— Так они тебя.., они что — здесь постоянно пасутся? — ужаснулась я.
— Если бы. Такое место хорошее, тихое… Я была уверена, никому мы здесь не помешаем… И нате вам, эти олухи все бездарно перепутали. Тебя до смерти напугали, и я с носом.
— С чем? — теряясь в догадках, спросила я.
— С носом. Видишь ли, изнасиловать должны были меня…
Если Лерка надеялась, что после этого я начну лучше соображать, то совершенно напрасно. Я вовсе ничего не понимала и таращилась на нее с видом полнейшего недоумения.
— Тебя?
— Ну…
— Они что, специально за тобой охотятся? — Лерка кивнула, а я, покусав губу, продолжила:
— Это бандиты?
— Нет, приличные ребята. Из охранной конторы «Витязь». Слыхала о такой? Впрочем, откуда… — Лерка посмотрела на меня и почему-то вздохнула, а я почувствовала себя идиоткой.
— Я ничего не понимаю, — грозно сказала я, потому что, ясное дело, идиоткой чувствовать себя не люблю.
— Чего тут не понять. Мы договорились, что они будут поджидать меня здесь, они и поджидали. Но договаривался с ними Сашок, а не я сама, и меня они не видели, знали только, что на вид мне лет двадцать, блондинка, рост метр шестьдесят пять, красавица. Глаза у меня синие, а не зеленые, как у тебя, но на это они, должно быть, внимания не обратили. Короче, тебя спутали со мной, и вот… Забудь об этой истории. Я понимаю, что твои нервные клетки надо восстанавливать, ты только скажи, заплачу по полной. Тысячу, две.., баксов, разумеется.
А с этими олухами я сама разберусь.
Я хлопала глазами, пытаясь решить: то ли я дура дурой, то ли Лерка изъясняется невразумительно.
— Они хотели тебя изнасиловать? — нерешительно уточнила я.
— Ну…
— Но заявлять на них в милицию ты не хочешь?
— Зачем? Я ж сама их заказала.
— Что значит «заказала»? — перепугалась я, вспомнив, что данный глагол имеет не одно значение, я обожаю детективные сериалы и знаю это доподлинно.
— Изнасилование заказала, — глядя на меня небесно-синими глазами, ответила Лерка.
Посидев истуканом минут пять, я все-таки спросила:
— Ты что, сумасшедшая?
— Нет, — вздохнула она и начала смотреть вдаль. — Скучно мне.
— О господи… Короче, это был цирк и парни никакие не насильники? И если я сообщу в милицию…
— У них будут неприятности, — кивнула она, — хотя ребята выполняли мою просьбу. Поэтому я прошу никуда не сообщать, а причиненные неудобства готова компенсировать. Лады?
— Не надо ничего компенсировать, — разозлилась я, косясь на Лерку. — Вы появились очень вовремя… — Я невольно поежилась, вспомнив недавнюю сцену, не выдержала и предложила:
— Может, тебе стоит обратиться к врачу?
— К какому? — хмыкнула Лерка и тяжко вздохнула:
— От скуки не лечат.
— А чего у тебя за скука такая? — продолжила я проявлять интерес, хотя сама себе советовала заткнуться.
— Обыкновенная, каждый день одно и то же.
С парашютом прыгала — надоело, тарзанка — тоска зеленая. Мужики все квелые, никто не заводит. Вот я и подумала…
— Нет, тебе точно к врачу надо, — съязвила я и Добавила:
— А работать ты не пробовала?
— Где? — оживилась Лерка.
— Ну уж не знаю, зависит от твоей специальности. Она у тебя есть?
— А то. Я семь лет у шеста вертелась. Ты не смотри, что я выгляжу малолеткой, у меня большой жизненный опыт и специальность железная.
— Какой шест? — нахмурилась я.
Лерка взглянула на меня сожалеюще и со вздохом спросила:
— Ты где вообще живешь?
— Здесь, то есть в нашем городе. Что это за шест такой, о котором должны все знать?
— Безнадежно, — махнула Лерка рукой, но тут же милостиво пояснила:
— Стриптизом я занималась, в ночном клубе. Потом, когда бабок стало выше крыши, бросила. А зря. Может, назад вернуться? Как считаешь?
— Возвращайся, — кивнула я. — Это лучше, чем изнасилование заказывать.
Ответить Лерка не успела. Сашок направился к нам, вытирая руки тряпкой.
— Готово? — спросила Лерка, он кивнул, и мы поднялись. Лерка улыбнулась мне и сказала:
— Ну вот… Извини, что так вышло.
— Ничего страшного, — заверила я.
— Денег точно не надо?
— Не надо.
Я торопливо устроилась в машине, махнула им рукой на прощание и поехала к бабушке.

* * *

Мысли о Лерке меня не покидали. Не то чтобы я думала о ней постоянно, конечно, нет, но когда они являлись мне, я хмыкала и качала головой. На праздные думы времени особо не было, дел невпроворот, но, укладываясь спать, я то воображала себя в объятиях Арсения, который исчез так же стремительно, как и появился, то вспоминала Лерку и фантазировала: а что бы делала я, будь у меня бабок выше крыши?
Вечером третьего дня меня ждал сюрприз. Я возвращалась с работы и возле своего подъезда обнаружила джип «Мерседес», а вскоре смогла лицезреть физиономию Сашка. Опустив стекло, он весело мне гукнул, а я нахмурилась, такая физиономия кому хочешь способна испортить настроение, а мне так вовсе тошно стало, потому что вслед за шофером я увидела Лерку. Она вышла из машины и направилась ко мне.
— Привет, — сказала она с улыбкой, улыбалась зазывно, точно приготовила подарок, но при этом возникало чувство, что непременно выйдет какая-нибудь пакость.
— Привет, — буркнула я.
— Как тачка? — кивнула Лерка. — Бегает?
— Да. Спасибо.
— Можно к тебе зайти? — ласково поинтересовалась она. Я чуть было не спросила, зачем, но решила быть вежливой и вопрос прозвучал так:
— А что случилось?
— Ничего, — пожала она плечами. — Ехала мимо, дай, думаю, загляну.
— Хорошо, — кивнула я, направляясь к подъезду.
Лерка потопала за мной, а за ней и Сашок, выбравшись из кабины, потрусил к двери.
— А он зачем? — забыв про вежливость, нахмурилась я.
— Его одного надолго оставлять нельзя, — вздохнула Лерка и печально пояснила:
— Он тоскует.
Я с недоумением перевела взгляд на парня.
— Ерунда, — буркнула я едва слышно, но Лерка услышала.
— Я один раз тоже так подумала и оставила Джоника, хотя меня предупреждали. А он возьми да и сдохни. Доктор так и сказал: от тоски.
— А кто такой Джоник? — растерялась я, замерев возле подъездной двери.
— Собака. Йоркширский терьер. Сейчас их все заводят, модно. И я завела. А он возьми да и сдохни, — повторила она с печалью.
— Но этот тип не терьер, — продолжала настаивать я.
— Конечно. Он покрупнее, а значит, и тоски в нем больше. Ты что, код забыла?
— Нет. — Я торопливо набрала цифры, и мы наконец вошли. — А надолго ты оставила Джоника? — спросила я не из любопытства даже, а желая показать себя заинтересованной чужой судьбой.
— На неделю.
— Так, может, он от голода сдох?
— Ты что, у него нянька была — дура дурой, но добрая.
— Чего ж он сдох тогда?
— Говорю тебе, от тоски. Он меня очень любил. — В этом месте она так горестно вздохнула, что я испугалась — а ну как заревет? Обошлось.
Я открыла дверь, пропустила гостей в прихожую и вошла сама. Сбросив туфли, Лерка пробежалась по квартире, Сашок сел на банкетку, демонстрируя клыки в радостной улыбке.
— А у тебя ничего. Уютно.
— Спасибо, — вздохнула я, знать не зная, что делать с незваными гостями. — Хотите чаю?
— Давай, — согласилась Лерка.
Мы прошли на кухню, Сашок остался в прихожей, должно быть, Лерка решила, что там он не затоскует.
Сама она устроилась в кресле-качалке, а я стала заваривать чай.
— Устаешь на работе? — спросила она, понаблюдав за мной.
— Когда как. Сегодня день был тяжелый.
— Иди ко мне в секретарши, тыщи баксов хватит?
— Сама иди в секретарши, — сурово отрезала я.
Лерка почесала нос и ласково сказала:
— Не злись. Я ж как лучше хочу.
— Не надо. Ни лучше, ни хуже. Ты зачем пришла? — решила я не церемониться.
Она пожала плечами:
— Так просто.
— Ясно. Тебе скучно, и ты не знаешь, чем себя занять.
— На самом деле ты мне понравилась. А потом… у меня никого нет, — с грустью сообщила она. — Совсем никого. Только Сашок. Еще Джоник был, но сдох. Я не хочу заводить другую собаку, привыкнешь к нему, а вдруг…
— Что значит «никого»? — нахмурилась я, потому что страдала излишней добротой. — А где родители?
— Мать давно схоронили, она у меня запойная была. Батя бабу нашел, а у той своих четверо. Какая это родня?
— Ну а друзья?
— Нет у меня друзей. Никто со мной дружить не хочет. У меня характер паскудный, да и вообще.., завидуют.
— Чему?
— Деньгам, — ответила Лерка.
— Найди друзей своего круга.
— А характер?
— Работай над собой.
— Я стараюсь. Мне ведь нелегко, понимаешь?
Чтоб себя перевоспитать, нужно время, а еще человек, который подскажет, поможет.
Тут я забеспокоилась, дружить с Леркой мне совсем не хотелось. Я придвинула ей чашку с чаем и сама сделала пару глотков из своей чашки.
— Может, сходим куда? — предложила Лерка, понаблюдав за мной. — В казино. Или на дискотеку.
— Как-нибудь в другой раз, — отмахнулась я.
— Ага, — кивнула Лерка с печалью. — А чего у тебя за дела на работе?
— Дела как дела, — не стала я вдаваться в подробности.
— Тогда, может, в пятницу махнем за город? А хочешь, в Крым слетаем? Два часа туда, два обратно.
— У тебя что, свой самолет?
— Почему свой? Просто самолет.
— Вряд ли в ближайшее время получится.
— Почему?
Я взглянула на нее и по неизвестной причине почувствовала себя виноватой.
— У меня неприятности, — сообщила я со вздохом, хотя за секунду до этого не собиралась посвящать Лерку в свою жизнь.
— Что за неприятности?
Конечно, я уже пожалела о том, что сказала, но теперь секретничать было как-то глупо, и я ответила:
— Выживают меня из офиса. Когда мы снимали помещение и делали ремонт, хозяин от счастья прыгал до потолка, потому что домишко был старый, ветхий и грозил развалиться. А теперь в центре все развалины и халупы распродали, и он недоволен прежними условиями. На законном основании вышвырнуть он меня не может, но интригует и пакостит.
— Гад, — нахмурилась Лерка.
— Конечно, гад, — согласилась я. — Он с одним типом практически договорился, Андрюхин, слышала про такого?
— Нет, но это не важно. И что Андрюхин?
— Ему очень хочется все здание захапать. Конечно, он Федосееву, хозяину то есть, пообещал сумасшедшие деньги, ну, тот и рад стараться.
— И все? — подождав немного, спросила Лерка.
— Что все? — не поняла я.
— Это все твои неприятности?
— Ты хоть представляешь, что значит сменить адрес фирмы? — разозлилась я. — Найти помещение не у черта на куличках, а в приемлемом районе?
А реклама? А номер телефона? Мы же половину клиентов растеряем. Опять же в центре за реальные деньги ничего не найдешь.
— Я понимаю, — серьезно кивнула Лерка, а я почувствовала себя как-то неуверенно.
Мы допили чай, поболтали о том о сем (в основном о фильмах про Джеймса Бонда), и Лерка наконец отбыла восвояси, оставив мне номер своего мобильного. Я о нем тут же забыла, потому что звонить ей не собиралась.
Однако пришлось. Утром следующего дня я пила кофе в компании Софьи Сергеевны, когда позвонил Федосеев и, захлебываясь от ярости, заявил:
— Вы что себе позволяете? — Охнул и заорал:
— Ты что о себе воображаешь, пигалица?
— А что это вы на меня орете? — возмутилась я.
— Я орать не буду, я на тебя в милицию заявлю.
Пусть разбираются.
— Хорошо, заявляйте, — ничего не поняв, ответила я.
Он прорычал что-то нечленораздельное и повесил трубку, а я в легком шоке сделала еще несколько глотков. Тут меня озарило, я подавилась кофе, закашлялась, Софья Сергеевна хлопнула меня ладонью по спине, а я, как только смогла отдышаться, бросилась искать Леркин телефонный номер. К счастью, он оказался в сумке.
— Алло, — нараспев ответила Лерка.
— Это я, Анна.
— Привет, как дела? — Она вроде бы обрадовалась.
— Нормально. То есть.., слушай, — собралась я с силами, — мы вчера говорили о моих проблемах. Ты, случайно, не…
— Что?
— Сейчас позвонил Федосеев, хозяин здания, где находится наш офис, болтал какую-то чепуху.
— Грозил, что ли?
— Обещал заявить на меня в милицию, — За что? — удивилась Лерка.
— Не сказал.
— Слушай, а у него с головой как? Все дома или, бывает, отлучаются?
— Не знаю, — задумчиво ответила я. Прямо спросить Лерку я так и не решилась, вдруг она ни при чем, а я навыдумывала черт-те что.
Я быстро простилась с ней и остаток дня пребывала в унынии, ожидая появления милиции с минуты на минуту.
Милиция не явилась, зато на следующий день вновь позвонил Федосеев. Теперь голос его был слаще меда.
— Анна Михайловна… — захлебываясь от счастья, начал он, далее счастье шло по возрастающей, что, признаться, насторожило меня больше угроз.
Особенно тот факт, что Федосеев раз десять повторил, что все недоразумения между нами улажены и он предлагает мне заключить долгосрочный договор. — И давайте не будем тянуть. Встретимся завтра, у нотариуса. — Он продиктовал адрес и с заметным облегчением отключился.
В назначенное время я прибыла к нотариусу.
Федосеев ждал меня, пританцовывая возле своей «Ауди». Выглядел он так, точно ему на голову свалился кирпич и он по сию пору от этого не оправился. Завидев меня, дернул щекой, физиономию его слегка перекосило, но ее тут же украсила ласковая улыбка.
— Здравствуйте, — обрадовался он, шагнув навстречу, и я только тогда заметила, что левая рука у него на перевязи.
— Что у вас с рукой? — испугалась я, хотя чего бы мне пугаться, раз рука не моя, да и к Федосееву добрых чувств я не питала, уж очень много крови он мне попортил в последнее время.
— Рука? — Он посмотрел на нее с отчаянием и поспешно заверил:
— Ерунда.
Формальности много времени не заняли. Вскоре мы простились с Федосеевым, я довольная, он почему-то не очень, и это меня озадачивало, коли уж инициатива исходила от него. Он проводил меня до машины и неожиданно перешел на шепот:
— Если вдруг, мало ли что.., так вы того.., скажите для начала, зачем же сразу…
Из этой тарабарщины я мало что уяснила, забеспокоилась и поторопилась уехать. Все произошедшее выглядело как-то подозрительно. И тут внутренний голос шепнул мне: «Позвони Андрюхину».
Телефона офиса Андрюхина у меня не было, раз мы даже незнакомы, но в справочной я его получила без проблем, набрала номер, женский голос мне ответил. Я поинтересовалась, могу ли я поговорить с господином Андрюхиным. Женщина вложила в свой голос всю земную скорбь, когда ответила:
— К сожалению, нет. А кто его спрашивает?
— Сестра, — брякнула я, хотя знать не знала, есть ли у Андрюхина столь близкая родственница.
— Ольга Дмитриевна? — обрадовалась женщина и тут же вновь начала скорбеть:
— Денис Дмитриевич в больнице.
— А что случилось? — пролепетала я испуганно, притворяться не пришлось, я действительно была здорово напугана.
— Он вам сам расскажет. Ничего страшного. Это он так говорит, — добавила она.
— А в какой он больнице?
— В «Красном Кресте». — Женщина назвала отделение и палату, а я помчалась туда.
В «Красном Кресте» у меня работала приятельница. Я очень надеялась застать ее на боевом посту.
Так, к счастью, и оказалось. Через двадцать минут Лариска, посетив соответствующее отделение, сообщила, что господин Андрюхин доставлен в больницу с черепно-мозговой травмой, жизни его ничто не угрожает, но от этого легче мне не стало. Простившись с Ларисой, я выпорхнула из больницы и тут же набрала Леркин номер.
— Это ты! — взвизгнула я, вышло как-то не очень толково, так что неудивительно, что Лерка поняла этот визг по-своему и резонно ответила:
— Конечно, ведь ты мне звонишь. Или нет?
— Тебе. Слушай, ненормальная, Андрюхин в больнице, а Федосеев с перевязанной рукой и подписал со мной договор…
— Подписал? — обрадовалась Лерка. — Значит, у тебя никаких проблем? Надо это дело отметить.
— Ничего я отмечать не буду. Скажи, это твоих рук дело?
— Что? — растерялась она, и я тут же подумала: может, напрасно я ее обвиняю, может, она ни при чем, но все равно спросила:
— Кто-то проломил голову одному и покалечил руку другому. Это ты?
— С ума сошла? Как бы я это проделала? Ты бы хоть подумала: ну как я мужику руку сломаю? Во-первых, ломать замучаешься, раз навыков нет, во-вторых, он столбом стоять не будет, пожалуй, и мне что-нибудь сломает.
— Точно не ты? — теплея душой, спросила я.
— Конечно. Это Сашок:
— Ты чокнутая! — заорала я. — Не смей вмешиваться в мою жизнь. А если меня в тюрьму посадят? — озарило меня.
— Не смеши, — вздохнула Лерка. — И чего ты вообще орешь?

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Амплуа девственницы'


1 2 3 4 5