. Что такое «денежный станок дядюшки Сэма»?
Я покачал головой.
- Не знаю. Похоже, в этом проклятом «станке» ключ ко всей операции. Понятия не имею, что это за чертовщина.
- Может быть, это какое-то правительственное агентство? - предположил Томми.
- Возможно, - сказал я. - Но я не понимаю, как можно разбогатеть, отдав деньги государственному учреждению.
- Может, под «дядюшкой Сэмом» подразумевается армия? - гадал Томми. - Многие зарабатывают на армии. Оборонные контракты и все такое прочее.
- Возможно, - согласился я.
Мы еще несколько минут обсуждали различные варианты, но разумного объяснения так и не нашли.
- Итак, чем я могу помочь? - спросил Томми.
- Вы уверены, что хотите помогать? - возразил я. - Теперь вы знаете, что случилось с Дебби Чейтер и Грегом Шофманом.
- Послушайте, я - безработный, и мне чем-то нужно занять себя. К тому же это интереснее, чем продавать облигации. И чем больше я разворошу это осиное гнездо под названием «Блумфилд Вайс», тем лучше.
- В таком случае вы можете попытаться что-то узнать о судьбе Грега Шофмана, - предложил я и рассказал о своих безуспешных попытках. - Я хотел бы знать, кто убил его. Не менее важно узнать, что ему стало известно перед смертью. Не исключено, что он раскопал какие-то убедительные факты, уличающие Кэша и Вайгеля. Я бы сделал это сам, но меня долгое время не будет в Нью-Йорке. Если вы обнаружите что-нибудь интересное, позвоните мне на конференцию.
Томми заверил меня, что сделает все от него зависящее, мы расплатились, вышли из кофейни и расстались.
Томми мне нравился. Какое-то время я укорял себя, что без особой нужды подвергаю его опасности. Нет, решил я, это просто глупо. Я знал больше Томми, и тем не менее мне, похоже, ничто не угрожало.
Я вернулся в отель потный, уставший, измученный жарой. На телефонном аппарате горела красная лампочка. Я не обратил на нее внимания и прежде всего направился под душ. Остыв под струями холодной воды и почувствовав себя гораздо лучше, я подошел, наконец, к телефону и включил запись на автоответчике. Оказалось, что на следующий день в Нью-Йорк прилетает Хамилтон. Он предлагал встретиться в фешенебельном итальянском ресторане в Ист-сайде. Это хорошо. В моей голове все перепуталось. Если я обстоятельно поговорю с Хамилтоном, все станет на свои места.
Следующий день был последним перед отлетом в Финикс. На утро у меня были запланированы визиты в два инвестиционных банка. В одном из них очень настойчивый карлик по фамилии Кеттеринг долго читал мне лекцию о тех неограниченных возможностях, которые будто бы представляются в погрязшей в долгах Южной Америке. Меня совершенно не интересовала Южная Америка, Кеттеринг это чувствовал и едва не ругал меня последними словами. Все же ему удалось внушить мне мысль, что только идиот не может понять великие финансовые возможности, которые открывает этот континент. К концу разговора я готов был послать Кеттеринга к черту.
Утро было потрачено зря. Усталый и раздосадованный, я решил пройти из офиса инвестиционного банка до ресторана пешком. Мне позарез нужен был глоток свежего воздуха, хотя бы нью-йоркского - горячего, пыльного и в то же время влажного. Я медленно брел по городу, пересекая узкие улицы и широкие авеню, осматриваясь по сторонам.
Я шел по пустынной узкой улице. Высокие здания, стоявшие по обеим ее сторонам вплотную друг к другу, превращали улицу в глубокое ущелье. Здесь вокруг аккуратно расстеленных ковриков, акустического оборудования и набора примитивных ударных инструментов собралась группа коренастых, крепких мужчин, укутанных в большие пончо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
- Если можно, мы хотели бы подождать, - ответил Томми.
- Хорошо, тогда, может быть, вы посидите в кабинете мистера Вайгеля? - предложила Джин.
Она проводила нас в кабинет, и Томми тайком ей подмигнул. Джин улыбнулась в ответ и прикрыла за нами дверь.
В просторном кабинете стояли большой письменный стол, два кресла, диван и кофейный столик. Повсюду были разбросаны «памятники» - рекламные проспекты завершенных сделок в прозрачной пластиковой упаковке. Вайгель совершал много сделок и хотел, чтобы об этом знали все. На стене висели две фотографии: на одной Вайгель пожимал руку Ли Якокке, на другой - мэру Эду Кочу . Любому китайскому ресторану Нью-Йорка вполне хватило бы одного Коча, чтобы лопнуть от гордости.
