Я услышала интересные звуки: сначала хрустнула переломленная надвое сухая палка, потом — как будто кто-то с чавканьем провалился в болото и пытается из него выбраться.
Я открыла глаза.
Маркус Адлер стоял передо мной на коленях. Руки его висели безвольно, как плети. Голова болталась из стороны в сторону.
Штайнер уже успел забрать пистолет. Адлер мычал нечто нечленораздельное.
— Как вам удалось? — спросила я.
— «Рэббит-дид», — смущенно улыбнулся Штайнер.
— Да, припоминаю... — Я скрестила руки на груди, чтобы прикрыть наготу.
Адлер приподнял голову, и я поняла, откуда появился этот чавкающий звук: морда гиббона представляла собой кровавое месиво. Адлер говорил, что у Кези тяжелая рука. Но и у Штайнера она, судя по этой отбивной, что надо!
— Он хотел острых ощущений, — негромко произнес Штайнер. — Он их получил... Оденьтесь, Мэвис. Сейчас сюда могут войти.
— О, да...
Работа на сцене, даже за те несколько дней, которые я провела в клубе «Берлин», приучила меня одеваться и раздеваться с той стремительной скоростью, которая нужна была для данного момента. Поэтому не прошло и трех минут, как я была полностью упакована. У меня даже нашлась парочка булавок, чтобы скрепить подол юбки.
Штайнер кое-как сбил стул, подтащил к нему тушу Адлера и водрузил на сиденье, как на постамент. Стул каким-то чудом не разваливался — только скрипел и стонал.
— Маркус, я врезал тебе по морде за Мэвис, но ты должен немедленно привести себя в порядок, — вкрадчиво сказал Штайнер. — Слышишь?
Так как Адлер и не думал вытирать лицо, Штайнер что есть силы врезал ему ботинком по голени.
Адлер взвыл, глаза его вылезли из орбит.
— Утрись! Если ты этого не сделаешь, то я тебе еще врежу, — предупредил Штайнер.
Выпученные глаза директора клуба следили за ногой бывшего друга, а левая рука уже тянула из кармана огромный клетчатый платок-простыню.
— Сейчас придет Сэди, но ты, Иуда, будешь разговаривать с ней так, словно ничего не произошло, — сказал Штайнер.
Адлер что-то пробулькал в ответ и все промокал и промокал лицо.
— Учти, что со старухой я легко справлюсь, — предупредил Штайнер. — Но если ты хоть что-нибудь вякнешь, я буду убивать тебя медленно: сначала прострелю одно колено, потом второе, одно ухо, потом второе... Ты ведь, Маркус, меня знаешь, ведь я могу... Ну как — понял?
Маркус Адлер ничего не ответил. И тогда Штайнер неожиданно точным движением саданул кулаком по его коленной чашечке.
— Ты — невоспитанный человек, Маркус, — наставительно произнес Штайнер, наблюдая, как директор корчится от боли. — Я ведь задал тебе вопрос. Надо в таком случае ответить.
— Ы... — простонал Адлер, кивая головой и не отрывая носового платка от лица.
— Мистер Штайнер, давайте вызовем полицию, — я указала на телефонный аппарат.
— Еще не время, — отрезал он.
— А когда это время наступит? — я была удивлена.
— Когда меня не будет в клубе! — рявкнул он и пояснил более мягко. — Видите ли, Мэвис... От прошлого никуда не уйти... Многие знают, что я сидел. Но я сидел за дело. Я сильный человек... Если мои приятели узнают, что я сам не смог справиться с молокососом Кези или с этой размазней, — он указал на Адлера, — меня просто засмеют. А мне бы не хотелось попадать в глупое положение.
Ну вот, очередная мужская причуда. Лично я вызвала бы полицию незамедлительно, и пусть бы потом хоть весь Лос-Анджелес заходился от хохота: хорошо смеяться, когда сидишь в безопасном месте. Так думала я, но высказать свое мнение вслух не решалась. Кто его знает, этого Штайнера. Вдруг ему не понравится, что я настаиваю на вызове полиции, саданет меня по голени, как Адлера... Нет, надо быть осторожной.
Адлер, наконец, остановил кровотечение из носа, потрогал переносицу и застонал:
— Все разбито! Сломан нос...
— Радуйся, что не хребет, — процедил Штайнер. — И то лишь потому, что ты сейчас должен пойти с нами наверх, к своему боссу!
Слово «босс» Штайнер произнес с такой ненавистью и отвращением, что даже я вздрогнула, а Маркус Адлер залепетал:
— Что я мог сделать против него? Ты же видишь: это убийца, зверь, садист... Он все время звонил мне и приказывал, приказывал и угрожал...
— Перестань, надоел уже твой скулеж. А то я придумаю, как выбраться из подвала и без твоей помощи...
