В любой ранке, царапине мгновенно могли завестись паразиты, а Маклеод не хотел терять ни одной овцы. Она с Алисдером обошла прядильню, в которой сейчас никого не было, но не стала обсуждать причину, по которой женщины клана все еще отказывались прясть.
Джудит последовала за Маклеодом в хижины рыбаков, которые располагались поодаль, в стороне от деревни. В воздухе остро пахло рыбой и морскими водорослями, разложенными вокруг для просушки.
Некоторые члены клана смотрели на Джудит с негодованием, другие презрительно хмыкали. Маклеод делал вид, что ему все это абсолютно безразлично.
На первый взгляд в его действиях не было ничего необычного, однако он то и дело на глазах у всех обнимал жену, знакомил ее с теми, кого она еще не встречала. И эти действия говорили о его намерениях яснее ясного, и Маклеода поняли все.
Они встречались с ним взглядом поверх головы Джудит, или когда она отворачивалась. Не произнося ни слова, Маклеод ясно давал понять всем: она – его жена, и их отношение к ней – отношение к нему.
Кто-то вспоминал сцену в бухте и с любопытством рассматривал Джудит в скромном платье, которое тщательно скрывало от назойливых взглядов ее фигуру. Вспоминали, как Маклеод нес ее на руках к замку, будто она ничего не весила. Впрочем, позволяли себе высказываться об этом, только когда хозяин был уже далеко, а его жена устремлялась за ним, стараясь не отстать. Кто-то припоминал сцену с англичанами, когда Джудит призналась, что она вдова английского офицера, и дивился поступкам Маклеода. Конечно, недовольство не высказывали вслух, так как слишком многие в деревне были обязаны своим выживанием Алисдеру.
Джудит показалось странным, что они не встретили Фиону. Или у нее нет определенных обязанностей? Когда Джудит спросила об этом Алисдера, он только широко улыбнулся – уж не ревность ли горит в глазах жены, ярким румянцем играет на ее щеках?
– Она уехала в Инвернесс, Джудит, навестить тетушку. А что, ты соскучилась?
– Для незамужней женщины она пользуется большой свободой. Это заведено в Шотландии?
– Мне жаль, что вы не подружились, – отозвался Алисдер, пропуская вопрос мимо ушей.
Он не собирался обсуждать семейное положение Фионы. Их с Фионой родственные связи вовсе не означают, что он несет ответственность за ее моральные устои. Алисдер понятия не имел, кто отец маленького Дугласа, но он не осуждал женщину за то, что она родила без мужа. За последние несколько лет жизнь сильно потеснила жесткую, непреклонную мораль церкви. И пока действия Фионы не затрагивали Алисдера, хотя он знал, что ей-то как раз хотелось бы этого, его мало тревожили ее планы на будущее. Он не сомневался, что в конце концов она найдет человека, который охотно расплатится за ее услуги предложением жениться.
– Подружились? – Джудит в изумлении уставилась на Алисдера. Как можно быть таким наивным?
Алисдер опять улыбнулся, не удержался и подлил масла в огонь.
– Она считает, что ты – малахольная, – проговорил он ровным голосом, ожидая вопроса. Поскольку он сказал по-шотландски, ждать пришлось недолго.
– Что это такое?
– Простофиля.
– Я ей покажу «простофилю»! – возмутилась Джудит и решительно зашагала впереди Маклеода, сопя от злости.
Он решил, что она бесподобна, когда сердится.
Джудит подумала, что еще не встречала человека более удивительного, чем Алисдер. Он не сумел бы защитить ее от насмешек лучше, если бы завернул в одеяло и переносил с места на место. Держа ее весь день при себе, он показал всем, что его с женой связывают прочные узы. Она – не из их клана, и даже не с их земли. И честно говоря, не знает, сумеет ли когда-нибудь стать здесь своей. Но она принадлежит Маклеоду, и это сегодня осознал не только каждый член клана, но и сама Джудит. Как безоговорочно и великодушно принял ее в свою жизнь этот человек!
Кто он?
Он не похож на ее отца, чье презрение она чувствовала с самого раннего детства. Она подозревала, что Алисдер будет обращаться со своей дочерью так же нежно, как обращался с Дугласом. И на Питера муж-шотландец ничуть не похож, нежность Питера только прикрывала его слабости. Маклеод вовсе не старался казаться нежным, но его поступки за последние дни доказали, что он может проявить доброту и сострадание. Он не похож на Энтони, который с чудовищной жестокостью действовал шпагой и с такой же жестокостью обращался с Джудит. А ведь Маклеод тоже сражался и выжил, хотя многие погибли на поле брани. Он кричал на нее, часто сердился, но он же и прижимал ее к груди, чтобы успокоить. Он умен, обаятелен, терпелив и в то же время язвителен, резок и зол.