Вдоль одной из стен стояли деревянные картотечные ящики. На двух из них было написано: «Завершенные операции». Я подергал ручки. Выдвижные ящики были заперты на ключ.
Томми вышел якобы затем, чтобы попросить Джин приготовить кофе, и вернулся с ключами. Он открыл ящики.
В них в алфавитном порядке стояли папки. Я быстро нашел букву «Т». Дела «Тремонт-капитала» не было. Проклятье! Я еще раз просмотрел папки. Названия многих из них были, очевидно, зашифрованы.
- Что будем делать? - спросил Томми.
- Остается только смотреть все папки подряд, - предложил я.
- Но их здесь не меньше сотни! Мы не управимся и за час! А у нас только двадцать минут.
- Другого варианта нет. Я начинаю с «А», вы - с «Z» и движетесь в обратном направлении.
- Подождите минутку. Может быть, я разберусь с кодовыми названиями.
Я листал только вторую папку, которая оказалась делом о поглощении косметической компании под кодовым названием «Адонис», когда Томми прошептал:
- Нашел! Вот оно!
Он протянул мне папку, озаглавленную «Мюзик-холл».
- Как вы догадались, что это то, что нам нужно? - поразился я.
- «Тремонт-капитал» напомнил мне о Тремонт-авеню в Бронксе. Там был мюзик-холл, одно время очень популярный.
- Отлично! - воскликнул я, хватая папку.
Я никогда не уловил бы связи между «Тремонтом» и Бронксом. Интересно. Я выложил на стол все содержимое папки. Прежде всего я увидел предварительные проекты, а потом и окончательный вариант того проспекта, который я уже видел в Лондоне. Потом шла переписка с юридической конторой «Ван Креф, Херлен», в которой обсуждались различные детали оформления документов. Одно из писем было посвящено проблеме обеспечения анонимности владельцев «Тремонт-капитала». Разумеется, имя владельца там не упоминалось.
Потом я обнаружил письмо на бланке банка «Харцвайгер», подписанное Гансом Дитвайлером. В нем подтверждались номера счетов для денег, которые получил «Тремонт-капитал», продав облигации.
Проклятье. Если те деньги, которые наша компания выложила за облигации, ушли в Швейцарию, то проследить за их движением будет практически невозможно.
Я продолжил поиски и наконец нашел то, что искал. Это был вырванный из блокнота листок желтоватой бумаги. Наверху было нацарапано «СТРУКТУРА» , ниже были вычерчены несколько прямоугольников. Передо мной лежал полный план аферы.
Со стола Вайгеля я взял лист бумаги и стал снимать копию схемы. Меня прервал стук в дверь. Это была Джин.
- Ребята, советую поторопиться. Дик может вернуться с минуты на минуту.
Я поспешно дочертил схему, собрал документы в прежнем порядке, уложил их в папку «Мюзик-холл» и опустил ее в ящик. Потом мы с Томми осмотрели кабинет и убедились, что все осталось на тех же местах, что и до нашего прихода. Мне на глаза попался настольный ежедневник. Я быстро просмотрел записи той недели, на которой была убита Дебби. У Вайгеля были назначены десятки встреч, но на первый взгляд только в Нью-Йорке. Я не нашел никаких намеков на отложенную встречу или на поездку в Лондон.
- Идем, - поторопил меня Томми, и я последовал за ним к двери. Томми остановился у стола Джин и нарочито раздраженным тоном сказал: - Передайте Дику, что мы его ждали. У мистера Смита назначена другая встреча, и мы уже опаздываем. Пусть Дик мне позвонит.
- Представить себе не могу, что такое случилось, - извиняющимся тоном сказала Джин. - Я очень сожалею, что вам и мистеру Смиту пришлось так долго ждать. Я уверена, мистер Вайгель вернется через минуту.
- Мы не можем больше ждать. Всего хорошего.
Мы с Томми вышли в коридор. Два-три сотрудника Вайгеля скучающими взглядами следили за разыгранным нами небольшим спектаклем, достаточно правдоподобным, но не настолько необычным, чтобы он врезался в память. Кабину лифта нам пришлось ждать, казалось, целую вечность. Наконец, двери лифта распахнулись. Кабина была битком набита японскими бизнесменами, клиентами банка «Блумфилд Вайс». Мы стали свидетелями сложного церемониального танца, который должен был решить, кому выходить первым. За спинами японцев маячила лысая голова Дика Вайгеля, который подталкивал своих гостей к выходу. Я увидел Вайгеля прежде, чем он успел заметить меня.
