Здесь выложена электронная книга Раб автора по имени Зингер Исаак Башевис. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Зингер Исаак Башевис - Раб.
Размер архива с книгой Раб равняется 131.26 KB
Раб - Зингер Исаак Башевис => скачать бесплатную электронную книгу
Зингер Исаак Башевис
Раб
ИЦХАК БАШЕВИС-ЗИНГЕР
РАБ
Содержание
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ВАНДА
Глава первая
Глава вторая
Глава третья
Глава четвертая
Глава пятая
Глава шестая
Глава седьмая
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. САРРА
Глава восьмая
Глава девятая
Глава десятая
Глава одиннадцатая
Глава двенадцатая
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ВОЗВРАЩЕНИЕ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ВАНДА
Глава первая
1.
День начался выкриком птицы. Каждый раз на рассвете та же птица, тот же дикий выкрик. Казалось, птица сообщает своему семейству о том, что всходят солнце.
Яков открыл глаза. Четыре коровы лежали на подстилке из соломы с навозом. Посреди хлева - несколько закоптелых камней - очаг. Здесь Яков варил себе ржаные клецки или пшено, которое забеливал молоком. Постель его была из сена пополам с соломой. накрывался он дерюгой, в которую собирал траву и коренья для коров. Даже летом на горе стояли холодные ночи. Нередко среди ночи Яков поднимался в прижимался к бараньему боку, чтобы согреться.
В хлеву еще царила ночная мгла. Но сквозь щель в дверях уже пробивалась утренняя заря. Яков сел и еще некоторое время подремывал сидя. Ему приснилось, будто он в Юзефове ведет занятие в училище, учит с мальчиками Талмуд. Спустя мгновение Яков протянул руку и ощупью нашел глиняный горшок с водой для омовения. Он мыл руки, как положено, поочередно. Трижды облил левую и трижды правую. Он уже успел прочитать "Мойдэ ани" - молитву, в которой не упоминается Всевышний, и потому ее можно произносить будучи неумытым. Но вот поднялась на ноги одна корова. Она повернула свою рогатую голову и посмотрела назад, словно ей было любопытно увидеть, как человек начинает свой день. Большие глаза, заполненные зрачком, отражали пурпур восхода.
- С добрым утром, Квятуня! - сказал Яков, - что, хорошо выспалась?
Он привык разговаривать с коровами, а иной раз даже с самим собой. Иначе он бы забыл родной еврейский язык. Он распахнул дверь и увидел горы, тянущиеся вдаль - кто знает через сколько стран и земель. Были горы и поближе, со склонами, поросшими лесами, словно зеленой щетиной. Между ними сплетались космы тумана, напоминая Якову легенду про богатыря Самсона. Взошедшее солнце бросало яркий свет. Там и сям поднимался дым. Казалосьнедра гор пылали.
В высоте парил сокол - удивительно медленно, полон ночного покоя, с грациозностью создания, которое выше всей человеческой суеты. Якову представилось; будто птица эта все летит и летит еще с первых дней сотворения мира.
Дальше горы становились все голубей, а еще дальше - еле приметными, призрачными. Там солнце как бы теряло свою власть, там всегда царили сумерки, даже среди дня. На головы этих причудливых великанов были нахлобучены облачные шапки. Они упирались в край света, где не ступает нога ни человека, ни животного. Ванда говорила, что где-то там живет Баба-Яга, что она летает в огромной ступе, погоняя ее пестом. И метлой, длиннее самой высокой ели, она сметает солнце со всей земли...
Яков стоял высокий, прямой, голубоглазый, с длинными каштановыми волосами, каштановой бородой, в холщовых штанах до щиколоток, в дырявом и латаном зипуне, босой, в барашковой шапке. Хотя он и проводил почти все время на воздухе, лицо его оставалось по-городскому бледным. Его кожа не поддавалась загару. Ванда говорила, что он ей напоминает изображения святых, которые развешаны в часовне там, в долине. То же самое говорили другие крестьянки. Зажиточные хозяева хотели женить его на какой-нибудь из своих дочерей, построить ему дом, чтобы он сделался своим, деревенским. Но Яков не захотел изменить еврейской вере. И Ян Бжик, хозяин, целое лето до поздней осени держал его высоко на горе, в хлеву. Коровы там на болоте не могли пастись. Нужно было собирать для низе траву среди камней. Село находилось высоко среди скал. Не хватало пастбищ.
Перед тем, как доить корову, Яков помолился. Когда дошло до слов "благодарю тебя, Господь, за то, что ты не сотворил меня рабом", он запнулся. Разве может он произнести это благодарение? Ведь он у Яна Бжика раб. Правда, в Польше по закону еврей не может быть крепостным. Но кто здесь в глуши соблюдает законы, и какое значение имели гойские законы даже до резни Хмельницкого? Яков принял как должное испытание, ниспосланное ему свыше. Во время погрома в Юзефове и в других городах безвинным евреям рубили головы, их вешали, душили, сажали на кол, женщинам вспарывали животы и вкладывали кошек, детей закапывали заживо. Ему, Якову, не суждено было быть в числе жертв, угодных Богу. Он убежал. Польские разбойники утащили его в горы и продали в рабство.
Здесь он находился уже пять лет. Он не знал, живы ли жена и дети. У него не было талеса и тфилин, не было священных книг. Лишь мета на его крайней плоти свидетельствовала о том, что он еврей. Слава, Богу, он знал наизусть молитвы, несколько глав Мишны, изрядное количество страниц Талмуда, многие псалмы, а также отдельные места из Пятикнижия и из книг Пророков. Иногда он просыпался среди ночи, и вдруг перед его внутренним взором представало какое-нибудь изречение из Талмуда. А он и сам не подозревал, что помнит его. Память играла с ним в прятки. Будь у Якова перо, чернила, бумага, он мог бы многое восстановить по памяти. Но где было все это взять...
Яков обратил взор на восток. Он твердил священные слова, глядя перед собой. Скалы ярко пламенели. Где-то близко заунывно тянул пастух, и напев его был полон щемящей тоски, словно певец был тоже в плену и всей душой рвался на волю. Трудно было себе представить, что эти мелодии исходили от парней, жрущих собак, кошек, летучих мышей и совершающих еще многие непотребства. Здешние мужики еще даже не были христианами, у них оставались старые порядки язычников.
Было время, когда Яков надеялся удрать отсюда, но из этого ничего не получилось. Он не знал гор. Леса кишели хищными зверями, снег лежал даже летом. У Якова не было ни денег, ни запасов пищи, ни одежды. Мужики стерегли его. Ему нельзя было спускаться ниже мостика. Тот, кто увидел бы его по ту сторону мостика, мог бы его тут же убить. Были такие, которые считали, что его нужно уничтожить. Кто знает, не колдун ли он какой-нибудь? Но Загаек, управляющий помещика, велел не трогать чужака. Он ведь собирал травы больше всех остальных пастухов. Коровы его разжирели, они давали много молока, рожали здоровых телят. Поскольку в деревне пока не было ни голода, ни мора, ни других напастей, еврея не трогали.
Яков торопился с молитвой - пора было доить коров. Он вернулся в хлев. В корыто с соломой и сечкой он добавил куски брюквы, заготовленные им вчера. Здесь был подойник и большие глиняные горшки, которые стояли на полке. Ванда приходила сюда каждый вечер с двумя кувшинами для молока и приносила Якову еду. Здесь же в хлеву находилась маслобойка.
Яков доил коров и мурлыкал песенку, которую слышал еще в Юзефове. Солнце шагало по горам, обливая их живым золотом. Клубы тумана таяли. В раскрытую дверь струились ароматы поля. Яков сделался таким тонким знатоком запахов, что узнавал любой цветок, любую травинку. Он глубоко втягивал в себя воздух. Каждый восход солнца в горах - словно чудо. Средь огненных облаков зрима Божья десница. Бог покарал свой избранный народ, спрятал от него свой лик, но не отступился от вселенной. Он сдержал обещание, которое дал, когда после потопа повесил радугу: посев и жатва, холод и жара, лето и зима, день и ночь да пребудут вечно...
2.
Весь день Яков лазал по горе. Он набрал в дерюгу травы, отнес в хлев и вернулся к лесным склонам. Первое время пастухи часто избивали его, но Яков научился давать сдачу. Он ходил с дубовой палкой, наловчился лазать по горам с проворством обезьяны, знал, какие травы и коренья полезны для коров. Он умел все, что здесь было необходимо: добывать огонь из камня, натирая его сучком, доить коров, принять появившегося на свет теленка.
Он собирал для себя грибы, черные и красные ягоды, - все, чем богата была земля. Ванда, дочь Яна Бжика, каждый вечер приносила ему ломоть черного хлеба с отрубями, иногда - репу, морковку, луковицу, а то и яблоко или грушу из сада. Поначалу Бжикиха пыталась уговорить его отведать каши со свиным жиром. Ян Бжик подсовывал ему колбасу. Но Яков не поддавался. Он не ел трефного, в субботу не ходил собирать траву, заготавливая корм для коров накануне. Со временем крестьяне оставили его в покое.
Но девки, которые ночевали в хлевах, и те, что пасли овец, дразнили его по сей день. Им нравилась его рослая фигура. Они приходили к нему поболтать, посмеяться и вели себя при этом не лучше коров. При нем они справляли свою нужду. Чтобы показать место, укушенное комаром, они задирали платье, оголяя колено, ляжку или даже выше. Они говорили ему без обиняков: идем, ляжем! Но Яков был слеп и глух. Они были не только развратны и уже одним этим грешны, но к тому же еще нечистоплотны - с насекомыми в одежде, с нечесанными волосами и нередко с чирьями и прыщами на коже. Они употребляли в пищу дохлых птиц и всякую нечисть, водившуюся в земле. Были и такие, которые не умели говорить. Они мычали, как животные, объясняясь жестами, смеялись и выли, как сумасшедшие. В деревне было полно уродов детей со вздутыми, огромными головами, больных падучей болезнью, шестипалых или с отвратительными наростами на теле. Уродов вместе с коровами держали на горе, и они со временем дичали. Парни и девки совокуплялись у всех на виду. Девки беременели. Но оттого, что они целыми днями лазали по горам и таскали тяжести, у них по большей части бывали выкидыши. Здесь не было акушерки, и роженицы сами перерезали себе пуповину. Когда младенец умирал, его, некрещеного, закапывали в ямку или бросали в горный поток. Женщины во время родов сплошь да рядом исходили кровью. Но даже в тех случаях, когда спускались в долину за ксендзом Джобаком, чтобы он отпустил умирающей грехи, его нельзя было заполучить, так как, во-первых, Джобак хромал, во-вторых, всегда был пьян...
По сравнению с этими существами старшая дочь Яна Бжика, вдова Ванда выглядела горожанкой. Она носила юбку, кофту, передник и косынку. Объяснялась она на понятном языке. Муж ее Стах погиб от молнии. Деревенские парни и вдовцы липли к ней, но она всем давала отпор. Ванде было двадцать пять лет. Она была белокура и синеглаза. У нее была белая кожа. Волосы она заплетала в толстые косы, которые выкладывала вокруг головы венком. Когда она улыбалась, на ее щеках появлялись ямочки. Зубы у нее были крепкие, и она раскусывала ими любые орехи. Нос точеный, скулы узкие, пальцы ног прямые, без изъянов. В деревне ее называли "паненкой". Ванда была мастерицей шить, вязать, готовить и рассказывать истории, от которых волосы на голове становились дыбом. Яков отлично знал, что ему не следует с ней проводить время. Но если бы не Ванда, он забыл бы, что у него во рту имеется язык. Кроме того, она помогала ему соблюдать еврейские законы. Когда ее отец, бывало, велел Якову топить в субботу печь, Ванда вместо него разжигала лучину и подкладывала дрова. Она тайком от родителей приносила ему ячменную кашу, мед, плоды из сада, иногда - огурец с огорода. Однажды, когда Яков вывихнул ногу и у него распухла щиколотка. Ванда вправила ему сустав и сделала примочку. В другой раз, когда змея ужалила его в плечо, Ванда, прильнув к ране, губами высосала яд. Когда он болел, она ставила ему пьявки. Эта Ванда не раз выручала его из беды.
Но Яков понимал, что все это искушения сатаны. Ведь он тосковал по ней целыми днями и не мог побороть эту тоску. Как только наступало утро, он считал, когда она, наконец, придет. Яков устроил себе на камне солнечные часы и то и дело поглядывал на них. В те дни, когда Ванда из-за ливня или грозы не могла прийти к нему, он бывал сам не свой. Он просил Бога уберечь его от худых мыслей, но они возвращались к нему снова и снова. Как он мог уберечь чистоту своих мыслей, когда он не имел ни тфилин, ни цицес . Даже праздников он не мог соблюдать, как положено, потому что у него не было календаря. В дни новолуния он отмечал молитвой наступление ноБого месяца. Четвертый год он встречает здесь месяц адар. Но не исключено, что он ошибается в счете...
Сегодняшний день был теплым и долгим, по расчетам Якова - четвертый день тамуза. Он нарвал огромный ворох травы и листьев. Затем он приступил к молитвам - учил все те же главы Мишны и страницы Талмуда, которые повторял изо дня в день. Он читал Псалмы, а также составлял для себя молитву на идиш, в которой просил Всевышнего вызволить его из плена и вернуть в еврейство.
Яков съел хлеб, оставшийся со вчера и сварил на своем очаге горшочек каши. После еды он снова молился. Почувствовав усталость, он прилег во дворе под деревом. Якову приходилось держать собаку. Собаки охраняли пастухов, а также коров от разных диких зверей. Первое время Якову был не но душе этот черный пес с острыми зубами и длинной мордой. Он терпеть не мог его лая и лизания. Не похожи ли злодеи на собак? Яков помнил, что говорится в Талмуде насчет собак. Он знал и то, что Ари и другие каббалисты причисляют собак к нечистым. Но со временем Яков привык к этому псу. Он дал ему даже имя Валаам.
Яков закрыл глаза. Солнце по-летнему пронизывало ему веки красным светом. Дерево было усеяно птицами. Они щебетали, пели, заливались. Яков полудремал, полубодрствовал. Он весь погрузился в усталость своего тела. Значит, так было угодно Богу... Было время, когда Яков не переставал молить о смерти. Даже подумывал о самоубийстве. Но постепенно он стал привыкать к чужбине, к своей оторванности, к тяжкому труду. Упало яблоко. Где-то далеко закуковала кукушка. Яков приоткрыл веки. Сквозь сплетение ветвей, как сквозь сито, пробивалось солнце. Свет падал паутинками, переливаясь всеми цветами радуги. Последняя пылающая росинка метала огненные копья. Небо было голубым, без единого пятнышка. Конечно, нелегко верить в Божью милость, когда знаешь, что злодеи закапывают живых детей. Но все же мудрость Божья видна во всем. Яков заснул, и ему сразу стала сниться Ванда.
3.
День кончился. Наступил вечер. Солнце клонилось к западу. В вышине парил орел - медленно, величаво, словно небесный парусник. И хотя небо оставалось чистым, над лесными склонами клубились клочья молочно-белых туманов. Они ползли и курчавились, пытаясь изобразить лицо. Они напоминали Якову первичную материю. Стоя возле хлева, Яков обозревал необъятное пространство. Горы были необитаемы, как в дни сотворения мира. Лес поднимался ступенями: сначала лиственные деревья, за ними - сосны и ели. Еще дальше возвышались скалы. На их вершинах белел снег, серые полотнища которого, сползали вниз к лесным просекам, готовые закутать в саван весь мир.
Сразу после вечерней молитвы ноги Якова сами повели его к холму, откуда можно было видеть дорожку, ведущую в деревню. Яков взобрался на валун. Да, Ванда шла к нему! Он издали узнал ее фигуру, ее косынку, ее походку. Высокая Ванда казалась отсюда крохотным человечком величиной с палец. Из тех гномов или карликов, про которых она рассказывала столько историй. Маленькие человечки жили в дуплах деревьев, в трещинах камней, под шапками мухоморов и с наступлением сумерек выходили порезвиться. Они были одеты в крошечные зеленые плащи, синие колпачки и красные сапожки...
Яков был не в силах отвести от нее взгляд. Во всем таилась прелесть: в ее походке, в остановках, в исчезновении и внезапном появлении. Словно она с ним играла в прятки. Временами молочный кувшин, который она несла, начинал сверкать алмазами. Яков издали узнал корзинку, в которой она приносила ему еду. Ванда все росла и росла. Еще мгновение, и он побежал ей навстречу под предлогом, что спешит забрать из ее рук ношу, хотя кувшины пока были порожними. Она увидела его и остановилась. Он приближался к ней словно жених к своей невесте. Вот он уже стоит возле нее, полон любви и смущения. Он хорошо знал, что не должен смотреть на нее, но разглядел все глаза ее то синие, то зеленые, полные губы, высокую шею, пышную грудь. Она работала в поле, как и все крестьянки, но руки ее оставались женственными. У Якова мелькнула мысль, что рядом с ней он выглядит как-то нелепо: нестриженный, нечесанный, в коротковатых штанах, оборванный, словно какой-нибудь нищий. Яков еще в Юзефове научился польскому. С материнской стороны он происходил от евреев арендаторов - посредников помещика. Здесь в плену он стал говорить, как гой. Иногда, он забывал, как называется по-еврейски та или иная вещь.
- Добрый вечер, Ванда!
- Вечер добрый, Яков!
- Я видел, как ты шла по дороге.
- Да?..
И кровь прилила к ее лицу.
- Ты казалась крохотной горошиной.
- Издали все кажется маленьким.
- Да, это верно, - сказал он. - Вот звезды огромны, как мир, но потому, что они далеки, они нам кажутся точками...
Ванда молчала. Он часто говорил удивительные вещи, которые не укладывались в ее голове. Он рассказал ей про себя все.
Раб - Зингер Исаак Башевис => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Раб автора Зингер Исаак Башевис дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Раб у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Раб своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Зингер Исаак Башевис - Раб.
Если после завершения чтения книги Раб вы захотите почитать и другие книги Зингер Исаак Башевис, тогда зайдите на страницу писателя Зингер Исаак Башевис - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Раб, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Зингер Исаак Башевис, написавшего книгу Раб, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Раб; Зингер Исаак Башевис, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн