– Ну-ка давай снимем это. – Он взялся за подол ее ночной рубашки, которая уже сбилась на талии, и Антония, приподнявшись на несколько дюймов, дала возможность снять ее с себя.
При тусклом свете свечи было видно, как Гейбриел голодным взглядом пожирает ее тело, и Антония нетерпеливо потянула его вниз, на себя.
– Теперь ты, – шепнула она.
– Терпение, дорогая. – Стоя на коленях, Гейбриел взял в ладони ее лицо и страстно поцеловал.
В ответ на его поцелуй Антония, нырнув языком к нему в рот, затеяла игру с его языком и с огромным удовольствием ощутила, как волна дрожи пробежала по телу Гейбриела.
– М-м-м, вот так, – сказала она, когда Гейбриел снова отстранился. – Сделай это… только не языком, а… ну, ты понимаешь.
– Не нужно спешить, Антония. – Гейбриел улыбнулся ее настойчивости. – Ночь длинная, и гроза все еще неистовствует. – Наклонив голову к ее груди, он полностью втянул в рот розовато-коричневый кружок и провел языком по болезненно затвердевшему соску.
Антония беспокойно пошевелилась и протянула руку, намереваясь покрутить роскошные светлые локоны Гейбриела, но он, глядя на нее сияющими глазами, поднес ее руку к губам и почти с благоговением поцеловал раскрытую ладонь, а потом, неожиданно, шрам на ее запястье. Смутившись, Антония попыталась забрать свою руку и спрятать уродливые отметины, но он ее не отпустил.
– По-моему, ты прекрасна. – Глядя ей в глаза, Гейбриел продолжал целовать ее руку. – Прекрасен каждый твой дюйм, каждый шрам, каждая веснушка.
– У меня… нет веснушек, – пробормотала Антония, почти загипнотизированная его взглядом, а когда он языком легонько лизнул ее ладонь, у нее перехватило дыхание.
А потом, все еще не отрывая от нее взгляда, Гейбриел поднес ко рту ее указательный палец и осторожно втянул в себя, и тогда что-то внутри Антонии перевернулось, она почувствовала, как горячая стрела желания глубоко вонзилась в ее сердце.
Антония с нетерпением подняла ногу и ею потянула Гейбриела вниз, к себе, но он рукой крепко прижал ее ногу обратно к мягкому покрову постели и, занявшись другой грудью, ласкал ее, все настойчивее вытаскивая из Антонии желание, словно это была тонкая и прочная шелковая нить. Антония задышала чаще, и Гейбриел с поцелуями двинулся вниз, сначала запечатлев их между грудями, потом на животе, а потом и еще ниже.
Оказавшись у Антонии между ног, он просунул туда ладони, чтобы развести ей бедра, а затем легким толчком колена раздвинул их еще шире.
– Антония, я хочу сделать это так. Ты позволишь? – охрипшим голосом спросил Гейбриел, глядя на нее.
Плохо представляя себе, на что она соглашается, Антония кивнула. Пристально глядя на нее из-под полуопущенных ресниц, Гейбриел теплыми изящными руками надавливал на внутреннюю сторону бедер, пока Антония полностью не раскрылась и не оказалась вся на виду. Не в силах выдержать его взгляд, Антония откинула голову назад на подушку. Если не считать того легкого развлечения днем в Ноулвуд-Мэноре, Антония никогда не подозревала о том, что одно человеческое существо может вызвать в другом такой поток восторга и желания.
Когда Гейбриел слегка дотронулся до нее языком, все ее тело вздрогнуло и кровь прилила к щекам, а когда затем он повторил это более решительно, Антония чуть не упала с кровати, испустив вопль истинного восторга.
– Гейбриел? – вскрикнула она тихим голосом.
Он взглянул вверх, но не отпустил ее, а, крепче прижав ее бедра к мягкой постели, удержал Антонию и снова обжигающим, голодным взглядом окинул все ее тело, вызвав в ней трепет.
– Прошу тебя, Гейбриел, просто… – Антония сделала неопределенный жест рукой.
– Что, милая? Я должен… остановиться? Ты этого хочешь?
– Нет, – с трудом переведя дыхание, хрипло ответила Антония. – Не останавливайся, Гейбриел. Ни в коем случае не останавливайся.
С довольной улыбкой Гейбриел нагнул голову, глубже просунул язык и, услышав, как Антония всхлипнула, скользнул одним пальцем внутрь ее. Антония осознала, что тихо стонет; умелые пальцы Гейбриела и дразнящий язык доставляли ей удовольствие и в то же время мучили ее, заставляя желать еще большего.
Гейбриел погрузил в нее еще один палец, а языком нежно, но ощутимо стал водить по ее женскому бугорку, подведя ее, дрожащую, к самому краю обрыва, и несколько долгих, восхитительных мгновений ласкал ее языком и руками. Никогда прежде Антония не испытывала такого наслаждения. Она вцепилась руками в одеяло, словно старалась не потерять связь с действительностью, а потом выгнулась на постели, как распутница, и стала умолять Гейбриела дать ей освобождение, бормоча его имя:
– Гейбриел… Гейбриел… Гейбриел…
Он погружался все глубже и решительнее, задерживаясь на том сокровенном месте, и с каждым разом уводил ее все выше и выше, пока Антония наконец не взорвалась в экстазе и ее тело спазматически не сжалось от неповторимого блаженства.
Снова вернувшись к действительности, Антония увидела, что Гейбриел стоит на коленях у нее между ног и смотрит на нее таким страстным взглядом, которого она никогда раньше у него не видела, – собственническим и требовательным, и ей захотелось полностью принадлежать ему хотя бы в этот чудесный, неповторимый миг. Она больше не слышала грозы, для нее существовало только «здесь» и «сейчас», и еще невероятная близость между ней и Гейбриелом, и Антония снова прошептала его имя.
– Антония, я хочу тебя, – отрывисто произнес он.
Она взяла в руки его плоть, и Гейбриел издал звук, похожий… на что-то среднее между шипением и стоном.
– Иди ко мне, иди в меня – прошептала она. – Не лишай меня радости доставить тебе удовольствие.
Гейбриел услышал ее слова, и крошечная неуверенность, которая вдруг возникла у него, исчезла.
– Не останавливайся, – шепнула Антония, когда их тела соединились. – Не думай.
Но он уже и не мог – невозможно было остановить неминуемое. Он вжался в теплую женскую плоть, и ему показалось, что они слились воедино и их соединяет какая-то неподвластная ему сверхъестественная сила.
Антония полностью раскрылась для него и, погладив по ягодицам, обхватила за талию, что-то тихо приговаривая. Это было не просто удовольствие и не просто секс, Гейбриел утонул в ней, позабыв обо всем на свете.
Открыв глаза, он взглянул на Антонию и понял, что смотрит ей в душу. Глаза, когда-то принадлежавшие потустороннему миру, сейчас были необычайно ясными и переполненными удивлением и благодарностью. Гейбриел двигался внутри Антонии, наслаждаясь ее женской мягкостью и страстным, настойчивым желанием доставить ему удовольствие, а ведь раньше все было наоборот.
Внутри его разжалась какая-то пружина и подбросила его вверх. Гейбриел старался удержаться, мечтая продлить момент истинного блаженства, но не смог. Освобождение неожиданно накатилось на него мощной волной. Он хотел выйти из Антонии, но на мгновение опоздал и остатки его семени пролились на ее кремовое бедро, когда его тело сжалось и содрогнулось.
Тяжело, прерывисто дыша, Гейбриел опустил голову и ждал, когда придет в себя. Все было прекрасно, изумительно, великолепно, кроме одной маленькой ошибки.
– О, Антония, милая, – прошептал Гейбриел, упершись локтями в постель, – я старался быть осторожным.
– Все в порядке, Гейбриел, – успокоила она его. – Все будет хорошо.
– Будем надеяться, – немного подавленно сказал Гейбриел.
Вытянувшись на кровати, он откатился на край и, приподнявшись на локте, пристально взглянул в лицо Антонии, интересуясь, о чем она думает.
Если – упаси Боже! – его семя пустило корни, Антонии придется связать с ним свою судьбу, и для нее это будет еще один брак, которого она не выбирала, еще одна кирпичная стена, ограничивающая ее жизнь и желания. Боже правый!
В конце концов Гейбриелу все же удалось улыбнуться Антонии и беззаботно покрутить прядь ее шелковых волос. Однако то, что они сейчас сделали, никак нельзя было назвать беззаботным. Для Гейбриела это был переломный в жизни момент, момент пылкой страсти и высшего осознания.
– Гейбриел? – Антония взяла в ладони его лицо. – Пожалуйста, не переживай!
– Я не переживаю, – усмехнулся он.
– И не лги мне, – добавила она. – Я иногда все еще бываю не в себе, это правда, но дурочкой я была только один раз.
– Ты права, – пробурчал он. Его взгляд смягчился, Гейбриел повернул голову и, поцеловав Антонию, потерся губами о ее ухо. – Я переживаю.
– Ты такой большой. – Повернувшись к Гейбриелу, Антония положила голову ему на грудь под подбородок. – С тобой я чувствую себя… в безопасности, Гейбриел. Если произойдет худшее… если твои страхи окажутся правдой… неужели это так ужасно?
Она чувствует себя в безопасности. Вот как?
– Ужасно для тебя, милая? Или для меня? – Он рассмеялся.
– Для меня это не будет ужасно, – ответила она.
– Послушай меня, Антония. – Он неистово сжал ее. – Я тебе не нужен. Имей дело с себе равными – такой совет всегда мне давал дедушка. И он был прав.
– А ты… мне не ровня?
– Ты же знаешь, что нет. Тебя воспитывали, чтобы ты стала тем, кем я никогда не был. У тебя есть права по рождению, на которые я никогда не мог претендовать.
– Это неправда. – Ее взгляд скользил по его лицу.
– Антония, – тихо заговорил Гейбриел, тщательно подбирая слова, – на протяжении трех лет я жил здесь, в Селсдоне, но никогда не был одним из этих людей. И если я на одну секунду забывался, то обязательно кто-нибудь – Уорнем, его жена или слуги – жестко напоминал мне об этом. Так неужели ты на самом деле… полагаешь… – Он не закончил фразу и только покачал головой.
– На самом деле я думаю… что? – Она положила руку ему на грудь.
– Неужели ты думаешь, что твои друзья и родственники согласятся с тобой? – С грустной улыбкой он погладил ее по щеке. – Тебе хоть на мгновенье приходила мысль о том, что они сочтут меня неподходящим для тебя?
– Но… ты герцог, – ответила Антония. – А герцогу общество может простить почти все.
– Внешне, вероятно, да, – легко возразил Гейбриел. – Но чего это стоит? Хочу ли я, чтобы общество принимало меня только из-за неожиданного поворота судьбы? В другом случае эти люди просто не захотели бы знаться со мной.
– Гейбриел, внутри тебя сидит такая обида. – Антония грустно и с пониманием посмотрела на него. – Это разбивает мне сердце.
– Но иногда боль, Антония, может быть и полезным чувством. – Он перевернулся на спину и прикрыл рукой глаза. – Боль может служить побудительным мотивом, подталкивать к стремлению стать человеком.
– Так случилось с тобой?
– Пожалуй, да. Я хотел сам управлять своей судьбой. Я не хотел больше никогда зависеть от чьей-либо милости. – Антония придвинулась к нему ближе, и Гейбриел прижал ее к себе и убрал руку с глаз. – По-моему, гроза кончилась, и дождь, вероятно, тоже скоро перестанет.
– Гейбриел, если хочешь, можешь идти. Со мной все будет хорошо. Как ты сказал, все худшее уже позади.
– Да, пожалуй, – нехотя согласился он, не имея никакого желания вставать с постели и оставлять Антонию одну. Ее рука поглаживала волосы на его груди, а маленькое теплое тело прижималось к нему. Это было блаженство. Почти неосознанно он протянул руку вниз и натянул на них измятое покрывало.
– Гейбриел, – Антония потерлась об него носом, – как ты узнал, что влюблен? Как это – быть влюбленным?
– Я… Прости? – Ее вопрос озадачил Гейбриела, и он поднял голову, чтобы посмотреть на Антонию.
– Она заставляла твое сердце биться неровно? Ты чувствовал, что не способен спать или есть? – пожав плечами, пояснила Антония.
Ксантия. Она имела в виду Ксантию.
– Нет, ничего такого не было, – ответил Гейбриел. – Просто у меня возникло чувство, что мы должны быть вместе. Это, так сказать, была судьба.
– Но это не похоже на любовь, – пробормотала Антония.
– Я ее любил, – как бы защищаясь, сказал Гейбриел. – Возможно, это было не так, как когда все летит вверх тормашками, когда сходят с ума от любви. Это было постепенное осознание того, что так будет лучше всего.
– Лучше всего для вас обоих? Ты не чувствовал себя ниже ее, несмотря на то что ее брат аристократ?
Гейбриел открыл было рот, собираясь ответить, но ничего не сказал, задумавшись над вопросом Антонии.
– Ротуэлл не такой, как другие аристократы, – наконец заговорил он. – Они все трое выросли в ужасных условиях и ничего не имели. Знаешь, они тоже остались сиротами, и их отправили на Барбадос в семью, которой они не были нужны. Думаю, в этом у нас было много общего.
– Понимаю, – сказала Антония слегка дрожащим голосом, лежа у него на груди. – Был у тебя главный момент? Момент, когда ты понял, что хочешь жениться на ней?
Гейбриел долго не отвечал, а потом признался:
– Это было в грозу. Не в такую, как сейчас, а в ураган. Мы оказались одни в конторе компании, возле места для кренгования, и решили, что умрем. Я сам прежде много раз готовился к смерти – жизнь на море того требует, – но с Зи такое было впервые. Ураган валил деревья и хлопал ставнями. Маленькие ялики выбрасывало из океана как морские водоросли. Один угол нашей крыши болтался на ветру. В конце концов мы спрятались за какой-то мебелью, и я… – Он замолчал.
– Что? Продолжай.
– Не могу. – Он смущенно покачал головой. – Я говорю слишком откровенно.
– Понимаю, – мягко сказала Антония. – Честь женщины и все такое. Зная тебя, Гейбриел, я легко могу представить себе, что произошло.
– Давай просто скажем, что я сделал то единственное, что умел делать, – признался Гейбриел. – И, честно говоря, я… считал, что это кое-что значит. Но когда наступил день и ураган утих, Зи снова стала сильной и уверенной в себе. Она больше не нуждалась во мне. На самом деле она вообще никогда во мне не нуждалась.
– Гейбриел, то, что было у нас сегодня ночью… кое-что значит, – прошептала Антония и, взяв его руку, прижала к своей груди у сердца. – Я… не знаю, что именно, но… когда дождь прекратится и настанет утро, я все еще буду нуждаться… – Она внезапно замолчала и глубоко вздохнула. – Я всегда буду благодарна тебе, – закончила она.
– Антония, мне не нужна твоя благодарность, – снова сказал он, а потом привлек к себе и поцеловал в макушку. – Я хочу, чтобы ты была счастлива.
– Я знаю, – отозвалась она сонным голосом. – Я это знаю, Гейбриел.
Обнявшись, они погрузились в беспокойный сон, и пока дождь шумел в водосточных трубах и приближалось утро, каждый из них думал о том, что могло бы быть.
Глава 14
Набережная Портсмута была погружена в темноту, и тяжелый специфический запах соли и морских водорослей наполнял ночной воздух. Свернув в узкую, вымощенную булыжником улочку, шикарный экипаж резко остановился перед трактиром. Гейбриел услышал, как начинающийся прилив со зловещим звуком «хлюп-шлеп-хлоп» ударяет о каменную стену гавани, и по его спине побежали мурашки.
Железный фонарь, раскачивающийся на кронштейне над входом в трактир, бросал тусклый свет на дорогу и на четверых сомнительного вида парней, стоявших у стены. Самый крупный из них оттолкнулся от стены ногой, обутой в сапог, и не спеша направился к экипажу.
– Вы, должно быть, Уорнем? – спросил он через окошко.
– Да, – прошипел герцог и, достав кошелек, протянул мужчине банкноту.
– И где он? – Мужчина засунул деньги в карман куртки.
– Там. – Жестом руки в перчатке герцог указал в глубь экипажа и стиснул зубы. – Просто уберите его с глаз моих долой, и чтобы он больше никогда не увидел Англию. Понятно?
Рассмеявшись низким скрипучим смехом, мужчина распахнул дверцу экипажа, и только тогда Гейбриел понял, что происходит.
– Нет! – закричал он. – Подождите… сэр! Я хочу… к бабушке! Позвольте мне уйти. Позвольте мне вернуться!
– А-ах, хочешь к бабуле, да? – Мужчина двинулся, словно собираясь схватить Гейбриела за шиворот.
– Нет, подождите! – Гейбриел вцепился руками в дверную раму. – Остановитесь! Ваша светлость, вы не можете разрешить им забрать меня!
– О, ты так думаешь? – Уорнем поднял сапог и каблуком сильно ударил по дверной раме, разбив Гейбриелу костяшки пальцев. Мальчик завизжал от боли и разжал руки, а мужчина быстро обхватил его за талию и задом наперед поднял себе на бедро, словно мешок с картошкой.
Когда они отошли, Уорнем высунул голову из экипажа и прокричал им вдогонку:
– Боишься воды, да? Что ж, тебе будет чего бояться, еврейский выродок.
К третьему дню болезни Нелли Уотерс уже не терпелось, как старому боевому коню, ринуться в бой. Она готова была пойти к хозяйке под любым предлогом: забыла достать шпильки миледи, ей нужно подобрать белье для понедельничной стирки. Но все невнятные объяснения были бесполезными, Антония не желала их слушать, а увидев Нелли, тотчас поворачивала ее кругом и снова отправляла наверх в кровать.
Однако во время последнего такого вторжения Нелли удалось прихватить с собой полный мешок чулок для штопки и иголки с нитками. Возвращаясь к себе в комнату, она увидела Джорджа Кембла, который поджидал ее в коридоре у дверей спальни, прислонившись к дверному косяку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36