Обе женщины рассмеялись.– Вот уж кто не упустит случая для обогащения, – заметила Луиза. – Лучше ему заплатить, чем допустить к командованию, на которое он не способен.– Это одна из причин, заставившая короля разделить командование с маршалом де Креки и Бассомпьером. Тактично отказал брату и выступил сам, его высочеству и возразить-то было нечего!– Разве что не отрекаться от Марии де Гонзага, – предположила герцогиня. – В любви он весьма покладист! Итак, теперь о главном! Вы нам еще не рассказали о дорогом нашем кардинале! Он, как я полагаю, не едет?– Да нет же! Его Величество выступил, лишь убедившись, что его высокопреосвященство направился в свои владения в Шайо, которые он по причине здоровья предпочитает Пти-Люксембургу…– ..где он чувствовал бы себя не столь уютно, пока между ним и королевой-матерью тлеет факел раздора! – усмехнулась Луиза. – Видимо, ему в пути, даже в непогоду, легче дышится…– Какая жалость! Вместе они представляют собой такую великолепную пару! – зло заметила Мария. – И кардинал что же, согласился на ее регентство?– Только над провинциями по ту сторону Луары. У нее никаких прав над югом, где собраны потерпевшие поражение под Ла-Рошелью протестанты. Дабы она не устроила над ними экзекуцию…Луиза де Конти скоро уехала, Клод сообщил, что завтра наступает и его очередь отправляться в путь. А потому для жены у него оставалась последняя ночь. – Не будете ли вы, сердце мое, чувствовать себя одиноко? Не желаете ли, чтобы я оставил возле вас одного из моих оруженосцев?Таковых было двое: Ла Феррьер и Луанкур, и к обоим Мария относилась сдержанно. Первый был довольно красив, но ей претила его самодовольная улыбка, с которой он всегда смотрел на нее. При этом всякий раз у нее непременно возникало желание поставить его на место. Другой был более симпатичен, но, увы, без малейшей надежды вызвать интерес у женщин. У него не было шансов даже прослыть некрасивым! Безобразие порой притягивает сильнее красоты, примером тому был Габриэль де Мальвиль, так вот внешность славного Луанкура невозможно было исправить никакой изюминкой. И Мария решила отклонить предложение мужа.– Поскольку вы отправляетесь воевать, хотелось бы знать, что у вас надежное окружение. И тот и другой отдадут за вас свои жизни. Здесь же им придется скучать, а мне думать, чем их занять.– Однако вы остаетесь одна… Я не могу забыть о том злоключении, которое вам пришлось пережить на Вержерском тракте.– Не нужно также забывать, что мне пришлось провести почти два года в Лорене и со мной при этом ничего не случилось! А в Дампьере мне уж и вовсе нечего опасаться. Есть Боспийе, многочисленная прислуга, да и Перана природа силой не обделила, истинный сторожевой пес!Произнося все это, не пыталась ли она успокоить себя? Нет, в памяти не притупились воспоминания о чуть было не погубивших ее попытках покушения, и если с ней так ничего и не произошло за время, что провела она у графа Карла, нельзя было исключать вероятности их повторения. Нескольких месяцев затишья явно недостаточно, чтобы притупить ненависть близких несчастного Шале… Она молчала, и Клод, глядя на нее, казалось, прочел ее мысли, что вовсе было ему несвойственно, и заметил:– Сдается мне, что вы не станете возражать против присутствия рядом с вами Мальвиля. Иногда я жалею, что помог ему попасть в воинство господина де Тревиля.– Напрасно. Габриэль принял мушкетерство как религию. Полагаю, и мушкетеры тоже отправятся сражаться?– Разумеется, король без них как без рук. Позвольте все же кого-нибудь оставить при вас?– Спасибо, Клод, но не нужно.Герцог не стал настаивать, перепалка могла сказаться на предстоящей ночи, вкусить которую хотелось так, чтобы вспоминать потом всю по минутам. Со своей стороны Мария, смягчая прозвучавший из ее уст отказ, старалась осчастливить его, потому что эта ночь могла быть для них последней. Никому не известно, кто с войны вернется, а кто нет…Утром они попрощались друг с другом, со слугами и с горожанами. Как только всадники исчезли в холоде январского дня, маленький Людовик, тоже провожавший отчима, ухватил мать за руку и увлек за собой.– Я счастлив, матушка, что вы одарили меня вторым таким отцом, – вздохнул он. – Он столь же храбр, сколь и хорош.