Здесь выложена электронная книга Бабочка и василиск автора по имени Буркин Юлий Сергеевич. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Буркин Юлий Сергеевич - Бабочка и василиск.
Размер архива с книгой Бабочка и василиск равняется 43.23 KB
Бабочка и василиск - Буркин Юлий Сергеевич => скачать бесплатную электронную книгу
Юлий Буркин
Бабочка и василиск
Буркин Юлий
Бабочка и василиск
Юлий БУРКИН
БАБОЧКА И ВАСИЛИСК
Всякое искусство совершенно бесполезно.
Оскар Уайльд
Если нельзя, но очень хочется, то можно.
Народная мудрость
ПРОЛОГ
Что касается невинной жертвы, то вся история эта закончилась так.
В самом конце ночи, почти под утро, зека по кличке Гриб проснулся от желания помочиться, и сейчас жадно досмаливал подобранный возле параши отсыревший бычок. Он знал, что это - западло, но поделать с собой ничего не мог: курить хотелось невыносимо.
Гриб ходил в мужиках, ниже комитет решил его не опускать: свой хороший врач буграм - вещь вовсе не лишняя (этот-то, как-никак, с мировым именем), а пользоваться медицинскими услугами петуха им не позволила бы воровская честь. Вот и ходил Гриб в мужиках, хотя и видно было в нем за версту интеллигента, и другого бы, не столь ценного, за одну только лексику, за одни только "позвольте" и "не смею спорить", втоптали бы в самую зловонную зоновскую грязь.
Но все равно хватало ему и побоев, и унижений. Как тут без этого? Особенно одно обстоятельство угнетало его: еще в СИЗО трое рецидивистов отбили ему почки, и теперь, случалось, он во сне делал под себя (если не успевал проснуться, вскочить и добежать до туалета, как сегодня). И, когда случалась с ним такая оказия, наутро он подвергался позорнейшей процедуре: его освобождали от работ и не позволяли вставать в строй на завтрак и обед, пока он не простирает тщательно белье и матрац и не просушит их, летом - на дворе, зимой в сушилке. А все это время каждый проходящий считал своим долгом плюнуть в него, дать зуботычину или обругать: "У, вонючка очкастая!..", "Зассанец!"...
И не раз уже гнал он от себя мысль о самоубийстве, а порою и не гнал, порою, напротив, упивался ею. Вот и сейчас, урвав ворованную затяжку, думал он о побеге в мир бездонной пустоты и находил в этом желанное успокоение.
Хрустнул под чьими-то подошвами разбитый кафель пола, и Гриб испуганно кинул охнарик в парашу. Но напрасно - он услышал, как зашумел кран, как вода потекла в умывальник, как вошедший звучно всосал струю, а затем из уборной вышел.
Но бычок был уже безнадежно погублен, и Гриб с досады хотел было отправиться досыпать, как вдруг через открытую форточку, сквозь ржавую решетку, в туалет влетела цветасто-бархатная бабочка "Павлиний глаз" ("Vanessa io") и села прямо на рукав его грязно-черной робы.
Странное чувство вызвала гостья в душе заключенного. Такое испытывал он в юности, когда очень красивая подружка старшей сестры - Лиля - строила ему глазки и тихонько говорила ему непристойные комплименты. Ему было тогда и приятно, и ясно, что на самом деле над ним просто потешаются, а более всего страшно, что легкая ирония сейчас перейдет в откровенную издевку. Смешанное чувство радости, страха и НЕУМЕСТНОСТИ. Нельзя было в его нынешнем пыльном, кирзовом, бушлатно-туалетном мире возникать этому, пусть даже и такому маленькому, летающему стеклышку калейдоскопического счастья.
- Эй, слышишь, - вполголоса обратился он к бабочке, - слышишь, нельзя тебе здесь...
Бабочка посмотрела на него строго и доверчиво, чихнула и ответила:
- А я и не собираюсь здесь долго задерживаться.
