Владислав отпустил Нику и открыл дверь. Это была дежурная медсестра. Она пришла сделать Нике укол. Когда она вышла, Ника посмотрела на часы и спросила:
– Ты давно приехал?
– Из аэропорта сразу к тебе. Домой не заезжал.
– Может, ты уже поедешь? Ты ведь устал.
– Ничего страшного, – он улыбнулся. – Я скучал по тебе. Две недели тебя не видел.
– Приедешь завтра. Я тоже очень скучала, но мне совсем не хочется, чтобы, ты свалился от переутомления. И так из-за меня нанервничался и устал. Я тебе позвоню вечером или ты позвонишь.
– Я уйду, а ты останешься одна и снова начнешь реветь?
– Нет. Я уже немножко успокоилась. Ты ведь рядом. Да и мама скоро приедет. Ты еще Алика не видел. Знаешь, как он по тебе скучал?
– Знаю, – Владислав снова улыбнулся. – Я ведь тоже не деревянный.
– Тогда пора домой. Ты жену думаешь слушать когда-нибудь? Я ведь не только глупости говорю.
– Хорошо, хорошо. Сейчас пойду. Вот только еще раз тебя поцелую. И условие – ты не будешь реветь и позвонишь мне вечером.
– Обязательно, – Ника впервые за последние два дня улыбнулась.

Глава 9

Владислав вышел из здания больницы. Эрик и Сергей сидели в машине и воодушевленно играли в «очко». Когда он открыл дверь, Сергей сгреб карты, пересел на место водителя и спросил:
– Куда теперь?
– Через «Замок вкуса» домой. Я, кажется, хочу есть. Всю дорогу Владислав молчал. У магазина он дал Сергею свою пластиковую карточку и сказал, что купить. Сергей вернулся минут через двадцать с пакетом, который поставил на соседнее сиденье, и они поехали дальше. У поворота на Александровскую Эрик спросил:
– Я тебе нужен еще?
– Если не спешишь, то нужен, – Владислав посмотрел на часы.
– Нет, не спешу.
– Серега, ты не знаешь, Товариани малого сюда повезет или к Дану?
– Сюда, как ты сказал.
Через несколько минут, когда они доехали до дома, Сергей сказал, увидев свет в окнах:
– Они уже дома. Генчик дело знает твердо. Владислав вышел из машины, оставив Сергею решение таких проблем, как поставить машину и внести вещи в его комнату. Эрик вышел за ним следом, и они пошли в дом. Уже с порога Владислав крикнул:
– Серега, пакет не забудь!
В прихожую ему навстречу вышел Алик. Он просто засиял, увидев отца. Они обнялись. Усталое лицо Владислава немного смягчилось улыбкой, глаза потеплели. Следом за Аликом вышел Гена. Мужчины поприветствовали друг друга, и пока раздевались, вошел Сергей с пакетом и чемоданом Владислава.
– Алена, возьми пакет и дуй на кухню, сообрази что-нибудь поесть, – сказал Владислав сыну. Потом он обратился к остальным: – Мужики, вы меня извините, если я схожу переоденусь? Я буквально пять минут.
– Какие проблемы, босс? – улыбнулся Гена. – Я вообще Алику компанию составлю.
– Мы, пожалуй, тоже, – Эрик заговорщицки подмигнул. – Может, кусочек чего-нибудь перепадет. Да, Влад, я позвоню?
– Сколько угодно, – Владислав пошел в свою спальню. Шторы были до половины задернуты, дверь в ванную приоткрыта. На туалетном столике остались сережки Ники и кольца так, как она сняла их накануне вечером. Кровать была прикрыта только одеялом. В ванной осталось небрежно брошенное на край ванны полотенце. Почему-то Владислав от всего этого почувствовал уже притупившуюся боль с новой силой. Он посмотрел на себя в зеркало. Лицо было усталым, осунувшимся. Он провел рукой по подбородку, на котором уже начала темнеть щетина. Тяжело вздохнув, он разделся и пошел в ванную. Здесь он наскоро принял душ и побрился. Без щетины лицо немного посвежело. Он распустил волосы, вернувшись в спальню, достал из комода толстые спортивные носки и чистую футболку, оделся и спустился вниз.
Из кухни уже просачивались аппетитные запахи и слышались веселые голоса и смех. Владислав постарался натянуть беззаботную улыбку и направился туда. Гена рассказывал что-то такое, от чего все заразительно хохотали. На столе стоял;: блюда с горячими и холодными бутербродами, кетчуп, горчица, соевый соус, тарелка с нарезанной колбасой, сыром и балыком, отдельно был нарезан осетровый балык, рядом несколько небольших вазочек с паштетом, грибами и всякой зеленью. На плите стояла турка с кофе. Владислав достал из холодильника бутылку водки «Абсолют» и сказал Алику, чтобы он достал рюмки.
