Вот только Молчуна здесь нет.
А я привык, что он лежит на моем столе, придавив журналы тяжелой башкой. Радостно скалится. Нижние клыки больше верхних, а левого нижнего нет совсем. Молочный в драке какой-то потерялся, а настоящий еще не вырос. А может, и вырос уже. У таких зверюг все быстро растет. Блин, как же мне не хватает его! И прогулок наших не хватает. Ночных. Месяц только и шатались мы по улицам. Собак пугали. Ну и собачников, ясное дело. Они сами нас боялись. И я никогда не знал, рядом Молчун пойдет или забежит куда подальше. Но так даже интереснее было. Мог всю прогулку конвоировать меня на расстоянии, а мог засунуть голову мне под ладонь и идти как привязанный.
Не помню, кто писал про тень в темноте, но это точно про Молчуна писано. Трудно его разглядеть ночью. Даже я не всегда замечал…
Да ну их на хрен, эти воспоминания! Только душу травить.
И чего мне еще надо? Живой, здоровый и знакомых таких завел, о которых на ночь глядя говорить опасно. А про некоторых даже днем – только шепотом и с оглядкой. Типа «чтоб нортор пожелал твоей смерти!». Неслабо вроде сказано. Ну и чего мне не хватает для полного счастья?
Обеда?
Так вот уже в дверь стучат. Наверно, от Ранула «привет» несут. Он какое-то новое чибо обещался приготовить. По особому рецепту.
ЭПИЛОГ
К каравану я присоединился в самый последний момент. Запрыгнул, можно сказать, на подножку проходящего вагона. Типа «поезд едет, а оно лезет».
Знать бы еще зачем… И почему тянул до последнего момента? Ведь чуть вплавь паром догонять не пришлось.
Необъяснимая причуда психики, не иначе. И Кранта с Мальком с насиженного места сорвал. Может, у них какие планы на вечер были?.. Или на следующее утро. А я раз – рот закрыл и собрался. Ранул вообще дар речи потерял. Только глазами хлопал и головой кивал на прощание. Кажется, я даже спасибо ему не сказал толком и не попрощался. А ведь такое классное чибо мужик приготовил! С новыми специями. Мы под него кувшин вина приговорили. Только к десерту думали переходить и вдруг… «здрасьте вам через окно…» – у Лёхи Серого планы поменялись. Ему приспичило покинуть комнату, кабак и город. Сегодня. А еще лучше, немедленно!
Если б не Малек, я так с пустыми руками и ушел бы. Крант мое тело оберегает, а не мое имущество. А за последние недели я кое-каким барахлом обзавелся.
Марла и Меченый не сильно удивились нашему появлению. Один только великий и типа могучий встретил меня радостной улыбкой. С чего бы это? Утром вроде виделись, здоровались… Зачем же лыбиться так, словно брата родного встретил. Горячо любимого. С которым лет сто не виделся. Или кредитора. Который долги вернул. Раньше срока и с процентами.
Все-таки меняет людей дорога. Делает лучше. Наверное…
Часть II
ЖИЗНЬ КАК В СКАЗКЕ
ПРОЛОГ
Забавная, однако, штука эта жизнь. Загадочная, можно сказать. Ни когда она начнется, не знаешь, ни как закончится. Да и между началом и концом сюрпризов в ней хватает. Говорят, что родителей и смерть не выбирают. Ну если с родителями более или менее ясно и принимается как «награда» за прошлые жизни, то насчет «смерть не выбирают» имеется, так сказать, особое мнение. Вот и занесло меня с этим особым мнением не на кладбище под гранитную полированную плиту, а незнамо куда и насколько. И я сильно сомневаюсь, что из двух зол выбрал меньшее. А может, и не выбирал я ничего, – за меня все давно решено. И в том мире, и в этом, что достался мне вместо плиты на погосте. Друзей, кстати, тоже не выбирают, что бы там ни болтали великие классики.
Как женщину и дорогу… Здесь по крайней мере. И женщина, и друзья, и совсем даже не друзья – все решают в этом мире они сами. И выбирают тоже. Еду, развлечения, дорогу. И хорошо, если не забудут предупредить. А то ведь могут без разрешения с собой прихватить. И ладно, если только в соседний кабак, а не прогуляться к горизонту. Внезапно и прям сразу. Как в старом полузабытом анекдоте, где мужик вышел на пять минут за спичками, а вернулся через год из кругосветки. Вот и со мной так получилось. Пока я думал о вечном, медитативно объедая мясо с косточки, мои друзья (и те, что совсем даже наоборот) отправились проветриться. А когда мясо закончилось и я вышел из медитации, оказалось, что меня тоже взяли погулять, но когда вернут, не сообщили.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
1
Ветер в спину, а мы переправляемся. Течение сильное, мощное и паром сносит много ниже точки отправления. Но никого это, похоже, не волнует. А команда парома – или все-таки корабля? – ведет себя так, будто все, чего «деется», – это правильно и по-другому быть не должно.
Ладно, ваше корыто, вам же в случае чего со дна его поднимать и ремонтировать.
Всего раз команда заволновалась. Это когда нас близко к берегу подносить стало. А на него – только скалолазам и забираться. Вот и пришлось матросам подсуетиться. Крюки на тросах забрасывать, да к какому-то столбу подтягиваться. Каменному.
Я только глянул на этот камень – и зубы у меня заныли, и в пузе нехорошо так заворочалось. Словно укачало меня. Как в самолете после реальной болтанки.
Ну погладил пузо ладонью. Типа спокойно, родное. Не надо такой хороший обед за борт выкидывать. И всякие рыжие коротышки нам не указ. Это их от древнего колдовства выворачивать должно. А на нас оно не действует. Вот и все! Не действует! Кому сказано?!
Вот так-то лучше. Дыши, Лёха, глубже и смотри дальше. Там еще очень примечательные камешки виднеются. Спрашивал, что такое «Башни и Мосты», так вот это они в развалинах лежат. Сколько лет уж прошло, а до сих пор их боятся. Не останавливаются возле них, не селятся, ничего не строят… Только в ругательствах и вспоминают. Вроде «чтоб тебя Башней придавило» или «чтоб умереть тебе на Мосту»… Будто не все равно, как и от чего.
Паром давно уже развалины миновал, а я все сидел и на другой берег пялился. Впервые за несколько дней со мной автоподсказчик заговорил. Я уже и забывать начал, как это, когда на свой вопрос сам же себе и отвечаешь. Любой бы психиатр сказал, что у меня шизу пробило. Хорошо, что здесь нет психиатров. Только ведьмы, колдуны, тени и другие обитатели. Короче, какой мир, такие и обитатели.
Вот только не гони, Лёха, на чужой мир. Неизвестно, что про твой родной другие сказали бы. Та же самая Марла или…
А вот и она. Легка на помине.
– Рада тебя видеть, нутер Рид.
– И я рад, ла… прости. Мин Марла.
Все правильно. На работе только официальные отношения.
– А попить тут можно чего-нибудь?
Марла не успела ответить. Малек склонился к моему уху, зашептал:
– Я принесу, господин.
И затерялся между тюками и животными.
Паром огромный. На нем большой караван уместить можно. Или два поменьше. Если по-нормальному, то мост через реку нужен. Но в этом мире особое отношение к мостам. Табу на них наложено. Вот и приходится плавать. Или в обход двигать.
– Марла, мы тут без разрешения на борт влезли. Может, мне со старшим каким поговорить? Чтоб проблем не было.
– Я старший…
– Хорошо, Лапушка. Извини, забыл!..
– …И мы ждали тебя.
– Мы?
– Да.
– Знаешь, я ведь, когда обедать сел, и думать не думал куда-то ехать.
– Асстархусионий сказал, что ты пойдешь с нами.
– Кто сказал?!
– Асстархусионий.
– Кто?!!
– Наш Великий и Мудрейший.
– А-а…
Да уж, имечко он себе придумал оригинальное. Но пусть такое те, кому совсем уж нечего делать, выговаривают. А я для запудривания мозгов могу сказать «тромбофлебитный» или «инсулинозависимый». Эффект тот же самый: чувствуешь себя жутко образованным болваном среди толпы малограмотных кретинов. Да только на фига мне это надо? Самоутверждаться? Таким способом себе дороже получается. Выяснено опытным путем.
– Подожди, Марла, а откуда Асс, наш Многомудрый, про мои планы узнал?
– Имя нашего…
– Я знаю, Марла. Так откуда он узнал? Да еще раньше меня…
– Он же колдун. Он все знает.
– Ну-ну… – Насчет «всего» – это мы поживем, посмотрим. – Марла, а следующий паром когда?
– Завтра.
– А он успеет подняться?
– Зачем?
– Ну чтобы других забрать. Или меня наверх отвезти.
– Других заберут другие караваны. А наверх они поднимутся в конце сезона.
– Как это? А сейчас?..
– Сейчас можно только вниз.
– А если надо наверх?
– Наверх по реке. В конце сезона.
– Блин, река одна, а направления разные. Сегодня вниз, завтра…
– Не завтра, а в конце…
– Да понял я, понял. И что это за река такая?
– Даратулана.
– Ну теперь мне сразу стало легче!.. Получается, к Ранулу я попаду не скоро.
– Через два сезона. Если удача будет с тобой.