- Томми, быстро к пожарному выходу! - шепнул я.
Томми рванулся к лестнице. Я оказался посреди толпы японцев и не мог проследить за Томми. Вайгель заметил меня.
- Пол, как вы здесь оказались? - с подозрением оглядывая меня, спросил он.
- О, я был в здании и решил заскочить к вам. Я хотел кое-что уточнить относительно тех советов, которые вы дали за ленчем, - сказал я. - Они показались мне очень интересными.
- Ах так, - протянул Вайгель. Он внимательно рассматривал меня, очевидно, пытаясь решить, правду ли я говорю.
Японцы выжидающе смотрели на Вайгеля. Я нервно прокашлялся и добавил:
- Кажется, я выбрал не самое удобное для вас время. Если вы собираетесь на конференцию в Финикс, возможно, мы сможем поболтать там.
Я понимал, что мои слова звучат неубедительно. Взгляд Вайгеля стал более жестким. Я не отвел глаз. Что-то было не так. Вайгель не знал, что именно, но определенно забеспокоился. Он колебался, не зная, что предпринять, но его ждали японские гости.
- Увидимся в Финиксе, - пробормотал он.
Я вошел в кабину лифта, двери захлопнулись, и я с шумом выдохнул. Мое сердце бешено колотилось, кровь стучала в ушах. Мне оставалось только надеяться, что Джин сумеет вывернуться, отвечая на неприятные вопросы, которые ей обязательно задаст Вайгель. Но по крайней мере теперь у меня была схема аферы.
Томми ждал меня в вестибюле. Ему, без сомнения, понравилось это приключение.
- Уф, мы чуть не влипли! - восторженно сверкая глазами, сказал он. - Я только заметил сияние его лысины и тут же бросился со всех ног. Вы говорили с ним? Он что-нибудь заподозрил?
- Не знаю, - ответил я и пожал плечами. - Ну и мерзкий коротышка.
Томми засмеялся.
- Один из лучших служащих банка.
- Надеюсь, что с Джин будет все в порядке, - сказал я.
- Не беспокойтесь. В худшем случае Вайгель ее выгонит, а она все равно собралась уходить. Итак, что мы нашли? Наша операция удалась?
- Удалась, - ответил я, похлопывая себя по карману. - Думаю, эта схема объяснит многое.
- Отлично. Тогда давайте где-нибудь устроимся и посмотрим ее.
- Я очень сожалею, но, думаю, мне не стоит показывать ее вам.
- Почему, черт возьми? - разочарованно воскликнул Томми. - Я только что так рисковал! Меня могли выгнать второй раз на неделе. Я имею право знать. Давайте зайдем куда-нибудь, выпьем кофе, и вы все расскажете.
- Я бы с удовольствием, но...
- Так в чем же дело?
- Я понимаю, мои слова могут показаться несколько напыщенными, но мне бы не хотелось навлекать на вас беду.
Томми взял меня за руку и заглянул мне в глаза.
- Вы правы, это действительно звучит напыщенно. Послушайте, если вам грозит опасность, возможно, я помогу вам выпутаться. Но так не годится. Вы меня заинтриговали. Я могу смириться с риском. Пойдемте, выпьем кофе.
- Ладно, сдаюсь.
Мы отыскали греческую кофейню, заказали две чашки кофе, и я приступил к рассказу.
- Примерно год назад «Блумфилд Вайс» продал нам на двадцать миллионов облигаций частного размещения, выпущенных для компании «Тремонт-капитал». Гарантом должен был выступить банк «Хонсю». Оказалось, что такой гарантии никто никогда не давал. Ни в банке «Хонсю», ни в «Блумфилд Вайс» не сохранилось ни единого документа. Наши инвестиции обеспечиваются только офшорной компанией, не имеющей собственных активов.
- Это плохо, - заметил Томми.
- Еще хуже то, что двое из трех человек, знавших об этом, уже мертвы.
- Ого! - Томми присвистнул. - Одним из них был Грег Шофман?
- Да, - подтвердил я. - Другим - наша лондонская сотрудница Дебби Чейтер.
- Вы знаете, кто ее убил? - спросил Томми.
- Нет. Дебби упала в Темзу и утонула. Думаю, ей помогли утонуть. Кто именно - не знаю. Но хотел бы узнать.
