А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

Булычев Кир

Институт Экспертизы -. Хоть потоп!


 

Здесь выложена электронная книга Институт Экспертизы -. Хоть потоп! автора по имени Булычев Кир. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Булычев Кир - Институт Экспертизы -. Хоть потоп!.

Размер архива с книгой Институт Экспертизы -. Хоть потоп! равняется 10.66 KB

Институт Экспертизы -. Хоть потоп! - Булычев Кир => скачать бесплатную электронную книгу



Булычев Кир
Хоть потоп !
Кир Булычев
...Хоть потоп!
цикл "Институт Экспертизы"
Почему-то Суслин оказался на симпозиуме по молекулярным основам наследственности, хотя его никто не приглашал, да и не мог пригласить, так как Суслин наследственностью не занимался.
Симпозиум проходил в академическом пансионате под Москвой. Новый шестиэтажный корпус по пояс вылезал из соснового бора, плавно сбегающего к реке. Вечером теплые желтые окна казались окнами парохода, плывущего по синему сонному морю.
В тот февраль выпало много снега, и лыжники допоздна реяли вокруг дома-корабля, пронзая высвеченные на секунду круги света от высоких фонарей или квадраты окон, рядами лежащие на снегу.
Возрастом участников симпозиум был молод, и даже солидные корифеи старались соответствовать общему его духу - теряя равновесие, скатывались с исполосованного лыжнями склона на лед реки, лепили снежки из рассыпчатого снега, танцевали до утра в зале под крышей, у сдвинутых в сторону столов для пинг-понга, уступая солидный бильярд бородатым аспирантам, цепляли на лацканы самодельные круглые значки с изображением слона на велосипеде с надписью "Ну и что?".
Заседания шли в кинозале, где над экраном висел длинный плакат: "От ложного знания к истинному незнанию!" Во всем подчеркивался современный дух дозволенного академического скепсиса, интеллигентского подшучивания над слишком серьезными проблемами и яростной преданности еще не апробированным постулатам. Улыбайтесь, утверждал слон на велосипеде, если не хотите рехнуться, взвалив на плечи ответственность за потенциальное коварство генной инженерии.
Суслин выборочно ходил на заседания, вопросами рвался к скандалам, но скандалов не получилось, потому что после первой же стычки с Траубе Суслину была отведена в этом улье сота залетного склочника, и даже дельные и колючие его реплики и вопросы принято было выслушивать с улыбчивой вежливостью и демонстративно игнорировать - не от излишнего снобизма, а от того, что они, очевидно, диктовались неумным желанием хватать клыками за штаны и беспрестанно напоминать человечеству о том, что острый и едкий ум Суслина не угас, а зубы еще крепки.
Когда Лера Данилевская из Института экспертизы, скорее милый и приятный гость, чем полноправный член этого сообщества, спросила Траубе, откуда этот Суслин, тот красиво пожал мускулистыми плечами, обтянутыми тесным свитером, и сказал:
- По-моему, он нигде сейчас не работает. Кто-то говорил мне, что он преподает биологию в техникуме. Что равнозначно пенсии.
Траубе говорил о Суслине со снисходительностью восходящей научной звезды, которая успевает сиять и в альпинистских лагерях, и на теннисном корте, не говоря уж о спонтанно родившемся комитете по организации гигантском пикника.
- Он избрал себе незавидную роль стареющего анфан террибль.
Умудрился за двадцать лет поработать во всех мыслимых и немыслимых институтах и ни из одного не ушел без скандала.
- Он талантлив?
- Ах, Лерочка, и почему прекрасных дам так тянет к неудачникам?
- Значит, все-таки талантлив.
- Я не говорил обратного, - попытался ревниво насупиться Траубе, но в ревнивцы он не годился, не его роль. - Но если талант как-то связан со служением людям, то Суслин бездарен.
В этот момент Суслин брел неподалеку с видом опозоренной девушки, которая осмелилась явиться на бал и ловит обнаженной спиной злобный шепот светских кумушек.
Суслин был настолько непривлекателен, что Лера подумала - Гарик Траубе мог бы одарить его состраданием, но не насмешкой.
- Вы злой мальчик, - сказала она.
- Не злой. Но мое сердце свободно от российской бабьей жалости. Я убежден, что его привел сюда мазохизм. Он не может не быть гонимым комплекс раннего христианина.
Суслин, словно услышав, обернулся и встретился глазами с Лерой. Лицо у него было правильное, с небольшим, прямым, острым к концу носом, маленькими светлыми глазами и узким лбом. Борода, покрывавшая щеки и неопрятным клинышком тянувшая вниз подбородок, совпадала цветом с кожей, желтоватой, но не смуглой, темнеющей вокруг глаз, точь-в-точь в цвет бровей и упавшей на лоб пряди волос.
Ударившись о зрачки Леры, его глаза тут же метнулись вбок, к столу, уставленному стаканами с вечерним кефиром, и Суслин даже сделал танцевальное движение туловищем, словно собирался повернуть, но остановился, и Лера поняла, почему: верхняя губа под усами была подчеркнута голубой кефирной полоской - он вспомнил, что положенный ему кефир он уже принял.
- Так чем же он занимается? Как ученый?
Траубе протянул ей стакан с кефиром - путешествие к столу и обратно заняло мгновение. Кефир он тянул с довольствием.
- Сахару жалеют, - сказал он. - Чем он занимается? Чайниковыми идеями. Как и положено. Ищет биоволны мозга. С таким же успехом мог изобретать вечный двигатель.
- Их нет?
- Вечное движение тоже существует. Но вряд ли удастся создать машину, которая могла бы использовать это движение для молки кофе.
Давайте мне стакан, поставлю его на место. Вы после кино пойдете на реку?
Говорят, здесь есть финские сани.
На следующий день Лера должна была уехать из пансионата. Она сдала ключ дежурной в гулком вестибюле. Пансионат казался покинутым и нежилым выступал Лесин, все были в кинозале.
Дорога до шоссе была пробита в строю одинаковых, поджарых, уверенных в себе сосен, сизые, почти весенние тени были нарисованы на снегу, под ногами уютно похрустывало - театральный пейзаж казался знакомым, виденным в детстве и добрым.
А на обочине серого, противоречащего снегу и соснам шоссе стояла прямая напряженная фигура Суслина с вызывающе поднятой рукой. К его ногам прижался толстый потертый портфель, вызвавший раздражение в аккуратном сердце Леры, потому что она представила себе, как в нем смяты, сжаты в тугой комок рубашка, зубная щетка, полотенце, журналы и, может, ночные туфли.
Суслин заметил Леру, только когда она подошла к нему и задала ненужный вопрос:
- Вы ловите машину?
- Да, ловлю, - ответил Суслин с вызовом, словно она застала его за недозволенным занятием, словно машины были дичью, сезон охоты на которую еще не открыт. - Уже пятнадцать минут.
- Ничего страшного, - сказала Лера, которой было неловко за то, что она мысленно обидела его потертый портфель. - Сейчас придет машина.
Я вам это гарантирую. Я везучая.
- Везучая? - Он повторил это серьезно, так же, как вчера, впился на мгновение ей в глаза и отбросил взгляд в сторону.
Через минуту возле них затормозил пустой автобус.
Некоторое время они молчали. Сосновый лес кончился, по обе стороны потянулись белые пустые поля.
- Если не ошибаюсь, я вас видел на этом, простите за выражение, симпозиуме.
Своим тоном Суслин высказал все, что думал о симпозиуме, но с тоном спорить трудно, и Лера согласилась:
- Да.
- Надоело?
- Нет, мне пора возвращаться в Москву. На работу.
- А мне надоело.
Он будто ждал возражений, напрашивался на спор.
- Мне надоела болтовня, все эти разговоры обо всем и ни о чем, пустая трата времени.
- А почему вы сюда приезжали?
- Я?
Почему-то вопрос его озадачил. Словно такого подвоха он от собеседницы не ждал. Он молчал до самой станции. А на перроне, пока ждали электричку, отошел от Леры и долго, тщательно изучал расписание.
Вагон был почти пуст, пушистый покой плавно тек за окнами, Суслин поставил портфель на колени и удивил Леру, сказав:
- Вы, Данилевская, спросили меня, почему я тут оказался? А вы не знаете, что я редко пропускаю симпозиумы, банкеты, защиты, юбилеи и прочие торжества, на которых в центре внимания блистают мои удачливые сверстники?
Как же он мог узнать мою фамилию? Он должен был спросить ее еще вчера...
- Вашу фамилию я подслушал случайно. Вы думаете, я завистлив?
Ему бы пошли очки, подумала Лера. Они бы придали лицу значительность. Большие очки в тяжелой оправе.
- Нет, завидую не их земной славе. Я хочу встретить среди них человека, которому бы она досталась заслуженно, и примеряю ее по себе. Каждый раз примеряю. Тоскую, скучаю, все сборища, банкеты, юбилеи до безобразия одинаковы. Порой я ловлю на себе удивленный взгляд - что нужно этому несостоявшемуся таланту, этому неудачнику среди нас, правильных и обеспеченных наградами и признанием людей? А потом, бывает, взгляд теплеет. И знаете, почему? Потому что я удачно оттеняю своим невезением его правильность.
А я смеюсь.
И он показал, как смеется. Хрипло и тонко.
- Вы, наверно, несправедливы к себе.
Что Траубе говорил о мазохизме Суслина?
- Ах, я все смеюсь, я все шучу, - сказал Суслин, оторвав тонкую руку от портфеля, и сделал ею этакое округлое движение, словно изображал какой-то водевильный персонаж. - Не принимайте меня, девушка, всерьез. Я приехал на этот достойный симпозиум в надежде, что узнаю для себя что-нибудь новое надо быть в курсе движения науки вообще.
Это отличает меня от ленивых духом и добродушных коллег. Но я быстро разочаровался...
Лера молчала, глубоко убежденная в том, что он будет говорить дальше. Ему хотелось говорить, поработать плеткой над своей плотью на глазах окружающих. К тому же Лера уже привыкла к тому, что вызывает собеседников к откровенности. Порой она изнывала от набегов подруг или их мужей, от соседей и родственников, жаждущих выплакаться у нее на груди.
- Я вам не надоел? - спросил Суслин, рассчитывая на отрицательный ответ.
- А сами вы занимаетесь биоволнами мозга? - Лера попыталась перевести разговор в иную плоскость.
- Вам уже сообщили? И с соответствующими эпитетами?
- Я сама спросила.
- Спросили? Обо мне?
Суслин задумался. Будто искал оправдания ее странному поступку.
- Вы из газеты? - догадался он наконец.
- Нет, я же говорила, что работаю в Институте экспертизы.
- Да-да, слышал, у Митрофанова. Он меня звал, но я отказался.
Свободное время мне нужнее. На этом этапе. В сущности, экспериментальный этап завершен, но теоретическое обоснование требует времени. Я чрезмерно интуитивен - решения приходят ко мне как озарения. А потом доказывай, что ты не фокусник. На моих идеях написано десятка два диссертаций и монографий, а я преподаю химию в пищевом техникуме. Я не веду себя как положено и не намерен быть как все.
На скамейке напротив уселась бабушка с сеткой, в которой поблескивала большая банка с маринованными огурцами. Бабушка обняла банку и смотрела на Суслина с осуждением, словно он был пьяным, склонным к буйству.
- Представьте себе, - продолжал Суслин, доверительно положив узкую потную ладонь на руку Лере, - что я, большой ученый, завтра умру.
Что останется от меня на этом свете?
Вопрос требовал ответа.
- Ваша работа, - осторожно сказала Лера.
- Вы уверены, что она моя? Нет, милая, она не моя. Она того, кто первый успел наложить на нее лапу. Кто первый убежал с тризны, унося в кармане ключ от сундука с драгоценностями. И все. Даже в "Вечерней Москве" не будет рамочки с мелким шрифтом "Пищевой техникум номер такой-то с прискорбием извещает"... Я же не доктор наук.
Электричка медленно ползла среди окраинных корпусов Москвы. На огороженной деревянными щитами площадке ребята играли в хоккей.
Женщина с детской коляской остановилась на откосе над железнодорожной выемкой и внимательно вглядывалась в окна поезда, словно ждала кого-то. Лера почему-то подумала, что, если она завтра умрет, кто-то другой будет ехать в этой электричке, в этом вагоне, на этой скамейке, и такие же ребята будут играть в хоккей...
- Я не совсем поняла вас...
- Сергей Семенович.
- ... Сергей Семенович. Вас и влечет к земной славе, но вы отвергаете ее. Может, опасаясь, что в ней вам откажут?
- Сегодня - да. Завтра, когда я буду готов к разговору с ними, они не посмеют мне отказать. Вопрос в том, захочу ли я принять что-нибудь из их рук.
"Они" стояли за каждой фразой Суслина, одинаково одетые, в одинаковых галстуках, поднимавшие тосты на одинаковых банкетах. Он вел с ними войну, о которой противная сторона, вернее всего, и не подозревала.
- Назовите мое мировоззрение мрачным. Я полагаю, что в основе его лежит трезвый расчет. Я не жду подарков, но и сам их никому делать не намерен. Они не имеют права воспользоваться тем, что мучило меня, рождалось в родовых схватках, но за что я не получил ни признания, ни благодарности.
- Какое отношение это имеет к науке?
- Не к науке. К личности. Вы знаете, в чем заключалась последняя просьба Левитана?
- Это художник такой, - неожиданно сообщила бабушка с огурцами.
Рельсы за окном уже размножились, заполнили пространство вплоть до стоявших в стороне пустых составов - поезд подходил к вокзалу.
- Левитан попросил брата сжечь все письма, полученные им. От женщин, от родных, от друзей, от Чехова, наконец. И брат на глазах умирающего выполнил его просьбу. Принято осуждать Левитана, биографы обижаются. А для меня он - пример.
Лера непроизвольно взглянула на бабушку. Но та только покачала головой и ничего не сказала. Тогда сказала Лера:
- Но Левитан не жег своих картин.
- Уже никто не мог на них покуситься. А вот на его личную жизнь набросились бы как гиены. Я понимаю Левитана, как самого себя. И уверяю вас, когда я умру непризнанным, а они прибегут за добычей, - добычи не будет. Ни листочка.
Лера поднялась. Поезд, дернувшись, замер у платформы.
Суслин шел по платформе рядом, молчал, как человек, натворивший глупостей на вечеринке и теперь переживающий тяжелое и стыдное похмелье. Только на стоянке такси он вдруг потребовал, чтобы Лера дала ему свой телефон.
После этого Суслин раза два звонил ей, но умудрялся попасть в неподходящее время. Первый раз дома были гости и надо было их срочно кормить. Второй раз заболел гриппом Мишка. И все-таки Лера должна была себе признаться, что она благодарна обстоятельствам, заставлявшим ее после первых же фраз вешать трубку.
Как-то, встретившись на улице с Гариком Траубе, в необязательном и коротком разговоре она почему-то спросила:
- А как там ваш Суслин поживает? Открыл свои биоволны?
- Если и открыл, то таит от окружающих, - сказал Траубе. Он нес в руке связанные шнурками австрийские горнолыжные ботинки. В первую же минуту успел сообщить профану Лере, сколько они стоят и как невероятно трудно их было достать. Суслин был для него ненужным отвлечением, а Лера субъектом, которого можно было приобщить к поклонению ботинкам.
- Я ехала с Суслиным в Москву с симпозиума, он делился со мной своими черными мыслями.
- Нечем делиться, - сказал Траубе уверенно. Он был так весел и доволен собой, что Лере стало вдруг стыдно, словно она легкомысленно выдала доверенную ей Суслиным тайну.
И еще пожалела, что не взяла у Суслина телефона, не сможет его найти, ведь у нее - тысячи приятелей и несколько друзей, у Траубе - полмира в приятелях, а Суслин приходит в свой пустой дом (почему-то она решила, что он живет один) к несуществующим биоволнам совсем один.
Весь вечер она вспоминала, какой номер у пищевого техникума, в котором он читает химию, и запоздало расстраивалась от того, что на вокзале села в такси, не пригласив его с собой, ведь, может, у него не было денег.
С утра, обзвонив все пищевые техникумы, она нашла нужный и узнала, что Суслин там больше не работает, два месяца как уволился. Лера дала себе слово, что обязательно разыщет Суслина через Академию наук, и это обещание успокоило ее. Благополучно занявшись делами, она на следующий же день забыла о его существовании.
Суслин сам позвонил через неделю. Разумеется, снова дома были гости, но Лера, облегченно обрадовавшись звонку, унесла телефон на кухню, сказала, что разыскивала его.
- Зачем звонили? - спросил Суслин настороженно, и за звуком голоса, вовсе не оттаявшим от ее признания, она сразу представила себе укол маленьких острых глаз и рыжеватую тусклую бородку.
- Вы куда-то исчезли, - сказала Лера. - А я вдруг испугалась.
- Чего?
- Я в самом деле рада, что вы позвонили мне.
- А когда вы обо мне подумали?
Этого человека не размягчишь нежностью.
- Неделю назад.
- Поздно, - сказал Суслин разочарованно. - Не сходится.
- Что не сходится?
- Неделю назад со мной ничего не случилось.
- А когда случилось?
- Больше месяца назад. Месяц и три дня.
- Так что же?
- У меня был инфаркт, - сказал Суслин. - Самый настоящий. Очень обширный. Я вас не обманываю.
- Какой ужас! Но теперь вы поправляетесь?
- Как видите. Мне уже можно вставать. Здесь, должен вам сказать, варварский метод обращения с сердечниками. Нас заставляют вставать и ходить чуть ли не на второй день после инфаркта. Очень велик риск повторного приступа. Вы меня понимаете?
И тут он недоволен, подумала Лера. И спросила:
- Вас можно навестить?
- Разумеется. Кстати, обязательно принесите мне двухкопеечных монет.
Здесь автомат стоит на лестничной площадке и ни у кого нет двухкопеечных монет.
Когда Лера пришла в больницу, Суслин в синем тренировочном костюме сидел в холле четвертого этажа, смотрел телевизор, и на его физиономии было написано крайнее презрение к тому, что происходит на экране.

Институт Экспертизы -. Хоть потоп! - Булычев Кир => читать онлайн электронную книгу дальше


Было бы хорошо, чтобы книга Институт Экспертизы -. Хоть потоп! автора Булычев Кир дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Институт Экспертизы -. Хоть потоп! у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Институт Экспертизы -. Хоть потоп! своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Булычев Кир - Институт Экспертизы -. Хоть потоп!.
Если после завершения чтения книги Институт Экспертизы -. Хоть потоп! вы захотите почитать и другие книги Булычев Кир, тогда зайдите на страницу писателя Булычев Кир - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Институт Экспертизы -. Хоть потоп!, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Булычев Кир, написавшего книгу Институт Экспертизы -. Хоть потоп!, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Институт Экспертизы -. Хоть потоп!; Булычев Кир, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн