* * *

Из пентхауса в комплексе «Плаза Опера» Фрэнк рассматривал войско через мощный телескоп. Рядом с ним в кресле сидел Гамбит.
– Подходят к скульптуре Лили, – прокомментировал Фрэнк.
Неподалеку от Сити-Холл Лили воздвигла огромного тираннозавра из всего, что попалось ей под руку – ювелирных украшений, туфель на высоких каблуках, кусков линолеума, фольги и сыра, деревянных ложек, медных труб и пластиковых пупсов. Согнутое основание дорожного знака служило позвоночником чудища; в глазницах тускло и недобро поблескивали отполированные дверные ручки. На ближайшем фонарном столбе был подвешен макет птеродактиля, собранного из обрезков кожи и старых нейлоновых чулок на скелете из человеческих костей.
– Ах, какая жалость! – протянул Фрэнк.
– Что произошло? – переполошился Гамбит.
– Они отстрелили птеродактилю голову. Лили расстроится.
– Что сейчас делают?
– Паркуются перед этим убогим серым зданием на авеню Золотые Ворота. Да, вкус в архитектуре у них убогий.
Фрэнк помолчал, наблюдая за манипуляциями, затем задумчиво произнес.
– Вот что странно: обезьян нет. Обычно они все время крутятся у библиотеки.
– Спрятались, как и все разумные существа. Незачем вертеться там, где стреляют.
– Сейчас они водружают американский флаг на площади. Кстати, флажок-то тоже не фонтан, – комментировал Фрэнк.
– Может, он уродливый только, так сказать, в контексте? Ну, в руках врага любой флаг покажется мерзкой тряпкой? – предположил Гамбит.
Фрэнк кивнул, не отрываясь от телескопа.

Ночью туман обнял Город, как нежная любовница. Дымка шаловливо пробиралась от залива по улицам, окрашиваясь дымом от бомб Робота в неестественные цвета, принося с собой резкий химический запах.
На Плаза солдаты жались вокруг костров. Туман лез за шиворот, пропитывал холодной влагой одежду и дрова, разносил ощущение какой-то тайны. В общем, погода стояла неприятная.
Колючей проволокой солдаты огородили Сивик Сентер. Границы территории генерала освещались пронзительным белым светом прожекторов. В лагере глухо рычал, как дикий зверь, генератор, питавший прожекторы. В резком свете клубился туман, оседая изморосью на колючей проволоке.
Часовой на углу Золотых Ворот и Ларкин-стрит зевнул и плотнее закутался в пальто, продолжая угрюмо рассматривать темные улицы. Джекс подобралась к нему совсем близко через ливнестоки, проложенные под линиями обороны генерала. Она отправилась на дело одна, мужественно выдержав атаку Дэнни, категорически воспротивившегося безумной затее. Он бы отвлекал бы ее, девушка это знала. Поворчав, молодой человек присоединился к Змею.
Часовой снова зевнул и оперся на ружье. Ему было скучно. Засунув руку в карман пальто, он извлек кисет, скрутил сигарету и закурил. Когда пламя зажигалки на мгновение осветило его лицо, Джекс заметила, что он не старше Дэнни-боя. Поместив дротик в арбалет, она прицелилась ему в шею и выстрелила. Несмотря на недельные тренировки, Джекс не смогла справиться с напряжением и в первый раз промазала. Про себя чертыхнувшись, замерла.
Солдат выпрямился, прислушиваясь: должно быть, он уловил звук стрелы, воткнувшейся в асфальт, но спустя мгновение снова расслабился. Второй дротик воткнулся ему в шею сзади, сразу над воротником рубашки. Часовой шлепнул по шее, как будто пытаясь убить комара, и стряхнул дротик на землю. Джекс снова затаилась в тени, ожидая, когда подействует транквилизатор, приготовленный Змеем. Солдат оперся на ружье, но оно выпало из ватных рук. Через мгновение он уже лежал на земле.
Джекс выскочила из укрытия, схватила его за плечи и оттащила в тень, прочь из-под лучей прожекторов. В ее венах бушевал адреналин, ночь сразу же стала как будто холоднее. Все чувства обострились: каждая мелочь отпечатывалась в мозгу, словно фотографировалась. Туман клубится в свете прожектора; сигарета, оброненная солдатом, мигает в темноте, как светлячок; на подбородке у него крошечный порез от бритвы.
Джекс отточенными движениями перевернула часового на спину, сложила его руки на груди и сняла колпачок с баллончика несмываемой краски для кожи, который висел в маленьком мешке на ее поясе. Работала она только черной и красной красками. Просто, зато доходчиво.
На лбу часового черной краской она вывела крупными буквами «УБИТ». На правой щеке красной краской подписалась – «ДЖЕКС». В руки солдату вложила «Свидетельство о смерти», напечатанное мисс Мигсдэйл в редакции «Новостей». На плотной бумаге было написано:


СВИДЕТЕЛЬСТВО О СМЕРТИ


Пожалуйста, считайте, что вы погибли. Данное свидетельство удостоверяет, что вы могли бы быть уже мертвы. Если не прекратите сражаться, в следующий раз будете уничтожены.
Жители Сан-Франциско


Дэнни-бой, мисс Мигсдэйл и Ученый до хрипоты спорили несколько недель по поводу содержания. Джекс казалось, что этот текст вполне подходит. Правда, по поводу предыдущих пяти редакций она сказала то же самое.
Девушка взяла ружье и боеприпасы и, отодвинув решетку, скользнула в колодец канализации. Решетки канализационных люков были ослаблены и смазаны заранее в большинстве стратегических мест Города. Она тщательно продумала возможные пути бегства под землей. Закрепив крышку люка за собой, аккуратно спустилась по склизкой лестнице к входу в туннель. Он был шире, чем остальные, и Джекс могла идти, согнувшись, а не ползти на животе.
Как ни странно, но ей здесь нравилось. Она чувствовала себя в безопасности, будучи скрытой от чужих глаз. Сырой воздух пах плесенью и отходами, но теплое чувство защищенности того стоило. В полной тишине Джекс слышала глухие удары собственного сердца. Включив фонарик, она увидела огромную трубу, покрытую зеленоватым мхом. Когда-то серые стены потеряли первоначальный цвет под пятнами и разводами непонятного происхождения. Плесень росла по странным линиям, похожая на граффити на непонятном языке.
Туннель уперся в сточную систему. По полу пролегала сточная труба, возле которой девушка обнаружила сухое место, где можно было оставить ружье и амуницию. Теперь можно отправляться на поиски новой жертвы.
Новая жертва мало отличалась от предыдущей – скучающий часовой. Ей не составило никакого труда подкараулить его, даже понравилось: странное удовольствие, смешанное со страхом, болью и запахом дыма. Оставляя на щеке рядового свой автограф, она услышала шаги в отдалении и скользнула в люк. Убегая, девушка услышала выстрел и пронзительный свист.
Выскочив на свежий воздух в районе Маркет-стрит, Джекс потянулась. Ветер уже начал разгонять туман. Подняв голову, она увидела чистое звездное небо. Где-то орала сирена, к которой присоединился собачий лай, переходящий в примитивный, первобытный и тревожный вой. Интересно, что там с боевым духом у солдат Майлза?
В ближайшей аллее раздался ответный вой. Джекс вгляделась в темноту. За ней из мрака наблюдала пара светящихся глаз.
– Хорошая охота? – спросила девушка.
– Удачная, – ответил, выходя под свет фонаря, Рэнделл. Несмотря на холод, он был обнажен по пояс, за исключением красного платка на шее. – Мерседес и ее друзья освободили лошадей в лагере Звездуна. Большая часть уже в моем табуне, остаток ребята сейчас гонят к парку.
Рэнделл ухмыльнулся, обнажив белоснежные клыки, и повторил:
– Отличная охота!
– А я сейчас в штаб, встретиться с Дэнни. Ты не пойдешь?
– Еще рано, есть время поохотиться! – сказал мужчина, растворяясь в темноте.
Где-то грохотали выстрелы.
– Удачи! – пожелала она сгустку темноты и, закинув ружье на плечо, направилась к Северному пляжу, где артисты устроили первую временную штаб-квартиру в заведении под легкомысленным названием «Чи-чи бар».

С крыши «Чи-чи бара» Робот первым заметил приближающуюся Джекс. Она кралась вдоль улиц, чутко прислушиваясь к каждому шороху в темноте, окружавшей ее.
– Джекс, – тихонько окликнул ее механик. – Поднимайся по пожарной лестнице!
Она исчезла из виду, затем послышался звук шагов по металлическим ступеням. Девушка аккуратно прислонила ружья к стене и гордо посмотрела на Робота.
– Двое часовых! А Рэнделл сказал, что лошадей у генерала уже нет!
– Да, Дэнни говорил.
– Дэнни уже вернулся?
– Он уже внизу, с остальными.
– А ты что здесь делаешь?
– Стою на страже. Роуз там готовит что-то, так что иди лучше вниз.
Джекс помотала головой.
– Нет, я пока не хочу есть, лучше немножко посижу здесь с тобой.
Она уселась на край крыши, свесив ноги вниз. Ее каблуки выбивали нервную дробь. Джекс не переставая теребила серебряный кулон, висящий на шее, и ежилась, как от холода.
За последние несколько недель Робот привык, что она рядом. Во время приготовлений к войне Джекс частенько заглядывала к нему в мастерскую.
– Ну и что ты думаешь? – Ее вопрос прозвучал так внезапно, что он даже вздрогнул. – У нас есть шанс?
– А ты что думаешь? – ответил он вопросом на вопрос.
– Сегодня мы молодцы, но я думаю, все прошло так гладко, потому что они не ожидали нападения. Посмотрим, что будет завтра. Хотя, знаешь, что странно? – Она серьезно посмотрела на механика, потирая руки. – Я впервые обрадовалась, что мы воюем по правилам Дэнни-боя.
Я бы не хотела убивать тех двух ребят по-настоящему. Понимаешь, о чем я?
Робот медленно кивнул:
– Понимаю. На самом деле понимаю.
В последнее время, готовясь вместе со всеми к войне, он начал думать, что, возможно, люди не такие плохие, как ему всегда казалось. Пока он не осмеливался доверять зыбкому чувству, но все-таки принимал возможность такого вывода.
Джекс неожиданно улыбнулась ему и взяла за руку. Он не сопротивлялся. На мгновение Робот почувствовал себя счастливым.

За первую ночь войны артисты «убили» пятнадцать солдат, пометив каждого надписью «УБИТ», оставив свои подписи и свидетельства о смерти. Помимо этого запасы Города пополнились амуницией и оружием. Среди жителей Города был зафиксирован один пострадавший – кто-то подвернул ногу, поднимаясь по пожарной лестнице в «Чи-чи бар».

ГЛАВА 22

С утра Джекс вновь общалась с генералом посредством Посла.
– Эй! Есть там кто-нибудь?
– Так точно, мэм. Я вас слышу, – после минутного колебания неуверенно отозвалась рация.
– Кто это? – насторожилась Джекс.
– Рядовой Джонсон, мэм.
– Рада познакомиться с тобой, рядовой Джонсон. Слушай, а Звездуна там нет поблизости? Хотела поболтать с ним.
Рация утвердительно что-то промычала и смолкла. Девушка потянулась на красном бархатном диване в офисе «Чи-чи бара». Здесь они с Дэнни поспали несколько часов прошлой ночью, пока их не разбудил Робот, объявив, что на дворе утро и неплохо было бы пообщаться с Майлзом. Дэнни и сейчас дремал, положив голову ей на колени.
По рации до них донесся скрип отворяемой двери.
– Мэм, вы слышите меня? – Робкий голос Джонсона. – Я передал вашу просьбу сержанту, а он уж сообщит генералу, так что придется немного подождать.
– Ну что ж, я не спешу, – милостиво согласилась Джекс. – Как твоя первая ночевка? В живых остался?
– Да, мэм, спасибо, все в порядке.
– Ладно тебе, что за формальности, называй меня просто Джекс.
Рядовой замолчал, очевидно, набираясь смелости.
– Вы подстрелили вчера одного из моих приятелей. Он сказал, что даже не заметил, как вы подкрались.
– Конечно, не заметил. Ты бы тоже не заметил. Долгая пауза.
– Почему вы не убили тех парней? Как-то это… странно.
– Тебе бы больше понравилось, если бы они сейчас были мертвы? – иронично переспросила Джекс. – Нет, ну если ты настаиваешь, мы могли бы…
Их прервал скрип дверных петель.
– Звездун, ты?
– Собиралась что-то мне сказать?
Судя по недовольному голосу, настроение ему все-таки подпортили. Стул заскрипел под его тяжестью. Значит, генерал готов выслушать ее.
– Я хочу предложить вам убраться из Города по-хорошему.
– С чего ты решила, что я отступлюсь? Просто потому, что вы краской изрисовали лица нескольких солдат? Чушь!
Майлз отрывисто рассмеялся.
– Этой ночью мы уничтожили пятнадцать человек. Такими темпами через неделю от вашего войска ничего не останется.
– О чем ты говоришь? Вы никого не убили, только краской перемазали. Абсурд какой-то!
– Соглашусь. Воевать с нами действительно абсурдно. У вас нет ни единого шанса, коль скоро в первую же ночь вы потеряли десять процентов вашей армии.
– Вы занимаетесь ерундой, – пробормотал генерал.
– Ну, это наша первая война, так что приходится экспериментировать. – Джекс погладила голову Дэнни и он широко ей улыбнулся. – Если вам не нравится наша война, убирайтесь отсюда и воюйте с кем-нибудь еще. Мы, кстати, не против.
– У моих солдат настоящие пули, не забывай об этом, голубушка. Если мы убиваем человека, он умирает по-настоящему, – рявкнул Майлз.
– Вы предлагаете нам заняться тем же? – Джекс повысила голос. – Эй, Джонсон, что ты на это скажешь? Думаешь, нам стоит на самом деле вас убивать? Если бы мы так решили вчера ночью, твой приятель был бы по-настоящему мертв.
Джонсон молчал.
– Хотите что-нибудь сказать, рядовой? – зло поинтересовался Майлз.
– Никак нет, сэр!
– Вы ознакомились с приказом, касающимся общения с противником при помощи этого устройства?
– Никак нет, сэр!
– Это мой недосмотр, рядовой. Вам запрещено общаться с врагом при помощи данного устройства. Это ясно?
– Так точно, сэр!
Генерал вновь обратился к Джекс. Его голос звучал угрожающе спокойно:
– Ваши попытки подорвать боевой дух моих солдат поистине смехотворны. Так же, впрочем, как и вся ваша стратегия.
– В смерти нет ничего смешного, генерал.
Скрип отодвигаемого стула. Генерал закончил разговор.
– Что ж, это все, что ты хотела мне сказать?
– Пожалуй, да. Война продолжается. За Майлзом захлопнулась дверь.
– Эй, Джонсон! – позвала девушка. – Так что, стоит нам убивать вас по-настоящему?
Тишина, только слышно взволнованное дыхание парня, чувствуется его напряжение.
– Ладно, не хочешь – не отвечай. Поговорим позже. Пока, до связи! – Джекс выключила микрофон. – Ф-ф-фу, похоже, придется драться дальше!
Дэнни ухмыльнулся.
– Ну и славно. Обидно было бы, если бы все наши декорации пропали зря.

Этим утром Джекс присоединилась к маленькому отряду, состоявшему из Змея и Старой Шляпы.
– Не поможешь перетащить кое-какие вещи на Мишн? – прямо спросил Старая Шляпа, протягивая ей рюкзак.
Надевая его на плечи, девушка почувствовала, что внутри что-то вибрирует.
– Ой, там что-то шевелится! Рыжий артист расплылся в улыбке.
– Ага, смотри, не урони! Там куча стеклянных баночек, а в каждой баночке – куча желтеньких жучков, которые очень, очень больно кусаются! Я выловил их вчера, так что эти поганцы сейчас, наверное, в ярости! Теперь смотри: эту штуку, – Шляпа ткнул пальцем в толстую резинку, похоже, сделанную из велосипедной шины, – мы натягиваем между двумя распорками и получаем что? – Джекс недоуменно пожала плечами. – Правильно, рогатку! А стреляем мы из нее чем? Правильно, нашими приятелями-жучками. Враг – в панике, вы со Змеем истребляете его на корню. Клево?
– Клево, – послушно кивнула девушка, прислушиваясь к яростному жужжанию внутри рюкзака.
Разгневанные жуки, судя по всему, активно бились в стенки банок, спеша вырваться наружу и отомстить обидчикам.
На крыше одного из магазинов Гаррисон-стрит Шляпа, похохатывая и погагатывая, натянул резину меж двух вентиляционных труб, в то время как Джекс со Змеем разводили внизу костер. Когда пламя разгорелось, Змей швырнул в него пару автомобильных шин, скрученных с машины, припаркованной у тротуара. В воздух поднялся столб вонючего черного дыма.
– По идее, на это они обратят внимание, – одобрил плод своего труда Змей. – Пошли наверх, быстрее!
Они притаились на крыше мебельного магазина, как раз напротив укрытия Шляпы. Лепной фасад дома служил им надежной защитой от глаз неприятеля.
С утра ветерок разогнал туман, припекало солнышко, и Джекс начало клонить в сон. Казалось, что война началась уже очень давно. Над ними в направлении центра Города пролетел в автожире Робот. Она помахала, но он, судя по всему, ее не заметил. Улица под ними была безлюдна. Девушка зевнула. Ей стоило труда держать глаза открытыми.
– Подстрелишь своего и сразу же спускайся, – давал ей последние наставления Змей.
Она кивнула.
– Думаешь, кто-нибудь придет?
– А то. Наш друг наверняка решит, что мы подпалили Город, и пришлет кого-нибудь все разведать. – Артист полуприкрыл глаза. – Ладно, пока не парься. Ждем. Можно расслабиться, а то когда все начнется…
– Если все начнется, – лениво поправила девушка.
– Надо выждать, торопиться некуда, – пробурчал тот. Джекс открыла было рот, чтобы что-то сказать, но Змей стремительно прижал палец к губам. Теперь его глаза были широко открыты. До нее донеслось грохотание тяжелых сапог по мостовой и бряцание оружия. Из-за угла, прижимаясь к стене дома, появился первый солдат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26