- Так кто же стоит за «Тремонт-капиталом»? - спросил Томми.
- Это я могу предположить, - ответил я.
- Кто вам продал облигации? - спросил Томми.
- Кэш Каллахан.
- А Дик Вайгель все организовал?
- Совершенно верно, - подтвердил я.
- Боже мой! - воскликнул Томми и откинулся на спинку кресла. - Меня вовсе не удивляет, что в афере замешан этот мерзавец Вайгель. Но Кэш? Могу себе представить, что он нарушил правила, поступил непорядочно, но чтобы он зашел так далеко... Ну и подонок!
Пытаясь скорее переварить новость, Томми залпом осушил чашку.
- Значит, Шофман и ваша Дебби Чейтер убиты? А кто третий? - Томми помедлил и снова присвистнул. - Это вы. Послушайте, вам нужно быть поосторожней.
- Знаю, - сказал я. - Теперь вы понимаете, почему я не хотел, чтобы вы стали четвертым.
Томми рассмеялся.
- Об этом не беспокойтесь. Никто не знает, что я в курсе дела. Со мной все будет в порядке. Так куда делись деньги? - спросил он.
- Понятия не имею, - признался я. - Поэтому я и хотел заглянуть в папки Вайгеля. Давайте посмотрим схему.
Я извлек из кармана скопированную мной схему и положил ее на столик. Схема представляла собой несколько прямоугольников, расположенных один над другим. Прямоугольники были соединены сверху вниз стрелками. Очевидно, стрелки указывали направление денежного потока в процессе операции.
В первом прямоугольнике было написано «Два инвестора». Вероятно, под инвесторами подразумевались «Де Джонг» и «Харцвайгер банк».
Стрелка с надписью «$40 млн» шла от первого прямоугольника ко второму, обозначенному СП. Должно быть, это означало «специальный посредник», то есть «Тремонт-капитал». Итак, специальный посредник выпустил облигации и, минуя рынок, продал их за сорок миллионов долларов.
Следующий прямоугольник был обозначен «Счет в швейц. банке». Вероятно, именно этот счет и имел в виду Дитвайлер в своем письме.
Следующий прямоугольник назывался загадочно: «Денежный станок дядюшки Сэма». Я понятия не имел, что бы это могло быть. Ниже располагалось еще несколько прямоугольников с надписями «высокоприбыльные инвестиции», а рядом со стрелками стояли цифры: «$150-200 млн.». Очевидно, «денежный станок дядюшки Сэма» был очень производительным: в него входило всего сорок миллионов долларов, а выходило из станка сто пятьдесят-двести миллионов. Действительно, настоящий станок для печатания ассигнаций.
Под схемой были пояснения, которые немного проясняли суть операции:
«Инвестировать на 8-10 лет. Продать или сломать денежный станок. Забрать прибыль из СП в виде дивидендов. Они составят около $50 млн. Если возможно, погасить облигации.»
- Вам это о чем-нибудь говорит? - спросил Томми.
Я на минуту задумался.
- Что ж, я не знаю, что такое «денежный станок дядюшки Сэма», но все остальное более или менее понятно.
Сорок миллионов долларов, полученные «Тремонт-капиталом», помещаются на счет в швейцарском банке. Затем эти деньги используются для покупки или, быть может, для монтажа таинственного денежного станка. В нем деньги каким-то образом превращаются в двести миллионов долларов. Их вкладывают в высокоприбыльные инвестиции. Приблизительно через восемь лет станок продают. Поступления, к тому времени довольно значительные, снова оказываются в «Тремонт-капитале». Потом погашаются облигации на сорок миллионов долларов. Вся прибыль от инвестиций сверх процентов по облигациям частного размещения выплачивается «Тремонт-капиталом» в виде дивидендов. По оценкам Вайгеля эта прибыль составит около пятидесяти миллионов долларов. Итак, Вайгель и его сообщники занимают сорок миллионов долларов, с помощью этих денег зарабатывают пятьдесят миллионов долларов лично для себя, а потом возвращают сорок миллионов - и никто ничего не замечает.
- Но зачем такие сложности? - не понял Томми. - Почему бы просто не оставить себе эти сорок миллионов?
- Это очень умный ход. Если преступники возвратят деньги, никто ничего не заметит. Преступники будут жить той же жизнью, лишь разбогатев на пятьдесят миллионов долларов, и, возможно, попытаются провернуть ту же аферу еще раз. Если же они из жадности не вернут занятые сорок миллионов, то начнется расследование, и их могут схватить за руку.