Он сказал ей, что она прекрасна…
К вечеру Джудит понимала мужа не лучше, чем на рассвете. Когда они вернулись в Тайнан, уже наступила ночь, а с ней пришел и вопрос: что сейчас произойдет?
Алисдер замечал взгляды, которые бросала на него Джудит, когда думала, что он не смотрит на нее. Он видел, как сдвигались ее брови, как морщился нос. Его ничуть не удивило, что ее унижение растаяло как дым. После всех миль, что они прошагали за день, кроме усталости, вообще ничего не чувствовалось.
Джудит с беспокойством вглядывалась в небо, словно старалась задержать наступление ночи, и неуверенно вошла во внутренний двор замка.
Алисдер понял, что избавить Джудит от страха можно единственным способом. Он ведь испытывал подобное, когда вернулся домой к разоренному очагу, к сильно поредевшему клану. Тогда он осознал, что невозможно жить дальше так, как жил он раньше. Вернувшись в Тайнан, Алисдер решил: чтобы смириться с прошлым, надо изменить настоящее. Каждая комната в замке вызывала воспоминания, и он сознательно не стал использовать их так, как они использовались раньше. Он и близко не подходил к покоям, которые занимал вместе с Анной. Не сидел больше у камина в главном зале, как бывало, с отцом и старшим братом. Не использовал по назначению и обеденный зал, где в прошлом вся семья собиралась за ужином и завязывались жаркие беседы. Он даже перестал пользоваться дверью, выходящей к морю, которой часто пользовался в детстве.
Он постарается никогда не возвращать Джудит в прошлое. Страх ее расцветал в безмолвии, но он покажет ей, что слова способны излечивать. Она боялась наказания за свои чувства, следовательно, он должен поощрять даже самые неприметные их проявления. Надо доказать ей, что все, что вызывает у нее неловкость, на самом деле совершенно естественно. Все, к чему Джудит привыкла в прошлом, больше не должно повториться, пообещал он себе.
Глава 20
Шлюшка в Шотландии.
Улыбка на его лице вовсе не означала веселое расположение духа Беннета Хендерсона. За прошедший год его однополчане поняли это хорошо.
Просто великолепно, что она здесь, думал он. И как похоже на нее – найти себе покровителя. Она не из тех, кто легко сдается, это признавал даже Беннет. Именно по этой причине он овладевал ею с особым наслаждением. Беннету всегда хотелось смеяться, когда он знал, что одолел ее, сломил, победил ярость в ее глазах, заставил бояться.
Она опять расхрабрилась.
Что ж, он оставит ее ненадолго в покое, пусть думает, что она в безопасности, пусть считает, что шотландец в состоянии защитить ее, пусть поверит, что Беннет не думает о возмездии. И только потом, когда у нее появится надежда, когда она перестанет бояться, он появится снова.
Возможно, тогда он познакомит однополчан с новым развлечением, покажет им, какое сокровище скрывают эти безлюдные холмы и вересковые заросли.
А до тех пор ему до боли необходима другая женщина, которая удовлетворяла бы его до возвращения Джудит. Временная замена, только и всего, чтобы унять похоть, пока его разум предвкушает возвращение Джудит.
Джудит.
Он ее ждет не дождется.
Глава 21
За весь день Маклеод не сказал ей и двух слов, а сейчас вдруг разговорился!
Джудит перевернулась на другой бок, однако не только слова Алисдера, но даже звук его голоса невольно привлекал внимание. Она подумала, что голос его очень звучен и соблазнителен, несомненно, это результат долгих тренировок. Она взбила подушку и подвинула ее к краю кровати. Без толку. Маклеод слишком большой, а кровать слишком мала. Каждый раз, когда она отодвигалась, он следовал за ней.
Она крепко зажмурила глаза, пытаясь в очередной раз уснуть, но свет горящих, по настоянию Алисдера, свечей на ночном столике мешал. Наконец, не выдержав, Джудит повернулась к мужу:
– Маклеод, ты угомонишься когда-нибудь? Или ты сверхчеловек и можешь обходиться без сна?
Алисдер притянул ее к себе, и Джудит шумно вздохнула. Она бы предпочла спать отдельно, но Алисдер запретил ей возвращаться в комнату, которую она занимала раньше.
– Джудит, – посетовал он, – ты совсем не слушала меня? А я-то был уверен, что ты внимаешь каждому моему слову.
– Я не желаю говорить об этом, Маклеод.
– Алисдер, – тихо поправил он.
– Отлично, Алисдер. Я не желаю говорить об этом. – Она отвернулась, увидев, что он хочет поцеловать ее.
Тогда он потерся о ее щеку.
– Но, Джудит, эта тема так согревает меня, еще бы немного поддержки с твоей стороны…
– По-моему, ты и без моей поддержки отлично разогрелся, – хмуро отозвалась Джудит.
– Знаешь, – усмехнулся Алисдер, – у тебя замечательная грудь, а талия очень плавно и красиво переходит в бедра.
– Ты прекратишь или нет?
От внимания Алисдера не укрылось, что Джудит покраснела. Свечи освещали ее пухлые губы, отражались в волосах, согревали теплым золотистым светом розовые соски грудей, просвечивающие сквозь тонкую ткань ночной рубашки.
Джудит не хотелось, чтобы Алисдер смотрел на нее вот так. От его взгляда ночная рубашка становилась совсем прозрачной. Надо было сразу отказаться от этого подарка, но бабушка так давно трудилась над ним, что у Джудит не хватило духу не принять его. А теперь она чувствует себя совершенно обнаженной, будто зазывает Алисдера. Он протянул руку и через тончайшую ткань коснулся пальцем ее соска. Джудит резко дернулась и натянула простыню до самого подбородка. Только разве спрячешься от его слов?
– У твоих сосков божественный вкус, Джудит, – проговорил Алисдер, едва заметно улыбнувшись. – Мне было так приятно держать их во рту, но, думаю, тебе было еще приятнее, когда я вошел в тебя. Ты была такая горячая, мягкая, влажная.
Джудит отодвинулась от мужа еще дальше. Господи, да замолчит он наконец? Она просто вся горит от смущения.
– Тебе, похоже, доставляет удовольствие словами описывать все, что случилось, Маклеод!
– Да, это было прекрасно, Джудит, хоть ты и не испытала такого удовольствия, как я, – тихо произнес он, прижимаясь к ней и убирая в сторону простыню. Он перевернул Джудит на спину, медленно провел ладонью по бедру и скользнул под тонкую ткань ночной рубашки.
– Маклеод! – воскликнула Джудит, положив свою ладонь поверх его и остановив изысканную пытку. – Что ты делаешь?
– Алисдер, – со спокойной улыбкой поправил он.
Она чувствовала кожей каждый из его пяти пальцев, пять точек, которые жгли исходящим от него жаром. Она будто играла с огнем. Боль, вызванная ожогом, потом еще долго будет напоминать о себе. Его рука спокойно лежала под ее ладонью, дразня прикосновением. Ведь он послушен лишь потому, что сам хочет этого, а не потому, что у Джудит хватит сил помешать ему.
Однако он сам сказал, что сделает все, что она захочет. А честна ли она с собой? Действительно ли она хочет, чтобы он остановился?
Близость с Алисдером несла в себе много нового: приглушенный смех, едва уловимое поддразнивание. Прежде Джудит не знала этого и не понимала. Но было что-то еще, намек на более сильное чувство, которое распирало сердце и заполняло душу.
Хочет ли она, чтобы Алисдер оставил ее в покое?
Он улыбнулся ей, весело, озорно, и медленно наклонился, так чтобы у Джудит осталось время увернуться, если она того пожелает. Он проверял ее искренность. Оттолкнет ли она его, начнет сопротивляться, откажет ли ему в близости?
Он тепло и нежно прикоснулся губами к ее рту, словно приглашал ее ступить на дорогу, по которой ей еще не приходилось ходить. Она лежала спокойно, не двигаясь. Время шло, Алисдер не шевелился, не обнял ее крепче, и тогда Джудит облегченно вздохнула. Воздух легко сорвался с ее губ, обдавая теплом его губы. Алисдер приоткрыл их и глубоко вдохнул…
Близость через дыхание.
Джудит поежилась.
Алисдер немного отодвинулся, внимательно рассматривая ее. В его глазах, цвета густого меда, читалась сдержанность и еще что-то необузданное, пугающее. Но самый большой страх вызывала нежность, которую они излучали.
Против этого Джудит оказалась бессильна.
Глаза ее стали огромными, как море, голубыми и загадочными из-за пелены слез. Слезинка покатилась по щеке Джудит. Он слизнул ее языком, потом погладил жену по голове, прижался к ее виску губами, с наслаждением вдыхая ее аромат и стараясь заглушить охватывающую его ярость. Не к ней. Ни в коем случае не к Джудит. К человеку, который сделал с ней это.
