Благодаря эффектной подсветке, бассейн загадочно мерцал в темноте бирюзовой синевой. И еще спальня, с роскошной кроватью с пологом на четырех столбиках...
Паоло налил им обоим вина в бокалы алого с золотом венецианского стекла, что переливались и сияли в свете свечей, рассыпая снопы разноцветных искр. Затем он распахнул двойные стеклянные двери и пригласил Бенедикту в сад. При виде бассейна она, не сдержавшись, захлопала в ладоши.
– Любишь плавать? – спросил Паоло.
– Ужасно люблю, – призналась Бенедикта и удивилась: неужели он уже позабыл, каким образом они познакомились?
– Тогда отчего бы нам не искупаться? – предложил итальянец. – Сегодня вполне тепло. И вообще мой бассейн один из лучших в Неаполе.
– Как? Прямо сейчас? – задохнулась от изумления Бенедикта.
– Отчего бы и нет? – Паоло ожег ее жадным взглядом. – Ты никогда не плавала в темноте?
– Нет, – покачала головой молодая женщина.
– Тогда, может, попробуешь? – вкрадчиво предположил Паоло.
– Но у меня с собой нет купальника, – возразила Бенедикта.
– А зачем он тебе? – спросил итальянец, легонько касаясь ее плеча кончиками пальцев. – Здесь, в Италии, мы частенько купаемся нагишом. Так куда приятнее: ничего не мешает, ничего не стесняет.
Бенедикта ни на минуту не сомневалась, что так оно и есть. Более того, готова была поручиться, что Паоло Ланци проделывал это не раз и не два. Но она-то воспитана совсем иначе!
Она в жизни не раздевалась перед чужим мужчиной!
– Н-не думаю... – начала она.
Но Паоло уже снимал смокинг. Небрежно бросив его на ближайшую скамейку, он снял галстук и взялся за пуговицы рубашки.
Его широкую, загорелую грудь покрывали черные и жесткие курчавые завитки, гуще всего между сосками, а далее, книзу, темная полоска плавно сужалась. Бенедикта хотела, но не могла отвести взгляд.
А Паоло, похоже, твердо вознамерился дойти до конца.
– Не бойся, моя Бенедикта, – тихо произнес он, словно угадав ее мысли. – Я не причиню тебе зла. Я просто хочу, чтобы ты радовалась жизни, чтобы избавилась от досадных помех, не позволяющих тебе расслабиться и насладиться счастливым мгновением.
– Я не могу, – покачала головой Бенедикта, одним глотком осушив бокал и отворачиваясь. – Если ты хочешь поплавать, давай, а я подожду тебя... в доме.
– Бедняжка моя, – глухо прошептал он, и, не успела она и шагу сделать в направлении стеклянных дверей, как полуобнаженный Паоло уже обнял ее за талию и удержал на месте. – Робкая малышка... – С этими словами он притянул трепещущую Бенедикту к себе. – Я снова тебя смутил? Может, прохладная вода остудит тебя и успокоит?
Бенедикта только об этом и мечтала, ну да что толку предаваться беспочвенным грезам! Все равно на такое она не пойдет. Пусть искушение велико, она ему не поддастся.
– Уверена, это было бы восхитительно, – искренне произнесла она. – Но мы же друг друга почти не знаем. Я не могу...
– Как скажешь. – И, не произнеся более ни слова, Паоло разомкнул объятия и выпустил пленницу.
Бенедикта неуверенно направилась к стеклянным дверям, понятия не имея, как ей теперь себя вести, что делать и что говорить. И тут за ее спиною раздался громкий всплеск – это Паоло нырнул в бассейн.
Не в силах совладать с собой, Бенедикта обернулась. Над водой как раз появилась темноволосая голова. Паоло небрежно отбросил с глаз мокрую прядь и улыбнулся гостье так, что у той дух захватило.
– Боже ты мой, – с досадой произнес он, – я, похоже, совсем утратил форму. Вот что значит забросить регулярные тренировки!
Бенедикта подумала, что он явно преувеличивает. Судя по тому, что ей довелось только что увидеть, Паоло Ланци был в отличной форме. Очевидно, он просто пытался ободрить и успокоить ее.
– А что, вода холодная? – полюбопытствовала Бенедикта, не в состоянии заставить себя уйти в дом.
– А ты попробуй, – предложил Паоло.
Она подошла к краю бассейна, присела на корточки и погрузила руку в воду. Надо же, нисколько не холодная, наоборот – теплая, чудесная, зовущая... О, как же Бенедикте хотелось присоединиться к купальщику! Возможно, это ее единственный шанс поплавать нагишом...
Нет, негоже давать волю таким непристойным мыслям! Бенедикта поспешно поднялась. Паоло, в несколько взмахов рук преодолев расстояние от одного бортика до другого, вопрошающе посмотрел на нее снизу вверх.
– Чего ты боишься, моя Бенедикта? – тихо спросил он. – Обещаю, что стану держаться от тебя на почтительном расстоянии. Ты даже можешь не снимать нижнего белья, если твоей целомудренной душе так спокойнее.
Бенедикта вздохнула: ее нижнее белье, и названия-то такого не заслуживало. Кремовый кружевной лифчик и такие же трусики задумывались как средство соблазна, но никак не прикрытия. В них Бенедикта чувствовала себя еще более раздетой, нежели нагишом.
– Ты не понимаешь... – Грудь ее бурно вздымалась и опадала. – Я не такая, как ты, – срывающимся от волнения голосом пояснила она. – Паоло, я не привыкла раздеваться перед незнакомыми людьми.
– А я, по-твоему, привык? – мягко возразил он. – Милая моя Бенедикта, я-то думал, что облегчаю тебе задачу... Вопреки твоим подозрениям, я вовсе не имею обыкновения сбрасывать с себя одежду на глазах у публики. Но здесь мы одни. Никто за нами не следит. Никто не наблюдает за тобой. Только я.
Именно этого Бенедикта и боялась. А чего ей терять-то? В конце концов, никакая она не девственница. Правда, единственный ее опыт в том, что касается сексуальной жизни, ограничивался эпизодом на заднем сиденье автомобиля и длился совсем не долго. Но Бенедикта боялась не этого. Боялась она того, что переживание окажется для нее чересчур болезненным – не физически, нет, но эмоционально и психологически. Паоло Ланци не был похож ни на кого из знакомых ей мужчин. И за каких-то два дня взял да и завладел играючи ее сердцем...
9
Словно отказавшись от дальнейших попыток переубедить ее, Паоло повернулся и ровным кролем неспешно поплыл прочь. Вода вспенивалась бурунами, в глубине ее играли и гасли смутные отсветы. В полумраке его загорелые руки и ноги казались бронзовыми по контрасту с крепкими, упругими ягодицами, что двумя светлыми пятнами проглядывали сквозь темную воду.
У Бенедикты голова пошла кругом. Не в силах противиться искушению, она сбросила туфли и осторожно попробовала воду. Как и в первый раз, вода показалась ей теплой: нагретая солнцем в течение долгого знойного дня, остывала она не сразу. Быстро, чтобы не передумать, Бенедикта избавилась от платья – и нырнула.
У нее дух захватило от восторга. Оттолкнувшись от бортика, Бенедикта поплыла к противоположному краю бассейна.
Наверняка Паоло услышал всплеск и почувствовал, что в воде кто-то есть. Вот и замечательно! Сегодня – ее последняя ночь в Неаполе, ее последний шанс отдаться безумству. Завтра она вновь станет разумной, рассудочной, здравомыслящей Бенедиктой Моррис. Завтра она улетит домой, в Сидней, – и все возвратится на круги своя.
У бортика глубина была небольшая, где-то по пояс, но дальше дно резко понижалось. В длину бассейн достигал, наверное, двадцати с лишним ярдов. В дальнем конце его к самому бортику подступали магнолии, чьи белые лепестки падали в воду, точно звезды с небес.
Когда Паоло вынырнул футах в шести от того места, где стояла Бенедикта, та от неожиданности охнула и невольно прикрыла рукою грудь. Ее трусики и лифчик в воде сделались совершенно прозрачными и не скрывали ни одной из тех пикантных подробностей, которые ей так хотелось бы утаить.
– Ага, передумала: – воскликнул Паоло, ближе, впрочем, не подплывая.
Интересно, о ком он беспокоится – о ней или о себе? Под водой кожа его матово светилась. Бенедикта смущенно отвернулась, стараясь не думать о том, чего не различает взгляд.
– Слишком уж жарко, – привела она не слишком убедительное оправдание. – Ты ведь возражать не станешь, правда? – Более дурацкого вопроса придумать было невозможно.
– С какой бы стати мне возражать? – лукаво усмехнулся он. – Ты вольна делать в моем доме все, что захочешь. – Паоло окинул ее жадным взглядом, и Бенедикта тут же пожалела о том, что поспешила расстаться с одеждой.
– Какой большой бассейн! – выпалила она первое, что пришло на ум. Ей просто необходимо было сказать хоть что-то, лишь бы прогнать дурманящее ощущение его близости.
Паоло тряхнул головой, и блестящие капли полетели во все стороны.
– Глубокое замечание, – одобрил он. – Глубокое, как сам бассейн.
Бенедикта вспыхнула. Паоло по-прежнему держался на некотором расстоянии, не пытаясь до нее дотронуться, но вкрадчивые интонации его голоса волновали ее, точно обольщающие прикосновения.
– Но ведь он и впрямь большой, – упрямо повторила она, делая вид, что не замечает издевки. – Больше, чем у да Фабриано. И глубже, если на то пошло... Кстати, какая здесь глубина?
Паоло фыркнул, а затем, к ужасу Бенедикты, одним стремительным движением преодолел разделяющее их расстояние.
– Наибольшая глубина бассейна четыре ярда, а в длину он двадцати пять, – очень серьезно сообщил он. – И я отлично понимаю, чего ты добиваешься.
Бенедикта прижалась к бортику т дальше отступать было некуда.
– Я пытаюсь выказать вежливый интерес к обстановке, в которой оказалась, – возразила она. – Ты, конечно, ко всей этой роскоши привык, но я-то нет!
Паоло уперся ладонями в бортик по обе стороны от нее.
– Вовсе нет, – тихо произнес он, не отрывая от Бенедикты жаркого, требовательного взгляда. – Ты пытаешься отвлечь меня. Ты полагаешь, что, если станешь щебетать о том, о сем, о бассейне, и том, какой он замечательный, я забуду, зачем привел тебя сюда. – Он задержал взгляд на предательски напрягшихся под прозрачным кружевом лифчика сосках. – Но слова здесь не помогут, милая. Я не был бы мужчиной, если бы не мечтал заняться с тобой любовью прямо здесь и сейчас.
– А мне казалось, ты пригласил меня просто поплавать в бассейне, – пролепетала Бенедикта, тщетно пытаясь сохранить остатки самообладания. – Только поэтому я здесь...
– Ах, Бенедикта, никудышная из тебя лгунья. – Паоло ласково провел большим пальцем по ее щеке осторожно потянул за золотую сережку. – Твое тело выдает тебя. Тебе не терпится избавиться вот от этого... – Он подцепил пальцем бретельку лифчика и приспустил ее с плеча. – От этих жалких уступок приличиям, сказал бы я.
Бенедикта потянулась поправить бретельку, но Паоло оказался проворнее. Он быстро завел руку ей за спину и расстегнул застежку. Миг – и грудь избавилась от плена стягивающего ее кружева.
– Не смей! – испуганно воскликнула молодая женщина. – Ты заблуждаешься! Я здесь вовсе не за тем, чтобы спать с тобой. Я... я не из таких, нет!
– «Спать» в мои планы вообще не входит, – возразил Паоло, припадая к ее губам. Жесткие завитки волос на его груди волнующе защекотали ей грудь, и дыхание у Бенедикты перехватило. – О, любимая, я хочу тебя, как я хочу тебя! Целуй меня, мое сокровище! Ты принадлежишь мне, слышишь?
Она чувствовала, что больше сопротивляться не в силах. Близость его обнаженного тела сводила ее с ума. Ничего чудеснее Бенедикта в жизни своей не испытывала. Вода холодила разгоряченную кожу, точно касание легкого шелка, лаская, будоража, волнуя. Когда Паоло стянул с нее лифчик и бросил на бортик, молодая женщина лишь порадовалась обретенной свободе.
А в следующий миг она вновь ощутила его жаркие губы на своих губах. И его язык властно скользнул внутрь, заявляя о своих древних как мир правах. Бенедикте не хватало дыхания. Она чувствовала, что теряет сознание, и льнула к Паоло, чтобы не упасть. А он самозабвенно целовал ее – само воплощение бесстыдной, знойной, разнузданной языческой чувственности. И противиться ей было невозможно.
Вот сильные руки под водой легли на ее талию, погладили округлые ягодицы. И Бенедикте тут же захотелось избавиться от узкой полоски кружева, этой досадной преграды между Паоло и ею. Она тихо всхлипнула, когда чуткие пальцы чуть оттянули эластичную ткань и проникли внутрь, исследуя, лаская, неумолимо продвигаясь все дальше. Влажное лоно жадно приветствовало дерзкий натиск. Жаркая волна разлилась по всему телу, пульс многократно участился.
– О Боже, – глухо застонала Бенедикта, не в силах сдерживаться, и Паоло, удовлетворенно улыбнувшись, стянул неуместные трусики вниз.
– Так лучше? – хрипло осведомился он, придвигаясь ближе.
Чувствуя, как его мужское естество пульсирует возбуждением, Бенедикта нашла в себе силы только кивнуть. Паоло подхватил ее под ягодицы и, чуть приподняв, притянул к себе. Она обвила ногами его бедра. Но хотя все ее существо томительно ныло в предвкушении большего, у Паоло на этот счет были другие планы.
– Не здесь, – промолвил он. – Не здесь и не так, мое сокровище. Я хочу любить тебя, моя Бенедикта. Хочу уложить тебя на мою кровать, хочу любоваться тобой, хочу доказать тебе, насколько ты мне желанна.
В тот миг Бенедикте казалось, что, овладей ею Паоло прямо здесь, в бассейне, ничего большего она от судьбы и не пожелает. Никогда в жизни ее не влекло так сильно к мужчине. Страсть, разбуженная им, страсть, что нарастала в ней с каждой минутой с тех пор, как они познакомились, властно требовала немедленного ответа.
Паоло подсадил ее на край бассейна. Бенедикта видела, что и ему приходится нелегко. Вот он провел рукою по внутренней стороне ее бедра, накрыл ладонями груди. Бенедикта затрепетала всем телом. Паоло втянул в рот набухший сосок, затеребил его губами и языком. Второй сосок тоже получил свою долю ласк, и в глазах у нее потемнело. Так что, когда Паоло выбрался из бассейна и помог ей подняться, Бенедикта с трудом устояла на ногах.
При виде Паоло, великолепного в своей наготе, Бенедикта утратила остатки самообладания. И сам он, и его гордо заявляющее о себе мужское достоинство словно бы воплощали в себе мощь и страсть.
– Пойдем, – произнес он, беря ее за руку и увлекая к дому. Бенедикта споткнулась, и Паоло подхватил ее на руки. – Бедняжка моя, – прошептал он ей на ухо. – Я слишком тороплюсь, да? Я хочу, чтобы для тебя это стало незабываемым переживанием, как для меня.
Паоло внес ее в дом и вверх по лестнице. Собственная нагота, похоже, нимало его не смущала. Бенедикта, еще недавно искренне восхищавшаяся высоким потолком с лепными карнизами, сейчас не замечала ровным счетом ничего вокруг. Хрустальные бра приглушенным светом освещали мраморные ступени. Все казалось нереальным, фантастически прекрасным – точно во сне или в сказке.
Бенедикта не сводила глаз с Паоло. В этом зыбком, мерцающем, волшебном мареве он один казался настоящим, надежным – и бесконечно любимым.
Спальня ослепляла роскошью. В центре высилась огромная, явно старинная кровать красного дерева на четырех столбиках и с пологом.
Высокие, от пола до потолка, окна глядели в темноту – создавалось ощущение, будто одна из стен комнаты растаяла, растворилась во мраке, и спальня открывается прямо в звездную ночь. Войдя, Паоло выключил свет, и теперь только два причудливых ночника в изголовье кровати мерцали в полутьме, роняя блики на серебристое атласное покрывало, на покрытый персидским ковром пол, на дубовую обшивку стен.
Паоло осторожно уложил Бенедикту на кровать.
– Я вся мокрая! – запротестовала она.
Но Паоло, усмехнувшись, вытянулся на кровати рядом с нею.
– Знаю, – тихо произнес он, ласково проводя ладонью по ее животу и на краткое мгновение, скользнув пальцами между ее бедер. – Я чувствую.
– Я... я не про это, – смущенно пролепетала она, и Паоло широко улыбнулся.
– Знаю, – повторил он. – Но ты и я вместе разожжем пожар, от которого и бассейн высохнет до дна, верно?
– Паоло... – затрепетала молодая женщина.
– Просто расслабься, – тихо посоветовал он и наклонился, чтобы осыпать ее поцелуями. Путь, пройденный губами, повторила рука. Осторожно и ласково Паоло развел ей ноги – и, явно наслаждаясь, лизнул. – До чего же ты вкусная, – промолвил он, вновь принимаясь ласкать ее гибкое, покорное тело.
Паоло словно вознамерился продлить ее наслаждение до бесконечности. Руки, плечи, грудь Бенедикты, каждый дюйм ее разгоряченной кожи упивался этими чувственными прикосновениями. Бенедикта тянулась, льнула к Паоло бездумно и жадно, стремясь к завершению этой сладостной пытки, такой упоительной и мучительной одновременно.
А он не торопился. И лишь когда она обняла ладонями его мужское естество и игриво затеребила пальцами, итальянец протестующе застонал.
– Не могу больше, – хрипло признался он. – Ты – моя! – И, шире разведя ей ноги, рывком подался вперед.
А в следующий миг выругался сквозь зубы. Тихо, но отчетливо. Этого слова Бенедикта не знала, однако по интонации догадалась: что-то не так.
– Проклятье! – повторил Паоло по-английски. – Я оставил бумажник в кармане брюк, у бассейна!
– Бумажник? – недоуменно захлопала ресницами Бенедикта. Время ли думать о деньгах?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16