Директор испугался, что его вовсе выбросят из игры, и умолк. Руки нервно комкали носовой платок, голова поникла.
Я тоже молчала. Я уже, кажется, поняла, что когда угодишь в одну клетку с тиграми и львами, лучше забиться в уголок, поджать хвостик и не открывать рта. Пускай ведут свои разборки...
Минуты тянулись, как часы. Но вот на лестнице раздались шаги. Сэди спускалась, не торопясь. Не дойдя и до середины лестницы, она крикнула:
— Дальше я не пойду. Адлер, слышишь? Выводи их наверх.
Адлер испуганно взглянул на Штайнера и прохрипел:
— Да. Сейчас иду...
— Не задерживайся, а то Кези задаст тебе порку.
Сэди возвратилась наверх, и стало тихо.
Адлер встал. Его лицо все еще было красным, но постепенно принимало более естественный цвет. Директор не знал, что ему делать, и в нерешительности переминался с ноги на ногу.
— Так вот, — сказал Штайнер, — ты пойдешь вперед, — он сурово посмотрел на Адлера. — Потом я, за мной — Мэвис. Учти, что для меня нет большего удовольствия, чем всадить тебе пулю между лопаток, дружок. Предоставь мне только подходящий повод.
— Нет-нет, о чем ты говоришь, Макс! Я не выдам тебя, обещаю! — На директора было больно и одновременно смешно смотреть — так он унижался и лебезил перед громилой с пистолетом в руке.
Мы поднялись, прошли пустыми коридорами через весь клуб и приблизились к кабинету Адлера. Здесь Штайнер перестроил нас: первой в кабинет должна была войти я, следом — он, а Адлер — последним.
— Видишь, что я делаю? — Штайнер показал Адлеру, что прячет руку с пистолетом в карман. — Все, что я тебе говорил, остается в силе. Ну, давай!
Маркус Адлер подобострастно распахнул дверь. Я вошла. Глаза мои ощупывали пространство на метр вперед. Я двигалась, ничего и никого не замечая. Слышала, что позади идут мужчины. Напряжение в комнате достигло апогея, тишина была умопомрачительная — в том смысле, что еще немного, — и у меня бы начался нервный припадок с последующим буйным помешательством.
Скрипнула дверь за Адлером — по моему телу прокатилась судорога.
Вдруг я услышала голос Сэди и увидела ее саму: костюмерша сидела на диванчике.
— Иди сюда, Мэвис. Присаживайся, детка.
Сэди задала мне программу: я подошла к диванчику, села и подняла глаза, сконцентрировав взгляд на тех, кто находился в кабинете.
Кези Джонс, как и подобает боссу, развалился в кресле за письменным столом директора: собственно говоря, он им и был. На меня Кези даже не взглянул. Его куда больше интересовали те, кто занимал такие же роскошные кресла рядом со столом.
Я чуть не вскрикнула. Господи, помилуй, что же это такое творится?! В креслах сидят сплошь знакомые мне люди. Настолько знакомые, что я никак не ожидала увидеть их здесь.
В правом кресле — мужчина с мордочкой суслика. Он непринужденно курит сигару. В левом — девушка с феноменально огромным бюстом. Выражение лиц у обоих — полупрезрительно-отстраненное. Стюарт Хетчик Третий и Ирма Слошковски. Но не те, с которыми я совсем недавно рассталась, а другие — подмененные. А может, эти как раз настоящие, а фальшивыми были те, кого я знала? — Господа, вы не находите, что пауза несколько затянулась? — холодно осведомился Хетчик. — Поговорим о нашем бизнесе.
Глава 9
И тут мне стало ужас до чего интересно. Страх ушел, уступив место моему извечному любопытству. Я поняла, что наблюдаю психологический поединок. Кези хорохорился перед Хетчиком. Он тоже достал сигару, тщательно обрезал у нее кончик и не спеша закурил. Ему хотелось подавить Хетчика своим безразличием и презрением, но и Хетчик был невозмутим.
— Так на чем же мы остановились? — глухо произнес Джонс. — Вы потребовали принять новые условия: двойная цена на товар. Либо мы платим, либо вы прекращаете поставки.
— Это так, — спокойно ответил Хетчик. Он как будто подрос и выглядел в своем кресле не хуже, чем Кези — в своем.
— И вы не передумали? — В голосе Кези появилась наглость. — Мне вдруг показалось, что вы изменили свои намерения.
— Передумал? — повторил Хетчик. — Я вообще много думал. Тем более, что вся эта неделя ничем не была заполнена. А вот у вас, как мне кажется, она выдалась горячей. Не так ли?
Он, не глядя, протянул сигару Ирме, чтобы она стряхнула пепел в огромную пепельницу-раковину. Ирма проделала это с величайшей тщательностью и вернула сигару, вставив ее своему боссу прямо между пальцев. Все это время Хетчик, не отрываясь, смотрел на Джонса.
