Седой при таком арсенале нужды в личном оружии не испытывал, и потому не без удобства расположился на одном из двух имеющихся в комнате стульев перед потертым журнальным столиком с замотанной скотчем ножкой. На столике поместилась бутылка «Смирновской» и немногочисленная, но изысканная закуска.
– Петр Филимонович, скажите ему, в натуре… – у ошпаренного братка от хватки Павла наворачивались слезы.
– Да-а, – проговорил, наконец, Седой. – Шраму везло на хорошие кадры. Ну что же, проходи, Паша. Присаживайся, поговорим… Это ничего, что мы вот так, без приглашения?
– Ну, а если «чего»? – Павел осмотрел телохранителей, которые на словоблудие босса обращать внимание не собирались, продолжая держать хозяина квартиры на мушке. Пожалуй, усугублять конфликт сейчас не стоило.
– Тогда компенсируем, – авторитет улыбнулся. – Извини уж, очень боялся тебя не застать, вот и жду, почитай, битый час… Да отпусти ты этого… Всего-то кофе попросил налить, а он, получается, страдает при исполнении.
– Не разоришься на компенсациях? – Павел помедлил секунду, потом убрал пистолет от головы бедняги и шагнул в комнату.
– Ничего, Паша, не разорюсь. Меня всегда больше волнует форс-мажор, чем плановые расходы. Тем более если я не понимаю, откуда этот форс-мажор взялся… Да ты присаживайся, а то торчишь у порога, как не у себя дома. Я вот тут угощение заготовил.
Стараясь не обращать внимания на стволы, Павел сел, положив пистолет рядом с бутылкой. Но форсировать разговор не торопился. Меньше всего он ожидал, что Седой окажется лично заинтересованным в не таком уж крупном, по его меркам, деле со старой мебельной фабрикой, однако ничем другим появление авторитета «в гостях» на хате уличного бойца объяснить было нельзя.
– Как-то нехорошо со Шрамом получилось, не находишь? – поинтересовался Петр Филимонович. – Почему же так вышло, а, Паша?
– Не доложили еще, что ли?
– Так ведь и доложить-то некому, ты один у меня по ходу остался. Знаю только, что судебные, как договорено было, приехали вовремя, а фабричные взяли да двери перед ними закрыли. А ведь всё уже схвачено: и людишки нужные проплачены, и решение официальное, и даже крыша ментовская. А главное – людям уважаемым обещано!.. Да и сам я интерес там имею, Паша. Что же мне прикажешь – в следующий раз ОМОН привлекать? Или всё-таки своей братве проверенной еще раз довериться?..
Павел помолчал для порядку. Потом проговорил:
– Охрана там крутая. Причем, похоже, своя, не наемная. Очень реальные ребятки.
Интересно, поверил бы Седой сказке о бесшумных вспышках света в руках краснокожего и сюрикенах гиперборея? А рассказу о раздвоенном языке ящера? Впрочем, проверять это у Павла не было никакого желания. Более того, он вдруг понял, что не скажет правду и под стволом у виска. Неизвестно, чем занимаются те ребята на фабрике, но обычные московские бандиты не должны получить доступ к этим делам. Что сделает Седой, если вдруг, не дай бог, поверит?
– Ну-ну… Водочку-то будешь с устатку? Наливай, не стесняйся, у меня-то, знаешь, печень… Так что, говоришь, так запросто всех пацанов и положили?
– Всех, – не моргнув глазом, кивнул Павел. – Потому что сунулись без разведки, как к лохам. А там волки настоящие… Они и разбираться не стали, сразу пальбу открыли. А может быть, даже ждали.
– Ждали? – Седой помедлил секунду. – Очень неприятную вещь ты сказал, Паша. Ведь если ждали, значит, имели информацию. А если имели информацию… Ну да ладно. Сам-то как уйти сумел? Тоже досталось, гляжу?
– Меньше, чем Шраму. А как сумел?.. Я скромничать не буду, кое-что сами видели. Одного завалил, а когда понял, что хана нашим, – свалил.
– Ага, – Петр Филимонович с готовностью покивал, – верю – можешь… А вот скажи-ка мне еще, ничего ты там необычного не заприметил? Ну, скажем, манера боя у пацанов особая была? Или, может, оружие какое?
Сюрикен гиперборея оттягивал карман, уже изрезав, наверное, всю подкладку. Зачем Павел взял эту железку? Очень хотелось верить, что его эмоции никак не отразились на лице.
– Да нет, обычные пушки. Не с «РПГ» же им по территории ходить? Пару «калашей» я видел, один «абакан». Остальное не разглядел.
– Понятно, понятно… Вот ты вроде складно поешь, но нестыковочки всё же имеются. Перцы там крутые, это ты верно сказал. Они нам всю твою бригаду по «скорой почте» доставили. В целлофановых мешках – дескать, не суйтесь больше. И знаешь, что замечательно – ни одной пули в трупах нет. В трех дырки насквозь, будто паяльником прожженные, а в четвертом и вовсе непотребство какое-то. Так что с «калашами» не складывается – спой что-нибудь другое.
Павел понял, что проверку он не прошел, но ни одного толкового движения сделать так и не успел. Сзади уже подоспели избитые в коридоре братки. Среагировав на почти рефлекторную попытку вскочить, они подхватили его под локти, завернули руки назад. В ребра больно ткнулся тупорылый ствол.
Сопротивляться не было никакого смысла. Под прицелом телохранителей Павел позволил ошпаренному «быку» обшарить свои карманы. Рядом с пистолетом лег мобильный телефон, бумажник и…
– А, ё!.. – ошпаренный выдернул руку из кармана куртки Павла и сунул в рот окровавленный палец. – Ты че, там перо раскрытым держишь?
Другой рукой он осторожно залез в опасный карман и извлек на свет ажурный сюрикен гиперборея.
– Во! Такая же у Ключа в ребрах торчала! Острая, зараза, целиком вошла…
– Ну вот, – выговорил Седой, поднимаясь со стула. – А ты, солдат, говоришь: обычные пушки. Думаю я, что не зря мы тебя дожидались. Поедем-ка теперь ко мне в гости. Потолкуем по душам, раз ты у себя дома такой неразговорчивый.
Этого «предложения» Павел, по правде говоря, ждал с самого начала. Ждал и боялся. Вопреки поговорке о волке, который вблизи логова не охотится, Седой не гнушался проводить особо важные «беседы» в подвале собственного особняка. Впрочем, паниковать было рано – дорога не близкая, всякое может случиться…
– Грузите, – коротко распорядился Седой и встал.
Видимо, эта фраза снимала все ограничения, потому что «погрузка» для Павла началась с удара в солнечное сплетение. Со всего размаха, со вкусом и молодецким «Хэк!» В согнутом состоянии, с заломленными вверх руками, на которые накинули «браслеты», его протащили через коридор и вытолкнули на лестничную площадку.
Некоторое время Павел был занят только тем, что пытался втянуть непослушными легкими хоть глоток воздуха. А когда это, наконец, удалось, он осознал, что бандиты встретили неожиданное затруднение.
– …Петр Филимонович, я еще раз настоятельно предлагаю вам вернуть нашего человека и расстаться миром, – вещал знакомый (еще бы!) голос. – Прочие вопросы, которые вы считаете спорными, мы решим в рабочем порядке.
Павел вывернул шею и, прежде чем получил по затылку, успел разглядеть ботинки шефа с фабрики. И еще скромного молодого человека в черном пальто с большими линзами на глазах, который неторопливо поднимался по нижнему пролету. Фигуру в длинном, до пят, плаще и глубоком капюшоне, спускавшуюся на площадку сверху, он разглядеть не мог, зато ее великолепно видели бандиты. Видели и не принимали в расчет.
– Не берите меня на понт, уважаемый, – Седой явно считал, что сила за ним. – Это не ваш, а мой человек. И он пойдет со мной – в свете сказанного вами у меня появились к нему новые вопросы. В остальном же… Я буду решать свои дела так, как сочту нужным. А вы передайте своим нанимателям, что у них осталась последняя возможность договориться. Денег им больше никто не предложит, так хотя бы шкуры свои сохранят. Если завтра судебные снова не попадут на фабрику, разговор будет другой и с каждым в отдельности. Мы не хотели шума, но время – деньги. А после разберемся и с вашей конторой, чтобы вы знали на будущее, кого можно крышевать, а кого не стоит. Ребята вы серьезные, но безбашенные. А это в наши дни смертельно опасно.
К удивлению Павла, у которого восстановилось дыхание, но начали затекать руки, шеф выслушал эту речь до конца. Потом еще секунду помолчал и наконец изрек:
– Ну что же. Значит, сейчас мы, не откладывая, решим обе проблемы сразу.
Вот эти слова Седой наконец оценил. Уловил скрытую в них угрозу если не разумом, то верхним чутьем, без которого не выжить на верхушке уголовного мира. Понял, что это уже не пустые понты и что он, вероятно, где-то в чем-то ошибся… Но идти на попятный было поздно.
– Мочи падлу! – В голосе авторитета отчетливо прорезались визгливые нотки.
Предугадав первую реакцию своего конвоира на приказ, Павел успел дернуть в сторону головой, и спиленный приклад обреза угодил не в затылок, а в ухо по касательной. Впрочем, на пол Павел свалился почти честно, если не от потери сознания, то от резкой боли в многострадальной голове.
А над ним уже шел бой.
Три выстрела в шефа прогремели по этажам подъезда почти залпом. С расстояния двух метров промахнуться было невозможно – пули попали в грудь, голову… И, срикошетив, будто от металла, с визгом ушли в дверь лифта, обожженный спичками потолок и перегоревшую лампочку над площадкой.
Короткая очередь «Калашникова» рявкнула почти в лицо гиперборею и прервалась, когда из рук у того выпорхнул сюрикен. Снаряд пробил шею автоматчика и глухо ударился в стену, забрызгав ее кровью. Второй телохранитель опоздал спустить курки лишь на мгновение. Оба патрона двенадцатого калибра выбросили картечь в потолок, а клинок гиперборея, царапая стволы обреза, проложил себе путь через глазную впадину бандита. Мертвое тело упало на пол прежде, чем хлопья побелки усыпали поле боя.
Закутанная в плащ фигура ступила на площадку последней, и трое «быков» тут же перенесли огонь на нее. Только эффективность двух «Макаровых» и «ТТ» оказалась недостаточной для подавления угрозы. Не обращая внимания на пули, ящер простер вперед руку, с которой одна за другой соскользнули и метнулись к врагам три капли огня. Двое бандитов были отброшены назад. Разорванная на груди одежда тлела, из опаленных ран так и не выплеснулась кровь. Третий попробовал прыгнуть в сторону, откатиться… Огненная стрелка изогнулась и, описав плавную дугу, угодила ему в затылок.
Шеф не шелохнулся, даже когда в его сторону брызнуло нехитрое содержимое черепа братка.
На секунду стало тихо. Потом оставшийся в одиночестве авторитет мощно сглотнул, невольно привлекая к себе внимание. Он так и не успел достать свою «беретту», застыв с полуопущенной рукой.
– Ну всё, папаша, теперь ты мой… – процедил Павел и, не пытаясь подняться, вульгарно пнул его под коленки.
Седой охнул и, взмахнув руками, обрушился на спину, угодив в ножной захват Павла.
– Не смей! – Крик шефа совпал с тихим хрустом шейных позвонков. «Беретта» выпала из расслабившихся пальцев авторитета, и Павел разжал колени.
– Что ты натворил?! – Шеф откинул полу пиджака и что-то сделал с серой коробочкой у себя на поясе. Раздался знакомый уже звон, и вокруг как будто опала разбитая стеклянная скорлупа.
Шеф подскочил к авторитету, наскоро прощупал пульс.
– Всё. Готов.
– Пос-сторонитес-сь… – ящер склонился над мертвецом, пальцами (серо-зелеными в песчаную крапинку – словно кожа лягушки) раскрыл тому глаза…
Павел неуклюже поднялся на ноги. На его закованные за спиной руки никто не обращал внимания.
– Не получится, – спокойно проронил гиперборей, наблюдая за манипуляциями ящера. – Это не клиническая смерть.
– Плох-хо… – констатировал тот, поднимаясь.
– Должок у меня был, – объяснил Павел, не испытывая особой вины. – Захотелось вернуть…
– Захотелось?! А у меня вся операция насмарку! – шеф и вправду выглядел раздосадованным. – Так что учти: штраф ты, герой, заработал раньше, чем зарплату!
– Зарплату… Ага… – несмотря на телесные повреждения, в этот раз Павел соображал быстро. – Ну, тогда хоть снимите наручники.
Ящер шагнул к нему за спину.
– Ч-человек… – прошипел он с непонятной интонацией.
Раздался треск, и Павел принялся растирать освобожденные руки. Браслеты остались на кистях, но перебитые звенья цепочки осыпались на пол.
– Уходим, – хмуро распорядился шеф, взглянув на мигающий красным индикатор своей коробочки. – «Пауза» кончается…
3
Шеф с удовольствием втянул сигаретный дым и даже сложил губы буквой «О», как будто собирался пустить колечки.
– Скажи, Головин, фантастику читаешь? Или хотя бы смотришь?
– Смотрел, – Павел кивнул. – Иногда.
– Уже хорошо, – прокомментировал шеф и продолжил: – Идея параллельных миров знакома?
– В общих чертах, – Павел ухмыльнулся.
– Вот именно, что «в общих»… – проворчал Филиппыч. – Пишут, конечно, всякую чушь, а показывают и того хуже. Но если будешь с нами работать, Паша, придется привыкать – в самых общих чертах это правда. Параллельные миры есть.
– Ну да, понятно, – согласился Павел и на всякий случай уточнил: – А марсиане?
– Что – марсиане? – сбился Филиппыч.
– Марсиан нет, – подхватил шеф выпавшее знамя. – И вообще пришельцев нет. Во всяком случае, в нашей ветви мы с ними не встречались и еще, слава богу, долго не встретимся. Нам и параллельных ветвей хватает.
– Ветвей? – не удержался Павел. – Их еще называют мирами, кажется?
По дороге на фабрику он честно пытался подготовиться к тому, что ему расскажут нечто нетривиальное, и всё же пока не мог заставить себя воспринимать услышанное без иронии. А ведь говорят ему, наверно, серьезные вещи, с которыми теперь предстоит жить.
Шеф понял.
– Ты видел ящера с гипербореем в работе. По-твоему, это люди?
Павел вполне искренне помотал головой, но шеф не унимался.
– Оружие инка помнишь? На «ТТ» мало похоже, правда? У нас таких не делают. Даже у них таких еще не делают, куда уж нам.
– Ясно, – проговорил Павел.
– Да ничего тебе не ясно! – перебил его Филиппыч. – Сиди да слушай…
– Мы узнали о них четыре года назад, – продолжил шеф, не обратив внимания на комментарий. – Ты уже видел представителей трех рас, доминирующих в своих мирах. Есть еще атланты, эта четверка – основная. Прочие не поддаются не только контролю, но даже учету. Часто они появляются и исчезают раньше, чем мы об этом узнаем. Тебе пока достаточно просто знать, что их очень много.
Павел напрягся и послушно задал вопрос, ради которого шеф сделал паузу. Тот охотно пояснил в ответ:
– Мы – это люди, с которыми параллельщики согласны иметь дело. И с которыми иногда готовы считаться.
– Организация?
– Считается, что да. Хотя нормальной организацией мы так и не стали. Пустой этаж ты видел и выводы, конечно, сделал. Очень сложно подбирать персонал на такую работу. Нас всего трое, Паша. Мы вот с Семеном да еще Миша-охранник – его ты тоже встречал. Но он-то скорее так, для мебели. О периферийной сети можем только мечтать – один черт знает, что там делается. Про зарубеж вообще молчу. Слава богу, параллельщики финансируют нас и поддерживают силовые акции, когда они необходимы. На том и держимся.
– Еще вопрос, – Павел заранее улыбнулся. – Ваш любимый цвет одежды – черный?
– Вот, – шеф повернулся к Филиппычу, – понаснимают всякой ерунды, задурят молодежи голову, понимаешь!..
Тот развел руками и попробовал заступиться за Голливуд:
– Нет, ну всё лучше, чем ничего…
– Лучше бы книжки читал! – Шеф снова повернулся к Павлу. – Теорию вероятности, например… На самом деле агенту Джей можно только позавидовать. Мы не контролируем чужаков, а лишь прикрываем их особо громкие дела. Иногда организуем связь с земными спецслужбами, особенно по вопросам получения информации или запуска дезы. Бывает, работаем с бандитами, ну это ты сегодня видел. В общем крутимся, как можем.
– Другими словами, вы на них пашете, – сформулировал Павел общую мысль услышанного.
– Другими словами, да, – шеф согласился, не моргнув глазом, но было видно, что такое определение его покоробило.
– Мне показалось, ящер с гипербореем вас слушаются.
– Это прикомандированные бойцы. Возникла проблема. Решаем ее мы, но Ассамблея активно помогает, потому что вопрос затрагивает всех.
Павел помолчал секунду, пытаясь собраться с мыслями. Разговор, который должен был привести в порядок кашу в голове, лишь добавил в нее масла и хорошенько размешал.
– Ничего не понимаю, – сдался наконец он. – Что еще за ассамблея?
Шеф переглянулся с Филиппычем.
– Какой резвый, – буркнул тот. – Иному впечатлений на месяц бы хватило, а этот: «Не понимаю»…
Шеф кинул взгляд за окно, где ранние сумерки неумолимо превращались в поздний вечер. Вздохнул.
– Не спеши, Головин, – заявил он. – Поймешь, когда понадобится. А пока уясни для себя общую политическую обстановку. Рядом с нашей вселенной существует множество других миров, которые принято называть «вероятностными ветвями». Все они делят между собой единое, так называемое «вероятностное пространство», выживаемость на котором зависит от многих факторов. Некоторые из ветвей знают о «соседях», они, как правило, воюют за лучшее место в иерархии.
1 2 3 4 5 6 7
– Петр Филимонович, скажите ему, в натуре… – у ошпаренного братка от хватки Павла наворачивались слезы.
– Да-а, – проговорил, наконец, Седой. – Шраму везло на хорошие кадры. Ну что же, проходи, Паша. Присаживайся, поговорим… Это ничего, что мы вот так, без приглашения?
– Ну, а если «чего»? – Павел осмотрел телохранителей, которые на словоблудие босса обращать внимание не собирались, продолжая держать хозяина квартиры на мушке. Пожалуй, усугублять конфликт сейчас не стоило.
– Тогда компенсируем, – авторитет улыбнулся. – Извини уж, очень боялся тебя не застать, вот и жду, почитай, битый час… Да отпусти ты этого… Всего-то кофе попросил налить, а он, получается, страдает при исполнении.
– Не разоришься на компенсациях? – Павел помедлил секунду, потом убрал пистолет от головы бедняги и шагнул в комнату.
– Ничего, Паша, не разорюсь. Меня всегда больше волнует форс-мажор, чем плановые расходы. Тем более если я не понимаю, откуда этот форс-мажор взялся… Да ты присаживайся, а то торчишь у порога, как не у себя дома. Я вот тут угощение заготовил.
Стараясь не обращать внимания на стволы, Павел сел, положив пистолет рядом с бутылкой. Но форсировать разговор не торопился. Меньше всего он ожидал, что Седой окажется лично заинтересованным в не таком уж крупном, по его меркам, деле со старой мебельной фабрикой, однако ничем другим появление авторитета «в гостях» на хате уличного бойца объяснить было нельзя.
– Как-то нехорошо со Шрамом получилось, не находишь? – поинтересовался Петр Филимонович. – Почему же так вышло, а, Паша?
– Не доложили еще, что ли?
– Так ведь и доложить-то некому, ты один у меня по ходу остался. Знаю только, что судебные, как договорено было, приехали вовремя, а фабричные взяли да двери перед ними закрыли. А ведь всё уже схвачено: и людишки нужные проплачены, и решение официальное, и даже крыша ментовская. А главное – людям уважаемым обещано!.. Да и сам я интерес там имею, Паша. Что же мне прикажешь – в следующий раз ОМОН привлекать? Или всё-таки своей братве проверенной еще раз довериться?..
Павел помолчал для порядку. Потом проговорил:
– Охрана там крутая. Причем, похоже, своя, не наемная. Очень реальные ребятки.
Интересно, поверил бы Седой сказке о бесшумных вспышках света в руках краснокожего и сюрикенах гиперборея? А рассказу о раздвоенном языке ящера? Впрочем, проверять это у Павла не было никакого желания. Более того, он вдруг понял, что не скажет правду и под стволом у виска. Неизвестно, чем занимаются те ребята на фабрике, но обычные московские бандиты не должны получить доступ к этим делам. Что сделает Седой, если вдруг, не дай бог, поверит?
– Ну-ну… Водочку-то будешь с устатку? Наливай, не стесняйся, у меня-то, знаешь, печень… Так что, говоришь, так запросто всех пацанов и положили?
– Всех, – не моргнув глазом, кивнул Павел. – Потому что сунулись без разведки, как к лохам. А там волки настоящие… Они и разбираться не стали, сразу пальбу открыли. А может быть, даже ждали.
– Ждали? – Седой помедлил секунду. – Очень неприятную вещь ты сказал, Паша. Ведь если ждали, значит, имели информацию. А если имели информацию… Ну да ладно. Сам-то как уйти сумел? Тоже досталось, гляжу?
– Меньше, чем Шраму. А как сумел?.. Я скромничать не буду, кое-что сами видели. Одного завалил, а когда понял, что хана нашим, – свалил.
– Ага, – Петр Филимонович с готовностью покивал, – верю – можешь… А вот скажи-ка мне еще, ничего ты там необычного не заприметил? Ну, скажем, манера боя у пацанов особая была? Или, может, оружие какое?
Сюрикен гиперборея оттягивал карман, уже изрезав, наверное, всю подкладку. Зачем Павел взял эту железку? Очень хотелось верить, что его эмоции никак не отразились на лице.
– Да нет, обычные пушки. Не с «РПГ» же им по территории ходить? Пару «калашей» я видел, один «абакан». Остальное не разглядел.
– Понятно, понятно… Вот ты вроде складно поешь, но нестыковочки всё же имеются. Перцы там крутые, это ты верно сказал. Они нам всю твою бригаду по «скорой почте» доставили. В целлофановых мешках – дескать, не суйтесь больше. И знаешь, что замечательно – ни одной пули в трупах нет. В трех дырки насквозь, будто паяльником прожженные, а в четвертом и вовсе непотребство какое-то. Так что с «калашами» не складывается – спой что-нибудь другое.
Павел понял, что проверку он не прошел, но ни одного толкового движения сделать так и не успел. Сзади уже подоспели избитые в коридоре братки. Среагировав на почти рефлекторную попытку вскочить, они подхватили его под локти, завернули руки назад. В ребра больно ткнулся тупорылый ствол.
Сопротивляться не было никакого смысла. Под прицелом телохранителей Павел позволил ошпаренному «быку» обшарить свои карманы. Рядом с пистолетом лег мобильный телефон, бумажник и…
– А, ё!.. – ошпаренный выдернул руку из кармана куртки Павла и сунул в рот окровавленный палец. – Ты че, там перо раскрытым держишь?
Другой рукой он осторожно залез в опасный карман и извлек на свет ажурный сюрикен гиперборея.
– Во! Такая же у Ключа в ребрах торчала! Острая, зараза, целиком вошла…
– Ну вот, – выговорил Седой, поднимаясь со стула. – А ты, солдат, говоришь: обычные пушки. Думаю я, что не зря мы тебя дожидались. Поедем-ка теперь ко мне в гости. Потолкуем по душам, раз ты у себя дома такой неразговорчивый.
Этого «предложения» Павел, по правде говоря, ждал с самого начала. Ждал и боялся. Вопреки поговорке о волке, который вблизи логова не охотится, Седой не гнушался проводить особо важные «беседы» в подвале собственного особняка. Впрочем, паниковать было рано – дорога не близкая, всякое может случиться…
– Грузите, – коротко распорядился Седой и встал.
Видимо, эта фраза снимала все ограничения, потому что «погрузка» для Павла началась с удара в солнечное сплетение. Со всего размаха, со вкусом и молодецким «Хэк!» В согнутом состоянии, с заломленными вверх руками, на которые накинули «браслеты», его протащили через коридор и вытолкнули на лестничную площадку.
Некоторое время Павел был занят только тем, что пытался втянуть непослушными легкими хоть глоток воздуха. А когда это, наконец, удалось, он осознал, что бандиты встретили неожиданное затруднение.
– …Петр Филимонович, я еще раз настоятельно предлагаю вам вернуть нашего человека и расстаться миром, – вещал знакомый (еще бы!) голос. – Прочие вопросы, которые вы считаете спорными, мы решим в рабочем порядке.
Павел вывернул шею и, прежде чем получил по затылку, успел разглядеть ботинки шефа с фабрики. И еще скромного молодого человека в черном пальто с большими линзами на глазах, который неторопливо поднимался по нижнему пролету. Фигуру в длинном, до пят, плаще и глубоком капюшоне, спускавшуюся на площадку сверху, он разглядеть не мог, зато ее великолепно видели бандиты. Видели и не принимали в расчет.
– Не берите меня на понт, уважаемый, – Седой явно считал, что сила за ним. – Это не ваш, а мой человек. И он пойдет со мной – в свете сказанного вами у меня появились к нему новые вопросы. В остальном же… Я буду решать свои дела так, как сочту нужным. А вы передайте своим нанимателям, что у них осталась последняя возможность договориться. Денег им больше никто не предложит, так хотя бы шкуры свои сохранят. Если завтра судебные снова не попадут на фабрику, разговор будет другой и с каждым в отдельности. Мы не хотели шума, но время – деньги. А после разберемся и с вашей конторой, чтобы вы знали на будущее, кого можно крышевать, а кого не стоит. Ребята вы серьезные, но безбашенные. А это в наши дни смертельно опасно.
К удивлению Павла, у которого восстановилось дыхание, но начали затекать руки, шеф выслушал эту речь до конца. Потом еще секунду помолчал и наконец изрек:
– Ну что же. Значит, сейчас мы, не откладывая, решим обе проблемы сразу.
Вот эти слова Седой наконец оценил. Уловил скрытую в них угрозу если не разумом, то верхним чутьем, без которого не выжить на верхушке уголовного мира. Понял, что это уже не пустые понты и что он, вероятно, где-то в чем-то ошибся… Но идти на попятный было поздно.
– Мочи падлу! – В голосе авторитета отчетливо прорезались визгливые нотки.
Предугадав первую реакцию своего конвоира на приказ, Павел успел дернуть в сторону головой, и спиленный приклад обреза угодил не в затылок, а в ухо по касательной. Впрочем, на пол Павел свалился почти честно, если не от потери сознания, то от резкой боли в многострадальной голове.
А над ним уже шел бой.
Три выстрела в шефа прогремели по этажам подъезда почти залпом. С расстояния двух метров промахнуться было невозможно – пули попали в грудь, голову… И, срикошетив, будто от металла, с визгом ушли в дверь лифта, обожженный спичками потолок и перегоревшую лампочку над площадкой.
Короткая очередь «Калашникова» рявкнула почти в лицо гиперборею и прервалась, когда из рук у того выпорхнул сюрикен. Снаряд пробил шею автоматчика и глухо ударился в стену, забрызгав ее кровью. Второй телохранитель опоздал спустить курки лишь на мгновение. Оба патрона двенадцатого калибра выбросили картечь в потолок, а клинок гиперборея, царапая стволы обреза, проложил себе путь через глазную впадину бандита. Мертвое тело упало на пол прежде, чем хлопья побелки усыпали поле боя.
Закутанная в плащ фигура ступила на площадку последней, и трое «быков» тут же перенесли огонь на нее. Только эффективность двух «Макаровых» и «ТТ» оказалась недостаточной для подавления угрозы. Не обращая внимания на пули, ящер простер вперед руку, с которой одна за другой соскользнули и метнулись к врагам три капли огня. Двое бандитов были отброшены назад. Разорванная на груди одежда тлела, из опаленных ран так и не выплеснулась кровь. Третий попробовал прыгнуть в сторону, откатиться… Огненная стрелка изогнулась и, описав плавную дугу, угодила ему в затылок.
Шеф не шелохнулся, даже когда в его сторону брызнуло нехитрое содержимое черепа братка.
На секунду стало тихо. Потом оставшийся в одиночестве авторитет мощно сглотнул, невольно привлекая к себе внимание. Он так и не успел достать свою «беретту», застыв с полуопущенной рукой.
– Ну всё, папаша, теперь ты мой… – процедил Павел и, не пытаясь подняться, вульгарно пнул его под коленки.
Седой охнул и, взмахнув руками, обрушился на спину, угодив в ножной захват Павла.
– Не смей! – Крик шефа совпал с тихим хрустом шейных позвонков. «Беретта» выпала из расслабившихся пальцев авторитета, и Павел разжал колени.
– Что ты натворил?! – Шеф откинул полу пиджака и что-то сделал с серой коробочкой у себя на поясе. Раздался знакомый уже звон, и вокруг как будто опала разбитая стеклянная скорлупа.
Шеф подскочил к авторитету, наскоро прощупал пульс.
– Всё. Готов.
– Пос-сторонитес-сь… – ящер склонился над мертвецом, пальцами (серо-зелеными в песчаную крапинку – словно кожа лягушки) раскрыл тому глаза…
Павел неуклюже поднялся на ноги. На его закованные за спиной руки никто не обращал внимания.
– Не получится, – спокойно проронил гиперборей, наблюдая за манипуляциями ящера. – Это не клиническая смерть.
– Плох-хо… – констатировал тот, поднимаясь.
– Должок у меня был, – объяснил Павел, не испытывая особой вины. – Захотелось вернуть…
– Захотелось?! А у меня вся операция насмарку! – шеф и вправду выглядел раздосадованным. – Так что учти: штраф ты, герой, заработал раньше, чем зарплату!
– Зарплату… Ага… – несмотря на телесные повреждения, в этот раз Павел соображал быстро. – Ну, тогда хоть снимите наручники.
Ящер шагнул к нему за спину.
– Ч-человек… – прошипел он с непонятной интонацией.
Раздался треск, и Павел принялся растирать освобожденные руки. Браслеты остались на кистях, но перебитые звенья цепочки осыпались на пол.
– Уходим, – хмуро распорядился шеф, взглянув на мигающий красным индикатор своей коробочки. – «Пауза» кончается…
3
Шеф с удовольствием втянул сигаретный дым и даже сложил губы буквой «О», как будто собирался пустить колечки.
– Скажи, Головин, фантастику читаешь? Или хотя бы смотришь?
– Смотрел, – Павел кивнул. – Иногда.
– Уже хорошо, – прокомментировал шеф и продолжил: – Идея параллельных миров знакома?
– В общих чертах, – Павел ухмыльнулся.
– Вот именно, что «в общих»… – проворчал Филиппыч. – Пишут, конечно, всякую чушь, а показывают и того хуже. Но если будешь с нами работать, Паша, придется привыкать – в самых общих чертах это правда. Параллельные миры есть.
– Ну да, понятно, – согласился Павел и на всякий случай уточнил: – А марсиане?
– Что – марсиане? – сбился Филиппыч.
– Марсиан нет, – подхватил шеф выпавшее знамя. – И вообще пришельцев нет. Во всяком случае, в нашей ветви мы с ними не встречались и еще, слава богу, долго не встретимся. Нам и параллельных ветвей хватает.
– Ветвей? – не удержался Павел. – Их еще называют мирами, кажется?
По дороге на фабрику он честно пытался подготовиться к тому, что ему расскажут нечто нетривиальное, и всё же пока не мог заставить себя воспринимать услышанное без иронии. А ведь говорят ему, наверно, серьезные вещи, с которыми теперь предстоит жить.
Шеф понял.
– Ты видел ящера с гипербореем в работе. По-твоему, это люди?
Павел вполне искренне помотал головой, но шеф не унимался.
– Оружие инка помнишь? На «ТТ» мало похоже, правда? У нас таких не делают. Даже у них таких еще не делают, куда уж нам.
– Ясно, – проговорил Павел.
– Да ничего тебе не ясно! – перебил его Филиппыч. – Сиди да слушай…
– Мы узнали о них четыре года назад, – продолжил шеф, не обратив внимания на комментарий. – Ты уже видел представителей трех рас, доминирующих в своих мирах. Есть еще атланты, эта четверка – основная. Прочие не поддаются не только контролю, но даже учету. Часто они появляются и исчезают раньше, чем мы об этом узнаем. Тебе пока достаточно просто знать, что их очень много.
Павел напрягся и послушно задал вопрос, ради которого шеф сделал паузу. Тот охотно пояснил в ответ:
– Мы – это люди, с которыми параллельщики согласны иметь дело. И с которыми иногда готовы считаться.
– Организация?
– Считается, что да. Хотя нормальной организацией мы так и не стали. Пустой этаж ты видел и выводы, конечно, сделал. Очень сложно подбирать персонал на такую работу. Нас всего трое, Паша. Мы вот с Семеном да еще Миша-охранник – его ты тоже встречал. Но он-то скорее так, для мебели. О периферийной сети можем только мечтать – один черт знает, что там делается. Про зарубеж вообще молчу. Слава богу, параллельщики финансируют нас и поддерживают силовые акции, когда они необходимы. На том и держимся.
– Еще вопрос, – Павел заранее улыбнулся. – Ваш любимый цвет одежды – черный?
– Вот, – шеф повернулся к Филиппычу, – понаснимают всякой ерунды, задурят молодежи голову, понимаешь!..
Тот развел руками и попробовал заступиться за Голливуд:
– Нет, ну всё лучше, чем ничего…
– Лучше бы книжки читал! – Шеф снова повернулся к Павлу. – Теорию вероятности, например… На самом деле агенту Джей можно только позавидовать. Мы не контролируем чужаков, а лишь прикрываем их особо громкие дела. Иногда организуем связь с земными спецслужбами, особенно по вопросам получения информации или запуска дезы. Бывает, работаем с бандитами, ну это ты сегодня видел. В общем крутимся, как можем.
– Другими словами, вы на них пашете, – сформулировал Павел общую мысль услышанного.
– Другими словами, да, – шеф согласился, не моргнув глазом, но было видно, что такое определение его покоробило.
– Мне показалось, ящер с гипербореем вас слушаются.
– Это прикомандированные бойцы. Возникла проблема. Решаем ее мы, но Ассамблея активно помогает, потому что вопрос затрагивает всех.
Павел помолчал секунду, пытаясь собраться с мыслями. Разговор, который должен был привести в порядок кашу в голове, лишь добавил в нее масла и хорошенько размешал.
– Ничего не понимаю, – сдался наконец он. – Что еще за ассамблея?
Шеф переглянулся с Филиппычем.
– Какой резвый, – буркнул тот. – Иному впечатлений на месяц бы хватило, а этот: «Не понимаю»…
Шеф кинул взгляд за окно, где ранние сумерки неумолимо превращались в поздний вечер. Вздохнул.
– Не спеши, Головин, – заявил он. – Поймешь, когда понадобится. А пока уясни для себя общую политическую обстановку. Рядом с нашей вселенной существует множество других миров, которые принято называть «вероятностными ветвями». Все они делят между собой единое, так называемое «вероятностное пространство», выживаемость на котором зависит от многих факторов. Некоторые из ветвей знают о «соседях», они, как правило, воюют за лучшее место в иерархии.
1 2 3 4 5 6 7