У Алисии свело живот. Разве она может соперничать с богатыми и могущественными де Грасси? Бертран слишком мал и не поймет, почему она отказалась от этого богатства и могущества.
– Тебе тоже пора познакомиться с родней, – помолчав, сказал Люсьен. – Мой отец с возрастом стал мягче. Когда он узнает о Бертране, он все поймет.
– В самом деле?
Алисия не могла этому поверить. Неужели Жозеф де Грасси, пытавшийся всеми правдами и неправдами помешать браку своего младшего сына, способен измениться? Впрочем, она и сама не знала, хочет ли встретиться с человеком, который с помощью Люсьена пытался разрушить ее жизнь.
Однако в чем-то Люсьен прав. Возможно, она была слишком эгоистичной, когда пыталась лишить Бертрана возможности выбирать. То, что она пострадала от де Грасси, еще не значит, что ее сына ждет та же участь,
– Я постараюсь сделать так, чтобы вам с Бертраном у нас понравилось. – От взгляда темных глаз Люсьена Алисию бросило в дрожь. – Соглашайся. Пожалуйста.
***
Когда прибыла Франсуаза, Люсьен был в кабинете отца.
Вероника провела молодую женщину в комнату, и Люсьен поднялся, пытаясь справиться с раздражением.
Франсуаза выглядела ослепительно, как всегда. Ее темные волосы были собраны в замысловатый узел на затылке, платье без рукавов было от модного дизайнера. Однако сегодня Люсьену показалось, что она одета слишком вычурно.
– Милый, это невероятно! – воскликнула Франсуаза, не обращая внимания на выражение его лица. Она дождалась ухода Вероники, потом обошла письменный стол и коснулась губами гладкой щеки Люсьена. – Твой дворецкий остановил меня в салоне и спросил, ждут ли меня! Какая наглость! Я ответила, что не нуждаюсь в приглашениях, чтобы увидеться со своим любовником!
– Франсуаза, Пьер знает, что я очень занят, – сказал Люсьен, раздосадованный ее фамильярностью. Он не был ее любовником. Тот факт, что они пару раз переспали, роли не играет. – Если у тебя нет ничего срочного, то прошу меня извинить.
У Франсуазы задрожала нижняя губа.
– Ты прогоняешь меня? Опять?
Люсьен тяжело вздохнул.
– Извини. Я уже сказал, что очень занят. Вечером мне нужно быть в Марселе, а до отъезда я должен многое закончить.
Франсуаза смерила его очень пристальным взглядом.
– Но Вероника сказала, что в palais гости. Неужели ты оставишь их одних?
Взбешенный Люсьен отвернулся. Нужно будет поговорить с горничной и предупредить, чтобы она не разговаривала о, мадам де Шобер так, словно та член их семьи.
– Что за гости? – тем же властным голосом продолжила Франсуаза. – Экспортеры, дилеры? Торговцы скотом?
– Родственники, – неохотно ответил Люсьен. Лгать не имело смысла. Рано или поздно Франсуаза все узнает.
– Родственники? – У Франсуазы блеснули глаза. – Тетя Жанна? Кузен Жофруа с женой? Тетя Жанна мне нравится. Она так хорошо знает историю вашей семьи…
– Это не тетя Жанна, – бесстрастно ответил Люсьен, готовый сообщить ей правду. Но тут раздался стук в дверь. Решив, что Вероника хочет спросить, не подать ли им чего-нибудь, он с облегчением крикнул: – Войдите!
Однако его ждало разочарование. В комнату вошел Бертран, с любопытством посмотрел на гостью, а потом весело сказал:
– Так вот где вы, дядя Люсьен! Я с трудом отыскал вас.
На лице Франсуазы отразился такой ужас, что Люсьен чуть не рассмеялся. Впрочем, он сам испугался, когда увидел Бертрана впервые. А Франсуаза смотрела на сына человека, за которого собирается замуж.
Воцарившуюся в кабинете неловкую тишину прервал Бертран.
– Дядя Люсьен, я сделал что-то не так? – с детской непосредственностью спросил он. – Мама сказала, что если я хочу, то могу спуститься и поискать вас.
Сомнительно, подумал Люсьен. Разве что Алисия нарочно хотела смутить его. Если так, то ей это удалось.
– Все в порядке, Бертран, – заверил он мальчика по-английски и подумал, что чересчур подозрителен. Едва ли Алисия и Бертран знали о приезде Франсуазы. Люсьен велел экономке разместить их в дальнем крыле palais, так что это было случайным совпадением.
– Тогда ладно. – Бертран бросил на Франсуазу еще один взгляд, но было видно, что он с трудом сдерживает возбуждение. – Дядя Люсьен, я видел бассейн. Он такой огромный!
– Кто?.. – Франсуаза с трудом находила слова. – Кто это?
– Меня зовут Бертран де Грасси, – опередив Люсьена, сказал мальчик. – Мы с мамой пробудем здесь до конца отпуска. Правда, здорово?
Ошеломленная Франсуаза уставилась на Люсьена. Тому пришлось выйти из-за стола и положить руку на плечо Бертрана.
– Он прав, – снова по-английски сказал Люсьен, решив, что все к лучшему. – Бертран – сын Жюля.
– Сын Жюля! – Франсуаза побледнела как мел. А затем сказала, переходя на родной язык: – У Жюля не было сына.
– Нет, был, – быстро ответил Люсьен, поняв, что Бертран прислушивается к их разговору и чувствует антипатию Франсуазы. – Мальчику семь лет. Да, Бертран?
Франсуаза покачала головой, переваривая новость.
– Но… откуда ты знаешь, что он сын Жюля? Кто тебе это сказал?
Люсьен сделал ей знак глазами, призывая к осторожности, и воскликнул:
– Этого не требуется! Разве ты не видишь, что мальчик – вылитый де Грасси? Он копия моего брата в детстве.
– Или тебя самого, – парировала Франсуаза. – Он похож на вас обоих, но это не значит, что… – Она осеклась, поняв, что вредит себе самой, а затем с жаром продолжила: – Хочешь сказать, что ты пригласил эту… эту женщину погостить в Монмуссо? – Выражение ее лица говорило само за себя. – Люсьен, ты сошел с ума! Хочешь, чтобы у отца случился еще один сердечный приступ? Так и будет, если он узнает, что ты тайком от него притащил сюда эту… эту…
– Замолчи! – рявкнул Люсьен, удивляясь собственному гневу. О Боже, еще несколько дней назад он сам думал так же! – Я ничего не делаю тайком, – резко продолжил он. – Именно поэтому я вечером еду в Марсель. Чтобы поговорить с матерью. И придумать, как лучше сообщить новость отцу.
Бертран встревожился.
– Что случилось, дядя Люсьен? – спросил он. – О чем вы говорите? Почему… она… так сердится?
У Франсуазы раздулись ноздри.
– Люсьен, нам нужно поговорить наедине, – холодно сказала она, не обращая внимания на слова мальчика и продолжая говорить по-французски. – Пожалуйста, попроси… Бертрана… – Тут она брезгливо скривила губы. – Пусть твой Пьер покажет ему palais. Мы должны кое-что обсудить.
Люсьен сжал плечо Бертрана и провел его за письменный стол.
– Боюсь, сейчас у меня нет времени, – по-английски сказал он. – Мы продолжим беседу в другой раз.
Франсуаза заскрежетала зубами.
– Ты ставишь меня перед свершившимся фактом и думаешь, что я смирюсь с этим? – воскликнула она. – Ни извинений, ни объяснений! У тебя в гостях женщина, которая разрушила мою жизнь! О Боже, за кого ты меня принимаешь?
Люсьен устало вздохнул.
– Франсуаза, я понимаю, какое это для тебя потрясение…
– Потрясение! – Франсуаза истерически расхохоталась. – Если ты хотел бы уничтожить меня, то не смог выбрать лучшего способа!
– Франсуаза, не преувеличивай! – Люсьен жалел, что эта сцена происходит на глазах Бертрана, но отослать ребенка не мог. – Едва ли встреча с сыном Жюля может уничтожить тебя. Со времени смерти брата прошло почти восемь лет.
Франсуаза ахнула.
– Думаешь, я забыла, что он бросил меня ради этой…
– Ради Бога, Франсуаза! – Люсьен перешел на французский. Нужно положить этому конец. – Ты забыла, что через шесть месяцев благополучно вышла замуж за Жака де Шобера?
Рот Франсуазы открылся и тут же закрылся. Люсьен решил, что с Бертрана хватит, и улыбнулся ему.
– Бертран, возможно, мадам де Шобер права, – мягко сказал он. – Она предлагает тебе поискать Пьера. Он с удовольствием покажет тебе остальную часть palais.
Бертран посмотрел на Франсуазу с сомнением, а потом спросил:
– Можно прийти к вам после того как… мадам де Шобер уйдет?
– Позже, – решительно ответил Люсьен и подтолкнул мальчика к двери. – А сейчас ступай. Ты найдешь Пьера в оранжерее. Знаешь, где это?
– Найду, – довольно непочтительно ответил Бертран. – А что сказать маме? Мадам де Шобер тоже ее подруга?