— Так до чего же вы додумались? — Кези начал терять терпение.
— Во-первых, я определил для себя, что вы, Джонс, — ненадежный человек. Лучше иметь дело с кем-нибудь другим, но не с вами. Вы хотите играть только по тем правилам, которые устраивают вас. Этого не будет.
— А что «во-вторых»? — Кези побелел от гнева, но внешне оставался спокойным.
— Во-вторых, мы уходим, — Хетчик поднялся из кресла и подал руку даме. — Идем, Ирма. Это, судя по всему, пустая трата времени.
— А ну, садись! — гаркнул Кези. — Сядь, падло! — Животная ярость зримо вырвалась, затопила мозги Джонса.
Хетчик понял, что Кези в любую минуту может выстрелить, что клуб наверняка под охраной его людей, и, пожав плечами, благоразумно уселся в свое кресло.
— Я тебя, сука, раскусил. Ты увидел, что мой клуб дает приличные деньги, и захотел проглотить этот кусок.
Ты все высчитал: сколько прибыли получаю я, сколько — ты от своих оптовых поставок. Потом решил: а на черта мне этот Штамм? Я сам и распределю товар, и сам получу всю прибыль. Вот почему ты начал завышать цену! Ты знал: у меня нет другого выхода, как только заплатить. На следующей неделе ты поднял бы цену втрое. А потом вообще перекрыл бы кислород, чтобы я не нашел другого поставщика. В конце концов ты купил бы меня с моей клиентурой, купил задешево. А сам стал фактическим хозяином «Берлина». Ну что, скажешь, я приврал? Да нет же, сказать тебе нечего!
Хетчик принялся зевать, прикрывая рот. Ирма загасила его сигару и сидела наготове: она не знала, как развернутся события, и держала нос по ветру.
— Вы кончили, мистер Джонс? — проскрипел Хетчик.
— Нет! Я только начал! — угрожающе надвинулся на него Кези. Слепая ярость уступила место его обычному раздражению. — Я сказал тебе «нет» и дал неделю на то, чтобы ты одумался и продолжил поставлять товар по старой договорной цене. Я тебя предупредил по-честному: или все идет так, как раньше, или у тебя будут крупные неприятности. Ты понял, какие. Твоя девка работает в клубе, — Кези кивнул в сторону Ирмы Бузен. — Ты хотел забрать ее из клуба. Но Ирма шпионила для тебя, вынюхивала, не ищу ли я другого оптовика. Тебе, падло, хотелось и здоровье ей сохранить, и меня прищучить.
— Где-то вы, пожалуй, правы, — невозмутимо отозвался Хетчик. — Но я нашел довольно элегантное решение этой проблемы.
— Знаю я твое решение! — презрительно скривился Кези. — Полоумная блондинка...
Кези ткнул в меня пальцем. Хетчик тоже посмотрел на меня: на его лице не выразилось никаких эмоций.
— Как только ты взвинтил цену, я приставил к тебе своих парней, — ухмыльнулся Кези. — Мы проследили, как ты бегал в детективное агентство, и эту блондинку легко вычислили. Ясно было, что ты попробуешь найти для своей Ирмы телохранительницу и каким-то образом засунуть ее в клуб. Я подумал: пусть эта дурочка все время будет у меня на глазах: что одна девка, что две, — справиться с ними — как котят утопить. Ты хотел нас нагреть. Нет, это мы тебя нагрели!
Так как Хетчик продолжал молчать, Кези решил, что противник деморализован и остается только чуть-чуть его «дожать».
— Потом я узнал, что ты наплел этому, невесть что возомнившему из себя идиоту, Рио: мол, Ирма услышала какой-то подозрительный разговор. Кое-что в этом «разговоре» соответствовало нашей ситуации. Я понял, тебе хотелось «вычислить» Штамма. «Вычислить» и обезвредить. Твоя Ирма не могла усечь, кто заправляет в клубе. Она думала, что это Штайнер. Поэтому ты включил Штайнера в свой «разговор», чтобы эта кретинка, — он опять ткнул в меня, — начала прощупывать нашего красавчика.
Тут я уловила, что Штайнер слегка дернулся, хотя до сих пор он стоял абсолютно неподвижно, как монумент.
— Ну, складно я излагаю? — засмеялся Кези. — Все верно?
— Это ваша история, вы и ставьте себе оценку, — ответил Хетчик. — Я слушаю только потому, что у меня есть уши.
— Да уж, послушай! Так я тебе и поверил, что эта неделя была гулящей: ты тоже трудился! — сказал Кези с сарказмом. — Бегал, выяснял, вынюхивал... Тебе хотелось знать: блефую я или нет. Пришью я твою подругу или испугаюсь... Вот тогда я и...