Только не понимал Гриб ни бабочкиного языка, ни бабочкиного чиха, ни бабочкиной мимики; а потому не понял он и того, что сказала она далее:
- Меня зовут Майя. Меня послали, чтобы ты посмотрел на меня и понял: скоро все это кончится, скоро ты будешь на воле.
И Гриб, глядя на персидские узоры ее крылышек, хоть и не услышал ничего, действительно понял: скоро все это кончится, скоро он будет на воле.
- Спасибо, - сказал он вполголоса, и бабочка, услышав его, выпорхнула через решетку форточки в ночь - в мокрое грозовое небо.
1
- Бумагу! Перо! Чернила! - скомандовал василиск, откинувшись на расшитые бисером китайские подушечки, и два его верных сиреневых тролля-прислужника - гномик Гомик и карлик Марксик - пробуксовав ножками на месте две-три секунды, кинулись вглубь пещеры.
Голодная гюрза обвила шею повелителя и чистила ему шею раздвоенным языком, выскребая из щелей меж ними кровавые волокна ужина.
Полно, - молвил он, чтобы счастливая змейка, скользнув вниз по его гибкому алмазно-чешуйчатому торсу, обвилась сладострастно вкруг змееподобного же фаллоса, жадно припав к нему устами.
В шахтах глазниц Хозяина родились и тут же умерли две злые зарницы, и изумрудные стены, откликнувшись, послушно принялись источать неоновую зелень.
- Пиши, - кивнул василиск примчавшемуся уже сиреневому Марксику, пред коим гномик Гомик в тот же миг пал на четвереньки, имитируя с успехом письменный стол. Марксик поспешно распластал по его ребрам белый лист бумаги, водрузил на поясницу оправленный в платину человеческий череп-пепельницу, обмакнул в нее перо фламинго и, согбенный подобострастно, замер в ожидании.
Так стоял он, боясь шелохнуться, пока василиск, как всегда перед очередным письмом, бесцельно блуждал в грязных лабиринтах памяти. Богиня, Гриб и предательство, белизна палаты и целительный скальпель врага, ласковый детеныш и боль, адская боль, когда трескается, словно кора, одеревеневшая кожа; скользкие стены колодца, бой с предшественником, вкус его плоти и коронование... И жажда, так и не утоленная жажда.
Наконец, он вышел из оцепенения, вздохнул со стоном - низким и глухим - и вынул из глаз маленькие сталактиты слез. Нужно было диктовать так, чтобы ТАМ не почувствовали, как далек он от внешнего мира. Что-то очень простое.
- Пиши, - повторил он. И карлик принялся поспешно, стараясь не упустить ни звука, фиксировать неясные ему сочетания слов.
"Здравствуй, Виталя, милый мой сынок. Прости, что пишу так редко, но это зависит не от меня: почту у нас забирают только один раз в месяц. Ничего, потом все сразу тебе расскажу, так будет даже интереснее. Ты пишешь, что учишься хорошо, без троек. Молодец. У меня тоже все в порядке. Ты пишешь, что мама читает мои письма, спрашиваешь, почему я пишу только тебе. Я ведь уже объяснял. Хотя, конечно, тебе трудно это понять. Мы поссорились с ней перед моим отъездом. Но когда я приеду, мы обязательно помиримся. Пока я не знаю, когда это будет. Очень много работы. Тут очень холодно, но очень интересно. Спрашиваешь, видел ли я белых медведей. Да, и вижу часто. И моржей, и пингвинов. Может быть даже я привезу тебе маленького пингвиненка. Только не спрашивай у мамы, почему мы поссорились, не приставай, я сам тебе когда-нибудь все..."
Он диктовал, диктовал, а параллельно в голове его мелькали картинки из далекого и недавнего прошлого. Он то чувствовал себя собой, то словно бы видел себя со стороны.
- ...Безнадежен, - Грибов отложил в сторону историю болезни. - Просто безнадежен.
Мне, стоящему в коридоре и заглядывающему в щелку, стало не по себе.
- А если оперировать? - спросил незнакомый мне врач.
- Один шанс из тысячи. Даже не знаю, взялся бы я или нет. Разве что в качестве эксперимента. А без этого - максимум полгода. Жаль.
Откуда ж он, Грибов, мог знать, что я, во-первых, как раз сейчас забрел к нему в кардиоцентр, а, во-вторых, в курсе, что речь идет именно обо мне. Сестра (очень красивая, кстати) споткнулась возле двери кабинета, я помог собрать рассыпавшиеся листы и увидел, что это - моя история болезни.
Безнадежен. Что из этого следует? "Максимум полгода..." Жаль ему, видите ли. Это все, что он мог сказать по поводу моей близкой кончины. Экспериментатор!.. "Жаль..." А мне-то как жаль!
Что можно успеть за полгода? - продолжал я раздумывать, двигаясь в сторону своей постылой конторы. - Прежде всего, наконец-то пошлю в жопу шефа. Шеф!.. Смех да и только. Индюк моченый, а не шеф. Что еще? Еще уйду от Ирины. А стоит ли? Полгода не срок... Стоит. Хоть последние полгода поживу без лжи. Почему же не мог раньше? Раньше была ответственность. За нее и за Витальку. А ныне судьба распорядилась так, что всякая ответственность автоматически теряет смысл.
И вдруг он представил себя мертвым. Он увидел свое не слишком симпатичное тело лежащим на столе морга. Совсем голое. Глаза полуоткрыты. Рот подвязан веревочкой. Кожа - землисто-матовая. Всюду - отечности и вздутия. Тело это и при жизни не блистало красотой, а теперь... Елки! Ведь все мы знаем, что умрем. Обычно осознание реальности смерти случается только в самой ранней юности, как раз тогда, когда жизнь полна запахов и прелести. Наверное, так природа поддерживает баланс.
Закололо сердце. Он сел на подвернувшуюся скамеечку. И моментально покрылся холодной испариной.
Нет, наоборот. Буду тихо ходить на работу, чтобы отвлечь себя от приближения, а когда слягу, Ирина будет ухаживать за мной. Кто-то ведь должен подать стакан воды... Какая пошлость! - "Стакан воды". Ну и пусть пошлость. Кто-то все равно должен его подать.
Ему казалось что решение он принял твердо. И все-таки, когда шеф, в который уже раз принялся в тот день вправлять ему, как мальчику, мозги: "Учтите, если хотя бы еще один раз вы отлучитесь с работы без моего личного разрешения, будем беседовать с вами серьезно..." И все-таки, когда он услышал это, он наплевал на все свои твердые решения, встал, красный от злости, из-за стола и сказал заветное: "Пошел-ка ты в жопу, индюк!" И удалился, хлопнув дверью.
И таким легким стал этот день, что и ночью он легко сказал жене: "Я узнал, что проживу не более полугода. Врач сказал. Не сердись, но я хочу пожить немного один. Обдумать, как встретить это. Андрей, когда уезжал, отдал мне ключи от своей комнаты. Он вернется еще только через год, когда все уже будет кончено. Я поживу пока у него в общаге".
И она поняла его. Она плакала, уткнувшись носом в подушку, но поняла.
2
Издавна известно людям, что аспид в хитрой голове своей хранит драгоценный карбункул. Знают они и сколь велика ценность сего самоцвета как с ювелирной, так и с фармацевтической точек зрения. Знают они и то, что карбункул у аспида можно взять лишь добром, выклянчить, если же применишь силу, поймаешь, убьешь, карбункул вмиг рассосется. Такова природа аспида и его карбункула.
Только одного не знают люди: зачем нужен карбункул самому аспиду. А это-то как раз самое главное и есть. Карбункул - хранитель, кристаллический аккумулятор энергии и ВРЕМЕНИ. Когда аспида хотят убить, решетка магического кристалла рассыпается ("рассасывается"), высвобождая накопленное, и сознание владельца карбункула перемещается в любую точку пространства и времени, внедряясь в избранное тело, деля его отныне с родным этому телу сознанием. Таким образом камень спасает аспида от гибели; потому-то он и дорожит им столь рьяно.
Прервав диктовку письма, не закончив даже очередного предложения, утомленный василиск потянулся и, щелкнув перстами, удалил прочь своих внезапно опостылевших ему лиловых троллей-прислужников. (Кстати, отчего они лиловые? Точнее - сиреневые? От того, что карлик Марксик, само собой, красный, а гномик Гомик, естественно, голубой. Будучи преданными друзьями, ради единообразия они избрали серединный колор.)
- Раав, - опустил василиск щели зрачков своих к юркой гюрзе, - Раав, в мир желаю.
Змейка скользнула вниз по ребристому хвосту Хозяина и исчезла, словно просочившись сквозь трещины в малахитовом полу. И призванные ею два древних аспида Тиранн и Захария уже через несколько секунд предстали пред Правителем. Он простер к ним когтистую десницу, и они послушно изрыгнули в нее два своих карбункула. Именно два камня дают возможность не только вселиться в любое живое существо любой эпохи, но и вернуться затем назад в собственное тело.
Тиранн и Захария молча поползли умирать вглубь лабиринта, ибо жизни их отныне не имели смысла, а василиск разверз пасть и поглотил сокровенные кристаллы.
Частые выходы в мир стали для него столь же привычными, как когда-то - ежевечерняя телепрограмма. Был он уже и Христофором Колумбом в час, когда тот впервые ступил на благословенную землю Америки, был и Владимиром Ульяновым (Лениным) в дни его торжества семнадцатого года, был и Вольфгангом Амадеем Моцартом на премьере "Волшебной флейты" и графом Калиостро... и Авиценной, и Чан Кайши, и индейцем Гаманху, и Гагариным, и Адольфом Гитлером в дни Триумфа... Он никогда не задумывался, кому и во что обходится это его развлечение. Он просто пользуется тем, что принадлежит ему по праву.
Кровь, власть, плотские наслаждения уже наскучили ему. Все чаще тянуло его к тонким ранимым натурам. Удовольствие он находил уже не в торжестве, не в радости, а скорее в резких контрастных переходах от одного состояния души к другому.
Волевым толчком он вывел себя в астрал и, в то время, как тело его погрузилось в глубокую кому, вошел в своего избранника и заскользил по временной разверстке его сознания, успевая лишь умом отмечать эмоциональные всплески (как реальные они воспринимаются только в "реальном времени", то есть при совпадении скоростей движения по времени обоих сознаний).
Общий эмоциональный фон его нынешнего избранника состоял, в основном, из скепсиса и раздраженности. Но иногда яркие вспышки - то радости, смешанной с удивлением, то черной апатии, то наркотической эйфории пронзали его. Вот его захлестнули любовь, страх и боль, но эти чувства быстро уступили место тихой нежности и блаженному ощущению покоя. И такой фон устойчиво держался несколько минут подряд (в реальном времени - около пяти лет!). Потом - несколько взлетов и провалов, и вновь - ровная нежность. "Ладно, стоп", - приказал себе василиск, и сейчас же краски, звуки, запахи вечернего города обрушились на него. Из лимузина, который остановился возле арки, он вышел чуть позже жены и сына - задержался, рассчитываясь с водителем - прошел мимо освещенной фонарями клумбы, через всю желтизну которой красными цветами было выведено слово "_P_E_A_C_E_", мимо девушки, направившей на него объектив телекамеры (он привык, что изредка его вдруг узнают, вдруг вспоминают, просят дать интервью, объясняются в любви, требуют переспать... и вдруг снова напрочь забывают). "Кажется, я счастлив, - подумал он. - Наконец-то меня оставили в покое; я могу печь хлеб". Он отчетливо увидел взором памяти, как его руки вынимают из печи свежую булку, как ломают ее, как подают ароматный горячий ломоть маленькому Шону и даже остановился, чтобы движение не сбивало удовольствия, которое он получал, представляя себе все это. Все то, что происходило с ним теперь каждое утро. "Кажется, я счастлив. "Нет друзей, зато нет и врагов. Совершенно свободен..." Конец войне с влюбленными в меня. Конец страху перед собственной ограниченностью. Конец ужасу погружения в болото... Оказалось, это вовсе не болото. Оказалось, это и есть ЖИЗНЬ... "Жизнь - это то, что с тобой происходит, пока ты строишь совсем другие планы..." (даже в мыслях он не мог отделаться от строчек из своих старых или будущих песен). "Деньги? Музыка? Любовь? Слава? Все блеф. Есть я, есть Шон, есть свежий хлеб..." Эти мысли, смотанные в клубок, в одно мгновение промелькнули в голове, и он, потянувшись и с наслаждением вдохнув глоток грязного воздуха города, двинулся дальше.
"И все-таки я - шут. Шут - принц мира. Сумел и тут наврать себе. Мне вовсе не безразлично, что скажут о "Двойной фантазии" в Англии. Я никогда не уйду из той вселенной. Но я, кажется, научился не быть ее рабом. А значит, жизнь только начинается."
Он был уже в нескольких шагах от дверей "Дакоты", когда сбоку из полутьмы в свет окон вышел коренастый невысокий человек и окликнул его: "Мистер Леннон!"
Он обернулся. Фигура была знакомой. Где-то он уже видел этого человека. Совсем недавно... А тот присел на одно колено и что-то выставил перед собой, держа на вытянутых руках. Пистолет?
Джон не успел даже испугаться. Он успел только подумать, что паршиво это - без НЕЕ, и, в то же время, слава богу, что ее нет рядом. А вообще-то, этого не может быть... И грохот, рвущий перепонки.
Пять выстрелов в упор. Многотонной тяжестью рухнуло небо. Почему-то перед глазами - не детство, не толпы зрителей, не Йоко и даже не Шон, а акварельные картинки недавнего турне - Япония, Гонконг, Сингапур... И адская боль.
На минуту он потерял сознание, и на это короткое время пробитым телом полновластно завладел василиск. И он заставил это тело ползти к дверям.
Но вот сознание вернулось к Джону, и василиск моментально ушел назад - в тень. Джон полз, а в висках его стучало: "Печь хлеб. Печь хлеб". Испуганный портье в расшитой золотом ливрее выбежал навстречу. Джон понял, что убит и почувствовал обиду: почему предательская память не показывает ему ничего из того, что он любит?!
- В меня стреляли, - прохрипел он и впал в беспамятство. Но инородное, недавно вошедшее в него сознание продолжало фиксировать реальность. Правда, глаза тела были закрыты, но василиск слышал женский плач, слышал приближающуюся сирену и визг тормозов, чувствовал на своем лице торопливые поцелуи горячих мокрых губ, слышал усиливающийся шум толпы.
Бабочка и василиск - Буркин Юлий Сергеевич => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Бабочка и василиск автора Буркин Юлий Сергеевич дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Бабочка и василиск у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Бабочка и василиск своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Буркин Юлий Сергеевич - Бабочка и василиск.
Если после завершения чтения книги Бабочка и василиск вы захотите почитать и другие книги Буркин Юлий Сергеевич, тогда зайдите на страницу писателя Буркин Юлий Сергеевич - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Бабочка и василиск, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Буркин Юлий Сергеевич, написавшего книгу Бабочка и василиск, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Бабочка и василиск; Буркин Юлий Сергеевич, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн