А тебе есть чем поделиться, дорогой.«О Господи!» Сердце Сэмсона было готово выскочить из груди.– Прекрати молоть чушь. Он, конечно, рассказал мне всю эту гнусную историю, – неровным голосом вмешалась Оливия, стараясь выглядеть искушенной, выгораживая его, хотя он почувствовал, как она дрожит под его рукой.«Держись, моя маленькая Ливи». Маркотт сразу же понял, что Клодетт перешла все границы приличий, и твердо заявил:– Я хочу, чтобы вы немедленно ушли, графиня.– Я никуда не уйду, пока моя племянница не услышит о ребенке.Тут Брижитт, о которой все забыли, вскрикнула.– О каком ребенке? – побледнел Маркотт.– Уйдите, мадам, – угрожающе предупредил Сэмсон, – или вы пожалеете о том, что затеяли этот гнусный разговор. Сплетни не украшают аристократок.– Я уже жалею, – возразила она. – Ты не сможешь запугать меня, Сэмсон.– Что за ребенок? – громовым голосом повторил Маркотт.– Ребенок Сэмсона и Клодетт, – с хитрой усмешкой протянул Эдмунд.Оливия хотела вырваться из рук Сэмсона, но он крепко сжал ее плечи.– Ты всегда был негодяем, Эдмунд, – прошептал Сэмсон.Клодетт радостно хлопнула в ладоши, а ее глаза сверкнули злобным огнем.– Боже мой, Оливия, я вижу по твоему лицу, что ты не знаешь, что у нас с Сэмсоном был малыш. Интересно, почему он тебе об этом не рассказал? – Она притворилась удивленной.Если бы Сэмсон не боялся, что Оливия убежит, он отпустил бы ее и убил бы эту женщину.– Заткнись, Клодетт, – предупредил он, прижав к себе дрожавшую Оливию.– Как? Ты ей ничего не рассказал? – Клодетт заморгала в притворном шоке. – Похоже, Сэмсон, дорогой, ты многое от нее скрыл, не так ли?Маркотт медленно приходил в себя. Но потом выпрямился и подошел в Клодетт.– Это не имеет отношения к моей внучке. Я еще раз вежливо прошу вас покинуть мой дом.Клодетт взглянула на Эдмунда.– Дорогой! Предлагаю тебе рассказать ему все. – Эдмунд посмотрел на графиню, и его взгляд стал безжалостным.– Я собираюсь жениться на Брижитт независимо от того, что я сделал в прошлом и из-за чего я приехал в Грасс.– Нет, ты не женишься, – пробормотала Клодетт.– Женюсь, – коротко отрезал он.Клодетт наконец смутилась и оглядела присутствующих. Но потом к ней вернулось самообладание, и она, вздернув подбородок, сказала:– Все, о чем говорила Оливия, правда. Мы с Эдмундом много лет были любовниками, а этот обман мы задумали для того, чтобы завладеть наследством Брижитт. Эдмунд заявляет о своей любви только для того, чтобы спасти свою шкуру и избежать ареста за мошенничество.Брижитт снова вскрикнула.– Зачем? – спросил Сэмсон. Это был простой вопрос, но он был главным, а они пока его не коснулись. – Зачем было выбирать наследниц парфюмерного дела, если тебе в жизни ничего не надо было, Клодетт?– Затем, что я хочу его контролировать, контролировать, что продается, а что нет. После смерти моего брата Дом Ниван должен был перейти ко мне. Я законная наследница. Эдмунд с этим согласился, и мы... мы решили, что после того, как он оформит фальшивый брак с наследницами Домов Ниван и Гованс, мой статус будет восстановлен, хотя императрица Евгения вряд ли останется моей клиенткой. Но я верну себе то, что принадлежит мне по праву.Маркотт рассмеялся:– Это самое смехотворное заявление, какое я когда-либо слышал.– И все же это правда, – вспыхнула Клодетт.– Мадам, – возразил Маркотт, глядя ей прямо в глаза, – что бы вы ни сделали, вы не получили бы контроль над парфюмерной компанией. И уж конечно, вам не видать покровительства императрицы Евгении, о котором вы наверняка мечтали. Кто может дать гарантию того, какими будут ее предпочтения в следующем сезоне? Поставщики постоянно меняются, продукция либо покупается, либо продается, доходы то уменьшаются, то увеличиваются, и это постоянно происходит со мной или с Домом Ниван. – Он метнул взгляд на Эдмунда. – А что касается кражи наследства, я должен сказать, что моя дорогая Оливия, которую вы двое, очевидно, очень обидели, могла бы и должна была бы заявить о вас властям. Вы прикрываетесь своими титулами, но вы их не заслуживаете.Эдмунд закрыл глаза и медленно покачал головой. Он понял, что потерял все то, что пытался получить путем мошенничества. Клодетт смотрела на Маркотта и молчала.Брижитт плакала.– Я люблю Брижитт. – Это был почти вопль. Эдмунд посмотрел на Оливию. – Независимо от того, что я сделал.– Вы ее не заслуживаете, – ответил Маркотт. В этот момент Сэмсон даже пожалел брата. Старик повернулся к Клодетт.– Вы сделали достаточно. Вы покинете мое поместье, и чтобы ноги вашей здесь больше никогда не было, мадам. Вы уедете немедленно, или я прикажу вышвырнуть вас. – Он схватил ее руку. – Сейчас же!А потом с силой, удивительной в таком возрасте, Маркотт потащил ее к двери, открыл ее, вытолкнул Клодетт в коридор и захлопнул дверь.
При любых других обстоятельствах Сэмсон зааплодировал бы.Тишина была просто оглушающей. Эдмунд смотрел на Сэмсона, но теперь это был взгляд раненого зверя. А Оливия, великая любовь Сэмсона и самая поразительная женщина, какую он когда-либо встречал в своей жизни, стояла перед ним, дрожа и отказываясь поднять на него глаза, и ему казалось, что чувства, которые волнами шли от нее, раздавят его. Но здесь он решил ничего не обсуждать, чтобы не смущать ее еще больше в присутствии старейшины рода Маркотт и особенно Эдмунда и Брижитт.Набрав побольше воздуха, Сэмсон нарушил тишину:– Месье Маркотт, примите мои искренние извинения за неприятные события сегодняшнего вечера. Однако факт остается фактом – я не мог допустить, чтобы мой брат обманул еще одну леди, как он обманул мою жену.Оливия опять попыталась вырваться, но безуспешно.– Особенно такую прелестную и наивную, как ваша внучка.Брижитт шмыгнула носом и слабо улыбнулась. Маркотт внимательно посмотрел на Сэмсона и сказал:– Ваша светлость, я всегда рад видеть вас в моем доме, – Сэмсон этого не ожидал и при этом удивился, почему старик до сих пор не выразил своего отношения к Эдмунду.– А теперь, – продолжил Маркотт, одернув полы сюртука, – я, кажется, должен принять решение.Он шагнул в сторону Эдмунда. Тот явно оробел и выглядел жалким в своем дорогом наряде, оплаченном скорее всего деньгами Оливии.– Вы спали с моей внучкой? – без обиняков спросил Маркотт.Оливия затаила дыхание. Брижитт вскочила, белая как мел. К чести Эдмунда, он смутился и покраснел.– Простите? – вырвалось у него. И хотя он был почти на голову выше француза, он съежился под его взглядом.– Вы спали с моей внучкой? – очень медленно и с расстановкой повторил тот.Брижитт поспешила Эдмунду на выручку и, схватив его за руку, сказала:– Дедушка, твой вопрос неуместен.– Не вмешивайся, детка, – шепотом предупредил он и снова посмотрел на Эдмунда. – Отвечайте!– Я люблю ее, – почти прорычал Эдмунд.– Это означает «да»? – Эдмунд не отвел взгляда.– Да.Услышав ответ, Маркотт размахнулся и ударил Эдмунда кулаком в челюсть.– Дедушка! – взвизгнула Брижитт, увидев, как Эдмунд, ударившись плечом о край камина, рухнул на пол.Сэмсон опешил. Восьмидесятилетний старик только что сбил с ног его брата! Сколько лет он мечтал сделать то же самое!Маркотт потер кулак, потом пошевелил пальцами, глядя, как Брижитт пытается приподнять Эдмунда за плечи.– Что ж. – Маркотт поправил галстук. – Это мы уладили, а теперь я скажу вот что. Вы прожженный негодяй, Эдмунд, но я надеюсь, что вы любите мою внучку, а она любит вас. Вы женитесь на ней по закону, а я буду свидетелем этого события. Вы подарите мне правнуков и будете жить в моем поместье до тех пор, пока я не разрешу вам покинуть его. Вы не будете вести праздную жизнь, а будете работать на Дом Гованс так, как я прикажу. Вы никому не расскажете о своем постыдном прошлом, иначе, если я узнаю, что вы причинили боль моей внучке так, как Оливии, я прикажу вас арестовать и потрачу все свое огромное состояние – до последнего сантима – на то, чтобы убедиться, что вы сгниете в тюрьме. Или сам вас убью, – добавил он.Он отступил, видимо, не ожидая от Эдмунда ответа.– А теперь, Брижитт, дорогая, перестань плакать и вытри лицо, – приказал он, и его голос становился все громче. – А потом ты и этот идиот, за которого ты собираешься выйти замуж, войдете рука об руку в зал и предстанете перед гостями, которые пришли на вечер, стоивший мне, между прочим, немалых денег, счастливой и любящей парой.Сэмсон получил огромное удовольствие, увидев, как передернулось лицо Эдмунда.Пытаясь выглядеть не слишком униженным и потирая ушибленное плечо, Эдмунд встал поддерживаемый Брижитт.Сэмсон оставался на месте, все еще не отпуская Оливию. Он взял ее за руку, и его сердце сжалось: рука была вялая и холодная. Им надо поскорее уйти отсюда и поговорить наедине, подумал он. Она должна его простить.– Я уверен, что вам все понравилось не меньше моего, – обратился к ним Маркотт. Его глаза сияли.– Вы были великолепны, – признался Сэмсон с улыбкой. – Видеть, как вы это сделали, было большим удовольствием.Маркотт кивнул, но когда посмотрел на Оливию, перестал улыбаться. Сэмсону не видно было ее лица, потому что она все это время стояла к нему спиной, а старика, видимо, поразило выражение печали в ее глазах.– Моя дорогая Оливия, – сказал он, нежно поцеловав ее в обе щеки, – благодарю тебя.– Дедушка, – только и сумела она прошептать.– Я буду более чем рад, если вы останетесь, но, кажется, у вас есть о чем поговорить наедине. Ваша светлость, я люблю вашу жену, как я любил ее мать, как люблю всю свою семью. Я одобряю ваш выбор.– Благодарю, – кивнул Сэмсон.Маркотт направился к двери, но, прежде чем выйти, обернулся, чтобы посмотреть на Брижитт и Эдмунда.– Марш в зал! И, Эдмунд, если кто-нибудь скажет что-либо по поводу вашей щеки, ответьте, что вас ударил ваш брат. Все этому наверняка поверят.Сказав это, старик вышел и закрыл за собой дверь.После его ухода все долго молчали. Сэмсон все еще держал Оливию и не чаял остаться с ней наедине.– Как вы... похожи, – сказала Брижитт, глядя на братьев, стоявших друг против друга.– Хватит, Брижитт, – раздраженно бросил Эдмунд.– Поздравляю, – сказал Сэмсон, но от его голоса повеяло холодом.– Уходи, Сэмсон, – ухмыльнулся Эдмунд.– Уйду, не беспокойся. Но Боже упаси тебя появиться в Англии, разве что затем, чтобы извиниться перед моей женой.Эдмунд фыркнул и потер подбородок.– Так ты и вправду на ней женился? – спросил он, глядя на Оливию.Глаза Сэмсона потемнели.– Поосторожнее, Эдмунд, не то получишь еще. Теперь уже от меня. Ты достаточно натворил бед за свою жизнь.– Замолчите оба, – вмешалась Брижитт. Сэмсон посмотрел на нее и сумел улыбнуться.– Мадемуазель Маркотт, примите деньги, которые Эдмунд украл у Дома Ниван, в качестве свадебного подарка. Я верну средства Оливии из собственных фондов.Брижитт заморгала, а потом посмотрела на Эдмунда.– Не могу поверить, Эдмунд, что ты мог так поступить. Это просто отвратительно.– Мы обсудим это потом, – проворчал Эдмунд, не спуская глаз с брата.– До следующей встречи, Эдмунд, – небрежно бросил Сэмсон, но его голова уже была занята предстоящим разговором с Оливией.– До следующей встречи, братец, – саркастически ответил Эдмунд.Сэмсон посмотрел на Брижитт.– Мадемуазель, я вам искренне сочувствую. – Взяв за руку Оливию, он вывел ее из комнаты, и оба они спустились вниз к своему экипажу. Глава 22 Оливия молчала. Она не проронила ни слова с того момента, когда храбро защитила его перед Клодетт, солгав, чтобы избавить его от осмеяния. Чтобы защитить их обоих.Теперь она сидела напротив него в полутемном экипаже, и при свете луны были видны слезы, катившиеся по ее лицу. Откинувшись на спинку сиденья, она молча смотрела в окно.Видеть ее такой было невыносимо тяжело. Он понимал, как глубоко ранил ее тем, что она узнала о его постыдном прошлом от кого-то другого, а не от него самого. Но теперь, когда она была так подавлена, он не знал, как подступиться к ней, как обо всем рассказать.Его нервы были на пределе. Чем дольше она молчала, тем больше он беспокоился.Когда они наконец выехали за пределы поместья и свернули на дорогу к городу, Сэмсон решил, что ее молчание длится слишком долго.– Оливия...– Ничего не говори, – произнесла она напряженным шепотом.Ее тихая ярость причинила ему острую боль.– Нам надо поговорить, – пытался он ее успокоить.– Не здесь, – ответила она не глядя.Его уверенность таяла с каждой секундой. Откинувшись на спинку сиденья, он смотрел на нее в этом великолепном платье, на ее прекрасное лицо и вспоминал, о чем он думал и что чувствовал, когда она призналась, что любит его. Ничего более необыкновенного в его жизни еще не случалось. И будь он проклят, если он это потеряет.Он прислонился головой к спинке сиденья и закрыл глаза. Он даст ей время подумать обо всем том, что произошло сегодня. А произошло так много. Началось с того, что она встретилась с Эдмундом наедине и смело настояла на своем. Потом они в первый раз занимались любовью. Вечером она танцевала с ним и призналась ему в любви, а потом ей пришлось встретиться лицом к лицу с Эдмундом и Клодетт и узнать, что у человека, которого она полюбила, был незаконнорожденный ребенок от женщины, которую она никогда не любила, а сейчас презирала. И в довершение ко всему она обнаружила, что люди, которым она больше всего доверяла, лгали ей и скрывали от нее информацию, не считаясь с ее чувствами.Сэмсон еще никогда не испытывал такой яростной ненависти к своему брату.Наконец экипаж остановился возле отеля. Вскочив с места еще до того, как карета остановилась, Сэмсон сам открыл дверцу и протянул руку Оливии. Но она, даже не взглянув, прошла мимо и быстро скрылась за дверями отеля. Он поспешил за ней, опасаясь потерять ее из виду хотя бы на мгновение, и поднялся вслед за ней в их номер на втором этаже.Отперев дверь, она вошла первой и прямиком направилась в свою спальню, захлопнув дверь перед самым его носом.Это его взбесило.Он толкнул дверь и сразу же увидел Оливию, сидевшую на краю постели и уставившуюся взглядом в пол.– Оливия...– Уходи!Он стиснул зубы.– Нам надо поговорить!– Нам не о чем разговаривать.Господи! Что за существа эти женщины! Он провел ладонью по лицу, потом подошел к кровати, схватил ее за руку и, рывком подняв на ноги, буквально вытащил ее в общую комнату. Потом подтолкнул ее на софу, подошел к столу и зажег лампу. Она попыталась встать, чтобы опять уйти в свою спальню, но он с силой удержал ее на месте.– Сядь.– Уходи, Сэмсон.Она произнесла те же слова, что и Эдмунд, и это его задело.Он отодвинул от стола стул, тяжело на него опустился и расстегнул ворот рубашки.– Нам надо поговорить, Оливия, – более резко, чем ему хотелось, сказал он. – Впрочем, говорить буду я, а ты будешь слушать и отвечать.– Нет. – Она подняла голову и посмотрела ему прямо в лицо – в первый раз с тех пор, как они танцевали в зале. – Между нами все кончено.– Мне надо кое-что тебе объяснить, – тихо сказал он и провел влажными ладонями по бедрам, чтобы немного успокоиться. – И хотя тебе будет нелегко, ты должна выслушать меня.– Я ничего не хочу слушать. Я хочу лечь. – Сэмсон почувствовал, что его раздражение приближается к критической точке.– Не будем обсуждать, хочешь ли ты выслушать меня. Ты должна выслушать меня в любом случае.Она поджала губы. Было видно, что она в ярости, но это было лучше, чем полное безразличие. Хотя и ненамного.После небольшой паузы Сэмсон начал рассказывать историю, которая навсегда изменила его жизнь.– Двенадцать лет назад Клодетт приехала в Англию со своим мужем, графом Мишелем Ренье. Мы познакомились на каком-то балу, потому что она не пропускала ни одного. Я не стану даже пытаться убедить тебя, что она меня соблазнила – ей и не нужно было. Я был очарован ею и твердо решил затащить ее в свою постель.Оливия начала плакать. Это поразило его, поскольку он не дошел еще до самого главного. Но он был намерен продолжать, чтобы она услышала правду от него и притом всю сразу.– В течение нескольких месяцев у нас была любовная связь, и я искренне верил, что мы любим друг друга. Да, она была замужем, но в то время это мало меня заботило. Я был молод, самоуверен, а она – прекрасная француженка... экзотический цветок, так отличавшийся от юных английских леди, которые либо прикидывались скромницами, либо вообще отказывались со мной разговаривать. Мне казалось, что Клодетт безумно в меня влюблена, и я был готов стать ее любовником.Оливия прикрыла рот ладонью и, закрыв глаза, качала головой, словно отказываясь понимать. Слезы текли по ее щекам, и от этого у Сэмсона разрывалось сердце.– Я был наивен, Оливия. Наивен, глуп и ослеплен женщиной, которая притворялась, будто я единственный в мире мужчина, которого она когда-либо любила.– Где ребенок?В ее голосе было презрение.– Никакого ребенка нет, – прошептал он. Ее лицо окаменело.– Так кому из вас, лжецов, я должна верить? – Ее рот скривился в саркастической улыбке.Ее враждебность поразила его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
При любых других обстоятельствах Сэмсон зааплодировал бы.Тишина была просто оглушающей. Эдмунд смотрел на Сэмсона, но теперь это был взгляд раненого зверя. А Оливия, великая любовь Сэмсона и самая поразительная женщина, какую он когда-либо встречал в своей жизни, стояла перед ним, дрожа и отказываясь поднять на него глаза, и ему казалось, что чувства, которые волнами шли от нее, раздавят его. Но здесь он решил ничего не обсуждать, чтобы не смущать ее еще больше в присутствии старейшины рода Маркотт и особенно Эдмунда и Брижитт.Набрав побольше воздуха, Сэмсон нарушил тишину:– Месье Маркотт, примите мои искренние извинения за неприятные события сегодняшнего вечера. Однако факт остается фактом – я не мог допустить, чтобы мой брат обманул еще одну леди, как он обманул мою жену.Оливия опять попыталась вырваться, но безуспешно.– Особенно такую прелестную и наивную, как ваша внучка.Брижитт шмыгнула носом и слабо улыбнулась. Маркотт внимательно посмотрел на Сэмсона и сказал:– Ваша светлость, я всегда рад видеть вас в моем доме, – Сэмсон этого не ожидал и при этом удивился, почему старик до сих пор не выразил своего отношения к Эдмунду.– А теперь, – продолжил Маркотт, одернув полы сюртука, – я, кажется, должен принять решение.Он шагнул в сторону Эдмунда. Тот явно оробел и выглядел жалким в своем дорогом наряде, оплаченном скорее всего деньгами Оливии.– Вы спали с моей внучкой? – без обиняков спросил Маркотт.Оливия затаила дыхание. Брижитт вскочила, белая как мел. К чести Эдмунда, он смутился и покраснел.– Простите? – вырвалось у него. И хотя он был почти на голову выше француза, он съежился под его взглядом.– Вы спали с моей внучкой? – очень медленно и с расстановкой повторил тот.Брижитт поспешила Эдмунду на выручку и, схватив его за руку, сказала:– Дедушка, твой вопрос неуместен.– Не вмешивайся, детка, – шепотом предупредил он и снова посмотрел на Эдмунда. – Отвечайте!– Я люблю ее, – почти прорычал Эдмунд.– Это означает «да»? – Эдмунд не отвел взгляда.– Да.Услышав ответ, Маркотт размахнулся и ударил Эдмунда кулаком в челюсть.– Дедушка! – взвизгнула Брижитт, увидев, как Эдмунд, ударившись плечом о край камина, рухнул на пол.Сэмсон опешил. Восьмидесятилетний старик только что сбил с ног его брата! Сколько лет он мечтал сделать то же самое!Маркотт потер кулак, потом пошевелил пальцами, глядя, как Брижитт пытается приподнять Эдмунда за плечи.– Что ж. – Маркотт поправил галстук. – Это мы уладили, а теперь я скажу вот что. Вы прожженный негодяй, Эдмунд, но я надеюсь, что вы любите мою внучку, а она любит вас. Вы женитесь на ней по закону, а я буду свидетелем этого события. Вы подарите мне правнуков и будете жить в моем поместье до тех пор, пока я не разрешу вам покинуть его. Вы не будете вести праздную жизнь, а будете работать на Дом Гованс так, как я прикажу. Вы никому не расскажете о своем постыдном прошлом, иначе, если я узнаю, что вы причинили боль моей внучке так, как Оливии, я прикажу вас арестовать и потрачу все свое огромное состояние – до последнего сантима – на то, чтобы убедиться, что вы сгниете в тюрьме. Или сам вас убью, – добавил он.Он отступил, видимо, не ожидая от Эдмунда ответа.– А теперь, Брижитт, дорогая, перестань плакать и вытри лицо, – приказал он, и его голос становился все громче. – А потом ты и этот идиот, за которого ты собираешься выйти замуж, войдете рука об руку в зал и предстанете перед гостями, которые пришли на вечер, стоивший мне, между прочим, немалых денег, счастливой и любящей парой.Сэмсон получил огромное удовольствие, увидев, как передернулось лицо Эдмунда.Пытаясь выглядеть не слишком униженным и потирая ушибленное плечо, Эдмунд встал поддерживаемый Брижитт.Сэмсон оставался на месте, все еще не отпуская Оливию. Он взял ее за руку, и его сердце сжалось: рука была вялая и холодная. Им надо поскорее уйти отсюда и поговорить наедине, подумал он. Она должна его простить.– Я уверен, что вам все понравилось не меньше моего, – обратился к ним Маркотт. Его глаза сияли.– Вы были великолепны, – признался Сэмсон с улыбкой. – Видеть, как вы это сделали, было большим удовольствием.Маркотт кивнул, но когда посмотрел на Оливию, перестал улыбаться. Сэмсону не видно было ее лица, потому что она все это время стояла к нему спиной, а старика, видимо, поразило выражение печали в ее глазах.– Моя дорогая Оливия, – сказал он, нежно поцеловав ее в обе щеки, – благодарю тебя.– Дедушка, – только и сумела она прошептать.– Я буду более чем рад, если вы останетесь, но, кажется, у вас есть о чем поговорить наедине. Ваша светлость, я люблю вашу жену, как я любил ее мать, как люблю всю свою семью. Я одобряю ваш выбор.– Благодарю, – кивнул Сэмсон.Маркотт направился к двери, но, прежде чем выйти, обернулся, чтобы посмотреть на Брижитт и Эдмунда.– Марш в зал! И, Эдмунд, если кто-нибудь скажет что-либо по поводу вашей щеки, ответьте, что вас ударил ваш брат. Все этому наверняка поверят.Сказав это, старик вышел и закрыл за собой дверь.После его ухода все долго молчали. Сэмсон все еще держал Оливию и не чаял остаться с ней наедине.– Как вы... похожи, – сказала Брижитт, глядя на братьев, стоявших друг против друга.– Хватит, Брижитт, – раздраженно бросил Эдмунд.– Поздравляю, – сказал Сэмсон, но от его голоса повеяло холодом.– Уходи, Сэмсон, – ухмыльнулся Эдмунд.– Уйду, не беспокойся. Но Боже упаси тебя появиться в Англии, разве что затем, чтобы извиниться перед моей женой.Эдмунд фыркнул и потер подбородок.– Так ты и вправду на ней женился? – спросил он, глядя на Оливию.Глаза Сэмсона потемнели.– Поосторожнее, Эдмунд, не то получишь еще. Теперь уже от меня. Ты достаточно натворил бед за свою жизнь.– Замолчите оба, – вмешалась Брижитт. Сэмсон посмотрел на нее и сумел улыбнуться.– Мадемуазель Маркотт, примите деньги, которые Эдмунд украл у Дома Ниван, в качестве свадебного подарка. Я верну средства Оливии из собственных фондов.Брижитт заморгала, а потом посмотрела на Эдмунда.– Не могу поверить, Эдмунд, что ты мог так поступить. Это просто отвратительно.– Мы обсудим это потом, – проворчал Эдмунд, не спуская глаз с брата.– До следующей встречи, Эдмунд, – небрежно бросил Сэмсон, но его голова уже была занята предстоящим разговором с Оливией.– До следующей встречи, братец, – саркастически ответил Эдмунд.Сэмсон посмотрел на Брижитт.– Мадемуазель, я вам искренне сочувствую. – Взяв за руку Оливию, он вывел ее из комнаты, и оба они спустились вниз к своему экипажу. Глава 22 Оливия молчала. Она не проронила ни слова с того момента, когда храбро защитила его перед Клодетт, солгав, чтобы избавить его от осмеяния. Чтобы защитить их обоих.Теперь она сидела напротив него в полутемном экипаже, и при свете луны были видны слезы, катившиеся по ее лицу. Откинувшись на спинку сиденья, она молча смотрела в окно.Видеть ее такой было невыносимо тяжело. Он понимал, как глубоко ранил ее тем, что она узнала о его постыдном прошлом от кого-то другого, а не от него самого. Но теперь, когда она была так подавлена, он не знал, как подступиться к ней, как обо всем рассказать.Его нервы были на пределе. Чем дольше она молчала, тем больше он беспокоился.Когда они наконец выехали за пределы поместья и свернули на дорогу к городу, Сэмсон решил, что ее молчание длится слишком долго.– Оливия...– Ничего не говори, – произнесла она напряженным шепотом.Ее тихая ярость причинила ему острую боль.– Нам надо поговорить, – пытался он ее успокоить.– Не здесь, – ответила она не глядя.Его уверенность таяла с каждой секундой. Откинувшись на спинку сиденья, он смотрел на нее в этом великолепном платье, на ее прекрасное лицо и вспоминал, о чем он думал и что чувствовал, когда она призналась, что любит его. Ничего более необыкновенного в его жизни еще не случалось. И будь он проклят, если он это потеряет.Он прислонился головой к спинке сиденья и закрыл глаза. Он даст ей время подумать обо всем том, что произошло сегодня. А произошло так много. Началось с того, что она встретилась с Эдмундом наедине и смело настояла на своем. Потом они в первый раз занимались любовью. Вечером она танцевала с ним и призналась ему в любви, а потом ей пришлось встретиться лицом к лицу с Эдмундом и Клодетт и узнать, что у человека, которого она полюбила, был незаконнорожденный ребенок от женщины, которую она никогда не любила, а сейчас презирала. И в довершение ко всему она обнаружила, что люди, которым она больше всего доверяла, лгали ей и скрывали от нее информацию, не считаясь с ее чувствами.Сэмсон еще никогда не испытывал такой яростной ненависти к своему брату.Наконец экипаж остановился возле отеля. Вскочив с места еще до того, как карета остановилась, Сэмсон сам открыл дверцу и протянул руку Оливии. Но она, даже не взглянув, прошла мимо и быстро скрылась за дверями отеля. Он поспешил за ней, опасаясь потерять ее из виду хотя бы на мгновение, и поднялся вслед за ней в их номер на втором этаже.Отперев дверь, она вошла первой и прямиком направилась в свою спальню, захлопнув дверь перед самым его носом.Это его взбесило.Он толкнул дверь и сразу же увидел Оливию, сидевшую на краю постели и уставившуюся взглядом в пол.– Оливия...– Уходи!Он стиснул зубы.– Нам надо поговорить!– Нам не о чем разговаривать.Господи! Что за существа эти женщины! Он провел ладонью по лицу, потом подошел к кровати, схватил ее за руку и, рывком подняв на ноги, буквально вытащил ее в общую комнату. Потом подтолкнул ее на софу, подошел к столу и зажег лампу. Она попыталась встать, чтобы опять уйти в свою спальню, но он с силой удержал ее на месте.– Сядь.– Уходи, Сэмсон.Она произнесла те же слова, что и Эдмунд, и это его задело.Он отодвинул от стола стул, тяжело на него опустился и расстегнул ворот рубашки.– Нам надо поговорить, Оливия, – более резко, чем ему хотелось, сказал он. – Впрочем, говорить буду я, а ты будешь слушать и отвечать.– Нет. – Она подняла голову и посмотрела ему прямо в лицо – в первый раз с тех пор, как они танцевали в зале. – Между нами все кончено.– Мне надо кое-что тебе объяснить, – тихо сказал он и провел влажными ладонями по бедрам, чтобы немного успокоиться. – И хотя тебе будет нелегко, ты должна выслушать меня.– Я ничего не хочу слушать. Я хочу лечь. – Сэмсон почувствовал, что его раздражение приближается к критической точке.– Не будем обсуждать, хочешь ли ты выслушать меня. Ты должна выслушать меня в любом случае.Она поджала губы. Было видно, что она в ярости, но это было лучше, чем полное безразличие. Хотя и ненамного.После небольшой паузы Сэмсон начал рассказывать историю, которая навсегда изменила его жизнь.– Двенадцать лет назад Клодетт приехала в Англию со своим мужем, графом Мишелем Ренье. Мы познакомились на каком-то балу, потому что она не пропускала ни одного. Я не стану даже пытаться убедить тебя, что она меня соблазнила – ей и не нужно было. Я был очарован ею и твердо решил затащить ее в свою постель.Оливия начала плакать. Это поразило его, поскольку он не дошел еще до самого главного. Но он был намерен продолжать, чтобы она услышала правду от него и притом всю сразу.– В течение нескольких месяцев у нас была любовная связь, и я искренне верил, что мы любим друг друга. Да, она была замужем, но в то время это мало меня заботило. Я был молод, самоуверен, а она – прекрасная француженка... экзотический цветок, так отличавшийся от юных английских леди, которые либо прикидывались скромницами, либо вообще отказывались со мной разговаривать. Мне казалось, что Клодетт безумно в меня влюблена, и я был готов стать ее любовником.Оливия прикрыла рот ладонью и, закрыв глаза, качала головой, словно отказываясь понимать. Слезы текли по ее щекам, и от этого у Сэмсона разрывалось сердце.– Я был наивен, Оливия. Наивен, глуп и ослеплен женщиной, которая притворялась, будто я единственный в мире мужчина, которого она когда-либо любила.– Где ребенок?В ее голосе было презрение.– Никакого ребенка нет, – прошептал он. Ее лицо окаменело.– Так кому из вас, лжецов, я должна верить? – Ее рот скривился в саркастической улыбке.Ее враждебность поразила его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25