— ...и убил Саломею! — выкрикнула Ирма. Наверное, у нее сдали нервы. — В моей гримерной! Подлец!
— Извини, дорогая, — Кези едва не расшаркался. — Спутал тебя с ней. Когда заносил нож, был полностью уверен, что это ты сидишь.
Ирма кусала губы. Кези нахмурился и добавил:
— Слушай, цыпочка, а почему в твоей гримерке оказалась толстуха? Что она там делала? Мне жалко ее — Саломея хорошо работала, через нее уходило много товара... Ладно, чего уж теперь... Я решил исправить ошибку, но все испортила эта безмозглая кукла, — очередной свирепый взгляд. — Пришлось стукнуть ее... Пока отволок Мэвис, пока спрятал Саломею, поменял стулья, сломал и выбросил стул, на котором сидела Саломея, — короче, пока бегал, время ушло. Вот так, цыпочка, ты и выкрутилась.
— Кези Джонс, — сказала я, — вы забыли добавить: «Пока морочил голову Мэвис тем, что Штайнер является шпионом...»
— Сдохни! — рявкнул Кези. — Я еще тогда, когда ты обнаружила труп Саломеи, понял: идиотку надо выставить из клуба, пока она совсем не испортила мне дело. Потащился к ее компаньону, он, дурак, поверил, что я — фэбээровец, и пообещал отозвать Мэвис.
— Ничего у вас, мистер Джонс, не вышло! — крикнула я. — Рио не смог со мной справиться. Здесь сидит мистер Хетчик, он подтвердит. Мистер Хетчик настоял на том, что я должна оставаться в клубе.
— Но Рио по-прежнему убежден, что к нему приходили из Федерального бюро расследований. — На лице Кези заиграла самодовольная ухмылка. Кези в упор посмотрел на Хетчика, и тот, не выдержав, отвел взгляд. Кези взбодрился. — Рио верит мне, и я хочу использовать это.
Кези откинулся на спинку кресла. Он не сомневался, что одержал победу.
Перегнулся через стол и доверительно зашептал Хетчику:
— Если я не получу свой товар, у полиции появится много забот. Ей придется разбираться с трупами.
— Какими трупами? — вежливо осведомился Хетчик.
— Тупая блондинка пыталась нажать на Штайнера, и он застрелил ее. Штайнер — человек Штамма. Я слишком поздно установил это. Мэвис мне спасти не удалось, но Штайнера я прихлопнул при попытке к бегству. Все это я расскажу Джонни Рио. Я ведь для него «Смит из ФБР». Рио проглотит эту конфетку и не подавится. Он спросит у агента ФБР: а кто же у нас резидент иностранной разведки, кто герр Штамм? И я отвечу: это ваш добрый знакомый мистер Хетчик. А чтобы Джонни Рио был уверен, что я говорю правду, в настоящее время мои парни везут к тебе домой сундук с трупом Саломеи. Рио сообщит полиции эту важную деталь, и полиция найдет сундук. Вот так!
— Нет, — твердо сказал Хетчик, — полиция не поверит в то, что я — резидент.
— Но она поверит в то, что ты убил Саломею. А когда ты понял, что дела твои совсем дерьмовые, покончил с собой прямо в гостиной на диване. Не хочешь на диване — можно в ванной. Выбор есть...
Хетчик снял очки и стал протирать стекла, осторожно и медленно...
— Вы все предусмотрели, мистер Джонс? — спросил он, не поднимая глаз.
— Ты имеешь в виду Ирму? — Кези восседал за директорским столом вершителем судеб. Он глянул на подружку Хетчика, и она под его взглядом съежилась. — Да, Ирма Бузен... Красотка, каких поискать... Ну-ка, Маркус, скажи.
Маркус Адлер встрепенулся, засопал, вытащил свой платок и промокнул красный сироп, все еще сочащийся из носа.
— Что с тобой, Маркус? — раздраженно сказал Кези. — Расклеился? Жалко стало этих скотов?
— Нет-нет, что вы, босс. Сейчас я им все объясню, — он прочистил горло. — У меня много друзей, ну и... Один мой друг владеет несколькими заведениями в Южной Америке. Короче, борделями. Там работают, в основном, пуэрториканки. С белыми девушками сложнее... Но для нашей Ирмы можно устроить прямой транзит и надежный контракт. Я показывал ему Ирму Бузен, он в восторге. Говорит, что такой бюст стоит риска.
— Ну вот, видишь, Хетчик, я все продумал, — заржал Кези. — Ты сам затеял эту крупную игру, я всего лишь чуток подыграл. Еще вчера можно было открутить все назад, к тем временам, когда мы неплохо ладили. Но сейчас, когда я расставил все точки над i, ты мне не нужен. Ты — лишнее звено. Сейчас ты расскажешь мне все:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
Я открыла глаза.
Маркус Адлер стоял передо мной на коленях. Руки его висели безвольно, как плети. Голова болталась из стороны в сторону.
Штайнер уже успел забрать пистолет. Адлер мычал нечто нечленораздельное.
— Как вам удалось? — спросила я.
— «Рэббит-дид», — смущенно улыбнулся Штайнер.
— Да, припоминаю... — Я скрестила руки на груди, чтобы прикрыть наготу.
Адлер приподнял голову, и я поняла, откуда появился этот чавкающий звук: морда гиббона представляла собой кровавое месиво. Адлер говорил, что у Кези тяжелая рука. Но и у Штайнера она, судя по этой отбивной, что надо!
— Он хотел острых ощущений, — негромко произнес Штайнер. — Он их получил... Оденьтесь, Мэвис. Сейчас сюда могут войти.
— О, да...
Работа на сцене, даже за те несколько дней, которые я провела в клубе «Берлин», приучила меня одеваться и раздеваться с той стремительной скоростью, которая нужна была для данного момента. Поэтому не прошло и трех минут, как я была полностью упакована. У меня даже нашлась парочка булавок, чтобы скрепить подол юбки.
Штайнер кое-как сбил стул, подтащил к нему тушу Адлера и водрузил на сиденье, как на постамент. Стул каким-то чудом не разваливался — только скрипел и стонал.
— Маркус, я врезал тебе по морде за Мэвис, но ты должен немедленно привести себя в порядок, — вкрадчиво сказал Штайнер. — Слышишь?
Так как Адлер и не думал вытирать лицо, Штайнер что есть силы врезал ему ботинком по голени.
Адлер взвыл, глаза его вылезли из орбит.
— Утрись! Если ты этого не сделаешь, то я тебе еще врежу, — предупредил Штайнер.
Выпученные глаза директора клуба следили за ногой бывшего друга, а левая рука уже тянула из кармана огромный клетчатый платок-простыню.
— Сейчас придет Сэди, но ты, Иуда, будешь разговаривать с ней так, словно ничего не произошло, — сказал Штайнер.
Адлер что-то пробулькал в ответ и все промокал и промокал лицо.
— Учти, что со старухой я легко справлюсь, — предупредил Штайнер. — Но если ты хоть что-нибудь вякнешь, я буду убивать тебя медленно: сначала прострелю одно колено, потом второе, одно ухо, потом второе... Ты ведь, Маркус, меня знаешь, ведь я могу... Ну как — понял?
Маркус Адлер ничего не ответил. И тогда Штайнер неожиданно точным движением саданул кулаком по его коленной чашечке.
— Ты — невоспитанный человек, Маркус, — наставительно произнес Штайнер, наблюдая, как директор корчится от боли. — Я ведь задал тебе вопрос. Надо в таком случае ответить.
— Ы... — простонал Адлер, кивая головой и не отрывая носового платка от лица.
— Мистер Штайнер, давайте вызовем полицию, — я указала на телефонный аппарат.
— Еще не время, — отрезал он.
— А когда это время наступит? — я была удивлена.
— Когда меня не будет в клубе! — рявкнул он и пояснил более мягко. — Видите ли, Мэвис... От прошлого никуда не уйти... Многие знают, что я сидел. Но я сидел за дело. Я сильный человек... Если мои приятели узнают, что я сам не смог справиться с молокососом Кези или с этой размазней, — он указал на Адлера, — меня просто засмеют. А мне бы не хотелось попадать в глупое положение.
Ну вот, очередная мужская причуда. Лично я вызвала бы полицию незамедлительно, и пусть бы потом хоть весь Лос-Анджелес заходился от хохота: хорошо смеяться, когда сидишь в безопасном месте. Так думала я, но высказать свое мнение вслух не решалась. Кто его знает, этого Штайнера. Вдруг ему не понравится, что я настаиваю на вызове полиции, саданет меня по голени, как Адлера... Нет, надо быть осторожной.
Адлер, наконец, остановил кровотечение из носа, потрогал переносицу и застонал:
— Все разбито! Сломан нос...
— Радуйся, что не хребет, — процедил Штайнер. — И то лишь потому, что ты сейчас должен пойти с нами наверх, к своему боссу!
Слово «босс» Штайнер произнес с такой ненавистью и отвращением, что даже я вздрогнула, а Маркус Адлер залепетал:
— Что я мог сделать против него? Ты же видишь: это убийца, зверь, садист... Он все время звонил мне и приказывал, приказывал и угрожал...
— Перестань, надоел уже твой скулеж. А то я придумаю, как выбраться из подвала и без твоей помощи...
Директор испугался, что его вовсе выбросят из игры, и умолк. Руки нервно комкали носовой платок, голова поникла.
Я тоже молчала. Я уже, кажется, поняла, что когда угодишь в одну клетку с тиграми и львами, лучше забиться в уголок, поджать хвостик и не открывать рта. Пускай ведут свои разборки...
Минуты тянулись, как часы. Но вот на лестнице раздались шаги. Сэди спускалась, не торопясь. Не дойдя и до середины лестницы, она крикнула:
— Дальше я не пойду. Адлер, слышишь? Выводи их наверх.
Адлер испуганно взглянул на Штайнера и прохрипел:
— Да. Сейчас иду...
— Не задерживайся, а то Кези задаст тебе порку.
Сэди возвратилась наверх, и стало тихо.
Адлер встал. Его лицо все еще было красным, но постепенно принимало более естественный цвет. Директор не знал, что ему делать, и в нерешительности переминался с ноги на ногу.
— Так вот, — сказал Штайнер, — ты пойдешь вперед, — он сурово посмотрел на Адлера. — Потом я, за мной — Мэвис. Учти, что для меня нет большего удовольствия, чем всадить тебе пулю между лопаток, дружок. Предоставь мне только подходящий повод.
— Нет-нет, о чем ты говоришь, Макс! Я не выдам тебя, обещаю! — На директора было больно и одновременно смешно смотреть — так он унижался и лебезил перед громилой с пистолетом в руке.
Мы поднялись, прошли пустыми коридорами через весь клуб и приблизились к кабинету Адлера. Здесь Штайнер перестроил нас: первой в кабинет должна была войти я, следом — он, а Адлер — последним.
— Видишь, что я делаю? — Штайнер показал Адлеру, что прячет руку с пистолетом в карман. — Все, что я тебе говорил, остается в силе. Ну, давай!
Маркус Адлер подобострастно распахнул дверь. Я вошла. Глаза мои ощупывали пространство на метр вперед. Я двигалась, ничего и никого не замечая. Слышала, что позади идут мужчины. Напряжение в комнате достигло апогея, тишина была умопомрачительная — в том смысле, что еще немного, — и у меня бы начался нервный припадок с последующим буйным помешательством.
Скрипнула дверь за Адлером — по моему телу прокатилась судорога.
Вдруг я услышала голос Сэди и увидела ее саму: костюмерша сидела на диванчике.
— Иди сюда, Мэвис. Присаживайся, детка.
Сэди задала мне программу: я подошла к диванчику, села и подняла глаза, сконцентрировав взгляд на тех, кто находился в кабинете.
Кези Джонс, как и подобает боссу, развалился в кресле за письменным столом директора: собственно говоря, он им и был. На меня Кези даже не взглянул. Его куда больше интересовали те, кто занимал такие же роскошные кресла рядом со столом.
Я чуть не вскрикнула. Господи, помилуй, что же это такое творится?! В креслах сидят сплошь знакомые мне люди. Настолько знакомые, что я никак не ожидала увидеть их здесь.
В правом кресле — мужчина с мордочкой суслика. Он непринужденно курит сигару. В левом — девушка с феноменально огромным бюстом. Выражение лиц у обоих — полупрезрительно-отстраненное. Стюарт Хетчик Третий и Ирма Слошковски. Но не те, с которыми я совсем недавно рассталась, а другие — подмененные. А может, эти как раз настоящие, а фальшивыми были те, кого я знала? — Господа, вы не находите, что пауза несколько затянулась? — холодно осведомился Хетчик. — Поговорим о нашем бизнесе.
Глава 9
И тут мне стало ужас до чего интересно. Страх ушел, уступив место моему извечному любопытству. Я поняла, что наблюдаю психологический поединок. Кези хорохорился перед Хетчиком. Он тоже достал сигару, тщательно обрезал у нее кончик и не спеша закурил. Ему хотелось подавить Хетчика своим безразличием и презрением, но и Хетчик был невозмутим.
— Так на чем же мы остановились? — глухо произнес Джонс. — Вы потребовали принять новые условия: двойная цена на товар. Либо мы платим, либо вы прекращаете поставки.
— Это так, — спокойно ответил Хетчик. Он как будто подрос и выглядел в своем кресле не хуже, чем Кези — в своем.
— И вы не передумали? — В голосе Кези появилась наглость. — Мне вдруг показалось, что вы изменили свои намерения.
— Передумал? — повторил Хетчик. — Я вообще много думал. Тем более, что вся эта неделя ничем не была заполнена. А вот у вас, как мне кажется, она выдалась горячей. Не так ли?
Он, не глядя, протянул сигару Ирме, чтобы она стряхнула пепел в огромную пепельницу-раковину. Ирма проделала это с величайшей тщательностью и вернула сигару, вставив ее своему боссу прямо между пальцев. Все это время Хетчик, не отрываясь, смотрел на Джонса.
— Так до чего же вы додумались? — Кези начал терять терпение.
— Во-первых, я определил для себя, что вы, Джонс, — ненадежный человек. Лучше иметь дело с кем-нибудь другим, но не с вами. Вы хотите играть только по тем правилам, которые устраивают вас. Этого не будет.
— А что «во-вторых»? — Кези побелел от гнева, но внешне оставался спокойным.
— Во-вторых, мы уходим, — Хетчик поднялся из кресла и подал руку даме. — Идем, Ирма. Это, судя по всему, пустая трата времени.
— А ну, садись! — гаркнул Кези. — Сядь, падло! — Животная ярость зримо вырвалась, затопила мозги Джонса.
Хетчик понял, что Кези в любую минуту может выстрелить, что клуб наверняка под охраной его людей, и, пожав плечами, благоразумно уселся в свое кресло.
— Я тебя, сука, раскусил. Ты увидел, что мой клуб дает приличные деньги, и захотел проглотить этот кусок.
Ты все высчитал: сколько прибыли получаю я, сколько — ты от своих оптовых поставок. Потом решил: а на черта мне этот Штамм? Я сам и распределю товар, и сам получу всю прибыль. Вот почему ты начал завышать цену! Ты знал: у меня нет другого выхода, как только заплатить. На следующей неделе ты поднял бы цену втрое. А потом вообще перекрыл бы кислород, чтобы я не нашел другого поставщика. В конце концов ты купил бы меня с моей клиентурой, купил задешево. А сам стал фактическим хозяином «Берлина». Ну что, скажешь, я приврал? Да нет же, сказать тебе нечего!
Хетчик принялся зевать, прикрывая рот. Ирма загасила его сигару и сидела наготове: она не знала, как развернутся события, и держала нос по ветру.
— Вы кончили, мистер Джонс? — проскрипел Хетчик.
— Нет! Я только начал! — угрожающе надвинулся на него Кези. Слепая ярость уступила место его обычному раздражению. — Я сказал тебе «нет» и дал неделю на то, чтобы ты одумался и продолжил поставлять товар по старой договорной цене. Я тебя предупредил по-честному: или все идет так, как раньше, или у тебя будут крупные неприятности. Ты понял, какие. Твоя девка работает в клубе, — Кези кивнул в сторону Ирмы Бузен. — Ты хотел забрать ее из клуба. Но Ирма шпионила для тебя, вынюхивала, не ищу ли я другого оптовика. Тебе, падло, хотелось и здоровье ей сохранить, и меня прищучить.
— Где-то вы, пожалуй, правы, — невозмутимо отозвался Хетчик. — Но я нашел довольно элегантное решение этой проблемы.
— Знаю я твое решение! — презрительно скривился Кези. — Полоумная блондинка...
Кези ткнул в меня пальцем. Хетчик тоже посмотрел на меня: на его лице не выразилось никаких эмоций.
— Как только ты взвинтил цену, я приставил к тебе своих парней, — ухмыльнулся Кези. — Мы проследили, как ты бегал в детективное агентство, и эту блондинку легко вычислили. Ясно было, что ты попробуешь найти для своей Ирмы телохранительницу и каким-то образом засунуть ее в клуб. Я подумал: пусть эта дурочка все время будет у меня на глазах: что одна девка, что две, — справиться с ними — как котят утопить. Ты хотел нас нагреть. Нет, это мы тебя нагрели!
Так как Хетчик продолжал молчать, Кези решил, что противник деморализован и остается только чуть-чуть его «дожать».
— Потом я узнал, что ты наплел этому, невесть что возомнившему из себя идиоту, Рио: мол, Ирма услышала какой-то подозрительный разговор. Кое-что в этом «разговоре» соответствовало нашей ситуации. Я понял, тебе хотелось «вычислить» Штамма. «Вычислить» и обезвредить. Твоя Ирма не могла усечь, кто заправляет в клубе. Она думала, что это Штайнер. Поэтому ты включил Штайнера в свой «разговор», чтобы эта кретинка, — он опять ткнул в меня, — начала прощупывать нашего красавчика.
Тут я уловила, что Штайнер слегка дернулся, хотя до сих пор он стоял абсолютно неподвижно, как монумент.
— Ну, складно я излагаю? — засмеялся Кези. — Все верно?
— Это ваша история, вы и ставьте себе оценку, — ответил Хетчик. — Я слушаю только потому, что у меня есть уши.
— Да уж, послушай! Так я тебе и поверил, что эта неделя была гулящей: ты тоже трудился! — сказал Кези с сарказмом. — Бегал, выяснял, вынюхивал... Тебе хотелось знать: блефую я или нет. Пришью я твою подругу или испугаюсь... Вот тогда я и...
