– По мне, так она не сделала вам ничего дурного, – наконец убежденно произнес он.
– Ничего дурного?! – резко отреагировал Джем. – Но она…
– Она отказалась от Рейвенкрофта в вашу пользу, ведь так?
– Да, но…
– Она не обязана была этого делать, верно? Я имею в виду, что она знала: без документов мистера Кастерса ваши шансы на успех очень невелики, и она могла бы спрятать эти документы и попытать счастья через суд. И, помнится, вы сами говорили, что, вероятнее всего, ей бы удалось выиграть дело.
– Это так, но она…
Он резко оборвал себя, потому что дверь в конюшню отрылась и на пороге показалась Клавдия.
– Я, кажется, помешала? – В ее глазах читалась тревога. – Я пришла… Джона, я думала, что ты один. – Она повернулась, чтобы уйти. – Я вернусь, когда…
– Ничего страшного, миссис Кастерс, – резко оборвал ее Джем, – я уже собирался уходить.
Он поднялся со своего места на бочке и направился к выходу. Проходя мимо, он случайно коснулся ее и отдернул руку, словно от огня. Он уже взялся за ручку двери, но обернулся и посмотрел в лицо Клавдии.
– Джона сказал мне, что вы написали графу Литчфилду о жеребце.
Тон его был абсолютно будничным, но, когда Клавдия встретила его взгляд, она просто физически почувствовала удар холодного презрения.
– Да, – тихо отозвалась она.
– Дайте мне знать, когда он приедет.
– Конечно. Вы… Вы сами будете вести дело?
Презрительная усмешка пробежала по его лицу.
– Нет, я просто хочу увидеться с ним. Наши отцы были друзьями. Я уверен, вы сможете вытрясти из него все до последнего гроша. Вы непревзойденный мастер в делах подобного рода.
Клавдия побледнела. Он мрачно посмотрел на нее и вышел.
Прошло несколько секунд, прежде чем Клавдия смогла повернуться к Джоне. Сейчас ей больше всего на свете хотелось найти укромный уголок и выплакать там свою боль и обиду. Однако усилием воли она постаралась, чтобы голос ее звучал как обычно.
– Я пришла поговорить насчет Морисона, нашего нового работника. Он… – Она вздрогнула и с ужасом почувствовала, что по щекам ее текут горькие слезы. Несмотря на все усилия, она все-таки не смогла сдержаться. – О Боже! – воскликнула она, закрывая лицо руками. – Прости меня, Джона, я просто не знаю, что со мной…
– Ну что ты, детка. – Джона обнял ее за плечи. – Видать, тебя что-то тревожит. Не бойся выплакать беду.
В следующее мгновение Клавдия уже рыдала на плече доброго старика.
Джем с треском захлопнул кухонную дверь и пошел по коридору по направлению к большому залу. Проклятие! Растерянное лицо Клавдии все еще стояло у него перед глазами. С какой стати он должен был щадить ее чувства после всего того, что она сделала? И почему так хочется обнять ее и заверить, что те жестокие слова, которые он сказал ей, не имеют никакого значения?
Он намеревался пройти в свой кабинет, но с некоторым раздражением заметил мисс Мелкшам, которая шла ему навстречу.
– Гленрейвен, – поспешно начала она, – я искала вас. – Она помахала перед его лицом какими-то листочками. – Вот, я составила список гостей.
– Каких гостей? – непонимающе отозвался он.
– Приглашенных на ваш званый обед. Мы об этом говорили несколько дней назад, помните?
– Нет, не помню. И я, право, не хочу…
– Но от вас этого ждут, – сказала она тоном, не терпящим возражений. – Вы хотели встретиться со Скью Фостером – вот вам прекрасная возможность. А еще вы должны познакомиться с сэром Перри. Его дочь…
– Удивительно подходящая невеста, – утомленно закончил Джем. – Я послушаю о выдающихся достоинствах и богатом приданом мисс Перри позже.
Мисс Мелкшам не отреагировала.
– Это также даст замечательную возможность показать соседям, что вы с Клавдией в хороших отношениях, – мягко сказала она.
Джем ничего не ответил, стараясь унять неприятное чувство, вызванные ее словами.
– Вы ведь в хороших отношениях? Я знаю, что вторгаюсь в вашу личную жизнь, – быстро заговорила она, и ее стальные кудряшки взволнованно затряслись. – Но… – Она глубоко вздохнула, словно набираясь мужества. – Гленрейвен, у вас есть пара минут? У меня к вам деликатный разговор.
