– Беда в том, мама, что, хотя мне нравится иметь дело с клиентами, заказами и тому подобным…
– Ты скучаешь по своей работе в «Нортволде».
– Вот именно. – Элери улыбнулась. – Ты у меня очень умная, старушка.
– Ну, еще не совсем старушка, – возразила мать, с улыбкой взглянув на вошедшего мужа. – Ты вовремя, Марио, обед готов. Элери, прими ванну до еды, если хочешь.
– С удовольствием, ма. Мои ноги сейчас отвалятся. – Элери широко зевнула.
Марио Конти был элегантным смуглым мужчиной с густой седеющей копной светлых волос и голубыми глазами под тяжелыми веками. Он нежно поцеловал жену и повернулся к дочери:
– Ну, сага, как прошел день?
– Как обычно. Вообще-то пришлось крутиться. Кстати, выручка вчера была приличная.
Марио Конти озабоченно нахмурился, вглядываясь в усталое лицо дочери.
– Меня интересует, как ты себя чувствуешь, а не выручка.
– Прекрасно, – сказала Элери, с трудом поднимаясь со стула. – И буду чувствовать себя еще лучше после того, как отмочу свои бедные ноги в горячей ванне! Нико, как я понимаю, на тренировке по футболу?
– Где ж ему еще быть? – сухо заметил Марио.
Элери рассмеялась и пошла наверх, отлично зная, что ее родители примутся обсуждать свою старшую дочь, как только за ней закроется дверь. В ванной, которую она делила с Нико, Элери со вздохом облегчения погрузилась в горячую, ароматную воду, благодаря судьбу за то, что мать относится с пониманием к ее желанию побыть одной. Она любила свою семью, но в отличие от Клаудии, которая была совершенно счастлива, живя и работая в кругу семьи, в достаточной мере унаследовала независимый дух матери, уроженки Уэльса. И временами испытывала потребность остаться наедине со своими мыслями. Она так тосковала по работе в «Нортволде», и особенно по Джеймсу, что иногда ей приходилось делать усилие над собой, чтобы скрыть свои переживания от родителей. Каждый раз при воспоминании о его унизительных подозрениях черные глаза Элери гневно вспыхивали. Может быть, она его и забудет. Со временем. Но простить – это совсем другое дело.
По крайней мере, ей повезло, что ванная на весь вечер в ее распоряжении, с усмешкой подумала она. Нико мечтал стать звездой футбола, а не ресторатором. Но независимо от того, удастся ли ему реализовать свои амбиции, он всегда сможет вернуться в надежную и безопасную гавань семейной траттории. Так же, как кафе будет неизменно ждать и ее.
Элери вздохнула и, выбравшись из ванны, натянула джинсы и толстый желтый свитер. Она высушила волосы, заправила непослушные пряди за уши и сунула ноющие ступни в мягкие туфли, которые купила прошлой весной в Венеции, когда гостила у деда, и мрачно уставилась на свое отражение в зеркале. Во многих отношениях Элери отличалась от остальных членов семьи. По настоянию Кэтрин ей единственной из всех детей досталось уэльское имя. Голубоглазая, белокурая Клаудия пошла в отца, тогда как Элери унаследовала от матери черные волосы и широко расставленные темные глаза. В семье любили шутить, что Элери похожа на итальянку даже больше, чем Нико, непокорная черная шевелюра которого и сверкающие голубые глаза не давали покоя его одноклассницам.
Элери убирала посуду после ужина, съеденного в одиночестве, когда раздался телефонный звонок.
– Сага, – услышала она голос отца, – Марко говорит, что в ресторан заходил мужчина, который искал тебя.
– А ты не знаешь кто, папа?
– Этот идиот, Марко, забыл спросить – у нас здесь сегодня настоящее столпотворение.
Заинтересованная, Элери положила трубку. Не может же Тоби настолько заблуждаться на ее счет, чтобы искать ее в траттории? Она была вынуждена рассказать родителям о причине своего ухода из «Нортволда», и женской половине семьи пришлось выдержать ожесточенную схватку с отцом, чтобы помешать ему ринуться в Лондон для объяснений с молодым человеком, который, с его точки зрения, не подходил его дочери даже для самых невинных отношений. Правда, когда дело касалось его дочерей, Марио не одобрял ни одного мужчину. К счастью, Клаудия вышла замуж за солидного, надежного молодого человека с перспективной работой в финансовой фирме. Но в глубине души Элери знала, что была любимицей отца – отчасти из-за того, что больше других спорила с ним и умела поставить на своем, но главным образом потому, что была точным подобием своей матери в юном возрасте. По той же причине он обращался с ней с большей строгостью, чем с другими детьми. Человеку надо было обладать поистине редкими качествами, чтобы Марио Конти счел его достойным своей девочки.
