Я не ослышалась?
— Нет, вы не ослышались. Вам нужен сильный человек, мадам, а этот клоун Сомерсет только губит вас. Откройте же глаза! Осмотритесь вокруг, вглядитесь пристально в то, что происходит! С каждым днем у вас становится все меньше друзей, тогда как число врагов растет… Но ведь это не ваши враги, а враги Сомерсета! Вам следует избавиться от него как можно скорее!
Королева, откинувшись на спинку кресла, презрительно усмехнулась.
— И вы надеетесь убедить меня в ваших добрых намерениях, граф Уорвик, оскорбляя моих друзей? Вы избрали неверный путь. Милорд Сомерсет…
— Милорд Сомерсет — жалкий интриган! Трус, который бежал от французов, но напал на беззащитного герцога Суффолка. Разве вам до сих пор не известно, мадам, кто устроил над ним подобие суда и приказал отрубить ему голову?
Смертельно побледнев, Маргарита резко поднялась с кресла. Она прекрасно знала, что Сомерсет является лишь бледной копией Суффолка, и Уорвик, упомянув о ее возлюбленном, нанес ей удар в самое сердце. Рана была еще так свежа, так мучительна…
— Я запрещаю вам, — произнесла она изменившимся голосом, — я запрещаю вам произносить это имя…
— Почему? — с вызовом осведомился Уорвик. — Потому что он вам по-прежнему дорог? Зачем же вы осыпаете милостями его убийцу, человека, который…
— Это ложь! Вам лучше, чем кому бы то ни было, известно, кто приказал убить милорда Суффолка.
— Это действительно так, и я повторяю вам: его убил Сомерсет. Но, похоже, он сумел ловко обмануть вас и занять в вашем сердце место, принадлежавшее несчастному герцогу. Знаете ли вы, мадам, что рассказывают о вас и о нем?
— Довольно, милорд! Вы оскорбляете меня! Или вы забыли, с кем говорите! Воистину, прекрасное доказательство преданности! Вы предлагаете мне свою помощь, хотите, чтобы я поверила в вашу внезапно возникшую верность, и вместе с тем осмеливаетесь…
— Пусть моя верность покажется вам внезапной, мадам, но только не любовь! Да, я давно люблю вас… люблю страстно и пылко! Если вы ответите на мое чувство, я буду служить вам всеми силами, а силы мои безграничны! Скажите лишь слово…
Маргарита жестом велела ему умолкнуть. На одно мгновение их взгляды скрестились, словно шпаги, а затем королева презрительно отшвырнула ногой мешок с золотом.
— Да, у меня есть лишь одно слово для вас, милорд: убирайтесь! Молю господа, чтобы я никогда больше вас не видела. И заберите с собой вот это…
Уорвик побледнел, во взоре его вспыхнула ярость, пришедшая на смену страсти. Пожав плечами, он отвернулся от королевы со словами:
— Полагаю, мадам, настанет день, когда вы пожалеете о своем решении…
Не поклонившись и даже не взглянув на рассыпавшиеся по плитам золотые монеты, граф Уорвик вышел из королевских покоев. Искренняя и глубокая любовь, еще минуту назад царившая в его сердце, уступила место совсем другим чувствам — ненависти и злобе.
Год 1451-й оказался необычайно тяжелым — особенно для Маргариты. Генрих VI, несмотря ни на что и вопреки всем проискам врагов, сохранял привязанность своего народа, который любил его за доброту и даже за слабость. К тому же было гораздо проще приписывать выпавшие на долю королевства бедствия чужеземной принцессе! Йорку и Уорвику оставалось лишь подбрасывать дров в костер народной ненависти.
Денег было по-прежнему мало, поскольку королевские доходы зависели от враждебно настроенного парламента. В довершение несчастий, каждый день приносил дурные вести с континента: французский король успешно отвоевывал свои земли. После Мэна и Нормандии в его руки перешла Аквитания, находившаяся под властью англичан уже триста лет. 30 июня Дюнуа вступил в Бордо.
Вся Англия мучительно переживала эту унизительную потерю, и, естественно, в поражении немедленно обвинили Маргариту. Высокомерный герцог Йорк подошел со своим войском к Лондону и потребовал арестовать Сомерсета. Но удача от него отвернулась: Маргарите удалось защитить своего главнокомандующего, а посланные ею солдаты схватили ее злейшего врага. Йорк стал пленником королевы, и на какой-то миг ей показалось, будто она одержала победу. Один удар топора, немного крови на траве Тауэра — и все будет кончено! Однако Генрих VI не изменил своей природе: жестокость была ему чужда, и он приказал освободить мятежного кузена, лишь слегка попеняв тому за дерзость. Маргарита едва не умерла от бессильной ярости, но ей пришлось смириться и уступить желанию супруга. Правда, после этих бурных событий наступила некоторая передышка: Йорк не смел вступать в борьбу с человеком, проявившим истинно королевское великодушие.
Между тем непреклонная доблесть Маргариты постепенно привлекала к ней верных сторонников. Старый лорд Толбот, за которого был уплачен выкуп, предложил ей вновь начать войну с Францией. Это был величайший полководец Англии — некогда именно он являлся самым благородным недругом Жанны д'Арк. Никто не мог сравниться с ним в популярности. Получив согласие королевы, Толбот высадился во Франции — и без большого труда захватил Бордо. Этот город, в течение трех столетий принадлежавший английской короне, не слишком радовался своему возвращению под власть французского монарха, хотя Карл VII всеми средствами пытался завоевать сердца своих новообретенных подданных.
Положение Маргариты еще более упрочилось, когда в феврале 1453 года разнеслась весть о том, что королева беременна. Впервые Англия почувствовала к ней некоторое расположение: в Лондоне была устроена иллюминация в ее честь, а в кабаках поднимали тосты за здоровье будущего наследника и его матери. Увы, счастье оказалось совсем недолгим! Ничто уже не могло остановить гражданскую войну, которой предстояло унести тысячи жизней. Пока же Война Алой и Белой розы не началась, но лик судьбы уже исказился гримасой вместо улыбки: 17 июля Толбот пал при осаде Кастильона, а внушительная артиллерия братьев Бюро почти полностью истребила английскую армию. Бордо очень скоро вновь — и теперь уже навсегда — стал французским городом. И это было еще не все: почти одновременно, 15 августа, в Виндзоре разыгралась ужасная драма…
В тот день в королевском дворце был устроен пир. Вопреки своим привычкам, король слишком много съел за столом, а жара между тем стояла невыносимая. После обеда Генрих выразил желание отдохнуть, королева же направилась со своими дамами в сад, куда им подали прохладительные напитки.
Через два часа король не вышел из опочивальни, и Маргарита, сама не понимая отчего, сильно встревожилась. Она послала выяснить, в чем дело, одну из своих фрейлин, леди Элизабет Грей — юную и очаровательную супругу Джона Грея, верного и преданного защитника короны.
Леди Элизабет отсутствовала довольно долго, а когда она появилась, Маргариту поразила ее необычная бледность. Ни на кого не глядя, леди Элизабет преклонила колени перед своей госпожой и прошептала:
— Мадам, вам нужно немедленно пойти к его величеству. Он проснулся, но…
— Что случилось, милочка? — нетерпеливо спросила Маргарита. — Говорите же! Королю нездоровится?
— Он никого не узнает, мадам! Мне кажется… мне кажется, что его величество потерял рассудок!
Именно это и произошло: бедный Генрих VI испытал первый приступ помешательства. В нем проснулась кровь его деда Карла VI — несчастного короля, чье безумие едва не поставило Францию на край пропасти. Теперь такая же участь постигла и внука. Испуганная Маргарита побежала к нему, но ей пришлось признать» очевидное: душа ее супруга словно покинула еще живое тело — он глядел на нее пустыми глазами, в которых не было даже проблеска разума.
Удар был настолько силен, что даже бесстрашная Маргарита устояла с трудом: она слегла, и в течение нескольких дней врачи опасались за ее жизнь. Однако 13 октября королева благополучно разрешилась от бремени в Вестминстере: ее новорожденный сын получил имя Эдуард и титул принца Уэльского. У короны теперь был наследник, и герцог Йорк мог лишь скрежетать зубами в своем громадном дворце — этот ребенок встал между ним и троном. Все его права отныне ничего не стоили, и он должен был отказаться от претензий на престол.
Возможно, Ричард Йорк и в самом деле отступился бы от своих честолюбивых планов — настолько сильным оказалось разочарование. Ему даже пришла в голову мысль о некоем договоре с королевой, и он принялся обдумывать возможные условия примирения. Однако рядом с ним был Уорвик — мстительный Уорвик, пылавший ненавистью и злобой к той, которая преследовала его ночами и которую он замышлял низвергнуть днем.
— Конечно, прямой путь к трону отныне закрыт, — говорил он, — но у вас есть еще окольные тропинки, милый дядюшка. Король безумен и не способен править. Не может быть и речи о том, чтобы королева, эта чужестранка, захватила власть вплоть до совершеннолетия наследника. Это означало бы отдать Англию в руки Сомерсета, который ей так дорог!
— Что же, по-твоему, я должен делать?
— Прежде всего следует добиться, чтобы парламент провозгласил вас лордом-протектором Англии. Тем самым вы обретете власть. В течение долгих лет, дорогой дядя, пока королевский отпрыск не достигнет совершеннолетия, вы будете управлять страной и держать Маргариту в узде.
Нарисованная Уорвиком картина была слишком соблазнительна, чтобы герцог Йорк мог пренебречь его советом. Он немедля отправился в парламент, члены которого в большинстве своем давно его поддерживали, и без всякого труда получил титул лорда-протектора, или регента королевства. Это произошло 17 марта 1454 года. В тот же день Йорк перебрался в Вестминстер, чтобы ни у кого не оставалось сомнений, кому отныне принадлежит власть. А на следующий день Маргарита, бедный безумец-король и младенец Эдуард были отправлены в Виндзор — со всеми почестями, подобающими их рангу, но с таким внушительным и суровым на вид эскортом, что королева ясно поняла истинное положение вещей.
— Я стала пленницей, — сказала она сопровождавшей ее леди Грей, — и одному богу известно, сколько это будет продолжаться! Кто знает, выберемся ли мы когда-нибудь живыми из этого замка?
— О мадам! — с негодованием воскликнула молодая женщина. — Лорд-протектор не осмелится…
— Да, открыто не осмелится. Но ведь с нами в любой момент может произойти несчастный случай, не забывайте об этом, леди Элизабет! Будем молить господа, чтобы он хранил нас!
Зима 1454 года была зловещей; никогда еще туман над Темзой не казался таким густым и не внушал такую тревогу. Запертая в крепости Виндзор Маргарита жадно впитывала все вести, приходившие из Лондона. Любые слова и поступки лорда-протектора Ричарда Йорка внушали ей непреодолимый ужас, ибо она знала, что рядом с ним находится Уорвик, объявивший ей беспощадную войну.
Граф между тем не терял времени даром. Этот благородный и доблестный воин внезапно уподобился болтливой кумушке и не гнушался распускать самые гнусные слухи о королеве. Прежде всего он, разумеется, внушал всем, что отцом маленького Эдуарда является вовсе не Генрих, а Сомерсет, который оказался в одном из худших казематов Тауэра сразу же после прихода к власти его врага Йорка. Королева каждый день ожидала известия о казни этого человека, которому безгранично доверяла. Впрочем, каждый день она удивлялась и тому, что сама все еще живет.
Когда в одно январское утро ее разбудила вихрем ворвавшаяся в спальню леди Грей, Маргарите показалось, что сердце у нее остановилось. Сколько уже прошло ночей в ожидании убийц! Но на юном лице, обрамленном золотистыми волосами, сияла улыбка.
— Мадам! — вскричала фрейлина. — У меня для вас прекрасная новость! Королю лучше!
Маргарита мгновенно вскочила с постели, и лицо ее стало таким же белым, как ночная рубашка.
— Что вы сказали?
— Король выздоровел, мадам! Он узнал всех своих слуг… и он зовет вас.
— Господи! — прошептала Маргарита, едва не лишившись чувств. — Ты услышал мои мольбы!
Однако, будучи женщиной осторожной и осмотрительной, она попросила леди Грей никому не рассказывать об этой чудесной новости: одному богу известно, как поступит лорд-протектор, если известие об исцелении короля просочится за стены замка.
И Маргарите действительно удалось сохранить все в тайне до 20 января, когда король лично приказал стражникам, охранявшим замок, открыть ворота. Все бросились на колени, а Генрих под защитой своей гвардии поскакал в Лондон и явился в палату лордов собственной персоной.
Его внезапное появление повергло присутствующих в изумление, а приспешники Йорка пришли в ужас. Сторонники короля смотрели на них с явным подозрением: все задавались вопросом, уж не послужило ли никем не доказанное безумие Генриха удобным предлогом для заключения его под стражу. Ведь король не оставил никаких сомнений в том, что находится в здравом рассудке! Многие призадумались в этот момент.
Взбешенный Йорк, которого король вежливо поблагодарил за службу, вынужден был удалиться вместе с Уорвиком в Фатерингей, а Сомерсета с торжеством освободили из Тауэра. И королева сочла себя победительницей… так уж устроено сердце женщины: стоит ей получить желаемое, как она воображает, будто весь мир лежит у ее ног!
Однако Маргарита забыла об Уорвике! Он не собирался считать себя побежденным и уговорил Ричарда Йорка вновь взяться за оружие под хитроумным предлогом освобождения короля от дурных советчиков, которые губят страну. 23 мая войска Ланкастеров и Йорков сошлись в открытой схватке при Сент-Олбенсе. Это было первое сражение в Войне Алой и Белой розы.
Взаимное ожесточение привело к многочисленным жертвам и породило непримиримую ненависть враждующих сторон. Алая роза потерпела сокрушительное поражение. В этой битве доблестно погиб Сомерсет, а также Джон Грей, лорд Феррерс, супруг очаровательной фрейлины Маргариты. Королева проиграла свою партию и вновь оказалась во власти герцога Йорка, ибо слабый рассудок Генриха не устоял перед потоками пролитой крови. Он вернулся в свой призрачный мир, к своим печальным грезам, тогда как Уорвик в награду за труды был назначен военным комендантом Кале — единственного города, который англичане сохранили за собой на французской земле. Граф был счастлив: он полагал, что навсегда уничтожил женщину, ставшую ему ненавистной из-за того, что была такой желанной.
Прошло пять лет, и в стране воцарился хаос. Время от времени к Генриху на короткое время возвращался рассудок; и тогда Йорку приходилось укрываться в своих крепостях, но кровь по-прежнему текла ручьями. Положение было настолько безвыходным и трагическим, что Маргарита сделала попытку примириться со своим врагом: она мечтала покончить наконец с братоубийственной войной, истощившей Англию. Ричард Йорк, также измученный бесконечными битвами, согласился. Однако мир не входил в планы Уорвика. Пока королева, которой Лондон стал ненавистен, проводила зиму в Ковентри, он подговорил молодого графа де ла Марча, сына Ричарда Йорка, двинуться на столицу. Генрих VI, к которому в это время вернулся рассудок, сам во главе своего войска выступил навстречу. Решающая битва произошла весной 1460 года в Нортхемптоне.
С высокой колокольни нормандской церкви Маргарита и маленький Эдуард с тревогой следили за ходом сражения, и с каждой минутой королева убеждалась в том, что и на этот раз надежды ее тают, словно снег. Закованные в доспехи всадники падали один за другим, и Белая роза вновь праздновала победу. Когда Маргарита увидела издалека, как Ричард Йорк положил руку на плечо короля и отобрал у него шпагу, она поняла, что все кончено.
— Мессир, — обратилась она к капитану своей гвардии, стоявшему рядом с ней, — мы разбиты. От вас зависит, чтобы мы с принцем не попали живыми в руки врага. Умоляю, убейте нас!
Однако офицер не успел исполнить этот приказ — на колокольню поднялся забрызганный кровью воин и бросился к королеве.
— Вы должны бежать, мадам, бежать, пока есть время! Они захватили короля, но у нас есть будущий король! Его нужно спасти. Следуйте за мной!
Это был старый валлиец Оуэн Тюдор, которого любила бедная Екатерина Французская, мать Генриха VI, за что и поплатилась жестокой смертью. Маргарите была известна его верность королю, и она без колебаний последовала за ним.
Через час Тюдор с несколькими всадниками, прикрывавшими королеву и принца, мчался по дороге в Уэльс — в Харлече у него был мощный, хорошо укрепленный замок. А в это время Ричард Йорк, взяв с собой побежденного короля, въезжал в Лондон. Он надеялся на триумфальную встречу, но ожидания его не оправдались: путь ему преградил глава английской церкви — с митрой на голове и с посохом в руке. Не стесняясь в выражениях, архиепископ Кентерберийский напомнил лондонцам, что этот жалкий пленник — помазанник божий и герцог Йорк, посягнув на короля, оскорбил в его лице самого господа.
