А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

Брэдбери Рэй Дуглас

Смерть - дело одинокое


 

Здесь выложена электронная книга Смерть - дело одинокое автора по имени Брэдбери Рэй Дуглас. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Брэдбери Рэй Дуглас - Смерть - дело одинокое.

Размер архива с книгой Смерть - дело одинокое равняется 243.1 KB

Смерть - дело одинокое - Брэдбери Рэй Дуглас => скачать бесплатную электронную книгу






Рэй Дуглас Брэдбери: «Смерть — дело одинокое»

Рэй Дуглас Брэдбери
Смерть — дело одинокое




«Смерть — дело одинокое»: Азбука; Москва; 2001

ISBN 5-267-00515-0 Аннотация В своем первом большом романе «Смерть — дело одинокое», написанном через 20 лет после романа «Что-то страшное грядет», мастер современной фантастики Р. Брэдбери использует силу своего магического дара совершенно по-новому и дарит нам произведение, которое является вкладом в жанр крутого детектива и одновременно с мягкой ностальгией воскрешает в памяти события 1949 года и маленький городок Венеция в Калифорнии. Рэй БРЭДБЕРИСмерть — дело одинокое С любовью Дону Конгдону, благодаря которому возникла эта книга, и памяти Реймонда Чандлера, Дэшила Хэммета, Джеймса М. Кейна и Росса Макдональда, а также памяти моих друзей и учителей Ли Брэкитс и Эдмона Гамильтона, к сожалению ушедших, посвящается. Тем, кто склонен к унынию, Венеция Венеция, в штате Калифорния (Венис) — восточный пригород Лос-Анджелеса на берегу Тихого океана. С юга примыкает к городку Санта-Моника. Венеция создавалась с 1905 г, по идеям и на средства табачного магната Эббота Кинни, решившего построить город по образцу итальянской Венеции, для чего было проложено более 32 км каналов. Создан парк с аттракционами и прочими развлечениями. В 50 — 60-х гг. город пришел в запустение. С 70-х гг. началось возрождение Венеции. Сейчас она известна как излюбленное место обитания художников и архитекторов. Появилось много авангардных построек.