– Верно, Людовик, и я счастлива слышать это от вас.– Давайте вместе помолимся за него в городском соборе? Прихожан это порадовало бы…– Идемте! Вы правы!По правде говоря, у Марии на то была иная причина. Снисходительное согласие ее помолиться ничего общего не имело с верой, скорее оно было безучастным: Мария уже обдумывала письма, которые ей предстояло написать по возвращении в замок королю Англии и герцогу Лоренскому с просьбой не прекращать попыток вернуть ее ко двору. Находиться так близко от Парижа и не иметь права явиться туда, когда там нет этих ненавистных короля и кардинала, было просто невыносимо!Составив их, она терпеливо дожидалась ответа и, коротая время, черкнула королеве милое послание, отвезти которое мог и Перан, но для передачи письма нужен был другой человек. То, что легко было сделать через курьеров принца в Лорене, в Дампьере стало недоступным. Будь Луиза де Конти в Париже, все было бы просто: перед ней у двора были свои долги, а значит, входы и выходы ей были открыты. Однако недавние известия заставляли Марию сомневаться, что Луиза из страха не свидеться больше с дорогим своим Бассомпьером во всем будет следовать правилам королевского дома. «В нашем возрасте, – писала в своем послании Мария, – счастливые дни могут оказаться скудными наперечет, и я не смею терять из них ни одного…» Мария ее, конечно же, понимала, хотя и была обижена на подругу за то, что та ее бросила. Бросила вскоре после того, как они вновь обрели друг друга, но Луиза говорила на языке любви, способном растрогать Марию де Шеврез.Она не находила себе места в прекрасном своем Дампьере, вынашивая множество планов, один безумнее другого. Как-то вечером к замку приблизился всадник и потребовал принять его.– Именем королевы! – сообщил он, не раскрывая своего. Марии потребовалось все ее самообладание, чтобы сдержать радостное восклицание, когда она признала в нем Пьера де Ла Порта, камергера, этого молодого «чего изволите» Анны Австрийской, изгнанного из дворца после событии в Амьенском саду. Мария отвела его в угловой кабинет, где за письмами и в грезах проводила большую часть своего времени. Солнечно теплая обивка из желтого велюра и полыхающий камин придавали комнате вид уютного кокона.Она была столь счастлива видеть его, что, как только за ними закрылась дверь, забыв о разделявшей их дистанции, подошла вплотную и протянула ему руки.– Вы? От королевы? Что за чудеса! Вы что же, снова в милости?– О! Не совсем так! Если герцогиня думает, что мне вернули мои былые обязанности возле Ее Величества, она ошибается. Я всего лишь остаюсь у нее на службе, по… деликатным делам!– Вы что, тоже на нелегальном положении? – засмеялась Мария. – В таком случае добро пожаловать в страну заговорщиков, темных плащей и надвинутых на скрытые под масками глаза шляп. Но каким же образом вы там оказались?– О! Это просто, герцогиня! Меня лишили службы, но не расположения Ее Величества. Сначала она ссудила меня деньгами, затем ввела в число своих жандармов. Мы даже входили в состав эскорта, препровождавшего лорда Монтэгю в Бастилию. Королева узнала об этом и спешно направила ко мне одного из своих преданных слуг, мсье де Лаво, чтобы устроить встречу с ней. Как-то вечером, ближе к полуночи, мсье де Лаво проводил меня к королеве, обеспокоенной тем, как бы люди кардинала не отыскали среди бумаг англичанина что-либо компрометирующее ее.– Я достаточно хорошо знаю лорда Монтэгю и потому не представляю, чтобы он оставил среди этих записок малейшее о ней упоминание.– Несомненно, только она ничего об этом не знала. Кроме того, и вы не должны в том сомневаться, курьер из Лорена после ареста допрошен был с особым пристрастием. Тогда-то меня и позвали…– У вас же не было доступа к этим документам, и уж тем более вы не могли проникнуть в Бастилию.– И тем не менее я это сделал благодаря мсье де Лаво. В крепости у него есть некий родственник, и тот полностью на его стороне, только из осторожности я умолчу его имя. Переодевшись тюремным служащим, мне удалось добраться до невольника и получить из его собственных уст заверения в отсутствии грозящей королеве опасности, после чего она смогла вздохнуть с облегчением. Правда, остается у нее еще одна забота…– Что же это за забота?