— Я уверена, что Синтия.., любит вашего внука.
— Любит! — с презрением воскликнула старая дама. — Что такое в наши дни любовь? Обещание верности — или повод для добрачного секса? — Она раздраженно постучала палкой по мозаичному полу. — Может, я и стара, Джун, но еще не слепа и не глуха. И пока Анри заводит интрижки вне стен этого дома…
— Но…
— Хватит! Выслушайте меня. Вы мне нравитесь, вы, судя по всему, умны и деликатны — чего, к сожалению, не скажешь о вашей подруге. — Графиня тяжело вздохнула. — Выслушайте меня, а потом сами решите, передать ей эти слова или нет. Мой внук любил свою жену, он любит свою дочь.., но не любит вашу подругу. Вот и все.
К сожалению, не все, подумала Джун, однако возражать не стала, — сейчас ей хотелось узнать кое-что еще.
— Анри сказал мне, что больше никогда не женится, — осторожно сказала она — и старушка, к ее облегчению, тотчас попалась на удочку.
— Да, так он говорит, — не без досады подтвердила графиня, — хотя я, признаться, и надеялась его переубедить. Была одна славная девушка… — Старая дама оборвала себя на полуфразе. — Но ведь вы не это хотите знать, не так ли, дитя мое? Вам интересно, почему Анри столь категоричен в вопросе нового брака. Причина в том, как умерла Жаклин. — Она печально покачала головой. — Так звали мать Софи. Она ждала второго ребенка, но что-то пошло не так, случился выкидыш. К несчастью, вскоре после этого Жаклин подхватила инфекцию, и, хотя о ней заботились лучшие врачи, она угасла буквально у нас на глазах. Тогда-то Анри и поклялся, что больше ни одна женщина по его вине не испытает таких мук… Если вам кажется, что он чересчур легкомыслен, могу вас заверить, что все это наносное.
Джун не нашлась, что ответить. Заступаться за Синтию и дальше после такого рассказа было просто немыслимо, и она горячо поддержала предложение графини присоединиться к остальным.
Когда они Вернулись, Синтия вскинула брови, вопросительно взглянув на подругу, — но и только. Ей явно куда важнее было привлечь внимание Анри, чем узнать, о чем говорила с Джун «старая карга». Зато Софи, отойдя от дядюшки Бруно, озабоченно склонилась над прабабкой.
— Тебе плохо, бабуля? — с неподдельной заботой спросила она. — У тебя такой усталый вид.
Что-то случилось?
— Что могло случиться? — с легким раздражением буркнула старая дама.
— Должно быть, я слишком долго ходила, вот и все. И уймись, не то Джун подумает, будто это ее вина. — Графиня через силу улыбнулась. — Я показывала ей свои бесценные сокровища, только и всего.
Может быть, я ошибаюсь, но, по-моему, она от них в восторге.
Появление горничной, которая объявила, что стол накрыт, оборвало все разговоры, и Джун искренне обрадовалась, когда Софи вызвалась проводить ее.
— Дядюшка Бруно будет сопровождать бабулю, — сказала она. — А Синтия наверняка потребует, чтобы о ней позаботился папа.
Девушка зло поджала губы, и Джун, выходя из лоджии, обернулась в тот самый миг, когда Синтия и Анри вполголоса обменялись резкостями. Она вздрогнула и поспешно отвернулась, и тут Софи добавила:
— Знаете, вы совсем не такая, как Синтия.
Папа говорил, что вы — специалист по антиквариату. Это правда?
Хотя Джун обычно терпеть не могла разговоров о своей персоне, она почти обрадовалась болтовне Софи и охотно поддержала разговор.
Ужинали в комнате, которую графиня назвала «малой столовой», хотя слово «малый» ничуть .не подходило к этому просторному помещению.
Джун не решилась спросить, каковы же в этом доме другие столовые, — и так было ясно, что вилла построена с размахом.
Ужинали за большим круглым столом красного дерева, на стульях с высокими резными спинками, которые явно были сделаны больше для красоты, чем для удобства. Даже бра, в которых горели лампы в виде свечей, были необычными.., и Джун засомневалась, может ли обычный человек привыкнуть к жизни в таком доме.
Джун была не слишком голодна, возможно, поэтому ужин показался ей чересчур сытным, к тому же Анри, сидевший напротив, то и дело останавливал на ней пристальный взгляд. Хорошо, что Синтия сидит рядом с ним, думала Джун, по крайней мере, она не может разглядеть, куда он смотрит.
У самой Джун такого преимущества не было, и она чуть не подпрыгнула, когда Анри вдруг обратился к ней:
— Как тебе понравилось вино?