в штате Калифорния раньше могла предложить все, что душе угодно. Туман — чуть ли не каждый вечер, скрипучие стоны нефтяных вышек на берегу, плеск темной воды в каналах, свист песка, хлещущего в окна, когда поднимается ветер и заводит угрюмые песни над пустырями и в безлюдных аллеях.В те дни разрушался и тихо умирал, обваливаясь в море, пирс, а неподалеку от него в воде можно было различить останки огромного динозавра — аттракциона «русские горки», над которым перекатывал свои волны прилив.В конце одного из каналов виднелись затопленные, покрытые ржавчиной фургоны старого цирка, и если ночью пристально вглядеться в воду, заметно было, как снует в клетках всякая живность — рыбы и лангусты, принесенные приливом из океана. Казалось, будто здесь ржавеют все обреченные на гибель цирки мира.И каждые полчаса к морю с грохотом проносился большой красный трамвай, по ночам его дуга высекала снопы искр из проводов; достигнув берега, трамвай со скрежетом поворачивал и мчался прочь, издавая стоны, словно мертвец, не находящий покоя в могиле. И сам трамвай, и одинокий, раскачивающийся от тряски вожатый знали, что через год их здесь не будет, рельсы зальют бетоном, а паутину высоко натянутых проводов свернут и растащат.И вот тогда-то, в один такой сумрачный год, когда туманы не хотели развеиваться, а жалобы ветра — стихать, я ехал поздним вечером в старом красном, грохочущем, как гром, трамвае и, сам того не подозревая, повстречался в нем с напарником Смерти.В тот вечер лил дождь, старый трамвай, лязгая и визжа, летел от одной безлюдной засыпанной билетными конфетти остановки к другой, и в нем никого не было — только я, читая книгу, трясся на одном из задних сидений. Да, в этом старом, ревматическом деревянном вагоне были только я и вожатый, он сидел впереди, дергал латунные рычаги, отпускал тормоза и, когда требовалось, выпускал клубы пара.А позади, в проходе, ехал еще кто-то, неизвестно когда вошедший в вагон.В конце концов я обратил на него внимание, потому что, стоя позади меня, он качался и качался из стороны в сторону, будто не знал, куда сесть, — ведь когда на тебя ближе к ночи смотрят сорок пустых мест, трудно решить, какое из них выбрать. Но вот я услышал, как он садится, и понял, что уселся он прямо за мной, я чуял его присутствие, как чуешь запах прилива, который вот-вот зальет прибрежные поля. Отвратительный запах его одежды перекрывало зловоние, говорившее о том, что он выпил слишком много за слишком короткое время.Я не оглядывался: я давно по опыту знал, что стоит поглядеть на кого-нибудь — и разговора не миновать.Закрыв глаза, я твердо решил не оборачиваться. Но это не помогло.— Ox, — простонал незнакомец.Я почувствовал, как он наклонился ко мне на своем сиденье. Почувствовал, как горячее дыхание жжет мне шею. Упершись руками в колени, я подался вперед.— Ox, — простонал он еще громче. Так мог молить о помощи кто-то падающий со скалы или пловец, застигнутый штормом далеко от берега.— Ох!Дождь уже лил вовсю, большой красный трамвай, грохоча, мчался в ночи через луга, поросшие, мятликом, а дождь барабанил по окнам, и капли, стекая по стеклу, скрывали от глаз тянувшиеся вокруг поля. Мы проплыли через Калвер-Сити Калвер-Сити — южный пригород Лос-Анджелеса, центр кинопромышленности.

, так и не увидев киностудию, и двинулись дальше, — неуклюжий вагон гремел, пол под ногами скрипел, пустые сиденья дребезжали, визжал сигнальный свисток.А на меня мерзко пахнуло перегаром, когда сидевший сзади невидимый человек выкрикнул:— Смерть!Сигнальный свисток заглушил его голос, и ему пришлось повторить:— Смерть…И опять взвизгнул свисток.— Смерть, — раздался голос у меня за спиной. — Смерть — дело одинокое!Мне почудилось — он сейчас заплачет. Я глядел вперед на пляшущие в лучах света струи дождя, летящего нам навстречу.Трамвай замедлил ход. Сидевший сзади вскочил: он был взбешен, что его не слушают, казалось, он готов ткнуть меня в бок, если я хотя бы не обернусь. Он жаждал, чтобы его увидели. Ему не терпелось обрушить на меня то, что его донимало. Я чувствовал, как тянется ко мне его рука, а может быть, кулаки, а то и когти, как рвется он отколошматить или исполосовать меня, кто его знает. Я крепко вцепился в спинку кресла передо мной.— Смерть… — взревел его голос.Трамвай, дребезжа, затормозил и остановился.«Ну давай, — думал я, — договаривай!»— …дело одинокое, — страшным шепотом докончил он и отодвинулся.Я услышал, как открылась задняя дверь. И тогда обернулся.Вагон был пуст. Незнакомец исчез, унося с собой свои похоронные речи. Слышно было, как похрустывает гравий на дороге.Невидимый впотьмах человек бормотал себе под нос, но двери с треском захлопнулись. Через окно до меня еще доносился его голос, что-то насчет могилы. Насчет чьей-то могилы. Насчет одиночества.Трамвай дернулся и, лязгая, понесся дальше сквозь непогоду, мимо высокой травы на лугах.Я поднял окно и высунулся, вглядываясь в дождливую темень позади.Я не мог бы сказать, что там осталось — город, полный людей, или лишь один человек, полный отчаяния, — ничего не было ни видно, ни слышно.Трамвай несся к океану. Меня охватил страх, что мы в него свалимся. Я с шумом опустил окно, меня била дрожь. Всю дорогу я убеждал себя: «Да брось! Тебе же всего двадцать семь! И ты же не пьешь». Но… * * * Но все— таки я выпил.В этом дальнем уголке, на краю континента, где некогда остановились фургоны переселенцев, я отыскал открытый допоздна салун, в котором не было никого, кроме бармена — поклонника ковбойских фильмов о Хопалонге Кэссиди Хопалонг Кэссиди — персонаж популярных телефильмов (1949 — 1951), благородный герой, гроза злодеев на Старом Западе.

