— Я думал, что они никогда не уйдут, — проговорил Дрейк хриплым шепотом.
— Я думала, что ты занят сегодня, — сказала Алисия, стараясь отбиться от него.
— Для тебя я всегда свободен, миледи. — Его губы блуждали по затылку, а руки — по ее груди. В ней рождалось желание, грозя погасить вспышку гнева.
Она выскользнула из объятий мужа и повернулась к нему лицом.
— Довольно, — строго сказала она. — Я хочу знать, почему ты так нелюбезен с Джеймсом.
— Разве я был нелюбезен? Возможно, я был нацелен на совершенно другие вещи. — Он дьявольски красив в своем темно-синем сюртуке и желтовато-коричневых бриджах. — Но я не мог думать ни о чем другом, только о том, как поскорее остаться наедине со своей женой.
Чувствуя, что сердце у нее забилось еще сильнее, Алисия отступила за письменный стол.
— А я не могу думать ни о чем другом, только о твоем грубом обращении с гостем — моим давним другом. Джеймс заслуживает сочувствия, но никак не твоего презрения.
— Если он хотел моего сочувствия, он должен был вести себя лучше.
— Ты запрезирал его еще до того, как он сказал хотя бы слово! Как это объяснить, ты проявляешь редкое сочувствие к Чиверу и не способен проявить его к Джеймсу?
— Чивер — человек трудолюбивый. А его светлость тщеславный, пекущийся только о себе аристократ.
— Причина не в этом. Ты не любишь его просто потому, что он сын лорда Хейлстока.
Глаза Дрейка блеснули каким-то особым блеском, и теперь причиной не была чувственная страсть. Уперевшись ладонями о стол и наклонившись к Алисии, он проговорил:
— Если речь зашла о Хейлстоке, то я хотел бы знать, почему ты ослушалась меня и пошла в его дом?
— Потому что я не стану бросать друзей в угоду твоим капризам.
— Мы условились, что ты подождешь, когда я смогу сопроводить тебя.
— А когда ты сможешь? В следующем году? Или через пять лет?
Губы Дрейка сложились в ядовитую ухмылку.
— Ты права, — признал он. — У меня нет желания общаться с теми, кто считает себя стоящим выше других.
Это смутило Алисию. Неужели его раздражение не ограничивается лордом Хейлстоком?
— Ты противоречишь себе, — медленно проговорила она. — Ты женился на мне, чтобы быть принятым в свете. Ты знал, что в обществе многие смотрят на других людей свысока. А сейчас ты говоришь, что не хочешь с ними обещаться.
Его глаза прищурились. В узенькой голубой щелке Алисии снова почудилась тайна, которую он скрывает и которая ускользает от ее понимания. Если он презирает всю аристократию, то почему это не относится к ней?
В мгновение ока он обогнул стол, схватил Алисию и заключил в объятия. Спрятав лицо у нее в волосах, он вдохнул их запах.
— Я презираю любого человека, который смеет коснуться тебя. А Хейлсток посмел. У него хватает нахальства ухаживать за тобой.
Его горячий тон несколько смягчил Алисию. Но неужели он не понимает, что никакой другой мужчина ее не прельщает? Однако она не станет вновь признаваться в любви к нему, во всяком случае, до того времени, пока он этого не заслужит.
— Неужели ты думаешь, что я шлюха, способная забраться в постель к другому мужчине!
— Я просто хочу сказать, что Хейлсток — надменный сноб. Ему нельзя доверять.
— А тебе можно? — с ехидцей спросила Алисия. — Обстоятельства нашей женитьбы говорят об ином.
Дрейк устремил горящий взор на ее грудь, затем перевел глаза на ее лицо.
— Наш брак был для тебя спасением, Алисия. Ведь если бы не я, ты до сих пор оставалась бы старой девой.
И с полной уверенностью он прижался в поцелуе ртом к ее губам, парализовав ее способность к сопротивлению. Как могла она любить человека, который одновременно мог оскорбить ее и соблазнить? Однако остается фактом, что могла. Она сдалась его ласкам. А он целовал ее с такой силой, словно не мог насытиться ею. А затем стал целовать ее шею, вызывая трепет во всем теле.
Он хотел отвлечь ее. Хотел, чтобы она забыла, что сын Хейлстока ждет ее в карете. Он избрал коварный метод разрешения их спора, пользуясь своей властью над ее телом, Алисия ладонью толкнула Дрейка в грудь.
— Ты меня не соблазнишь, — сказала она. — Во всяком случае, пока мы не уладим эту ссору.
— Нам нечего улаживать, — возразил он грубоватым и оттого еще более обольстительным тоном. — Мы хотим друг друга. И только это имеет значение.
— Нет, ты просто хочешь отвлечь меня. В браке существует не только любовная игра.
— Да, но любовная игра — это его лучшая сторона!
Он снова впился в нее поцелуем, а его руки обхватили ее ягодицы и приподняли ее настолько, чтобы она могла ощутить его возбужденную плоть. Ее сопротивление стало слабеть. Она обняла Дрейка за шею, и все ее внимание сосредоточилось на том, чтобы не шевелиться, не поддаться его убийственной магии.
Но когда он стал ласкать сквозь лиф ее грудь, она не выдержала и тихонько застонала. Словно в полусне она почувствовала, что его рука скользит ниже, к животу, задирает платье и юбку.
Разум вступил в схватку с неистовым желанием. Она задергалась, пытаясь вырваться из его железных объятий.
— Дрейк, не надо!
— Надо, — возразил он. И вот его рука уже под ее юбкой, ложится на голое бедро в том месте, где подвязка встречается с чулком. — Дай мне потрогать тебя… Всего лишь потрогать…
Он сжимает ладонью подушечку волос, его палец находит расщелину, погружается в нее — и ни с чем не сравнимое наслаждение заставляет Алисию забыть о реальности и всех ее проблемах. О блаженство! Она прижалась плотнее к его руке, инстинктивно ища сладостной награды. Умелые и нежные движения его пальца исторгли из ее груди новый стон. Она спрятала лицо в его галстук, чтобы заглушить новые вскрики. И хотя желание ее возрастало с каждым мгновением, она хотела сохранить хотя бы остаток сдержанности. Она не позволит ему одержать победу.
Видимо, чувствуя ее сопротивление, Дрейк крепко держал ее одной рукой, а другая продолжала творить настоящие чудеса. Он шептал ей бесстыдные слова, которые, казалось бы, не должны были ее возбуждать, но, тем не менее, возбуждали. Она поняла, что не сможет остановиться до тех пор, пока не разразится приближающаяся буря. Своими прикосновениями, голосом, искусством он в конечном итоге довел ее до пика, и перед ее глазами рассыпалось целое море падающих звезд.
Ошеломленная и опустошенная, она вернулась к действительности. Через высокое окно в кабинет лился яркий дневной свет. Она стояла, прижимаясь к Дрейку, с задранными до пояса юбками. Его ладонь все еще находилась у нее между ног.
— Отпусти карету, — пробормотал он. — Наверху есть спальня, соединенная с моим кабинетом. Мы проведем этот день там.
Ей трудно было думать.
— Дрейк, я…
Для пущей убедительности Дрейк пошевелил ладонью между ее бедер.
— Дорогая моя Алисия! — хриплым голосом проговорил он. — Я мечтал о том, чтобы побыть там с тобой. Чтобы ты ждала там меня каждую ночь, моя любимая рабыня, готовая выполнить мою волю.
Она сунула пальцы ему под сюртук:
— Нет, это ты будешь моим рабом. Радуя меня тем, что прикажу тебе я.
— В таком случае я твой, о моя благородная любовница! — Отступив на шаг, он сложил ладони и низко поклонился. — Пожалуйста, скажи, какое удовольствие ты хочешь получить?
Алисия зачарованно смотрела на его черные волосы, на его театрально покорную позу. Ей снова грозило искушение. Вот сейчас он станет раздевать ее, радовать своими любовными ласками. Но разве не более возбуждающе видеть, как он делает то, что приказывает она?..
Алисия протянула руку, но остановилась, не дотронувшись до него.
Всего лишь несколько минут назад он продемонстрировал явное пренебрежение к ее желаниям. С его стороны это было не столько проявлением искреннего чувства, сколько игра, холодный расчет для достижения своей цели. Кажется, он смотрит на любовные утехи как на верный способ удержать ее подальше от Джеймса… и лорда Хейлстока.
Похоже, это именно так.
Дрейк таил свои чувства в тайнике, куда ей нет доступа. Он закрыт для нее. И хочет от нее только физического удовольствия. Вероятно, в силу того, что она принадлежит к аристократии, которую он так ненавидит, он не испытывал к ней ничего, кроме привязанности плоти.
Как долго будет продолжаться его увлечение?
Преодолевая слабость в ногах, она сделал шаг назад, и поправила платье.
— Я должна идти. И ты знаешь почему.
— Вздор! — возразил он. — Ты не можешь сейчас уйти.
Глаза у него потемнели от неудовлетворенной страсти. Алисия видела контуры его возбуждения под бриджами. Его неудовлетворенность вызвала в ней чувство злорадства.
Баланс власти изменился, поняла она. Возможно, будет полезным подержать мужа в столь невыгодном для него положении. Это один из способов заставить его смотреть на нее не только как на объект вожделения.
Идя к двери, она обернулась и улыбнулась, увидев его сердитое лицо.
— Ты сказал, что готов доставить мне любое удовольствие. Так вот, мне доставит удовольствие, если ты подождешь.
Глава 21
Прижимая большую карту Англии к стене, Сара украдкой посмотрела на Алисию, которая молотком прибивала уголки. При утреннем солнечном свете, который заливал кабинет в Пембертон-Хаусе, ее подруга выглядела очаровательной и свежей. Синее платье выгодно оттеняло голубизну ее глаз и золото волос, тонкие черты ее лица выражали спокойствие и умиротворенность.
Сара сделала глубокий вдох, чтобы освободиться от давящей тяжести в груди. Если бы снова оказаться вовлеченной в круговерть жизни. Она готова отдать свой титул, свое богатство и положение в обществе, только бы избавиться от постоянного ощущения горечи одиночества.
Она посмотрела в дальний конец кабинета, где в несколько рядов стояли столики, все они были пусты, за исключением последнего. Там сидел Уильям, а рядом с ним восседал на своем новом плетеном кресле-каталке Джеймс. Головы их почти соприкасались — ее черноволосый сынишка и широкоплечий Джеймс вели тихую беседу.
Сару мучило любопытство, о чем Джеймс мог беседовать с ее молчаливым сыном. Если он посмеет сказать хоть одно резкое слово Уильяму…
Алисия отступила на шаг, чтобы издали взглянуть на карту.
— Ну вот. Как ты думаешь, теперь это место можно считать оборудованным?
— Думаю, что да. — Сару все еще продолжал смущать неординарный план ее подруги. Она окинула взглядом кабинет, взглянула на дубовую парту, на которой возвышалась стопка книг, стоял глобус и лежали грифельные доски с мелом. — Хотя я и не склонна одобрять эту эксцентричную затею с открытием школы для слуг.
Алисия упрямо вскинула подбородок.
— Открытие школы — никакая не причуда. Я хочу внести свою скромную лепту и помочь тем, кто испытывает нужду. Это достойное занятие — учить менее удачливых людей, чтобы они могли улучшить свое положение.
Сара не могла не признать доброты Алисии. Ей бы самой хотелось быть столь же альтруистичной. Но организация школы далеко выходила за рамки благотворительности, приличествующей даме света.
— Если кто-нибудь в обществе это узнает, ты подвергнешься остракизму. Нет нужды напоминать тебе, что свет едва принял тебя.
Пожав плечами, Алисия подошла к парте и поставила на полку словарь.
— Мнение аристократов меня не волнует.
— Но почему бы тебе не нанять штат для преподавания в этой школе для бедных? Почему это должны делать ты и Джеймс? — Сара заметила, как Джеймс хмыкнул по поводу того, что ему сказал Уильям.
— Ну, чтобы помочь им, — с беззаботным видом ответила Алисия. — У меня в хозяйстве есть несколько человек, которым пойдет на пользу грамотность. Может быть, ты пожелаешь тоже прислать сюда нескольких своих учеников. Всего на несколько часов в день.
Сара поджала губы.
— Слугам платят за работу, а не за отлынивание от нее… У меня такое ощущение, что ты не объясняешь всех причин своего решения.
Голубые глаза Алисии широко раскрылись. Она стала поправлять стопку букварей.
— Все очень просто. Мама больше не нуждается во мне. Не нуждается также и Джеральд. А Дрейк… — В голосе ее послышалась легкая хрипотца. — Дрейк спит днем, так что я могу делать все, что мне захочется.
— Aгa… — Похоже, это еще более разожгло любопытство герцогини. Она села на подоконник и внимательно посмотрела на подругу. — А твой муж знает об этой школе?
Мгновение, поколебавшись, Алисия энергично замотала головой.
— Я скажу ему в нужный момент. Он одобрит.
— Я не столь уверена. Судя по всему, он нацелен на то, чтобы пробиться в высшее общество. Он запретит тебе проводить время с представителями низших классов.
— О, ты здорово ошибаешься! Дрейк дал работу многим бедным людям. Он помогает нуждающимся, и я тоже должна. Я намерена показать ему, что мы совместимы с ним не только… — Она вдруг оборвала фразу на полуслове, при этом щеки ее зарделись.
— На любовном ложе, — продолжила Сара, потрясенная догадкой. — Он радует тебя как любовник.
Глаза у Алисии подернулись поволокой, она покрутила глобус на парте. Сара почувствовала что-то вроде укола ревности, хотя и не хотела этого признать. Конечно, Дрейк Уайлдер мог быть весьма привлекательным мужчиной, но он шел порочным путем повесы, и тут Алисии не позавидуешь в будущем. Однако Саре так хотелось снова ощутить на себе мужское прикосновение. Поймать взгляд, который сулит тайные наслаждения в спальне. Почувствовать себя обожаемой и желанной…
По какой-то неуловимой причине ее взгляд переместился в сторону Джеймса. Луч солнца золотил его каштановые волосы. Саре подумалось, насколько иной была бы ее жизнь, выбери она пять лет назад его…
Она отмахнулась от бесплодных фантазий. Какой смысл предаваться ненужным сожалениям. Если бы она вышла замуж за кого-то другого, у нее не было бы Уильяма.
У нее сжалось сердце, когда она перевела взгляд на сына. Ни за что на свете она не отдаст его.
Все-таки интересно, что Джеймс ему рассказывает?
Уильям сидел за столом прямо, лицо у него было серьезное и сосредоточенное. Для четырехлетнего малыша он слишком тихий. Он не болтал ногой и не ерзал на сиденье подобно другим детям его возраста. Вероятно, Сара не должна была приводить его сюда. Но они так мало времени бывали вместе, и она хотела компенсировать то время, когда была слишком занята своим несчастьем и не могла уделить ему внимание. Он был настолько замкнут, что Сара даже не знала, о чем с ним говорить.
Она вцепилась ногтями в подоконник. Похоже, у Джеймса нет подобных проблем. До Сары долетало ровное рокотанье его голоса, но как она ни напрягалась, не могла разобрать ни слова.
— Я так рада, что Джеймс согласился помочь, — сказала Алисия. — Ему полезно выбираться из дома. Он станет отличным преподавателем школы. Ты не согласна?
— Его не хватит более чем на один день, — бесстрастным тоном проговорила Сара. — Его неуживчивая натура возьмет свое.
— Я бы не сказала, что он был так уж неуживчив в последние две недели. Я уверена, что кресло-каталка изменило его нрав к лучшему.
Сара не согласилась. Если он стал более терпим к другим, то это объяснялось лишь тем, что он всю силу своего гнева направил на нее. Она уже открыла, было рот, чтобы это сказать, как произошло нечто удивительное.
Уильям вылез из-за парты и забрался на колени к Джеймсу. Они вместе покатили к двери. Джеймс ловко крутил руками большое, обитое железом колесо. На нем не было сюртука, рубашка с короткими рукавами открывала его сильные мускулистые предплечья.
Встревоженная, Сара бросилась через весь кабинет:
— И куда это вы собрались?
Глаза Джеймса высокомерно сверкнули.
— Успокойся, герцогиня! Я лишь покатаю Уилли по коридору.
Почему-то их союз вызвал у нее раздражение. Она сжала пальцы в кулаки.
— Его зовут Уильям. И он останется здесь со мной.
— Вздор! Он хочет помочь мне испытать эту штуковину. — Джеймс посмотрел на мальчика, который доверчиво прильнул к его груди. — Правда, же, ваша светлость?
— Да, сэр. — Уильям умоляюще поднял свои серые глаза на мать. — Пожалуйста, мама, можно мне?
Лед в ней немного растаял.
— Ну… если ты будешь крепко держаться… и обещаешь быть осторожным…
— И не будешь вести себя как неженка, — перебил её Джеймс.
Это дерзость с его стороны. Сара вскинулась: кто дал ему право критиковать ее за материнскую заботу? Но прежде чем она успела это сказать, Джеймс покатил на своей каталке прочь, быстро набирая скорость. Сара поспешила выскочить из кабинета, чтобы проследить за тем, как он будет двигаться по коридору. Колеса стучали по мраморному полу. В этот момент из библиотеки вышел рабочий.
Увидев движущийся предмет, он отскочил назад, а каталка резко свернула в сторону.
У Сары ухнуло в груди сердце. Ведь они могли столкнуться!
А тем временем Джеймс плавно повернул. Теперь они возвращались назад. До Сары долетел взрыв смеха.
Это смеялся Уильям.
Они оба хохотали — мужчина и мальчик, когда Джеймс ловко затормозил и каталка плавно остановилась.
Сара сдавленно вскрикнула, схватила на руки сына, прижала его к себе, стала целовать в щеки и ощупывать, желая убедиться, что ее мальчик цел и невредим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30