Впрочем, уныло подумала Элери, у отца сейчас не больше оснований беспокоиться по этому поводу, чем обычно. После памятной встречи с Тоби в Лондоне она не желала разговаривать с ним даже по телефону, и через несколько дней он сдался. Теперь она работала шесть дней в неделю, так что о выходных в Лондоне с Вики не могло быть и речи. Она усиленно делала вид, что всем довольна, но иногда буквально задыхалась, чувствуя себя как в клетке, и тосковала по Джеймсу Кинкейду куда больше, чем по Тоби. В тот день, когда Джеймс впервые появился в «Нортволде», Элери достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что она готова проработать с ним столько, сколько он того пожелает. Но за несколько коротких минут Тоби играючи положил конец ее пребыванию в фирме, круто изменив всю ее жизнь.
Следующий день в кафе выдался довольно напряженным. По субботам в город за покупками стекалась вся округа, и находилось немало желающих зайти к Конти, чтобы согреться в холодный январский день. В середине дня Элери улучила несколько минут и села передохнуть с чашечкой кофе в тесной комнатушке позади стойки, как вдруг одна из ее помощниц приоткрыла дверь.
– Извини, если помешала, но тебя спрашивает клиент.
– Что ему нужно, Луиза? – спросила Элери, вставая. – Недоволен едой?
– Нет, – усмехнулась девушка. – Он к ней еще не приступал. Джанни как раз делает ему сэндвич. Я подумала, может, ты сама захочешь обслужить его. Он за десятым столиком.
Столик был у окна в дальнем углу кафетерия, и за ним сидел, погрузившись в чтение газеты, Джеймс Кинкейд. Хотя сердце Элери отчаянно колотилось под темно-красным свитером, ее рука не дрогнула, когда она поставила перед ним тарелку с аппетитным сэндвичем. Джеймс моментально отложил газету и вскочил, улыбаясь так, что сердце Элери забилось еще сильнее.
– Элери… спасибо. Надеюсь, вы сможете уделить мне минуту. Может, присядете?
Она вежливо улыбнулась.
– Боюсь, что мне некогда. Но вы садитесь.
– Нет, если вы не сядете.
Элери покосилась в сторону стойки, где, стараясь не проявлять чрезмерного любопытства, суетились два ее помощника. Кажется, они вполне справлялись.
– Мистер Кинкейд… – начала она, садясь.
– Теперь, когда мы на вашей территории, почему бы вам не звать меня Джеймсом? – Он с видимым удовольствием надкусил сэндвич. – Ммм, отлично. Где вы берете семгу?
– На рынке. Мы покупаем все продукты там. – Она спокойно сидела, ожидая, когда он объяснит причину своего прихода. Было непривычно видеть его в свитере и плотных твидовых брюках. Непромокаемая куртка была переброшена через спинку стула. Один его вид вызвал в душе Элери болезненные воспоминания, с новой силой воскресив тоску по прежней работе… и самому Джеймсу.
– Ну, как поживаете? – поинтересовался он.
– Прекрасно, – заверила она, пытаясь за холодным тоном скрыть радость, вызванную его появлением.
– Пришлось заделаться настоящим детективом, чтобы вас найти. Это, как я понимаю, та самая работа, куда вас готовы были взять, стоило вам только пожелать?
Элери кивнула.
– Мои родители, разумеется, были потрясены моим уходом из «Нортволда», но, с другой стороны, они счастливы, что их блудная дочь вернулась в лоно семьи.
– Тогда мне лучше сразу объяснить, что привело меня сюда, – проговорил он, наклонившись вперед.
– Извини, Элери, – прервал Джеймса робкий голос. – Звонят из пекарни.
– Хорошо, Джанни. – Элери встала с извиняющейся улыбкой. – Простите.
Разговор по телефону затянулся, так как пришлось обсудить дополнительный заказ для свадьбы, которую предстояло обслужить на следующий день. К тому времени, когда Элери освободилась, все столики в кафе были заняты и Джеймс стоял уже одетый с деньгами наготове.
– Не буду вас задерживать, – сказал он, принимая у нее сдачу.
– Мне очень жаль. Но по субботам у нас всегда полно народу.
– Я звонил вчера, но вы уже ушли. – Он помолчал. – Вы работаете по вечерам?
Она отрицательно покачала Головой.
– Только в крайних случаях, как, например, завтра, когда здесь состоится свадьба. Обычно же я занята по восемь часов шесть дней в неделю.
– Далеко не синекура… больше, чем в «Нортволде», – заметил он, выгнув бровь. – Что возвращает меня к причине моего визита. Я хотел бы поговорить с вами. Конечно, времени осталось немного, но может, вы согласитесь пообедать со мной сегодня вечером?
Элери изумленно воззрилась на него, и только появление клиента, пожелавшего расплатиться за ленч, удержало ее от моментального и восторженного согласия. Радуясь возможности собраться с мыслями, она не спеша произвела расчет, обмениваясь с посетителем любезными фразами и остро ощущая присутствие рядом высокого мужчины, который тем временем изучал семейные фотографии, развешанные по стенам маленького фойе между кафе и рестораном.
– Видимо, мне не стоило надеяться на субботний вечер.
Не в этом дело, подумала Элери, прекрасно понимая, что следует отказаться. Она изо всех сил старалась выбросить Джеймса Кинкейда из головы, и едва ли обед в его компании мог этому способствовать.
– Вы очень любезны… – начала она.
– Ни в коей мере, – перебил он ее. – Это вы окажете мне любезность, если согласитесь.
Что ему нужно? – размышляла она. Возможно, просто нечем себя занять, потому, что Камилла Теннент катается на лыжах или загорает на Багамах?
– Боюсь…
– Прошу вас, не отказывайте мне, – поспешно проговорил он. – Посмотрите на это как на деловое свидание.
Видя, что Луиза и Джанни буквально рвутся на части, пытаясь справиться с наплывом клиентов, Элери уступила. Не только Джеймсу, но и себе.
– Ну, хорошо… – Оборвав фразу, она улыбнулась очередному посетителю: – Одну минуту, сэр. Я к вам сейчас подойду.
– Когда мне за вами заехать? – спросил Джеймс и протянул ей банкноту: – Это для ваших сотрудников.
– Очень мило, благодарю вас. Но не стоит заезжать за мной. Давайте лучше где-нибудь встретимся.
– Может, в «Митре» в восемь?
– Отлично. А теперь, извините, меня ждут дела. – Элери отвернулась и с головой окунулась в работу.
– Ты куда-нибудь идешь? – удивленно спросила вечером мать у Элери.
– Да. Но не скажу, чтобы мне этого очень хотелось. Я совершенно без сил.
– Тогда зачем же идти?
– Из любопытства, наверно.
Кэтрин Конти настороженно посмотрела на дочь.
– Надеюсь, не с этим Тоби?
– А что бы ты сделала, если бы я сказала «да»?
– Умерла бы от беспокойства.
Смягчившись, Элери обняла мать.
– Не стоит, это не Тоби. Ни за что не догадаешься. Я сама не могу поверить. Оказывается, вчера вечером меня разыскивал не кто иной, как Джеймс Кинкейд.
– Твой босс из «Нортволда»? – удивленно воскликнула мать. – Не может быть!
– Он пришел в кафе во время ленча, но я была слишком занята, чтобы уделить ему достаточно внимания, поэтому он пригласил меня пообедать с ним сегодня вечером. Сказал, что это по делу. – Элери пальцами провела по волосам и бросила взгляд на часы. – Силы небесные, времени-то сколько! Я должна лететь.
– По делу, как же! Куда он собирается тебя повести?
– В «Митру».
Кэтрин презрительно фыркнула.
– Тогда лучше поесть здесь.
– Весьма возможно. Но сомневаюсь, что здесь можно уединиться, мама, – не без ехидства заметила дочь. – Где Нико?
– Отправился в кино со своей обычной компанией. – Мать улыбнулась: – Кстати, завтра вечером он будет помогать на свадьбе, чтобы заработать немного карманных денег.
– Наверняка на новые футбольные бутсы. – Элери засмеялась и пошла наверх, чтобы принять ванну.
Тщательно приведя в порядок волосы и лицо, она спустилась вниз и обнаружила, что отец еще дома.
– Пап, моя машина как-то странно себя ведет. Думаю, мне лучше взять такси.
Отец окинул орлиным взором шерстяной жакет, длинную узкую юбку, мягкие кожаные туфли и тяжелые золотые серьги.
– Дама в черном – bellissima , – проговорил он, сощурив глаза. – И все это ради человека, который выкинул тебя из «Нортволда»?
Ну, начинается, подумала Элери.
– Никто меня не выкидывал. Я сама уволилась. Меня интересует, что ему нужно, вот и нес. Он сказал, что это по делу.
– Когда мужчина приглашает куда-нибудь женщину, которая выглядит так, как ты, едва ли он думает только о делах, – с иронией заметил отец. – Если, конечно, в его жилах течет кровь, а не вода.
– Не суди по себе, папа! – возразила она.
Он рассмеялся и поцеловал ее.
– Я попрошу Луиджи посмотреть утром, что с машиной.
– Пойдем, Марио, – окликнула его Кэтрин. – Нам пора в ресторан. Развлекись, как следует, Элери! – Она поцеловала дочь в щеку. – Ты великолепно выглядишь, милая.
Элери помахала им вслед, сознавая, что выглядит как нельзя лучше. После горячей ванны дневную усталость как рукой сняло. Элери оставила волосы распущенными, так что они свободно лежали на плечах, ярче, чем обычно, подвела глаза, но больше всего ее красило предвкушение вечера в обществе Джеймса Кинкейда. Она усмехнулась своему отражению в зеркале.
– Так держать, Конти. Пора вызывать такси.
Когда Элери приехала в «Митру», Джеймс уже ждал ее на улице и заплатил таксисту, прежде чем она успела узнать, сколько стоит проезд.
– Привет, Элери, – сказал он, улыбаясь, когда они входили в гостиницу. – Спасибо, что пришли.
– Я же обещала, что приду.
– Я боялся, что вы передумаете.
– Тогда бы я позвонила и предупредила вас, – заверила она его.
Джеймсу удалось найти столик в уголке переполненного бара, где они, заказав напитки, принялись не спеша изучать меню.
– Говорят, что это неплохой ресторан, но пригласить вас сюда – это все равно, что привезти уголь в Ньюкасл. Надеюсь, еда соответствует вашим стандартам, – пошутил он.
– Вполне, если это не макароны, – успокоила она его, улыбнувшись. – Никто не делает макароны лучше, чем наш шеф-повар. Хотя, конечно, мой отец – непревзойденный мастер, когда у него подходящее настроение.
– А ваша мать тоже умеет готовить?
– Замечательно. Но только дома. Она готовит обед четыре раза в неделю, а в остальные дни мы выкручиваемся сами или что-нибудь берем в ресторане. Нико ест как лошадь.
– Нико?
Мягкая улыбка зажглась в ее глазах.
– Ему пятнадцать, он очень умный и ужасно симпатичный.
– И старшая сестра от него без ума!
Элери вспыхнула.
– Наверное. Нико мечтает играть в футбол за Милан, хотя, думаю, согласился бы и на ведущий английский клуб, если его очень попросить.
– Парень знает себе цену! – усмехнулся Джеймс. – Впрочем, я его понимаю. В свое время я тоже мечтал играть в международное регби… носить белую рубашку за Англию и все такое…
– Значит, мы соперники! Я болею за Уэльс.
Он недоуменно приподнял брови.
– Правда? Италия – еще понятно, но почему Уэльс?
– Потому, что моя мать из Уэльса. Отсюда мое имя, – объяснила Элери.
Его глаза виновато блеснули.
– Разве Элери уэльское имя? Я полагал, что оно итальянское. Вначале я даже называл вас «мисс Конти» только потому, что не знал, как оно правильно произносится.
– Я помню. Но и к остальным девушкам вы тоже обращались по фамилии!
– Пришлось, – признался Джеймс, – раз уж я начал вас так называть.
Элери фыркнула.
– Забавно. А мы все решили, что вы слишком заносчивы, чтобы снизойти до имен рядовых служащих.
– Всему виной ваше имя. – Он кисло улыбнулся. – Я слышал, как вас называют Брюс и остальные, но считал, что они ошибаются. Ведь оно произносится совсем не так, как пишется.
– Да, рифмуется с феями. Или наоборот, если верить моему отцу. Нам приходится иногда скрещивать шпаги.
– Вы не сочтете меня назойливым, если я спрошу, почему?
– Нисколько. Мой чересчур заботливый отец, как и подобает истинному итальянцу, предпочитает не спускать глаз со своих дочерей. Но мама поддержала мое решение поступить в колледж. И так как отец готов для нее абсолютно на все, он согласился. – Элери улыбнулась, глядя на сосредоточенное лицо Джеймса. – Вы уверены, что пригласили меня сегодня, чтобы выслушать историю моей жизни?
– Захватывающую историю. Сочетание итальянской и кельтской крови, должно быть, взрывоопасно.
– Временами. Но все наши разногласия быстро разрешаются к всеобщему удовольствию. Мои родители – на редкость сплоченная пара.
– То же самое я бы сказал о своих родителях. Что ж, и тех и других можно поздравить. В наше время долговременные, благополучные браки встречаются не часто. – Джеймс поднял глаза на официанта, который появился, чтобы принять у них заказ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
– Ты скучаешь по своей работе в «Нортволде».
– Вот именно. – Элери улыбнулась. – Ты у меня очень умная, старушка.
– Ну, еще не совсем старушка, – возразила мать, с улыбкой взглянув на вошедшего мужа. – Ты вовремя, Марио, обед готов. Элери, прими ванну до еды, если хочешь.
– С удовольствием, ма. Мои ноги сейчас отвалятся. – Элери широко зевнула.
Марио Конти был элегантным смуглым мужчиной с густой седеющей копной светлых волос и голубыми глазами под тяжелыми веками. Он нежно поцеловал жену и повернулся к дочери:
– Ну, сага, как прошел день?
– Как обычно. Вообще-то пришлось крутиться. Кстати, выручка вчера была приличная.
Марио Конти озабоченно нахмурился, вглядываясь в усталое лицо дочери.
– Меня интересует, как ты себя чувствуешь, а не выручка.
– Прекрасно, – сказала Элери, с трудом поднимаясь со стула. – И буду чувствовать себя еще лучше после того, как отмочу свои бедные ноги в горячей ванне! Нико, как я понимаю, на тренировке по футболу?
– Где ж ему еще быть? – сухо заметил Марио.
Элери рассмеялась и пошла наверх, отлично зная, что ее родители примутся обсуждать свою старшую дочь, как только за ней закроется дверь. В ванной, которую она делила с Нико, Элери со вздохом облегчения погрузилась в горячую, ароматную воду, благодаря судьбу за то, что мать относится с пониманием к ее желанию побыть одной. Она любила свою семью, но в отличие от Клаудии, которая была совершенно счастлива, живя и работая в кругу семьи, в достаточной мере унаследовала независимый дух матери, уроженки Уэльса. И временами испытывала потребность остаться наедине со своими мыслями. Она так тосковала по работе в «Нортволде», и особенно по Джеймсу, что иногда ей приходилось делать усилие над собой, чтобы скрыть свои переживания от родителей. Каждый раз при воспоминании о его унизительных подозрениях черные глаза Элери гневно вспыхивали. Может быть, она его и забудет. Со временем. Но простить – это совсем другое дело.
По крайней мере, ей повезло, что ванная на весь вечер в ее распоряжении, с усмешкой подумала она. Нико мечтал стать звездой футбола, а не ресторатором. Но независимо от того, удастся ли ему реализовать свои амбиции, он всегда сможет вернуться в надежную и безопасную гавань семейной траттории. Так же, как кафе будет неизменно ждать и ее.
Элери вздохнула и, выбравшись из ванны, натянула джинсы и толстый желтый свитер. Она высушила волосы, заправила непослушные пряди за уши и сунула ноющие ступни в мягкие туфли, которые купила прошлой весной в Венеции, когда гостила у деда, и мрачно уставилась на свое отражение в зеркале. Во многих отношениях Элери отличалась от остальных членов семьи. По настоянию Кэтрин ей единственной из всех детей досталось уэльское имя. Голубоглазая, белокурая Клаудия пошла в отца, тогда как Элери унаследовала от матери черные волосы и широко расставленные темные глаза. В семье любили шутить, что Элери похожа на итальянку даже больше, чем Нико, непокорная черная шевелюра которого и сверкающие голубые глаза не давали покоя его одноклассницам.
Элери убирала посуду после ужина, съеденного в одиночестве, когда раздался телефонный звонок.
– Сага, – услышала она голос отца, – Марко говорит, что в ресторан заходил мужчина, который искал тебя.
– А ты не знаешь кто, папа?
– Этот идиот, Марко, забыл спросить – у нас здесь сегодня настоящее столпотворение.
Заинтересованная, Элери положила трубку. Не может же Тоби настолько заблуждаться на ее счет, чтобы искать ее в траттории? Она была вынуждена рассказать родителям о причине своего ухода из «Нортволда», и женской половине семьи пришлось выдержать ожесточенную схватку с отцом, чтобы помешать ему ринуться в Лондон для объяснений с молодым человеком, который, с его точки зрения, не подходил его дочери даже для самых невинных отношений. Правда, когда дело касалось его дочерей, Марио не одобрял ни одного мужчину. К счастью, Клаудия вышла замуж за солидного, надежного молодого человека с перспективной работой в финансовой фирме. Но в глубине души Элери знала, что была любимицей отца – отчасти из-за того, что больше других спорила с ним и умела поставить на своем, но главным образом потому, что была точным подобием своей матери в юном возрасте. По той же причине он обращался с ней с большей строгостью, чем с другими детьми. Человеку надо было обладать поистине редкими качествами, чтобы Марио Конти счел его достойным своей девочки.
Впрочем, уныло подумала Элери, у отца сейчас не больше оснований беспокоиться по этому поводу, чем обычно. После памятной встречи с Тоби в Лондоне она не желала разговаривать с ним даже по телефону, и через несколько дней он сдался. Теперь она работала шесть дней в неделю, так что о выходных в Лондоне с Вики не могло быть и речи. Она усиленно делала вид, что всем довольна, но иногда буквально задыхалась, чувствуя себя как в клетке, и тосковала по Джеймсу Кинкейду куда больше, чем по Тоби. В тот день, когда Джеймс впервые появился в «Нортволде», Элери достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что она готова проработать с ним столько, сколько он того пожелает. Но за несколько коротких минут Тоби играючи положил конец ее пребыванию в фирме, круто изменив всю ее жизнь.
Следующий день в кафе выдался довольно напряженным. По субботам в город за покупками стекалась вся округа, и находилось немало желающих зайти к Конти, чтобы согреться в холодный январский день. В середине дня Элери улучила несколько минут и села передохнуть с чашечкой кофе в тесной комнатушке позади стойки, как вдруг одна из ее помощниц приоткрыла дверь.
– Извини, если помешала, но тебя спрашивает клиент.
– Что ему нужно, Луиза? – спросила Элери, вставая. – Недоволен едой?
– Нет, – усмехнулась девушка. – Он к ней еще не приступал. Джанни как раз делает ему сэндвич. Я подумала, может, ты сама захочешь обслужить его. Он за десятым столиком.
Столик был у окна в дальнем углу кафетерия, и за ним сидел, погрузившись в чтение газеты, Джеймс Кинкейд. Хотя сердце Элери отчаянно колотилось под темно-красным свитером, ее рука не дрогнула, когда она поставила перед ним тарелку с аппетитным сэндвичем. Джеймс моментально отложил газету и вскочил, улыбаясь так, что сердце Элери забилось еще сильнее.
– Элери… спасибо. Надеюсь, вы сможете уделить мне минуту. Может, присядете?
Она вежливо улыбнулась.
– Боюсь, что мне некогда. Но вы садитесь.
– Нет, если вы не сядете.
Элери покосилась в сторону стойки, где, стараясь не проявлять чрезмерного любопытства, суетились два ее помощника. Кажется, они вполне справлялись.
– Мистер Кинкейд… – начала она, садясь.
– Теперь, когда мы на вашей территории, почему бы вам не звать меня Джеймсом? – Он с видимым удовольствием надкусил сэндвич. – Ммм, отлично. Где вы берете семгу?
– На рынке. Мы покупаем все продукты там. – Она спокойно сидела, ожидая, когда он объяснит причину своего прихода. Было непривычно видеть его в свитере и плотных твидовых брюках. Непромокаемая куртка была переброшена через спинку стула. Один его вид вызвал в душе Элери болезненные воспоминания, с новой силой воскресив тоску по прежней работе… и самому Джеймсу.
– Ну, как поживаете? – поинтересовался он.
– Прекрасно, – заверила она, пытаясь за холодным тоном скрыть радость, вызванную его появлением.
– Пришлось заделаться настоящим детективом, чтобы вас найти. Это, как я понимаю, та самая работа, куда вас готовы были взять, стоило вам только пожелать?
Элери кивнула.
– Мои родители, разумеется, были потрясены моим уходом из «Нортволда», но, с другой стороны, они счастливы, что их блудная дочь вернулась в лоно семьи.
– Тогда мне лучше сразу объяснить, что привело меня сюда, – проговорил он, наклонившись вперед.
– Извини, Элери, – прервал Джеймса робкий голос. – Звонят из пекарни.
– Хорошо, Джанни. – Элери встала с извиняющейся улыбкой. – Простите.
Разговор по телефону затянулся, так как пришлось обсудить дополнительный заказ для свадьбы, которую предстояло обслужить на следующий день. К тому времени, когда Элери освободилась, все столики в кафе были заняты и Джеймс стоял уже одетый с деньгами наготове.
– Не буду вас задерживать, – сказал он, принимая у нее сдачу.
– Мне очень жаль. Но по субботам у нас всегда полно народу.
– Я звонил вчера, но вы уже ушли. – Он помолчал. – Вы работаете по вечерам?
Она отрицательно покачала Головой.
– Только в крайних случаях, как, например, завтра, когда здесь состоится свадьба. Обычно же я занята по восемь часов шесть дней в неделю.
– Далеко не синекура… больше, чем в «Нортволде», – заметил он, выгнув бровь. – Что возвращает меня к причине моего визита. Я хотел бы поговорить с вами. Конечно, времени осталось немного, но может, вы согласитесь пообедать со мной сегодня вечером?
Элери изумленно воззрилась на него, и только появление клиента, пожелавшего расплатиться за ленч, удержало ее от моментального и восторженного согласия. Радуясь возможности собраться с мыслями, она не спеша произвела расчет, обмениваясь с посетителем любезными фразами и остро ощущая присутствие рядом высокого мужчины, который тем временем изучал семейные фотографии, развешанные по стенам маленького фойе между кафе и рестораном.
– Видимо, мне не стоило надеяться на субботний вечер.
Не в этом дело, подумала Элери, прекрасно понимая, что следует отказаться. Она изо всех сил старалась выбросить Джеймса Кинкейда из головы, и едва ли обед в его компании мог этому способствовать.
– Вы очень любезны… – начала она.
– Ни в коей мере, – перебил он ее. – Это вы окажете мне любезность, если согласитесь.
Что ему нужно? – размышляла она. Возможно, просто нечем себя занять, потому, что Камилла Теннент катается на лыжах или загорает на Багамах?
– Боюсь…
– Прошу вас, не отказывайте мне, – поспешно проговорил он. – Посмотрите на это как на деловое свидание.
Видя, что Луиза и Джанни буквально рвутся на части, пытаясь справиться с наплывом клиентов, Элери уступила. Не только Джеймсу, но и себе.
– Ну, хорошо… – Оборвав фразу, она улыбнулась очередному посетителю: – Одну минуту, сэр. Я к вам сейчас подойду.
– Когда мне за вами заехать? – спросил Джеймс и протянул ей банкноту: – Это для ваших сотрудников.
– Очень мило, благодарю вас. Но не стоит заезжать за мной. Давайте лучше где-нибудь встретимся.
– Может, в «Митре» в восемь?
– Отлично. А теперь, извините, меня ждут дела. – Элери отвернулась и с головой окунулась в работу.
– Ты куда-нибудь идешь? – удивленно спросила вечером мать у Элери.
– Да. Но не скажу, чтобы мне этого очень хотелось. Я совершенно без сил.
– Тогда зачем же идти?
– Из любопытства, наверно.
Кэтрин Конти настороженно посмотрела на дочь.
– Надеюсь, не с этим Тоби?
– А что бы ты сделала, если бы я сказала «да»?
– Умерла бы от беспокойства.
Смягчившись, Элери обняла мать.
– Не стоит, это не Тоби. Ни за что не догадаешься. Я сама не могу поверить. Оказывается, вчера вечером меня разыскивал не кто иной, как Джеймс Кинкейд.
– Твой босс из «Нортволда»? – удивленно воскликнула мать. – Не может быть!
– Он пришел в кафе во время ленча, но я была слишком занята, чтобы уделить ему достаточно внимания, поэтому он пригласил меня пообедать с ним сегодня вечером. Сказал, что это по делу. – Элери пальцами провела по волосам и бросила взгляд на часы. – Силы небесные, времени-то сколько! Я должна лететь.
– По делу, как же! Куда он собирается тебя повести?
– В «Митру».
Кэтрин презрительно фыркнула.
– Тогда лучше поесть здесь.
– Весьма возможно. Но сомневаюсь, что здесь можно уединиться, мама, – не без ехидства заметила дочь. – Где Нико?
– Отправился в кино со своей обычной компанией. – Мать улыбнулась: – Кстати, завтра вечером он будет помогать на свадьбе, чтобы заработать немного карманных денег.
– Наверняка на новые футбольные бутсы. – Элери засмеялась и пошла наверх, чтобы принять ванну.
Тщательно приведя в порядок волосы и лицо, она спустилась вниз и обнаружила, что отец еще дома.
– Пап, моя машина как-то странно себя ведет. Думаю, мне лучше взять такси.
Отец окинул орлиным взором шерстяной жакет, длинную узкую юбку, мягкие кожаные туфли и тяжелые золотые серьги.
– Дама в черном – bellissima , – проговорил он, сощурив глаза. – И все это ради человека, который выкинул тебя из «Нортволда»?
Ну, начинается, подумала Элери.
– Никто меня не выкидывал. Я сама уволилась. Меня интересует, что ему нужно, вот и нес. Он сказал, что это по делу.
– Когда мужчина приглашает куда-нибудь женщину, которая выглядит так, как ты, едва ли он думает только о делах, – с иронией заметил отец. – Если, конечно, в его жилах течет кровь, а не вода.
– Не суди по себе, папа! – возразила она.
Он рассмеялся и поцеловал ее.
– Я попрошу Луиджи посмотреть утром, что с машиной.
– Пойдем, Марио, – окликнула его Кэтрин. – Нам пора в ресторан. Развлекись, как следует, Элери! – Она поцеловала дочь в щеку. – Ты великолепно выглядишь, милая.
Элери помахала им вслед, сознавая, что выглядит как нельзя лучше. После горячей ванны дневную усталость как рукой сняло. Элери оставила волосы распущенными, так что они свободно лежали на плечах, ярче, чем обычно, подвела глаза, но больше всего ее красило предвкушение вечера в обществе Джеймса Кинкейда. Она усмехнулась своему отражению в зеркале.
– Так держать, Конти. Пора вызывать такси.
Когда Элери приехала в «Митру», Джеймс уже ждал ее на улице и заплатил таксисту, прежде чем она успела узнать, сколько стоит проезд.
– Привет, Элери, – сказал он, улыбаясь, когда они входили в гостиницу. – Спасибо, что пришли.
– Я же обещала, что приду.
– Я боялся, что вы передумаете.
– Тогда бы я позвонила и предупредила вас, – заверила она его.
Джеймсу удалось найти столик в уголке переполненного бара, где они, заказав напитки, принялись не спеша изучать меню.
– Говорят, что это неплохой ресторан, но пригласить вас сюда – это все равно, что привезти уголь в Ньюкасл. Надеюсь, еда соответствует вашим стандартам, – пошутил он.
– Вполне, если это не макароны, – успокоила она его, улыбнувшись. – Никто не делает макароны лучше, чем наш шеф-повар. Хотя, конечно, мой отец – непревзойденный мастер, когда у него подходящее настроение.
– А ваша мать тоже умеет готовить?
– Замечательно. Но только дома. Она готовит обед четыре раза в неделю, а в остальные дни мы выкручиваемся сами или что-нибудь берем в ресторане. Нико ест как лошадь.
– Нико?
Мягкая улыбка зажглась в ее глазах.
– Ему пятнадцать, он очень умный и ужасно симпатичный.
– И старшая сестра от него без ума!
Элери вспыхнула.
– Наверное. Нико мечтает играть в футбол за Милан, хотя, думаю, согласился бы и на ведущий английский клуб, если его очень попросить.
– Парень знает себе цену! – усмехнулся Джеймс. – Впрочем, я его понимаю. В свое время я тоже мечтал играть в международное регби… носить белую рубашку за Англию и все такое…
– Значит, мы соперники! Я болею за Уэльс.
Он недоуменно приподнял брови.
– Правда? Италия – еще понятно, но почему Уэльс?
– Потому, что моя мать из Уэльса. Отсюда мое имя, – объяснила Элери.
Его глаза виновато блеснули.
– Разве Элери уэльское имя? Я полагал, что оно итальянское. Вначале я даже называл вас «мисс Конти» только потому, что не знал, как оно правильно произносится.
– Я помню. Но и к остальным девушкам вы тоже обращались по фамилии!
– Пришлось, – признался Джеймс, – раз уж я начал вас так называть.
Элери фыркнула.
– Забавно. А мы все решили, что вы слишком заносчивы, чтобы снизойти до имен рядовых служащих.
– Всему виной ваше имя. – Он кисло улыбнулся. – Я слышал, как вас называют Брюс и остальные, но считал, что они ошибаются. Ведь оно произносится совсем не так, как пишется.
– Да, рифмуется с феями. Или наоборот, если верить моему отцу. Нам приходится иногда скрещивать шпаги.
– Вы не сочтете меня назойливым, если я спрошу, почему?
– Нисколько. Мой чересчур заботливый отец, как и подобает истинному итальянцу, предпочитает не спускать глаз со своих дочерей. Но мама поддержала мое решение поступить в колледж. И так как отец готов для нее абсолютно на все, он согласился. – Элери улыбнулась, глядя на сосредоточенное лицо Джеймса. – Вы уверены, что пригласили меня сегодня, чтобы выслушать историю моей жизни?
– Захватывающую историю. Сочетание итальянской и кельтской крови, должно быть, взрывоопасно.
– Временами. Но все наши разногласия быстро разрешаются к всеобщему удовольствию. Мои родители – на редкость сплоченная пара.
– То же самое я бы сказал о своих родителях. Что ж, и тех и других можно поздравить. В наше время долговременные, благополучные браки встречаются не часто. – Джеймс поднял глаза на официанта, который появился, чтобы принять у них заказ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15