, которым он и любовался в ночной телепередаче.— Двойную порцию водки, пожалуйста.Я удивился, услышав свой голос. Зачем мне водка? Набраться храбрости и позвонить моей девушке Пег? Она за две тысячи миль отсюда, в Мехико-Сити. А что я ей скажу? Что со мной все в порядке? Но ведь со мной и правда ничего не случилось!Ровно ничего, просто проехался в трамвае под холодным дождем, а за моей спиной звучал зловещий голос, нагонял тоску и страх. Однако я боялся возвращаться в свою квартиру, пустую, как холодильник, брошенный переселенцами, бредущими на запад в поисках заработка.Большей пустоты, чем у меня дома, пожалуй, нигде не было, разве что на моем банковском счете — на счете Великого Американского Писателя — в старом, похожем на римский храм здании банка, которое возвышалось на берегу у самой воды, и казалось, что его смоет в море при следующем отливе.Каждое утро кассиры, сидя с веслами в лодках, ждали, пока управляющий топил свою тоску в ближайшем баре. Я не часто с ними встречался. При том, что мне лишь изредка удавалось продать рассказ какому-нибудь жалкому детективному журнальчику, наличных, чтобы класть их в банк, у меня не водилось. Поэтому…Я отхлебнул водки. И сморщился.— Господи, — удивился бармен, — вы что, в первый раз водку пробуете?— В первый.— Вид у вас просто жуткий.— Мне и впрямь жутко. Вы когда-нибудь чувствовали, будто должно случиться что-то страшное, а что, не знаете?— Это когда мурашки по спине бегают? Я глотнул еще водки, и меня передернуло.— Нет, это не то. Я хочу сказать: чуете смертельную жуть, как она на вас надвигается?Бармен устремил взгляд на что-то за моим плечом, словно увидел там призрак незнакомца, который ехал в трамвае.— Так что, вы притащили эту жуть с собой?— Нет.— Значит, здесь вам бояться нечего.— Но, понимаете, — сказал я, — он со мной разговаривал, этот Харон Харон — в древнегреческой мифологии перевозчик душ умерших в Царство теней.

.— Харон?— Я не видел его лица. О Боже, мне совсем худо! Спокойной ночи.— Не пейте больше!Но я уже был за дверью и оглядывался по сторонам — не поджидает ли меня там что-то жуткое? Каким путем идти домой, чтобы не напороться на тьму? Наконец решил и, зная, что решил неверно, торопливо пошел вдоль старого канала, туда, где под водой покачивались цирковые фургоны. * * * Как угодили в канал львиные клетки, не знал никто. Но, если на то пошло, никто, кажется, уже не помнил и того, откуда взялись сами каналы в этом старом обветшавшем городе, где ветошь каждую ночь шелестела под дверями домов вперемешку с песком, водорослями и табаком из сигарет, усеивавшим берег еще с тысяча девятьсот десятого года …и табаком из сигарет, усеивавшим берег еще с тысяча девятьсот десятого года. — Имеются в виду последствия деятельности табачного магната Кинни.