- Двадцать миллионов долларов они получили от вашей компании. Где они нашли еще двадцать миллионов? - спросил Томми.
- В цюрихском банке «Харцвайгер», - ответил я. - Я разговаривал с неким герром Дитвайлером из этого банка, так он сделал вид, что никогда не слышал о «Тремонт-капитале». Должно быть, получил неплохую взятку. Поэтому они и пользуются счетами в «Харцвайгер банке», где герр Дитвайлер может лично следить за судьбой денег.
- Понятно. Итак, заняв сорок миллионов долларов, они делают кучу денег. Что такое «денежный станок дядюшки Сэма»?
Я покачал головой.
- Не знаю. Похоже, в этом проклятом «станке» ключ ко всей операции. Понятия не имею, что это за чертовщина.
- Может быть, это какое-то правительственное агентство? - предположил Томми.
- Возможно, - сказал я. - Но я не понимаю, как можно разбогатеть, отдав деньги государственному учреждению.
- Может, под «дядюшкой Сэмом» подразумевается армия? - гадал Томми. - Многие зарабатывают на армии. Оборонные контракты и все такое прочее.
- Возможно, - согласился я.
Мы еще несколько минут обсуждали различные варианты, но разумного объяснения так и не нашли.
- Итак, чем я могу помочь? - спросил Томми.
- Вы уверены, что хотите помогать? - возразил я. - Теперь вы знаете, что случилось с Дебби Чейтер и Грегом Шофманом.
- Послушайте, я - безработный, и мне чем-то нужно занять себя. К тому же это интереснее, чем продавать облигации. И чем больше я разворошу это осиное гнездо под названием «Блумфилд Вайс», тем лучше.
- В таком случае вы можете попытаться что-то узнать о судьбе Грега Шофмана, - предложил я и рассказал о своих безуспешных попытках. - Я хотел бы знать, кто убил его. Не менее важно узнать, что ему стало известно перед смертью. Не исключено, что он раскопал какие-то убедительные факты, уличающие Кэша и Вайгеля. Я бы сделал это сам, но меня долгое время не будет в Нью-Йорке. Если вы обнаружите что-нибудь интересное, позвоните мне на конференцию.
Томми заверил меня, что сделает все от него зависящее, мы расплатились, вышли из кофейни и расстались.
Томми мне нравился. Какое-то время я укорял себя, что без особой нужды подвергаю его опасности. Нет, решил я, это просто глупо. Я знал больше Томми, и тем не менее мне, похоже, ничто не угрожало.
Я вернулся в отель потный, уставший, измученный жарой. На телефонном аппарате горела красная лампочка. Я не обратил на нее внимания и прежде всего направился под душ. Остыв под струями холодной воды и почувствовав себя гораздо лучше, я подошел, наконец, к телефону и включил запись на автоответчике. Оказалось, что на следующий день в Нью-Йорк прилетает Хамилтон. Он предлагал встретиться в фешенебельном итальянском ресторане в Ист-сайде. Это хорошо. В моей голове все перепуталось. Если я обстоятельно поговорю с Хамилтоном, все станет на свои места.
Следующий день был последним перед отлетом в Финикс. На утро у меня были запланированы визиты в два инвестиционных банка. В одном из них очень настойчивый карлик по фамилии Кеттеринг долго читал мне лекцию о тех неограниченных возможностях, которые будто бы представляются в погрязшей в долгах Южной Америке. Меня совершенно не интересовала Южная Америка, Кеттеринг это чувствовал и едва не ругал меня последними словами. Все же ему удалось внушить мне мысль, что только идиот не может понять великие финансовые возможности, которые открывает этот континент. К концу разговора я готов был послать Кеттеринга к черту.
Утро было потрачено зря. Усталый и раздосадованный, я решил пройти из офиса инвестиционного банка до ресторана пешком. Мне позарез нужен был глоток свежего воздуха, хотя бы нью-йоркского - горячего, пыльного и в то же время влажного. Я медленно брел по городу, пересекая узкие улицы и широкие авеню, осматриваясь по сторонам.
Я шел по пустынной узкой улице. Высокие здания, стоявшие по обеим ее сторонам вплотную друг к другу, превращали улицу в глубокое ущелье. Здесь вокруг аккуратно расстеленных ковриков, акустического оборудования и набора примитивных ударных инструментов собралась группа коренастых, крепких мужчин, укутанных в большие пончо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43