Я позову Винченцо. Он знает, что надо делать. — Потом, не успев прикусить язык, чтобы не дать вырваться этим идиотским словам, она услышала свой голос:
— Не уходи.
Призрак веселья промелькнул в чертах его исхудалого лица.
— Я не уйду.
Джулия нашла свой сотовый телефон и вышла из комнаты. Не хотела, чтобы он слышал, что она будет говорить. К ее облегчению, Винченцо ответил сразу.
— Я звоню из-за Пьеро, — начала она. — Ему очень плохо. Возможно, пневмония.
— Хорошо, оставайся с ним. Я вызову «скорую» и сразу же приду.
Вернувшись, она обнаружила, что Пьеро сидит на диване и с тревогой оглядывается вокруг. Увидев ее, он тут же протянул к ней руку.
— Ты мне была нужна.., тебя не было…
Он цеплялся за нее, словно ребенок, и не сводил глаз с ее лица.
— Я говорила с Винченцо. Он вызывает «скорую».
— Не надо.., в больницу… — послышался болезненный скрежет. — Только будь ты. Держи меня.
Она снова уложила его и опустилась на колени, держа в руках его горячую руку. Старик неотрывно смотрел на нее. На сердце у Джулии было тяжело: что-то говорило ей, что конец уже близок.
Женщина была уверена, что он тоже это знает и хочет провести последние свои мгновения наедине с ней.
Джулия услышала какой-то шум и быстро подошла к окну посмотреть. Внизу, в маленьком садике, выходящем на Большой канал, она увидела Винченцо, который отворял кованую калитку и подпирал ее, чтобы она не закрывалась.
Она вернулась к Пьеро и обняла его, а через минуту вошел Винченцо.
— «Скорая» уже в пути, — сообщил он.
Когда он присмотрелся к старику повнимательнее, у него в глазах появилось потрясенное выражение; он перегнулся через спинку дивана и ласково взял Пьеро за руку.
— Дружище, ты уж нас не пугай так.
Пьеро улыбнулся ему слабой улыбкой.
— Не надо… «скорую», — хрипло проговорил он. У меня есть.., все, что мне нужно.., раз она ко мне вернулась.
Винченцо нахмурился.
— Он не меня имеет в виду, — тихо сказала Джулия.
Винченцо кивнул. Он все понял.
— Конечно, я вернулась. — Джулия погладила руку старика. — Ты ведь всегда знал, что я вернусь, верно…
Она помедлила лишь секунду, прежде чем назвать его тем ласковым именем, которым называла его только дочь. Это было рискованно, но попытаться стоило. Она поняла, что ее догадка была верной, потому что Пьеро повернулся к ней сиявшим радостью лицом.
— О да! — прошептал он. — Всегда. Я каждый раз ходил тебя встречать. Мне говорили, что ты умерла, но я знал.., в один прекрасный день.., ты приедешь. — Слабая улыбка тронула его губы. — И ты приехала.
Старик вздохнул и закрыл глаза. Винченцо встретился взглядом с Джулией, и она увидела, что он чувствует себя бессильным помочь.
Пьеро снова открыл глаза и сказал еле слышно:
— Я боялся.., но когда ты увидела меня.., ты улыбнулась.., и я понял, что ты простила меня.
Джулия судорожно вздохнула. Внезапно слезы застлали ей глаза.
— Не за что было прощать, Babbo, — прошептала она.
— Нет, было за что… — слабым голосом настаивал старик, — наговорил ужасных вещей.., ты меня знаешь.., потом всегда сожалею, но.., на этот раз.., на этот раз… — Он задышал чаще, труднее.
Нотка отчаяния появилась у него в голосе. — Я не имел в виду, не имел…
— Конечно, не имел. Я всегда это знала. И давным-давно тебя простила.
Его лицо озарилось улыбкой, и, хотя свет в нем угасал, это была самая сияющая улыбка, какую ей доводилось видеть. Улыбка счастья и покоя.
Внезапно Пьеро словно чего-то испугался.
— Элена… Элена…
— Я здесь.., всегда. Я люблю тебя" Babbo.
— Я люблю тебя, дочка.
Винченцо отвернулся, прикрыв глаза рукой.
Через несколько секунд послышался звук шагов, потом раздался голос:
— Есть здесь кто-нибудь?
Постаравшись взять себя в руки, Винченцо вышел в холл, где уже находились двое врачей, приехавшие на «скорой». Он пригласил их в комнату.
— Вы опоздали, — сказала Джулия тихо.
Они приблизились к умершему.
— Бедный старик, — сказал один из врачей.
Джулия нежно прижалась щекой к белым волосам Пьеро.
— Не надо его жалеть, — мягко проговорила она. — Он умер так, как хотел, — в объятиях дочери.
Врачи осторожно уложили Пьеро на каталку.
Джулия в последний раз поцеловала его в лоб, а потом его увезли — через садик и на санитарный катер, пришвартованный у стенки.
Винченцо и Джулия стояли у окна и смотрели, как катер удалялся от них по Большому каналу.
Когда его не стало видно, Винченцо раскрыл объятия, и Джулия прильнула к нему.
— Мне будет так сильно не хватать его, всхлипнула она.
— Мне тоже. Но ты права: под конец он был счастлив, а именно это и имеет значение. — Он взял ее лицо в ладони, посмотрел ей в глаза. — Ты все сделала замечательно.
Он отвел ей волосы с лица, потом притянул ее к себе, так что ее голова легла ему на плечо, и они долго стояли так в молчании.
— Я забираю тебя с собой, — сказал он наконец. Ты не можешь жить здесь одна.
— Хорошо, я перееду. Но не сейчас. — Джулия окинула взглядом комнату, вдруг показавшуюся ужасно одинокой. — Хочу провести в замке еще одну ночь.
Здесь все еще оставались немногие принадлежавшие Пьеро вещи, в том числе и ее подарки. Она села на кровать, взяла в руки его перчатки, посмотрела на них, погладила.
— Кто он был в действительности? — спросила Джулия.
— Профессор Алессандро Кальфани, философ.
Когда-то мне казалось, что я хорошо его знаю, но теперь думаю, что так и не узнал его по-настоящему. Ты поняла его слова, когда он просил, чтобы Элена его простила?
— Он рассказал мне, что дочь звала его Babbo, но потом перестала из-за какого-то отчуждения, случившегося между ними. Похоже, после какой-то крупной ссоры. Думаю, он не успел попросить у нее прощения.
— Но под конец все для него уладилось. — Винченцо сел рядом с Джулией и обнял ее за плечи.
— Я очень любила его… — Джулия уткнулась в плечо Винченцо.
— Я тоже, — печально сказал он, крепко прижимая ее к себе.
— Останься сегодня здесь со мной, — попросила она. — Я хочу вспоминать его вместе с тобой.
Винченцо опустил ее на кровать и сам прилег рядом. Джулия продолжала плакать, и он не пытался остановить ее. Время от времени Винченцо целовал ее спутанные волосы. Один раз он отвел волосы назад и ласково погладил ее лицо, а потом нежно поцеловал ее в губы. Джулия быстро взглянула на него.
— Все хорошо, — прошептал он. — Спи. Я с тобой.
Женщина закрыла глаза. Через некоторое время по ее дыханию Винченцо понял, что она уснула.
Он прижался к ней и тоже начал засыпать, но вдруг она тихо вскрикнула и проснулась.
— Что с тобой? — встревожился Винченцо.
— Этот сон.., он все время повторяется…
— Что там происходит?
— Это.., про Аннину.
— Ты отождествила себя с ней, верно? Теперь мне понятно, почему. Ты любила своего мужа, а он заточил тебя на много лет…
— И я умерла, — медленно проговорила она. — Я умерла.
— Именно это ты говорила, стоя перед ее портретом.
Она быстро взглянула на него.
— Как ты мог это узнать? Это же мне привиделось во сне.
— Ты ходила во сне. Ты действительно поднялась туда, и я пошел за тобой. Хотел убедиться, что с тобой все в порядке.
Джулия пристально смотрела ему в лицо.
— И ты сказал, что ты мой друг?
— А еще что-нибудь помнишь? — с волнением спросил он.
— Да. — Она улыбнулась слабой улыбкой. — Ты поцеловал меня.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Винченцо оплатил похороны Пьеро и устроил так, чтобы старика положили рядом с Эленой на острове Сан-Микеле.
В день похорон Джулия и Винченцо поднялись на борт черного катера, который должен был перевезти их через лагуну. Весь путь они стояли у задрапированного черным гроба. В гробу Пьеро лежал в перчатках, шарфе и ботинках, которые ему подарила Джулия на Рождество.
Вскоре катер подошел к пристани. Появились носильщики и перенесли гроб на сушу.
У внутренних ворот их встретил служащий, который уточнил с Винченцо детали.
Они были единственными близкими, провожавшими умершего в последний путь. Во время службы Джулия не отрывала глаз от гроба, на крышку которого они с Винченцо положили цветы.
Настало время перенести гроб на постоянное место упокоения. Гробы помещались в узкие склепы, построенные один над другим, до десяти в высоту. Наружный конец склепа закрывался мраморной доской с именем и портретом покойного.
Элена была в четвертом ряду, ее портрет было легко увидеть. Она была очень похожа на отца особенно сияющей улыбкой.
Гроб Пьеро медленно вдвинули в склеп, затем установили доску на место.
— Прощай, — прошептала Джулия. — И спасибо тебе за все.
— Я хочу поставить свежих цветов сестре, — сказал Винченцо.
Они шли вдоль длинных, украшенных цветами стен, пока Винченцо не остановился, показывая куда-то.
— Здесь Бьянка, — сказал он. — А рядом с ней — ее муж.
Джулия запрокинула голову, но не смогла как следует рассмотреть портреты.
— А как тут забираются на такую высоту, чтобы поставить цветы? — поинтересовалась она;
— Где-то здесь есть лестница.
Он зашел за угол и вернулся, везя стремянку на колесиках, достаточно высокую, чтобы подняться до верхних уровней. Джулия рассматривала лицо его сестры. Выражение мягкости и доброты на лице у Бьянки мгновенно вызвало к ней симпатию.
— Мне не нравился ее муж, — признался Винченцо, — но она его любила. Они прожили вместе только четыре года до того, как погибли.
— Почему он тебе не нравился?
— Скользкий он был какой-то. Это у него и на лице написано.
Джулия снова запрокинула голову, стараясь рассмотреть лицо мужчины, частично скрытое цветами.
Внезапно женщина ощутила, будто сам воздух вокруг нее содрогнулся. Она схватилась за лестницу, чтобы не упасть.
— Что случилось? — обеспокоенно спросил Винченцо.
— Мне надо подняться наверх.
— Зачем? В чем дело?
— Посмотреть вблизи.
Двигаясь словно в ночном кошмаре, Джулия стала подниматься по ступенькам, не сводя глаз с лица мужчины, которое видела все лучше и лучше.
Она сделала глубокий вдох. Должно быть, это какая-то жуткая ошибка.
Но никакой ошибки не оказалось. Выгравированное на мраморе лицо было лицом ее мужа.
Она услышала голос Винченцо, окликающий ее откуда-то издалека. Постепенно окружающий мир перестал вращаться, и она поняла, что сидит на лестнице и что ее дико трясет.
— Ради всего святого, что случилось? — в ужасе спросил он.
— Это он, — с трудом проговорила она. Зубы ее стучали.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Мой муж, Брюс. Это он там на портрете.
— Джулия, ты переутомилась.
— Говорю тебе, это он! — Джулия заставила себя встать на ноги. — Дай мне посмотреть еще раз.
— Хорошо, смотри — и увидишь, что это просто случайное сходство.
Она вернулась на верхнюю ступеньку и стала пристально рассматривать изображение, все еще надеясь, что ошиблась. Но сомнений больше не оставалось. Это то самое, ненавистное ей лицо. Она молча спустилась вниз и села на ступеньку, чувствуя, будто превращается в ледышку.
— Это Брюс, — медленно проговорила она. — Как он оказался здесь?
— Джулия, по-моему, ты ошибаешься. Ты не видела его много лет, и твои воспоминания искажены ненавистью.
— Я в состоянии его узнать, — раздраженно возразила она. — Надо же было так глупо утопить его фотографии! Если бы они у меня были, ты бы сам увидел. Это он.
Винченцо резко втянул в себя воздух. Если Джулия права, то получается такая чудовищная вещь, осмыслить которую он пока не в состоянии.
— Я что-то не могу взять в толк, — медленно сказал он. — Я знаю его как Джеймса Кардью. Он приехал сюда пять лет назад.
— Он был один?
— Джулия…
Она до боли вцепилась в его руку.
— С ним кто-нибудь был? Говори же.
— С ним была маленькая девочка.
— Возраст?
— Около трех лет.
— Голубые глаза, светлые волосы с небольшой рыжинкой?
— Да.
— Это моя дочь. Где она?
— Mio Dio! — в ужасе прошептал он. — Как такое могло случиться?
— Где она?
— Сейчас живет со мной.
— Я должна ее видеть.
Он схватил ее за руки.
— Подожди! Это не так просто.
— Она — моя дочь. Я ее мать. Что может быть проще?
— Но ты не можешь подойти к ней и сказать, кто ты такая. Она думает, что ты умерла.
— Умерла?..
— Джеймс сказал нам, что он вдовец. Девочка этому верила. За несколько лет она привыкла к этой мысли. Для нее это — реальность. Джулия, постарайся понять.
Она бессильно прислонилась к лестнице.
— Я считала, что не смогу ненавидеть его еще больше, чем уже ненавидела, — прошептала Джулия. — Но он все-таки приберег для меня еще один, последний фокус.
По туннелю из цветов к ним подходили другие посетители кладбища. Винченцо протянул ей руку.
— Пойдем поищем какое-нибудь другое место.
Они нашли скамью под аркадой в дальнем конце и тихо посидели несколько минут, ошеломленные случившимся. Вдруг Джулия заметила, что Винченцо смотрит в ту сторону, откуда они пришли и где перед мемориальными досками Бьянки и ее мужа остановились пожилая женщина и маленькая девочка. Женщина толкала перед собой прогулочную коляску, в которой спал малыш.
— Кто это? — спросила она дрожащим голосом.
— Женщину зовут Джемма. Она работает у меня няней.
— А девочка?
Казалось, весь мир замер. Он смотрел на нее глазами, полными печали.
— О боже, — прошептала она. — Это…
— Да. — Он крепко держал ее.
— Отпусти меня.
— Нет. Джулия, остановись и подумай. Роза тебя не знает. Она грустит о своих родителях.
— Роза? Ее зовут Натали.
— Теперь уже нет. Он сказал нам, что ее зовут Роза. Пойми, ребенок верит в то, чему его учат. Подумай, как сейчас на нее подействует правда. Не нагружай ее еще одним бременем.
— По-твоему, я для нее — бремя? — в ужасе спросила она.
— В данный момент — да. Я прошу тебя подождать, дать нам обоим время все обдумать.
— Дать тебе время тайно увезти мою дочь туда, где я не смогу ее найти? — резко бросила Джулия.
Винченцо ничего не ответил, но посмотрел на нее с таким потрясенным выражением на сильно побледневшем лице, что ей стало стыдно.
— Прости. Мне не следовало так говорить.
— Вот именно, не следовало. Мне кажется, я не заслуживаю подобного обвинения. — Он вытащил из кармана небольшую записную книжку, что-то написал и вырвал страницу. — Вот мой теперешний адрес, — бросил он. — Приходи в любое время, она будет там. Но советую тебе хорошенько подумать над тем, что ты собираешься ей сказать.
Не дожидаясь ответа, Винченцо стремительно направился к женщине и ребенку. Джулия наблюдала за происходившим в отдалении. Женщина подкатила лестницу к мемориальной стене, взобралась на нее и вынула из урн увядшие цветы. Потом спустилась и показала девочке, стоявшей со свежими цветами в руках, что та может подняться. Девочка поднялась по ступенькам и поставила принесенные цветы — сначала в урну отца, потом в урну Бьянки.
Затем она спустилась и села на ту же самую ступеньку, где несколько минут назад сидела Джулия. Она не плакала, а просто сидела, сжавшись в молчаливом отчаянии.
Джулия почувствовала, будто какой-то обруч все туже затягивается вокруг ее сердца. Как хорошо было знакомо ей это чувство одиночества, такое глубокое, что не оставляло сил даже пошевелиться!
Внезапно на нее накатила волна боли. Эта девочка горюет по своим родителям, по своей матери.
По своей матери! И это не она, не Джулия. Не та женщина, которая тосковала по ней долгими горестными днями и беспросветными ночами. Это кто-то другой!
Потом девочка подняла голову, увидела Винченцо и с радостным криком бросилась ему навстречу. Он раскрыл объятия, и она кинулась к нему на шею, болтая по-итальянски. Джулия смогла расслышать слова:
— Я тебя искала…
— Вот, теперь я здесь. Но что ты здесь делаешь?
— Ты сказал, что едешь на похороны друга, и я попросила Джемму привезти меня сюда, к маме и папе. Я знала, что ты тоже придешь их навестить.
Джулия медленно пошла по направлению к ним, стараясь не привлекать к себе внимания. Вдруг девочка приподняла голову над плечом Винченцо, и Джулия тихо ахнула. Если у нее были до сих пор какие-то сомнения, то сейчас они полностью отпали: она увидела перед собой копию своей матери.
Винченцо оглянулся, и на один ужасный момент Джулия подумала, что он сделает вид, будто они незнакомы. Но он мягко сказал:
— Роза, я хочу познакомить тебя с одним хорошим человеком.
Девочка посмотрела прямо на нее. Джулия затаила дыхание, ожидая взрыва эмоций, радостного узнавания.
Однако этого не произошло.
Роза смотрела на мать вежливым, но достаточно равнодушным взглядом.
— Buongiorno, — сказала она.
— Buongiorno, — машинально ответила Джулия. Я… — Она замолчала. Слова не шли с языка.
— Это синьора Джулия Бакстер, — сказал Винченцо.
— Buongiorno, signora. Sono Rosa .
Девочка протянула руку. Едва ли сознавая, что делает, Джулия пожала ее.
Винченцо тем временем стал представлять няню. Джулия машинально поздоровалась с ней, функционируя в автоматическом режиме, пока ее мозг пытался справиться с ситуацией.
— Джулия приехала со мной на похороны Пьеро, объяснил Винченцо. — Он был нашим общим другом, мы его очень любили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13