А-П

П-Я

 

С., Норова М. С., Сабирова С. З., Мухаммадиева А., Махамаджанова Я., а также от других работников органов внутренних дел Юлдашева Р., Нарзыкулова А, Бегельмана П. Б., Салахидинова М., Юлдашева Ю., Норбутаева Х. В постановлении от 16 октября 1987 г. правильно указано, что от этих лиц я получил 89 взяток на общую сумму 146 153 руб. Сам я давал взятки министру внутренних дел СССР Щёлокову Н. А., заместителю министра внутренних дел СССР, зятю бывшего Генерального секретаря ЦК КПСС Брежнева –Чурбанову Ю. М. и управляющему делами ЦК КП Узбекистана Умарову Т. Юридически мои действия квалифицированы правильно, но жизнь разнообразнее и богаче всех юридических конструкций. Для меня есть более страшный суд – это моя совесть, которая не даёт мне покоя ни днём, ни ночью…
Успешно решать все вопросы по службе можно было лишь в случае, если будет поддержка как от руководства республики, так и от руководства МВД СССР. Определённую поддержку от Рашидова Ш. Р. я имел. Стали складываться более доверительные отношения и с министром внутренних дел Щёлоковым Н. А.
В 1968 г. Щёлоков сам попросил меня прислать в Москву свежие фрукты. Что я мог ответить министру внутренних дел страны, близкому человеку Л. Брежнева? Отказать? Но на это бы не решились многие должностные лица, потому что подобный отказ мог привести к серьёзному осложнению отношений. И я начал посылать ему по 2-3 раза в год посылки с фруктами, ягодами, арбузами, дынями. В Узбекистане всё это стоит недорого, но всё же стоит деньги. Щёлоков же воспринимал всё это как должное и ни разу не сделал, даже из приличия, попытки оплатить все эти продукты.
В первом квартале 1970 г. я находился по делам в г. Москве и зашёл к Щёлокову. После решения служебных вопросов он повёл разговор на личные и бытовые темы. Был одет в гражданском костюме тёмного цвета. Щёлоков сказал, что привык шить в Молдавии костюмы у хорошего портного-еврея, а сейчас бы снова хотел сшить костюм у хорошего мастера, желательно еврея. Поинтересовался, есть ли в Ташкенте хорошие мастера, и сможет ли он там заказать костюм из добротного материала. Я ответил, что по приезде выясню этот вопрос и ему сообщу. Но Щёлоков сказал, что можно и не связываться с индивидуальным пошивом, приобрести готовый костюм, возможности для этого в Москве имеются. Намёк на взятку был не прозрачный, а прямой, в неловкой форме. Почему-то Щёлоков прямо не решился назвать вещи своими именами. У меня при себе были деньги в сумме 2 200 руб., я вынул их из кармана, ни во что не завёрнутые, и отдал Щёлокову. Он не смутился, положил деньги в ящик стола. Более того, тут же попросил меня посылать ему из Ташкента свежие фрукты, овощи, коньяки, вина в большем количестве, чем мы посылали раньше, и почаще. Я пообещал это выполнить, и мы расстались. С этого времени в среднем один раз в месяц в большом объёме в Москву стали посылать коробки с продуктовыми наборами. В начале 1971 г. Щёлоков позвонил мне по ВЧ перед совещанием и намекнул на деньги. На этот раз я привёз и вручил ему 5 000 руб. Так с тех пор и пошло: посылали продуктовые наборы, и каждый год я давал ему взятки деньгами».
Из протокола допроса обвиняемого Яхъяева Х. Х. от 17 октября 1987 г .:
«…Конечно, сейчас могут найтись демагоги и заявить: неужели нельзя было работать без взяток, как работает большинство советских людей. Отвечу так на этот вопрос: большинство советских людей действительно не занимались взяточничеством, а вот должностные лица республики почти поголовно погрязли во взяточничестве. Не заниматься этим можно было при одном условии, уйти с поста и работать рабочим на заводе или хлопкоробом в поле. А на всех этажах служебной лестницы у нас в республике коррупция была повсеместной. Это я заявляю со всей ответственностью, как очевидец случившегося и информированный человек.
Последний раз мы встречались со Щёлоковым Н. А. в июне 1979 г ., когда решался вопрос о моей отставке. Точнее, вопрос этот уже был решён. Я уже подал рапорт об отставке по болезни, и он был удовлетворён. Мы сидели с ним часа два, долгий, хороший разговор состоялся. Щёлоков вспоминал нашу совместную работу, убеждал, чтобы я смирился и не вступал больше в схватки с большими людьми, чтобы принял отставку как должное. Предупредил меня о том, чтобы я держал язык за зубами по поводу тех взяток, которые я ему передал. Ему не хотелось, чтобы я шумел, боролся за свой пост, привлекал внимание к этому вопросу. Во время этой беседы я вручил Щёлокову последнюю взятку в виде четырёх ниток жемчуга стоимостью 3 333 рубля. Этот жемчуг я ранее в виде взятки получил от Махамаджанова Якуба – начальника Наманганского УВД. Щёлоков принял у меня этот жемчуг и поблагодарил. От него всё ещё много зависело и в плане пенсии, решении других вопросов моей судьбы, хотелось, чтобы у него осталась хорошая память обо мне. Всего за эти годы я передал Щёлокову денег 72 000 руб., также продукты, золотые изделия, промышленные товары, а всего взяток на общую сумму 105 953 руб.
Все эти взятки передавались Щёлокову для того, чтобы иметь его поддержку в работе. Такую поддержку я от него имел. После каждой моей поездки в Москву и каждой взятки МВД УзССР вовремя и в необходимом количестве получало служебный и специальный транспорт. При распределении общих штатов удовлетворялись все мои заявки. Оперативно-технический отдел получал технические новинки, дефицитные химикаты. Мы первыми получили для ГАИ 40 пистолетов-скоростемеров. Своевременно получали обмундирование, хотя в других местах это было проблемой. Он давал возможность поездок сотрудников министерства по стране для обмена опытом, увеличивал нам лимиты поступающих в Академию МВД СССР. Мы в нужном количестве обеспечивались путёвками в ведомственные санатории и дома отдыха. Помог решить вопрос об открытии в Ташкенте Высшей школы МВД СССР. Положительно с его помощью был решён вопрос и об открытии Высшего пожарно-технического училища. И масса других вопросов из-за того, что Щёлоков оказывал мне поддержку и покровительство. После 1979 г. мне с ним больше встречаться не приходилось.»
Из протокола допроса обвиняемого Яхъяева XX от 19 октября 1987 г .:
«С Юрием Михайловичем Чурбановым я впервые познакомился в г. Ташкенте в июне 1976 г ., когда он являлся начальником политуправления Внутренних войск МВД СССР и имел звание генерал-майора. Ещё до приезда Чурбанова меня прямо из дома вызвал к себе в кабинет первый секретарь ЦК КП Узбекистана Рашидов и предупредил о приезде Чурбанова – зятя Генерального секретаря ЦК КПСС Брежнева, чтобы я сам его встретил, оказал максимум ему внимания, позаботился о хороших подарках для него.
5 июня 1976 г. я выезжал в аэропорт Ташкента встречать Чурбанова. Разместили его и помощников в резиденции ЦК КП Узбекистана по ул. Шелковичной (ул. Лопатина). На другой день вместе с Чурбановым, моим заместителем Давыдовым Г. И. и командиром дивизии внутренних войск Сираждиновым Б. Х. побывали в ЦК КП Узбекистана в кабинете у Рашидова, где состоялась беседа. В дальнейшем показали Чурбанову достопримечательности Ташкента, музеи, научно-исследовательский институт садоводства и виноградарства им. Шрейдера, выезжали в Ташкентскую область в колхоз им. Ленина, где было организовано угощение. Чурбанов лишь на день вылетел в Бухарскую область, остальное время провёл в Ташкенте, мы вместе завтракали, обедали, ужинали, разговаривали, поближе узнали друг друга. Никаких служебных вопросов с ним не решали…
Для Чурбанова были приготовлены: сюзане – декоративный настенный ковёр стоимостью не менее 200 руб.; красивой расцветки ковёр 2x3 м стоимостью не менее 250 руб., с учётом невысоких в то время цен на ковры; два чайных сервиза по 16 руб. каждый; два столовых сервиза по 24 руб. – все красиво расписаны национальным узбекским рисунком и, несмотря на невысокую стоимость, смотрелись они очень нарядными. Помимо сервизов, сюзане и ковра были также отрезы ткани стоимостью не менее 100 руб.
За день-два до отлёта Чурбанова в Москву рано утром я провёл его в комнату и показал все эти веши для него. Чурбанов воспринял всё как должное и выразил удовлетворённость подарками. Сказал, что его жена Галина Леонидовна будет довольна. После осмотра подарков мы наедине разговаривали с Чурбановым. Он сам завёл разговор о том, что в Москве жить не так просто, как кажется, очень много расходов. Я понял, что следует дать деньги. Кроме того, видел, как благосклонно Чурбанов отнёсся к приготовленным для него вещам. Я и раньше хотел дать ему деньги, но были сомнения: дать ли сразу или позднее, если дать, то какую сумму. Чурбанов сам вывел меня из затруднительного положения, и я решил окончательно вручить ему деньги. Решил для себя, что хватит суммы в 15 000 руб.: это и немало и не слишком много, для первого знакомства достаточная сумма… Улучив удобный момент, когда мы находились одни в помещении, я отдал свёрток с деньгами в руки Чурбанову и сказал, что это ему на память об Узбекистане. Чурбанов ответил: «Хорошо», и тут же положил свёрток в карман брюк. Потом мы пообедали и дальше всё шло по порядку.
Или после обеда в тот день, или вечером Чурбанов похвалил узбекские фрукты. Я его намёк понял и изъявил желание посылать ему фрукты. После отъезда Чурбанова для него регулярно направлялись коробки с овощами и фруктами в свежем и сушёном виде, виноградом, винами, коньяком. Стоимость отправленных коробок за эти годы составляет не менее 2 500 руб.
С приходом Чурбанова на пост заместителя министра внутренних дел СССР по кадрам я оказался уже и в служебной зависимости от него. Для укрепления наших с ним отношений в январе 1978 г. в Москве я передал очередную взятку не только Щёлокову, но и Чурбанову. С 23 по 26 января 1978 г. в Москве в здании Академии МВД СССР было проведено совещание по итогам года, а в последующие дни проводилась учёба руководящих кадров. Для Чурбанова я захватил с собой 10 000 руб., свёрток имел при себе. Чурбанов вёл группу министров союзных республик, и туда входили начальники ГУВД Москвы и Ленинграда. В здании Академии у Чурбанова имелся отдельный кабинет. Занятия заканчивались около 16 часов, и после этого я зашёл к нему в кабинет. Разговаривали мы с ним наедине, не более 10 минут. Он расспрашивал о работе, говорили на другие темы. Перед уходом я вынул из кармана свёрток с деньгами и положил на стол перед Чурбановым. Сказал: «Это вам». Он улыбнулся, взял свёрток и положил в ящик стола. Попрощались, и я ушёл. Таким образом, всего я дал Чурбанову взяток на общую сумму 28 230 руб. в Москве и Ташкенте.
…О привлечении Чурбанова к уголовной ответственности я узнал лишь в апреле 1987 г. 20 апреля между нами была проведена очная ставка, во время которой Чурбанов сам рассказал о фактах получения от меня взяток и в основном всё правильно. Я напомнил ему лишь некоторые детали, уточнили суммы взяток».

Чурбановский процесс
Прошло ещё около года, прежде чем Яхъяев занял своё место на скамье подсудимых рядом с Чурбановым и сослуживцами из Узбекистана: заместителями министра Таштемиром Кахрамановым и Петром Бегельманом, начальниками областных УВД Джалалом Джамаловым, Якубом Махамаджановым, Хушвактом Норбутаевым, Муином Норовым, Салимом Сабировым. 5 сентября 1988 года Военная коллегия Верховного суда СССР начала рассмотрение их дела, и с этого времени к расположенному в центре Москвы особняку на улице Воровского было приковано внимание общественности.
Интерес был объясним. Впервые за многие десятилетия на скамье подсудимых уместилось так много руководителей правоохранительного ведомства: генерал-полковник, генерал-лейтенант, четыре генерал-майора и три полковника МВД. Кроме того, на скамье подсудимых восседал член семьи генерального секретаря ЦК КПСС – в советской истории подобных прецедентов ещё не было. Впрочем, и сам Юрий Михайлович существенно отличался от своих подельников. Ему незачем было заискивать перед своим начальством для продвижения по службе, мотивы мздоимства были иными. Он не опускался до вымогательства, но не гнушался деньгами, предметами роскоши и другими подношениями. Ведь так было принято в высших эшелонах власти. Кроме всего прочего, не было отбоя от желающих всучить что-либо члену «царской» семьи. Если бы Чурбанов и пожелал вспомнить все денежные суммы, вещи и продукты, которые ему вручались в различных регионах страны, то просто бы не смог. Так же, как и девиц весёлого нрава, которых услужливо поставляли подчинённые генералы и полковники для услад сановного командировочного. Тем более, что тот большую часть суток пребывал в подпитии. Впрочем, это вполне соответствовало нравам тогдашнего МВД СССР. В Ленинграде, например, один из партхозактивов, бывших в ту пору в большой моде, проводили Романов и Щёлоков – оба будучи, мягко говоря, не в форме, о чём немало судачили «активисты» в кулуарах и буфетах.

Фото 17. В этих конвертах передавались взятки кремлёвским вождям.


Фото 18, 19. Деньги счёт любят. Перед сдачей в Госбанк.


Фото 20, 21. Все эти баснословные богатства отняты у казнокрадов. А на языке юристов они именуются вещественными доказательствами.


Фото 22, 23. 28 апреля 1988 г. В Мраморном зале Прокуратуры СССР выставка изъятых богатств. (В ценах 1994 г. их здесь на 12 миллиардов рублей). Руководство довольно. Позднее изъятие капиталов мафии будет признано нарушением «социалистической законности».

Фото 24. 1988г. Вместе с заместителем Генерального прокурора СССР А. Катусевым и начальником следственной части Г. Каракозовым обсуждается план операции по изъятию ценностей Первого секретаря обкома партии К. Камалова.

Фото 25. Зятю от тестя. Брежнев вручает Чурбанову очередной орден.

Фото 26. Гараж Чурбанова на даче в Подмосковье.

Фото 27. Увековечился. Мраморный бюст Чурбанова.

Фото 28. Зять Брежнева и его подчинённые генералы на скамье подсудимых.

Фото 29. Арест В.Смирнова. Первая «ласточка» из ЦК КПСС.

Фото 30. Март 1989 г. Предвыборная кампания в разгаре.

Фото 31. Март 1989 г. Прокурор Н. Попова и Н. Иванов дают интервью после изъятия очередных миллионов у мафии.

Фото 32. 3 мая 1989 г. Встреча членов Политбюро с народными депутатами СССР. Гдлян протестует против развала «кремлёвского дела». На другой день последовала реакция Горбачёва, и мы были отстранены от руководства следственной группой.
В остальном же дело Чурбанова ничем не отличалось от других, выделенных из основного дела № 18/58115-83 и уже рассмотренных судами. По ним уже были осуждены десятки лиц, и представленный следствием доказательственный материал не вызывал нареканий и сомнений. Все девять генералов и полковников МВД признали свою вину на следствии, их показания были тщательно проверены и подтверждены иными материалами. Они не раз давали изобличительные показания в других процессах по поводу своих соучастников, и достоверность этих криминальных эпизодов была подтверждена рядом приговоров соответствующих судов. Тем не менее приговор Военной коллегии Верховного суда СССР, оглашённый 30 декабря 1988 года, ошеломил не только юристов, но и широкую общественность. Яхъяев и Кахраманов были освобождены из-под стражи в зале суда. Остальные приговорены к лишению свободы сроком от 8 до 10 лет, Чурбанов – к 12 годам. При этом три четверти эпизодов взяточничества были признаны недоказанными и исключены из обвинения.
Что же произошло? Ответ на этот вопрос следует искать не в анализе криминального эпизода или оценке доказательств. Чтобы понять суть происходящего, надо, во-первых, учесть особенности правовой политики того периода, а во-вторых, иметь в виду то обстоятельство, что руководили судом, словно кукловоды марионетками, «правоведы» со Старой площади.
Напомним читателю, что в 1986 году начатое ещё при Андропове наступление на организованную преступность стало уже существенно угрожать интересам коррумпированной партгосноменклатуры, поэтому Горбачёв и его окружение стали постепенно переводить стрелку правовой политики в прежнее положение. К 1988 году этот порочный правовой курс уже приобрёл законченные формы.
В любом цивилизованном государстве чётко разграничены законодательная, исполнительная и судебная власти. Своеобразную четвёртую власть гарантирует средствам массовой информации конституционные нормы о свободе слова и печати. Тоталитарный режим в нашей стране лишь декларативно подтверждал принцип разделения властей, поскольку фактически вся она концентрировалась в руках вождя КПСС и узкого круга лиц. В стране осуществлялось лишь партийное правосудие, которое в тот или иной момент отражало общую политическую направленность и конъюнктуру. В доперестроечный период доминировали определённые элементы обвинительного уклона. Поскольку вожди отечества постоянно шарахаются из крайности в крайность, то и советское правосудие в один прекрасный момент (как раз в тот самый период, который мы сейчас рассматриваем) лихо перевело стрелки на уклон оправдательный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42