— Как он сюда попал? — спросил Славка вроде бы сердито, точно обвиняя меня во всех смертных грехах. — Я даже не знал, что вы знакомы…
— Слава… — пробормотала я. — Я ничего не понимаю. Я вошла, а он лежит… и в кармане его плаща мои ключи. Что это вообще такое, Слава…
— Успокойся, — сказал он и обнял меня. Мне сразу же сделалось легче: если следователь прокуратуры обнимается со мной при свидетелях, значит, хотя бы он не считает меня убийцей. — Рассказывай, как это произошло? — когда я наконец успокоилась и даже смогла выпить кофе, спросил Славка. Он был мужем Ольги Сориной, моей подруги, и на его поддержку я очень рассчитывала. Вопрос поставил меня в тупик.
— Что произошло? — испуганно прошептала я.
— Ну… как ты его обнаружила, — вроде бы смутился Славик. Я кашлянула и уже в который раз поведала свою историю. Славка хмурился, а под конец даже поморщился. — Да. Чепуха получается. Вы даже не были знакомы…
— Были, — перебила я. — Нас познакомила твоя жена. Помнишь, вы отмечали Восьмое марта в “Старой мельнице”? Ты болел, я пошла с Ольгой, и она нас познакомила… То есть мы разговаривали, и в этот момент подошел он…
— Хорошо, хорошо, но ведь это не объясняет, что он делал в твоей квартире?
— Не объясняет, — согласилась я.
— И как он в нее вошел, тоже не объясняет…
— Я не знаю, Слава…
— Успокойся… Вы… — Он покосился на мужчину с усами, занятого своими бумагами, и перешел на шепот:
— Вы продолжили знакомство?
— Нет, — кусая губы, ответила я. — Я его не приглашала, не давала ему ключей, я вообще его не видела.. давно. Славик, я ничего не понимаю. Это какой-то кошмар. Кому взбрело в голову убить его здесь… Извини, кажется, я не соображаю, что говорю…
— Алла, я понимаю твое состояние, но и ты пойми, это ведь не просто убийство. Он не шофер такси… Хотя, будь он шофером, и тогда неприятностей у тебя бы хватило, а теперь… В общем, если ты что-нибудь знаешь… лучше рассказать сейчас.
Я непроизвольно вытянулась, расправила плечи и сказала торжественно, точно присягала на верность Отчизне:
— Ему нечего делать в моей квартире. Я не приглашала его и никому не давала ключи. Я понятия не имею, как он здесь оказался. — Между прочим, я говорила чистую правду, но что-то подсказывало мне, что мало кто поверит в нее.
Этот кошмар длился до глубокой ночи, разные люди по несколько раз задавали мне одни и те же вопросы, и я с минуты на минуту ожидала, что меня отправят в тюрьму.
— Расскажите, что вы делали сегодня вечером?
Я потерла виски, пытаясь вспомнить. Что же я делала сегодня? Сегодня? Неужели всего несколько .часов назад я разъезжала по магазинам, досадовала, когда в машине кончился бензин… Не может быть, кажется, все это было в другой жизни…
— До четырех я работала с автором, — стараясь держаться спокойно, начала я. — Дело в том, что я пишу книгу, то есть я помогаю в ее написании. Виноградова Юлия Васильевна решила выпустить свои воспоминания… Вы, наверное, о ней слышали… Так вот, до четырех мы работали, затем я поехала в редакцию “Вечерки”, мне нужны были кое-какие материалы… Потом отправилась в универмаг, искала люстру и тюль на окно в кухне, потом заглянула еще в несколько магазинов в центре, а потом поехала сюда.
— Во сколько вы покинули редакцию?
— Что-то около пяти.
— Начиная с этого времени вы встречали кого-нибудь из знакомых?
— Нет, — пожала я плечами и похолодела от неожиданной догадки. — Вы имеете в виду, есть ли у меня алиби?
Мужчина, задававший мне эти вопросы (он так и не представился), кисло улыбнулся.
— Я просто спрашиваю. Кстати, ваш долг помочь следствию.
— Я помогаю, — неожиданно разозлилась я. — Но я никого не убивала, если вы намекаете на это. Я…
— Успокойтесь. — Он поморщился и стал крутить авторучку в руках. Почему-то это меня здорово раздражало.
В кухню вошел еще один тип, наклонился к уху следователя и что-то торопливо зашептал.
— Во сколько вы сюда приехали? — кивнув, спросил он.
— Точно не знаю, но как только увидела его, вызвала “Скорую”, а потом милицию. А до этого у меня бензин кончился. Мне мужчина помог, на “Жигулях”, четвертая модель, номер… или 127, или 125, в общем, почти как на моей машине. Когда я уезжала с заправки, было десять минут восьмого.
— И где у вас кончился бензин? — спросил он, хмуро разглядывая меня. Ясно, что ни слову из сказанного мной он не верил. Даже удивительно, как это разозлило меня. Мало того что в моей квартире труп и я до смерти напугана, так меня еще подозревают во всех смертных грехах.
— Недалеко от Главпочтамта, — ответила я. — Не помню, как называется улица. Там рядом дом с высоким забором… собаки лаяли. Подъехал мужчина на “КамАЗе”, я у него канистру спрашивала. Это было около семи. Бензин кончился в 18.40, это я точно помню.
Я была почти уверена, что из своей квартиры отправлюсь прямиком в тюрьму, это лишь вопрос времени, но господа, набившие мое жилище до отказа, постепенно разъезжались, труп тоже увезли, а о том, что меня немедленно арестуют, еще не было сказано ни слова.
— Расскажите-ка об этом Олеге, — закуривая, попросил следователь, лицо его выглядело усталым, даже измученным.
— Олег? — Я пожала плечами. — Нормальный парень.
— Фамилия у него есть?
— Конечно. Исаев, живет где-то на Ильинской, новый дом. Он занимается ремонтом квартир. Познакомились у подруги. Когда купила эту квартиру, обратилась к нему.
— Какие у вас отношения? — Очередной вопрос вызвал у меня нечто похожее на удивление.
— Отношения? Нормальные.
— Он женат?
— Олег? Да, дочка в школе учится, кажется, в третьем классе.
— Этот Олег помогает вам с ремонтом, у него ключи от вашей квартиры, то есть вы ему доверяете, выходит, он человеке вам не чужой?
От эдакой наглости я вовсе перестала бояться, смерила вопрошавшего суровым взглядом и заявила:
— Это у вас выходит, а у меня нет. Я плачу Исаеву деньги, и немалые, между прочим. Так что о близких отношениях речи быть не может. А ключи у него, конечно, есть, я ведь живу в другом районе, то и дело бегать сюда, чтобы дверь открыть или закрыть, не имею возможности. К тому же, как вы видите, украсть из квартиры нечего, не считая мебели.
— Конечно. Вы собирались переезжать?
— Да. На днях. Я когда заметила свет, решила, что Олег еще здесь, хотела поговорить по поводу переезда.
— Он обещал помочь?
— Обещал. Я не замужем, так что приходится самой обо всем заботиться.
— Понятно. Он обычно приезжает на машине?
— Да. У него “девятка”. Белая. Номер не помню, не обращала внимания.
— Сегодня здесь видели такую.
— У соседа со второго этажа тоже “девятка” и тоже белая…
— И это нам известно, — усмехнулся следователь. — Осталось только установить, кто в какое время оставлял ее у подъезда.
— Вы думаете, Олег? Это же глупость. Зачем ему убивать Акимова? — возмутилась я.
— Я и не говорю, что он убил. Алла Сергеевна, а вы не находите, что ваша история выглядит… стран-но, мягко говоря?
— Нахожу. Только это вовсе не моя история. Я не меньше вашего хотела бы знать, что потребовалось прокурору в моей квартире?
— А может, вы все-таки догадываетесь?
— Как только начну догадываться, вы узнаете об этом первым. — Он вроде бы удивился, а я закрыла глаза и сказала резко:
— Извините, у меня голова болит, и вообще я очень устала. Не могли бы мы отложить разговор, тем более что сказать мне больше нечего.
В кухне появился Славка. Я думала, он покинул квартиру, оказывается, ошиблась. Его присутствие меня успокоило, хотя, чем он мог бы мне помочь, на ум не приходило.
— Поедем к нам, — сказал Славка. Я нахмурилась, пытаясь сообразить, что он имел в виду, и с облегчением поняла, что говорит он вовсе не о прокуратуре, а о своей квартире.
— Спасибо, — пробормотала я. Самое невероятное, что никто не возражал, и через некоторое время мы на моей машине отправились к нему домой. — думала, меня арестуют, — заметила я со вздохом.
— История дерьмовая, — покачал головой Слав-. — Надо бы хуже, да хуже не бывает. Начальство теперь с потрохами сожрет. Ты правда ничего не знаешь? Ведь зачем-то он пришел к тебе? И эти ключи?
— Не начинай все сначала, — огрызнулась я. — его не приглашала и ключей не давала, могу поклясться бессмертной душой, хотя ты все равно не поверишь.
