А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

СЕГОДНЯ, МАМА!
@{
-- Сыновьям Константину и Станиславу
--Ю. Буркин
-- ...и всем остальным детям.
--С. Лукьяненко
@}
@{
Любое несовпадение имен и ситуаций
является случайным.
@}
@ Предисловие. О маминых кошках, папиных инопланетянах, и о том как
мы учили древнеегипетский
Я проснулся, когда Ирбис -- красный персидский кот -- заворочался на
подушке и ткнул меня в нос хвостом. Хвост был мягкий, на самом кончике
белый и особенно пушистый.
Когда персидские коты линяют -- это плохо. А если они при этом еще
и любят спать на твоей подушке, это кошмар. Я осторожно взял Ирбиса за
кончик хвоста и сделал вид, что собираюсь дернуть. Кот презрительно
посмотрел на меня медно-красными глазами и отвернулся. Чихать он на
меня хотел. Двенадцатилетние мальчики нигде не считаются священными, а
вот коты -- да: в Египте.
-- Стас, -- тихонько позвал я. -- Стас, ты дрыхнешь?
Брат не ответил, лишь сверху доносилось его сонное посапывание.
Он спит надо мной -- у нас двухэтажная кровать, и мой одноклассник
Валька Мельник сказал однажды, что это как в тюрьме. Я не нашелся, что
ответить, а Стас сразу поблагодарил Вальку за информацию, потому что
мы в тюрьме еще не бывали. Вышло так, будто Валька сидел в тюрьме. Он
обозлился, обругал за это Стаса и плюнул в него. Но не попал.
-- Стас! -- позвал я для порядка еще раз, подхватывая Ирбиса под
теплое толстое брюхо, встал и заглянул на его кровать. Разумеется,
брат спал, подушка у него не была усыпана кошачьими волосами, и только
в ногах лежал маленький беспородный котенок, которого мама принесла
вчера вечером.
Я положил Ирбиса Стасу под щеку, чтобы коту не было скучно в моей
пустой постели, а беспородного, не имеющего еще клички котенка засунул
ему под одеяло. Котенок начал искать выход из плена, а я побежал
умываться.
В коридоре царило легкое утреннее столпотворение. Папа кормил тех
кошек, что уже соизволили проснуться, а мама, стоя перед зеркалом,
торопливо подкрашивала ресницы. Вот интересно: кошки -- хобби мамино, а
возиться с ними приходится нам с папой. Но любит она кошек прямо
ненормально. Хотя вообще-то она не сумасшедшая. Просто у нее есть
"пунктики" -- так папа говорит.
Однажды кошки начали беситься, чуть ли не по потолку бегать.
Потом оказалось, что кошка по имени Собака котят ждет, а в этом случае
остальные кошки психуют. Завидуют, наверное. Но мама тогда этого не
знала и решила показать их ветеринару. Приходит в ветлечебницу, и
говорит:
-- Доктор, посмотрите моих кошек.
-- А где они? -- спрашивает тот.
-- Здесь, -- отвечает мама, кладет на стол чемоданчик, и открывает
его. А там лежат восемь кошек, по стойке смирно. Лапы связаны и морды
забинтованы -- чтобы не орали. Только хвосты -- туда-сюда,
влево-вправо...
Вся больница бегала посмотреть...
Так вот, вышел я в коридор, а мама, накрашиваясь, увидела меня в
зеркало и сказала:
-- Хухер-мухер,[Доброе утро (возможно др.-егип.)] Костя.
-- Хухры-мухры, цурюка,[И тебе доброго утра, подружка (возм.
др.-егип.)] -- торопливо пробормотал я.
Мама оторвалась от зеркала, повернулась ко мне и с возмущением
переспросила:
-- Цурюка? Зап ардажер, сердев, ынау-мынау![Подружка?! Я твоя
мать, сын пустынного шакала! (возм. др.-егип.)]
-- Эй! -- возмутился папа, переставая раскладывать корм по мискам. --
Я тоже немного язык знаю! Это кто же тогда ынау-мынау? Я?
-- Ардажер, хухры-мухры, мухры-хухры, -- затараторил я. -- Зап Сет
тага горк минерап. Зап шердап. Лапсердюк. Ыкувон, генекал ардажер.
Ынау-мынау ардажер ук. Зап ынау-мынау. (Ну, сможете сами перевести? Слабо?
Позор... "Мама, доброе утро два раза подряд. Сет[Сет -- довольно
неприятный др.-египетский бог (прим. авторов)] отуманил мой разум во сне. Я
кривоязыкий. Мое уважение огромно. Папа, не ругайся с мамой; пустынным
шакалом мама назвала меня. Я пустынный шакал.")
-- Вот так-то, -- миролюбиво сказала мама, переходя на русский. Из-за
легкого узбекского акцента казалось, что она с родного языка перешла на
иностранный. Мама выросла в Ташкенте. Во время землетрясения ее родители
пропали, и она жила в детдоме. Но рассказывать об этом не любит. Зато о
Ташкенте может часами говорить. Если ее послушать, то на свете нет города
красивее и солнечнее. И люди там особенные, и персики там, и вообще... Это
ее пунктик N2 -- после кошек. Нет, N3, второй -- это
древнеегипетский.
На самом-то деле никто не знает, как древние египтяне говорили,
ведь их язык сохранился только в древних надписях, и одни специалисты,
например, считают, что пустынный шакал произносится "ынау-мынау", а
другие -- "еня-меня". Но если уж маме пришло в голову учить нас
древнеегипетскому... Мы со Стасом сначала бунтовали, но потом
передумали; никто этого языка не знает, и у нас будет свой секретный
шифр.
Проскользнув в ванную, я принялся ожесточенно чистить зубы.
Хорошо, что сегодня суббота. Не надо учить уроки, особенно английский.
А то у меня все перепуталось. В среду был пересказ текста, и я два
раза "школу" вместо "скул" назвал "цурах"[Школа (возм.
др.-егип.)]. Хорошо еще, что глуховатая Елена Константиновна, наша
учительница, больше внимания обращает на уверенный тон, чем на то, что
говоришь.
Бормоча детскую считалочку: "Каргаз, ушур, нердак тушур" (раз,
два, третий -- крокодил), в ванную вошел Стас. На плече у него,
вцепившись когтями в майку и вздыбив шерсть, сидел безымянный котенок.
Первым делом Стас пихнул меня, оттесняя от раковины, и начал
намазывать зубную щетку, не переставая нудить: "Нердак тушур, перум,
южур..."
-- Будешь пихаться, схлопочешь, каракуц болотный, -- предупредил я.
Стасу всего одиннадцать, но все время приходится напоминать ему, кто у
нас старший. -- Отпусти котенка, ему же страшно.
-- Хухер-мухер, -- невинно сказал Стас. -- Ничего ему не страшно.
-- Он кот или кошка? -- поинтересовался я.
Стас скосил глаза на котенка и сказал:
-- Не знаю. Он еще маленький. И пушистый. Признаки пола не
выражены.
-- Это у тебя не выражены, дубина пушистая, -- разозлился я. --
Его же назвать как-то надо!
-- Назовем Валей, -- беззаботно предложил Стас. -- Это и мужское имя
и женское.
-- А почему именно Валей? -- удивился я.
-- Мельнику назло. А то плюется, как курдеп,[Верблюд (возм.
др.-егип.)] -- буркнул Стас, изучая в зеркало свою белобрысую физиономию. Он
весь в папу, а я как мама -- черноволосый и худой.
Я вытерся полотенцем и съязвил:
-- Что, усы ищешь?
Стас неожиданно покраснел и зашипел:
-- Каваока Сет шенгар![Рот Сета, вымазанный гнилой едой (возм.
др.-егип.)]
-- Окавака Сет шенгар![Нецензурно.] -- не остался я в долгу.
Дверь открылась, и вошел папа. Как раз в ту минуту, когда мы
готовились вцепиться друг в друга. Папа снял котенка со стаськиного
плеча и спросил:
-- Чего-то не поделили, полиглоты?
-- Нет, папа, -- дуэтом ответили мы.
-- Точно? -- усомнился папа. -- Не ссорьтесь. Чтобы драться не
пришлось.
Держа котенка за шкирку, он вышел. А мы со Стасом понимающе
переглянулись. Если папа начал говорить "с уточнениями" ("выключи
свет, чтобы темно стало", "позови Стаса, чтобы пришел"), значит он
погружен в обдумывание...
-- Опять инопланетян ищет, -- обреченно сказал Стас.
-- Точно, -- любимым папиным словечком ответил я. -- Чтобы жить
веселее было.
Папа у нас тоже не сумасшедший. Честное слово. Он археолог, так
же, как и мама. Просто папа верит в палеоконтакт. Знаете, что это
такое? Те, кто верит в палеоконтакт, думают, что на Землю прилетали
инопланетяне. Только не сейчас, а давным-давно, еще в первобытные
времена. И если покопаться хорошенько в древних развалинах или просто
в земле, то можно найти скелет инопланетянина, его любимый бластер или
даже целый космический корабль. И это вовсе не для того, чтобы
прославиться. Просто папа считает, что когда имеешь перед собой такую
трудную задачу, то жить веселее и интереснее. Я с этим согласен. Жить
веселее. Особенно окружающим. Стас немного помолчал, потом неохотно
сказал:
-- Ладно, Костя, кеп-хур-ушурбац.[Мир; точнее --
"время-между-войнами" (возм. др.-егип.)]
-- Кеп-хур-ушурбац, -- согласился я.
И мы пошли завтракать.
Папа ел молча, о чем-то сосредоточенно размышляя, а мама первая
никогда говорить не начинает. Она у нас сдержанная и невозмутимая.
"Так и должна вести себя женщина Востока, -- говорит она, -- это
традиция". А папа шутит: "За это я тебя и полюбил". А дело было так.
Когда папа учился на четвертом курсе Ленинградского археологического,
а мама -- на первом, они на практике вместе попали на раскопки
старинной мечети. И папа там выкопал инопланетный череп. Нужно было
срочно бежать за фотоаппаратом и фиксирующим раствором, но начался
дождь. Папа испугался, что пока он бегает, череп будет поврежден
водой. Тут только он и заметил первокурсницу, которая молча копалась
возле него.
-- Вас как звать? -- спросил он.
-- Галина, -- ответила наша будущая мама.
-- Вот что, Галя, -- сказал он, -- идите сюда. Чтобы помочь. Это
очень важно. -- Он указал на череп. -- Я сейчас вернусь, а вы постойте.
Чтобы сберечь. Вот так, -- и он продемонстрировал, встав над черепом на
четвереньки.
Папа все никак не мог найти раствор, а дождь стал сильнее и
превратился в ливень. Только минут через сорок с фотоаппаратом,
раствором и зонтиком папа примчался к своей находке... и был поражен
тем, что увидел: первокурсница Галя, о которой он уже и думать забыл,
все так же, не меняя позы, стояла под проливным дождем.
Но еще больше она поразила его позже, когда в Ленинграде, в
студенческой аудитории он горячо защищал свою версию неземного
происхождения найденного черепа. Студенты и преподаватели спорили до
хрипоты, а потом кто-то спросил молчаливую девушку:
-- Галя, а ты на этот счет что думаешь?
-- Я думаю, это череп ишака, -- ответила мама. -- Даже не думаю, а
знаю. Я из Ташкента, я там их и раньше видела.
Папа вскричал:
-- Что же вы раньше не сказали?!
А она ответила:
-- Вы не спрашивали.
Вот тут он в нее и влюбился. Такая у нас семейная легенда...
Мы молча ели, пихаясь со Стасом под столом, а только что
названный котенок Валька думал, что это мы с ним играем и кусал нас
обоих за ноги. Вдруг папа очнулся и, торопливо дожевывая яичницу,
спросил:
-- Стасик, ты не знаешь, где у нас зубило?
За инструменты у нас отвечает Стас, но от этого вопроса и он
растерялся. Зубилом мы давно не пользовались.
-- На балконе, в ящике с инструментами, -- сказал он. И, подумав,
добавил: -- Наверное.
-- Спасибо, Стас, -- очень ласково поблагодарил папа, -- я посмотрю.
Нужно зубило, чтобы...
Папа замолчал и стал прихлебывать горячий чай. Мама как ни в чем
не бывало продолжала гладить настоящего египетского моа, улегшегося у
нее на коленях. А мы со Стасом переглянулись. Что-то явно затевалось.
Но до самого вечера все было тихо.
Мама собралась, погудела в прихожей пылесосом и ушла в музей --
она там работает старшим научным сотрудником. Через полчаса, подточив
зубило напильником, пошел на работу и папа. В тот же самый музей, где
он, как и мама, старший научный сотрудник. Только мама специалист по
Египту, а папа -- по доисторическим временам и по старинному
вооружению, от австралийских боевых бумерангов до алеутских панцирей
из моржовой шкуры.
У меня почему-то были сомнения, на работу ли идет папа: если уж
он снова занялся поисками пришельцев, то на мелочи отвлекаться не
станет. Дождавшись, когда папа кончил пылесоситься и хлопнул дверью, я
выскочил в лоджию. Мы живем совсем рядом с музеем, буквально через
улицу, по диагонали от него. Но папа действительно шел на работу,
жизнерадостно помахивая портфелем. Пользуясь отсутствием прохожих (а
откуда им взяться в полседьмого субботнего утра?), папа временами
делал движения, напоминающие прием каратэ маваша-гири. Получалось у
него плохо. Папа теоретик, а не практик.
Когда за папой захлопнулась музейная дверь, я вернулся на кухню.
Стас развалился на табуретке (как на ней можно развалиться -- не знаю,
это умеет только мой брат) и очищал бутерброд с кошачьим волосом от
меда. То есть наоборот, бутерброд с медом от кошачьих волос.
-- Как ты думаешь, папа что нашел, бластер или космический
корабль? -- задумчиво спросил Стас. Он был еще молод и не утратил
оптимизма.
-- Городскую канализацию, -- грубо ответил я, потому что помнил
прошлогодний папин конфуз, из-за которого во всем квартале не было
воды, и соседи смотрели на нас волками.
-- Да-а, -- протянул Стас и поскучнел. -- Что сегодня делать-то
будем?
-- Не знаю, -- сказал я, пытаясь сообразить, какие вообще бывают на
свете дела.
-- Может, пойдем по музею пошляемся, на Неменхотепа посмотрим? --
предложил Стас.
Неменхотеп -- это фараон, точнее -- мумия фараона, которая лежит в
саркофаге у мамы в египетском зале. И мы иногда ходим поглядеть на
него. Все-таки интересно понимать, что перед тобой не кукла какая-то,
а мертвый человек, который был живым много-много веков назад. У него
сморщенное злое лицо, а на руках -- браслеты. Только сегодня поглазеть
не получится, и я объяснил Стасу, почему:
-- Мама сказала, что ее зал к ремонту готовится, и Неменхотепа в
запасник унесли. Его к тому же еще и реставрировать будут.
-- Как это, интересно, можно человека реставрировать?
-- Он не человек, -- ответил я, -- он экспонат.
Стас удовлетворенно кивнул, откусил кусок бутерброда и стал
разглядывать зулусский ассегай, висящий над кухонным столом. Потом
лицо его оживилось, и он внимательно посмотрел на резное деревянное
панно на противоположной стене. Кухня у нас длинная, и я сразу понял
его идею -- потренироваться в метании ассегая. Я торопливо сказал:
-- Стас, сегодня же суббота! У Димки отец на дачу уезжает,
компьютер свободный!
Стас перестал жевать, подумал и сказал:
-- Ага, свободный. Димка сядет в "Цивилизацию" играть, и -- до
самого вечера.
Димка -- это наш сосед, он живет над нами, на втором этаже. У его
отца есть старый ай-би-эмовский компьютер.
-- А мы прямо сейчас к нему пойдем, -- торопливо сказал я, -- и
сядем вместе в "Вэрлорд" играть.
Слава Осирису[Осирис -- один из самых уважаемых др.-египтянами
богов (прим. авторов)], удалось мне Стаса отвлечь от смертоубийственных
планов. "Вэрлорд" -- тоже воинственная штука, но она хоть на экране, и
ассегаи над головой не летают. Мы со Стасом дружно натянули шорты и рубашки,
потом пошли в прихожую, где у нас лежит всегда включенный в сеть пылесос
"Шмель", и почистили друг друга от шерсти. Наглая рыжая кошка по кличке
Собака дождалась отключения пылесоса и бросилась тереться о наши ноги. Но мы
быстро выскочили за дверь.
-- Надо еще один "Шмель" купить, -- сказал Стас, давя на кнопку
димкиного звонка.
-- Точно, -- согласился я, -- в два раза быстрее будем собираться.
Только как родителей уговорить?
-- Ерунда, -- отмахнулся Стас, -- проводок перережем, они решат, что
пылесос сломался и новый купят. А мы тут же старый починим.
-- А если они его уже выкинут?
-- Так они же нас выкидывать пошлют, а мы его припрячем.
Заспанный Димка открыл дверь, и мы нырнули навстречу приключениям.
"Вэрлорд" -- это такая игра! Такая! Если вы в нее не играли, то и
объяснять бесполезно. А вот если играли, то я вам коротенько расскажу:
борьба шла на Иллирийской карте, против пяти вэрлордов, Димка играл за
зеленых, Стас за красных, а я за оранжевых. У Димки было три
помолившихся визарда, у Стаса четыре дракона, причем два с силой
девять, а у меня только рыцарь, зато с луком Элдроса и малиновой
отравой. Все. Кто знает, тот поймет, почему мы и глазом моргнуть не
успели, как оказалось, что день уже прошел. Да мы, наверное, и как
ночь прошла, не заметили бы, если бы не услышали, как на первом этаже
хлопнула наша дверь.
-- Папа с мамой вернулись, -- сказал Стас, а минуту спустя, когда
его драконы полегли у стен моего города, предложил: -- Пойдем домой,
есть хочется.
Если дома кто-то есть, дверь у нас не запирается. Мы вошли молча,
потому что все эмоции израсходовали за игрой. Наши шумели на кухне.
Тихо так шумели, уютно. Родители разговаривали, постукивая посудой, а
кошки нестройно мяукали, требуя ужин.
-- Есть хочется, -- повторил Стас. Я кивнул. И тут до нас донесся
папин голос:
-- И все-таки, Галина, давай поговорим, пока детей нет. Чтобы не
лезли.
Мы со Стасом затаили дыхание.
-- Давай, -- ответила мама. -- Только не говори мне, что нашел
инопланетный корабль.
-- Нашел, -- убитым голосом отозвался папа. -- Ты как узнала, Галь?
-- Ты их все время находишь.
Мяуканье прекратилось -- мама начала кормить кошек, и в
наступившей тишине особенно отчетливо было слышно, с какой виноватой
интонацией папа рассказывает об очередном космическом корабле.
-- Галь, помнишь, как мы с грузчиками вчера глыбу в запасник
перетаскивали? Чтобы ремонту не мешала.
-- Помню, конечно, -- ответила мама.
-- И что ты об этой глыбе знаешь?
-- Все знаю. Ее нашли где-то возле сфинкса.
1 2 3