Джудит повернула голову, нашла его щеку и нежно поцеловала. Алисдер пытливо вгляделся в лицо жены. Он безошибочно понял значение этого поцелуя: она принимает его и разрешает ему идти дальше.
– О, Джудит, – только и смог вымолвить Алисдер, гнев его угас под напором более мощных ощущений.
Длинным тонким пальцем он провел по краешку ее губ. Не испугается ли она, когда поймет, как сильно он ее хочет?
– У тебя красивые губы. – Он не дал ей сказать ни слова, приложив два пальца к ее губам. – Для поцелуев, Джудит, не для слов.
Он поцеловал ее так же, как утром в бухте, голодным поцелуем, который требовал ответа, а не подчинения. Алисдер задавал тон, но не торопил Джудит. Приподнявшись на локте, он увидел, что губы ее приоткрылись, нежное прикосновение его языка увлажнило их. С широко открытыми глазами, с пылающими щеками, она судорожно сжимали плечи Алисдера, словно опять боялась утонуть.
Рука его продолжала осторожное движение под рубашкой, будто и не было этих заставляющих все забыть поцелуев.
Они смотрели в глаза друг другу, разделенные всего несколькими дюймами; его глаза светились озорством, ее – чем-то похожим на страх, вызванный неопытностью. Алисдер был готов остановиться по первой ее просьбе.
– Я не доставил тебе наслаждения в бухте, Джудит, – еле слышно прошептал он.
Звук его голоса ласкал ей кожу подобно прикосновению крыльев бабочки. Неужели можно покраснеть еще больше? Джудит стала похожа на созревшее яблоко – вот-вот сорвется с ветки. Алисдер улыбнулся ее смущению и прижался губами к шее.
Быстрым движением он скинул на пол простыню, укрывавшую Джудит, и поднял ее ночную рубашку до талии вверх, обнажив ноги, бедра и живот Джудит в золотистом свете свечей. Когда она попыталась оттолкнуть его руки и прикрыться, Алисдер опять поцеловал ее так, что в голове у нее все мгновенно смешалось.
Только что он ласково улыбался ей, поддразнивая, проводил пальцем по подбородку, а теперь – целовал ей живот, рубцы на боках.
– Маклеод…
Мольба не оказала на Алисдера ни малейшего воздействия. И все же Джудит продолжала лежать спокойно, не двигаясь, словно связанная, но не веревками, а необычными ощущениями, которые рождались где-то в глубине ее тела от нежных прикосновений мужа.
Его пальцы дерзко спустились к треугольнику шелковистых завитков внизу живота, стали гладить и ласкать их.
– Прости, что утром я был таким нетерпеливым любовником, – проговорил он и склонился к ее бедрам.
Джудит попыталась сопротивляться, извиваясь всем телом, но Алисдер настойчиво и осторожно раздвинул ей ноги.
– Маклеод! – потрясенно воскликнула она.
Он словно не слышал.
– Тише, Джудит.
Она бессильно откинулась на подушку, устремив взгляд в потолок. Странные и необыкновенные ощущения захлестнули ее. Алисдер пробовал ее плоть на вкус. По всему ее телу побежали мурашки. Каким могуществом надо обладать, чтобы вызвать подобные ощущения?
Алисдер раздвинул ноги Джудит еще шире, словно желая открыть доступ к ее сути. Она не сопротивлялась: не из-за страха, и даже не из-за жара, от которого будто таяла, а из-за странного, неодолимого любопытства.
Она отдалась во власть Алисдера. Казалось, в его распоряжении бездна времени, чтобы вот так дразнить и возбуждать ее, нашептывая о том, как сладка ее плоть, какое наслаждение он испытывает. Теперь его язык касался ее везде то короткими резкими толчками, то медленными и плавными движениями. Прикосновения не успокаивали, наоборот, зажигали и возбуждали еще больше, словно раздували внутри пламя. Похоже, Алисдер был доволен ответной реакцией Джудит, ее негромкими стонами, которые против воли срывались у нее с губ.
– Алисдер, – едва слышно бормотала она.
Тихий звук музыкой звучал в ушах Алисдера. Она открылась ему навстречу, как влажный восхитительный цветок в золотистом свете свечи. Алисдер крепко держал Джудит за бедра, чувствуя ритм ее тела, желая удержать ее в своем нежном плену, заставить испытать высшее наслаждение в его объятиях…
Алисдер на мгновение оторвался от разгоряченной пульсирующей плоти и посмотрел на Джудит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Джудит последовала за Маклеодом в хижины рыбаков, которые располагались поодаль, в стороне от деревни. В воздухе остро пахло рыбой и морскими водорослями, разложенными вокруг для просушки.
Некоторые члены клана смотрели на Джудит с негодованием, другие презрительно хмыкали. Маклеод делал вид, что ему все это абсолютно безразлично.
На первый взгляд в его действиях не было ничего необычного, однако он то и дело на глазах у всех обнимал жену, знакомил ее с теми, кого она еще не встречала. И эти действия говорили о его намерениях яснее ясного, и Маклеода поняли все.
Они встречались с ним взглядом поверх головы Джудит, или когда она отворачивалась. Не произнося ни слова, Маклеод ясно давал понять всем: она – его жена, и их отношение к ней – отношение к нему.
Кто-то вспоминал сцену в бухте и с любопытством рассматривал Джудит в скромном платье, которое тщательно скрывало от назойливых взглядов ее фигуру. Вспоминали, как Маклеод нес ее на руках к замку, будто она ничего не весила. Впрочем, позволяли себе высказываться об этом, только когда хозяин был уже далеко, а его жена устремлялась за ним, стараясь не отстать. Кто-то припоминал сцену с англичанами, когда Джудит призналась, что она вдова английского офицера, и дивился поступкам Маклеода. Конечно, недовольство не высказывали вслух, так как слишком многие в деревне были обязаны своим выживанием Алисдеру.
Джудит показалось странным, что они не встретили Фиону. Или у нее нет определенных обязанностей? Когда Джудит спросила об этом Алисдера, он только широко улыбнулся – уж не ревность ли горит в глазах жены, ярким румянцем играет на ее щеках?
– Она уехала в Инвернесс, Джудит, навестить тетушку. А что, ты соскучилась?
– Для незамужней женщины она пользуется большой свободой. Это заведено в Шотландии?
– Мне жаль, что вы не подружились, – отозвался Алисдер, пропуская вопрос мимо ушей.
Он не собирался обсуждать семейное положение Фионы. Их с Фионой родственные связи вовсе не означают, что он несет ответственность за ее моральные устои. Алисдер понятия не имел, кто отец маленького Дугласа, но он не осуждал женщину за то, что она родила без мужа. За последние несколько лет жизнь сильно потеснила жесткую, непреклонную мораль церкви. И пока действия Фионы не затрагивали Алисдера, хотя он знал, что ей-то как раз хотелось бы этого, его мало тревожили ее планы на будущее. Он не сомневался, что в конце концов она найдет человека, который охотно расплатится за ее услуги предложением жениться.
– Подружились? – Джудит в изумлении уставилась на Алисдера. Как можно быть таким наивным?
Алисдер опять улыбнулся, не удержался и подлил масла в огонь.
– Она считает, что ты – малахольная, – проговорил он ровным голосом, ожидая вопроса. Поскольку он сказал по-шотландски, ждать пришлось недолго.
– Что это такое?
– Простофиля.
– Я ей покажу «простофилю»! – возмутилась Джудит и решительно зашагала впереди Маклеода, сопя от злости.
Он решил, что она бесподобна, когда сердится.
Джудит подумала, что еще не встречала человека более удивительного, чем Алисдер. Он не сумел бы защитить ее от насмешек лучше, если бы завернул в одеяло и переносил с места на место. Держа ее весь день при себе, он показал всем, что его с женой связывают прочные узы. Она – не из их клана, и даже не с их земли. И честно говоря, не знает, сумеет ли когда-нибудь стать здесь своей. Но она принадлежит Маклеоду, и это сегодня осознал не только каждый член клана, но и сама Джудит. Как безоговорочно и великодушно принял ее в свою жизнь этот человек!
Кто он?
Он не похож на ее отца, чье презрение она чувствовала с самого раннего детства. Она подозревала, что Алисдер будет обращаться со своей дочерью так же нежно, как обращался с Дугласом. И на Питера муж-шотландец ничуть не похож, нежность Питера только прикрывала его слабости. Маклеод вовсе не старался казаться нежным, но его поступки за последние дни доказали, что он может проявить доброту и сострадание. Он не похож на Энтони, который с чудовищной жестокостью действовал шпагой и с такой же жестокостью обращался с Джудит. А ведь Маклеод тоже сражался и выжил, хотя многие погибли на поле брани. Он кричал на нее, часто сердился, но он же и прижимал ее к груди, чтобы успокоить. Он умен, обаятелен, терпелив и в то же время язвителен, резок и зол.
