курточка была распахнута, а под ней – ничего. Весь ресторан мог созерцать ее бюст во всей красе, и, кажется, никто не возражал. Чарли был в восторге, а Адам только похохатывал.– Классная грудь! – прокомментировал Грей со знанием дела.– Да, только ненастоящая, – поставил свой диагноз Адам.На него это зрелище не произвело большого впечатления, впрочем, он тоже от души забавлялся. Надо было иметь крепкие нервы, чтобы заявиться в дорогой ресторан с выставленной напоказ грудью. Год назад они видели в одном ресторане красивую немочку, на которой была прозрачная блузка в сеточку, знай любуйся. Что они с успехом и делали. Она весь вечер просидела практически голышом, ужинала, разговаривала, смеялась, курила – и, судя по всему, наслаждалась производимым эффектом.– Откуда ты знаешь, что ненастоящая? – заинтересовался Грей. На вид это была весьма соблазнительная упругая грудь с острыми сосками. Грею захотелось немедленно ее запечатлеть. К тому же он уже был под градусом – прежде чем покинуть яхту, они пропустили по «Маргарите». Еще один вечер грехопадения и распутства начался.– Можешь мне поверить, – уверенно заявил Адам. – Я таких уже сотню пар оплатил. Нет, сто с половиной. Пару лет назад у меня была девушка, так ей захотелось сделать такую, но только одну – вторая, дескать, и так хороша, а другую надо подправить.– Любопытно, – проговорил Чарли со смехом. Он попробовал выбранное ими вино и одобрительно кивнул сомелье. Бордо было превосходное. Выше всяческих похвал. Старой выдержки «Ленш-Баж». – Ты что же, первым делом их за новой грудью посылаешь? Вместо того чтобы вести в ресторан или кино?– Нет, просто, когда я встречаюсь с какой-нибудь начинающей актриской, перед расставанием она норовит выставить меня на пару новых сисек. Легче согласиться, чем спорить. Зато они тогда уходят без шума, получив желаемое.– Раньше женщинам в порядке утешения покупали жемчуга или бриллианты. Теперь, значит, покупают силикон, – сухо прокомментировал Чарли.Те, с кем встречался он, никогда не стали бы просить его об оплате пластической операции. И ни о чем другом в этом роде. Для Адама это, похоже, было привычным делом. Если подруги Чарли и обращались к пластическому хирургу, то делали это на свои деньги, и этот вопрос никогда не обсуждался. Он не мог припомнить, чтобы какая-то из его бывших подружек делала пластическую операцию. Во всяком случае, ему об этом было неизвестно. Что до девушек Адама, то они, как правило, были перекроены с ног до головы. А женщинам Грея если что и требовалось, то скорее препарирование мозгов или серьезный курс успокоительных лекарств. Ему доводилось оплачивать курс психотерапии, программы реабилитации наркоманов и алкоголиков, услуги адвокатов, чтобы их оставили в покое бывшие «спутники жизни», норовившие их преследовать либо грозившие убить – иногда заодно и Грея. Он был готов платить за все, так что, если разобраться, оплатить пару силиконовых грудей, может, было бы и проще. Сделав операцию, женщины спокойно прощались с Адамом и исчезали. У Грея же разрыв никогда не проходил безболезненно, его подружки либо затягивали с уходом, либо прибегали за помощью, когда их начинали третировать новые возлюбленные.– Пожалуй, надо это опробовать, – сказал Чарли со смехом, потягивая вино.– Попробовать что? – не понял Грей. Он все не мог отвести глаз от русской красавицы и ее груди.– Оплачивать силикон. Дивный рождественский подарок. Или свадебный.– Ну уж нет! – покачал головой Адам. – Хватит того, что это делаю я. Девушки, с которыми ты общаешься, слишком интеллигентны, чтобы предлагать им подобный подарок.Его собственным подружкам грудь была нужна для карьеры – как правило, это были актрисы или модели. Адам никогда не искал в женщине ум. Для него женский ум был скорее недостатком. Он не хотел оставаться на вторых ролях.– По крайней мере это был бы нестандартный подарок. А то мне надоело дарить им фарфор, – улыбнулся Чарли, раскуривая сигару.– Радуйся, что не платишь алименты. Поверь, фарфор – это куда дешевле, – язвительно заметил Адам.После повторного замужества Рэчел он перестал выплачивать ей содержание, правда, ей досталась половина всего его имущества, но алименты на детей продолжал исправно платить, и весьма солидные. Впрочем, на детей он не скупился. А вот огромного отступного жене было до смерти жаль.К моменту развода Адам успел стать в своей фирме партнером. Рэчел получила намного больше, чем, по его убеждению, заслуживала. Родители наняли ей фантастического адвоката. Адам до сих пор возмущался исходом дела. Ему так и не удалось свыкнуться с тем, как она с ним обошлась, и похоже, это обида навсегда. По его убеждению, оплатить женщине силиконовую грудь – это нормально, а вот выплачивать содержание – увольте! Больше его на этом не проведешь.– А мне кажется, если ты считаешь своим долгом оплачивать их идиотские прихоти – тем хуже для тебя, – вступил в дискуссию Грей. – Я если что и покупаю женщине, то лишь потому, что этого хочется мне. Я не оплачиваю их адвокатов, врачей, косметологов. – Грей, несомненно, причислял себя к романтикам. – Разве это не прекрасно, когда любишь ты и любят тебя?!– Лучше классный секс, чем романтика с сомнительным исходом, – глубокомысленно изрек Адам.– А что, разве невозможно и то и другое вместе? – спросил Грей, приступая к третьему бокалу вина. – Почему не секс и романтика?– Это идеальный вариант, – кивнул Чарли. Но ему, конечно, подавай еще и голубую кровь в придачу. Он и не отрицал своего снобизма в отношении женщин. Адам вечно его поддразнивал, говорил, что тот боится, как бы какая крестьяночка не подпортила его благородную кровь. Чарли в ответ негодовал, но оба знали, что это правда.– Мне кажется, вы оба живете в мире иллюзий, – заметил Адам. – Романтика как раз все и губит, в результате все остаются разочарованными и обозленными – тут-то и начинаются всякие пакости. А когда обе стороны понимают, что все ограничится сексом и приятным времяпрепровождением, все довольны и не требуют ничего невозможного.– Тогда почему все твои подружки так негодуют, когда ты указываешь им на дверь? – бесхитростно спросил Грей.– Потому что женщине говоришь, а она не верит. Ты сразу предупреждаешь, что жениться не собираешься, а они воспринимают это как вызов и кидаются выбирать подвенечное платье. Но я хотя бы честен. Если они мне не верят – это их беда. Я им все сказал. Не хотите слышать – как хотите. Но я их не обманываю. – В этом было еще одно преимущество ухаживания за молоденькими. Двадцатилетние девушки редко рвутся замуж, им главное – время весело провести. А вот к тридцати они начинают рыскать по сторонам и, если что-то идет не по их плану, впадают в панику. Молодым подавай бары и модные клубы, роскошные платья, дорогие рестораны. Достаточно взять их на выходные в Лас-Вегас, и они уже воображают, что попали в рай.А вот родители Адама придерживались иных воззрений. Мать вечно обвиняла его в том, что он встречается с уличными девками, особенно если его имя попадало на страницы желтой прессы. Адам всякий раз ее поправлял и объяснял, что это не проститутка, а актриса или манекенщица, на что мамаша отвечала, что это одно и то же. А сестра попросту смущалась, если за семейным ужином заходил разговор на подобную тему. Брат находил все это занятным, но в последние годы тоже стал советовать Адаму остепениться. Но Адам успешно игнорировал их мнение. Он считал, что его близкие живут скучнейшей жизнью. Перед собой он оправдывался тем, что родные критикуют его из банальной зависти: Адама даже не удивляло, что его мать продолжает поддерживать отношения с Рэчел. Иногда ему даже казалось, что она делает это специально, чтобы только досадить ему. Она симпатизировала снохе и ее новому мужу и всегда напоминала Адаму, что общается с Рэчел потому, что та – мать ее внуков. В чем бы ни состояли разногласия, мать никогда не принимала сторону сына. Адам понимал, что в глубине души мать его любит, но изменить себе она не могла и продолжала воспитывать его и осложнять ему жизнь. Что бы Адам ни делал, это вызывало у нее неодобрение.Мать все еще винила его за развод и говорила, что он наверняка совершил по отношению к Рэчел что-то ужасное, иначе она бы его никогда не оставила. Она ни разу не посочувствовала Адаму, что жена ему изменила и ушла. И все же он чувствовал, что, несмотря на неодобрение, мать гордится его успехами, его известностью, но никогда не признается в этом.Был уже двенадцатый час, когда они закончили ужинать и пошли прогуляться по Сен-Тропе. На улицах кипела жизнь, открытые кафе, рестораны и бары были полны людей. Из нескольких ночных клубов гремела музыка. Они зашли выпить к Нано, а в час ночи очутились в «Королевском погребке», как раз когда заведение оживало. Повсюду были женщины в открытых топиках, узких джинсах и босоножках на высоченных каблуках. Адам чувствовал себя ребенком в магазине игрушек, и даже Чарли с Греем наслаждались жизнью. Грей с женщинами был очень робок, чаще всего подружек ему находили друзья. А Чарли, как всегда, проявлял разборчивость, но был не прочь посмотреть на происходящее.К половине второго все трое уже вовсю танцевали, оставаясь при этом относительно трезвыми. Бразильянки так и не объявились, но Адаму уже было все равно. Он перетанцевал по меньшей мере с десятком других девиц, а потом остановился на миниатюрной немке, утверждавшей, что у ее родителей есть дом в соседнем с Сен-Тропе городишке. На вид ей можно было дать лет четырнадцать, пока она не пошла танцевать с Адамом. Тут стало ясно, что девушка знает, что делает и чего хочет, и что она намного старше, чем можно было бы подумать. В танце она практически ему отдавалась. Было уже начало четвертого, когда Чарли с Греем отправились на яхту. Адам сказал, что сам найдет дорогу, тем более что яхта стоит у причала, и Чарли оставил ему на всякий случай рацию, если вздумает с ними связаться. Адам кивнул и продолжил танцевать с рыжеволосой немкой, которую, как выяснилось, звали Уши. Он подмигнул на прощание Чарли, тот улыбнулся в ответ. Адам развлекался на всю катушку.– Чем завтра займемся? – спросил Грей, когда они вернулись на яхту.Отовсюду лилась музыка. Но на яхте царила тишина, достаточно только было закрыть в каюте дверь. На сон грядущий Чарли предложил Грею бренди, но тот отговорился тем, что уже достаточно выпил. Они постояли немного на палубе, наблюдая за туристами, возвращающимися на пришвартованные по соседству яхты. Сен-Тропе был в полном смысле курортным городом, где праздник жизни не затихал ни ночью, ни днем.– Я думал двинуть в Портофино или в Монте-Карло, – ответил Чарли.Гулянки в Сен-Тропе быстро надоедали. Поначалу было весело шататься по ресторанам и ночным клубам, но вокруг много других приятных мест. Монте-Карло как раз был из числа более спокойных и элегантных городов, и все трое обожали играть в казино.– Боюсь, Адам захочет еще пару вечеров провести здесь, чтобы познакомиться поближе со своей немкой, – заметил Грей.Ни к чему отравлять другу удовольствие и портить наклевывающийся роман. Чарли, однако, знал Адама лучше и оценивал ситуацию с изрядной долей цинизма. Если судить по предыдущим отпускам, Адам удовольствуется тем, что проведет с девушкой одну-единственную ночь, если, конечно, он не изменился.Около четырех Чарли и Грей разошлись по своим каютам. Чарли моментально уснул, Грей тоже, и ни один из них не слышал, как в пять часов вернулся Адам.Чарли с Греем завтракали на палубе, когда перед их взорами предстали сияющие Адам и Уши. При виде мужчин девушка смутилась.– Доброе утро, – поздоровалась она с легким акцентом. Она была без косметики, рыжие волосы густые и длинные, фигурка обворожительная, что отлично подчеркивали узенькие джинсы и майка. При свете дня ей трудно было дать больше шестнадцати лет.Стоящая наготове официантка распорядилась подать обоим завтрак. Адам был в прекрасном настроении, и друзья с трудом удерживались от многозначительных улыбок.Четверка весело болтала, а сразу после завтрака старший стюард вызвал для Уши такси. Напоследок Адам показал ей яхту, девушка пришла в восторг.– Я позвоню, – пообещал он и поцеловал Уши на прощание.Друзья понимали, что Адам скоро забудет рыжеволосую красавицу и через год им уже придется ему напоминать об этой девчушке, если, конечно, возникнет желание.– Когда? – спросила Уши с надеждой, усаживаясь в машину. – Сегодня ты будешь на дискотеке?– Подозреваю, мы сегодня снимаемся с якоря, – сообщил он, игнорируя первый вопрос.Она дала ему свой телефон на виллу и сказала, что пробудет там до конца августа. Потом вернется в Мюнхен к родителям. Адрес в Германии тоже оставила – после того, как он сказал, что иногда там бывает по делам службы. Уши, как она им сказала, было двадцать два года и она училась во Франкфурте на медицинском.– Если останемся – я приду на дискотеку. – Адам старался по возможности не лгать женщинам, с которыми спал, чтобы не создавать у них иллюзий. Впрочем, насчет Уши он был спокоен. Она подцепила кавалера на танцах, провела с ним ночь, прекрасно сознавая, что навряд ли с ним еще когда-либо увидится. Оба знали правила игры.Адам поцеловал ее на прощание, и она на секунду к нему прижалась.– Пока. Спасибо тебе, – мечтательно проговорила девушка, и он поцеловал ее еще раз.– Это тебе спасибо, милая, – шепнул Адам, закрывая дверцу машины.– Приятный сюрприз, – с улыбкой сказал Чарли, когда Адам присоединился к ним. – Люблю, когда у нас за завтраком гости, особенно такие хорошенькие. Как думаешь, не поспешить ли нам отсюда, пока ее родители не явились с дробовиком по твою душу?– Надеюсь, что нет, – хмыкнул Адам, весьма довольный собой. Ему нравилось иногда превратить яхту Чарли в место увеселений. – Ей двадцать два года, и, кроме того, она учится на медика. Я у нее не первый. – Правда, он готов был согласиться, что выглядит Уши значительно моложе своих лет.– Ты меня разочаровал, – рассмеялся Чарли и раскурил сигару. Летом, на яхте, он иногда позволял себе это удовольствие и утром. Что им всем определенно нравилось в их жизни, так это то, что, вопреки накатывающему временами одиночеству, они всегда были сами себе хозяева. В этом и заключалось главное преимущество холостяцкой жизни. Можно есть не по часам, а когда голоден, одеваться как заблагорассудится, пить, сколько захочешь, и проводить время, с кем тебе нравится. Есть только ты и твои друзья, и все трое считали такую ситуацию оптимальной. – Может, найдем тебе девственницу в следующем порту? Хотя боюсь, что здесь их уже днем с огнем не сыщешь.– Очень смешно! – Адам ухмыльнулся, гордый своей вчерашней победой. – Ты просто завидуешь. А кстати, где собираемся причалить? – Адаму нравилась возможность перемещаться с места на место, не меняя своей каюты и привычного комфорта. Можно купаться в роскоши, планировать свою поездку, как вздумается, меняя эти планы по малейшей прихоти, и каждую секунду к твоим услугам вышколенная команда.– А вы бы где хотели? – спросил Чарли, обращаясь к обоим приятелям. – Я предлагаю Монако или Портофино.После некоторого обсуждения решили начать с Монако, а в Портофино пойти потом. Монте-Карло находилось совсем рядом, в двух часах от Сен-Тропе, а Портофино – подальше, часов восемь хода. Как Чарли и предполагал, Грей был согласен с любым вариантом, а Адам хотел непременно отметиться в казино.Сразу после обеда, состоявшего из роскошного шведского стола с морепродуктами, они снялись с якоря. Немного поплавали, после чего тронулись в путь. До самого Монако друзья нежились в шезлонгах на палубе. К моменту прибытия все трое крепко спали. Капитан снайперски пришвартовал яхту к причалу, с помощью кранцев амортизируя возможные удары других яхт. Порт Монте-Карло, как всегда, был забит большими яхтами, так что «Голубая луна» не казалась здесь огромной.В шесть часов Чарли проснулся, огляделся и перевел взгляд на друзей – оба продолжали спать крепким сном. Чарли принял душ и переоделся, а в семь проснулись и Грей с Адамом. После вчерашних подвигов Адам был немного утомлен, но к ужину все трое уже были в отличной форме.Старший стюард вызвал такси и зарезервировал столик в «Людовике XV», где обстановка и посетители диктовали более строгие требования к одежде. По этому случаю все трое облачились в пиджаки и галстуки. Чарли надел кремовый льняной костюм с рубашкой того же цвета, а Адам – белые джинсы с блейзером и мокасины крокодиловой кожи на босу ногу. Грей обрядился в голубую рубашку, слаксы цвета хаки и допотопный блейзер с красным галстуком. Из-за седины он выглядел старше своих друзей, правда, в его облике было нечто экстравагантно-бунтарское. Как бы ни был одет Грей, в нем безошибочно угадывался художник. За ужином он оживленно жестикулировал, рассказывая друзьям истории из своей юности.
1 2 3 4 5 6