– Надеюсь, мужик не обидится, что я сбежал из-за стола… Да где этот Малек с пойлом?! Кажется, Ранул перестарался со специями…
– Я здесь, господин. Вот. – Пацан протянул мне узкий длинный сосуд. Открытый уже. На горлышке обрывки шнура болтаются.
– Давай сюда, пока я не засох. Но это точно можно пить?
– Я отпил немного.
– И полбутылки опустело.
– Расплескалось, пока донес.
– Ну конечно…
Питье оказалось вкусным и слегка напоминало Ранулов кисляк.
Марла принюхалась.
– Отобра.
– Хочешь глотнуть?
– Хочу. Но мне пока нельзя.
– Почему?
– Потому, что это отобра.
– Ну и…
– Она будит в жене желание.
– А в мужике чего она будит?
– Не знаю. Никогда не слышала, чтобы мужи пили отобру.
– Ну все бывает в первый раз. Я вот никогда не катался на пароме.
– А как же ты попадал на другой берег?
– Как-как, да по…
И едва успел прикусить язык. К тем, кто много болтает о мостах, привязывают камни. На шею и к ногам. А потом их отпускают плавать.
– Ладно, Лапушка, пошутили и хватит. На берег мы когда попадем?
– После заката.
– Тогда держи свою отобру…
– Она не моя!
Марла смущается? Не-э, показалось.
– Теперь твоя. Дарю. Может, угостишь вечером…
– Нутер Рид!..
– Да-да, мин Марла, я знаю: у тебя много работы и тебе сейчас очень некогда…
Марла фыркнула и ушла. Но кувшинчик с собой прихватила.
Малек шкодливо ухмыльнулся. А понял, что я его засек, и стал изображать из себя саму скромность.
– Ты специально мне эту дрянь подсунул?
– А нутеру не понравилось?
Ну прям невинность. Белая и пушистая. Хлопает глазками и только ножкой не шаркает.
– Понравилось. Очень, – душевно и прочувствованно так ему это сообщаю. – Знаешь, эта отобра и в мужиках желание будит. К малькам вроде тебя.
– Ми… ну… – Пацан побледнел. – Прости, господин. Я больше не буду так шутить.
– Если Марла не придет сегодня ко мне, то тебе придется греть мою постель.
– Она придет, господин, обязательно придет! – И за Кранта спрятался.
Я вроде пошутил, а Малек, похоже, на полном серьезе все воспринял. Ладно, в следующий раз умнее будет. И больше уважения к…
– Раб, ко мне! – Это наш «великий» колдун проблевался и командовать начал.
– Раб, тебя хозяин зовет!
А сам на меня почему-то смотрит. И взгляд у рыжего такой, что мне вдруг захотелось стать в позу сломанной березы и сказать: «Слышу и слушаюсь, о Мудрейший!»
На миг только возникло такое желание, а потом и возникать перестало. Я, не поднимаясь, посоветовал Ассу не драть глотку и оглянуться. Все его рабы и слуги давно у него за спиной топчутся.
Спокойно вроде как сказал, без мата, а колдун почему-то пятнами покрылся. Или он реально ждал, что я к его ногам приползу? Так это он размечтался. Не знаю, правда, с какой радости. Может, чего возбуждающего или укрепляющего перебрал?..
А Малек оказался провидцем: Марла пришла ко мне. Вечером.
Этой ночью Санута не было.
Утром я едва смог влезть на поала.
2
Мир вдруг стал серым. Серое небо, серый песок под ногами. Серые тени на песке. От камней и столбов. Что когда-то были деревьями.
Мир стал серым и тихим.
Будто не по песку я иду, а по пеплу. И он глушит не только мои шаги, но и дыхание мое. Я вдыхаю серый воздух, а выдыхаю… не знаю, не хочется думать, что эта серость остается во мне. Как песок в песочных часах.
В странное место я попал. Как в зимний лес. В полнолуние. Когда сильного мороза нет, а легкий ветерок имеется. И тучи бродят по небу. Редкие. А тени по снегу. Тоже бродят. Странные. Словно из другого мира. И ощущение непонятное. Словно ждешь чего-то. Невозможного, нереального. Того, что только в эту ночь и может случиться. Потому что тихо, потому что сам-один. И никто не мешает смотреть и слушать, видеть и слышать. И не ты уже идешь по лесу, а кто-то другой. Незнакомый. Который почти всегда спит глубоко в душе. И редко-редко смотрит из твоих глаз на привычный тебе мир.
И тогда мир тоже становится незнакомым, непривычным…
Стоп.
С чего это меня на лиризьм растащило? Нормальный вроде мужик. Звезд с неба не жду. Об алмазе в куче дерьма не мечтаю. Смотрю на жизнь прямо и трезво. Почти всегда. А тут «настроение из другого мира» или «знакомый незнакомец…»
Короче, Лёха, ты на фига за этот камень зашел? Подумать в уединении? Не можешь, как другие, из седла? Тогда присаживайся и думай. Только штаны снять не забудь. А то мечтатель-романтик нашелся. Проще надо быть. Проще и практичнее. Сначала дело, а потом уже все остальное.
Ну вот, поговорил с собой, как мужик с мужиком, и сразу на душе полегчало. И не только на душе. А все-таки надо было прихватить передвижной усул. Путешествовали бы с комфортом. Без этих «девочки налево, мальчики направо». А если во время движения приспичит, выкручивайся как можешь.
Но место реально странное. И замаскировано хорошо. С дороги не разглядишь. Скала и никакого входа. А расщелина немаленькая в ней…
Блин! И выхода не видно!.. А где же я?..
Стоп, Лёха! Отставить панику.
Выход найдешь, когда уходить будешь. А сейчас шагом марш вперед. И держи ушки на макушке.
Это уже не трещинка в скале, не секретная ложбинка, которую пройдешь и не заметишь. Тут целая долина. И что-то я не вижу плаката «Добро пожаловать!». А незваных гостей в горах не только улыбками встречают. Могут и еще кое-чем. Погорячее. Такой вот закон гор в моем родном мире. Если здесь все по-другому, то я страшно рад за этот мир.
Прям до дрожи в коленях рад и до мурашек меж лопатками.
Вот как глянул на местную достопримечательность, так сразу и понял, почему тут толпы туристов не бродят. Один я. Как из гнезда выпал.
Серая земля, серые деревья, серые тени от серых деревьев. Изломанные, острые. На такую тень и наступать не хочется. Как бы сапог не пропороть.
Тени лежат на песке. И весь берег кажется большим листом, на котором написаны странные знаки.
Создали знаки на песке вода и ветер.
Какой огонь стеклом сделал песок?
Какая сила сохранила знаки эти?
Берег только похож на песчаный. Но ни одна песчинка не шевельнулась под моей ногой. И следов за мной не оставалось Будто по льду я шел. Или по стеклу.
Река тоже стала льдом, в который вмерзли обитатели реки
И не только реки.
Это зубастое и хвостатое «одеяло» здорово похоже на морского ската. Но если бы вдруг выяснилось, что оно умеет и летать, я бы не удивился. Всаднику на рогатом коне тоже нечего делать в реке. Как и странной твари – гибриду волка и дракона Не знаю, как эту зверушку звали при жизни, но…
Ипша.
Ни фига себе! Это так, получается, выглядит Малек, когда обрастает шерстью?
Мама, роди меня обратно, я боюсь жить в этом мире!..
В мире, где колесный пароход соседствует с птеродактилем. И ящерка больше корабля.
Не-э. Или у меня не то с глазомером, или я не туда попал.
Ну не должен винт самолета торчать из шеи динозавра. Торчит. И самолет в наличии имеется. Только без крыла. Выступать оно должно изо льда. Не выступает.
Блин, да куда же я попал?! Это не долина, а музей ледяных фигур какой-то!
Ты смотришь на Реку Времени.
– На реку. Смотрю. Ну да. В нормальной реке – вода, а здесь время, значится…
Странно звучал мой голос. Будто каждое слово замирало возле моего рта, покрывалось льдом и добавлялось в реку еще одним экспонатом.
Единорог и что-то спрутообразное.
Богомол, метра под два ростом, и рыцарь. Без коня и головы. Но с мечом. Что застрял в теле насекомого-переростка.
– Река времени, значится? Так время… оно того… не должно вроде останавливаться.
Здесь будет использовано сильное заклинание. Слишком сильное для этого мира.
– Будет? Или было?
Будет.
– Когда?
Через семьсот пятьдесят два Прихода.
– До этого же охренеть сколько времени еще! Почему сейчас все застыло?
Тебе не хватит жизни, чтобы понять. А мне не хватит вечности, чтобы объяснить. Тебе.
– Так чего я тогда делаю здесь?
Теряешь свое время, Хранитель Тиа. А у тебя еще много дел.
– Блин, кто ты?
А в ответ тишина.
– Как отсюда выбраться, скажи!..
И уже не слова мои, буквы замерзают. И осыпают меня серыми колючими снежинками.
Я отвернулся от реки застывшего времени.
«Жизни не хватит понять…»
Ну ладно. А выйти отсюда жизни хватит?
Пошел обратно. По своим следам, которых не осталось. Правая ладонь вдруг зачесалась. Как подживающая рана. Заныл и воспалился след от ожога. Будто я схватился за раскаленное железо и себе, а не коню, поставил тавро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
А я привык, что он лежит на моем столе, придавив журналы тяжелой башкой. Радостно скалится. Нижние клыки больше верхних, а левого нижнего нет совсем. Молочный в драке какой-то потерялся, а настоящий еще не вырос. А может, и вырос уже. У таких зверюг все быстро растет. Блин, как же мне не хватает его! И прогулок наших не хватает. Ночных. Месяц только и шатались мы по улицам. Собак пугали. Ну и собачников, ясное дело. Они сами нас боялись. И я никогда не знал, рядом Молчун пойдет или забежит куда подальше. Но так даже интереснее было. Мог всю прогулку конвоировать меня на расстоянии, а мог засунуть голову мне под ладонь и идти как привязанный.
Не помню, кто писал про тень в темноте, но это точно про Молчуна писано. Трудно его разглядеть ночью. Даже я не всегда замечал…
Да ну их на хрен, эти воспоминания! Только душу травить.
И чего мне еще надо? Живой, здоровый и знакомых таких завел, о которых на ночь глядя говорить опасно. А про некоторых даже днем – только шепотом и с оглядкой. Типа «чтоб нортор пожелал твоей смерти!». Неслабо вроде сказано. Ну и чего мне не хватает для полного счастья?
Обеда?
Так вот уже в дверь стучат. Наверно, от Ранула «привет» несут. Он какое-то новое чибо обещался приготовить. По особому рецепту.
ЭПИЛОГ
К каравану я присоединился в самый последний момент. Запрыгнул, можно сказать, на подножку проходящего вагона. Типа «поезд едет, а оно лезет».
Знать бы еще зачем… И почему тянул до последнего момента? Ведь чуть вплавь паром догонять не пришлось.
Необъяснимая причуда психики, не иначе. И Кранта с Мальком с насиженного места сорвал. Может, у них какие планы на вечер были?.. Или на следующее утро. А я раз – рот закрыл и собрался. Ранул вообще дар речи потерял. Только глазами хлопал и головой кивал на прощание. Кажется, я даже спасибо ему не сказал толком и не попрощался. А ведь такое классное чибо мужик приготовил! С новыми специями. Мы под него кувшин вина приговорили. Только к десерту думали переходить и вдруг… «здрасьте вам через окно…» – у Лёхи Серого планы поменялись. Ему приспичило покинуть комнату, кабак и город. Сегодня. А еще лучше, немедленно!
Если б не Малек, я так с пустыми руками и ушел бы. Крант мое тело оберегает, а не мое имущество. А за последние недели я кое-каким барахлом обзавелся.
Марла и Меченый не сильно удивились нашему появлению. Один только великий и типа могучий встретил меня радостной улыбкой. С чего бы это? Утром вроде виделись, здоровались… Зачем же лыбиться так, словно брата родного встретил. Горячо любимого. С которым лет сто не виделся. Или кредитора. Который долги вернул. Раньше срока и с процентами.
Все-таки меняет людей дорога. Делает лучше. Наверное…
Часть II
ЖИЗНЬ КАК В СКАЗКЕ
ПРОЛОГ
Забавная, однако, штука эта жизнь. Загадочная, можно сказать. Ни когда она начнется, не знаешь, ни как закончится. Да и между началом и концом сюрпризов в ней хватает. Говорят, что родителей и смерть не выбирают. Ну если с родителями более или менее ясно и принимается как «награда» за прошлые жизни, то насчет «смерть не выбирают» имеется, так сказать, особое мнение. Вот и занесло меня с этим особым мнением не на кладбище под гранитную полированную плиту, а незнамо куда и насколько. И я сильно сомневаюсь, что из двух зол выбрал меньшее. А может, и не выбирал я ничего, – за меня все давно решено. И в том мире, и в этом, что достался мне вместо плиты на погосте. Друзей, кстати, тоже не выбирают, что бы там ни болтали великие классики.
Как женщину и дорогу… Здесь по крайней мере. И женщина, и друзья, и совсем даже не друзья – все решают в этом мире они сами. И выбирают тоже. Еду, развлечения, дорогу. И хорошо, если не забудут предупредить. А то ведь могут без разрешения с собой прихватить. И ладно, если только в соседний кабак, а не прогуляться к горизонту. Внезапно и прям сразу. Как в старом полузабытом анекдоте, где мужик вышел на пять минут за спичками, а вернулся через год из кругосветки. Вот и со мной так получилось. Пока я думал о вечном, медитативно объедая мясо с косточки, мои друзья (и те, что совсем даже наоборот) отправились проветриться. А когда мясо закончилось и я вышел из медитации, оказалось, что меня тоже взяли погулять, но когда вернут, не сообщили.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
1
Ветер в спину, а мы переправляемся. Течение сильное, мощное и паром сносит много ниже точки отправления. Но никого это, похоже, не волнует. А команда парома – или все-таки корабля? – ведет себя так, будто все, чего «деется», – это правильно и по-другому быть не должно.
