Осадить Карфаген Сципион был не в силах, но ему удалось вмешаться в нумидийские дела, взять в плен шейха, являвшегося опорой карфагенского влияния, и создать перевес его противнику Массиниссе, который неожиданно взялся помогать Риму.
Осенью 203 года до н.э. Ганнибал с остатками своей армии срочно был отозван из Италии на защиту Карфагена. В Африку Ганнибал прибыл с пехотинцами, но почти без конницы. Вернувшись на родину после 16-летнего отсутствия, он приступил к переустройству своей армии, на что потребовалось до девяти месяцев. Армия формировалась, дабы избежать вмешательства гражданской власти, не в самом Карфагене, а в небольшом приморском городке Хадруметуме.
Наконец летом 202 года до н.э. Ганнибал начал боевые действия против римлян. Последние не имели еще в своем распоряжении ни одного порта и базировались на полуострове Утика. Массинисса с обещанными 10 тысячами воинов еще не присоединился к армии Сципиона, располагавшей для операций в поле примерно 25 000 бойцов.
Римская армия находилась в долине реки Баградас, когда Сципион был уведомлен, что Ганнибал с 35-тысячным войском движется как раз между ним и тем районом к западу, откуда ожидались нумидийцы. Любой другой военачальник на месте Сципиона отошел бы на полуостров Утика, где была укрепленная база, после чего наверняка был бы заблокирован Ганнибалом и потерял бы влияние на нумидийцев. Но Сципион пошел на риск: он бросил свои сообщения с морем, быстрым фланговым маршем на запад сам пошел на воссоединение с Массиниссой и, получив от него подкрепление в 6000 всадников и 4000 пехотинцев, двинулся навстречу Ганнибалу. Столкновение произошло 19 октября 202 года до н.э. при Нарагаре, однако в истории оно известно как битва при Заме.
Это сражение двух 35-тысячных армий представляет собой очень интересный пример первого в истории применения римлянами линейной тактики.
Ганнибал еще не успел создать конницы, и здесь римляне превосходили его троекратно. Пехотинцев было больше у Ганнибала. А кроме того, Ганнибал располагал несколькими десятками слонов.
Ганнибал распределил свою конницу равномерно по флангам и дал ей указание – не вступая в упорный бой, бежать перед римской и нумидийской конницей, чтобы увести врага во время преследования подальше от поля сражения. Слоны маскировали боевой порядок пехоты и давали Ганнибалу выигрыш во времени – не втягивать в серьезный бой пехотинцев до тех пор, пока не выяснится, удалась ли хитрость с неприятельской конницей.
Пехоту карфагенский стратег построил в две линии: первая – карфагенская милиция, вторая – опытные ветераны, вернувшиеся из Италии, вместе с самим Ганнибалом. Если бы не удалось отвлечь римскую конницу с поля сражения, обе линии под прикрытием слонов могли бы отступить в укрепленный лагерь, не втягиваясь в решительный бой.
Поначалу хитрость Ганнибала удалась. Римская конница, преследуя карфагенскую, скрылась с поля сражения. Тогда выступили карфагенские пехотинцы. Жестокая рукопашная схватка была начата первой линией, а вторая линия, разделившись на две части, вышла из-за флангов первой для решительного двойного охвата римской пехоты. Но проницательный Сципион, имевший уже и у себя вторую линию, на этот маневр неожиданно ответил контрманевром – части второй линии римлян вышли из-за флангов первой и быстро вступили в бой с противником, собиравшимся окружить римлян. Бой довольно долго хранил характер лобового столкновения на все ширящемся фронте. Некоторое преимущество было достигнуто яростно сражавшейся карфагенской пехотой, однако бой сильно затянулся. Части римской конницы стали возвращаться на поле сражения, и карфагенянам пришлось отступать в очень трудных условиях.
Налицо был факт: учитель – Ганнибал – нашел достойного ученика в Сципионе.
Более того, римляне научились бороться с боевыми слонами противника – они обратили их в бегство, и те внесли большое замешательство в ряды африканской пехоты.
В итоге Ганнибал проиграл. Армия Карфагена потеряла 10 000 человек, в то время как победители – полторы тысячи. Именно с этого триумфального для него момента римский полководец получил прозвище Сципион Африканский.
А война, державшаяся только на непобедимости Ганнибала, с его поражением была закончена в кратчайший срок. Главным следствием сражения при Заме явилась утрата Карфагеном веры в возможность успешной борьбы с Римом, в самостоятельное будущее.
В 201 году Римская республика и Карфаген заключили крайне тяжелый для побежденных мир, хотя Ганнибал настаивал на продолжении войны. Вторая Пуническая война закончилась полным военным поражением Карфагена: он выдал Риму весь свой флот и обязывался в течение 50 лет выплачивать победителю ежегодно 10 000 эвбейских талантов. Все карфагенские владения вне Африки отходили Римской республике. Африканская Нумидия объявлялась независимой от Карфагена.
Рим на 600 лет получил полное господство в Средиземноморье.
Что касается Ганнибала, то он до 196 года до н.э. управлял Карфагеном, постоянно желая возобновить вооруженное противоборство с ненавистным ему Римом. В конце концов, заподозренный римлянами в подготовке новой войны и потеряв доверие своих сограждан, престарелый полководец был вынужден бежать из родного Карфагена, защите которого от врагов он отдал всю свою жизнь. Теперь ненависть Рима преследовала его всюду.
Сначала Ганнибал нашел убежище у сирийского царя Антиоха III, став его советником. После поражения сирийского правителя в очередной войне с Римом Ганнибал в 188 году до н.э. укрылся в Армении, а потом в Вифинии. Там в 183 году до н.э. полководец, опасаясь быть выданным Риму, принял яд. Согласно римским источникам, его последними словами были: «Надо избавить римлян от постоянной тревоги: ведь они не хотят слишком долго ждать смерти одного старика».
Примечательно, что примерно в это же время умер и победитель «великого карфагенянина» Сципион Африканский. Произошло это в Южной Италии, куда он удалился в добровольное изгнание после многочисленных козней, политических нападок, оскорблений и суда над ним в Риме по обвинению – по-видимому, ложному – в растрате.
Ганнибал вошел в военную историю как один из крупнейших полководцев Древнего мира. Полководческий талант сочетался в нем с даром мудрого государственного деятеля, политика и дипломата. Никакой другой полководец никогда не встречался ни со столькими бедствиями, ни с таким ужасающим численным перевесом на стороне противника, как Ганнибал. Он разделял со своими воинами все тяготы и опасности войны. Даже римские хроники признают, что Ганнибал «никогда не приказывал другим делать то, чего не смог бы или не захотел бы сделать сам».
ПОЧЕМУ СПАРТАК НЕ ШТУРМОВАЛ РИМ
Художественный образ Спартака начал свое существование в революционной Франции. Неизвестно, кто первый заново «открыл» непобедимого вождя рабов после многих лет забвения, но взбудораженным умам он пришелся по вкусу. Его имя начали упоминать не иначе, как с прибавлением эпитета «герой». Здесь, безусловно, не обошлось без идеализации, но, надо отдать должное и самому Спартаку, дошедшие до нас источники изображают его как человека благородного и отважного. Даже те римские историки, которые относились крайне враждебно к восстанию в целом и его участникам, все же признавали личные качества Спартака. Флор, например, всячески подчеркивающий презрение и ненависть к восставшим рабам, вынужден был заявить, что в последнем своем бою «Спартак, сражаясь храбрейшим образом в первом ряду, был убит и погиб, как подобало бы великому полководцу». А Плутарх, чьей беспристрастности можно доверять, писал: «Спартак… человек, не только отличавшийся выдающейся отвагой и физической силой, но по уму и мягкости характера стоявший выше своего положения и вообще более походивший на эллина, чем можно было ожидать от человека его племени».
О реальной биографии Спартака известно очень мало. Спартак происходил из Фракии, расположенной на территории современной Болгарии, из племени медов. Местом его рождения принято считать город Сандански в Родопских горах, раскинувшихся почти на границе с Югославией, где в I веке до н.э. располагалась столица племени, город Медон.
По легенде, происхождение медов восходит к легендарной Медее. Это было крупное и сильное племя, воспринявшее многие черты греческой культуры. Спартак, скорее всего, родился в аристократической семье. На это указывает не только его имя, созвучное с родовым именем боспорского царского рода Спартокидов, в нем самом заметно обаяние властной силы, присущее людям, привыкшим находиться у вершины общественной пирамиды. Да и та уверенность, с какой полководец Спартак управлял своей огромной армией, может свидетельствовать в пользу предположения о его принадлежности к знати.
Вообще, фракийцы слыли людьми воинственными – они не только вели бесконечные межплеменные войны, но и поставляли наемников в армии других государств. У таких народов карьера военного обычно считалась единственно достойной мужчины, тем более принадлежащего к знатному роду. И Спартак здесь не был исключением. В восемнадцать лет он уже служил в римской армии, во вспомогательных фракийских частях. Если учесть, что римская армия в то время не знала себе равных, то Спартак имел возможность познакомиться с ее организацией, практикой ведения военных действий, сильными и слабыми сторонами. Этот опыт впоследствии очень ему пригодился.
Прослужив несколько лет, Спартак дезертировал из римской армии и возвратился во Фракию, где в это время возобновилась война против римлян. О дальнейших этапах его биографии почти ничего не известно. Античные источники на этот счет крайне скудны, однако они позволяют сделать один очень важный вывод: в натуре Спартака определенно имелось авантюристическое начало, увлекшее его в центр бурных военных событий, развернувшихся на территории Средиземноморья в I веке до н.э. Вероятно, жизнь солдата и наемника была ближе и понятней для Спартака, чем любая другая. Можно предположить, что кроме римской он, возможно, побывал еще и в армии царя Понта Митридата VI, одного из самых сильных и упорных врагов Рима.
Спартак познал все перемены военного счастья, дважды оказывался в Риме в качестве раба. В первый раз ему удалось бежать, и он, возможно, присоединился к одной из многочисленных в то неспокойное время разбойничьих шаек, действовавших на территории Италии. Через какое-то время Спартак вторично попал в плен и был продан в качестве гладиатора в капуанскую школу Лентула Батиата. Обо всем этом как будто говорят слова Флора: «Спартак, этот солдат из фракийских наемников, ставший из солдата дезертиром, из дезертира – разбойником, а затем за почитание его физической силы – гладиатором».
В поздней Римской Республике ссылка в гладиаторы была отсроченным вариантом смертной казни. Поэтому на аренах сражались осужденные преступники из рабов, самый низший, бесправный и презираемый слой. Гладиаторы-добровольцы появились в Риме в более поздние времена. Правда, Плутарх утверждает, что в школу Батиата попадали не за преступления, а лишь по жестокости своего хозяина. В основном там находились галлы и фракийцы. Не исключено, что определенный процент из них составляли военнопленные, лишь недавно расставшиеся со свободой, к рабству не привыкшие. В таких условиях для заговора и мятежа необходим был только вождь, и им стал Спартак, прирожденный лидер и организатор, отважный и предприимчивый по натуре человек.
Но заговор был раскрыт. Спасти его участников могли только быстрые и решительные действия. И тогда гладиаторы ударили первыми.
Семьдесят восемь человек внезапно напали на стражу, выломали двери школы и вырвались из города с кухонными ножами и вертелами в руках.
Спартак повел беглецов к горе Везувий, которая тогда считалась потухшим вулканом. Ее вершина представляла собой естественное укрепление, где можно было отсидеться некоторое время, пока к отряду не подтянутся подкрепления – беглые рабы из ближайших поместий.
Еще по пути к Везувию отряду Спартака удалось захватить обоз, везущий оружие для гладиаторских школ, что частично решило проблему вооружения. В начале военных действий вместо копий восставшим служили заостренные и обожженные на огне колья, «которыми можно было наносить вред почти такой же, как и железом». А вот еще одна цитата из Флора: «Они из прутьев и шкур животных сделали себе необычные щиты, а из железа в рабских мастерских и тюрьмах, переплавивши его, они сделали себе мечи и копья». Действительно, в дальнейшем армия Спартака производила оружие собственными силами, централизованно закупая у торговцев железо и медь.
На вершине Везувия гладиаторы окончательно определились с предводителями. Кроме Спартака в их число входили германец Эномай, галл Крикс и самнит Ганник. Можно предположить, что эта сходка была проведена по инициативе Спартака, который лишний раз заставил своих сподвижников признать себя в качестве вождя. Спартак в самом деле очень серьезно относился к вопросу единоначалия. Это подтверждают последующие события. Властвуя над пестрым разноплеменным сборищем, он не допускал ни малейшего намека на анархию и изначально взял курс на создание армии по образцу римской, предпочитая скорее лишиться части своих сил, чем допустить ее вырождение в разросшуюся разбойничью шайку.
В отличие от Эвна, вождя крупнейшего сицилийского восстания рабов, Спартак не объявил себя царем и оставался лишь военачальником, хотя и не отказывался, по свидетельству Флора, от преторских знаков отличия.
Обосновавшись на Везувии, отряд Спартака некоторое время вообще никуда не выдвигался из своего лагеря. Но его поступок воодушевлял на восстания рабов в близлежащих поместьях. 74 год до н.э. так же, как и предыдущий, был неурожайным, что тотчас сказалось на настроениях сельских рабов, и без того находившихся в очень тяжелых условиях существования. Мелкие мятежи постоянно угрожали спокойствию Капуи, но отряды, выделяемые для борьбы с беглыми рабами, регулярно терпели от них поражения. Наконец, обстановка вокруг Капуи вызвала обеспокоенность в Риме. Вскоре в провинцию во главе трехтысячного отряда прибыл претор Гай Клавдий Пульхр.
На первый взгляд, задача его была очень простой. Спартак на Везувии словно сам поймал себя в ловушку. К вершине горы вела единственная тропа, перекрыв которую, Клавдию оставалось только ждать, пока голод вынудит восставших сдаться. Но Спартак ни о какой сдаче даже не помышлял. В создавшейся критической ситуации он вполне проявил себя человеком хитроумным и упорным в достижении цели. Из лоз дикого винограда, росшего по склонам горы, восставшие сплели лестницы и спустились по ним с высоты 300 метров на ближайшую ровную площадку. Неожиданно зайдя в тыл претору Клавдию, гладиаторы наголову разбили его воинство.
С того момента Спартак приступил к формированию настоящей армии, тем более что недостатка в людях у него не было. Его успехи привлекали множество рабов, по большей части пастухов, людей сильных, привыкших жить на вольном воздухе. О них Плутарх писал так: «Одни из этих пастухов стали тяжеловооруженными воинами, из других гладиаторы составили отряд лазутчиков и легковооруженных».
Помимо удачливости Спартака, не менее привлекательным в глазах рабов выглядел дух справедливости, который насаждался в отряде восставших. Говоря об этом, Аппиан утверждает, что «…Спартак делился добычей поровну со всеми…»
Униженный Рим на войну со Спартаком отправил претора Публия Валерия Вариния, который поначалу вынудил Спартака отступить на юг, в горы. Дело было в том, что умный вождь восставших не хотел принимать сражение на невыгодных для себя условиях и берег силы, ибо численностью его армия значительно уступала римской. Ему хотелось продолжить отступление, выйти в богатые южные провинции Италии и лишь там, пополнив ряды своих солдат, дать римлянам бой. Часть командиров стояло за план Спартака, но многие требовали немедленно прекратить отступление и напасть на врагов. Разногласия едва не вызвали среди восставших рабов междоусобицу, но в конце концов Спартаку удалось уговорить даже самых нетерпеливых. Пока ему не так трудно было это сделать. В тот момент вся его армия еще равнялась по численности крупному отряду, и даже самые несговорчивые командиры понимали, что единственная их возможность уцелеть – держаться вместе.
Оказавшийся на пути в Луканию маленький городок Аппиев Форум был взят штурмом. По свидетельствам Саллюстия: «Тотчас беглые рабы вопреки приказу начали хватать и бесчестить девушек и женщин… Иные бросали огонь на крыши домов, а многие из местных рабов, нравы которых делали их союзниками восставших, тащили из тайников скрытые господами ценности или извлекали даже самих господ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
Осенью 203 года до н.э. Ганнибал с остатками своей армии срочно был отозван из Италии на защиту Карфагена. В Африку Ганнибал прибыл с пехотинцами, но почти без конницы. Вернувшись на родину после 16-летнего отсутствия, он приступил к переустройству своей армии, на что потребовалось до девяти месяцев. Армия формировалась, дабы избежать вмешательства гражданской власти, не в самом Карфагене, а в небольшом приморском городке Хадруметуме.
Наконец летом 202 года до н.э. Ганнибал начал боевые действия против римлян. Последние не имели еще в своем распоряжении ни одного порта и базировались на полуострове Утика. Массинисса с обещанными 10 тысячами воинов еще не присоединился к армии Сципиона, располагавшей для операций в поле примерно 25 000 бойцов.
Римская армия находилась в долине реки Баградас, когда Сципион был уведомлен, что Ганнибал с 35-тысячным войском движется как раз между ним и тем районом к западу, откуда ожидались нумидийцы. Любой другой военачальник на месте Сципиона отошел бы на полуостров Утика, где была укрепленная база, после чего наверняка был бы заблокирован Ганнибалом и потерял бы влияние на нумидийцев. Но Сципион пошел на риск: он бросил свои сообщения с морем, быстрым фланговым маршем на запад сам пошел на воссоединение с Массиниссой и, получив от него подкрепление в 6000 всадников и 4000 пехотинцев, двинулся навстречу Ганнибалу. Столкновение произошло 19 октября 202 года до н.э. при Нарагаре, однако в истории оно известно как битва при Заме.
Это сражение двух 35-тысячных армий представляет собой очень интересный пример первого в истории применения римлянами линейной тактики.
Ганнибал еще не успел создать конницы, и здесь римляне превосходили его троекратно. Пехотинцев было больше у Ганнибала. А кроме того, Ганнибал располагал несколькими десятками слонов.
Ганнибал распределил свою конницу равномерно по флангам и дал ей указание – не вступая в упорный бой, бежать перед римской и нумидийской конницей, чтобы увести врага во время преследования подальше от поля сражения. Слоны маскировали боевой порядок пехоты и давали Ганнибалу выигрыш во времени – не втягивать в серьезный бой пехотинцев до тех пор, пока не выяснится, удалась ли хитрость с неприятельской конницей.
Пехоту карфагенский стратег построил в две линии: первая – карфагенская милиция, вторая – опытные ветераны, вернувшиеся из Италии, вместе с самим Ганнибалом. Если бы не удалось отвлечь римскую конницу с поля сражения, обе линии под прикрытием слонов могли бы отступить в укрепленный лагерь, не втягиваясь в решительный бой.
Поначалу хитрость Ганнибала удалась. Римская конница, преследуя карфагенскую, скрылась с поля сражения. Тогда выступили карфагенские пехотинцы. Жестокая рукопашная схватка была начата первой линией, а вторая линия, разделившись на две части, вышла из-за флангов первой для решительного двойного охвата римской пехоты. Но проницательный Сципион, имевший уже и у себя вторую линию, на этот маневр неожиданно ответил контрманевром – части второй линии римлян вышли из-за флангов первой и быстро вступили в бой с противником, собиравшимся окружить римлян. Бой довольно долго хранил характер лобового столкновения на все ширящемся фронте. Некоторое преимущество было достигнуто яростно сражавшейся карфагенской пехотой, однако бой сильно затянулся. Части римской конницы стали возвращаться на поле сражения, и карфагенянам пришлось отступать в очень трудных условиях.
Налицо был факт: учитель – Ганнибал – нашел достойного ученика в Сципионе.
Более того, римляне научились бороться с боевыми слонами противника – они обратили их в бегство, и те внесли большое замешательство в ряды африканской пехоты.
В итоге Ганнибал проиграл. Армия Карфагена потеряла 10 000 человек, в то время как победители – полторы тысячи. Именно с этого триумфального для него момента римский полководец получил прозвище Сципион Африканский.
А война, державшаяся только на непобедимости Ганнибала, с его поражением была закончена в кратчайший срок. Главным следствием сражения при Заме явилась утрата Карфагеном веры в возможность успешной борьбы с Римом, в самостоятельное будущее.
В 201 году Римская республика и Карфаген заключили крайне тяжелый для побежденных мир, хотя Ганнибал настаивал на продолжении войны. Вторая Пуническая война закончилась полным военным поражением Карфагена: он выдал Риму весь свой флот и обязывался в течение 50 лет выплачивать победителю ежегодно 10 000 эвбейских талантов. Все карфагенские владения вне Африки отходили Римской республике. Африканская Нумидия объявлялась независимой от Карфагена.
Рим на 600 лет получил полное господство в Средиземноморье.
Что касается Ганнибала, то он до 196 года до н.э. управлял Карфагеном, постоянно желая возобновить вооруженное противоборство с ненавистным ему Римом. В конце концов, заподозренный римлянами в подготовке новой войны и потеряв доверие своих сограждан, престарелый полководец был вынужден бежать из родного Карфагена, защите которого от врагов он отдал всю свою жизнь. Теперь ненависть Рима преследовала его всюду.
Сначала Ганнибал нашел убежище у сирийского царя Антиоха III, став его советником. После поражения сирийского правителя в очередной войне с Римом Ганнибал в 188 году до н.э. укрылся в Армении, а потом в Вифинии. Там в 183 году до н.э. полководец, опасаясь быть выданным Риму, принял яд. Согласно римским источникам, его последними словами были: «Надо избавить римлян от постоянной тревоги: ведь они не хотят слишком долго ждать смерти одного старика».
Примечательно, что примерно в это же время умер и победитель «великого карфагенянина» Сципион Африканский. Произошло это в Южной Италии, куда он удалился в добровольное изгнание после многочисленных козней, политических нападок, оскорблений и суда над ним в Риме по обвинению – по-видимому, ложному – в растрате.
Ганнибал вошел в военную историю как один из крупнейших полководцев Древнего мира. Полководческий талант сочетался в нем с даром мудрого государственного деятеля, политика и дипломата. Никакой другой полководец никогда не встречался ни со столькими бедствиями, ни с таким ужасающим численным перевесом на стороне противника, как Ганнибал. Он разделял со своими воинами все тяготы и опасности войны. Даже римские хроники признают, что Ганнибал «никогда не приказывал другим делать то, чего не смог бы или не захотел бы сделать сам».
ПОЧЕМУ СПАРТАК НЕ ШТУРМОВАЛ РИМ
Художественный образ Спартака начал свое существование в революционной Франции. Неизвестно, кто первый заново «открыл» непобедимого вождя рабов после многих лет забвения, но взбудораженным умам он пришелся по вкусу. Его имя начали упоминать не иначе, как с прибавлением эпитета «герой». Здесь, безусловно, не обошлось без идеализации, но, надо отдать должное и самому Спартаку, дошедшие до нас источники изображают его как человека благородного и отважного. Даже те римские историки, которые относились крайне враждебно к восстанию в целом и его участникам, все же признавали личные качества Спартака. Флор, например, всячески подчеркивающий презрение и ненависть к восставшим рабам, вынужден был заявить, что в последнем своем бою «Спартак, сражаясь храбрейшим образом в первом ряду, был убит и погиб, как подобало бы великому полководцу». А Плутарх, чьей беспристрастности можно доверять, писал: «Спартак… человек, не только отличавшийся выдающейся отвагой и физической силой, но по уму и мягкости характера стоявший выше своего положения и вообще более походивший на эллина, чем можно было ожидать от человека его племени».
О реальной биографии Спартака известно очень мало. Спартак происходил из Фракии, расположенной на территории современной Болгарии, из племени медов. Местом его рождения принято считать город Сандански в Родопских горах, раскинувшихся почти на границе с Югославией, где в I веке до н.э. располагалась столица племени, город Медон.
По легенде, происхождение медов восходит к легендарной Медее. Это было крупное и сильное племя, воспринявшее многие черты греческой культуры. Спартак, скорее всего, родился в аристократической семье. На это указывает не только его имя, созвучное с родовым именем боспорского царского рода Спартокидов, в нем самом заметно обаяние властной силы, присущее людям, привыкшим находиться у вершины общественной пирамиды. Да и та уверенность, с какой полководец Спартак управлял своей огромной армией, может свидетельствовать в пользу предположения о его принадлежности к знати.
Вообще, фракийцы слыли людьми воинственными – они не только вели бесконечные межплеменные войны, но и поставляли наемников в армии других государств. У таких народов карьера военного обычно считалась единственно достойной мужчины, тем более принадлежащего к знатному роду. И Спартак здесь не был исключением. В восемнадцать лет он уже служил в римской армии, во вспомогательных фракийских частях. Если учесть, что римская армия в то время не знала себе равных, то Спартак имел возможность познакомиться с ее организацией, практикой ведения военных действий, сильными и слабыми сторонами. Этот опыт впоследствии очень ему пригодился.
Прослужив несколько лет, Спартак дезертировал из римской армии и возвратился во Фракию, где в это время возобновилась война против римлян. О дальнейших этапах его биографии почти ничего не известно. Античные источники на этот счет крайне скудны, однако они позволяют сделать один очень важный вывод: в натуре Спартака определенно имелось авантюристическое начало, увлекшее его в центр бурных военных событий, развернувшихся на территории Средиземноморья в I веке до н.э. Вероятно, жизнь солдата и наемника была ближе и понятней для Спартака, чем любая другая. Можно предположить, что кроме римской он, возможно, побывал еще и в армии царя Понта Митридата VI, одного из самых сильных и упорных врагов Рима.
Спартак познал все перемены военного счастья, дважды оказывался в Риме в качестве раба. В первый раз ему удалось бежать, и он, возможно, присоединился к одной из многочисленных в то неспокойное время разбойничьих шаек, действовавших на территории Италии. Через какое-то время Спартак вторично попал в плен и был продан в качестве гладиатора в капуанскую школу Лентула Батиата. Обо всем этом как будто говорят слова Флора: «Спартак, этот солдат из фракийских наемников, ставший из солдата дезертиром, из дезертира – разбойником, а затем за почитание его физической силы – гладиатором».
В поздней Римской Республике ссылка в гладиаторы была отсроченным вариантом смертной казни. Поэтому на аренах сражались осужденные преступники из рабов, самый низший, бесправный и презираемый слой. Гладиаторы-добровольцы появились в Риме в более поздние времена. Правда, Плутарх утверждает, что в школу Батиата попадали не за преступления, а лишь по жестокости своего хозяина. В основном там находились галлы и фракийцы. Не исключено, что определенный процент из них составляли военнопленные, лишь недавно расставшиеся со свободой, к рабству не привыкшие. В таких условиях для заговора и мятежа необходим был только вождь, и им стал Спартак, прирожденный лидер и организатор, отважный и предприимчивый по натуре человек.
Но заговор был раскрыт. Спасти его участников могли только быстрые и решительные действия. И тогда гладиаторы ударили первыми.
Семьдесят восемь человек внезапно напали на стражу, выломали двери школы и вырвались из города с кухонными ножами и вертелами в руках.
Спартак повел беглецов к горе Везувий, которая тогда считалась потухшим вулканом. Ее вершина представляла собой естественное укрепление, где можно было отсидеться некоторое время, пока к отряду не подтянутся подкрепления – беглые рабы из ближайших поместий.
Еще по пути к Везувию отряду Спартака удалось захватить обоз, везущий оружие для гладиаторских школ, что частично решило проблему вооружения. В начале военных действий вместо копий восставшим служили заостренные и обожженные на огне колья, «которыми можно было наносить вред почти такой же, как и железом». А вот еще одна цитата из Флора: «Они из прутьев и шкур животных сделали себе необычные щиты, а из железа в рабских мастерских и тюрьмах, переплавивши его, они сделали себе мечи и копья». Действительно, в дальнейшем армия Спартака производила оружие собственными силами, централизованно закупая у торговцев железо и медь.
На вершине Везувия гладиаторы окончательно определились с предводителями. Кроме Спартака в их число входили германец Эномай, галл Крикс и самнит Ганник. Можно предположить, что эта сходка была проведена по инициативе Спартака, который лишний раз заставил своих сподвижников признать себя в качестве вождя. Спартак в самом деле очень серьезно относился к вопросу единоначалия. Это подтверждают последующие события. Властвуя над пестрым разноплеменным сборищем, он не допускал ни малейшего намека на анархию и изначально взял курс на создание армии по образцу римской, предпочитая скорее лишиться части своих сил, чем допустить ее вырождение в разросшуюся разбойничью шайку.
В отличие от Эвна, вождя крупнейшего сицилийского восстания рабов, Спартак не объявил себя царем и оставался лишь военачальником, хотя и не отказывался, по свидетельству Флора, от преторских знаков отличия.
Обосновавшись на Везувии, отряд Спартака некоторое время вообще никуда не выдвигался из своего лагеря. Но его поступок воодушевлял на восстания рабов в близлежащих поместьях. 74 год до н.э. так же, как и предыдущий, был неурожайным, что тотчас сказалось на настроениях сельских рабов, и без того находившихся в очень тяжелых условиях существования. Мелкие мятежи постоянно угрожали спокойствию Капуи, но отряды, выделяемые для борьбы с беглыми рабами, регулярно терпели от них поражения. Наконец, обстановка вокруг Капуи вызвала обеспокоенность в Риме. Вскоре в провинцию во главе трехтысячного отряда прибыл претор Гай Клавдий Пульхр.
На первый взгляд, задача его была очень простой. Спартак на Везувии словно сам поймал себя в ловушку. К вершине горы вела единственная тропа, перекрыв которую, Клавдию оставалось только ждать, пока голод вынудит восставших сдаться. Но Спартак ни о какой сдаче даже не помышлял. В создавшейся критической ситуации он вполне проявил себя человеком хитроумным и упорным в достижении цели. Из лоз дикого винограда, росшего по склонам горы, восставшие сплели лестницы и спустились по ним с высоты 300 метров на ближайшую ровную площадку. Неожиданно зайдя в тыл претору Клавдию, гладиаторы наголову разбили его воинство.
С того момента Спартак приступил к формированию настоящей армии, тем более что недостатка в людях у него не было. Его успехи привлекали множество рабов, по большей части пастухов, людей сильных, привыкших жить на вольном воздухе. О них Плутарх писал так: «Одни из этих пастухов стали тяжеловооруженными воинами, из других гладиаторы составили отряд лазутчиков и легковооруженных».
Помимо удачливости Спартака, не менее привлекательным в глазах рабов выглядел дух справедливости, который насаждался в отряде восставших. Говоря об этом, Аппиан утверждает, что «…Спартак делился добычей поровну со всеми…»
Униженный Рим на войну со Спартаком отправил претора Публия Валерия Вариния, который поначалу вынудил Спартака отступить на юг, в горы. Дело было в том, что умный вождь восставших не хотел принимать сражение на невыгодных для себя условиях и берег силы, ибо численностью его армия значительно уступала римской. Ему хотелось продолжить отступление, выйти в богатые южные провинции Италии и лишь там, пополнив ряды своих солдат, дать римлянам бой. Часть командиров стояло за план Спартака, но многие требовали немедленно прекратить отступление и напасть на врагов. Разногласия едва не вызвали среди восставших рабов междоусобицу, но в конце концов Спартаку удалось уговорить даже самых нетерпеливых. Пока ему не так трудно было это сделать. В тот момент вся его армия еще равнялась по численности крупному отряду, и даже самые несговорчивые командиры понимали, что единственная их возможность уцелеть – держаться вместе.
Оказавшийся на пути в Луканию маленький городок Аппиев Форум был взят штурмом. По свидетельствам Саллюстия: «Тотчас беглые рабы вопреки приказу начали хватать и бесчестить девушек и женщин… Иные бросали огонь на крыши домов, а многие из местных рабов, нравы которых делали их союзниками восставших, тащили из тайников скрытые господами ценности или извлекали даже самих господ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13