– Эй, почтенные, что происходит?
Толпа при звуках громкого, властного голоса замолкла. Стало слышно жужжание, издаваемое вертящейся частью гномьего цепа. Стоящие в задних рядах селяне начали оборачиваться, на многих лицах отразилось удивление, на некоторых – радость. Мальчишки восторженно зашептались, толкая друг-друга в бока «Меч! Смотри, какой меч!».
– Мессен таристер, – из рядов выступил пожилой, но крепкий бородач, через седеющие волосы на голове которого просвечивала лысина, – извольте видеть, хотим проучить выродка подземного, гнусного колдовства виновника…
– Потише, папаша! – нагло ухмыльнулся гном. – За выродка я могу и в репу двинуть!
– Вот, видите, мессен? – горестно воскликнул бородач. – Еще и словами срамными меня, старосту, честит!
– Так что он натворил, клянусь Селитой?
– Порчу навел, мессен! – староста изобразил ужас – округлил глаза и наморщил лоб – в толпе зашептались и закивали. – На Аринку, Корнюхину дочку… Он вчера заявился, а вечером она слегла в горячке! Как есть, жуткая порча! Утром-то мы разобрались, что к чему! Хотели его, как колдуна злодейского, связать, да на костер! А он вон за дубину свою и никого не подпускает!
– Еще бы. Или я, по-вашему, должен сам под собой пламя раздувать? – гном оскалился. – А вообще, следить за детьми надо лучше. Разрешаете им купаться в жару, а потом еще на горячку жалуетесь…
– Урод проклятый! – завопила какая-то баба так, что Бенеш поморщился. Толпа заревела, мужики опять подняли топоры.
– Тихо, люди! – и вновь Олен парой слов остановил начавшийся гам. – Со мной, к вашему счастью, самый настоящий маг!
Десятки взглядов обратились на Бенеша. Тот покраснел, но мужественно выдержал общее внимание. Когда заговорил, то голос его почти не дрожал, разве что в самом начале:
– Истину сказал мой благородный друг. Ведомы мне тайны Истинного Алфавита и многие прочие. Только вот гном, которого вы собирались сжечь, не имеет ни капли чародейского умения…
– Как так? А кто порчу навел? – нахмурился староста, а узколицый юнец со злыми глазами выкрикнул из-за его спины: – А ты сам-то кто такой? Верно ли чудодей? Или самозванец, которого не грех и дубьем?
Олен положил ладонь на рукоять меча. Краем глаза заметил, как напрягся Рыжий, а Саттия извлекла из мешочка на поясе тетиву.
– Ты мне не веришь? – неожиданно твердо проговорил Бенеш, и нарисовал перед собой в воздухе несколько символов. В вышине громыхнуло, из чистого неба в землю ударила молния. Исчезла, оставив запах грозы и дымящуюся яму размером с ведро. – А теперь?
Бабы завизжали с новой силой, староста побледнел, а узколицый вжал голову в плечи и мелко затрясся. Даже гном перестал вращать цепом и удивленно присвистнул.
– Кто же тогда виноват? – растерянно моргая, спросил белобрысый мужик, чьи руки толщиной походили на стволы деревьев, а отвисшее пузо – на бурдюк с пивом.
– Ну… отведите меня к девочке, я посмотрю ее, – Бенеш спрыгнул с коня, отдал поводья Саттии.
– А мы пока постережем гнома, чтобы не удрал, – добавил Олен.
Из толпы выскочила немолодая женщина в цветастом платке. Вцепилась в рукав Бенеша и потащила ученика мага к ведущей на восток улочке. Следом повалила часть толпы, в основном бабы. Мужчины так и остались стоять полукольцом около гнома, разве что топоры и дубины опустили.
– Как думаете, мессен, вылечит он ее? – робко поинтересовался староста, шмыгая носом. – Ведь если нет, тогда даже не знаю, что делать…
– Ответ на твой вопрос знают только боги, но я верю в силу и искусство моего друга, – ответил Олен.
Около святилища повисла напряженная тишина. Ее нарушил решивший почесаться Рыжий. Обитатели деревни дружно уставились на кота, будто только что его увидели. Спустя примерно полчаса с той стороны, куда увели Бенеша, донеслись торжественные вопли. Послышался дробный топот и к храму выскочил босоногий мальчишка лет семи, в одних штанах, с грязным животом и копной выгоревших волос, напоминающих галочье гнездо.
– Вылечил! – закричал он. – Знаками чародейскими! Горели они, аж страсть дикая! А потом встала она!
– Ну, слава богам… – проговорил староста, и обтер рукавом вспотевшее лицо. – Мы уж вас отблагодарим, как положено, не сомневайтесь… – он повернулся к гному, – а ты не взыщи. Ошиблись, всякое бывает.
– И все же надо тебе в репу за выродка дать, – гном улыбнулся, и его крупные белые зубы сверкнули на солнце. – Ладно, Акрат вам судья. На ваше счастье, Гундихар фа-Горин не обидчив.
Переговариваясь и сплевывая на землю, мужики начали расходиться. Вернулся Бенеш с объемистым мешком под мышкой, а вскоре староста и узколицый притащили большую корзину.
– Уж не побрезгуйте, – сказал бородач. – Тут снедь всякая, в дальнем пути пригодится. Денег-то у нас не густо…
– Ладно, спасибо, – кивнул Олен, а Саттия спрыгнула с Чайки.
– Так, что тут такое? – забрала она мешок у Бенеша. – А вы корзину поставьте и идите. Всего хорошего. Ага, сыр… Яйца? Ладно, хоть вареные. Ого, окорок, вяленая рыба…
Староста и его помощник, оглядываясь, улизнули с площади. Около храма остались лишь Олен со спутниками и гном.
– Спасибо вам, благородные роданы, – сказал он, подходя. – Вы спасли мне жизнь. Это так же верно, что зовут меня Гундихар фа-Горин-фа-Ланге-фа-Насен-фа-Рахор-фа-Тракер-фа-Инег.
Гном, как и все представители его народа, был невысок. Макушкой доставал Олену где-то до подмышек. Зато шириной плеч мог потягаться с борцом, а из-под закатанных к локтям рукавов выступали толстые, перевитые жилами ручищи. Со смуглого лица весело глядели большие синие глаза, черная борода опускалась на грудь, того же цвета волосы были собраны в пучок на затылке.
Кафтан с меховой оторочкой перетягивал широкий кожаный пояс, а подкованными сапогами можно было дробить камни. Цеп в руке гнома очень мало походил на обычный крестьянский. Большая секция его доставала хозяину до плеча, и верхушка ее была окована железом. С меньшей, из оружейной стали, не превышающей в длину локтя, соединялась цепочкой.
И завершал снаряжение гнома висящий за спиной мешок с лямками.
– Что, игрушкой моей заинтересовался? – заметил Гундихар любопытный взгляд Олена. – Я с ней не побоюсь против таристера в доспехах выйти. Для основы – горная сосна, навершие сам ковал…
– Я слышал, такое оружие у вас в горах называют «годморгон», что значит – «Доброе утро».
– Верно, мессен, верно. Только уж не взыщите, но я поумнее глупых селян буду… Мало вы на таристера похожи.
– А я и не говорил, что рожден в благородной семье, – улыбнулся Олен.
– Поехали, – вмешалась Саттия, успевшая рассовать крестьянские дары по седельным сумкам. Голос ее прозвучал нетерпеливо.
– Э нет, подождите! – сказал гном решительно. – Я отправлюсь с вами!
– Что? – спрошено это оказалось на три голоса. Забравшийся в седло Бенеш захлопал глазами, девушка пробормотала что-то по-эльфийски.
– Вы спасли мне жизнь, и я, как честный гном, должен отдать долг. А сделать это я смогу, лишь будучи рядом с вами. И учтите, Гундихар фа-Горин слов на ветер не бросает.
– Это невозможно, – твердо проговорил Олен. – Наше путешествие далеко и опасно.
– Ну и что? – гном подбоченился. – Я исходил весь западный Алион от Опорных гор до мыса Бекар и от Льдистых гор до Огненных хребтов. И нет ничего, что я люблю больше, чем опасности!
– Но ты даже не знаешь, кто мы такие! – глаза Саттии сузились и потемнели. – Не можешь предполагать, кто наши враги!
– Ваши враги – мои враги! – это прозвучало искренне и пылко. – Своей игрушкой я размозжу голову даже троллю! И, честно говоря, мне все равно, кто вы такие. Я знаю только одно – за мной долг.
– Э… ну, да… – подал голос Бенеш. – Может быть, возьмем е…
– Нет! – отрезала Саттия.
Гундихар улыбнулся ей, огладил бороду.
– Ты просто не представляешь, какая от меня польза, – сказал он уверенно. – Я все умею. Готовить, оружие править. Знаю дороги и тропы отсюда и до самого Терсалима.
Олен подумал, что слухи об упрямстве подземных жителей если и преувеличены, то совсем немного. Возникла мысль, что проще будет взять спасенного бородача с собой, чем отвергнуть его навязчивое дружелюбие.
– А ты не отстанешь? Ведь мы на лошадях, а ты пешком.
В этот момент Рыжий решил принять участие в обсуждении. Подойдя к Гундихару, он обнюхал его сапоги. Задрав пушистый хвост, пометил нижнюю секцию «годморгона», после чего одобрительно замяукал.
– Обычный кот за это схлопотал бы пинок, – гном нагнулся и погладил оцилана по спине, что тот принял с королевским равнодушием. – Но эта животина очень странная, я таких никогда не видел…
Олен поглядел на Саттию, та махнула рукой и отвела глаза.
– Ладно, отправляйся с нами, – услышав такое от хозяина, Кусака удивленно покосился на него. – Но только если отстанешь, пеняй на себя…
Гном просиял, вскинул оружие на плечо. Когда трое всадников сдвинули лошадей с места, он затопал следом, напевая что-то под нос. Когда четверо чужаков покинули пределы селения, его обитатели, подглядывавшие из-за занавесок, дружно издали облегченный вздох.
В подземелье под складом, расположенным в Тухлой яме – одном из припортовых кварталов Безариона, было душно. Тускло горели масляные светильники, выступал из мрака каменный куб алтаря. Блестел стоявший на нем золоченый диск, украшенный символами Звездного Круга. Выделялось меж них созвездие Молота, чаще называемое Тринадцатым или Лишним.
Двадцать шесть человек сидели на земляном полу, не обращая внимания на духоту и запах крысиного помета. Двое из них, самых сильных, держали еще одного, связанного, с кляпом во рту. А хозяин подземелья стоял у алтаря, в руках его был жезл из дерева со стальной верхушкой в виде молота, на голове – шапка из черного сафьяна с раздвоенным в виде рогов верхом. На плечах висела просторная туника, узор на которой складывался в изображение крылатой рыбы.
– Начнем, братья, – сказал он.
– Начнем, во имя Сокрытого, – отозвались сидящие на полу люди, и в глазах их возникли огоньки.
Или в зрачках причудливо отразились горящие светильники?
– Неверные падут, а честные возвысятся, когда вернется Он! – взмахнув жезлом, хозяин подземелья затянул нудный речитатив. – Все узнаем мы, все изведаем! Мрак отринем, познаем свет…
Услышь это пение жрец любой из богов Алиона, его бы хватил удар. Триусы и служители рангом ниже полагали, что любители исполнять подобные гимны сгинули пятьсот с лишним лет назад. Были уничтожены вместе со своим хозяином во времена Нисхождения.
В такт словам по золоченому диску закружились серебристые огоньки. Образовали круг из светлого пламени. На мгновение он превратился в изображение молота, затем стал крылатой рыбой. Напоследок возникло лицо, сочетающее черты человека, эльфа и гнома, сверкнули глаза, полные белого огня.
– Слава Разрушителю! Слава Творящему! – пронзительно выкрикнул хозяин подземелья, и лицо исчезло.
Осталась только нестерпимо пылающая точка, похожая на одинокую звезду.
– Братья, – жезл поднялся к низкому потолку, – сегодня день открытия Истины! Близок час Воплощения! Чтобы узнать, где именно оно произойдет, мы должны подарить владыке жизнь. Готов ли тот, кто сегодня с ней расстанется?
– Воистину готов, – отозвался один из тех, кто держали связанного.
Когда его вытащили к алтарю, стало видно, что это подросток, загорелый и тощий, одетый в лохмотья. Он дернулся, попытался вырваться, но веревки выдержали. Обладатель жезла обнажил в улыбке желтые редкие зубы.
– Кто такой? – поинтересовался он.
– Портовый попрошайка, – сказал один из тех, кто держал юношу. – Его все равно никто не хватится.
– Кладите жертву перед алтарем.
В глазах юноши появился ужас, когда вместо жезла в руках хозяина подземелья возник длинный кривой нож. Тускло блеснуло лезвие, покрытое пятнами то ли засохшей крови, то ли ржавчины. С хрустом вонзилось в тело, вспарывая кожу, ломая ребра ниже левой половины груди.
Сильное молодое тело последний раз вздрогнуло и замерло. Обладатель жезла погрузил руку в грудь жертвы, в рану меж лохмотьями окровавленной плоти. Выдернул ладонь с зажатым в ней сердцем, еще бьющимся, кровоточащим. Размахнулся и швырнул его в диск. Раздался шлепок, багровые струи потекли по символам тринадцати созвездий.
Донеслось урчание, какое издает дорвавшийся до рыбы кот, и прилипшее к диску сердце пропало. Исчезла, впиталась кровь, и в круге из драгоценного металла словно распахнулось окно. Стал виден берег, бьющиеся об него волны, стена высоких деревьев с длинными листьями, и поднимающиеся в глубине суши горы, высокие и обрывистые, с белыми шапками на вершинах.
– Братья, кто знает это место? – спросил хозяин подземелья. – Мне оно незнакомо…
– Я бывал там, – низким рокочущим голосом проговорил человек, сидящий в задних рядах. – Это один из больших или внешних островов Закатного архипелага.
– Ясно, – после взмаха жезла картинка исчезла, осталась только «звезда», на этот раз – багровая, – нам пора в путь. Надеюсь, у вас все готово, братья?
Двадцать шесть возгласов «да» стали ему ответом. Хозяин подземелья кивнул и исчез во тьме за алтарем. Когда вернулся, то оказался наряжен в обычный дорожный ремиз, а в руке держал мешок с лямками. Жезл с молотом, ритуальное одеяние, шапка и нож исчезли.
– Берите его, братья, – четыре пары рук осторожно сняли с алтаря диск с продолжающей сиять внутри него «звездой». Завернули его в несколько слоев плотной ткани. Круглый сверток засунули в другой мешок, побольше. Его закинул за спину один из мужчин, державших жертву.
Масляные светильники погасли, и поклонники Сокрытого по лестнице покинули подвал. Стукнул закрывшийся люк, и тело юноши с распоротой грудной клеткой осталось лежать в темноте и тишине.
А двадцать семь мужчин, щурясь и моргая, вышли из склада, расположенного на одной из улочек Тухлой ямы. Без спешки зашагали в ту сторону, где у причалов Безариона ждали корабли, готовые отправиться в любую точку Алиона. В том числе – и на Закатный архипелаг.
Если в этот момент существо, обладающее не только божественным всевидением, но еще острым умом и способностью замечать мелочи, окинуло бы взглядом пределы населенной суши, оно было бы сильно удивлено. Везде, где обитают люди, от Гормандии до Северной Норции, небольшие группы мужчин и женщин бросали налаженную жизнь и пускались в дорогу.
Но мало того – то же самое происходило и в гномьих подземельях. Подданные орочьих вождей уходили с кочевий, под сводами леса покидали дома эльфы, даже гоблины оставляли торговлю и ремесла. Часть роданов Алиона словно поддалась очень странному безумию…
А боги этого не заметили. Ведь у них не имелось привычки обращать внимание на мелочи.
Глава 3. Большая река
Вопреки ожиданиям, гном от всадников так и отстал. Он бодро топал вслед за ними, напевал что-то, и даже в самую жару не заикнулся о том, что пора сделать привал. К его счастью, в густых лесах, тянувшихся вдоль берега, лошади не могли идти иначе, чем шагом.
Рыжий проникся к Гундихару непонятной симпатией. Бежал рядом с ними, иногда мяукал, словно подпевая. Олен поглядывал на происходящее с удивлением, Саттия делала вид, что пеших спутников у нее нет, а Бенеш сидел в седле, глядя затуманенным взглядом куда-то в небо.
То ли думал о чем-то серьезном, то ли просто мечтал.
– Кстати, скоро будет отличное место для стоянки, – сообщил гном, когда желтый лик Афиаса побагровел и опустился к горизонту. – А я так и не знаю ваших имен.
– Зачем они тебе? – гордо вскинула подбородок Саттия.
– Я должен знать, кого поминать в молитвах, – заявил Гундихар смиренным тоном и сам расхохотался. – А вообще, неудобно обращаться к спутнику «Эй, ты, конопатый…».
– Я Бенеш, – сообщил прислушавшийся к разговору ученик мага.
– Меня зовут Олен, – сказал Рендалл, – а добрая и симпатичная девушка с луком и мечом – Саттия.
Четвертьэльфийка нахмурилась и открыла рот, чтобы сказать что-нибудь сердитое, но в последний момент сдержалась.
– Ну и где твое место для стоянки? – поинтересовался Олен. – И откуда ты о нем знаешь?
– Ха-ха! Гундихар фа-Трене хаживал в этих местах, когда никого из вас не было на свете! Я изучил Дейн от истока до устья не хуже, чем собственную зад… Ладно, это неважно. А стоянка будет где-то через милю.
– Интересно, – сказал Бенеш. – Я… ну, никогда не слышал, чтобы гномы вот так путешествовали, да… Тебя что, выгнали из клана? – тут он сообразил, что брякнул нечто не совсем тактичное, и поспешно забормотал. – Ой, ты… я не хотел обидеть… Если…
– Я ушел сам!
1 2 3 4 5 6 7
Толпа при звуках громкого, властного голоса замолкла. Стало слышно жужжание, издаваемое вертящейся частью гномьего цепа. Стоящие в задних рядах селяне начали оборачиваться, на многих лицах отразилось удивление, на некоторых – радость. Мальчишки восторженно зашептались, толкая друг-друга в бока «Меч! Смотри, какой меч!».
– Мессен таристер, – из рядов выступил пожилой, но крепкий бородач, через седеющие волосы на голове которого просвечивала лысина, – извольте видеть, хотим проучить выродка подземного, гнусного колдовства виновника…
– Потише, папаша! – нагло ухмыльнулся гном. – За выродка я могу и в репу двинуть!
– Вот, видите, мессен? – горестно воскликнул бородач. – Еще и словами срамными меня, старосту, честит!
– Так что он натворил, клянусь Селитой?
– Порчу навел, мессен! – староста изобразил ужас – округлил глаза и наморщил лоб – в толпе зашептались и закивали. – На Аринку, Корнюхину дочку… Он вчера заявился, а вечером она слегла в горячке! Как есть, жуткая порча! Утром-то мы разобрались, что к чему! Хотели его, как колдуна злодейского, связать, да на костер! А он вон за дубину свою и никого не подпускает!
– Еще бы. Или я, по-вашему, должен сам под собой пламя раздувать? – гном оскалился. – А вообще, следить за детьми надо лучше. Разрешаете им купаться в жару, а потом еще на горячку жалуетесь…
– Урод проклятый! – завопила какая-то баба так, что Бенеш поморщился. Толпа заревела, мужики опять подняли топоры.
– Тихо, люди! – и вновь Олен парой слов остановил начавшийся гам. – Со мной, к вашему счастью, самый настоящий маг!
Десятки взглядов обратились на Бенеша. Тот покраснел, но мужественно выдержал общее внимание. Когда заговорил, то голос его почти не дрожал, разве что в самом начале:
– Истину сказал мой благородный друг. Ведомы мне тайны Истинного Алфавита и многие прочие. Только вот гном, которого вы собирались сжечь, не имеет ни капли чародейского умения…
– Как так? А кто порчу навел? – нахмурился староста, а узколицый юнец со злыми глазами выкрикнул из-за его спины: – А ты сам-то кто такой? Верно ли чудодей? Или самозванец, которого не грех и дубьем?
Олен положил ладонь на рукоять меча. Краем глаза заметил, как напрягся Рыжий, а Саттия извлекла из мешочка на поясе тетиву.
– Ты мне не веришь? – неожиданно твердо проговорил Бенеш, и нарисовал перед собой в воздухе несколько символов. В вышине громыхнуло, из чистого неба в землю ударила молния. Исчезла, оставив запах грозы и дымящуюся яму размером с ведро. – А теперь?
Бабы завизжали с новой силой, староста побледнел, а узколицый вжал голову в плечи и мелко затрясся. Даже гном перестал вращать цепом и удивленно присвистнул.
– Кто же тогда виноват? – растерянно моргая, спросил белобрысый мужик, чьи руки толщиной походили на стволы деревьев, а отвисшее пузо – на бурдюк с пивом.
– Ну… отведите меня к девочке, я посмотрю ее, – Бенеш спрыгнул с коня, отдал поводья Саттии.
– А мы пока постережем гнома, чтобы не удрал, – добавил Олен.
Из толпы выскочила немолодая женщина в цветастом платке. Вцепилась в рукав Бенеша и потащила ученика мага к ведущей на восток улочке. Следом повалила часть толпы, в основном бабы. Мужчины так и остались стоять полукольцом около гнома, разве что топоры и дубины опустили.
– Как думаете, мессен, вылечит он ее? – робко поинтересовался староста, шмыгая носом. – Ведь если нет, тогда даже не знаю, что делать…
– Ответ на твой вопрос знают только боги, но я верю в силу и искусство моего друга, – ответил Олен.
Около святилища повисла напряженная тишина. Ее нарушил решивший почесаться Рыжий. Обитатели деревни дружно уставились на кота, будто только что его увидели. Спустя примерно полчаса с той стороны, куда увели Бенеша, донеслись торжественные вопли. Послышался дробный топот и к храму выскочил босоногий мальчишка лет семи, в одних штанах, с грязным животом и копной выгоревших волос, напоминающих галочье гнездо.
– Вылечил! – закричал он. – Знаками чародейскими! Горели они, аж страсть дикая! А потом встала она!
– Ну, слава богам… – проговорил староста, и обтер рукавом вспотевшее лицо. – Мы уж вас отблагодарим, как положено, не сомневайтесь… – он повернулся к гному, – а ты не взыщи. Ошиблись, всякое бывает.
– И все же надо тебе в репу за выродка дать, – гном улыбнулся, и его крупные белые зубы сверкнули на солнце. – Ладно, Акрат вам судья. На ваше счастье, Гундихар фа-Горин не обидчив.
Переговариваясь и сплевывая на землю, мужики начали расходиться. Вернулся Бенеш с объемистым мешком под мышкой, а вскоре староста и узколицый притащили большую корзину.
– Уж не побрезгуйте, – сказал бородач. – Тут снедь всякая, в дальнем пути пригодится. Денег-то у нас не густо…
– Ладно, спасибо, – кивнул Олен, а Саттия спрыгнула с Чайки.
– Так, что тут такое? – забрала она мешок у Бенеша. – А вы корзину поставьте и идите. Всего хорошего. Ага, сыр… Яйца? Ладно, хоть вареные. Ого, окорок, вяленая рыба…
Староста и его помощник, оглядываясь, улизнули с площади. Около храма остались лишь Олен со спутниками и гном.
– Спасибо вам, благородные роданы, – сказал он, подходя. – Вы спасли мне жизнь. Это так же верно, что зовут меня Гундихар фа-Горин-фа-Ланге-фа-Насен-фа-Рахор-фа-Тракер-фа-Инег.
Гном, как и все представители его народа, был невысок. Макушкой доставал Олену где-то до подмышек. Зато шириной плеч мог потягаться с борцом, а из-под закатанных к локтям рукавов выступали толстые, перевитые жилами ручищи. Со смуглого лица весело глядели большие синие глаза, черная борода опускалась на грудь, того же цвета волосы были собраны в пучок на затылке.
Кафтан с меховой оторочкой перетягивал широкий кожаный пояс, а подкованными сапогами можно было дробить камни. Цеп в руке гнома очень мало походил на обычный крестьянский. Большая секция его доставала хозяину до плеча, и верхушка ее была окована железом. С меньшей, из оружейной стали, не превышающей в длину локтя, соединялась цепочкой.
И завершал снаряжение гнома висящий за спиной мешок с лямками.
– Что, игрушкой моей заинтересовался? – заметил Гундихар любопытный взгляд Олена. – Я с ней не побоюсь против таристера в доспехах выйти. Для основы – горная сосна, навершие сам ковал…
– Я слышал, такое оружие у вас в горах называют «годморгон», что значит – «Доброе утро».
– Верно, мессен, верно. Только уж не взыщите, но я поумнее глупых селян буду… Мало вы на таристера похожи.
– А я и не говорил, что рожден в благородной семье, – улыбнулся Олен.
– Поехали, – вмешалась Саттия, успевшая рассовать крестьянские дары по седельным сумкам. Голос ее прозвучал нетерпеливо.
– Э нет, подождите! – сказал гном решительно. – Я отправлюсь с вами!
– Что? – спрошено это оказалось на три голоса. Забравшийся в седло Бенеш захлопал глазами, девушка пробормотала что-то по-эльфийски.
– Вы спасли мне жизнь, и я, как честный гном, должен отдать долг. А сделать это я смогу, лишь будучи рядом с вами. И учтите, Гундихар фа-Горин слов на ветер не бросает.
– Это невозможно, – твердо проговорил Олен. – Наше путешествие далеко и опасно.
– Ну и что? – гном подбоченился. – Я исходил весь западный Алион от Опорных гор до мыса Бекар и от Льдистых гор до Огненных хребтов. И нет ничего, что я люблю больше, чем опасности!
– Но ты даже не знаешь, кто мы такие! – глаза Саттии сузились и потемнели. – Не можешь предполагать, кто наши враги!
– Ваши враги – мои враги! – это прозвучало искренне и пылко. – Своей игрушкой я размозжу голову даже троллю! И, честно говоря, мне все равно, кто вы такие. Я знаю только одно – за мной долг.
– Э… ну, да… – подал голос Бенеш. – Может быть, возьмем е…
– Нет! – отрезала Саттия.
Гундихар улыбнулся ей, огладил бороду.
– Ты просто не представляешь, какая от меня польза, – сказал он уверенно. – Я все умею. Готовить, оружие править. Знаю дороги и тропы отсюда и до самого Терсалима.
Олен подумал, что слухи об упрямстве подземных жителей если и преувеличены, то совсем немного. Возникла мысль, что проще будет взять спасенного бородача с собой, чем отвергнуть его навязчивое дружелюбие.
– А ты не отстанешь? Ведь мы на лошадях, а ты пешком.
В этот момент Рыжий решил принять участие в обсуждении. Подойдя к Гундихару, он обнюхал его сапоги. Задрав пушистый хвост, пометил нижнюю секцию «годморгона», после чего одобрительно замяукал.
– Обычный кот за это схлопотал бы пинок, – гном нагнулся и погладил оцилана по спине, что тот принял с королевским равнодушием. – Но эта животина очень странная, я таких никогда не видел…
Олен поглядел на Саттию, та махнула рукой и отвела глаза.
– Ладно, отправляйся с нами, – услышав такое от хозяина, Кусака удивленно покосился на него. – Но только если отстанешь, пеняй на себя…
Гном просиял, вскинул оружие на плечо. Когда трое всадников сдвинули лошадей с места, он затопал следом, напевая что-то под нос. Когда четверо чужаков покинули пределы селения, его обитатели, подглядывавшие из-за занавесок, дружно издали облегченный вздох.
В подземелье под складом, расположенным в Тухлой яме – одном из припортовых кварталов Безариона, было душно. Тускло горели масляные светильники, выступал из мрака каменный куб алтаря. Блестел стоявший на нем золоченый диск, украшенный символами Звездного Круга. Выделялось меж них созвездие Молота, чаще называемое Тринадцатым или Лишним.
Двадцать шесть человек сидели на земляном полу, не обращая внимания на духоту и запах крысиного помета. Двое из них, самых сильных, держали еще одного, связанного, с кляпом во рту. А хозяин подземелья стоял у алтаря, в руках его был жезл из дерева со стальной верхушкой в виде молота, на голове – шапка из черного сафьяна с раздвоенным в виде рогов верхом. На плечах висела просторная туника, узор на которой складывался в изображение крылатой рыбы.
– Начнем, братья, – сказал он.
– Начнем, во имя Сокрытого, – отозвались сидящие на полу люди, и в глазах их возникли огоньки.
Или в зрачках причудливо отразились горящие светильники?
– Неверные падут, а честные возвысятся, когда вернется Он! – взмахнув жезлом, хозяин подземелья затянул нудный речитатив. – Все узнаем мы, все изведаем! Мрак отринем, познаем свет…
Услышь это пение жрец любой из богов Алиона, его бы хватил удар. Триусы и служители рангом ниже полагали, что любители исполнять подобные гимны сгинули пятьсот с лишним лет назад. Были уничтожены вместе со своим хозяином во времена Нисхождения.
В такт словам по золоченому диску закружились серебристые огоньки. Образовали круг из светлого пламени. На мгновение он превратился в изображение молота, затем стал крылатой рыбой. Напоследок возникло лицо, сочетающее черты человека, эльфа и гнома, сверкнули глаза, полные белого огня.
– Слава Разрушителю! Слава Творящему! – пронзительно выкрикнул хозяин подземелья, и лицо исчезло.
Осталась только нестерпимо пылающая точка, похожая на одинокую звезду.
– Братья, – жезл поднялся к низкому потолку, – сегодня день открытия Истины! Близок час Воплощения! Чтобы узнать, где именно оно произойдет, мы должны подарить владыке жизнь. Готов ли тот, кто сегодня с ней расстанется?
– Воистину готов, – отозвался один из тех, кто держали связанного.
Когда его вытащили к алтарю, стало видно, что это подросток, загорелый и тощий, одетый в лохмотья. Он дернулся, попытался вырваться, но веревки выдержали. Обладатель жезла обнажил в улыбке желтые редкие зубы.
– Кто такой? – поинтересовался он.
– Портовый попрошайка, – сказал один из тех, кто держал юношу. – Его все равно никто не хватится.
– Кладите жертву перед алтарем.
В глазах юноши появился ужас, когда вместо жезла в руках хозяина подземелья возник длинный кривой нож. Тускло блеснуло лезвие, покрытое пятнами то ли засохшей крови, то ли ржавчины. С хрустом вонзилось в тело, вспарывая кожу, ломая ребра ниже левой половины груди.
Сильное молодое тело последний раз вздрогнуло и замерло. Обладатель жезла погрузил руку в грудь жертвы, в рану меж лохмотьями окровавленной плоти. Выдернул ладонь с зажатым в ней сердцем, еще бьющимся, кровоточащим. Размахнулся и швырнул его в диск. Раздался шлепок, багровые струи потекли по символам тринадцати созвездий.
Донеслось урчание, какое издает дорвавшийся до рыбы кот, и прилипшее к диску сердце пропало. Исчезла, впиталась кровь, и в круге из драгоценного металла словно распахнулось окно. Стал виден берег, бьющиеся об него волны, стена высоких деревьев с длинными листьями, и поднимающиеся в глубине суши горы, высокие и обрывистые, с белыми шапками на вершинах.
– Братья, кто знает это место? – спросил хозяин подземелья. – Мне оно незнакомо…
– Я бывал там, – низким рокочущим голосом проговорил человек, сидящий в задних рядах. – Это один из больших или внешних островов Закатного архипелага.
– Ясно, – после взмаха жезла картинка исчезла, осталась только «звезда», на этот раз – багровая, – нам пора в путь. Надеюсь, у вас все готово, братья?
Двадцать шесть возгласов «да» стали ему ответом. Хозяин подземелья кивнул и исчез во тьме за алтарем. Когда вернулся, то оказался наряжен в обычный дорожный ремиз, а в руке держал мешок с лямками. Жезл с молотом, ритуальное одеяние, шапка и нож исчезли.
– Берите его, братья, – четыре пары рук осторожно сняли с алтаря диск с продолжающей сиять внутри него «звездой». Завернули его в несколько слоев плотной ткани. Круглый сверток засунули в другой мешок, побольше. Его закинул за спину один из мужчин, державших жертву.
Масляные светильники погасли, и поклонники Сокрытого по лестнице покинули подвал. Стукнул закрывшийся люк, и тело юноши с распоротой грудной клеткой осталось лежать в темноте и тишине.
А двадцать семь мужчин, щурясь и моргая, вышли из склада, расположенного на одной из улочек Тухлой ямы. Без спешки зашагали в ту сторону, где у причалов Безариона ждали корабли, готовые отправиться в любую точку Алиона. В том числе – и на Закатный архипелаг.
Если в этот момент существо, обладающее не только божественным всевидением, но еще острым умом и способностью замечать мелочи, окинуло бы взглядом пределы населенной суши, оно было бы сильно удивлено. Везде, где обитают люди, от Гормандии до Северной Норции, небольшие группы мужчин и женщин бросали налаженную жизнь и пускались в дорогу.
Но мало того – то же самое происходило и в гномьих подземельях. Подданные орочьих вождей уходили с кочевий, под сводами леса покидали дома эльфы, даже гоблины оставляли торговлю и ремесла. Часть роданов Алиона словно поддалась очень странному безумию…
А боги этого не заметили. Ведь у них не имелось привычки обращать внимание на мелочи.
Глава 3. Большая река
Вопреки ожиданиям, гном от всадников так и отстал. Он бодро топал вслед за ними, напевал что-то, и даже в самую жару не заикнулся о том, что пора сделать привал. К его счастью, в густых лесах, тянувшихся вдоль берега, лошади не могли идти иначе, чем шагом.
Рыжий проникся к Гундихару непонятной симпатией. Бежал рядом с ними, иногда мяукал, словно подпевая. Олен поглядывал на происходящее с удивлением, Саттия делала вид, что пеших спутников у нее нет, а Бенеш сидел в седле, глядя затуманенным взглядом куда-то в небо.
То ли думал о чем-то серьезном, то ли просто мечтал.
– Кстати, скоро будет отличное место для стоянки, – сообщил гном, когда желтый лик Афиаса побагровел и опустился к горизонту. – А я так и не знаю ваших имен.
– Зачем они тебе? – гордо вскинула подбородок Саттия.
– Я должен знать, кого поминать в молитвах, – заявил Гундихар смиренным тоном и сам расхохотался. – А вообще, неудобно обращаться к спутнику «Эй, ты, конопатый…».
– Я Бенеш, – сообщил прислушавшийся к разговору ученик мага.
– Меня зовут Олен, – сказал Рендалл, – а добрая и симпатичная девушка с луком и мечом – Саттия.
Четвертьэльфийка нахмурилась и открыла рот, чтобы сказать что-нибудь сердитое, но в последний момент сдержалась.
– Ну и где твое место для стоянки? – поинтересовался Олен. – И откуда ты о нем знаешь?
– Ха-ха! Гундихар фа-Трене хаживал в этих местах, когда никого из вас не было на свете! Я изучил Дейн от истока до устья не хуже, чем собственную зад… Ладно, это неважно. А стоянка будет где-то через милю.
– Интересно, – сказал Бенеш. – Я… ну, никогда не слышал, чтобы гномы вот так путешествовали, да… Тебя что, выгнали из клана? – тут он сообразил, что брякнул нечто не совсем тактичное, и поспешно забормотал. – Ой, ты… я не хотел обидеть… Если…
– Я ушел сам!
1 2 3 4 5 6 7