— Тогда вы, очевидно, не станете возражать, если я задам вам еще несколько вопросов, — сказал Торелли.
— Ни в коем случае.
— Что вы делаете в «Лас Америкас», мистер Скотт?
— Мне посчастливилось получить здесь номер, вот и все. — Я снова услышал, как сзади меня тихо открылась и закрылась дверь и почувствовал, что мне стало трудно говорить. Однако я говорил, а Торелли в это время бросил взгляд в сторону двери, потом уставился на меня. — Я здесь отдыхаю. Как сказал Мэйс, — кивок в его сторону, — я частный детектив. Вчера закончил в Мехико-сити одно дельце, ну и, будучи поблизости, решил завернуть сюда. Сроду здесь не был.
— В Мехико-сити? И что вас туда привело? Мне на самом деле интересно.
— Один тип по имени Уилли Лэйк стащил драгоценности у одной старой дамы из Лос-Анджелеса. Ее фамилия Брейдентон. Тысчонок на пятьдесят. Я застукал этого парня в одном задрипанном отельчике в Дончелесе — его выдала подружка. Добро оказалось при нем. Типа оставили в Мехико, а камешки я отослал в Лос-Анджелес. Так что, мне кажется, я заслужил отдых.
Я улыбнулся, но тут же погасил улыбку — Торелли к улыбкам не располагал.
— Понимаю, — изрек он.
Какое-то время он молча изучал меня, потом задал еще несколько вопросов, на которые, как мне кажется, я ответил вполне сносно. Пока что все мои ответы можно было подтвердить проверкой, поскольку эту кражу драгоценностей Уилли Лэйком подстроил Джо, чтобы занять меня делом, якобы не имеющим к нему, Джо, никакого отношения, и Торелли, судя по всему, получал в подтверждение кивки, ужимки и черт его знает что еще от кого-то за моей спиной. Вероятно, клерк за конторкой с честью справился со всей этой историей с телеграммой от Якоба Бродни, однако из него несложно будет вытянуть правду. Но стоит Торелли узнать, что Пулеметчик убит выстрелом в голову... Я даже не хотел об этом думать.
Наконец Торелли изрек:
— Надеюсь, мы не причинили вам слишком много неудобств, мистер Скотт. Можете идти к своей Ив.
— Боюсь, что тот настырный коридорный все испортил. Она ушла, когда он вперся. Что ж... — Я улыбнулся и вздохнул. — До встречи. — Потом обернулся. — Пока, Мэйс, рад был познакомиться с вами, сенатор. Надеюсь, всем вам, друзья, воздается по заслугам.
Я повернулся спиной к Торелли, глупей чего, разумеется, не придумаешь, но я уже наделал столько глупостей, что еще одна уже не играла никакой роли, и направился к двери, гадая при этом, удастся мне дойти до нее или нет.
Гнусный коридорный распахнул передо мной дверь в тот самый момент, когда я заметил в углу Джорджа Смерть-на-месте Мэдисона, таращившегося на меня с дикой ненавистью.
Я сделал еще один шаг по направлению к открытой двери, Торелли заговорил, и я чуть было не пустился наутек. Он всего только и сказал:
— Мистер Скотт, поскольку этот... съезд чрезвычайно важен, я бы посоветовал вам не покидать свою комнату и отель по крайней мере до тех пор, пока он не завершится.
— Черт побери, а мне и некуда идти, — сказал я, не поворачивая головы.
Наконец я переступил порог и услышал, как за мной закрылась дверь.
Глава 5
Ясное дело, здесь проходил съезд. Съезд гангстеров и их телохранителей. Я представлял себе в общих чертах его повестку дня, однако мне нужно было знать наверняка. Я вспомнил, что утром в баре встретил своего знакомого шулера Арчи Кроуза. Возможно, удастся вытянуть кое-что из него — ему явно захочется расквитаться со мной за прошлое: ему пришивали преступление, а я сумел его оправдать, правда, не потому, что жаждал ему помочь — я искал настоящего виновника и в конце концов нашел его, Кроузу хотели пришить убийство, и он ничего не забыл. Такое люди обычно помнят, в особенности живущие по законам преступного мира.
Минут пятнадцать я шатался по коридорам, пока не узрел в кресле в вестибюле Кроуза, еще раньше я заметил моего приятеля коридорного, теперь облачившегося в двубортный костюм и явно не спускавшего с меня глаз. Я как бы невзначай приблизился к Арчи и сказал, не шевеля губами, как это делают урки: «Увидимся в баре, Арчи». Вышел за дверь, остановился, крутанулся назад и столкнулся лоб в лоб с бывшим коридорным.
Это был не Винсент Торелли, поэтому я дал волю гневу.
— Ты что, в пятнашки играешь? Сгинь, приятель. Мне и так из-за тебя досталось. Ну, вали отсюда.
Он даже не огрызнулся. Я вышел к бассейну и направился в бар. Арчи уже сидел на табурете возле стойки, я взобрался на соседний, заказал бурбон и бутылку минеральной воды. Потягивая виски вперемежку с минералкой, я изложил Арчи суть дела. Его не больно тянуло на откровенность, но он ничего от меня не утаил, подтвердив тем самым мои догадки. Я крепко встревожился.
— Так значит, этот съезд не имеет никакого отношения к афере Пулеметчика, то есть к этой его затее с шантажом? — поинтересовался я.
— Если и имеет, то всего лишь косвенное. Но ты сам видишь, как она вписывается в пейзаж.
— Да. Мастерски.
— Это же Пулеметчик.
— Вот именно, — поддакнул я, а сам подумал: интересно, как Арчи прореагирует на смерть Пулеметчика — ведь они дружили? — А ты случайно не знаешь, кого это Пулеметчик припер к стенке? — как бы невзначай спросил я.
— Нет. Какую-то важную шишку из партии.
«Вот те на. А ведь Джо особенно подчеркнул то, что якобы порвал с партией», — промелькнуло у меня в голове. Я сделал мысленно заметку, допил виски, заказал еще два.
— Арчи, а как насчет этой пленки? Там на самом деле какие-то разговоры с профсоюзниками?
— Да. Этих типов было штук шесть. Большие шишки не любят, когда становится известно про их махинации. Эта пленка оказалась увесистой дубинкой. Так говорят, Скотт. Я сам, как ты понимаешь, ничего не видел.
— Угу.
Что-то пронеслось в голове, я схватился за самый кончик, попытался сосредоточиться. Цепочка, сматывающаяся в один клубок. Похоже, сматываясь, клубок меня удушит, но я по крайней мере уже имел представление, что к чему, и мог, следовательно, двигаться дальше. Не исключено, что мне удастся заронить в Арчи идею, которая в дальнейшем сработает мне на пользу.
Неспеша отпив из стакана виски, я поставил его на стойку и сказал:
— Арчи, чует мое сердце, Пулеметчик собрал весь этот хлам на какого-то важного дядьку, чтобы представить его Торелли. В таком случае у Пулеметчика окажутся на руках козыри, не так ли?
— Не козыри, а карт-бланш, Скотт. От того, что есть у Пулеметчика, зависит вся программа.
— Угу. — Эта «программа» волновала меня сейчас куда больше, чем проблемы моего клиента — ведь Арчи изложил мне вкратце ее суть. Я с трудом заставил себя сосредоточиться на нашем разговоре.
— Пулеметчик сработал великолепно, если только он, конечно, не держит в кармане шиш.
Арчи нахмурился.
— То есть?
— Не обижайся, Арчи, однако таких крупных мошенников, как Пулеметчик, можно пересчитать по пальцам. Да, да, не возражай. Не исключено, что ему может захотеться надуть Торелли.
Арчи взвился на своем табурете и изумленно уставился на меня.
— Надуть Торелли! Ты что, Шелл, спятил? На такое даже Пулеметчик не рискнет.
— Почему? Разве он не мог разыграть небольшой спектакль, распустить слухи и тем самым заставить Торелли изрядно попотеть. Правда, Пулеметчика могли на самом деле прикончить, но если он жив, он огребет кучу денег.
Арчи кусал губы.
— В таком случае это будет самое грандиозное мошенничество, — тихо сказал он.
— Однако я отнюдь не настаиваю на своей версии. Скорей всего Пулеметчик на такое не осмелится. Можно, конечно, поспрашивать, тем более, что здесь его дружки. — Я усмехнулся. — Они сумеют защитить его от него самого. Да Торелли бы все равно его перехитрил. Торелли так просто вокруг пальца не обведешь.
Арчи усиленно соображал.
— Ну что ж, спасибо тебе, Арчи.
Я допил виски.
— Теперь мы квиты, да, Скотт?
— Квиты. — Он глотнул из своего стакана. — Если не возражаешь. Арчи, еще один вопросик. Что это за мурло вон там, напротив? Он мне буквально на пятки наступает. И ему плевать на то, что я об этом знаю.
Арчи посмотрел в ту сторону, куда я кивнул, перевел взгляд на меня и нахмурился.
— Тебе лучше от него избавиться. Ведь это же Шутник.
Я даже не успел его поблагодарить. Сорвался с места, влетел в свою комнату и запер дверь. Шутника я знал, но только заочно: я знаю многих головорезов по именам, их послужным спискам и качествам, но не знаю в лицо, поскольку сфера моей деятельности ограничивается южно-калифорнийским побережьем. Этого Шутника звали Эйбл Сэмюэлз, он работал в Чикаго, а Шутником его прозвали за то, что вид у него был отнюдь не шуточный, к тому же он обожал всякие глупые шутки. Особенно на него находило перед тем, как кого-либо убить. Дружки считали его уморой, что касается жертв, их мнения никто не знал. Его акции в глаза преступной верхушки были неустойчивы, хотя он и был жесток, исполнителен и надежен. Дело в том, что Шутник, как и почти все любители глупых шуток, слишком часто впадал в раж и мог изувечить своего подопечного раньше срока.
Но самое страшное заключалось в том, что этот Шутник, будучи всего лишь исполнителем чужой воли, чихал на все на свете законы, считая, что ему все сойдет с рук. Помнится, он пристрелил на углу Седьмой и Спринг в нашем городе Арта Флая, букмекера из Лос-Анджелеса. Десять человек были прямыми свидетелями преступления, один из них что-то такое вякнул в суде против Шутника. Но Шутник все равно ушел от правосудия. Через три месяца храбрый свидетель умер в своей собственной постели от пулевых ранений. Плюс ко всему прочему этот Шутник был наркоманом и близким приятелем Джорджа Мэдисона.
Я подошел к столу и достал из ящика кольт 38 калибра. Похоже, меня уже ничего не спасет от верной смерти, но я тем не менее повернул барабан и вложил шестой патрон. Я мог прострелить себе руку, но это уже были детали.
Я надел бледноголубой костюм из легкой ткани, носки и рубашку «вырвиглаз», блестящие туфли из цветной кордовской кожи и улегся на кровать поразмыслить над тем, во что меня угораздило вляпаться. Хорошенькая передряга. Лучше не придумаешь.
Фактически здесь были два или даже три дела, объединенные в одно. Шантаж Джо, этого важного профсоюзного босса Пулеметчиком — раз. Съезд гангстеров в Акапулько — два. И хотя они, казалось не имели между собой никакой связи, это были звенья одной цепи.
Так как я знал, что Пулеметчик, предъявив Джо ультиматум, навострил лыжи в Акапулько, увидев небывалое сборище маститых головорезов, я поначалу подумал, что они съехались сюда специально из-за досье, которое вез с собой Пулеметчик. Однако эта идея казалась мне неубедительной — какой бы важной шишкой ни был мой клиент в Соединенных Штатах и в собственном профсоюзе, вряд ли бы из-за него одного стали поднимать такой переполох. Вряд ли.
Теперь я знал, что ни Джо, ни собранное на него досье не имели никакого отношения к этому мероприятию. Джо отводилась всего лишь одна из ролей в спектакле, связанная главным образом с честолюбивыми намерениями Пулеметчика. Этот съезд в Акапулько, а также его повестка дня были определены задолго до того, как Пулеметчику или кому бы то ни было еще пришла в голову мысль взяться за Джо.
Как выяснилось, съезд этих высокопоставленных преступников имел одну-единственную цель, но зато такую важную и дерзкую, что дух захватывало: выработать план проникновения и захвата преступным миром всех рабочих профсоюзов Соединенных Штатов! Самым большим из которых был профсоюз, возглавляемый Джо.
Когда Арчи сообщил мне цель этого сборища, я чуть не упал с табурета. Однако, немного поразмыслив, удивился, почему это не произошло раньше. Профсоюзы Соединенных Штатов сейчас настолько могущественны, что являются предметом вожделения не только боссов из среды рабочих, но и гангстеров тоже, одним словом, любого индивидуума или группы таковых, рвущихся к власти. Люди, контролирующие национальные профсоюзы, осуществляют контроль и над национальной промышленностью и, в некотором смысле, над всей нацией. Сам босс подчеркивал необходимость и желательность проникновения своих в профсоюзы: контролируя рабочую силу, говорил он, вы контролируете всю страну.
Выходит, Винсент Торелли увлекся идеями босса. Да, в прошлом преступники осуществляли контроль над многими профсоюзами, они и сейчас составляют подавляющее большинство во многих профсоюзах. Этот съезд — последний шаг на пути осуществления могущественной, напористой и хорошо спланированной компании консолидации всех сил и начало осуществления всеобщего контроля над всеми рабочими профсоюзами Соединенных Штатов. И это столь существенно, что сам хозяин, Винсент Торелли, явился сюда из Италии, чтобы возглавить сборище. Он бы с удовольствием лично наблюдал за проведением операции, но ему был запрещен въезд в Соединенные Штаты. Акапулько выбрали местом встречи ввиду его близости к Штатам.
К моменту выхода на сцену Пулеметчика и Джо ситуация сложилась следующая: Торелли в содружестве с кем-то из высокопоставленных гангстеров составил предварительные планы, назвал дату съезда в Акапулько, о чем было оповещено. Пулеметчик же, руководствуясь лишь собственной инициативой, начал копать под моего клиента и тем самым на целый ход обошел всех остальных. Дело не в самом Джо — на его месте мог оказаться любой крупный лидер рабочего движения Америки, но Джо был одним из самых крупных, к тому же Джо оказался уязвим.
Чем больше я над всем этим размышлял, тем больше приходил к убеждению, что Торелли и его дружки из соседней «Вилла Море» имеют хороший шанс осуществить задуманное. Если это случится, у них будут миллиарды, власть, полицейские, политики и даже собственный Президент. Кто-нибудь вроде этого сенатора.
Я и до того подозревал, что все обстоит весьма и весьма серьезно, теперь я был уверен в том, что это самое серьезное и важное дело всей моей жизни.
Да, это досье на моего клиента отнюдь не шутка. Отнюдь. И дело не в том, что Джо грозили крупные неприятности: как говорится, мошеннику мощенниково. Дело в том, что гангстеры, прибрав к рукам Джо, вместе с ним приберут к своим рукам и жизненно важные производства, которые он представляет. Благодаря этому самому досье от Джо может остаться мокрое место и он, дабы уцелеть, отдаст свой профсоюз на откуп гангстерам.
Разумеется, профсоюз не предприятие и вообще не предмет чьей-либо собственности. Но, получив в нем хорошую должность, можно протащить сюда и кое-кого из своих. Хватит и нескольких — ведь для того, чтобы решать жизненно важные проблемы, много людей не нужно.
Имея на руках это досье, Торелли в течение шести месяцев или в крайнем случае года может тихо и спокойно взять под свой контроль профсоюз Джо. И это всего лишь одна составная часть его плана.
Я вскочил с кровати. Было половина четвертого. Я приказал себе не думать над тем, что может произойти в результате этого съезда в Акапулько, а сконцентрироваться на проблеме завладения этим треклятым досье, которое в руках Торелли будет иметь силу атомного оружия. И он станет размахивать им над головой Джо. А тут еще эта пленка, основательно дискредитирующая еще кое-кого из профсоюзных боссов. Плюс бумага из Министерства Обороны.
Пришлось пересмотреть сегодняшний распорядок дня. Я рассчитывал повидать Глорию и попытаться выведать у нее, не слыхала ли она что-либо важное от своих знакомых громил, а заодно поинтересоваться, не планирует ли Джордж меня прикончить. Однако дело принимало такой оборот, что мне стоило сделать вылазку в город с тем, чтобы отыскать какой-нибудь вшивенький отельчик, где можно будет от всех укрыться и кое-кому оттуда позвонить, не опасаясь, что тебя засекут, — в ФБР и моему клиенту.
Я вышел в коридор, оставив дверь незапертой, потому что, отправляясь в бассейн, оставил ключ у дежурного. По пути я вспомнил, что Торелли не советовал мне выходить из отеля. Но только потому, что в углу патио меня ожидал Шутник.
Глава 6
Ни к чему было притворяться, будто я его не заметил. Я направился прямо к нему, все еще изображая из себя простачка, который случайно оказался в сто третьем номере.
— Ну что, больше не будешь наступать мне на пятки? — спросил я. Он промолчал, лишь слегка сузив глаза. Вероятно придумывал, как меня разыграть. То есть сломать мне шею или спину. — Похоже, до тебя не дошло, что я уже по горло сыт твоим обществом. Даже больше, чем по горло. Убирайся к чертовой матери.
Тут он заговорил. Тремя короткими словами он растолковал, куда могу убираться я. Я направил его в еще более отвратительное место и повернул к конторке. Шутник последовал за мной, явно игнорируя мои рекомендации. Я взял свой ключ и отправился к себе. Шутник недоумевал. Отойдя от конторки футов на десять, я ускорил шаги почти до бега.
Он крякнул и припустил за мной. Я слету атаковал дверь, распахнув ее в тот самый момент, когда Шутник уже был на пороге. В следующее мгновение он очутился в комнате.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17