– Вы, герцогиня! Дело в том, что, вернувшись сюда, почти в Париж, вы оказались неприступнее, чем во время пребывания в Бар-ле-Дюк или Нанси. Кардинал отбыл вместе с королем, но, смею вас заверить, шпионов вокруг понапихивал еще больше. Поэтому-то я и здесь!– Вы привезли весточку?– Устную. Для отправителя письмо представляло бы большую опасность. Одним словом, ей хотелось бы пусть и ненадолго, но встретиться с вами. Ей очень вас недостает, и она думает, что даже краткий диалог лучше пространного послания.– Вполне очевидно, только она что же, думает, что я могу превратиться в птичку или бабочку? Тысяча чертей, Ла Порт! Говорите, слежка усилена и у меня никаких шансов попасть за ворота Парижа?– Вам через них не пройти. Но не забыли ли вы про Валь-де-Грас, мадам? Королева дважды в неделю приобщается к монашеской жизни, в среду и в пятницу, и остается там ночевать.Будучи достаточно близка к королеве, Мария не могла не знать, что пятью годами ранее та на землях вблизи Фобур Сен-Жак, приобретенных в 1621 году, распорядилась возвести монастырь, отданный затем бенедиктинкам во главе с аббатисой из Валь-де-Грас-Нотр-Дам-де-ла-Крэш, что под Бьевр-ле-Шатель. Она хорошо понимала желание королевы иметь хоть какое-то пристанище вдали от дворца. Тогда Мария не придала этому большого значения и сопровождала королеву туда, время от времени следившую за ходом строительства, всего раз или два. Прохладная в вопросах религии мадам де Шеврез находила упражнения в благоговейности невероятно скучными, и знавшая об этом королева никогда не настаивала на подобных визитах. Теперь же, слушая Ла Порта, Мария проявила к этим визитам неожиданный интерес, в голове у нее уже вырисовывался некий план. Валь находился вне городских стен, неподалеку от дороги, что вела на юг, в Испанию, – паломники следовали ею до Сен-Жак-де-Компостель. Монастырь возведен был именно здесь, а управление им доверено незаурядной женщине с репутацией, близкой к святости, – матери Маргарите де Вени д'Арбуаз. Иначе говоря, то был приют, который даже столь мнительный человек, как Ришелье, не мог заподозрить в чем-то ином, кроме службы Господу, восхваления его и исполнения милосердия.Ла Порт, видя на лице герцогини неподдельное внимание, неспешно продолжал:– Домик королевы стоит в монастырском саду возле высокой стены, в ней есть неприметная низкая дверь, тщательно укрытая плющом. Добавлю также, что настоятельница полгода тому назад отдала Богу душу. У сменившей ее и не менее достойной матери де Сен-Этьен, урожденной Луизы де Мили из графства Франш, испанские корни, и она заверила Ее Величество в истинной дружбе.– Говоря иначе, королева там как у себя дома! Вы только что, мой дорогой Ла Порт, обрисовали передо мной радужные горизонты. Собирается ли королева туда в эту пятницу?– Вне всякого сомнения, герцогиня, и вернется в Лувр лишь в субботу.Мария принялась рассуждать вслух:– Мы от Парижа приблизительно в десяти лье, туда и обратно на хорошей лошади, а они у меня преотличные, – на самом деле пустяк. Если бы ее можно было где-то спрятать на время, пока я буду у…– Не беспокойтесь, этим займусь я.– В таком случае я буду там к полуночи! Если, конечно же, не подморозит…– Итак, до пятницы. Что касается меня, герцогиня, я буду ждать вас под деревьями у входа в монастырь и провожу до сада. Не следовало бы вам, герцогиня, из предосторожности и для удобства воспользоваться мужским костюмом?– Я и сама подумывала об этом, только не нашла, где взять нужный наряд. У моего мужа они слишком велики…– Королева все предусмотрела и кое-что вам прислала, – сказал Ла Порт.Он вышел и вернулся с большим полотняным свертком.– Королеве хорошо известны ваши размеры, герцогиня, у вас схожие фигуры…Не переставая говорить, он извлек из свертка штаны, куртку, сорочку с высоким воротом, сапоги с высокими и мягкими ботфортами, серую фетровую шляпу с красным пером… и мушкетерскую накидку, которая вызвала у Марии недоумение:– Не слишком ли это неосторожно? Все знают, что рота господина де Тревиля отправилась вслед за королем на поля сражений!