Люсьен был уверен, что Бертран знает правду, но не хотел думать над этим. И все же когда Люсьен повернулся к Франсуазе, его посетила предательская мысль. Ничего удивительного, что Жюль предпочел Алисию…
Впрочем, он знал это всегда.
8
В тот день Алисия и Люсьен так и не встретились.
По словам Бертрана, Люсьен уехал в Марсель. Очевидно, чтобы повидаться с отцом и рассказать ему о последних событиях. Однако Люсьен говорил, что отец поправляется после тяжелой операции. Станет ли он рисковать здоровьем старика?
Или она сама придумывает причину для того, чтобы не сообщать Жозефу де Грасси правду? В конце концов, Монмуссо принадлежит отцу Люсьена и пока тот ничего не знает, можно надеяться, что в конце отпуска они с сыном уедут отсюда подобру-поздорову.
Да, как же!..
В глубине души Алисия знала, что морочит себе голову. Свидание с Жозефом де Грасси грозило ей с того дня, когда Бертран решил написать деду. Как жаль, что она узнала об этом лишь через несколько недель после случившегося!
Экскурсия по palais привела Бертрана в восхищение. И Алисия его понимала. Ничего красивее Монмуссо она до сих пор не видела, а комнаты, в которых поселили ее с Бертраном, были выше всяких похвал.
Palais был разделен на несколько покоев, каждые со своим собственным внутренним двориком; их соединяла крытая колоннада. В вазах и горшках росли цветы. Они карабкались по узким белым колоннам, поддерживавшим крышу, и разноцветными лавинами обрушивались с каждого балкона.
Благодаря мадам Нарбон, экономке де Грасси, говорившей по-английски с сильным французским акцентом, Алисия знала, что Люсьен и его родители занимают главные покои, окна которых смотрят на тот дворик, где Алисия накануне пила чай. Но ее и Бертрана поселили в другом крыле, неподалеку от пруда, в котором крошечные тропические рыбки плавают между кувшинками размером с блюдце.
Просторный зал с пушистыми коврами и тяжелой резной мебелью не уступал другим помещениям palais. Некоторые из украшавших его произведений искусства были поистине бесценными.
С залом граничила столовая, производившая не менее внушительное впечатление. Чугунный стол с крышкой из гранита окружали резные стулья; в золотом канделябре стояли ароматические свечи, придававшие комнате экзотический вид.
Конечно, у Бертрана были своя спальня и ванная, оборудованные по последнему слову техники. Кстати сказать, как и ее собственные. Оставалось только догадываться, что скажет мальчик по возвращении домой…
Когда Алисия и Бертран уезжали из пансиона, Риккерты очень жалели. После фиаско, приключившегося накануне, Алисия считала, что обязана объяснить им случившееся. Пусть думают, что она горит желанием познакомиться с неожиданно обнаружившейся французской родней. Так будет намного проще.
Месье Ларусс также выразил сожаление по поводу их неожиданного отъезда. Хотя сдать их номер в это время года легче легкого, француз галантно заверил, что ему будет не хватать ее. Это тронуло Алисию. Приятно знать, что хоть кому-то она небезразлична.
Однако на следующее утро в Монмуссо ее охватили дурные предчувствия. Хотя вечером им с сыном подали превосходный ужин в комнаты и подозрения Алисии, что Люсьен хочет завладеть всем временем Бертрана, не оправдались, она чувствовала, что ее голос здесь не будет решающим. Люсьен привез их сюда, чтобы познакомить мальчика с его французской родней. Было ясно, что наедине с матерью Бертран пробудет недолго.
Проснувшись и босиком пройдя на балкон, Алисия почувствовала, что ее мысли приняли другое направление. Бертран рассказал матери, что накануне днем в кабинете дяди была молодая женщина, которая почему-то спорила с Люсьеном. Почему, он так и не понял. Тем более что они говорили в основном по-французски.
В отличие от Бертрана, Алисия догадалась, что эта женщина недовольна их приездом. Но почему? И кто она такая? Подружка Люсьена? Невеста? Тогда при желании можно будет скомпрометировать его. Месть сладка…
Впрочем, не стоит даром тратить время. Если Люсьен помолвлен с этой женщиной, ей-то что? И все же существует по крайней мере один человек, которому пребывание Бертрана в Монмуссо не по душе…
Утро стояло чудесное. Было еще рано, но солнце поднялось высоко и плитки под ее ногами успели нагреться. В отличие от спальни. Хотя в комнатах не было кондиционеров, толстые стены palais не пропускали тепло.
В саду, окружавшем palais, работал какой-то мужчина, а издали доносилось ровное жужжание газонокосилки. Только тут до Алисии дошло, что просторная майка, которую она использовала вместо ночной рубашки, едва прикрывает ее бедра. Поэтому она ушла в спальню и решила поискать сына.
Однако в комнате Бертрана мальчика не оказалось. Простыни были разворошены, но одежды, вчера вечером висевшей на стуле, не было.
Алисия вздохнула. Волноваться не имеет смысла. Мальчик едва ли ушел из palais; кроме того, в поместье есть люди, которые могут за ним присмотреть. И все же ее раздосадовало, что Бертран ушел, ничего не сказав. В конце концов, они проводят здесь первый день.
Алисия вернулась к себе в спальню, приняла душ и начала одеваться. Жаль, что она взяла с собой так мало летних платьев. Конечно, ее гардероб нельзя назвать обширным, но кое-какие наряды из хлопка остались дома.
В конце концов, она остановилась на белых бриджах до колен и блузке, завязывавшейся на талии, собрала волосы в конский хвост, сунула ноги в туфли без задников и вышла из спальни.
Найти дорогу в главные покои оказалось не так-то просто. Когда вчера мадам Нарбон показывала ей palais, Алисия обращала внимание не столько на направление, сколько на пышное убранство комнат.
Когда Алисия очутилась во внутреннем дворике, она поняла, что заблудилась.
Обогнув незнакомый фонтан, она подошла к краю дворика и посмотрела вниз. Там раскинулись террасы, усаженные апельсиновыми деревьями, от запаха которых щипало в носу. Сколько их здесь? Сотни? Тысячи? И все же деревья занимают лишь малую часть поместья. У нее закружилась голова.
– Что ты здесь делаешь?
Голос Люсьена напугал ее. Алисия виновато оглянулась и увидела, что он стоит у фонтана. Когда он подошел? Она почувствовала себя неуютно. В его гибкой фигуре было что-то угрожающее.
– Я… я заблудилась, – призналась она, решив, что лгать не имеет смысла. – Я искала Бертрана и… кажется, потеряла направление.
– Вот как? – Люсьен подошел к ней. – Что, любуешься фруктовыми деревьями моего отца?
– Я пыталась сосчитать, сколько их. – Алисия сунула руки в задние карманы бриджей и неловко пожала плечами. – Неужели апельсины так легко выращивать?
– Не слишком сложно, – подтвердил Люсьен. – Конечно, у них есть свои трудности, как и у нас. Плодовую мушку трудно вывести; кроме того, каждый садовод боится болезней. – Он поджал губы. – Алисия, тебя действительно интересуют деревья? Или ты хочешь увильнуть от разговора?
– Увильнуть? – Алисия не поняла, о чем он говорит. – Ты имеешь в виду Бертрана? Ты знаешь, где он?
– У Шарля Форестье, моего главного зоотехника, – ответил Люсьен. – Сегодня утром он пришел на скотный двор, когда мы осматривали новых коров. – Он помолчал, а потом неторопливо сказал: – Со стороны мальчика это было довольно опрометчиво. Здешние быки не чета английским. Они с норовом, и несчастные случаи тут не редкость.
У Алисии пересохло во рту.
– Ты хочешь сказать, что Бертрану угрожала опасность? Что эти животные могут убить?
– Нет.
– Но ты намекнул на это!
– Я сказал, что он допустил беспечность, зайдя на скотный двор, – терпеливо ответил Люсьен. – Вопреки широко распространенному мнению, быки не набрасываются на людей без предупреждения.
– Но это ужасно! – воскликнула Алисия.
На щеке Люсьена забилась какая-то жилка.
– Чего ты боишься? Может быть, меня?
– Нет, – покривив душой, ответила встревоженная Алисия. – Я уже говорила. Мне не нравится, что ты разводишь животных, которых потом отправляют на бойню.
– Хочешь сказать, что в Англии не едят мяса? – Люсьен подошел ближе.
Кровь бросилась ей в голову. Хотя на улице было жарко, но испарина на верхней губе и струйка пота, потекшая между грудями Алисии, объяснялись совсем другими причинами. Она переступила с ноги на ногу и упрямо ответила:
– У тебя одно мнение, у меня другое.
– О да. – Люсьен посмотрел на нее сквозь опущенные веки. – Но мое мнение тебя нисколько не интересует, верно? И речь идет не только о быках.
– Что ты имеешь в виду? – быстро спросила Алисия, подумывая о бегстве. Но Люсьен прижал ее к зарослям вьюнка, и бежать было некуда. – Мы с Бертраном здесь, правда? Разве это было мое решение?
– Нет, не твое.
Хотя Люсьен согласился, но продолжал смотреть на нее так, что Алисия не на шутку испугалась. Он слишком сильный, слишком властный, слишком мужественный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16