Он сказал ей, что она прекрасна…
К вечеру Джудит понимала мужа не лучше, чем на рассвете. Когда они вернулись в Тайнан, уже наступила ночь, а с ней пришел и вопрос: что сейчас произойдет?
Алисдер замечал взгляды, которые бросала на него Джудит, когда думала, что он не смотрит на нее. Он видел, как сдвигались ее брови, как морщился нос. Его ничуть не удивило, что ее унижение растаяло как дым. После всех миль, что они прошагали за день, кроме усталости, вообще ничего не чувствовалось.
Джудит с беспокойством вглядывалась в небо, словно старалась задержать наступление ночи, и неуверенно вошла во внутренний двор замка.
Алисдер понял, что избавить Джудит от страха можно единственным способом. Он ведь испытывал подобное, когда вернулся домой к разоренному очагу, к сильно поредевшему клану. Тогда он осознал, что невозможно жить дальше так, как жил он раньше. Вернувшись в Тайнан, Алисдер решил: чтобы смириться с прошлым, надо изменить настоящее. Каждая комната в замке вызывала воспоминания, и он сознательно не стал использовать их так, как они использовались раньше. Он и близко не подходил к покоям, которые занимал вместе с Анной. Не сидел больше у камина в главном зале, как бывало, с отцом и старшим братом. Не использовал по назначению и обеденный зал, где в прошлом вся семья собиралась за ужином и завязывались жаркие беседы. Он даже перестал пользоваться дверью, выходящей к морю, которой часто пользовался в детстве.
Он постарается никогда не возвращать Джудит в прошлое. Страх ее расцветал в безмолвии, но он покажет ей, что слова способны излечивать. Она боялась наказания за свои чувства, следовательно, он должен поощрять даже самые неприметные их проявления. Надо доказать ей, что все, что вызывает у нее неловкость, на самом деле совершенно естественно. Все, к чему Джудит привыкла в прошлом, больше не должно повториться, пообещал он себе.
Глава 20
Шлюшка в Шотландии.
Улыбка на его лице вовсе не означала веселое расположение духа Беннета Хендерсона. За прошедший год его однополчане поняли это хорошо.
Просто великолепно, что она здесь, думал он. И как похоже на нее – найти себе покровителя. Она не из тех, кто легко сдается, это признавал даже Беннет. Именно по этой причине он овладевал ею с особым наслаждением. Беннету всегда хотелось смеяться, когда он знал, что одолел ее, сломил, победил ярость в ее глазах, заставил бояться.
Она опять расхрабрилась.
Что ж, он оставит ее ненадолго в покое, пусть думает, что она в безопасности, пусть считает, что шотландец в состоянии защитить ее, пусть поверит, что Беннет не думает о возмездии. И только потом, когда у нее появится надежда, когда она перестанет бояться, он появится снова.
Возможно, тогда он познакомит однополчан с новым развлечением, покажет им, какое сокровище скрывают эти безлюдные холмы и вересковые заросли.
А до тех пор ему до боли необходима другая женщина, которая удовлетворяла бы его до возвращения Джудит. Временная замена, только и всего, чтобы унять похоть, пока его разум предвкушает возвращение Джудит.
Джудит.
Он ее ждет не дождется.
Глава 21
За весь день Маклеод не сказал ей и двух слов, а сейчас вдруг разговорился!
Джудит перевернулась на другой бок, однако не только слова Алисдера, но даже звук его голоса невольно привлекал внимание. Она подумала, что голос его очень звучен и соблазнителен, несомненно, это результат долгих тренировок. Она взбила подушку и подвинула ее к краю кровати. Без толку. Маклеод слишком большой, а кровать слишком мала. Каждый раз, когда она отодвигалась, он следовал за ней.
Она крепко зажмурила глаза, пытаясь в очередной раз уснуть, но свет горящих, по настоянию Алисдера, свечей на ночном столике мешал. Наконец, не выдержав, Джудит повернулась к мужу:
– Маклеод, ты угомонишься когда-нибудь? Или ты сверхчеловек и можешь обходиться без сна?
Алисдер притянул ее к себе, и Джудит шумно вздохнула. Она бы предпочла спать отдельно, но Алисдер запретил ей возвращаться в комнату, которую она занимала раньше.
– Джудит, – посетовал он, – ты совсем не слушала меня? А я-то был уверен, что ты внимаешь каждому моему слову.
– Я не желаю говорить об этом, Маклеод.
– Алисдер, – тихо поправил он.
– Отлично, Алисдер. Я не желаю говорить об этом. – Она отвернулась, увидев, что он хочет поцеловать ее.
Тогда он потерся о ее щеку.
– Но, Джудит, эта тема так согревает меня, еще бы немного поддержки с твоей стороны…
– По-моему, ты и без моей поддержки отлично разогрелся, – хмуро отозвалась Джудит.
– Знаешь, – усмехнулся Алисдер, – у тебя замечательная грудь, а талия очень плавно и красиво переходит в бедра.
– Ты прекратишь или нет?
От внимания Алисдера не укрылось, что Джудит покраснела. Свечи освещали ее пухлые губы, отражались в волосах, согревали теплым золотистым светом розовые соски грудей, просвечивающие сквозь тонкую ткань ночной рубашки.
Джудит не хотелось, чтобы Алисдер смотрел на нее вот так. От его взгляда ночная рубашка становилась совсем прозрачной. Надо было сразу отказаться от этого подарка, но бабушка так давно трудилась над ним, что у Джудит не хватило духу не принять его. А теперь она чувствует себя совершенно обнаженной, будто зазывает Алисдера. Он протянул руку и через тончайшую ткань коснулся пальцем ее соска. Джудит резко дернулась и натянула простыню до самого подбородка. Только разве спрячешься от его слов?
– У твоих сосков божественный вкус, Джудит, – проговорил Алисдер, едва заметно улыбнувшись. – Мне было так приятно держать их во рту, но, думаю, тебе было еще приятнее, когда я вошел в тебя. Ты была такая горячая, мягкая, влажная.
Джудит отодвинулась от мужа еще дальше. Господи, да замолчит он наконец? Она просто вся горит от смущения.
– Тебе, похоже, доставляет удовольствие словами описывать все, что случилось, Маклеод!
– Да, это было прекрасно, Джудит, хоть ты и не испытала такого удовольствия, как я, – тихо произнес он, прижимаясь к ней и убирая в сторону простыню. Он перевернул Джудит на спину, медленно провел ладонью по бедру и скользнул под тонкую ткань ночной рубашки.
– Маклеод! – воскликнула Джудит, положив свою ладонь поверх его и остановив изысканную пытку. – Что ты делаешь?
– Алисдер, – со спокойной улыбкой поправил он.
Она чувствовала кожей каждый из его пяти пальцев, пять точек, которые жгли исходящим от него жаром. Она будто играла с огнем. Боль, вызванная ожогом, потом еще долго будет напоминать о себе. Его рука спокойно лежала под ее ладонью, дразня прикосновением. Ведь он послушен лишь потому, что сам хочет этого, а не потому, что у Джудит хватит сил помешать ему.
Однако он сам сказал, что сделает все, что она захочет. А честна ли она с собой? Действительно ли она хочет, чтобы он остановился?
Близость с Алисдером несла в себе много нового: приглушенный смех, едва уловимое поддразнивание. Прежде Джудит не знала этого и не понимала. Но было что-то еще, намек на более сильное чувство, которое распирало сердце и заполняло душу.
Хочет ли она, чтобы Алисдер оставил ее в покое?
Он улыбнулся ей, весело, озорно, и медленно наклонился, так чтобы у Джудит осталось время увернуться, если она того пожелает. Он проверял ее искренность. Оттолкнет ли она его, начнет сопротивляться, откажет ли ему в близости?
Он тепло и нежно прикоснулся губами к ее рту, словно приглашал ее ступить на дорогу, по которой ей еще не приходилось ходить. Она лежала спокойно, не двигаясь. Время шло, Алисдер не шевелился, не обнял ее крепче, и тогда Джудит облегченно вздохнула. Воздух легко сорвался с ее губ, обдавая теплом его губы. Алисдер приоткрыл их и глубоко вдохнул…
Близость через дыхание.
Джудит поежилась.
Алисдер немного отодвинулся, внимательно рассматривая ее. В его глазах, цвета густого меда, читалась сдержанность и еще что-то необузданное, пугающее. Но самый большой страх вызывала нежность, которую они излучали.
Против этого Джудит оказалась бессильна.
Глаза ее стали огромными, как море, голубыми и загадочными из-за пелены слез. Слезинка покатилась по щеке Джудит. Он слизнул ее языком, потом погладил жену по голове, прижался к ее виску губами, с наслаждением вдыхая ее аромат и стараясь заглушить охватывающую его ярость. Не к ней. Ни в коем случае не к Джудит. К человеку, который сделал с ней это.