.Как бы то ни было, каналы прорезали город, и в конце одного из них, в темно-зеленой, испещренной нефтяными пятнами воде, покоились старые цирковые фургоны и клетки; белая эмаль и позолота с них облезли, ржавчина разъедала толстые прутья решеток.Давным— давно, в начале двадцатых, и фургоны, и клетки, словно веселая летняя гроза, проносились по городу, в клетках метались звери, львы разевали пасти, их горячее дыхание отдавало запахом мяса. Упряжки белых лошадей провозили это великолепие через Венецию, через луга и поля, задолго до того, как студия «Метро-Голдвин-Майер» «Метро-Голдвин-Майер» (МГМ) — голливудская киностудия, основанная в 1924 г, и до 1951 г, возглавляемая Майером. До середины 50-х гг. — крупнейшая студия Голливуда. Неизменной до сего дня остается заставка фильмов — рычащий лев.

присвоила львов для своей заставки и создала совсем иной, новый цирк, которому суждено вечно жить на лентах кинопленки.Теперь все, что осталось от прошлого праздничного карнавала, нашло себе пристанище здесь, в канале. В его глубокой воде одни клетки стояли прямо, другие валялись на боку, схоронившись под волнами прилива, который иногда по ночам совсем скрывал их от глаз, а на рассвете обнажал снова. Между прутьями решеток сновали рыбы. Днем здесь, на этих островах из дерева и стали, отплясывали мальчишки, по временам они ныряли внутрь клеток, трясли решетки и заливались хохотом.Но сейчас, далеко за полночь, когда последний трамвай унесся вдоль пустынных песчаных берегов к месту своего назначения, темная вода тихо плескалась в каналах и чмокала в решетках, как чмокают беззубыми деснами древние старухи.Пригнув голову, я бежал под ливнем, как вдруг прояснилось и дождь перестал. Луна, проглянув сквозь щель в темных тучах, следила за мной, будто огромный глаз. Я шел, ступая по зеркалам, а из них на меня смотрели та же луна и те же тучи. Я шел по небу, лежавшему у меня под ногами, и вдруг — вдруг это случилось…Где— то поблизости, кварталах в двух от меня, в канал хлынула волна прилива; соленая морская вода гладким черным потоком потекла между берегами. Видно, где-то недалеко прорвало песчаную перемычку и море устремилось в канал. Темная вода текла все дальше. Она достигла пешеходного мостика, как раз когда я достиг его середины.Вода с шипением обтекала прутья львиных клеток.Я подскочил к перилам моста и крепко за них ухватился.Потому что прямо подо мной, в одной из клеток, показалось что-то слабо фосфоресцирующее.Кто— то в клетке двигал рукой.Видно, давно уснувший укротитель львов только что проснулся и не мог понять, где он.Рука медленно тянулась вдоль прутьев — укротитель пробудился окончательно.Вода в канале спала и снова поднялась.А призрак прижался к решетке.Склонившись над перилами, я не верил своим глазам.Но вот светящееся пятно начало обретать форму. Призрак шевелил уже не только рукой, все его тело неуклюже и тяжело двигалось, словно огромная, очутившаяся за решеткой марионетка.Я увидел и лицо — бледное, с пустыми глазами, в них отражалась луна, и только, — не лицо, а серебряная маска.А где— то в глубине моего сознания длинный трамвай, сворачивая по ржавым рельсам, скрежетал тормозами, визжал на остановках и при каждом повороте невидимый человек выкрикивал:— Смерть…, дело…, одинокое!Нет!Прилив начался снова, и вода поднялась. Все это казалось странно знакомым, будто однажды ночью я уже наблюдал такую картину.А призрак в клетке снова привстал.Это был мертвец, он рвался наружу.Кто— то издал страшный вопль.И когда в домиках вдоль темного канала вспыхнул свет, я понял, что кричал я. * * * — Спокойно! Назад! Назад!Машин подъезжало все больше, все больше прибывало полицейских, все больше окон загоралось в домах, все больше людей в халатах, не очнувшихся от сна, подходило ко мне, тоже не успевшему очнуться, но только не от сна. Будто толпа несчастных клоунов, брошенных на мосту, мы глядели в воду на затонувший цирк.Меня трясло, я всматривался в затопленную клетку и думал: «Как же я не оглянулся? Как же не рассмотрел того незнакомца, ведь он наверняка все знал про этого беднягу там, в темной воде».«Боже, — думал я, — уж не он ли, этот тип из трамвая, и затолкал несчастного в клетку?»Доказательства? Никаких. Все, что я мог предъявить, это три слова, прозвучавшие после полуночи в последнем трамвае, а свидетелями были лишь дождь, стучавший по проводам и повторявший эти слова, да холодная вода, которая, словно смерть, подступала к затонувшим в канале клеткам, заливала их и отступала, став еще более холодной, чем прежде.Из старых домишек выходили все новые несуразные клоуны.— Эй, народ! Все в порядке!Снова пошел дождь, и прибывающие полицейские косились на меня, словно хотели спросить: «Что у тебя, своих дел мало? Не мог подождать до утра, позвонить, не называя себя?»На самом краю берега над каналом, с отвращением глядя на воду, стоял один из полицейских в черных купальных трусах. Тело у него было белое — наверно, давно не видело солнца. Он стоял, наблюдая за тем, как волны заливают клетку, как всплывает покойник и манит к себе. За прутьями возникало лицо. Печальное лицо человека, ушедшего далеко и навсегда. Во мне росла щемящая тоска. Пришлось отойти: я почувствовал, как в горле начинает першить от горечи — того и гляди, всхлипну.И тут белое тело полицейского вспороло воду. И скрылось.Я испугался, не утонул ли и он тоже. По маслянистой поверхности канала барабанил дождь.Но вдруг полицейский показался снова — уже в клетке, прижавшись лицом к прутьям, он хватал ртом воздух.Я вздрогнул: мне почудилось, будто это мертвец всплыл, чтобы сделать последний судорожный живительный глоток.А минуту спустя я увидел, как полицейский, изо всех сил работая ногами, уже выплывает из дальнего конца клетки и тащит за собой что-то длинное, призрачное, похожее на погребальную ленту из блеклых водорослей.Кто— то подавил рыдание. Господи Иисусе, неужто я?Тело выволокли на берег, пловец растирался полотенцем. Мигая, угасали огни патрульных машин. Трое полицейских, тихо переговариваясь, наклонились над покойником, освещая его фонариками.— …похоже, почти сутки.— …а следователь-то где?— У него трубка снята. Том поехал за ним.— Бумажник? Удостоверение?— Пусто, — видно, приезжий.Начали выворачивать карманы утопленника.— Нет, не приезжий, — сказал я и осекся. Один из полицейских оглянулся и направил на меня фонарик. Он с интересом вгляделся мне в глаза и услышал звуки, которые рвались из моего горла.— Знаете его?— Нет.— Тогда почему…— Почему расстраиваюсь? Да потому! Он умер, ушел навсегда. О Господи! Это же я его нашел. Неожиданно мысли мои скакнули назад.Давным— давно, в яркий летний день, я завернул за угол и вдруг увидел затормозившую машину и распростертого под ней человека.

Смерть - дело одинокое - Брэдбери Рэй Дуглас => читать онлайн электронную книгу дальше


Было бы хорошо, чтобы книга Смерть - дело одинокое автора Брэдбери Рэй Дуглас дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Смерть - дело одинокое у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Смерть - дело одинокое своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Брэдбери Рэй Дуглас - Смерть - дело одинокое.
Если после завершения чтения книги Смерть - дело одинокое вы захотите почитать и другие книги Брэдбери Рэй Дуглас, тогда зайдите на страницу писателя Брэдбери Рэй Дуглас - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Смерть - дело одинокое, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Брэдбери Рэй Дуглас, написавшего книгу Смерть - дело одинокое, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Смерть - дело одинокое; Брэдбери Рэй Дуглас, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн