Лука, приближаясь к дому, услышал ее крик и помчался во весь дух. Распахнув дверь, он увидел, что они борются.— Отпусти ее!— Отойди от двери, — прорычал Фрэнк.Лука не двинулся с места.— Я сказал, отпусти ее.Фрэнк отмахнулся от него и потянул Бекки к черному ходу, она отчаянно сопротивлялась, но ей мешал живот.С проклятием Лука схватил Фрэнка за руку.— Не смейте трогать ее, — сказал он, в его глазах вспыхнула та же угроза, которую Бекки увидела, впервые повстречав его. — В его голосе прозвучало презрение. — Вы не только бессердечны, но и глупы. Только кретин поступил бы так, зная, что это может повредить ребенку, которого она ждет.В ответ Фрэнк снова начал тащить Бекки к двери. Лука не двигался, но его рука мертвой хваткой удерживала непрошенного гостя.— Лука, не позволяй ему увозить меня, — просила Бекки.Ее слова вывели Фрэнка из себя, и он стал неистово кричать. Лука не говорил ничего, он стоял спокойный и невозмутимый. Именно это спокойное достоинство привело в бешенство Фрэнка. Он оттолкнул Бекки в сторону, чтобы бороться с Лукой.Дальше все было похоже на кошмар. С трудом вставая, Бекки вдруг почувствовала, что мир уходит у нее из-под ног. Все вокруг завертелось, и внезапно ее пронзила острая боль.Ее крик остановил дерущихся мужчин. Фрэнк оттолкнул Луку, расчищая себе дорогу. Последнее, что помнила Бекки, был ее отец, который склонился над ней.Она стала звать Луку, но вместо него увидела отца, нависшего над ней. Фрэнк схватил ее, лишая свободы, заслоняя все собой.— Лука! — кричала она. — Лука!Но перед ее глазами маячил только отец. Луку она больше никогда не видела.«Скорая помощь» быстро увезла Бекки в больницу. Она родила дочь, которая умерла через несколько часов.Когда прошла физическая боль, Бекки погрузилась в депрессию. Она словно окаменела, поглощенная беспощадной тьмой. Она непрестанно звала Луку, но он так и не пришел.Как он мог не прийти? Его дочь родилась и умерла, а он даже не взял ее на руки. Он обещал любить и защищать ее, но его не было, когда она нуждалась в нем.— Она была такой маленькой и беспомощной, шептала Бекки в пустоту. — Ей так был нужен отец.Но он не слышал. Темнота поглотила его.Мир вокруг нее изменился. Она знала, что вернулась в Англию и живет в красивом доме, и люди в белых одеждах разговаривают с ней добрыми голосами.— Как мы чувствуем себя сегодня? Немного лучше? Это хорошо, — говорили люди.Бекки никогда не отвечала, но они, казалось, и не возражали. Они относились к ней, как к кукле, расчесывая ее волосы и говоря о ней, как будто ее не было.— Никто не знает, как долго это продлится, мистер Солвей. У нее глубокая послеродовая депрессия, которая осложнена душевной болью. Должно пройти время, прежде чем она поправится.Молчать было легко — эти люди и не ждали ее ответов. Бекки охватило глубокое оцепенение, и любой разговор казался ей восхождением на высокую гору.Все слова, которые она слышала, были бессмысленной болтовней. Но однажды все вернулось на круги своя. Фрэнк произносил свой очередной монолог, и Бекки поймала себя на том, что понимает его слова.— ..Непростое возвращение в Англию, трудный финансовый год, огромные налоги, но я решил, лишь бы моей девочке было хорошо. Это прекрасное место. Никакой экономии.— Где он? Где Лука? Почему он не пришел?— Потому что он ушел навсегда. Я купил его.Она медленно повернулась к отцу и посмотрела взглядом, от которого у него пошел мороз по коже.— Что ты сказал?— Я сказал, что купил его. Он попросил денег и уехал, он больше не будет беспокоить тебя.— Я не верю тебе.— Тогда я докажу это.В доказательство Фрэнк продемонстрировал ей чек на пятьдесят тысяч фунтов, который Лука Монтезе обналичил в банке.Бекки хотела сказать, что это ложь. Но она узнала реквизиты банка, которым Лука пользовался в Тоскане. Как скоро после своих клятв он продал ее Фрэнку за деньги!Бекки думала, что уже умерла, но, видимо, в ней еще оставалось что-то, делающее ее живой.Сейчас она ощущала, что и это что-то умирает. И была рада этому.Все сошлись на том, что угощение превосходно. Подали вино десятилетней выдержки и еще более старое бренди.Лука Монтезе был в центре внимания с самого начала. Гости входили в комнату один за другим, и всех их представляли Луке. Без сомнения, он почетный гость, подумала Ребекка. Но вне зависимости от своего статуса Лука привлекал еще и своим обаянием, хотя его глаза были холодны, как сталь. Улыбка матерого волка. Лука выглядел, как хищник, спокойно рассматривающий свою добычу — подходящую к нему поздороваться.Они все знали это. И каждый искал его расположения.Кроме нее.— Лука, — весело сказал Филип Стейн.. — Позвольте представить вам одну из моих лучших сотрудниц Ребекку Ханлей, специалиста по связям с общественностью.— Тогда мисс Ханлей — самый важный человек для меня, — сразу отреагировал Лука.— Добрый вечер, синьор Монтезе, — недрогнувшим голосом произнесла Ребекка.Он изменился. Его рука, которую он протянул ей, уже не была той любимой грубой ручищей, приводящей ее когда-то в трепет. Теперь это была ухоженная рука богатого мужчины.Ребекка заставила себя посмотреть ему в глаза и не увидела там ничего. Ни тепла, ни тревоги, ни изумления. Он не узнал ее.Она почувствовала смесь облегчения и разочарования.Ребекка автоматически пробормотала что-то о «приятной встрече». За ней ждали своей очереди другие гости, и это было очень кстати, так как позволяло не задерживаться.— Ты могла бы быть поприветливей с ним, прошептал ей Денвере, когда его уже представили Луке. — Такие самодовольные мужчины, как он, иногда обижаются, если им не уделяют должного внимания.Ребекка дипломатично промолчала.Она получала небольшую передышку. Неожиданная встреча была ударом, но она справилась с собой и могла спокойно наблюдать за Лукой, в то время как он разговаривал с кем-то еще.Сейчас Ребекка едва ли узнала бы его. Лука был так же широк в плечах, но его волосы, которые раньше были волнистыми, теперь стали прямыми и короткими, открывая лицо. Неизменным остался лишь крупный нос с горбинкой, в остальном же Лука сильно изменился.— Он похож на неограненный алмаз, — прошептал Ребекке на ухо Филип Стейн. — Но он очень богат. И не поверишь — всего добился сам!— На самом деле никто не начинает с нуля, — заметил включившийся в разговор Денвере. — Так или иначе, уверен, в начале пути у него была кругленькая сумма. Неизвестно только, что ему пришлось сделать, чтобы получить ее.— Возможно, он расскажет тебе, — резко сказала Ребекка. — Ведь «самодовольные мужчины» хвастаются этим, не так ли?Денвере и Стейн переглянулись с усмешкой.— Возможно, нам лучше не знать. Он может быть опасным клиентом.Ребекка не сказала ничего. Она знала, что пришлось сделать Луке, чтобы начать свой бизнес.Последний раз, когда Ребекка видела его, он был беден. Теперь Лука стал настолько богатым, что один из самых больших банков в стране работал на него. И еще она заметила, что открытая, щедрая искренность, которая делала Луку таким привлекательным, ушла. Вместо нее появилась суровость, даже жестокость. Его глаза смотрели с подозрением, если только не сияли от удовлетворения. Он был действительно опасным клиентом.Ее отец сказал: «Он потребовал деньги, чтобы уйти и никогда не вернуться к тебе».Как только гости прошли в столовую, Ребекке пришлось взять себя в руки, ведь она должна была сидеть за ужином рядом с ним.Лука поступил очень корректно — как человек, привыкший вести за обедом переговоры. Сказав ей нескольких кратких, ничего не значащих фраз, Лука обратил внимание на другую соседку, которая стала развлекать его.Так, все хорошо. Ничто не волнует ее.Но тут Филип весело произнес:— Лука, если вам интересно, почему мы посадили вас рядом с Ребеккой, то знайте, она говорит по-итальянски, даже на тосканском диалекте.— Это очень любезно с вашей стороны, — ответил Лука. — Итак, синьора, — обратился он к Ребекке и на беглом тосканском спросил:— Мы будем весь вечер притворяться, что не знаем друг друга? ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ Он сразу узнал ее и все это время ждал удобного момента, чтобы сказать ей об этом. И сейчас застал Ребекку врасплох, так что она никак не могла совладать со своей растерянностью.Все наблюдали за ними с улыбкой, думая, что Лука сконфузил ее какой-то шуткой.— Что он сказал, Ребекка? — спросил Филип. Должно быть, что-то очень фривольное, если ты не можешь перевести дух. Шепни мне на ухо.— О нет, — смеясь, сказала Ребекка. — Я умею хранить тайну.Все рассмеялись, словно она сказала что-то остроумное. Продолжая улыбаться, она посмотрела в глаза Луки.— Мы знакомы? — также на тосканском спросила она.— Да, — твердо сказал он. — Зачем притворяться?— Ты сказал кому-нибудь еще?— Нет. Знаешь только ты, я полагаю. Но мы не можем обсуждать это сейчас. Слишком много людей. Поговорим позже.Его надменность, с которой он в одиночку принял решение, привела Ребекку в бешенство.— Мы не сможем поговорить позже, — прошипела она. — Я уеду рано.Лука усмехнулся:— Нет, ты не уедешь.— Ты приказываешь мне?— Только не говори, что ты действительно так думаешь.— Будь ты проклят вместе со своей самоуверенностью, — прошептала она.— Я? — Он казался удивленным. — Я не могу уйти, не поговорив с тобой. Прошло столько лет. Я думаю, и ты тоже. Я не прав?— Нет, ты прав, — раздраженно сказала Ребекка.Лука широко улыбнулся сидящим за столом.— Ребекка не сделала ни единой ошибки. Ее тосканский совершенен.Все зааплодировали. Ребекка видела, как Денвере и Филип обменялись торжествующими взглядами.Она смутно помнила оставшуюся часть ужина.Когда подали кофе, все вышли из-за стола и перешли в огромную оранжерею. Двойные двери были распахнуты, и гости прогуливались в красивом саду, деревья в котором были украшены разноцветными лампочками.— Давай выйдем, и ты покажешь мне окрестности, — предложил Лука.Желая поскорее закончить эту встречу, она проводила его по одной из тропинок, которую смутно освещали фонари. Пока они шли, она болтала бесцветным голосом об особенностях ландшафта.Наконец Лука остановился под одним из деревьев и сказал на тосканском:— Мы можем забыть о светских условностях.— Мне пора возвращаться…— Нет. — Он протянул руку, чтобы не позволить ей уйти, но она отстранилась прежде, чем он успел коснуться ее.— Думала ли ты, что мы когда-либо встретимся снова? — спросил он.— Нет, — сказала она мягко. , — Конечно. Как мы могли встретиться снова в этом мире? Все было против этого.— Все всегда было против нас, — сказала она. На самом деле у нас не было ни одного шанса.Лука подошел к ней ближе и взглянул в ее лицо, освещенное луной и розовым фонарем, висящим над ними.— Ты изменилась, — вздохнул он. — И все-таки это ты. Нереально.— Ты стал своей противоположностью, — вымолвила она.— Я стал старше на пятнадцать лет. Вот что случилось со мной. И с тобой.— Да. — Ребекка намеренно отвечала односложно. Странным образом он настораживал ее теперь, чего никогда не было прежде.— Ты сменила фамилию, — сказал он, — значит, ты была замужем. Но мужчину, который был с тобой на обеде, зовут не Ханлей.— Да, я развелась с Солом Ханлеем.— Ты долго была замужем?— Шесть лет.— Твой отец одобрил этот брак?— Он умер к тому времени, когда я вышла замуж. Мы не общались в последние годы его жизни. Нам нечего было сказать друг другу. Он не мог смотреть мне в глаза.— Не удивительно.Его слова скользнули лезвием по нервам Ребекки.— А ты? — быстро спросила она, — Я уверена, что у тебя есть хозяйка дома.— Ты уверена?— Каждому преуспевающему мужчине нужна жена, чтобы принимать гостей на званых обедах.— Я не даю званых обедов. Друсилла имела обыкновение наслаждаться ими, но их было немного, а теперь мы в разводе.— Потому что она любила званые обеды? — Она попробовала обратить все в шутку.— Нет, — резко сказал он. — По другой причине.— Сожалею, я не хотела совать нос в чужие дела.— Ничего. Расскажи мне, что еще ты делала.Слова прозвучали резко и невежливо, но вряд ли он понимал это. Ребекка подумала, что светский лоск Луки Монтезе был только внешним.— Я продала поместье и путешествовала. Потом вернулась домой, перевела одну итальянскую книгу. Так я встретила Сола. Он был издателем.— Почему ты развелась с ним?— Это было обоюдное решение, — помедлив, сказала она. — Мы не были счастливы.Они прогулялись по дорожке и снова вышли к дому — Может, нам стоит зайти внутрь? — предложила Ребекка.— Сначала я хочу что-то сказать тебе.— Да?Лука с трудом выговорил:— Я хочу увидеть тебя снова. Наедине.— Нет, Лука, — быстро бросила она. — Нет никакого смысла.— Конечно, есть. Я хочу поговорить с тобой.Все случилось слишком неожиданно. У нас даже не было возможности попрощаться друг с другом.Мы прожили годы, не зная друг о друге ничего. Я многое хочу объяснить, я имею право сделать это.— Не говори со мной так, — оскорбление сказала она.— Как? — Он был искренне озадачен.— Предъявляя требования, говоря, что ты имеешь права. Ты не со своими подчиненными разговариваешь.— Я только хочу, чтобы ты поняла.— Лука, если речь идет о деньгах, ты не должен объяснять ничего. Я уверена, что они пошли тебе на пользу, в конечном счете я могу поздравить тебя. Ты использовал их очень разумно.На его лице выразилось удивление.— Твой отец рассказал тебе о деньгах? Я озадачен.— Конечно, он рассказал. — Ребекка чувствовала острую боль оттого, что он говорил об этом так небрежно.— И это все? Мой Бог, Бекки, ты больше ничего не хочешь спросить у меня после стольких лет?— У девочки, которой я была тогда, были вопросы, а мальчик, которым ты был, возможно, ответил бы на них.— Он пытался. Он всегда пытался делать все, чтобы ты была счастлива. Ты забыла это?Она не забыла, но запрятала это в самый дальний уголок сознания.— Нет, — сказала она наконец. — Я не забыла. Но теперь слишком поздно. Мы уже не те. Мы встретились через пятнадцать лет. Пятнадцать лет прошло с того дня, когда мой отец помешал нам пожениться. И я на самом деле довольна, что ты добился успеха в жизни…Он уставился на нее.— Что ты сказала?— Я довольна, что ты добился успеха…— Нет, перед этим, о нашей последней встрече.— За день до нашей свадьбы?— Ты не помнишь?.. — Он запнулся. — Неважно, это не удивительно. Важнее то, что мы снова увидели друг друга. Мы не закончили наши дела, пришло время заняться ими.Ребекка задрожала. Ей хотелось, чтобы этот человек, напоминавший ей прежнего Луку, но не имевший ничего общего с ним, исчез. Лука был чутким и нежным. А этот незнакомец отдавал приказы, даже когда пытался просто разговаривать. Если Лука превратился в такого человека, то она бы хотела никогда не знать его.— Я сожалею. — Ребекка пыталась говорить спокойно. — Но я не вижу смысла в таких встречах.— Зато я вижу, — отрезал он.Она глубоко вздохнула, пытаясь контролировать себя.— К сожалению, должны хотеть обе стороны, а я не…— Они будут недовольны, если ты пренебрежительно отнесешься ко мне. — Он кивнул головой в сторону дома.— Они могут вести переговоры без моей помощи, — решительно парировала она и пошла прочь.— Ты собираешься выйти замуж за Джордана Денверса? — сказал он ей вслед.Ребекка обернулась и спросила угрожающим тоном:— Что ты сказал?— Я хочу знать.— Но я не хочу отвечать тебе, — решительно отрезала она. — Спокойной ночи, синьор Монтезе.Она надеялась, что ей удастся пройти в оранжерею, не привлекая всеобщего внимания, ведь она возвращалась одна. Но Лука догнал ее у входа и вошел вслед за ней так, что все поняли, что они вернулись вместе. К счастью, он не делал попыток заговорить с нею снова на протяжении оставшейся части вечера..Но когда они прощались, Лука задержал ее руку в своей немного дольше и мягко произнес:— До встречи.— Никогда, — стремительно ответила она.Лука ничего не сказал, выпустил ее руку и отвернулся.По пути домой Денвере завел о нем разговор:— Ты все правильно сделала, любимая. Монтезе оценил тебя довольно высоко.— Мне жаль, что я не могу сказать о нем то же самое, — с наигранной скукой произнесла она. Он невозможный человек. Грубый, вульгарный, неприятный…— О, конечно. Чего еще ты могла ожидать? Но он богат, и его состоянию нет равных.— Я только надеюсь, что не увижу его больше.— Боюсь, что придется. Очевидно, он собирается жить в «Аллингеме».— Когда он сказал тебе об этом? — вскинулась Ребекка.— Непосредственно перед тем, как мы уехали.Именно поэтому я говорю, что ты проделала блестящую работу. И Стейн восхищается тобой. Он все намекает о моем «ценном приобретении».Правильная реакция Ребекки на эти слова превратила бы их в предложение о замужестве, которое зрело уже давно. Ребекка же лишь глубоко вздохнула и сказала:— Как любезно с его стороны, — и, зевнув, добавила:— О, дорогой, я уже засыпаю, я так устала.Проводи меня до двери, я просто с ног валюсь.Денвере спокойно воспринял свою отставку, хотя при прощании был довольно холоден.Найджел Хэйлаворт, управляющий гостиницей, был приветливым, но циничным человеком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13