— ...и убил Саломею! — выкрикнула Ирма. Наверное, у нее сдали нервы. — В моей гримерной! Подлец!
— Извини, дорогая, — Кези едва не расшаркался. — Спутал тебя с ней. Когда заносил нож, был полностью уверен, что это ты сидишь.
Ирма кусала губы. Кези нахмурился и добавил:
— Слушай, цыпочка, а почему в твоей гримерке оказалась толстуха? Что она там делала? Мне жалко ее — Саломея хорошо работала, через нее уходило много товара... Ладно, чего уж теперь... Я решил исправить ошибку, но все испортила эта безмозглая кукла, — очередной свирепый взгляд. — Пришлось стукнуть ее... Пока отволок Мэвис, пока спрятал Саломею, поменял стулья, сломал и выбросил стул, на котором сидела Саломея, — короче, пока бегал, время ушло. Вот так, цыпочка, ты и выкрутилась.
— Кези Джонс, — сказала я, — вы забыли добавить: «Пока морочил голову Мэвис тем, что Штайнер является шпионом...»
— Сдохни! — рявкнул Кези. — Я еще тогда, когда ты обнаружила труп Саломеи, понял: идиотку надо выставить из клуба, пока она совсем не испортила мне дело. Потащился к ее компаньону, он, дурак, поверил, что я — фэбээровец, и пообещал отозвать Мэвис.
— Ничего у вас, мистер Джонс, не вышло! — крикнула я. — Рио не смог со мной справиться. Здесь сидит мистер Хетчик, он подтвердит. Мистер Хетчик настоял на том, что я должна оставаться в клубе.
— Но Рио по-прежнему убежден, что к нему приходили из Федерального бюро расследований. — На лице Кези заиграла самодовольная ухмылка. Кези в упор посмотрел на Хетчика, и тот, не выдержав, отвел взгляд. Кези взбодрился. — Рио верит мне, и я хочу использовать это.
Кези откинулся на спинку кресла. Он не сомневался, что одержал победу.
Перегнулся через стол и доверительно зашептал Хетчику:
— Если я не получу свой товар, у полиции появится много забот. Ей придется разбираться с трупами.
— Какими трупами? — вежливо осведомился Хетчик.
— Тупая блондинка пыталась нажать на Штайнера, и он застрелил ее. Штайнер — человек Штамма. Я слишком поздно установил это. Мэвис мне спасти не удалось, но Штайнера я прихлопнул при попытке к бегству. Все это я расскажу Джонни Рио. Я ведь для него «Смит из ФБР». Рио проглотит эту конфетку и не подавится. Он спросит у агента ФБР: а кто же у нас резидент иностранной разведки, кто герр Штамм? И я отвечу: это ваш добрый знакомый мистер Хетчик. А чтобы Джонни Рио был уверен, что я говорю правду, в настоящее время мои парни везут к тебе домой сундук с трупом Саломеи. Рио сообщит полиции эту важную деталь, и полиция найдет сундук. Вот так!
— Нет, — твердо сказал Хетчик, — полиция не поверит в то, что я — резидент.
— Но она поверит в то, что ты убил Саломею. А когда ты понял, что дела твои совсем дерьмовые, покончил с собой прямо в гостиной на диване. Не хочешь на диване — можно в ванной. Выбор есть...
Хетчик снял очки и стал протирать стекла, осторожно и медленно...
— Вы все предусмотрели, мистер Джонс? — спросил он, не поднимая глаз.
— Ты имеешь в виду Ирму? — Кези восседал за директорским столом вершителем судеб. Он глянул на подружку Хетчика, и она под его взглядом съежилась. — Да, Ирма Бузен... Красотка, каких поискать... Ну-ка, Маркус, скажи.
Маркус Адлер встрепенулся, засопал, вытащил свой платок и промокнул красный сироп, все еще сочащийся из носа.
— Что с тобой, Маркус? — раздраженно сказал Кези. — Расклеился? Жалко стало этих скотов?
— Нет-нет, что вы, босс. Сейчас я им все объясню, — он прочистил горло. — У меня много друзей, ну и... Один мой друг владеет несколькими заведениями в Южной Америке. Короче, борделями. Там работают, в основном, пуэрториканки. С белыми девушками сложнее... Но для нашей Ирмы можно устроить прямой транзит и надежный контракт. Я показывал ему Ирму Бузен, он в восторге. Говорит, что такой бюст стоит риска.
— Ну вот, видишь, Хетчик, я все продумал, — заржал Кези. — Ты сам затеял эту крупную игру, я всего лишь чуток подыграл. Еще вчера можно было открутить все назад, к тем временам, когда мы неплохо ладили. Но сейчас, когда я расставил все точки над i, ты мне не нужен. Ты — лишнее звено. Сейчас ты расскажешь мне все:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15