— О… — Жаркая кровь прилила к лицу Джун, и она поспешно наклонила голову, чтобы скрыть предательский румянец. — Я совсем не разбираюсь в винах, мсье. По-моему.., по-моему, очень приятное.
— Вам нравится? — спросила графиня, сидевшая справа от Джун. Той пришлось кивнуть. — Это хорошо. Только почему вы обращаетесь к моему внуку так официально? Насколько я поняла, вы с ним уже встречались, и не единожды.
Синтия резко вскинула голову и, явно заподозрив, что графиня дразнит ее, выдавила натужную улыбку.
— Пару раз, не больше, — поправила она напряженным голосом. — Ведь верно, Джун? Я бы не сказала, что вы с Анри.., друзья.
— Да, но… — начала графиня, готовая заспорить, но тут вмешался Анри.
— Думаю, Джун немного застенчива, — проворно вставил он, из чего Джун заключила, что Анри вовсе не склонен посвящать бабушку во все свои тайны. — Кстати, Софи, — ловко сменил он тему, — сегодня днем я видел Марселя. — Анри с добродушной насмешкой вскинул брови. — Он удивляется, почему ты ему не звонишь.
— Ой, папа…
— Марсель? — Наконец-то старая графиня отвлеклась от опасной темы. — Ты ведь не избегаешь Марселя, правда, милая?
Софи тяжко вздохнула, и Джун прониклась к ней искренним сочувствием.
— Нет, бабуля, но…
— И тем не менее он сказал твоему отцу, что ты ему не звонишь. — Старая дама нахмурилась. — В чем дело?
Софи вновь испустила тяжкий вздох, и на сей раз отец сжалился над ней.
— Наверное, Софи была так занята подготовкой к экзаменам, что ей некогда было звонить друзьям, — заметил он. Взгляд его снова впился в Джун, и на сей раз она нашла в себе силы не отвести глаз. — Моя дочь пользуется у сверстников большой популярностью, — лукаво посмеиваясь, пояснил Анри. — Видимо, она пошла не в меня.
— Да ну, Анри! — протянула Синтия, придвинувшись к нему и собственническим жестом положив руку на его плечо. — Ты же знаешь, Софи
— твоя копия. — Она провела по губам кончиком языка. — И перестань дразнить Джун.
Ей это не нравится. :
— Уверена, Джун может сама постоять за себя, — резко вмешалась графиня. — Думаю, пора подавать десерт. Распорядись, Анри.
Глава 10
На следующее утро Джун размышляла, надеть ей брюки или шорты, когда в дверь постучали.
Минувшим вечером она из предосторожности заперлась на ключ, но, хотя почти до рассвета пролежала без сна, никто ее так и не побеспокоил. И сейчас Джун торопливо натянула светло-зеленые шорты — их проще всего было застегнуть — и нервно окликнула:
— Кто там?!
— А ты кого ждешь? — огрызнулась Синтия, и Джун принялась отпирать, лихорадочно подыскивая подходящее объяснение.
— Я подумала, что это горничная, — сказала она первое, что пришло в голову. Затем взглянула на подругу — и озабоченно нахмурилась. — Господи, что случилось? На тебе лица нет!
— Ты зато свежа, как майская роза, — мрачно отозвалась Синтия и вошла в гостиную, прижимая к виску влажный платок. — Голова у меня трещит, что же еще? — Она злобно фыркнула. — Надо же, какое везение! Только у нас с Анри появился шанс побыть друг с другом, как я сама же все и испортила.
Джун сочувственно покачала головой.
— Я могу тебе чем-нибудь помочь?
— Можешь. — Синтия без сил рухнула в обитое бархатом кресло. — У тебя, часом, не найдется аспирина? Или парацетамола?
— Но разве.., тебе можно, глотать таблетки без консультации с врачом?
— А почему бы и нет?
— Ну… — Джун замялась. — Ты ведь.., в твоем положении, сама понимаешь…
— А-а, ясно. — Синтия обхватила голову руками. — Нет, мне надо что-нибудь принять, иначе я свихнусь от боли.
Джун обреченно вздохнула.
— Что ж, думаю, парацетамол тебе не повредит.
— Точно, не повредит! У тебя есть?
Джун кивнула и, уйдя в спальню, достала из косметички упаковку парацетамола.
— Воды принести? — спросила она.
— Само собой! — Синтия уже выдавливала на ладонь таблетки. — Боже, никогда в жизни больше не прикоснусь к красному вину!
Джун протянула ей стакан с водой.
— Много вчера выпила?
Синтия легкомысленно пожала плечами.
— Почем я знаю? Изрядно. Это, наверное, тоже вредно для ребенка?
— Очень вредно, — сухо согласилась Джун, — и тебе это прекрасно известно.