Джем недовольно усмехнулся. Кажется, ему предстоит прослушать еще одну лекцию о добрых намерениях миссис Кастерс. Но все это напрасно: ничто не сможет разубедить его. Джона и мисс Мелкшам могут говорить все, что им заблагорассудится, – Клавдия все-таки предала его. Он ее не обвиняет. Он сам совершил ошибку, когда позволил Клавдии Кастерс стать для него самым главным в жизни. Это его расплата. Единственный выход – забыть, все забыть, не говорить о ней. Он больше не хотел никаких посягательств на свою личную жизнь.
– Простите, я спешу, – начал он, но мисс Мелкшам схватила его за руку, потащила в кабинет и чуть ли не силой усадила в кресло. Джем невольно восхитился ее настойчивостью и решительностью.
– Это ненадолго. – Она секунду помолчала. – Вы много времени проводили вместе, когда все это началось… Она случайно не рассказывала вам о себе?
– О себе? Наверное, она должна была… Нет, не рассказывала. – Он улыбнулся, удивившись. – За исключением некоторых сведений о своем муже она почти ничего не говорила. – Он непроизвольно поудобнее уселся в кресле. – Полагаю, она была несколько необычным ребенком.
Мисс Мелкшам позволила себе мило улыбнуться.
– Да, вы угадали. В мире домашних куриц она была вольнолюбивой чайкой. Дикая и независимая. И в то же время добрая, заботливая и любящая, готовая пожертвовать собой ради других. Ума не приложу, как у Элизы и Уолтера мог появиться такой ребенок. Они, конечно, делали все возможное, чтобы загнать ее в те же рамки, что и Розу, с которой им было так удобно. Уолтер находил ее поведение неожиданным и неприличным. Клавдия часто играла со сверстниками недалеко от дома, но, когда однажды она присоединилась к забавам крестьянских детей, отец строго запретил ей водить с ними дружбу. Клавдия любила гулять в лесу и в полях возле дома, но когда отец узнал, что она часами пропадает на озере с удочкой, то решил, что она не будет больше выходить за пределы замка без сопровождения.
Розу отослали в Глостер, в пансион для юных леди, и Клавдия с нетерпением ждала своей очереди поехать туда учиться. Думаю, ей не так уж сильно хотелось усовершенствовать свои умения в области вышивания или пения, но это была возможность уйти из-под давления грозного отца. Однако последний решил, что из-за ее эксцентричного поведения будет лучше, если она останется дома до тех пор, пока не выйдет замуж.
– Думаю, ей нелегко было переносить все эти ограничения.
– Боже мой, конечно! Война, которая развернулась в доме, была не на жизнь, а на смерть. Клавдия не выигрывала ни одного сражения, но это не заставило ее смириться. Она продолжала протестовать каждому новому посягательству на свою свободу. На некоторое время она нашла отдохновение в книгах. Мой Бог, как этот ребенок любил читать! В библиотеке своего отца она нашла мало привлекательного, но викарий позволил ей пользоваться своей, и вскоре она перечитала почти все его книги. Когда отец узнал об этом, он запер ее на две недели в пустой комнате, выдав лишь смену постельного белья.
– Две недели?! – воскликнул Джем. Мисс Мелкшам кивнула. – Но неужели никто не вступился за нее? Я уверен, что ее мать…
– Элиза лишь рыдала под дверью, приговаривая: «Девочка моя, это для твоего же блага».
– Вершиной родительских чувств отца стал брак его дочери с Эмануэлем Кастерсом, – хрипло прошептал Джем.
– Без сомнения. Никто из нас тогда, конечно, не знал его подлинного лица, но он был на тридцать лет старше Клавдии, и она с самого начала безотчетно боялась его. Когда отец объявил ей о своем решении выдать ее за Кастерса, он, казалось, нанес ей последний смертельный удар. В то время я как раз гостила в доме и помню, как она вышла из кабинета отца. У нее было такое выражение лица, что страшно было смотреть. Она ничего не говорила. Она знала, что это ни к чему не приведет, и молча ждала своей участи. Я попыталась вступиться за нее перед Уолтером, после чего меня выставили из дома.
Мисс Мелкшам поднялась и подошла к окну, из которого открывался чудесный вид на южную лужайку.
– Годы, прожитые с Кастерсом, были для нее нескончаемым адом.
– Слава Богу, что их было не так много, – тихо произнес Джем.
– Да, – отозвалась мисс Мелкшам. – Казалось, что со смертью мужа все ее неприятности наконец кончились. Но тут появился Томас Реддингер. Он всегда был ей неприятен, а теперь она рассматривала его лишь как очередного мужчину в цепи представителей сильного пола, которые так или иначе использовали ее для удовлетворения своих нужд.
