Это была бы для них настоящая катастрофа.
Франсуа прислушивается к их словам, стараясь уловить, о чем же они умалчивают. Но нет, кажется, Жауаны просты и искренни, как всегда.
И в то же время в их речах чувствуется некая недоговоренность, будто какая-то часть их находится в другом месте.
— Знаешь, — говорит вдруг Маргарита, — мы думаем, будет лучше, если ты до приезда родителей будешь спать поближе к нам.
— Ни за что! — протестует Франсуа. — Я так люблю свою комнату!
— Да, но ты будешь совсем один… в другом конце замка…,
— Никто меня не украдет, — усмехается Франсуа. — И я не боюсь темноты. Я буду спать у себя. Электричество работает?
— Да, — кивает Жауан, — я все проверил.
— Вот и хорошо! Честно говоря, меня уже клонит ко сну.
Жауаны обмениваются несколькими фразами на бретонском наречии. Это что-то новое! Раньше они избегали при Робьонах говорить между собой по-бретонски. Что такое с ними сегодня вечером? Они явно встревожены, даже забывают ему переводить… А Маргарита зачем-то готовит маленькую медную лампу, какие раньше называли «голубь».
— Если случится авария со светом, у тебя, по крайней мере, будет ночник.
Ночник! Вот оно что! Значит, они озабочены, чтобы Франсуа не стало страшно.
— Жан-Марк тебя проводит, сынок, — говорит Жауан.
— Думаете, я заблужусь? — смеется Франсуа.
— Он отнесет твой чемодан, ведь ты устал с дороги.
Пора пожелать друг другу спокойной ночи. Жауаны всегда немного стесняются этого. Но Маргарита все же целует Франсуа в лоб.
— Постарайся хорошо выспаться. Все-таки, если бы ты был поближе к нам, мне было бы спокойнее.
Жауан пожимает Франсуа руку, и мальчики уходят. Жан-Марк идет впереди с чемоданом, а Франсуа следует за ним с «голубем» в руках. Они проходят главный корпус. В огромных пустых залах гулко отдаются их шаги. Вот мальчики уже в северном крыле. Маленькая винтовая лестница — и Жан-Марк уже открывает разбухшую от влажности дверь.
— Вот ты и у себя!
Он бросает чемодан на середину кровати, огромной кровати под балдахином, какие теперь можно увидеть только в музеях. Затем делает вид, что его что-то крайне заинтересовало на туалетном столике. Заметно, что Жан-Марк просто хочет что-то сказать, но никак не может начать.
— Франсуа, ты только не смейся…
— Давай, старик, смелее.
— Ты, наверное, подумаешь, что мы сошли с ума…
— Да что же случилось, в конце концов? То-то я смотрю, вы какие-то странные! Жан-Марк подходит к окну.
— Франсуа, можешь мне не верить… Может быть, у нас просто галлюцинации. Пойди-ка сюда. В полночь загляни в эту щель и прислушайся. Только не шуми, не зажигай свет, а главное — не открывай окно. Это не опасно; единственное, что от тебя требуется, — слушать. Хотя я бы все на свете отдал, чтобы ты ничего не услышал! Ты представить себе не можешь… В общем, в полночь. Запомнил? Спокойной ночи.
ЛОШАДЬ-ПРИЗРАК
Франсуа и правда давно уже не боялся темноты. Но сейчас, оставшись один, он чувствовал себя неспокойно и без конца вспоминал странное поведение Жауанов и особенно загадочные слова Жан-Марка. Что происходит в замке в полночь? Впервые в своей жизни Франсуа с наступлением ночи подумал о том, куда бежать в случае чего. Он старался прогнать эти трусливые мысли, но одно было ясно: вряд ли он сможет сегодня уснуть.
Размышляя, мальчик раскладывал свои вещи по полкам старинного бретонского шкафа. Нет, Жауаны вряд ли стали бы пугать его без причины. Что же они видели такого странного? Жан-Марк говорил о галлюцинациях. Но ведь галлюцинация — это когда видишь что-то, чего на самом деле нет? Непонятно. Надо подумать…
Франсуа тихонько прикрыл дверцу шкафа; она скрипнула, как может скрипеть только очень старая мебель. Пол в комнате тоже поскрипывал, кровать застонала, когда мальчик на нее уселся. Все эти шумы еще прибавляли беспокойства, и у Франсуа вдруг появилось ощущение, что он в комнате не один. Хотя он ни за что бы в этом не признался, его тревога постепенно переходила в страх, и мальчик мало-помалу терял самообладание.
Уж не поселилось ли в замке привидение? Ничего себе! Франсуа облазил все углы Кермола и никогда не встречал никаких привидений. Уж если они и водятся в каком-нибудь замке, то вся округа об этом знает. Жауаны не стали бы этого скрывать, да и другие тоже. Но до сих пор никто и не заикался ни о каких призраках.
Франсуа стало холодно. Маргарита приготовила дрова, но сама зажигать огонь не стала, надеясь, что Франсуа ляжет спать в комнате, смежной со спальней Жан-Марка. Зачем такая осторожность? Франсуа поджег бумагу, и огонь быстро разгорелся. Было почти десять часов. Еще два часа ждать! Франсуа надел халат, подтащил к камину старинное кресло и уселся, глядя на огонь. Он всегда доверял Кермолу, этот замок был для него как домашнее животное. Кто бы мог подумать, что Кермол захочет его укусить! А сейчас дом угрожал ему — угрожал своим молчанием, темнотой, всей этой странной атмосферой…
Камин дымил. Франсуа открыл окно и заодно бросил взгляд в щель между ставнями. Одна ставня была немного поломана, и в дырочку можно было видеть довольно большую часть долины с едва заметной тропинкой, которая вилась между скалами и порослью утесника. Ничто не двигалось. Старинные башни отбрасывали длинные тени в лунном свете. Море было совсем рядом, оно тяжело плескалось, и было слышно, как волны скользят по песку.
В полночь прибой утихнет, и станет виден широкий песчаный берег, полный луж, в которых весной заводятся крабы и креветки.
Но сейчас Франсуа было не до крабов. Он снова сел и протянул руки к камину. Тепло немного успокоило его нервы, но он продолжал размышлять, действуя своим любимым методом исключения. Если отбросить вариант присутствия привидения, то что же остается? Может быть, в замке кто-то прячется? Например, сбежавший заключенный? Маловероятно. Контрабандисты? Это тоже нереально: Жауаны тотчас же сообщили бы жандармам.
Франсуа решил порыться в истории Кермола. Его отец не раз советовал ему прочесть книгу аббата Флоика, но Франсуа никогда особенно не интересовался прошлым замка. Как и все местные жители, мальчик знал, что замок был построен в конце XII века, что он пережил множество войн, что в нем не раз укрывались беженцы. Но Кермол исторический был куда скучнее, чем нынешний, любимый Кермол — чудесное место для игр в прятки и беготни по длинным гулким коридорам. А вот теперь настало время узнать как можно больше и о замке, и о тех, кто в нем жил.
Одиннадцать часов… Франсуа хотел спать, но не мог заставить себя даже прилечь. Он снова подошел к окну. Тени башен стали короче. Луна скоро поднимется прямо над замком, наполнит собою пространство, обволакивая дымкой очертания предметов и усиливая эхо. Где-то кричит сова. Кого она зовет? Франсуа подкинул дров в огонь и погасил люстру. Огонь камина достаточно хорошо освещал комнату, и не стоило привлекать ярким светом незваных гостей. Надо быть осторожнее: ведь Жан-Марк советовал ему слушать и смотреть, не обнаруживая себя.
Половина двенадцатого… Франсуа захотелось подвигаться. Не сходить ли к Жауанам? Нет, у него не хватит духу снова пройти по пустым залам первого этажа. К тому же уже поздно. И кроме того, он непременно должен увидеть то, что произойдет. У Франсуа были часы со светящимся циферблатом — подарок его деда. Он взглянул на стрелки. Без десяти двенадцать!
Терпение его было на исходе. Франсуа устроился в углу подоконника и поднял воротник халата: ветер, бьющий в ставни, становился все холоднее.
С моря доносился неясный шум. Время от времени за спиной у Франсуа трещало в камине горящее полено.
Это «что-то» придет по дороге или выйдет из замка? Полночь! И ничего… Может быть, Жан-Марк ошибся? Франсуа ничего не видел и не слышал. Тени башен уже добрались до основания стен; равнина залита волшебным светом луны… Но что это? Франсуа насторожился, прижавшись лбом к ставне. Что это за шум? Нет, ничего особенного, это просто лошадь проходит за изгородью. В данную минуту, судя по стуку копыт, лошадь идет рысью. Она приближается справа и скоро должна показаться из-за забора.
Франсуа еще сильнее прижался к щели, тараща глаза, чтобы лучше видеть. Лошадь приближалась, цокот копыт стал громче; время от времени она тихонько фыркала, отгоняя мух. Франсуа понял, что она уже на территории замка.