— Прекрати, — обиделся он. — С какой стати мне верить?
— Со мной все разговаривают, как… — Я махнула рукой и отвернулась к окну.
— Утром будут известны результаты вскрытия. Очень надеюсь, что у тебя на момент его смерти есть алиби.
Я только покачала головой. Славка с женой Ольгой жили в новом малоквартирном доме на Спасской. В гостиной горел свет.
— Черт… я ведь даже не позвонил, — вспомнил Славка. — Ольга, наверное, голову ломает, куда я пропал.
— Она вышла на работу?
— Нет, еще на больничном, завтра к врачу, поэтому скорее всего о новостях не знает, если не позвонила в прокуратуру… Хотя об убийстве будут пока помалкивать.
— А журналисты? — поднимаясь по лестнице на второй этаж, спросила я.
— Журналисты — это самое скверное, — хмыкнул Славка. — Надо ведь как-то объяснить, что, к примеру, делал прокурор в квартире молодой незамужней девушки.
— Лучше бы я вышла замуж за Виктора Львовича, — усмехнулась я, имея в виду нашего редактора. Год назад он и в самом деле предлагал мне руку и сердце.
— Тот факт, что прокурор убит в квартире молодой женщины, — вздохнул Славка, — всех и каждого мгновенно заставит подозревать одно и то же. Я ясно выражаюсь или растолковать?
— Выражаешься ты туманно, но доходчиво, — фыркнула я. Славка позвонил, дверь распахнулась, и я увидела Ольгу в голубой пижаме.
— Ты чего так поздно… — начала она и тут заметила меня. — Что случилось? — спросила она испуганно. Я бы тоже перепугалась, обнаружив темной ночью на своем пороге мужа и лучшую подругу с физиономиями, на которых читалось нечто подозрительно похожее на панику.
— Акимов убит, — заявил Славка, пропуская меня в квартиру. Ольга тоже работала в прокуратуре, и объяснять ей, кто такой Акимов, было без надобности.
— Как убит? — удивилась она.
— Ножом… Какой-то псих дважды ударил его, в грудь и в живот. Говорят, умер мгновенно. И произошло все это в Алкиной квартире.
— Что? — Ольга вцепилась в дверной косяк и только благодаря этому смогла удержаться на ногах. — У тебя в квартире? — пробормотала она. — Как же так…
— Если ты спрашиваешь, как он там очутился, понятия не имею, — отрезала я. — Вопросы задавай своему мужу, а меня оставь в покое, меня вопросами уже достали.
Я протопала в кухню и упала на диван, Славка через некоторое время устроился рядом, предварительно включив чайник. Появилась Ольга, на ней, как говорится, лица не было. Конечно, мы пришли с весьма неприятной вестью, но выходило, что подруга переживает даже больше, чем я. Мне стало совестно, и я постаралась улыбнуться, по возможности бодро.
— Кто же его убил? — пролепетала Ольга, стоя в дверях. — Как вообще могло случиться такое?
— А главное, в моей квартире, — вздохнула я.
— Кто его убил? — повторила Ольга. Глаза ее округлились и теперь казались невероятно огромными.
— Пока ничего не ясно, — пожал плечами Славка, и я поняла, что он измучен подобными вопросами не меньше меня.
— Но… — Ольга прошла, села на диван и вдруг заплакала. Слезы катились по ее щекам, а она жалобно всхлипывала и непонимающе смотрела на меня.
— Успокойся, — обнял ее Славка. — Конечно, все это ужасно…
Минут десять мы сидели в молчании, наконец Ольга успокоилась.
— Чай пить будете? — спросил Слава. Мы дружно замотали головами — ни о каком чае не хотелось даже думать.
— Пойду постелю тебе в гостиной, — сказала Ольга, а я направилась в ванную, взглянула в зеркало и покачала головой:
— Господи, как такое могло случиться со мной?
Вопрос остался без ответа. Впрочем, не очень я на ответ и рассчитывала.
Ольга устроила меня на диване, я выключила свет, но уснуть даже не надеялась. Слава курил на кухне, затем осторожно прошел в спальню. Скрипнула дверь, все стихло. За плотными шторами угадывалось наступление нового дня, а я разглядывала потолок и изводила себя скорбными мыслями. Вдруг дверь открылась, и вошла Ольга, в светлой пижаме похожая на привидение.
— Ты спишь? — спросила она тихо.
— Нет, конечно, — ответила я.
— А Славик уснул. Просто удивительно. — Она устроилась рядом со мной, обхватила колени руками и уткнулась в них носом. — Это ужасно, — сказала она где-то через минуту.