Не хватало еще, чтобы Анри удивился, с чего это я вдруг заделалась трезвенницей! — раздраженно огрызнулась Синтия. — Господи, меня тошнит!
— Ничего удивительного.
Джун обнаружила, что ей все труднее сочувствовать подруге, и невольно стиснула кулаки, когда Синтия вдруг вскочила и опрометью ринулась в ванную. Судя по звукам, ее действительно стошнило, и Джун, сделав над собой усилие, пошла в ванную. Вид у Синтии был такой несчастный, что Джун помимо воли стало ее жаль.
— Тебе нужно полежать, — сказала она мягко, промокнув полотенцем влажный лоб подруги. — Пойдем. Скоро тебе полегчает. Если верить моей сестре, утренняя тошнота хуже всего.
Синтия беспрекословно позволила отвести себя в свою спальню и уложить в постель. На ней был только шелковый халатик поверх ночной рубашки, а потому Джун без особого труда раздела ее и помогла улечься.
— Ты ведь не скажешь Анри, правда? — жалобно спросила Синтия. — Он-то уверен, что у меня просто разболелась голова. К обеду я уже приду в себя.
— Принести тебе что-нибудь? — участливо спросила Джун. — Тостов без масла, например?
— Не надо. Просто позаботься, чтобы никто меня не беспокоил, ладно? Извини, что так получилось, но, честное слово, это не моя вина.
— Знаю. — Джун успешно подавила вспышку раздражения. — Я передам, что ты плохо себя чувствуешь и выйдешь только к обеду.
— Спасибо, — пробормотала Синтия, закрывая глаза.
Больше здесь делать было нечего, и Джун на цыпочках вышла из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь. Вернувшись к себе, она принялась наводить порядок в ванной. Занятие было не из легких, Джун быстро выбилась из сил, но нельзя же допустить, чтобы все это безобразие увидела горничная! Управившись с уборкой, она распахнула окно — хорошо бы, отвратительный запах побыстрее выветрился — и придирчиво оглядела свое отражение в большом, во весь рост, зеркале.
Влажные от пота завитки серебристых волос прилипли ко лбу, и Джун старательно просушила их полотенцем. И снова с досадой уставилась на свое отражение. Глаза блестят, лицо разрумянилось — ничего общего с той серьезной и здравомыслящей особой, которую Джун привыкла видеть в зеркале. Даже брюки не наденешь — очень уж жарко — и Джун, обреченно вздохнув, остановилась на шортах и легкой тенниске.
Дорогу в столовую она отыскала без особого труда. При свете дня сориентироваться в лабиринтах виллы оказалось намного проще. В высокие стрельчатые окна лился яркий солнечный свет, и снизу, из долины, плыл далекий, но отчетливый колокольный звон. В этом звуке было нечто уютное, умиротворяющее.., и Джун в который раз подивилась очарованию этих мест.
Столовая оказалась пуста. Джун взглянула на часы — от силы восемь утра. Она и не подозревала, что еще так рано. Быть может, следовало дождаться, пока завтрак принесут в комнату?
Хмурясь, она вышла в лоджию — и замерла, увидев, что за столом, где их вчера угощали, сидит Анри и читает газету. Сейчас стол был покрыт белой крахмальной скатертью, а кувшин с апельсиновым соком, корзинка с рогаликами и недопитая чашка кофе красноречиво свидетельствовали, что, по крайней мере, хозяин виллы не имеет привычки завтракать в постели. Кофе и рогалики пахли в высшей степени аппетитно, и все же Джун пожалела, что пришла сюда.
Она стала тихонько пятиться, надеясь, что сумеет незаметно удалиться, но Анри сказал:
— Не уходи. — Он сложил газету, бросил ее на стол и поднялся. — Присоединяйся ко мне.
После того, что произошло только что в ее спальне, Джун не слишком хотелось завтракать вместе с отцом будущего ребенка Синтии.
— Я.., я просто хотела прогуляться.
Анри шагнул к ней, сунув большие пальцы за пояс джинсов. Сегодня утром он тоже был в черной тенниске, и этот цвет чрезвычайно ему шел. Узкие джинсы так выразительно подчеркивали его длинные мускулистые бедра, что у Джун пересохло во рту, и она немедля возненавидела себя за слабость.
— Ты уже завтракала? — осведомился Анри, вскинув черные густые брови.
Джун обреченно вздохнула.
— Нет.
— Я так и знал.
— О, разумеется, — пробормотала она и, торопливо проскользнув мимо Анри, остановилась у высокого окна, которое выходило на залитый солнцем сад. — Ты же знаешь все, что творится на вилле, — едва слышно добавила она.
— Не все, — мягко поправил Анри, подходя к ней. — В чем дело, Джун? Что еще я натворил?
— Ты еще спрашиваешь?!
— Конечно. — Анри был настроен раздражающе мирно, — Неужели на тебя так сильно подействовала вчерашняя сцена? — Он легонько коснулся губами непокорного завитка на ее виске. — По-моему, я был даже слишком сдержан…
Джун порывисто отшатнулась.
— Я хочу уехать!
— Знаю. — В тоне Анри мелькнула тень раздражения. — Потому я и предлагаю тебе уехать вместе.
— Вместе?! — Джун не верила собственным ушам. — Ты с ума сошел?!
— Возможно. — Анри провел пальцем по ее пылающей щеке. — Я же не предлагаю удариться в бега. Просто мне подумалось, что нам не помешает хоть немного побыть наедине.
Джун в упор посмотрела на него и презрительно отчеканила:
— Никуда я с тобой не поеду! Ты совсем из ума выжил, если думаешь, что я могу предать Синтию…
С губ Анри сорвалось французское слово, которого Джун прежде хоть и не слышала, но отлично поняла, что оно означает.
— Тебе еще не надоело все время заслоняться от меня Синтией? — со злостью спросил он. Или ты считаешь, что вчера она вешалась мне на шею исключительно с моего одобрения? Нет уж — скорее ради того, чтобы произвести впечатление на тебя. Я никогда, ни разу не давал Синтии повода решить, будто наша связь — нечто большее, чем…
— Интрижка? — язвительно подсказала Джун.
Анри снова выругался.
— Если тебе хочется называть интрижкой совместный уик-энд в Париже…
— В раздражении он провел рукой по и без того не слишком гладко лежащим волосам. — Ради всего святого, Джун, поверь: я вовсе не записной развратник, каким ты меня почему-то считаешь.
Говоря это, Анри не сводил с нее горящих глаз. Хотя Джун упорно твердила себе, что имеет дело с самым искусным лжецом в мире, сейчас она верила Анри. Верила, но от этого ей ничуть не становилось легче. Наоборот.
— Ты ведь веришь мне, правда? — Низкий голос Анри охрип от волнения.
Руки Анри словно сами собой легли на плечи Джун, и одному Богу известно, чем все закончилось бы, если бы из коридора не донесся размеренный стук палки.
— О чем это вы шепчетесь? — переводя дух, осведомилась графиня.
Джун мысленно возблагодарила всех богов на свете за то, что не дали ей совершить самую большую ошибку в жизни. Если Анри и впрямь не считал свою связь с Синтией серьезной — что же он не позаботился о предохранении от нежелательных последствий?
— Уговариваю Джун поехать со мной в часовню святого Антония, — невиннейшим тоном отозвался Анри, незаметно опуская руки. — После завтрака, само собой. Ты не хочешь к нам присоединиться, бабуля? — Он улыбнулся. — Ты ведь обожаешь мое общество.
— Присоединиться? — переспросила старая дама, хотя Джун могла бы поклясться, что в старческих глазах мелькнул ласковый огонек. — Если ты имеешь в виду завтрак, то я позавтракала еще час назад. Или ты приглашаешь меня поехать с вами в часовню? Вот уж вряд ли. Пригласи-ка лучше мисс Туайдел. Она, похоже, считает себя твоей почетной гостьей.
Воцарилась неловкая пауза, потом Анри шумно вздохнул.
— Что ж, пожалуй, — без особой охоты согласился он и повернулся к Джун. — Ты не знаешь, Синтия уже встала? Может, мне послать за ней Анетт?
— Нет! — вырвалось у Джун, и тут же она пожалела о своей поспешности. Чего доброго, Анри решит, что она передумала и согласна поехать с ним в часовню. — Она.., она просила передать, что проведет утро в постели.
— С чего бы это? — заинтересовалась графиня. — Быть может, съела что-нибудь?
— Э-э.., она…
— Или выпила? — язвительным тоном продолжала старая дама. — Мисс Туайдел, к сожалению, весьма пренебрежительно относится к своей печени.
— Бабуля…
Анри предостерегающе положил руку на плечо бабушки, но та отмахнулась, словно от надоедливой мухи, и ворчливо сказала:
— Знаю-знаю, Джун — подруга Синтии и конечно же готова ее защищать…
— Старая дама глубоко вздохнула. — Знаешь, мой мальчик, я, пожалуй, выпью с вами чашечку кофе. А потом, пока еще не стало слишком жарко, может быть, Джун согласится заглянуть со мной на сыроварню.
Нельзя сказать, чтобы завтрак доставил Джун большое удовольствие, но все же он был куда приятнее вчерашнего ужина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
— Любит! — с презрением воскликнула старая дама. — Что такое в наши дни любовь? Обещание верности — или повод для добрачного секса? — Она раздраженно постучала палкой по мозаичному полу. — Может, я и стара, Джун, но еще не слепа и не глуха. И пока Анри заводит интрижки вне стен этого дома…
— Но…
— Хватит! Выслушайте меня. Вы мне нравитесь, вы, судя по всему, умны и деликатны — чего, к сожалению, не скажешь о вашей подруге. — Графиня тяжело вздохнула. — Выслушайте меня, а потом сами решите, передать ей эти слова или нет. Мой внук любил свою жену, он любит свою дочь.., но не любит вашу подругу. Вот и все.
К сожалению, не все, подумала Джун, однако возражать не стала, — сейчас ей хотелось узнать кое-что еще.
— Анри сказал мне, что больше никогда не женится, — осторожно сказала она — и старушка, к ее облегчению, тотчас попалась на удочку.
— Да, так он говорит, — не без досады подтвердила графиня, — хотя я, признаться, и надеялась его переубедить. Была одна славная девушка… — Старая дама оборвала себя на полуфразе. — Но ведь вы не это хотите знать, не так ли, дитя мое? Вам интересно, почему Анри столь категоричен в вопросе нового брака. Причина в том, как умерла Жаклин. — Она печально покачала головой. — Так звали мать Софи. Она ждала второго ребенка, но что-то пошло не так, случился выкидыш. К несчастью, вскоре после этого Жаклин подхватила инфекцию, и, хотя о ней заботились лучшие врачи, она угасла буквально у нас на глазах. Тогда-то Анри и поклялся, что больше ни одна женщина по его вине не испытает таких мук… Если вам кажется, что он чересчур легкомыслен, могу вас заверить, что все это наносное.
Джун не нашлась, что ответить. Заступаться за Синтию и дальше после такого рассказа было просто немыслимо, и она горячо поддержала предложение графини присоединиться к остальным.
Когда они Вернулись, Синтия вскинула брови, вопросительно взглянув на подругу, — но и только. Ей явно куда важнее было привлечь внимание Анри, чем узнать, о чем говорила с Джун «старая карга». Зато Софи, отойдя от дядюшки Бруно, озабоченно склонилась над прабабкой.
— Тебе плохо, бабуля? — с неподдельной заботой спросила она. — У тебя такой усталый вид.
Что-то случилось?
— Что могло случиться? — с легким раздражением буркнула старая дама.
— Должно быть, я слишком долго ходила, вот и все. И уймись, не то Джун подумает, будто это ее вина. — Графиня через силу улыбнулась. — Я показывала ей свои бесценные сокровища, только и всего.
Может быть, я ошибаюсь, но, по-моему, она от них в восторге.
Появление горничной, которая объявила, что стол накрыт, оборвало все разговоры, и Джун искренне обрадовалась, когда Софи вызвалась проводить ее.
— Дядюшка Бруно будет сопровождать бабулю, — сказала она. — А Синтия наверняка потребует, чтобы о ней позаботился папа.
Девушка зло поджала губы, и Джун, выходя из лоджии, обернулась в тот самый миг, когда Синтия и Анри вполголоса обменялись резкостями. Она вздрогнула и поспешно отвернулась, и тут Софи добавила:
— Знаете, вы совсем не такая, как Синтия.
Папа говорил, что вы — специалист по антиквариату. Это правда?
Хотя Джун обычно терпеть не могла разговоров о своей персоне, она почти обрадовалась болтовне Софи и охотно поддержала разговор.
Ужинали в комнате, которую графиня назвала «малой столовой», хотя слово «малый» ничуть .не подходило к этому просторному помещению.
Джун не решилась спросить, каковы же в этом доме другие столовые, — и так было ясно, что вилла построена с размахом.
Ужинали за большим круглым столом красного дерева, на стульях с высокими резными спинками, которые явно были сделаны больше для красоты, чем для удобства. Даже бра, в которых горели лампы в виде свечей, были необычными.., и Джун засомневалась, может ли обычный человек привыкнуть к жизни в таком доме.
Джун была не слишком голодна, возможно, поэтому ужин показался ей чересчур сытным, к тому же Анри, сидевший напротив, то и дело останавливал на ней пристальный взгляд. Хорошо, что Синтия сидит рядом с ним, думала Джун, по крайней мере, она не может разглядеть, куда он смотрит.
У самой Джун такого преимущества не было, и она чуть не подпрыгнула, когда Анри вдруг обратился к ней:
— Как тебе понравилось вино?
— О… — Жаркая кровь прилила к лицу Джун, и она поспешно наклонила голову, чтобы скрыть предательский румянец. — Я совсем не разбираюсь в винах, мсье. По-моему.., по-моему, очень приятное.
— Вам нравится? — спросила графиня, сидевшая справа от Джун. Той пришлось кивнуть. — Это хорошо. Только почему вы обращаетесь к моему внуку так официально? Насколько я поняла, вы с ним уже встречались, и не единожды.
Синтия резко вскинула голову и, явно заподозрив, что графиня дразнит ее, выдавила натужную улыбку.
— Пару раз, не больше, — поправила она напряженным голосом. — Ведь верно, Джун? Я бы не сказала, что вы с Анри.., друзья.
— Да, но… — начала графиня, готовая заспорить, но тут вмешался Анри.
— Думаю, Джун немного застенчива, — проворно вставил он, из чего Джун заключила, что Анри вовсе не склонен посвящать бабушку во все свои тайны. — Кстати, Софи, — ловко сменил он тему, — сегодня днем я видел Марселя. — Анри с добродушной насмешкой вскинул брови. — Он удивляется, почему ты ему не звонишь.
— Ой, папа…
— Марсель? — Наконец-то старая графиня отвлеклась от опасной темы. — Ты ведь не избегаешь Марселя, правда, милая?
Софи тяжко вздохнула, и Джун прониклась к ней искренним сочувствием.
— Нет, бабуля, но…
— И тем не менее он сказал твоему отцу, что ты ему не звонишь. — Старая дама нахмурилась. — В чем дело?
Софи вновь испустила тяжкий вздох, и на сей раз отец сжалился над ней.
— Наверное, Софи была так занята подготовкой к экзаменам, что ей некогда было звонить друзьям, — заметил он. Взгляд его снова впился в Джун, и на сей раз она нашла в себе силы не отвести глаз. — Моя дочь пользуется у сверстников большой популярностью, — лукаво посмеиваясь, пояснил Анри. — Видимо, она пошла не в меня.
— Да ну, Анри! — протянула Синтия, придвинувшись к нему и собственническим жестом положив руку на его плечо. — Ты же знаешь, Софи
— твоя копия. — Она провела по губам кончиком языка. — И перестань дразнить Джун.
Ей это не нравится. :
— Уверена, Джун может сама постоять за себя, — резко вмешалась графиня. — Думаю, пора подавать десерт. Распорядись, Анри.
Глава 10
На следующее утро Джун размышляла, надеть ей брюки или шорты, когда в дверь постучали.
Минувшим вечером она из предосторожности заперлась на ключ, но, хотя почти до рассвета пролежала без сна, никто ее так и не побеспокоил. И сейчас Джун торопливо натянула светло-зеленые шорты — их проще всего было застегнуть — и нервно окликнула:
— Кто там?!
— А ты кого ждешь? — огрызнулась Синтия, и Джун принялась отпирать, лихорадочно подыскивая подходящее объяснение.
— Я подумала, что это горничная, — сказала она первое, что пришло в голову. Затем взглянула на подругу — и озабоченно нахмурилась. — Господи, что случилось? На тебе лица нет!
— Ты зато свежа, как майская роза, — мрачно отозвалась Синтия и вошла в гостиную, прижимая к виску влажный платок. — Голова у меня трещит, что же еще? — Она злобно фыркнула. — Надо же, какое везение! Только у нас с Анри появился шанс побыть друг с другом, как я сама же все и испортила.
Джун сочувственно покачала головой.
— Я могу тебе чем-нибудь помочь?
— Можешь. — Синтия без сил рухнула в обитое бархатом кресло. — У тебя, часом, не найдется аспирина? Или парацетамола?
— Но разве.., тебе можно, глотать таблетки без консультации с врачом?
— А почему бы и нет?
— Ну… — Джун замялась. — Ты ведь.., в твоем положении, сама понимаешь…
— А-а, ясно. — Синтия обхватила голову руками. — Нет, мне надо что-нибудь принять, иначе я свихнусь от боли.
Джун обреченно вздохнула.
— Что ж, думаю, парацетамол тебе не повредит.
— Точно, не повредит! У тебя есть?
Джун кивнула и, уйдя в спальню, достала из косметички упаковку парацетамола.
— Воды принести? — спросила она.
— Само собой! — Синтия уже выдавливала на ладонь таблетки. — Боже, никогда в жизни больше не прикоснусь к красному вину!
Джун протянула ей стакан с водой.
— Много вчера выпила?
Синтия легкомысленно пожала плечами.
— Почем я знаю? Изрядно. Это, наверное, тоже вредно для ребенка?
— Очень вредно, — сухо согласилась Джун, — и тебе это прекрасно известно.
Не хватало еще, чтобы Анри удивился, с чего это я вдруг заделалась трезвенницей! — раздраженно огрызнулась Синтия. — Господи, меня тошнит!
— Ничего удивительного.
Джун обнаружила, что ей все труднее сочувствовать подруге, и невольно стиснула кулаки, когда Синтия вдруг вскочила и опрометью ринулась в ванную. Судя по звукам, ее действительно стошнило, и Джун, сделав над собой усилие, пошла в ванную. Вид у Синтии был такой несчастный, что Джун помимо воли стало ее жаль.
— Тебе нужно полежать, — сказала она мягко, промокнув полотенцем влажный лоб подруги. — Пойдем. Скоро тебе полегчает. Если верить моей сестре, утренняя тошнота хуже всего.
Синтия беспрекословно позволила отвести себя в свою спальню и уложить в постель. На ней был только шелковый халатик поверх ночной рубашки, а потому Джун без особого труда раздела ее и помогла улечься.
— Ты ведь не скажешь Анри, правда? — жалобно спросила Синтия. — Он-то уверен, что у меня просто разболелась голова. К обеду я уже приду в себя.
— Принести тебе что-нибудь? — участливо спросила Джун. — Тостов без масла, например?
— Не надо. Просто позаботься, чтобы никто меня не беспокоил, ладно? Извини, что так получилось, но, честное слово, это не моя вина.
— Знаю. — Джун успешно подавила вспышку раздражения. — Я передам, что ты плохо себя чувствуешь и выйдешь только к обеду.
— Спасибо, — пробормотала Синтия, закрывая глаза.
Больше здесь делать было нечего, и Джун на цыпочках вышла из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь. Вернувшись к себе, она принялась наводить порядок в ванной. Занятие было не из легких, Джун быстро выбилась из сил, но нельзя же допустить, чтобы все это безобразие увидела горничная! Управившись с уборкой, она распахнула окно — хорошо бы, отвратительный запах побыстрее выветрился — и придирчиво оглядела свое отражение в большом, во весь рост, зеркале.
Влажные от пота завитки серебристых волос прилипли ко лбу, и Джун старательно просушила их полотенцем. И снова с досадой уставилась на свое отражение. Глаза блестят, лицо разрумянилось — ничего общего с той серьезной и здравомыслящей особой, которую Джун привыкла видеть в зеркале. Даже брюки не наденешь — очень уж жарко — и Джун, обреченно вздохнув, остановилась на шортах и легкой тенниске.
Дорогу в столовую она отыскала без особого труда. При свете дня сориентироваться в лабиринтах виллы оказалось намного проще. В высокие стрельчатые окна лился яркий солнечный свет, и снизу, из долины, плыл далекий, но отчетливый колокольный звон. В этом звуке было нечто уютное, умиротворяющее.., и Джун в который раз подивилась очарованию этих мест.
Столовая оказалась пуста. Джун взглянула на часы — от силы восемь утра. Она и не подозревала, что еще так рано. Быть может, следовало дождаться, пока завтрак принесут в комнату?
Хмурясь, она вышла в лоджию — и замерла, увидев, что за столом, где их вчера угощали, сидит Анри и читает газету. Сейчас стол был покрыт белой крахмальной скатертью, а кувшин с апельсиновым соком, корзинка с рогаликами и недопитая чашка кофе красноречиво свидетельствовали, что, по крайней мере, хозяин виллы не имеет привычки завтракать в постели. Кофе и рогалики пахли в высшей степени аппетитно, и все же Джун пожалела, что пришла сюда.
Она стала тихонько пятиться, надеясь, что сумеет незаметно удалиться, но Анри сказал:
— Не уходи. — Он сложил газету, бросил ее на стол и поднялся. — Присоединяйся ко мне.
После того, что произошло только что в ее спальне, Джун не слишком хотелось завтракать вместе с отцом будущего ребенка Синтии.
— Я.., я просто хотела прогуляться.
Анри шагнул к ней, сунув большие пальцы за пояс джинсов. Сегодня утром он тоже был в черной тенниске, и этот цвет чрезвычайно ему шел. Узкие джинсы так выразительно подчеркивали его длинные мускулистые бедра, что у Джун пересохло во рту, и она немедля возненавидела себя за слабость.
— Ты уже завтракала? — осведомился Анри, вскинув черные густые брови.
Джун обреченно вздохнула.
— Нет.
— Я так и знал.
— О, разумеется, — пробормотала она и, торопливо проскользнув мимо Анри, остановилась у высокого окна, которое выходило на залитый солнцем сад. — Ты же знаешь все, что творится на вилле, — едва слышно добавила она.
— Не все, — мягко поправил Анри, подходя к ней. — В чем дело, Джун? Что еще я натворил?
— Ты еще спрашиваешь?!
— Конечно. — Анри был настроен раздражающе мирно, — Неужели на тебя так сильно подействовала вчерашняя сцена? — Он легонько коснулся губами непокорного завитка на ее виске. — По-моему, я был даже слишком сдержан…
Джун порывисто отшатнулась.
— Я хочу уехать!
— Знаю. — В тоне Анри мелькнула тень раздражения. — Потому я и предлагаю тебе уехать вместе.
— Вместе?! — Джун не верила собственным ушам. — Ты с ума сошел?!
— Возможно. — Анри провел пальцем по ее пылающей щеке. — Я же не предлагаю удариться в бега. Просто мне подумалось, что нам не помешает хоть немного побыть наедине.
Джун в упор посмотрела на него и презрительно отчеканила:
— Никуда я с тобой не поеду! Ты совсем из ума выжил, если думаешь, что я могу предать Синтию…
С губ Анри сорвалось французское слово, которого Джун прежде хоть и не слышала, но отлично поняла, что оно означает.
— Тебе еще не надоело все время заслоняться от меня Синтией? — со злостью спросил он. Или ты считаешь, что вчера она вешалась мне на шею исключительно с моего одобрения? Нет уж — скорее ради того, чтобы произвести впечатление на тебя. Я никогда, ни разу не давал Синтии повода решить, будто наша связь — нечто большее, чем…
— Интрижка? — язвительно подсказала Джун.
Анри снова выругался.
— Если тебе хочется называть интрижкой совместный уик-энд в Париже…
— В раздражении он провел рукой по и без того не слишком гладко лежащим волосам. — Ради всего святого, Джун, поверь: я вовсе не записной развратник, каким ты меня почему-то считаешь.
Говоря это, Анри не сводил с нее горящих глаз. Хотя Джун упорно твердила себе, что имеет дело с самым искусным лжецом в мире, сейчас она верила Анри. Верила, но от этого ей ничуть не становилось легче. Наоборот.
— Ты ведь веришь мне, правда? — Низкий голос Анри охрип от волнения.
Руки Анри словно сами собой легли на плечи Джун, и одному Богу известно, чем все закончилось бы, если бы из коридора не донесся размеренный стук палки.
— О чем это вы шепчетесь? — переводя дух, осведомилась графиня.
Джун мысленно возблагодарила всех богов на свете за то, что не дали ей совершить самую большую ошибку в жизни. Если Анри и впрямь не считал свою связь с Синтией серьезной — что же он не позаботился о предохранении от нежелательных последствий?
— Уговариваю Джун поехать со мной в часовню святого Антония, — невиннейшим тоном отозвался Анри, незаметно опуская руки. — После завтрака, само собой. Ты не хочешь к нам присоединиться, бабуля? — Он улыбнулся. — Ты ведь обожаешь мое общество.
— Присоединиться? — переспросила старая дама, хотя Джун могла бы поклясться, что в старческих глазах мелькнул ласковый огонек. — Если ты имеешь в виду завтрак, то я позавтракала еще час назад. Или ты приглашаешь меня поехать с вами в часовню? Вот уж вряд ли. Пригласи-ка лучше мисс Туайдел. Она, похоже, считает себя твоей почетной гостьей.
Воцарилась неловкая пауза, потом Анри шумно вздохнул.
— Что ж, пожалуй, — без особой охоты согласился он и повернулся к Джун. — Ты не знаешь, Синтия уже встала? Может, мне послать за ней Анетт?
— Нет! — вырвалось у Джун, и тут же она пожалела о своей поспешности. Чего доброго, Анри решит, что она передумала и согласна поехать с ним в часовню. — Она.., она просила передать, что проведет утро в постели.
— С чего бы это? — заинтересовалась графиня. — Быть может, съела что-нибудь?
— Э-э.., она…
— Или выпила? — язвительным тоном продолжала старая дама. — Мисс Туайдел, к сожалению, весьма пренебрежительно относится к своей печени.
— Бабуля…
Анри предостерегающе положил руку на плечо бабушки, но та отмахнулась, словно от надоедливой мухи, и ворчливо сказала:
— Знаю-знаю, Джун — подруга Синтии и конечно же готова ее защищать…
— Старая дама глубоко вздохнула. — Знаешь, мой мальчик, я, пожалуй, выпью с вами чашечку кофе. А потом, пока еще не стало слишком жарко, может быть, Джун согласится заглянуть со мной на сыроварню.
Нельзя сказать, чтобы завтрак доставил Джун большое удовольствие, но все же он был куда приятнее вчерашнего ужина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16