Джудит повернула голову, нашла его щеку и нежно поцеловала. Алисдер пытливо вгляделся в лицо жены. Он безошибочно понял значение этого поцелуя: она принимает его и разрешает ему идти дальше.
– О, Джудит, – только и смог вымолвить Алисдер, гнев его угас под напором более мощных ощущений.
Длинным тонким пальцем он провел по краешку ее губ. Не испугается ли она, когда поймет, как сильно он ее хочет?
– У тебя красивые губы. – Он не дал ей сказать ни слова, приложив два пальца к ее губам. – Для поцелуев, Джудит, не для слов.
Он поцеловал ее так же, как утром в бухте, голодным поцелуем, который требовал ответа, а не подчинения. Алисдер задавал тон, но не торопил Джудит. Приподнявшись на локте, он увидел, что губы ее приоткрылись, нежное прикосновение его языка увлажнило их. С широко открытыми глазами, с пылающими щеками, она судорожно сжимали плечи Алисдера, словно опять боялась утонуть.
Рука его продолжала осторожное движение под рубашкой, будто и не было этих заставляющих все забыть поцелуев.
Они смотрели в глаза друг другу, разделенные всего несколькими дюймами; его глаза светились озорством, ее – чем-то похожим на страх, вызванный неопытностью. Алисдер был готов остановиться по первой ее просьбе.
– Я не доставил тебе наслаждения в бухте, Джудит, – еле слышно прошептал он.
Звук его голоса ласкал ей кожу подобно прикосновению крыльев бабочки. Неужели можно покраснеть еще больше? Джудит стала похожа на созревшее яблоко – вот-вот сорвется с ветки. Алисдер улыбнулся ее смущению и прижался губами к шее.
Быстрым движением он скинул на пол простыню, укрывавшую Джудит, и поднял ее ночную рубашку до талии вверх, обнажив ноги, бедра и живот Джудит в золотистом свете свечей. Когда она попыталась оттолкнуть его руки и прикрыться, Алисдер опять поцеловал ее так, что в голове у нее все мгновенно смешалось.
Только что он ласково улыбался ей, поддразнивая, проводил пальцем по подбородку, а теперь – целовал ей живот, рубцы на боках.
– Маклеод…
Мольба не оказала на Алисдера ни малейшего воздействия. И все же Джудит продолжала лежать спокойно, не двигаясь, словно связанная, но не веревками, а необычными ощущениями, которые рождались где-то в глубине ее тела от нежных прикосновений мужа.
Его пальцы дерзко спустились к треугольнику шелковистых завитков внизу живота, стали гладить и ласкать их.
– Прости, что утром я был таким нетерпеливым любовником, – проговорил он и склонился к ее бедрам.
Джудит попыталась сопротивляться, извиваясь всем телом, но Алисдер настойчиво и осторожно раздвинул ей ноги.
– Маклеод! – потрясенно воскликнула она.
Он словно не слышал.
– Тише, Джудит.
Она бессильно откинулась на подушку, устремив взгляд в потолок. Странные и необыкновенные ощущения захлестнули ее. Алисдер пробовал ее плоть на вкус. По всему ее телу побежали мурашки. Каким могуществом надо обладать, чтобы вызвать подобные ощущения?
Алисдер раздвинул ноги Джудит еще шире, словно желая открыть доступ к ее сути. Она не сопротивлялась: не из-за страха, и даже не из-за жара, от которого будто таяла, а из-за странного, неодолимого любопытства.
Она отдалась во власть Алисдера. Казалось, в его распоряжении бездна времени, чтобы вот так дразнить и возбуждать ее, нашептывая о том, как сладка ее плоть, какое наслаждение он испытывает. Теперь его язык касался ее везде то короткими резкими толчками, то медленными и плавными движениями. Прикосновения не успокаивали, наоборот, зажигали и возбуждали еще больше, словно раздували внутри пламя. Похоже, Алисдер был доволен ответной реакцией Джудит, ее негромкими стонами, которые против воли срывались у нее с губ.
– Алисдер, – едва слышно бормотала она.
Тихий звук музыкой звучал в ушах Алисдера. Она открылась ему навстречу, как влажный восхитительный цветок в золотистом свете свечи. Алисдер крепко держал Джудит за бедра, чувствуя ритм ее тела, желая удержать ее в своем нежном плену, заставить испытать высшее наслаждение в его объятиях…
Алисдер на мгновение оторвался от разгоряченной пульсирующей плоти и посмотрел на Джудит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30