Ладно, ваше корыто, вам же в случае чего со дна его поднимать и ремонтировать.
Всего раз команда заволновалась. Это когда нас близко к берегу подносить стало. А на него – только скалолазам и забираться. Вот и пришлось матросам подсуетиться. Крюки на тросах забрасывать, да к какому-то столбу подтягиваться. Каменному.
Я только глянул на этот камень – и зубы у меня заныли, и в пузе нехорошо так заворочалось. Словно укачало меня. Как в самолете после реальной болтанки.
Ну погладил пузо ладонью. Типа спокойно, родное. Не надо такой хороший обед за борт выкидывать. И всякие рыжие коротышки нам не указ. Это их от древнего колдовства выворачивать должно. А на нас оно не действует. Вот и все! Не действует! Кому сказано?!
Вот так-то лучше. Дыши, Лёха, глубже и смотри дальше. Там еще очень примечательные камешки виднеются. Спрашивал, что такое «Башни и Мосты», так вот это они в развалинах лежат. Сколько лет уж прошло, а до сих пор их боятся. Не останавливаются возле них, не селятся, ничего не строят… Только в ругательствах и вспоминают. Вроде «чтоб тебя Башней придавило» или «чтоб умереть тебе на Мосту»… Будто не все равно, как и от чего.
Паром давно уже развалины миновал, а я все сидел и на другой берег пялился. Впервые за несколько дней со мной автоподсказчик заговорил. Я уже и забывать начал, как это, когда на свой вопрос сам же себе и отвечаешь. Любой бы психиатр сказал, что у меня шизу пробило. Хорошо, что здесь нет психиатров. Только ведьмы, колдуны, тени и другие обитатели. Короче, какой мир, такие и обитатели.
Вот только не гони, Лёха, на чужой мир. Неизвестно, что про твой родной другие сказали бы. Та же самая Марла или…
А вот и она. Легка на помине.
– Рада тебя видеть, нутер Рид.
– И я рад, ла… прости. Мин Марла.
Все правильно. На работе только официальные отношения.
– А попить тут можно чего-нибудь?
Марла не успела ответить. Малек склонился к моему уху, зашептал:
– Я принесу, господин.
И затерялся между тюками и животными.
Паром огромный. На нем большой караван уместить можно. Или два поменьше. Если по-нормальному, то мост через реку нужен. Но в этом мире особое отношение к мостам. Табу на них наложено. Вот и приходится плавать. Или в обход двигать.
– Марла, мы тут без разрешения на борт влезли. Может, мне со старшим каким поговорить? Чтоб проблем не было.
– Я старший…
– Хорошо, Лапушка. Извини, забыл!..
– …И мы ждали тебя.
– Мы?
– Да.
– Знаешь, я ведь, когда обедать сел, и думать не думал куда-то ехать.
– Асстархусионий сказал, что ты пойдешь с нами.
– Кто сказал?!
– Асстархусионий.
– Кто?!!
– Наш Великий и Мудрейший.
– А-а…
Да уж, имечко он себе придумал оригинальное. Но пусть такое те, кому совсем уж нечего делать, выговаривают. А я для запудривания мозгов могу сказать «тромбофлебитный» или «инсулинозависимый». Эффект тот же самый: чувствуешь себя жутко образованным болваном среди толпы малограмотных кретинов. Да только на фига мне это надо? Самоутверждаться? Таким способом себе дороже получается. Выяснено опытным путем.
– Подожди, Марла, а откуда Асс, наш Многомудрый, про мои планы узнал?
– Имя нашего…
– Я знаю, Марла. Так откуда он узнал? Да еще раньше меня…
– Он же колдун. Он все знает.
– Ну-ну… – Насчет «всего» – это мы поживем, посмотрим. – Марла, а следующий паром когда?
– Завтра.
– А он успеет подняться?
– Зачем?
– Ну чтобы других забрать. Или меня наверх отвезти.
– Других заберут другие караваны. А наверх они поднимутся в конце сезона.
– Как это? А сейчас?..
– Сейчас можно только вниз.
– А если надо наверх?
– Наверх по реке. В конце сезона.
– Блин, река одна, а направления разные. Сегодня вниз, завтра…
– Не завтра, а в конце…
– Да понял я, понял. И что это за река такая?
– Даратулана.
– Ну теперь мне сразу стало легче!.. Получается, к Ранулу я попаду не скоро.
– Через два сезона. Если удача будет с тобой.
– Надеюсь, мужик не обидится, что я сбежал из-за стола… Да где этот Малек с пойлом?! Кажется, Ранул перестарался со специями…
– Я здесь, господин. Вот. – Пацан протянул мне узкий длинный сосуд. Открытый уже. На горлышке обрывки шнура болтаются.
– Давай сюда, пока я не засох. Но это точно можно пить?
– Я отпил немного.
– И полбутылки опустело.
– Расплескалось, пока донес.
– Ну конечно…
Питье оказалось вкусным и слегка напоминало Ранулов кисляк.
Марла принюхалась.
– Отобра.
– Хочешь глотнуть?
– Хочу. Но мне пока нельзя.
– Почему?
– Потому, что это отобра.
– Ну и…
– Она будит в жене желание.
– А в мужике чего она будит?
– Не знаю. Никогда не слышала, чтобы мужи пили отобру.
– Ну все бывает в первый раз. Я вот никогда не катался на пароме.
– А как же ты попадал на другой берег?
– Как-как, да по…
И едва успел прикусить язык. К тем, кто много болтает о мостах, привязывают камни. На шею и к ногам. А потом их отпускают плавать.
– Ладно, Лапушка, пошутили и хватит. На берег мы когда попадем?
– После заката.
– Тогда держи свою отобру…
– Она не моя!
Марла смущается? Не-э, показалось.
– Теперь твоя. Дарю. Может, угостишь вечером…
– Нутер Рид!..
– Да-да, мин Марла, я знаю: у тебя много работы и тебе сейчас очень некогда…
Марла фыркнула и ушла. Но кувшинчик с собой прихватила.
Малек шкодливо ухмыльнулся. А понял, что я его засек, и стал изображать из себя саму скромность.
– Ты специально мне эту дрянь подсунул?
– А нутеру не понравилось?
Ну прям невинность. Белая и пушистая. Хлопает глазками и только ножкой не шаркает.
– Понравилось. Очень, – душевно и прочувствованно так ему это сообщаю. – Знаешь, эта отобра и в мужиках желание будит. К малькам вроде тебя.
– Ми… ну… – Пацан побледнел. – Прости, господин. Я больше не буду так шутить.
– Если Марла не придет сегодня ко мне, то тебе придется греть мою постель.
– Она придет, господин, обязательно придет! – И за Кранта спрятался.
Я вроде пошутил, а Малек, похоже, на полном серьезе все воспринял. Ладно, в следующий раз умнее будет. И больше уважения к…
– Раб, ко мне! – Это наш «великий» колдун проблевался и командовать начал.
– Раб, тебя хозяин зовет!
А сам на меня почему-то смотрит. И взгляд у рыжего такой, что мне вдруг захотелось стать в позу сломанной березы и сказать: «Слышу и слушаюсь, о Мудрейший!»
На миг только возникло такое желание, а потом и возникать перестало. Я, не поднимаясь, посоветовал Ассу не драть глотку и оглянуться. Все его рабы и слуги давно у него за спиной топчутся.
Спокойно вроде как сказал, без мата, а колдун почему-то пятнами покрылся. Или он реально ждал, что я к его ногам приползу? Так это он размечтался. Не знаю, правда, с какой радости. Может, чего возбуждающего или укрепляющего перебрал?..
А Малек оказался провидцем: Марла пришла ко мне. Вечером.
Этой ночью Санута не было.
Утром я едва смог влезть на поала.
2
Мир вдруг стал серым. Серое небо, серый песок под ногами. Серые тени на песке. От камней и столбов. Что когда-то были деревьями.
Мир стал серым и тихим.
Будто не по песку я иду, а по пеплу. И он глушит не только мои шаги, но и дыхание мое. Я вдыхаю серый воздух, а выдыхаю… не знаю, не хочется думать, что эта серость остается во мне. Как песок в песочных часах.
В странное место я попал. Как в зимний лес. В полнолуние. Когда сильного мороза нет, а легкий ветерок имеется. И тучи бродят по небу. Редкие. А тени по снегу. Тоже бродят. Странные. Словно из другого мира. И ощущение непонятное. Словно ждешь чего-то. Невозможного, нереального. Того, что только в эту ночь и может случиться. Потому что тихо, потому что сам-один. И никто не мешает смотреть и слушать, видеть и слышать. И не ты уже идешь по лесу, а кто-то другой. Незнакомый. Который почти всегда спит глубоко в душе. И редко-редко смотрит из твоих глаз на привычный тебе мир.
И тогда мир тоже становится незнакомым, непривычным…
Стоп.
С чего это меня на лиризьм растащило? Нормальный вроде мужик. Звезд с неба не жду. Об алмазе в куче дерьма не мечтаю. Смотрю на жизнь прямо и трезво. Почти всегда. А тут «настроение из другого мира» или «знакомый незнакомец…»
Короче, Лёха, ты на фига за этот камень зашел? Подумать в уединении? Не можешь, как другие, из седла? Тогда присаживайся и думай. Только штаны снять не забудь. А то мечтатель-романтик нашелся. Проще надо быть. Проще и практичнее. Сначала дело, а потом уже все остальное.
Ну вот, поговорил с собой, как мужик с мужиком, и сразу на душе полегчало. И не только на душе. А все-таки надо было прихватить передвижной усул. Путешествовали бы с комфортом. Без этих «девочки налево, мальчики направо». А если во время движения приспичит, выкручивайся как можешь.
Но место реально странное. И замаскировано хорошо. С дороги не разглядишь. Скала и никакого входа. А расщелина немаленькая в ней…
Блин! И выхода не видно!.. А где же я?..
Стоп, Лёха! Отставить панику.
Выход найдешь, когда уходить будешь. А сейчас шагом марш вперед. И держи ушки на макушке.
Это уже не трещинка в скале, не секретная ложбинка, которую пройдешь и не заметишь. Тут целая долина. И что-то я не вижу плаката «Добро пожаловать!». А незваных гостей в горах не только улыбками встречают. Могут и еще кое-чем. Погорячее. Такой вот закон гор в моем родном мире. Если здесь все по-другому, то я страшно рад за этот мир.
Прям до дрожи в коленях рад и до мурашек меж лопатками.
Вот как глянул на местную достопримечательность, так сразу и понял, почему тут толпы туристов не бродят. Один я. Как из гнезда выпал.
Серая земля, серые деревья, серые тени от серых деревьев. Изломанные, острые. На такую тень и наступать не хочется. Как бы сапог не пропороть.
Тени лежат на песке. И весь берег кажется большим листом, на котором написаны странные знаки.
Создали знаки на песке вода и ветер.
Какой огонь стеклом сделал песок?
Какая сила сохранила знаки эти?
Берег только похож на песчаный. Но ни одна песчинка не шевельнулась под моей ногой. И следов за мной не оставалось Будто по льду я шел. Или по стеклу.
Река тоже стала льдом, в который вмерзли обитатели реки
И не только реки.
Это зубастое и хвостатое «одеяло» здорово похоже на морского ската. Но если бы вдруг выяснилось, что оно умеет и летать, я бы не удивился. Всаднику на рогатом коне тоже нечего делать в реке. Как и странной твари – гибриду волка и дракона Не знаю, как эту зверушку звали при жизни, но…
Ипша.
Ни фига себе! Это так, получается, выглядит Малек, когда обрастает шерстью?
Мама, роди меня обратно, я боюсь жить в этом мире!..
В мире, где колесный пароход соседствует с птеродактилем. И ящерка больше корабля.
Не-э. Или у меня не то с глазомером, или я не туда попал.
Ну не должен винт самолета торчать из шеи динозавра. Торчит. И самолет в наличии имеется. Только без крыла. Выступать оно должно изо льда. Не выступает.
Блин, да куда же я попал?! Это не долина, а музей ледяных фигур какой-то!
Ты смотришь на Реку Времени.
– На реку. Смотрю. Ну да. В нормальной реке – вода, а здесь время, значится…
Странно звучал мой голос. Будто каждое слово замирало возле моего рта, покрывалось льдом и добавлялось в реку еще одним экспонатом.
Единорог и что-то спрутообразное.
Богомол, метра под два ростом, и рыцарь. Без коня и головы. Но с мечом. Что застрял в теле насекомого-переростка.
– Река времени, значится? Так время… оно того… не должно вроде останавливаться.
Здесь будет использовано сильное заклинание. Слишком сильное для этого мира.
– Будет? Или было?
Будет.
– Когда?
Через семьсот пятьдесят два Прихода.
– До этого же охренеть сколько времени еще! Почему сейчас все застыло?
Тебе не хватит жизни, чтобы понять. А мне не хватит вечности, чтобы объяснить. Тебе.
– Так чего я тогда делаю здесь?
Теряешь свое время, Хранитель Тиа. А у тебя еще много дел.
– Блин, кто ты?
А в ответ тишина.
– Как отсюда выбраться, скажи!..
И уже не слова мои, буквы замерзают. И осыпают меня серыми колючими снежинками.
Я отвернулся от реки застывшего времени.
«Жизни не хватит понять…»
Ну ладно. А выйти отсюда жизни хватит?
Пошел обратно. По своим следам, которых не осталось. Правая ладонь вдруг зачесалась. Как подживающая рана. Заныл и воспалился след от ожога. Будто я схватился за раскаленное железо и себе, а не коню, поставил тавро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64