Мисс Мелкшам вернулась к своему креслу, скрестила руки и многозначительно посмотрела на Джема.
– Но она уже не была той молоденькой девочкой, которая вынуждена подчиняться самодурству сначала отца, потом – мужа. Дела в Рейвенкрофте пошатнулись, но она надеялась поправить положение с помощью конного завода. Она решила, что никогда больше не сдастся на милость мужчине.
Мисс Мелкшам снова встала.
– Вот все, что я хотела сказать вам, Гленрейвен. Она не знает о том, что я собиралась поговорить с вами. Скорее всего, она не позволила бы мне сделать это. Но мне кажется, что вам следует это знать. – Она тихо вышла из комнаты, а Джем занял ее место у окна.
Итак, оказывается, не у него одного есть горький опыт прошлого. Невидящими глазами он смотрел на прекрасную зеленую лужайку. Да, Клавдия предала его. Но у нее были на то веские причины, грустно подумал он.
Его губы искривила горькая усмешка. Гнев, вызванный вероломством Клавдии, прошел, но боль от ощущения, что его предали, осталась, рождая чувство подавленности и одиночества.
Он почти застонал и двинулся к заваленному бумагами столу, чтобы хотя бы отчасти забыться в работе.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
– Прости меня, Джона, я просто не понимаю, что на меня нашло. – Клавдия вытерла глаза длинной оборкой рукава, оказавшейся как раз кстати. – Словно дырявый кувшин…
Джона неуклюже потрепал ее по плечу.
– И не думайте извиняться, мэм. Я уж сбился со счета, сколько раз мое плечо служило для таких целей особам слабого пола. Слезы – это ваше проклятие. Такова уж ваша женская доля. И, ежели позволите, у вас есть на то причины. Милорд, конечно, был раздражен, но так подтрунивать над вами никакого права у него нет.
– Ты хороший друг, Джона, – всхлипнула она, – и я думаю, что ты прав. – Она вспомнила ужасные слова, которые бросил ей Джем, и брезгливое выражение его лица. Она чувствовала, будто ее ударили. Как он мог, как он мог сознательно причинить ей такую боль?
Неужели ее поступок действительно так ужасен? Она ведь даже не пыталась отобрать у него дом, которым он должен владеть по праву. Убедив его взять ее на работу, она не нанесла ему никакого вреда. Фактически это даже в его интересах, потому что она освободила его от львиной доли забот по управлению поместьем. Он же вел себя так, будто поймал ее на месте преступления, когда она подсыпала цианистый калий ему в суп.
Первый раз с того самого момента, как она отдала ему бумаги мужа – о Боже, разве она могла предполагать такие ужасные последствия! – в ее душе закипела злость.
Клавдия подняла глаза на Джону.
– Да, – едва слышно прошептала она, – я думаю, ты прав.
Она вспомнила, что пришла по делу. – Я хочу поговорить насчет Моррисона. Сегодня утром я велела ему сделать компресс на переднюю ногу Принца – у него сильный кровоподтек от удара камнем, – но…
Заливистый лай, раздавшийся снаружи, заставил ее замолчать. В дверном проеме Клавдия и Джона заметили Рампли, яростно лающего на кого-то или что-то, чего не было видно из-за стен конюшни. В конце второго этажа Джордж энергично размахивал руками, подбадривая своего любимца.
– Господь вседержитель! Я ж как раз наказал Лукасу вывести Ворлока на пастбище! – и Джона стремглав выбежал из конюшни. Рампли, видимо, преследуя свою жертву, уже скрылся за углом. Подхватив юбки, Клавдия бросилась вслед за Джоной.
Когда они свернули за угол, их глазам предстал Рампли, с лаем прыгающий вокруг Ворлока. Лукас пытался вывести коня за ограду.
Клавдия с ужасом увидела, что Ворлок, ударив Лукаса копытом в бедро, заставил конюха выпустить уздцы. Джона попытался удержать животное, но ему это тоже не удалось. Конь стремительно бросился по направлению к пастбищу. Рампли, так быстро, как только позволяли ему его коротенькие ножки, все с тем же заливистым лаем понесся вслед за ним.
Клавдия, Джона и едва оправившийся от удара Лукас побежали в том же направлении. Кто знает почему, но вместо того чтобы поскакать на пастбище, Ворлок вдруг резко свернул в сторону и с размаху врезался в закрытые ворота каретного сарая. Услыхав звук ломающегося дерева, сопровождаемый диким ржанием взбешенного животного, Клавдия вскрикнула. Боковым зрением она заметила человека, бегущего от дома к месту этих событий, и, обернувшись, практически лицом к лицу столкнулась с Джемом, который пытался как-то унять коня. По каким-то своим соображениям он оказался на дорожке, ведущей во внутренний дворик.
– Заходите сзади! – закричал он, обращаясь к Клавдии и конюхам. – Заходите сзади, чтобы он не смог уйти! Я постараюсь загнать его в угол. – Он указал на тупик между каменной стеной замка и каретным сараем.
Джем бежал впереди коня, стараясь загнать его в угол. Животное, осознав, что попало в тупик, еще больше испугалось и поднялось на дыбы. Двор снова огласился оглушительным ржанием. Джем пытался ласковыми словами успокоить разъяренного жеребца, но его усилия не увенчались успехом. Ворлок резко повернулся и с диким ржанием бросился на Джема, отбросив его к каменной стене. Клавдия с ужасом поняла, что еще мгновение – и взбесившееся от боли и страха животное может его убить.
Не осознавая до конца, что она делает, Клавдия бросилась наперерез жеребцу, пытаясь загородить от него Джема, беспомощно распростертого у стены. Джем чуть пошевелился. Заметив это, Клавдия попыталась схватить огромного жеребца под уздцы. Ничего удивительного, что ей не удалось его удержать. Жеребец закрутился волчком, увлекая Клавдию за собой. Она помнила, что должна, должна быть между Джемом и Ворлоком. Собрав последние силы, она снова попыталась остановить его. В этот момент животное вдруг резко осело на задние ноги. Клавдия с размаху ухватила его за шею. Однако в следующее мгновение жеребец, пытаясь освободиться, снова напряг мускулы. Клавдия почувствовала запах крови. Она увидела над собой исступленно дрожащие ноздри, огромные желтые зубы и дикие глаза, которые привели ее в ужас. В последнюю секунду чьи-то сильные руки вырвали ее у смертельной опасности. Она подняла глаза и увидела лицо Джема. Почти без чувств она упала ему в объятия. Не прошло и минуты, как он немилосердно встряхнул ее.
– Какого черта вы сюда полезли! – яростно закричал Джем.
– Я пыт… пыталась… – Клавдию бил озноб, зубы у нее стучали так, что она едва могла говорить. – Я… я д-думала, что он вас уб-б-бьет.
– И что вы собирались сделать? Убрать с дороги разъяренного жеребца? Мой Бог, это вас он едва не убил!
Внутри Клавдии закипела злоба. Она резко высвободилась из его объятий и сжала кулаки.
– Идиот! Я пыталась спасти твою паршивую жизнь! Лучше бы я этого не делала, и ты бы валялся здесь, как… как… – Она разразилась рыданиями и побежала от него по дорожке, однако Джем снова настиг ее.
– Простите меня, Клавдия. Пожалуйста. Я…
Голос Джоны, бегущего к ним по дорожке, прервал его.
– Милорд! Миссис Кастерс! – задыхаясь, прокричал старик. – С вами все в порядке?
Прежде чем ответить, Клавдия несколько секунд смотрела в глаза Джему, потом глубоко вздохнула.
– Да, Джона, ничего страшного. Но Ворлок… Он, кажется, поранился… – Она указала на жеребца, у которого из бедра струйкой стекала кровь.
– Да, сильно попортил себе шкуру. Видать, много щепок в себя загнал, когда через ворота-то продирался. Хорошо, что ничего больше не сломал. – И, убедившись, что с Джемом и Клавдией все в порядке, Джона стал деловито давать распоряжения относительно жеребца подоспевшим конюхам.
– Фред, беги в кладовку и принеси уксус и меловую присыпку из аптечного ящика. Сес, а ты давай к мисс Мелкшам, спроси у нее бинтов или полотна. Лукас, поищи-ка свежий навоз.
– Навоз? – удивленно переспросил Джем.
– А то! Лучшее средство – компресс из навоза с уксусом и меловой присыпкой. И глазом не успеете моргнуть, как лошадка снова будет в отличном виде. – Он указал на Рампли, который все еще крутился неподалеку: – А вот эту скотинку лучше бы убрать подальше. – Он подошел к присмиревшему Ворлоку, который понял уже тщетность своих попыток освободиться от висящих у него на шее ворот, и притих в тупой покорности.
Бросив на Джема быстрый гневный взгляд, Клавдия отвернулась от него и, все еще слегка дрожа от пережитого потрясения, направилась по дорожке в сторону конюшен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24