– И себе доставать? – с ангельской улыбкой спросил Алик.
– Я сейчас твою задницу по-отечески все-таки достану, – открывая бутылку и нежно улыбаясь, ответил Владислав. – Мал еще. Генчик, куда смотрит мое чадо? Что за непозволительные разговорчики? Как-нибудь проведи разъяснительную работу.
– Он резвится, патрон, – Гена в шутку отпустил Алику подзатыльник. – Видите, уже не задает глупых вопросов.
– Я дельное предложение могу подать, – ставя на стол рюмки, оскалился Алик. – Налейте и мне, папаша.
– Я тебе сейчас налью сала за шкуру. Поговори мне, – Владислав показал Алику кулак. – Ладно, мужики, не стесняйтесь, не в гостях.
– Палыч, за твое возвращение, – поднимая рюмку, предложил Сергей.
– За встречу, – кивнул Владислав.
Алик настороженно смотрел, как отец пьет. Он пил водку, будто не чувствуя обжигающего вкуса, пил, как пьют воду, потом даже не перевел дух.
– Генчик, давай сразу по второй, – предложил он.
– Как скажете, босс, – Гена налил еще по одной.
– За вас, мальчики, – Владислав окинул их взглядом. И снова он пил, как пьют воду. Потом был какой-то общий, ничего не значащий разговор. Бутылку допили. Алик налил всем кофе. Забрав чашки, все перебрались в комнату, служившую кабинетом. Здесь тускло отсвечивал экран компьютера на приставном столике. На большом письменном столе темного дерева лежал оставленный Владиславом перед отъездом конверт с письмом из Швеции.
Они удобно разместились, кто в креслах, кто на диване, Алик вообще сел на стол. Сразу открыли форточку, потому что в комнате повисла легкая завеса сигаретного дыма. Пока курили и пили кофе, продолжался уже начавшийся беззаботный веселый треп. Первым поднялся со стола Алик.
– Кто-нибудь еще кофе хочет? – спросил он.
– Мне сделай большую чашку, – попросил Владислав.
Остальные отказались. Алик забрал пустые чашки и ушел варить отцу кофе и мыть посуду. За ним поднялся Гена и спросил:
– Шеф, я вам еще нужен?
– Нет, Генчик. До завтра.
Вместе с Геной вышел и Сергей. Владислав поднялся, сходил в свою комнату и принес кейс с документами. Достав несколько необходимых, он протянул их Эрику и предложил:
– Просмотри. Как ты считаешь, стоящее дело?
– Это заманчивая идея, – ответил Эрик, возвращая через несколько минут прочитанное. – Во сколько раз здесь идет увеличение?
– Примерно в полтора. Если пойдет хорошо, то в два.
– Давай, я завтра на трезвую голову посмотрю. Калашникова и Илью позовем, прикинем, что к чему. Что Дан Саныч по этому поводу говорит?
– Нам на откуп отдал. Старик стал уставать. Все-таки ему не семнадцать лет, и с этим нужно мириться. Впрочем, ему идея тоже понравилась.
– Ну, а вообще как ты съездил? – спросил Эрик, откинувшись в кресле.
– Ничего. Все было хорошо. Прибыль годовая очень значительная. Суммы называть не буду. Кое-какие новшества решили ввести. В основном в этот раз я положился на Пола. В голову ничего не лезло. – Владислав закурил.
– Пришел Алик и принес ему кофе.
– Влад, не стоит падать духом. Жизнь не кончилась, – Эрик внимательно посмотрел ему в глаза.
– Конечно, – Владислав выпустил дым через ноздри. – Просто я тоже стал уставать. Да еще и предчувствия дурные.
– Какие? – Эрик насторожился.
– Это касается исключительно меня. Разориться нам не грозит, можешь не волноваться.
– Влад, в конце концов, я тоже не деревянный, и завязано у меня не все на деньгах. Не стоит так.
– Ну, извини. Не хотел обидеть, – он улыбнулся. – У тебя все в порядке?
– Да, нормально. В фирме…
– О фирме завтра на работе, – Владислав затушил сигарету в пепельнице.
– Влад, ты извини, мне бежать надо, – Эрик посмотрел на часы.
– Ради бога.

Глава 10

Когда Эрик уехал, Алик вошел в комнату с камином, где сидел отец. Он сел в кресло напротив. Владислав посмотрел на сына и в который раз подумал, что мальчик растет. Да и не мальчик уже. Взрослый человек. Уже почти семнадцать лет.
– Ну, теперь рассказывай ты, какие у тебя новости, – сказал он, улыбнувшись.
– Никаких. Все так же, – Алик потянулся за сигаретой, – учусь как примерный, слушаюсь бабулю и Товариани, по девкам не хожу.
– Положи на место, – спокойно сказал Владислав.
– Я думал, что ты не видишь, – разочарованно вздохнул Алик.
– Ты же знаешь, что я вижу ушами. Алинька, сделай доброе дело, выдави из грейса сок, влей туда одну рюмку водочки и, если стакан будет не полный, долей минералки. Я так удобно уселся, что шевелиться не хочется.
Алик ушел и вернулся через некоторое время с высоким стаканом. Владислав отпил немного и поставил стакан на журнальный столик. Алик уселся на свое место.
– Па, ты что-то сегодня с коньяка на водку перешел и пьешь как водичку.
– На душе гадко, Алена. Ты не волнуйся, я в полном порядке.
– То-то и оно, что ребята все под шафе, а ты – ни в одном глазу, – Алик задумчиво посмотрел на него. – К Нике ездил?
– Да, прямо из аэропорта поехал, – Владислав тяжело вздохнул.
– Она плакала?
– Да… Ты ее видел?
– Видел. Я втихаря от Нели с Генчиком поехал. Представился ее братом. Меня пустили. Знаешь, я никогда не думал, что так буду расстраиваться оттого; что плачет женщина, – Алик говорил это совершенно серьезно. – И никогда не думал, что мне будет так ее жаль. Почему-то когда я узнал, что она в положении, для меня это было, сам помнишь, только поводом для шуток над вами обоими. А теперь странное такое ощущение потери.
– Растешь, – Владислав отпил еще немного из стакана. – А я никогда не представлял, что от одного известия о том, что ребенка не будет, мне покажется, что небо рушится. Я ведь никогда монахом не был, ты знаешь. И ты достаточно взрослый, чтобы тебе можно было говорить о таких вещах. Женщины иногда бывают странными – кое-кто думает о последствиях, когда попадает с тобой в постель, кое-кто – нет. Иногда думаешь сам. Когда в таких случаях что-то делает она, когда – ты. Есть категория, которой все безразлично – влетела так влетела. Тебя только в известность ставят о том, что после аборта на какое-то время отношения перейдут в платонические. Никогда в жизни у меня ничего не екнуло, когда с кем-то такое происходило. Погашал моральный ущерб, и все было нормально. А сейчас… – он откинулся в кресле и закрыл глаза.
– А если бы это случилось с Зоей? Или она не захотела?
– Не захотел я. Не знаю, если бы тогда это случилось… Скорее всего, мне было бы так же скверно. Почему-то я тогда совершенно спокойно воспринял известие о том, что она беременна, и самым страшным для меня было то, что я могу остаться без тебя.
– И сейчас? – Алик испытующе посмотрел на него.
– А что изменилось сейчас? – Владислав открыл глаза и посмотрел на сына. – Чем дальше, тем больше. Ближе тебя у меня никого нет. Я уже говорил тебе это. Может быть, я не очень хороший отец, уделяю тебе мало времени, наверное, слишком вольно с тобой веду себя, много ты знаешь того, что детям в твоем возрасте и близко не рассказывают, но ты мой сын, и я делаю все так, как умею. Плохо ли, хорошо ли, не знаю. То, что я женился, ничего не меняет. Люблю ее я совсем не так, как тебя. Ты поймешь, что детей любят совсем по-другому, когда у тебя будут свои дети. Сейчас ты можешь ревновать меня, думать…
– Я ничего не думаю, – прервал его Алик. – Я помню, как ты когда-то сказал, что между нами никто не станет. Она тоже боялась стать между нами. И она никогда не станет. Я понимаю, что тебе тяжело одному. Я очень хочу, чтобы тебе было хорошо.
– Спасибо, – Владислав улыбнулся.
– И не говори, что ты плохой отец. Ты – самый лучший.
– Спасибо еще раз, сынулька. А теперь все-таки расскажи, что там нового у тебя в школе и как там твоя Катерина.
– Может быть, ты пойдешь спать? У тебя вид усталый. Я расскажу тебе все завтра.
– Давай сегодня. Лучше, чем с тобой, я вряд ли отдохну. Потом залезу в ванну, откисну с дороги как следует и завтра спать буду, пока не высплюсь.
В камине снова уютно потрескивали дрова, в доме было тихо. Всяких незначительных и забавных новостей у Алика нашлась масса. Они просидели разговаривая до начала первого…

Глава 11

Зима закончилась где-то в середине февраля. Солнце пригрело совсем по-весеннему, остатки непрочного снега ушли в небытие, и асфальт подсох. Настроение у всех было весеннее, всех тянуло подурачиться, пошалить. Всех, кроме Ники. Она никак не могла выйти из депрессии. Несмотря на усилия Владислава и всех окружающих, она оставалась грустной и задумчивой. Ей не хотелось ехать ни в театр, ни в гости, ни в ресторан. Ее не радовали подарки и чьи-либо визиты. В итоге она и Владислав засели дома и никуда по вечерам не показывались. К ним приезжали только Илья и Эрик по делу и обычно сидели с Владиславом в кабинете. Компании, собиравшиеся у Алика, ее совсем не прельщали, и она была рада отсидеться в своей спальне. Мучительнее всего для нее были встречи с Ольгой. Нику начинала мучить невероятная зависть к ней. Видя ее подавленное состояние, «доброжелатели», несколько успокоившиеся на время, теперь снова начали подавать реплики. Эти реплики настроения отнюдь не улучшали. Она стала замечать, как много курит в последнее время Владислав, как бросает на нее обеспокоенные взгляды. В его голубых глазах стал снова появляться стальной оттенок, и он улыбался все реже и реже. Иногда Нике казалось, что она сжимается в какой-то комок и обратного процесса уже не будет. Даже в постели она стала скованной. Как ни пытался Владислав ласкать ее, она оставалась почти безучастной. Все попытки родителей поговорить с ней натыкались на стену ее глухого молчания. Она теперь предпочитала звонить им вечером, справляться о делах и прощаться побыстрее. Рано или поздно это все должно было закончиться. Ника боялась этого, но и оставаться в таком состоянии было невозможно.
Восьмого марта их пригласил в гости Эрик. Отказываться было неудобно. Тем более Владислав очень просил ее. Она ехала с ним на эту вечеринку, равнодушно глядя в окно машины, и думала, как все это глупо: вечеринки, друзья, компании, машины, телохранители… В то время как все у Эрика развлекались, она сидела в дальнем уголке и старалась от всех отстраниться. Счастливые лица Эрика и Риты ее почти раздражали. Ольга и Антон вызывали новые приливы зависти. Ника, что называется, была себе не рада. Она вышла на кухню и закурила. Здесь ей никто не мешал. Больше всего она хотела уехать домой. В коридоре, у двери кухни раздались голоса. Это были Владислав и Эрик.
– Я вообще-то не пойму, чего ты тянешь? – смеясь, говорил Владислав. – В возрасте Христа пора бы сделать что-нибудь ощутимое.
– Например, жениться? – довольно едко осведомился Эрик.
– Да хотя бы! Морочишь девчонке голову уже полгода.
– Во-первых, не полгода, а больше. Во-вторых, что, завидно? Я тебе что, плохое что-нибудь сделал? – и они оба разразились жизнерадостным хохотом.
Почему-то реплику Эрика Ника восприняла на свой счет. Мужчины вошли в кухню. Они не догадались, что она слышала весь их разговор, а если и догадались, то, по-видимому, не придали этому значения.
– Богиня, а ты что скучная такая сегодня? – спросил Эрик.
– Эрик, меня зовут Вероника, – выбрасывая окурок, ответила она ледяным тоном. – Оставь свои шуточки на потом.
Она вышла из кухни, заметив, как улыбки сползают с их лиц, и услышала растерянный голос Эрика:
– Влад, что с ней такое? Что я обидного сказал? Я ведь все время так говорил, и ничего…
– Сам не знаю, – вздохнул Владислав. – Что-то у нас с ней не так. Ты извини.
Еще час Ника сидела в своем углу, наблюдая за всеобщим весельем. Вдруг Эрик выключил музыку и сказал:
– Народ, а теперь свеженькая новость!
Все повернулись к нему. Рядом с ним стояла Рита, и они оба улыбались.
– Мы с Ритой решили пожениться!
Раздались приветственные возгласы, поздравления, кто-то открыл бутылку шампанского. К Нике подошел Владислав, присел перед ней и спросил:
– Котенок, а ты Риту поздравить не хочешь?
– Только после этого сразу поедем домой. У меня голова разболелась.
– Хорошо, – вздохнул он.
Ника знала, что ссылке на больную голову он не верит и понимает, что она просто хочет уехать, но ей было все равно. Она подошла к Рите и Эрику, толкотня вокруг которых уже немного уменьшилась, поцеловала сияющую подругу в щеку и с натянутой улыбкой сказала:
1 2 3 4 5 6 7