– Не вся. Один заболел, другой ранен, кому-то поручена охрана дворца, к тому же королеве может неотложно потребоваться помощь. Кроме того, это еще и гарантия от ненужных встреч. Ведь известно: насколько мушкетеры утонченны, настолько же и грозны. А расположение к ним со стороны короля заставляет задуматься о последствиях даже самых отъявленных негодяев. Если, правда, не считать охраны кардинала, но как раз они все с его высокопреосвященством.– Вот что значит сидеть в провинции, – заметила Мария. – Многого уже не знаешь… Что ж, спасибо, мсье Де Ла Порт, и до встречи в пятницу.Оставшись одна, она вновь пересмотрела вещи, присланные королевой, поискала, куда бы их убрать, и, не найдя подходящего места, позвала Перана. Среди домашней прислуги он был единственным, не считая Анны, кому она доверяла абсолютно. Прочая челядь была столь многочисленна, что Ришелье вряд ли отказался бы от соблазна внедрить хотя бы одного осведомителя.Как только неизменно молчаливый увалень оказался перед ней, ему было дано указание отнести узел в домик на острове, где герцогиня решила «провести ночь с пятницы на субботу», положить его в небольшой, резного дерева сундук, стоявший у входа, запереть, а ключ незаметно передать ей на следующий день.– В пятницу вечером оседлаешь лошадь, Ланселота или Приама, приведешь к северным воротам парка и там дождешься меня…Первое не вызвало у бретонца никакой реакции. При последних же словах в его стальных глазах засветились огоньки.– Я буду вас сопровождать?– Нет! Ты перед рассветом явишься на то же место за лошадью. Да, чуть было не забыла: никаких дамских седел и заряженные пистолеты.На этот раз Перан нахмурил брови:– Сдается мне, вы сделали бы правильнее, взяв меня с собой.– Ошибаешься! Ты гораздо нужнее здесь, и никто не должен знать, что ночью меня не будет. Слышишь меня – никто. Знать будет лишь Анна… Ты понял?Тот утвердительно кивнул головой, однако по лицу нетрудно было догадаться: он остался недоволен. И его неодобрение выплеснулось наружу.– Вы уверены, что не наделаете глупостей? Вопрос был дерзкий, но Мария не рассердилась. Напротив, примирительно потрепала его по могучему плечу и улыбнулась:– Ни в чем я не уверена, но мне нужно увидеть королеву. Пойми, она зовет меня, она нуждается во мне. Все будет хорошо, не беспокойся.– Ну, раз вы говорите… Не мешало бы, правда…– Все будет хорошо, увидишь…В наступившую пятницу мадам де Шеврез, вставшая по непонятной причине не с той ноги после ночи, «во всем отвратительной», заявила о своем намерении провести следующую ночь в домике на острове, чтобы побыть в полном спокойствии. Для этого там нужно разжечь огонь и приготовить постель. Эрмина поинтересовалась, нужно ли ей сопровождать герцогиню.– Так было бы лучше, – пролепетала она. – Мадам герцогиня одна, а вокруг только вода!– Это то, что как раз мне и нужно, разве ты меня не слушала?– Да-а-а… Вы рассчитываете провести там всю зиму? От негодования у Марии дыхание перехватило.– Я рассчитываю оставаться там ровно столько, сколько будет нужно, чтобы разогнали с чердака крыс, устроивших минувшей ночью над моею головой грызню. Или тебе другое объяснение подыскать?– О нет! Я только хотела сказать…Взгляд Марии стал жестким. Уж не решила ли эта девица присматривать за ней, а может даже, и следить? В таком случае следует к ней приглядеться. Дожидаясь наступления вечера, Мария была весьма осторожна: в преддверии бессонной ночи, которую предстояло провести верхом на лошади, после обеда прилегла отдохнуть в музыкальной комнате, затем отменно, но не чрезмерно поужинала и наконец с двумя лакеями при факелах, проводившими ее до деревянного, соединявшего остров с парком мостика, покинула замок. В этом месте она их отпустила, взяв с собой один из факелов, и направилась в свое убежище, где поплотнее задернула шторы на трех окнах, выходящих на воду, в которой битыми осколками на мелкой ряби, поднятой легким ветром, отражалась луна. Все здание окружали деревья, еще больше укрывавшие его со стороны берега.Смена наряда времени заняла немного. Больше ушло на то, чтобы упрятать в плотную сетку волосы и закрепить их на затылке под серой фетровой шляпой, которую она надела как заправский шевалье перед тем, как набросить на плечи мушкетерский плащ.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Интриги Марии - 2. Страсти по Марии'


1 2 3 4 5 6