— Очень тебя прошу…
— Это ужасно, — повторила она жалобно. — Почему это произошло в твоей квартире?
— Не знаю. Он, разумеется, идиот, что сделал это там, мог бы выбрать другое место.
— Ты ведь ни при чем? — робко спросила Ольга.
От неожиданности я лишилась речи, затем села в постели и уставилась на подружку.
— Что ты имеешь в виду?
— Я просто хотела убедиться…
— Спасибо, подруга, — фыркнула я. — На кой черт мне кого-то убивать?
— Я подумала, вдруг вы поссорились и., .
— И я нечаянно дважды ткнула его ножом? Когда я вошла в квартиру, он лежал в прихожей. Убитый. Я не знаю, как он смог войти. Допустим, он нашел ключи в тумбочке и зачем-то положил их в карман, но как-то ведь он вошел в квартиру…
— Ты им все рассказала? — перешла на шепот Ольга.
— В каком смысле? — тоже шепотом ответила я.
— Ну… про ваши отношения?
— Не было никаких отношений, — едва не заорала я, но вовремя сдержалась. — Нет. Я сказала, что мы знакомы. Но я не имею понятия, что он делал в моей квартире.
— Ты считаешь, что поступила правильно?
— О господи, — я зло засмеялась. — Неужели ты не понимаешь? Меня подозревают в убийстве. Я и убитый — малознакомые люди. Никакого разумного повода совершать преступление у меня нет. Но если я скажу, что мы были любовниками… вот тебе и повод: он меня бросил, а я в отместку зарезала его, заманив в свою квартиру.
— Нет ничего тайного, что при известном старании не сделались бы явным, — с горечью заметила Ольга.
— Возможно. Только на это потребуется время. Надеюсь, настоящий убийца к тому моменту отыщется.
— А если нет? Ты хоть представляешь…
— Я представляю и не намерена сидеть сложа руки.
— Что ты хочешь сказать? — насторожилась Ольга.
— Буду помогать следствию. Акимов погиб вовсе не потому, что был моим любовником. Его убили, и этому есть причина.
— Только не вздумай сама искать убийцу, — вздохнула она, поднимаясь с постели, и добавила с отчаянием:
— Это просто чудовищно… Не могу поверить.
— Я тоже. — Мы пожелали друг другу “спокойной ночи”, прекрасно понимая, как это глупо. Ольга ушла, а я закрыла глаза и в самом деле задремала, должно быть, сказалась усталость, но вскоре проснулась в холодном поту: мне приснился Акимов. С ножом в груди он возник на пороге комнаты, бледное лицо перекошено от злобы, потом засмеялся и сказал насмешливо: “Никуда ты от меня не денешься…”
..Набережная была пустынной, накрапывал дождь, я зябко ежилась и думала о том, что только психи приезжают в Геленджик в конце ноября. Ветер дул с моря, я куталась в платок, но уходить с набережной не хотелось, море завораживало.
Сунув руки в карманы пальто, я повернулась лицом к ветру и неожиданно засмеялась, подумав, что мне нравится эта чертова погода и я рада, что приехала сюда.
Мое появление в Геленджике в конце ноября объяснялось невесть откуда навалившейся депрессией. Человек я активный, а тут вдруг начала хандрить и всерьез думать о тщете всего сущего. Выходило, что журналист я весьма посредственный, а мои рассказы ломаного гроша не стоят. Личная жизнь тоже не радовала: молодой человек, с которым я полгода встречалась, оказался женат, о чем я узнала не от него и совершенно случайно. Я писала дурацкие статейки в газеты (в деньгах я остро нуждалась, оттого, кроме родной газеты, сотрудничала еще в трех, подписываясь то Д.А., то какими-то вовсе не имеющими ко мне отношение инициалами). Диапазон статей был весьма широк: от искусства до сельского хозяйства, они нравились мне еще меньше, чем моим редакторам, но жить на что-то надо, и я продолжала свои труды, несмотря на осознание собственной бездарности;
Узнав о Вовкином коварстве или о его забывчивости (это уж кому как нравится), я решила, что с меня хватит. Набросила на дверь цепочку, отключила телефон и два дня читала “Маятник Фуко”, лежа на диване и истребляя сигареты и кофе в кошмарном количестве. На третьи сутки у меня прихватило желудок, голова кружилась, следовало предпринять поход до ближайшей аптеки, тем более что роман я уже дочитала, и на диване, по большому счету, делать мне было нечего.
1 2 3 4