Ему не пришлось долго уговаривать жителей столицы:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
— Нет, вы не ослышались. Вам нужен сильный человек, мадам, а этот клоун Сомерсет только губит вас. Откройте же глаза! Осмотритесь вокруг, вглядитесь пристально в то, что происходит! С каждым днем у вас становится все меньше друзей, тогда как число врагов растет… Но ведь это не ваши враги, а враги Сомерсета! Вам следует избавиться от него как можно скорее!
Королева, откинувшись на спинку кресла, презрительно усмехнулась.
— И вы надеетесь убедить меня в ваших добрых намерениях, граф Уорвик, оскорбляя моих друзей? Вы избрали неверный путь. Милорд Сомерсет…
— Милорд Сомерсет — жалкий интриган! Трус, который бежал от французов, но напал на беззащитного герцога Суффолка. Разве вам до сих пор не известно, мадам, кто устроил над ним подобие суда и приказал отрубить ему голову?
Смертельно побледнев, Маргарита резко поднялась с кресла. Она прекрасно знала, что Сомерсет является лишь бледной копией Суффолка, и Уорвик, упомянув о ее возлюбленном, нанес ей удар в самое сердце. Рана была еще так свежа, так мучительна…
— Я запрещаю вам, — произнесла она изменившимся голосом, — я запрещаю вам произносить это имя…
— Почему? — с вызовом осведомился Уорвик. — Потому что он вам по-прежнему дорог? Зачем же вы осыпаете милостями его убийцу, человека, который…
— Это ложь! Вам лучше, чем кому бы то ни было, известно, кто приказал убить милорда Суффолка.
— Это действительно так, и я повторяю вам: его убил Сомерсет. Но, похоже, он сумел ловко обмануть вас и занять в вашем сердце место, принадлежавшее несчастному герцогу. Знаете ли вы, мадам, что рассказывают о вас и о нем?
— Довольно, милорд! Вы оскорбляете меня! Или вы забыли, с кем говорите! Воистину, прекрасное доказательство преданности! Вы предлагаете мне свою помощь, хотите, чтобы я поверила в вашу внезапно возникшую верность, и вместе с тем осмеливаетесь…
— Пусть моя верность покажется вам внезапной, мадам, но только не любовь! Да, я давно люблю вас… люблю страстно и пылко! Если вы ответите на мое чувство, я буду служить вам всеми силами, а силы мои безграничны! Скажите лишь слово…
Маргарита жестом велела ему умолкнуть. На одно мгновение их взгляды скрестились, словно шпаги, а затем королева презрительно отшвырнула ногой мешок с золотом.
— Да, у меня есть лишь одно слово для вас, милорд: убирайтесь! Молю господа, чтобы я никогда больше вас не видела. И заберите с собой вот это…
Уорвик побледнел, во взоре его вспыхнула ярость, пришедшая на смену страсти. Пожав плечами, он отвернулся от королевы со словами:
— Полагаю, мадам, настанет день, когда вы пожалеете о своем решении…
Не поклонившись и даже не взглянув на рассыпавшиеся по плитам золотые монеты, граф Уорвик вышел из королевских покоев. Искренняя и глубокая любовь, еще минуту назад царившая в его сердце, уступила место совсем другим чувствам — ненависти и злобе.
Год 1451-й оказался необычайно тяжелым — особенно для Маргариты. Генрих VI, несмотря ни на что и вопреки всем проискам врагов, сохранял привязанность своего народа, который любил его за доброту и даже за слабость. К тому же было гораздо проще приписывать выпавшие на долю королевства бедствия чужеземной принцессе! Йорку и Уорвику оставалось лишь подбрасывать дров в костер народной ненависти.
Денег было по-прежнему мало, поскольку королевские доходы зависели от враждебно настроенного парламента. В довершение несчастий, каждый день приносил дурные вести с континента: французский король успешно отвоевывал свои земли. После Мэна и Нормандии в его руки перешла Аквитания, находившаяся под властью англичан уже триста лет. 30 июня Дюнуа вступил в Бордо.
Вся Англия мучительно переживала эту унизительную потерю, и, естественно, в поражении немедленно обвинили Маргариту. Высокомерный герцог Йорк подошел со своим войском к Лондону и потребовал арестовать Сомерсета. Но удача от него отвернулась: Маргарите удалось защитить своего главнокомандующего, а посланные ею солдаты схватили ее злейшего врага. Йорк стал пленником королевы, и на какой-то миг ей показалось, будто она одержала победу. Один удар топора, немного крови на траве Тауэра — и все будет кончено! Однако Генрих VI не изменил своей природе: жестокость была ему чужда, и он приказал освободить мятежного кузена, лишь слегка попеняв тому за дерзость. Маргарита едва не умерла от бессильной ярости, но ей пришлось смириться и уступить желанию супруга. Правда, после этих бурных событий наступила некоторая передышка: Йорк не смел вступать в борьбу с человеком, проявившим истинно королевское великодушие.
Между тем непреклонная доблесть Маргариты постепенно привлекала к ней верных сторонников. Старый лорд Толбот, за которого был уплачен выкуп, предложил ей вновь начать войну с Францией. Это был величайший полководец Англии — некогда именно он являлся самым благородным недругом Жанны д'Арк. Никто не мог сравниться с ним в популярности. Получив согласие королевы, Толбот высадился во Франции — и без большого труда захватил Бордо. Этот город, в течение трех столетий принадлежавший английской короне, не слишком радовался своему возвращению под власть французского монарха, хотя Карл VII всеми средствами пытался завоевать сердца своих новообретенных подданных.
Положение Маргариты еще более упрочилось, когда в феврале 1453 года разнеслась весть о том, что королева беременна. Впервые Англия почувствовала к ней некоторое расположение: в Лондоне была устроена иллюминация в ее честь, а в кабаках поднимали тосты за здоровье будущего наследника и его матери. Увы, счастье оказалось совсем недолгим! Ничто уже не могло остановить гражданскую войну, которой предстояло унести тысячи жизней. Пока же Война Алой и Белой розы не началась, но лик судьбы уже исказился гримасой вместо улыбки: 17 июля Толбот пал при осаде Кастильона, а внушительная артиллерия братьев Бюро почти полностью истребила английскую армию. Бордо очень скоро вновь — и теперь уже навсегда — стал французским городом. И это было еще не все: почти одновременно, 15 августа, в Виндзоре разыгралась ужасная драма…
В тот день в королевском дворце был устроен пир. Вопреки своим привычкам, король слишком много съел за столом, а жара между тем стояла невыносимая. После обеда Генрих выразил желание отдохнуть, королева же направилась со своими дамами в сад, куда им подали прохладительные напитки.
Через два часа король не вышел из опочивальни, и Маргарита, сама не понимая отчего, сильно встревожилась. Она послала выяснить, в чем дело, одну из своих фрейлин, леди Элизабет Грей — юную и очаровательную супругу Джона Грея, верного и преданного защитника короны.
Леди Элизабет отсутствовала довольно долго, а когда она появилась, Маргариту поразила ее необычная бледность. Ни на кого не глядя, леди Элизабет преклонила колени перед своей госпожой и прошептала:
— Мадам, вам нужно немедленно пойти к его величеству. Он проснулся, но…
— Что случилось, милочка? — нетерпеливо спросила Маргарита. — Говорите же! Королю нездоровится?
— Он никого не узнает, мадам! Мне кажется… мне кажется, что его величество потерял рассудок!
Именно это и произошло: бедный Генрих VI испытал первый приступ помешательства. В нем проснулась кровь его деда Карла VI — несчастного короля, чье безумие едва не поставило Францию на край пропасти. Теперь такая же участь постигла и внука. Испуганная Маргарита побежала к нему, но ей пришлось признать» очевидное: душа ее супруга словно покинула еще живое тело — он глядел на нее пустыми глазами, в которых не было даже проблеска разума.
Удар был настолько силен, что даже бесстрашная Маргарита устояла с трудом: она слегла, и в течение нескольких дней врачи опасались за ее жизнь. Однако 13 октября королева благополучно разрешилась от бремени в Вестминстере: ее новорожденный сын получил имя Эдуард и титул принца Уэльского. У короны теперь был наследник, и герцог Йорк мог лишь скрежетать зубами в своем громадном дворце — этот ребенок встал между ним и троном. Все его права отныне ничего не стоили, и он должен был отказаться от претензий на престол.
Возможно, Ричард Йорк и в самом деле отступился бы от своих честолюбивых планов — настолько сильным оказалось разочарование. Ему даже пришла в голову мысль о некоем договоре с королевой, и он принялся обдумывать возможные условия примирения. Однако рядом с ним был Уорвик — мстительный Уорвик, пылавший ненавистью и злобой к той, которая преследовала его ночами и которую он замышлял низвергнуть днем.
— Конечно, прямой путь к трону отныне закрыт, — говорил он, — но у вас есть еще окольные тропинки, милый дядюшка. Король безумен и не способен править. Не может быть и речи о том, чтобы королева, эта чужестранка, захватила власть вплоть до совершеннолетия наследника. Это означало бы отдать Англию в руки Сомерсета, который ей так дорог!
— Что же, по-твоему, я должен делать?
— Прежде всего следует добиться, чтобы парламент провозгласил вас лордом-протектором Англии. Тем самым вы обретете власть. В течение долгих лет, дорогой дядя, пока королевский отпрыск не достигнет совершеннолетия, вы будете управлять страной и держать Маргариту в узде.
Нарисованная Уорвиком картина была слишком соблазнительна, чтобы герцог Йорк мог пренебречь его советом. Он немедля отправился в парламент, члены которого в большинстве своем давно его поддерживали, и без всякого труда получил титул лорда-протектора, или регента королевства. Это произошло 17 марта 1454 года. В тот же день Йорк перебрался в Вестминстер, чтобы ни у кого не оставалось сомнений, кому отныне принадлежит власть. А на следующий день Маргарита, бедный безумец-король и младенец Эдуард были отправлены в Виндзор — со всеми почестями, подобающими их рангу, но с таким внушительным и суровым на вид эскортом, что королева ясно поняла истинное положение вещей.
— Я стала пленницей, — сказала она сопровождавшей ее леди Грей, — и одному богу известно, сколько это будет продолжаться! Кто знает, выберемся ли мы когда-нибудь живыми из этого замка?
— О мадам! — с негодованием воскликнула молодая женщина. — Лорд-протектор не осмелится…
— Да, открыто не осмелится. Но ведь с нами в любой момент может произойти несчастный случай, не забывайте об этом, леди Элизабет! Будем молить господа, чтобы он хранил нас!
Зима 1454 года была зловещей; никогда еще туман над Темзой не казался таким густым и не внушал такую тревогу. Запертая в крепости Виндзор Маргарита жадно впитывала все вести, приходившие из Лондона. Любые слова и поступки лорда-протектора Ричарда Йорка внушали ей непреодолимый ужас, ибо она знала, что рядом с ним находится Уорвик, объявивший ей беспощадную войну.
Граф между тем не терял времени даром. Этот благородный и доблестный воин внезапно уподобился болтливой кумушке и не гнушался распускать самые гнусные слухи о королеве. Прежде всего он, разумеется, внушал всем, что отцом маленького Эдуарда является вовсе не Генрих, а Сомерсет, который оказался в одном из худших казематов Тауэра сразу же после прихода к власти его врага Йорка. Королева каждый день ожидала известия о казни этого человека, которому безгранично доверяла. Впрочем, каждый день она удивлялась и тому, что сама все еще живет.
Когда в одно январское утро ее разбудила вихрем ворвавшаяся в спальню леди Грей, Маргарите показалось, что сердце у нее остановилось. Сколько уже прошло ночей в ожидании убийц! Но на юном лице, обрамленном золотистыми волосами, сияла улыбка.
— Мадам! — вскричала фрейлина. — У меня для вас прекрасная новость! Королю лучше!
Маргарита мгновенно вскочила с постели, и лицо ее стало таким же белым, как ночная рубашка.
— Что вы сказали?
— Король выздоровел, мадам! Он узнал всех своих слуг… и он зовет вас.
— Господи! — прошептала Маргарита, едва не лишившись чувств. — Ты услышал мои мольбы!
Однако, будучи женщиной осторожной и осмотрительной, она попросила леди Грей никому не рассказывать об этой чудесной новости: одному богу известно, как поступит лорд-протектор, если известие об исцелении короля просочится за стены замка.
И Маргарите действительно удалось сохранить все в тайне до 20 января, когда король лично приказал стражникам, охранявшим замок, открыть ворота. Все бросились на колени, а Генрих под защитой своей гвардии поскакал в Лондон и явился в палату лордов собственной персоной.
Его внезапное появление повергло присутствующих в изумление, а приспешники Йорка пришли в ужас. Сторонники короля смотрели на них с явным подозрением: все задавались вопросом, уж не послужило ли никем не доказанное безумие Генриха удобным предлогом для заключения его под стражу. Ведь король не оставил никаких сомнений в том, что находится в здравом рассудке! Многие призадумались в этот момент.
Взбешенный Йорк, которого король вежливо поблагодарил за службу, вынужден был удалиться вместе с Уорвиком в Фатерингей, а Сомерсета с торжеством освободили из Тауэра. И королева сочла себя победительницей… так уж устроено сердце женщины: стоит ей получить желаемое, как она воображает, будто весь мир лежит у ее ног!
Однако Маргарита забыла об Уорвике! Он не собирался считать себя побежденным и уговорил Ричарда Йорка вновь взяться за оружие под хитроумным предлогом освобождения короля от дурных советчиков, которые губят страну. 23 мая войска Ланкастеров и Йорков сошлись в открытой схватке при Сент-Олбенсе. Это было первое сражение в Войне Алой и Белой розы.
Взаимное ожесточение привело к многочисленным жертвам и породило непримиримую ненависть враждующих сторон. Алая роза потерпела сокрушительное поражение. В этой битве доблестно погиб Сомерсет, а также Джон Грей, лорд Феррерс, супруг очаровательной фрейлины Маргариты. Королева проиграла свою партию и вновь оказалась во власти герцога Йорка, ибо слабый рассудок Генриха не устоял перед потоками пролитой крови. Он вернулся в свой призрачный мир, к своим печальным грезам, тогда как Уорвик в награду за труды был назначен военным комендантом Кале — единственного города, который англичане сохранили за собой на французской земле. Граф был счастлив: он полагал, что навсегда уничтожил женщину, ставшую ему ненавистной из-за того, что была такой желанной.
Прошло пять лет, и в стране воцарился хаос. Время от времени к Генриху на короткое время возвращался рассудок; и тогда Йорку приходилось укрываться в своих крепостях, но кровь по-прежнему текла ручьями. Положение было настолько безвыходным и трагическим, что Маргарита сделала попытку примириться со своим врагом: она мечтала покончить наконец с братоубийственной войной, истощившей Англию. Ричард Йорк, также измученный бесконечными битвами, согласился. Однако мир не входил в планы Уорвика. Пока королева, которой Лондон стал ненавистен, проводила зиму в Ковентри, он подговорил молодого графа де ла Марча, сына Ричарда Йорка, двинуться на столицу. Генрих VI, к которому в это время вернулся рассудок, сам во главе своего войска выступил навстречу. Решающая битва произошла весной 1460 года в Нортхемптоне.
С высокой колокольни нормандской церкви Маргарита и маленький Эдуард с тревогой следили за ходом сражения, и с каждой минутой королева убеждалась в том, что и на этот раз надежды ее тают, словно снег. Закованные в доспехи всадники падали один за другим, и Белая роза вновь праздновала победу. Когда Маргарита увидела издалека, как Ричард Йорк положил руку на плечо короля и отобрал у него шпагу, она поняла, что все кончено.
— Мессир, — обратилась она к капитану своей гвардии, стоявшему рядом с ней, — мы разбиты. От вас зависит, чтобы мы с принцем не попали живыми в руки врага. Умоляю, убейте нас!
Однако офицер не успел исполнить этот приказ — на колокольню поднялся забрызганный кровью воин и бросился к королеве.
— Вы должны бежать, мадам, бежать, пока есть время! Они захватили короля, но у нас есть будущий король! Его нужно спасти. Следуйте за мной!
Это был старый валлиец Оуэн Тюдор, которого любила бедная Екатерина Французская, мать Генриха VI, за что и поплатилась жестокой смертью. Маргарите была известна его верность королю, и она без колебаний последовала за ним.
Через час Тюдор с несколькими всадниками, прикрывавшими королеву и принца, мчался по дороге в Уэльс — в Харлече у него был мощный, хорошо укрепленный замок. А в это время Ричард Йорк, взяв с собой побежденного короля, въезжал в Лондон. Он надеялся на триумфальную встречу, но ожидания его не оправдались: путь ему преградил глава английской церкви — с митрой на голове и с посохом в руке. Не стесняясь в выражениях, архиепископ Кентерберийский напомнил лондонцам, что этот жалкий пленник — помазанник божий и герцог Йорк, посягнув на короля, оскорбил в его лице самого господа.
Ему не пришлось долго уговаривать жителей столицы:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44