Но как она проникла сюда? Ворота заперты, изгородь — высотой в два метра, и проходов в ней нет… Лошадь шла спокойным шагом; судя по звуку, на одной ноге подкова была плохо укреплена. Животное все приближалось к главному двору. Сейчас Франсуа его увидит! Вот лошадь останавливается, трясет головой, слышен легкий звон цепочки… Значит, на ней сбруя? А значит, и удила? Следовательно, и всадник? Но Франсуа не видит ни лошади, ни всадника! Вот лошадь снова пошла вскачь — значит, всадник ее пришпорил? Никогда Франсуа не было так холодно, хотя щеки и лоб у него пылали. Лошадь приближалась. Через несколько секунд она окажется прямо под окном. Франсуа не может больше сдерживаться. Он откидывает крючок, запирающий ставни, медленно раздвигает их и высовывает голову. Свет луны освещает контуры скал и траву. Лошадь явно там, но взгляд Франсуа не воспринимает ее, он как бы проходит сквозь нее и сразу ловит горбатую поверхность равнины и песок, в котором поблескивают кусочки слюды. Животное, встряхнувшись, делает шаг в сторону, но останавливается, услышав щелканье языка. Щелканье языка?..
— Это невозможно, — сказал себе Франсуа.
Он по пояс высунулся в окно. Слышно было, как лошадь удаляется, потом снова останавливается возле угловой башни. Сердце Франсуа забилось сильнее. Неужели всадник спешится? «Если я услышу, что он идет сюда, я закричу», — подумал мальчик.
Но наступила тишина, и Франсуа смог наконец перевести дыхание. Какое-то время, показавшееся ему очень долгим, не было слышно ни звука. И вдруг лошадь начала скрести землю копытом. Значит, она по-прежнему там, прозрачная для лунного света, как медуза в морской глубине. А что делает всадник, спешился ли он? Если это средневековый рыцарь, значит, он в латах? Может быть, он сейчас разглядывает Франсуа через прорези своего забрала? Франсуа немного отступил от окна. А лошадь, видимо, развернулась и снова пошла. Она прошла под окнами, обогнула стену… Затем цокот копыт стал удаляться. Должно быть, всадник уже пересек изгородь, легкий и нематериальный, как дым. Вот он уже на дороге. Лошадь снова пошла рысью.
Франсуа продолжал прислушиваться. Наконец он закрыл ставни, захлопнул окно и без сил повалился в кресло. О сне не может быть и речи.
Да, Жауанам было отчего испугаться. Франсуа понимал, что стал свидетелем чего-то загадочного. Он не видел лошадь, но слышал ее, и это его особенно озадачивало. Происшедшее невозможно объяснить. Может быть, позвонить в Париж родителям и рассказать обо всем? Да нет: они только разволнуются и отправят его на консультацию к врачу или, еще того хуже, продадут Кермол первому встречному. Лучше пока помолчать. Может, эта загадочная история больше не повторится. Интересно, как давно это началось? Видимо, недавно, иначе Жауаны не выдержали бы и рассказали родителям. Но может ли вообще так случиться, чтобы в старом замке, построенном много веков назад, ни с того ни с сего вдруг появился призрак? Невероятно! В этой истории все было невероятным, и однако…
Утро застало Франсуа спящим в кресле у погасшего камина. Он проснулся от стука в дверь.
ЗАГАДОЧНЫЙ СЛЕД
— Бедняга, — сказал Жан-Марк. — Вижу, слышал. У тебя лицо как у покойника.
— Да, я слышал.
Жан-Марк присел на ручку кресла.
— Прости, — снова заговорил он, — но мы ничего не хотели говорить тебе заранее, чтобы не повлиять на твое восприятие. Надо было, чтобы ты сам убедился.
— Ты думаешь, это призрак?
— А как это еще можно объяснить?
— Да… А что думают об этом твои родители?
— Они в ужасе. Особенно мать. Ты же знаешь, в наших краях полно всяких легенд…
— И есть такие, в которых говорилось бы о лошади-призраке?
— Нет, таких я, кажется, не слышал.
— А… о всаднике?
— Ты уверен, что там был и всадник?
— Абсолютно уверен! — воскликнул Франсуа. — Я слышал, как он щелкал языком!
— А мы ничего такого не слышали, — удивился Жан-Марк. — Хотя и были недалеко от тебя.
— Недалеко от меня? — удивился в свою очередь Франсуа.
— Да, мы устроились в комнате твоих родителей. Только с этой стороны замка можно что-то услышать. Наше крыло отсюда слишком далеко.
— Я слышал щелканье языка, — повторил Франсуа. — Это произошло прямо под моим окном. Значит, есть еще и всадник.
— Да. Собственно, это вполне естественно. То есть, я хочу сказать, если лошадью кто-то управлял, ее поведение становится более понятным.
— Когда это началось? — спросил Франсуа.
— Совсем недавно — в прошлую среду. Я заработался допоздна заканчивал один чертеж — и перед сном вышел подышать воздухом. И тогда я услышал… Сначала я подумал, что мы оставили открытыми ворота и какая-то лошадь забрела во двор. Я побежал посмотреть и ничего не увидел. Но цокот копыт продолжался. И тогда… — Жан-Марк почему-то смутился. — И тогда я разбудил родителей. Они вышли на улицу и тоже все слышали. Вот так это началось. И с тех пор мы каждую ночь поднимаемся наверх…
— Она приходит всегда в одно и то же время?
— Да, в полночь.
— Ты сказал, — снова заговорил Франсуа, — что впервые это произошло в среду. Но ведь это не значит, что до того дня…
Он замолчал, но Жан-Марк понял его и кивнул.
— Вполне возможно, что лошадь появлялась и раньше. Но даже если бы мы узнали, когда все началось, это бы нам ничего не дало.
— Я знаю, — вздохнул Франсуа. — Я ищу объяснение, но не нахожу его…
— И я тоже.
— Может быть, вообще ничего не было? Может, нас просто загипнотизировали или что-то в этом роде?
— Нет, — покачал головой Жан-Марк. — Одевайся. У меня есть доказательство, и я хочу тебе его продемонстрировать.
— Доказательство? — Франсуа принялся торопливо одеваться. — Какое?
— Увидишь.
Мальчики спустились вниз и вышли на улицу.
— И это доказательство окончательно сбило меня с толку, — заключил Жан-Марк. — Иди сюда.
Пройдя несколько метров, они вышли на дорогу и повернули в сторону угловой башни.
— Смотри, — проговорил Жан-Марк.
— Ого!…
Франсуа не мог оторвать глаз от следа, который четко виднелся на влажной земле. Это был след копыта. Мальчик присел на корточки и вгляделся. Подкова ясно отпечаталась на толстом слое песка, виден был каждый гвоздик…
— Одного гвоздя не хватает, — заметил Франсуа. — Вот почему я слышал какое-то звяканье.
— Здесь она останавливалась, — сказал Жан-Марк. — Видишь, какой большой след? Я вырос в деревне и кое-что понимаю в лошадях. Животное с такими копытами должно быть огромным.
— Боевая лошадь! Лошадь для турниров! — прошептал Франсуа.
Они поднялись с колен.
— Только настоящая лошадь из плоти и крови могла оставить след, подобный этому, — проговорил Франсуа, подумав, — Но ведь лошадь, которую я слышал ночью, не могла быть настоящей! Знаешь, я просто в растерянности. Еще следы есть? Жан-Марк показал рукой в направлении изгороди.
— Хочешь посмотреть? Франсуа удрученно пожал плечами.
— Ты сегодня впервые их заметил?
— Нет, но в предыдущие дни следы были менее заметны. Гораздо менее. Знаешь, что я думаю?
— Пока нет.
— Да нет, это глупо…
— Ну говори же!
— Может так быть, что здесь появляются разные лошади?
— Что?!
— Мне кажется, что звуки, которые я слышу, не всегда одинаковы.
Франсуа схватился руками за голову.
— Нет, Жан-Марк, нет, прошу тебя, не говори больше ничего! Одной лошади больше чем достаточно! Подумай сам — ведь призрак лошади, да еще проходящий сквозь запертые ворота, никак не может оставить след от копыта. Это может сделать только живая лошадь. Но живая лошадь не может пройти сквозь изгородь, и она не может быть невидимкой!… Ты говорил родителям о следах?
— Нет, они и без того напуганы. Франсуа решительно топнул ногой.
— Правильно! Не будем никому об этом говорить.
Они отправились обратно к замку. На пороге кухни стояла Маргарита.
— Идите завтракать!
Франсуа огляделся. Начинался день, восходящее солнце освещало древние стены, и эта чудесная картина никак не увязывалась с ночными событиями. Призрак здесь, в этом раю?! Невозможно даже подумать об этом!
Маргарита поцеловала Франсуа в лоб.
— Итак, теперь ты тоже знаешь, — прошептала она и перекрестилась. — Что скажет мсье Робьон?..
— Послушайте, — отозвался Франсуа, — вы же не виноваты, что так получилось! Ваша забота отгонять бродяг, а это…
Появился старый Жауан.
— Это я и пытаюсь ей растолковать, — сказал он. — Привидения здесь не редкость. Помню, в том году, когда я пошел в армию…
— Не обращай внимания, — прошептал Жан-Марк на ухо Франсуа. — Он во все это верит. Его единственного появление лошади-призрака нисколько не удивило.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11
Франсуа прислушивается к их словам, стараясь уловить, о чем же они умалчивают. Но нет, кажется, Жауаны просты и искренни, как всегда.
И в то же время в их речах чувствуется некая недоговоренность, будто какая-то часть их находится в другом месте.
— Знаешь, — говорит вдруг Маргарита, — мы думаем, будет лучше, если ты до приезда родителей будешь спать поближе к нам.
— Ни за что! — протестует Франсуа. — Я так люблю свою комнату!
— Да, но ты будешь совсем один… в другом конце замка…,
— Никто меня не украдет, — усмехается Франсуа. — И я не боюсь темноты. Я буду спать у себя. Электричество работает?
— Да, — кивает Жауан, — я все проверил.
— Вот и хорошо! Честно говоря, меня уже клонит ко сну.
Жауаны обмениваются несколькими фразами на бретонском наречии. Это что-то новое! Раньше они избегали при Робьонах говорить между собой по-бретонски. Что такое с ними сегодня вечером? Они явно встревожены, даже забывают ему переводить… А Маргарита зачем-то готовит маленькую медную лампу, какие раньше называли «голубь».
— Если случится авария со светом, у тебя, по крайней мере, будет ночник.
Ночник! Вот оно что! Значит, они озабочены, чтобы Франсуа не стало страшно.
— Жан-Марк тебя проводит, сынок, — говорит Жауан.
— Думаете, я заблужусь? — смеется Франсуа.
— Он отнесет твой чемодан, ведь ты устал с дороги.
Пора пожелать друг другу спокойной ночи. Жауаны всегда немного стесняются этого. Но Маргарита все же целует Франсуа в лоб.
— Постарайся хорошо выспаться. Все-таки, если бы ты был поближе к нам, мне было бы спокойнее.
Жауан пожимает Франсуа руку, и мальчики уходят. Жан-Марк идет впереди с чемоданом, а Франсуа следует за ним с «голубем» в руках. Они проходят главный корпус. В огромных пустых залах гулко отдаются их шаги. Вот мальчики уже в северном крыле. Маленькая винтовая лестница — и Жан-Марк уже открывает разбухшую от влажности дверь.
— Вот ты и у себя!
Он бросает чемодан на середину кровати, огромной кровати под балдахином, какие теперь можно увидеть только в музеях. Затем делает вид, что его что-то крайне заинтересовало на туалетном столике. Заметно, что Жан-Марк просто хочет что-то сказать, но никак не может начать.
— Франсуа, ты только не смейся…
— Давай, старик, смелее.
— Ты, наверное, подумаешь, что мы сошли с ума…
— Да что же случилось, в конце концов? То-то я смотрю, вы какие-то странные! Жан-Марк подходит к окну.
— Франсуа, можешь мне не верить… Может быть, у нас просто галлюцинации. Пойди-ка сюда. В полночь загляни в эту щель и прислушайся. Только не шуми, не зажигай свет, а главное — не открывай окно. Это не опасно; единственное, что от тебя требуется, — слушать. Хотя я бы все на свете отдал, чтобы ты ничего не услышал! Ты представить себе не можешь… В общем, в полночь. Запомнил? Спокойной ночи.
ЛОШАДЬ-ПРИЗРАК
Франсуа и правда давно уже не боялся темноты. Но сейчас, оставшись один, он чувствовал себя неспокойно и без конца вспоминал странное поведение Жауанов и особенно загадочные слова Жан-Марка. Что происходит в замке в полночь? Впервые в своей жизни Франсуа с наступлением ночи подумал о том, куда бежать в случае чего. Он старался прогнать эти трусливые мысли, но одно было ясно: вряд ли он сможет сегодня уснуть.
Размышляя, мальчик раскладывал свои вещи по полкам старинного бретонского шкафа. Нет, Жауаны вряд ли стали бы пугать его без причины. Что же они видели такого странного? Жан-Марк говорил о галлюцинациях. Но ведь галлюцинация — это когда видишь что-то, чего на самом деле нет? Непонятно. Надо подумать…
Франсуа тихонько прикрыл дверцу шкафа; она скрипнула, как может скрипеть только очень старая мебель. Пол в комнате тоже поскрипывал, кровать застонала, когда мальчик на нее уселся. Все эти шумы еще прибавляли беспокойства, и у Франсуа вдруг появилось ощущение, что он в комнате не один. Хотя он ни за что бы в этом не признался, его тревога постепенно переходила в страх, и мальчик мало-помалу терял самообладание.
Уж не поселилось ли в замке привидение? Ничего себе! Франсуа облазил все углы Кермола и никогда не встречал никаких привидений. Уж если они и водятся в каком-нибудь замке, то вся округа об этом знает. Жауаны не стали бы этого скрывать, да и другие тоже. Но до сих пор никто и не заикался ни о каких призраках.
Франсуа стало холодно. Маргарита приготовила дрова, но сама зажигать огонь не стала, надеясь, что Франсуа ляжет спать в комнате, смежной со спальней Жан-Марка. Зачем такая осторожность? Франсуа поджег бумагу, и огонь быстро разгорелся. Было почти десять часов. Еще два часа ждать! Франсуа надел халат, подтащил к камину старинное кресло и уселся, глядя на огонь. Он всегда доверял Кермолу, этот замок был для него как домашнее животное. Кто бы мог подумать, что Кермол захочет его укусить! А сейчас дом угрожал ему — угрожал своим молчанием, темнотой, всей этой странной атмосферой…
Камин дымил. Франсуа открыл окно и заодно бросил взгляд в щель между ставнями. Одна ставня была немного поломана, и в дырочку можно было видеть довольно большую часть долины с едва заметной тропинкой, которая вилась между скалами и порослью утесника. Ничто не двигалось. Старинные башни отбрасывали длинные тени в лунном свете. Море было совсем рядом, оно тяжело плескалось, и было слышно, как волны скользят по песку.
В полночь прибой утихнет, и станет виден широкий песчаный берег, полный луж, в которых весной заводятся крабы и креветки.
Но сейчас Франсуа было не до крабов. Он снова сел и протянул руки к камину. Тепло немного успокоило его нервы, но он продолжал размышлять, действуя своим любимым методом исключения. Если отбросить вариант присутствия привидения, то что же остается? Может быть, в замке кто-то прячется? Например, сбежавший заключенный? Маловероятно. Контрабандисты? Это тоже нереально: Жауаны тотчас же сообщили бы жандармам.
Франсуа решил порыться в истории Кермола. Его отец не раз советовал ему прочесть книгу аббата Флоика, но Франсуа никогда особенно не интересовался прошлым замка. Как и все местные жители, мальчик знал, что замок был построен в конце XII века, что он пережил множество войн, что в нем не раз укрывались беженцы. Но Кермол исторический был куда скучнее, чем нынешний, любимый Кермол — чудесное место для игр в прятки и беготни по длинным гулким коридорам. А вот теперь настало время узнать как можно больше и о замке, и о тех, кто в нем жил.
Одиннадцать часов… Франсуа хотел спать, но не мог заставить себя даже прилечь. Он снова подошел к окну. Тени башен стали короче. Луна скоро поднимется прямо над замком, наполнит собою пространство, обволакивая дымкой очертания предметов и усиливая эхо. Где-то кричит сова. Кого она зовет? Франсуа подкинул дров в огонь и погасил люстру. Огонь камина достаточно хорошо освещал комнату, и не стоило привлекать ярким светом незваных гостей. Надо быть осторожнее: ведь Жан-Марк советовал ему слушать и смотреть, не обнаруживая себя.
Половина двенадцатого… Франсуа захотелось подвигаться. Не сходить ли к Жауанам? Нет, у него не хватит духу снова пройти по пустым залам первого этажа. К тому же уже поздно. И кроме того, он непременно должен увидеть то, что произойдет. У Франсуа были часы со светящимся циферблатом — подарок его деда. Он взглянул на стрелки. Без десяти двенадцать!
Терпение его было на исходе. Франсуа устроился в углу подоконника и поднял воротник халата: ветер, бьющий в ставни, становился все холоднее.
С моря доносился неясный шум. Время от времени за спиной у Франсуа трещало в камине горящее полено.
Это «что-то» придет по дороге или выйдет из замка? Полночь! И ничего… Может быть, Жан-Марк ошибся? Франсуа ничего не видел и не слышал. Тени башен уже добрались до основания стен; равнина залита волшебным светом луны… Но что это? Франсуа насторожился, прижавшись лбом к ставне. Что это за шум? Нет, ничего особенного, это просто лошадь проходит за изгородью. В данную минуту, судя по стуку копыт, лошадь идет рысью. Она приближается справа и скоро должна показаться из-за забора.
Франсуа еще сильнее прижался к щели, тараща глаза, чтобы лучше видеть. Лошадь приближалась, цокот копыт стал громче; время от времени она тихонько фыркала, отгоняя мух. Франсуа понял, что она уже на территории замка.
Но как она проникла сюда? Ворота заперты, изгородь — высотой в два метра, и проходов в ней нет… Лошадь шла спокойным шагом; судя по звуку, на одной ноге подкова была плохо укреплена. Животное все приближалось к главному двору. Сейчас Франсуа его увидит! Вот лошадь останавливается, трясет головой, слышен легкий звон цепочки… Значит, на ней сбруя? А значит, и удила? Следовательно, и всадник? Но Франсуа не видит ни лошади, ни всадника! Вот лошадь снова пошла вскачь — значит, всадник ее пришпорил? Никогда Франсуа не было так холодно, хотя щеки и лоб у него пылали. Лошадь приближалась. Через несколько секунд она окажется прямо под окном. Франсуа не может больше сдерживаться. Он откидывает крючок, запирающий ставни, медленно раздвигает их и высовывает голову. Свет луны освещает контуры скал и траву. Лошадь явно там, но взгляд Франсуа не воспринимает ее, он как бы проходит сквозь нее и сразу ловит горбатую поверхность равнины и песок, в котором поблескивают кусочки слюды. Животное, встряхнувшись, делает шаг в сторону, но останавливается, услышав щелканье языка. Щелканье языка?..
— Это невозможно, — сказал себе Франсуа.
Он по пояс высунулся в окно. Слышно было, как лошадь удаляется, потом снова останавливается возле угловой башни. Сердце Франсуа забилось сильнее. Неужели всадник спешится? «Если я услышу, что он идет сюда, я закричу», — подумал мальчик.
Но наступила тишина, и Франсуа смог наконец перевести дыхание. Какое-то время, показавшееся ему очень долгим, не было слышно ни звука. И вдруг лошадь начала скрести землю копытом. Значит, она по-прежнему там, прозрачная для лунного света, как медуза в морской глубине. А что делает всадник, спешился ли он? Если это средневековый рыцарь, значит, он в латах? Может быть, он сейчас разглядывает Франсуа через прорези своего забрала? Франсуа немного отступил от окна. А лошадь, видимо, развернулась и снова пошла. Она прошла под окнами, обогнула стену… Затем цокот копыт стал удаляться. Должно быть, всадник уже пересек изгородь, легкий и нематериальный, как дым. Вот он уже на дороге. Лошадь снова пошла рысью.
Франсуа продолжал прислушиваться. Наконец он закрыл ставни, захлопнул окно и без сил повалился в кресло. О сне не может быть и речи.
Да, Жауанам было отчего испугаться. Франсуа понимал, что стал свидетелем чего-то загадочного. Он не видел лошадь, но слышал ее, и это его особенно озадачивало. Происшедшее невозможно объяснить. Может быть, позвонить в Париж родителям и рассказать обо всем? Да нет: они только разволнуются и отправят его на консультацию к врачу или, еще того хуже, продадут Кермол первому встречному. Лучше пока помолчать. Может, эта загадочная история больше не повторится. Интересно, как давно это началось? Видимо, недавно, иначе Жауаны не выдержали бы и рассказали родителям. Но может ли вообще так случиться, чтобы в старом замке, построенном много веков назад, ни с того ни с сего вдруг появился призрак? Невероятно! В этой истории все было невероятным, и однако…
Утро застало Франсуа спящим в кресле у погасшего камина. Он проснулся от стука в дверь.
ЗАГАДОЧНЫЙ СЛЕД
— Бедняга, — сказал Жан-Марк. — Вижу, слышал. У тебя лицо как у покойника.
— Да, я слышал.
Жан-Марк присел на ручку кресла.
— Прости, — снова заговорил он, — но мы ничего не хотели говорить тебе заранее, чтобы не повлиять на твое восприятие. Надо было, чтобы ты сам убедился.
— Ты думаешь, это призрак?
— А как это еще можно объяснить?
— Да… А что думают об этом твои родители?
— Они в ужасе. Особенно мать. Ты же знаешь, в наших краях полно всяких легенд…
— И есть такие, в которых говорилось бы о лошади-призраке?
— Нет, таких я, кажется, не слышал.
— А… о всаднике?
— Ты уверен, что там был и всадник?
— Абсолютно уверен! — воскликнул Франсуа. — Я слышал, как он щелкал языком!
— А мы ничего такого не слышали, — удивился Жан-Марк. — Хотя и были недалеко от тебя.
— Недалеко от меня? — удивился в свою очередь Франсуа.
— Да, мы устроились в комнате твоих родителей. Только с этой стороны замка можно что-то услышать. Наше крыло отсюда слишком далеко.
— Я слышал щелканье языка, — повторил Франсуа. — Это произошло прямо под моим окном. Значит, есть еще и всадник.
— Да. Собственно, это вполне естественно. То есть, я хочу сказать, если лошадью кто-то управлял, ее поведение становится более понятным.
— Когда это началось? — спросил Франсуа.
— Совсем недавно — в прошлую среду. Я заработался допоздна заканчивал один чертеж — и перед сном вышел подышать воздухом. И тогда я услышал… Сначала я подумал, что мы оставили открытыми ворота и какая-то лошадь забрела во двор. Я побежал посмотреть и ничего не увидел. Но цокот копыт продолжался. И тогда… — Жан-Марк почему-то смутился. — И тогда я разбудил родителей. Они вышли на улицу и тоже все слышали. Вот так это началось. И с тех пор мы каждую ночь поднимаемся наверх…
— Она приходит всегда в одно и то же время?
— Да, в полночь.
— Ты сказал, — снова заговорил Франсуа, — что впервые это произошло в среду. Но ведь это не значит, что до того дня…
Он замолчал, но Жан-Марк понял его и кивнул.
— Вполне возможно, что лошадь появлялась и раньше. Но даже если бы мы узнали, когда все началось, это бы нам ничего не дало.
— Я знаю, — вздохнул Франсуа. — Я ищу объяснение, но не нахожу его…
— И я тоже.
— Может быть, вообще ничего не было? Может, нас просто загипнотизировали или что-то в этом роде?
— Нет, — покачал головой Жан-Марк. — Одевайся. У меня есть доказательство, и я хочу тебе его продемонстрировать.
— Доказательство? — Франсуа принялся торопливо одеваться. — Какое?
— Увидишь.
Мальчики спустились вниз и вышли на улицу.
— И это доказательство окончательно сбило меня с толку, — заключил Жан-Марк. — Иди сюда.
Пройдя несколько метров, они вышли на дорогу и повернули в сторону угловой башни.
— Смотри, — проговорил Жан-Марк.
— Ого!…
Франсуа не мог оторвать глаз от следа, который четко виднелся на влажной земле. Это был след копыта. Мальчик присел на корточки и вгляделся. Подкова ясно отпечаталась на толстом слое песка, виден был каждый гвоздик…
— Одного гвоздя не хватает, — заметил Франсуа. — Вот почему я слышал какое-то звяканье.
— Здесь она останавливалась, — сказал Жан-Марк. — Видишь, какой большой след? Я вырос в деревне и кое-что понимаю в лошадях. Животное с такими копытами должно быть огромным.
— Боевая лошадь! Лошадь для турниров! — прошептал Франсуа.
Они поднялись с колен.
— Только настоящая лошадь из плоти и крови могла оставить след, подобный этому, — проговорил Франсуа, подумав, — Но ведь лошадь, которую я слышал ночью, не могла быть настоящей! Знаешь, я просто в растерянности. Еще следы есть? Жан-Марк показал рукой в направлении изгороди.
— Хочешь посмотреть? Франсуа удрученно пожал плечами.
— Ты сегодня впервые их заметил?
— Нет, но в предыдущие дни следы были менее заметны. Гораздо менее. Знаешь, что я думаю?
— Пока нет.
— Да нет, это глупо…
— Ну говори же!
— Может так быть, что здесь появляются разные лошади?
— Что?!
— Мне кажется, что звуки, которые я слышу, не всегда одинаковы.
Франсуа схватился руками за голову.
— Нет, Жан-Марк, нет, прошу тебя, не говори больше ничего! Одной лошади больше чем достаточно! Подумай сам — ведь призрак лошади, да еще проходящий сквозь запертые ворота, никак не может оставить след от копыта. Это может сделать только живая лошадь. Но живая лошадь не может пройти сквозь изгородь, и она не может быть невидимкой!… Ты говорил родителям о следах?
— Нет, они и без того напуганы. Франсуа решительно топнул ногой.
— Правильно! Не будем никому об этом говорить.
Они отправились обратно к замку. На пороге кухни стояла Маргарита.
— Идите завтракать!
Франсуа огляделся. Начинался день, восходящее солнце освещало древние стены, и эта чудесная картина никак не увязывалась с ночными событиями. Призрак здесь, в этом раю?! Невозможно даже подумать об этом!
Маргарита поцеловала Франсуа в лоб.
— Итак, теперь ты тоже знаешь, — прошептала она и перекрестилась. — Что скажет мсье Робьон?..
— Послушайте, — отозвался Франсуа, — вы же не виноваты, что так получилось! Ваша забота отгонять бродяг, а это…
Появился старый Жауан.
— Это я и пытаюсь ей растолковать, — сказал он. — Привидения здесь не редкость. Помню, в том году, когда я пошел в армию…
— Не обращай внимания, — прошептал Жан-Марк на ухо Франсуа. — Он во все это верит. Его единственного появление лошади-призрака нисколько не удивило.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11